Архетипы и коллективное бессознательное (Карл Юнг)
Читать отрывок309 ₽
248 ₽
+ до 46 баллов
Бонусная программа
Итоговая сумма бонусов может отличаться от указанной, если к заказу будут применены скидки.
Купить
Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
В наличии
В наличии в 712 магазинах. Смотреть на карте
384
Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери».
В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
Описание
Характеристики
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери».
В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
АСТ
Как получить бонусы за отзыв о товаре
1
Сделайте заказ в интернет-магазине
2
Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили
3
Дождитесь, пока отзыв опубликуют.
Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать
неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в
первой десятке.
Правила начисления бонусов
Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.
Правила начисления бонусов
Человечество всегда стоит на грани поступков, которые оно совершает, но не контролирует
Плюсы
— Классика научной психологии.
— Интересное и ориентированное на практику содержание.
Минусы
— Сложность текста (для широкого круга читателей).
— Некоторое количество немецкого языка, латыни и терминологии.
Пища для разума
Плюсы
— Заставляет думать)
Минусы
— Не для всех
Хорошая книга
Плюсы
Легко читается, познавательно, хорошее издание по приятной цене с привлекательным дизайном обложки
Книга «Архетипы и коллективное бессознательное» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене.
Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом
другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу
Карл Юнг
«Архетипы и коллективное бессознательное» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка
почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.
Читать книгу «Архетипы и коллективное бессознательное» онлайн полностью📖 — Карла Густава Юнга — MyBook.
C. G. Jung
DIE ARCHETYPEN UND DAS KOLLEKTIVE UNBEWUSSTEN —
Archetypes and the Collective Unconscious (Collected Works, Volume 9.1)
Перевод с немецкого А. Чечиной
Печатается при содействии литературного агентства Paul & Peter Fritz Agency.
© Walter Verlag AG, Olten, 1971
© Foundation of the Works of C. G. Jung, Zürich, 2007
© Перевод. А. Чечина, 2018
Школа перевода В. Баканова, 2019
© Издание на русском языке AST Publishers, 2020
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
***
Карл Густав Юнг (1875–1961) – швейцарский психолог, психотерапевт, философ, социолог и культуролог – один из выдающихся ученых XX столетия, ученик Зигмунда Фрейда, основоположник аналитической психологии и психотерапии, основатель Швейцарского общества практической психологии.
[1]
1 Гипотеза о коллективном бессознательном принадлежит к классу тех научных идей, которые поначалу кажутся странными, но быстро превращаются в хорошо известные и привычные концепции. Именно это произошло с понятием бессознательного в целом. Так, философская идея бессознательного, преимущественно сформулированная Карусом и фон Гартманом, сперва бесследно исчезла, захлестнутая волной моды на материализм и эмпиризм, а затем вновь появилась, но уже в области медицинской психологии.
2 Изначально предполагалось, что содержание бессознательного включает лишь вытесненные или забытые элементы.
Даже у Фрейда, который рассматривает бессознательное – по крайней мере метафорически – в качестве действующего субъекта, оно, по сути, остается не чем иным, как скоплением забытых и вытесненных содержаний, что и обусловливает его функциональную значимость. С этой точки зрения бессознательное носит исключительно личный характер[2], хотя даже Фрейд признавал наличие в нем архаических и мифологических мыслеформ.
3 Более или менее поверхностный слой бессознательного, несомненно, является личным. Я называю его личным бессознательным. Однако личное бессознательное покоится на другом, более глубинном слое, который формируется отнюдь не из личного опыта. Этот врожденный глубинный слой я называю коллективным бессознательным. Я выбрал термин «коллективный», ибо эта часть бессознательного имеет не индивидуальную, а всеобщую природу; в противоположность личной составляющей психики, она включает содержания и модели поведения, которые встречаются повсюду и у всех индивидов.
Другими словами, коллективное бессознательное одинаково у всех людей, образуя тем самым универсальный психический субстрат сверхличной природы, который присутствует в каждом из нас.
4 О психической жизни человека можно судить лишь по тем ее элементам, которые способны проникнуть в сознание. Следовательно, мы можем говорить о бессознательном лишь в той мере, в какой можем продемонстрировать его содержание. Содержание личного бессознательного главным образом составляют так называемые эмоционально окрашенные комплексы, образующие личную и интимную стороны психической жизни. Содержание коллективного бессознательного, напротив, представлено так называемыми архетипами.
5 Термин «архетип» встречается уже у Филона Александрийского[3] в контексте Imago Dei (образа Божьего) в человеке. Также его можно обнаружить у Иринея Лионского: «…мироздатель сотворил их не от самого себя, но заимствовал из чужих первообразов»[4].
В Corpus Hermeticum[5] Бог представлен как τò άρχέτυπον φϖς (архетипический свет). Понятие архетипа несколько раз встречается у Дионисия Ареопагита, например в его сочинении «De caelesti hierarchia» (II, 4; «нематериальные архетипы»[6]) и в сочинении «De divinis nominibus» (I, 6; «архетипический камень»[7]). Хотя Блаженный Августин само слово «архетип» не употребляет, в своем трактате «De diversis quaestionibus LXXXIII» он говорит об ideae principales, которые представляют собой «некие первичные формы или замыслы вещей… сами не получившие форму… и заключены они в Божественном разумении»[8]. «Архетип» – объяснительная парафраза платоновского εϊδος. Для наших целей использование термина «архетип» в высшей степени уместно и целесообразно: он подразумевает, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем в виду древнейшие или, лучше сказать, первозданные элементы этого содержания, то есть универсальные образы, существующие с незапамятных времен.
К содержанию бессознательного равно применим и термин «représentations сollectives» (фр. – «коллективные представления»), предложенный Леви-Брюлем для обозначения символических фигур в первобытном представлении о мире и подразумевающий практически то же самое. Примитивные родоплеменные знания тесно связаны с архетипами, видоизмененными особым образом. Это уже не элементы бессознательного; они превратились в осознаваемые формулы, которые по традиции передаются в виде тайных учений. Последние представляют собой типичное средство выражения коллективных содержаний, берущих начало в бессознательном.
6 Другим распространенным выражением архетипов являются мифы и сказки. Впрочем, и здесь мы имеем дело со специфическими формами, которые передавались от поколения к поколению достаточно длительный период времени. Таким образом, термин «архетип» применим к «représentations collectives» лишь косвенно, ибо обозначает только те элементы психического содержания, которые еще не подверглись какой-либо сознательной обработке и, следовательно, представляют собой непосредственную психическую данность.
В этом смысле архетип как таковой существенно отличается от формул, возникших в ходе исторического развития. В частности, на высших уровнях тайных учений форма, в которой предстают архетипы, свидетельствует о решающем влиянии их сознательной переработки. Непосредственные манифестации архетипов, с которыми мы сталкиваемся в сновидениях и видениях, более индивидуальны, менее понятны и более наивны, чем, например, в мифах. Это происходит потому, что архетип – а именно бессознательное содержание, которое изменяется в результате осознания и восприятия, – приобретает особый оттенок под влиянием того индивидуального сознания, в котором возникает[9].
7 Если формальное значение слова «архетип» явственно проступает в его связях с мифом, тайным учением, сказкой, то установить, что такое архетип с психологической точки зрения, гораздо сложнее. До сих пор мифологи опирались на солярные, лунарные, метеорологические и другие подобные представления. При этом никто не обращал внимания на то, что мифы – это прежде всего психические явления, обнажающие естество нашей души.
Первобытный человек не склонен к объективному описанию очевидного, однако испытывает настоятельную потребность – точнее, его бессознательному свойственно непреодолимое стремление – уподобить весь внешний опыт внутренним, психическим событиям. Ему недостаточно просто видеть, как встает и заходит солнце, – эти внешние наблюдения должны стать психическими событиями, то есть движение солнца должно представлять судьбу бога или героя, обитающего, по сути, в самóй человеческой душе. Все мифологизированные естественные процессы, такие как лето и зима, фазы луны, сезоны дождей и так далее, есть не столько аллегория[10] объективных явлений, сколько символические выражения внутренней бессознательной драмы, доступной человеческому сознанию через проекцию, то есть отражение в явлениях природы. Такая проекция носит столь фундаментальный характер, что потребовалось несколько тысяч лет, чтобы хоть как-то отделить ее от внешнего объекта. Так, астрологию, эту древнейшую «scientia intuitiva», объявили лженаукой, ибо ее сторонники ставили психологическое описание характера в зависимость от звезд.
Этот предрассудок жив и по сей день. Тем не менее каждый, кто способен исчислить гороскоп, должен знать, что со времен Гиппарха Александрийского точкой весеннего равноденствия считается 0° Овна. Следовательно, знаки зодиака, на которых основывается любой гороскоп, весьма произвольны, поскольку с тех пор эта точка сместилась в силу прецессии к началу Рыб.
8 Учитывая поразительную субъективность первобытного человека, нам давным-давно следовало догадаться, что мифы относятся к сфере психического. Его знания природы по сути представляют собой язык и внешние проявления бессознательного психического процесса. Именно в силу этой бессознательности при толковании мифов человек обращался к чему угодно, но только не к психическому. Он просто не знал, что психика содержит в себе все те образы, которые дали начало мифам, и что наше бессознательное является одновременно действующим и претерпевающим действия субъектом, внутреннюю драму которого первобытный человек по аналогии обнаруживал в природных явлениях – как больших, так и малых[11].
9 «В твоей груди, и только в ней, заключены все звезды твоей судьбы»[12], – говорит Илло Валленштейну. Пожалуй, это изречение могло бы удовлетворить всех астрологов, если бы мы хоть немного знали о тайнах сердца. К несчастью, до сих пор наши знания этого предмета были крайне ограниченны. Я даже не решусь утверждать, что сегодня ситуация изменилась в лучшую сторону.
10 Родоплеменные знания всегда священны и опасны. Все тайные учения стремятся постичь невидимые психические события, и все они претендуют на высший авторитет. Еще в большей степени это справедливо по отношению к господствующим мировым религиям. Они содержат изначально сокровенное знание и представляют тайны души с помощью величественных образов. Их храмы и священные писания провозглашают в образе и слове освященную древностью доктрину, делая ее таким образом доступной каждому верующему сердцу, каждому чуткому глазу, каждому, даже самому дальнему, уголку человеческого разума. На самом деле мы вынуждены признать, что чем прекраснее, величественнее, полнее этот передаваемый традицией образ, тем дальше он от индивидуальных переживаний.
Мы можем лишь ощупью найти путь к нему, что-то почувствовать, но изначальный опыт давно утрачен.
11
Архетипы и коллективное бессознательное К.Г. Юнг
Введение
Я заинтересовался Карлом Юнгом после прочтения ссылок Скотта Пека на него в «Неизведанной дороге».
Эту конкретную работу Юнга можно разделить на пять основных категорий, которые касаются: (1) сознательного разума, (2) личного бессознательного, (3) коллективного бессознательного, (4) архетипов и (5) процесса осознания. индивидуализация.
Сознание
Не может быть сознания, когда некому сказать: « Я в сознании ». Спустя сотни лет кто-то понял, что этот удивительный мир гор, океанов, солнц, лун, галактик, растений, животных и нас самих действительно «существует». В тот момент, когда мы пришли к «знанию», мир возник в нашем восприятии и для нас возник, возникнув из звериных сфер.
Юнг связывает это пришествие сознания с рассказом из Книги Бытия, где Бог сказал: « да будет свет » и так последовало разделение сознания и бессознательного.
Позже, через Христа, Бог принес в мир еще более расширенное сознание.
Юнг указывает, что вещи должны быть восприняты, чтобы быть пережитыми. Это очень отличается от простой инстинктивной жизни. Каждое продвижение по пути сознательной реализации увеличивает мир, каким мы его знаем.
Юнг рисует образ сознания, возникающего подобно младенцу из бессознательного, которое постоянно угрожает поглотить его снова. Подобно ребенку, сознание не может расти, не отделяясь от своих бессознательных истоков. Таким образом, сознание вырастает из бессознательного и удаляется от него, в котором оно начинает видеть зло.
Таким образом, существует полярность между сознанием и бессознательным. Наши сознательные намерения постоянно нарушаются и мешают бессознательным вторжениям, противоречивым импульсам и запретам. И наоборот, расширение сознания продолжает происходить по мере того, как в наше восприятие проникают новые и жизненно важные содержания. Это Логос, который продолжает выпутываться из изначальной тьмы и животности бессознательного.
Юнг видит роль сознания как контролера бессознательного и утверждает, что патологические проблемы возникают, когда такой контроль теряется. Юнг рассматривает умственное превосходство сознания как причину человеческого успеха и предлагает повторяющиеся предупреждения тем, кто стремится исследовать свое подсознательное «я»: « никогда и ни при каких обстоятельствах не подвергать опасности свое сознание ».
Юнг предполагает, что сознание первобытного человека было абсурдно маленьким, но со временем расширилось. На протяжении истории мы видим, что Разум (Логос, Праведность) стал действовать в мире, пребывая в психике человечества. Возвещенный Иисусом, Логос пришел в мир и растет в нашем активном сознании. Он стремится преодолеть и заменить слепые инстинктивные требования бессознательности.
Мы должны решить жить внутри Разума, среди того, что заставляет нас процветать, стоя в стороне от примитивной животности. Это не что иное, как борьба за выход из животного состояния, из состояния домашнего любимца Бога в состояние волевого сторонника Бога.
Вещи, которые подрывают или ослабляют сознание, такие как злоупотребление психоактивными веществами, медитация, чтобы очистить разум, гипноз и т. д., как правило, уступают место появлению устойчивых демонических сущностей, которые Юнг называет «архетипами».
Личное бессознательное
Юнг предполагает, что личное бессознательное состоит в основном из содержаний, которые когда-то были сознательными, но исчезли из сознания из-за того, что были забыты или вытеснены. Поскольку такие слабости вытесняются в бессознательное, сознание может считать себя своим собственным хозяином.
Конфликт возникает, когда сознание решает признать бессознательное. Это потому, что подсознание не льстит нам красивой маской личности, которую производит эго в нашем сознании. Этой конфронтации достаточно, чтобы отпугнуть большинство людей от захода слишком далеко в область бессознательного.
И наоборот, для тех, кто способен смотреть на эту часть себя, открываются возможности для духовного роста и превращения в кого-то, кто больше соответствует реальности.
Коллективное бессознательное
В отличие от «личного бессознательного» Юнг определяет «коллективное бессознательное» как состоящее из вещей, которые никогда не были в сознании, но которые обязаны своим существованием исключительно наследственности. Юнг отмечает, что: « Человек прошлого жив в нас сегодня в невообразимой степени. “
Для Юнга коллективное бессознательное восходит к тому времени, когда сознание не мыслило, а только воспринимало и действовало инстинктивно. Юнг признает, что мы вышли из этого времени, но все еще сохраняем ранее существовавшее мышление. Мы все еще поднимаемся из неразумной, инстинктивной жизни.
Юнг указывает, что мы обязаны преобразовывать физические события в психические процессы, как только мы хотим что-то сказать о знании. Это переводит физические события в психические события. Таким образом, накапливаются коммуникативные и передаваемые биты нефизического сознания, которые сливаются в то, что Юнг называет коллективным бессознательным.
Мы объясняем наследственностью определенные таланты, которые можно проследить через целые поколения. Точно так же мы объясняем необученные, но сложные инстинктивные действия у животных. Точно так же человек обладает «предварительно сформированной психикой», содержащей определенные черты, восходящие к семейному предшественнику. Ни один человек не рождается полностью новым, но содержит бессознательно психическую структуру, развитую его предками с течением времени. Таким образом, сознание вырастает из бессознательной психики, которая старше его.
Изнутри этого «коллективного бессознательного» возникают определенные инстинктивные проявления, которые Юнг называет «архетипами». Юнг предполагает, что эти архетипы представляют собой « бессознательных образов инстинктов». Другими словами, юнговские архетипы — это олицетворение паттернов инстинктивного поведения, готовых прыгнуть в проекцию всякий раз, когда они находят возможность ниспровергнуть сознание. Из-за их примитивного, нецивилизованного происхождения вожделения, власти и господства большинство из нас обычно называет эти архетипы демонами.
Архетипы
Ярлык, который Юнг дает демонам бессознательного, очень обманчив. Термин «архетип» относится к типичному примеру чего-либо, и эти сущности, описанные Юнгом, совсем не «типичны». На самом деле, Юнг признает, что они могут вызывать разрушительные изменения личности, как правило, в форме мании величия или ее противоположности. Юнг говорит:
« Нет безумия, жертвой которого люди под господством архетипа не станут. Когда возникает ситуация, соответствующая данному архетипу, этот архетип активизируется и появляется компульсивность, которая, подобно инстинктивному влечению, пробивает себе дорогу вопреки всякому разуму и воле. Архетипы есть в каждом человеке, и их действие всегда сильнее там, где сознание слабее и ограниченнее». -Карл Юнг
На самом деле, Юнг сообщает нам, что архетипы могут обрести форму, только проецируя себя на сознание. Юнг признает, что это одержимость, написав следующее:
» Главная опасность заключается в том, чтобы поддаться завораживающему влиянию архетипов.
Если уже есть предрасположенность к психозу, может даже случиться так, что архетипические фигуры вообще выйдут из-под сознательного контроля и станут полностью независимыми, производя тем самым феномен одержимости». -Карл Юнг
Всякий, кто честен с самим собой, должен признать, что существует психическая жизнь, неподвластная капризам нашей воли. К нам приходят страхи, настроения, навязчивые идеи, планы и надежды, часто без видимой причины.
Познакомьтесь с архетипами Юнга
У Юнга очень ограниченный успех в описании различных сущностей, которые он, как психиатр, наблюдал глубоко в бессознательном людей. Ниже приведены краткие пояснения некоторых архетипов, определенных Юнгом:
Тень : Юнг называет первый архетип, который встретится человеку, спускающемуся в бессознательное, «Тень». Тень состоит в основном из подавленного «я». Тень — это та часть нас, которую мы подавляем или не принимаем по какой-то причине. Когда мы сталкиваемся с тенью, мы с ужасом обнаруживаем в себе некоторые невидимые факторы.
Преодоление Тени (познание подавленного «я») — это узкая дверь, за которой, как утверждает Юнг, ждут еще более страшные существа. Тень олицетворяет низшие черты характера, которые субъект отказывается признавать в себе.
Мудрый Старец : Другой архетип, который выделяет Юнг, это «Мудрый Старец». Ссылаясь на свой архетип «Мудрый старик», Юнг замечает следующее: « Если бы имя «Люцифер» не было предвзятым, оно было бы очень подходящим для этого (конкретного) архетипа. Но я удовлетворился тем, что назвал его архетипом «Мудрого старика» . Этот архетип «Мудрого старика» сразу же напомнил мне о Папе Легба Лва, известном в гаитянском вуду.
Гаитянский храм Я заметил рядом с Галлетт Шамбон изображение Папы Легбы, архетипа «Мудрого старика».
Анима : — Анима проявляется в мужчинах и несет женские черты. Он проявляется как озорное, изменяющее форму женское существо с многочисленными трансформациями и маскировками.
Анимус : — Анимус появляется у женщин и несет мужские черты.
Фигурка Матери : — Фигурка Матери может принимать форму ведьмы или богини. Поскольку мать является непременным условием каждого ребенка, она символизирует бессознательное, от которого должно отделиться сознание. Таким образом, сознание в конце концов начинает вступать ей в оппозицию.
Трикстер — Трикстер устраивает злонамеренные шалости и демонстрирует способности оборотня, часто представляя себя полуживотным. Те, одержимые Трикстером, очень непредсказуемы и часто подшучивают над другими людьми только для того, чтобы в конечном итоге стать жертвой мести. Юнг описывает Трикстера как обладающего психикой, едва вышедшей из животного уровня.
Юнг определяет эти архетипы как причины невротических и психотических расстройств. На самом деле, я рискну сказать, что если читатель еще не страдает психотическими проблемами, они потенциально могут быть вызваны просто чтением Юнга с его диковинным фетишем на эти таинственные архетипы. Конечно, человечество совершенно не осознает демонизм, который цепляется за него.
Такие демоны реальны только в той мере, в какой они могут воздействовать на сознательный разум, либо соблазняя сознание стать их сообщником, либо подчиняя сознание страхом. Юнг видит задачу психотерапии в растворении проекций архетипов для восстановления авторитета сознания.
Мне вспоминается это предупреждение, сделанное К. С. Льюисом в его книге «Письма о болтовне» : « Есть две равные и противоположные ошибки, в которые наша раса может впасть о дьяволах. Один из них — не верить в их существование. Другой — верить и испытывать к ним чрезмерный и нездоровый интерес. Сами они одинаково радуются обоим заблуждениям и с одинаковым восторгом приветствуют материалиста или мага. ”
Индивидуация
Юнг определяет «Индивидуацию» как процесс, посредством которого сознание приходит к познанию бессознательного и относится к нему. Тем не менее, Юнг неоднократно предупреждает об опасностях, связанных с этим процессом, которые проявляются в неврозах, психозах и шизофрении, которые Юнг рассматривает как ситуации, когда бессознательное в какой-то степени вытесняет сознание.
Но Юнг также видит необходимость спуска в темные глубины бессознательного как предпосылку для роста. Юнг говорит, что осторожный человек, избегающий опасности, таящейся в глубинах бессознательного, упускает возможность превратиться во что-то более совершенное. Но затем, в противоречие, Юнг пишет: « Если можно избежать этого, никогда не следует отождествлять себя с архетипом, ибо, как показывают психопатология и некоторые современные события, последствия ужасны. » Так что Юнг имеет в виду под индивидуацией?
Ясно, что Юнг не имеет в виду, что нужно подражать архетипам бессознательного. Вместо этого нужно подчинить бессознательное сознанию Логоса, то есть той воле к праведности, которая противостоит нашим распутным и непокорным животным инстинктам. Когда мы делаем это, мы предпочитаем что-то гораздо более грандиозное, что достигается за счет принесения в жертву инстинктивных побуждений.
Однако цена, которую мы платим за возвышение Логоса, должна быть установлена бессознательными животными.
Юнг цитирует распятие как пример наказания, ожидающего того, кто достаточно смел, чтобы рискнуть, подобно Прометею, выйти на орбиту бессознательных масс. И все же сознательный человек пришел к пониманию того, что Логос — это особый дар человечеству, присутствующий в нас по благодати и способный успешно бороться с самыми гнусными существами, которые еще могут оставаться в бессознательном или где-то еще.
Таким образом, весь жизненный процесс заключается в воспитании сознания, его взращивании и обеспечении его стойкости против нападающих со стороны бессознательного, которые проявляются в форме побуждений, инстинктов и влечений; не обязательно устранять эти побуждения все вместе, но явно приручать их под твердым контролем сознания.
Тем не менее, даже после победы над архетипами остаются три конструкции сознания, препятствующие нашему путешествию в индивидуализацию: эго, миф и догма.
Эго
Юнг определяет эго не как архетип, а как сегмент сознания. Эго похоже на сознание, пытающееся сформировать свою собственную сущность, чтобы противоречить Логосу.
Юнг предупреждает о больших психических опасностях, связанных с господством эго-сознания.
Эго состоит из всего того, что мы сохраняем в сознании, чем восхищаемся в себе. Эго состоит из сознательно активной личности, которую мы разработали для себя. Эго сопротивляется и побеждает так же, как побеждают архетипы: следуя за Логосом.
Миф
Наше сознание требует объяснений того, чего мы не знаем или не понимаем. Архетипы из нашего бессознательного слишком быстро предлагают нам объяснения, когда мы сбиты с толку.
Мифы подобны примитивным научным гипотезам. По сути, все наши объяснения — мифы, потому что наше сознательное восприятие слишком инфантильно. Если мы обнаруживаем что-то странное и необъяснимое, мы придумываем историю, проекцию, гипотезу, чтобы объяснить это. Например, если с неба падает странный объект, мы должны немедленно выдвинуть гипотезу о его природе и происхождении. То же самое с любым необъяснимым событием. Наш разум требует, чтобы мы размышляли, и чаще всего мы делаем это, рассказывая истории, которые в конечном итоге могут стать системами убеждений.
Все, чем человек должен быть, но не может быть, живет как мифология. Мы призваны быть «как Христос», но мы не можем быть ими, как не можем летать, нести сверхчеловеческую силу, убивать драконов или нести землю на своих плечах. Поскольку мы не можем, наше сознание охвачено неумолимым поиском, который лишь умиротворяется мифом, выдумыванием историй о том, как это делал некий герой-человек.
Во многом это похоже на то, как мы выдвигаем гипотезы в науке. Пока мы не решим эту дилемму, гипотеза остается адаптированным мифом, бальзамом на гноящемся поиске, который еще предстоит решить, вылечить и закрыть. То, что человек говорит, но не может сделать, есть не что иное, как миф. Чтобы стать реальным, оно должно проявиться в его действиях.
Опасность для нас состоит в том, что мы попадаем в ловушку мифологии, не можем заглянуть за ее пределы или прижимаемся к комфорту, который она дает в качестве предлога, чтобы не найти следующего решения. Мифологические истории корректируются и должны корректироваться по мере роста наших знаний.
Точно так же, как Галилея следовало бы похвалить, а не отлучить от церкви, за то, что он осветил истину о гелиоцентрической солнечной системе, так и мы должны изменять наши объяснения, когда это необходимо, по мере того, как мы приобретаем все больше и больше научных знаний.
Догма
Другие довольствуются простым моральным поведением; то есть с соблюдением закона. Для таких поведение, предписанное правилом, становится заменой духовной трансформации. Ритуалы принимаются такими людьми без вопросов и размышлений, точно так же, как каждый украшает рождественскую елку или прячет пасхальные яйца, даже не зная, что означают эти обычаи.
Однако со временем догма может стать сомнительной, и не существует лучшего примера, чем крайний фундаментализм. Догма необходима нам, если мы не знаем Логоса, ибо без него мы столкнемся с пустотой; мы столкнемся с ужасом пустой бесплодности мира, и это вернет нас к старым мифам. Юнг пишет об этом следующим образом:
“ Отсюда первобытные люди боятся неконтролируемых эмоций, потому что сознание под ними ломается и уступает место одержимости.
Поэтому все стремления человека были направлены к упрочению сознания. Это было целью обряда и догмы; они были плотинами и стенами, удерживающими опасности бессознательного, «опасности души». Соответственно, первобытные обряды состояли в изгнании духов, снятии чар, предотвращении дурных предзнаменований, умилостивлении, очищении и производство с помощью симпатической магии полезных явлений». -Карл Юнг
Мы используем догмы, чтобы подавить борьбу нашего разума с неизвестным, но это приближает нас к мрачности идеологической обработки. Догма — это обманчивый свет, освещающий только то, что, как мы думаем, мы уже знаем, и покрывающий мраком то, что нам еще предстоит изучить. Когда мы ставим доктрину на место реальности, мы жертвуем разумом. Таким образом, догма может стать тормозящим идеалом.
Выводы
Если сознательный разум сможет освободиться от очарования зла и перестанет быть обязанным жить навязчиво, тогда тьма и зло отступят из-за потери энергии и останутся бессознательными.
В противном случае такое зло будет питаться нашими страхами, стрессом и беспокойством; или проявиться в ответ на наше целенаправленное заклинание.
Во всех своих бреднях об архетипах Юнг не затронул вопрос о олицетворении того, во что на самом деле хочет вырасти наше сознание. То есть наше восприятие самой красивой и достойной формы, которая является нашим истинным Богом, единственным, кто действительно является сторонником нашего процветания и роста. Мы находим этого Бога, этот Логос в нашем сознательном разуме, где мы его ищем, возвышаем и усваиваем. Это наше спасение.
Архетипы и коллективное бессознательное: К. Г. Юнг
Стивен Фарах Обзоры книг и фильмов 90 198 архетипов, рецензия на книгу, К.Г. Юнг 2 комментария
Краткий обзор Шейн Эйнон, доктор философии (Центр прикладных юнгианских исследований и Филадельфийская ассоциация юнгианских аналитиков) Архетипы и коллективное бессознательное — часть 1 тома 9 Собрания сочинений К.
Г. Юнга, серии книг, опубликованных издательством Princeton University Press в США и издательством Routledge & Kegan Paul в Великобритании. Три эссе подтверждают теорию Юнга. За ними следуют очерки о конкретных архетипах и раздел, касающийся их процесса индивидуации. В издание включено множество полноцветных иллюстраций.
После того как философская идея бессознательного в том виде, в каком ее представили главным образом Карус и фон Гартман, ушла под натиск всепоглощающей волны материализма и эмпиризма, почти не оставив после себя ни следа, она постепенно вновь появилась в научной области медицинской психологии. 2 Сначала понятие бессознательного ограничивалось обозначением состояния вытесненных или забытых содержаний. Даже у Фрейда, который заставляет бессознательное — по крайней мере метафорически — выступать на сцене как действующий субъект, оно на самом деле не что иное, как место сбора забытых и вытесненных содержаний, и только благодаря им оно имеет функциональное значение. Соответственно, для Фрейда бессознательное носит исключительно личностный характер2, хотя он и осознавал его архаические и мифологические мыслеформы… Психическое существование можно узнать только по наличию содержаний, способных к сознанию. Следовательно, мы можем говорить о бессознательном только в той мере, в какой мы можем показать его содержание.
, Мягкая обложка). Современные психотерапевтические вмешательства, такие как десенсибилизация и переработка движениями глаз (EMDR), используют депотенциацию эмоционального заряда комплексов для улучшения симптомов травмы (см. Терапия десенсибилизации и переработки движениями глаз (EMDR), Third Edition: Basic Principles, Protocols, и процедуры, 2017 г.). Комплексная теория формирует теоретическую основу для коллективного бессознательного. Юнг предположил, что центральный и наиболее важный вход в комплекс происходит через зрительную систему (Jung, 19).69). Это было связано с его обширным клиническим опытом, а также с изучением, исследованием и сбором материала сновидений. Юнг обнаружил, что сны по своей сути представляют собой серию нагруженных эмоциями образов. Эти образы были структурированы в последовательности сновидений, чтобы символизировать форму или тип языка бессознательного. Это само по себе является теоретическим скачком. Юнг был уверен, что теоретически он может быть на правильном пути из-за вездесущей и универсальной природы многих образов сновидений во времени и культурах (Jung, 19).
Архетипы, примененные к человеческой психике, аналогичны плану опыта, с которым человек, вероятно, столкнется в течение жизни. Это очень похоже на паттерны фиксированных действий, которые изучаются у животных в области этологии (см. Alcock, J. (19).98) Поведение животных: эволюционный подход (6-е издание), глава 5. Sinauer Associates, Inc. Сандерленд, Массачусетс. ISBN 0-87893-009-4 и Кеньон, П. «Этологические эксперименты». Университет Плимута). Теория о том, что архетипы могут существовать врожденно внутри психики, требует дальнейшего развития, развития хранилища и передачи их функций в психике каждого человека. Это логически привело Юнга к разработке теории Коллективного Бессознательного, согласно которой врожденные формулировки конкретных проблем в отношениях и окружающей среде, которые могут возникнуть в течение жизни человека, в некотором смысле содержатся в психике при рождении. Поэтому, по Юнгу, под личным бессознательным каждого индивидуума находится коллективный уровень бессознательного.
Опять же, мы видим, что Комплекс и Архетип идут рука об руку. Архетипы не могут быть постигнуты без комплекса. В сущности, комплекс образует плоть поверх скелета каждого архетипа. Подчеркивается, что внутренние отношения отражают внешние отношения и что по мере проработки бессознательных отношений внешние отношения изменяются. Часть III: Относительно перерождения: Здесь Юнг показывает нам пример архетипа как обычной жизненной ситуации. Этот тип ситуационного примера иногда упускают из виду при описании архетипов, но Юнг дает нам хороший аргумент в пользу того, что обычные жизненные трудности, а не только отношения, часто архетипичны. Философски это очень интересно. Принимая идею Юнга о коллективном бессознательном, он прямо говорит, что общая борьба предков является врожденной для психики за признание в каждой индивидуальной жизни. Перерождение — это обычное переживание необходимости «начинать заново» после фазы жизни или бедствия. Часть IV: Психология детского архетипа: « Что касается психологии нашей темы, я должен отметить, что каждое утверждение, выходящее за рамки чисто феноменальных аспектов архетипа, подвергается критике, которую мы высказали выше.
Мы ни на мгновение не осмеливаемся поддаться иллюзии, что архетип может быть окончательно объяснен и от него можно избавиться. Даже самые лучшие попытки объяснения суть лишь более или менее успешные переводы на другой метафорический язык. (В самом деле, сам язык — это только образ.) Самое большее, что мы можем сделать, — это мечтать о мифе и придавать ему современное одеяние. И что бы объяснение или интерпретация ни делали с ней, мы делаем это и с нашими собственными душами с соответствующими результатами для нашего собственного благополучия. Архетип — никогда не будем забывать об этом — это психический орган, присутствующий в каждом из нас. Плохое объяснение означает соответственно плохое отношение к этому органу, который при этом может быть поврежден. Но в конечном итоге страдает сам плохой переводчик. Следовательно, «объяснение» всегда должно быть таким, чтобы функциональное значение архетипа оставалось неизменным, чтобы была обеспечена адекватная и содержательная связь между сознательным умом и архетипами.
Ибо архетип является элементом нашей психической структуры и, таким образом, жизненно важным и необходимым компонентом нашей психической экономики. Оно представляет или олицетворяет некие инстинктивные данные темной, первобытной психики, реальные, но невидимые корни сознания. Какую элементарную важность имеет связь с этими корнями, мы видим из озабоченности первобытной ментальности некоторыми «магическими» факторами, которые есть не что иное, как то, что мы назвали бы архетипами». Юнг, 19 лет69. «Одной из существенных черт детского мотива является его будущность. Ребенок – это потенциальное будущее. Отсюда возникновение детского мотива в психологии личности означает, как правило, предвосхищение будущего развития, хотя на первый взгляд оно и может показаться ретроспективной конфигурацией. Жизнь — это поток, течение в будущее, а не остановка или обратный поток. Поэтому неудивительно, что так много мифологических спасителей являются детьми-богами. Это в точности согласуется с нашим опытом психологии личности, показывающим, что «ребенок» прокладывает путь будущему изменению личности.
В процессе индивидуации он предвосхищает фигуру, возникающую в результате синтеза сознательных и бессознательных элементов личности. Таким образом, это символ, объединяющий противоположности; посредник, исцеляющий, то есть исцеляющий». Юнг, 19 лет69 Психологические аспекты Коре: Для женщин образ Коре обращается к «высшей личности или самости» (параграф 314). Если появится образ Коре, он может кое-что сказать нам о «целостности» бессознательной психики. В частности, образ Коре может кое-что рассказать о неразвитой части личности. Если девичий образ неспособен к созреванию, то мы можем видеть препятствие в процессе индивидуации. По этому поводу Юнг говорит: «Девицы всегда обречены на смерть, потому что их исключительное господство над женской психикой препятствует процессу индивидуации, то есть созреванию личности» (параграф 355). Неспособность расти и взрослеть обычно выражается в мифологической форме. Если кто-то слишком привязан к женской невинности, тогда жизнь обязательно подтолкнет к трансформации и изменению.
В таких случаях мы видим, что Кора подвергается опасности. “ По практическим наблюдениям, Коре часто появляется в женщине как неизвестная молодая девушка, нередко как Гретхен или незамужняя мать. Другая частая модуляция — танцовщица, часто образованная заимствованиями из классических знаний, и в этом случае «дева» предстает как корибант, менада или нимфа. Случайным вариантом является русалка или водяной дух, который своим рыбьим хвостом выдает свою сверхчеловеческую природу. Иногда образы Коры и Матери целиком соскальзывают в царство животных, и тогда любимыми представителями являются кошка, или змея, или медведь, или какое-нибудь черное чудовище подземного мира, такое как крокодил, или другие похожие на саламандру ящероподобные существа. . Беспомощность девушки подвергает ее всевозможным опасностям, например, быть съеденной рептилиями или ритуально убитой, как жертвенное животное. Часто случаются кровавые, жестокие и даже непристойные оргии, жертвой которых становится невинный ребенок.
Иногда это настоящая некия, нисхождение в Аид и поиски «трудно достижимого сокровища», иногда связанные с оргиастическими сексуальными обрядами или подношением менструальной крови луне. Как ни странно, различные пытки и непристойности совершает «Мать-Земля…. Фигуры, соответствующие Деметре и Гекате, являются сверхъестественными, если не сказать в натуральную величину «Матерями», начиная от типа Пьета и заканчивая типом Баубо. Бессознательное, выступающее в качестве противовеса условной безобидности женщины, оказывается весьма изобретательным в этом последнем отношении. Я могу припомнить лишь несколько случаев, когда собственная благородная фигура Деметры в чистом виде прорывается как образ, спонтанно возникающий из бессознательного. Я действительно помню случай, когда появляется дева-богиня, одетая во все чистое белое, но с черной обезьяной на руках. Мать-Земля всегда хтонична и иногда связана с Луной либо через уже упомянутое кровавое жертвоприношение, либо через жертвоприношение детей, либо еще потому, что она украшена серповидной луной», Юнг, 19.
69 Часть V Феноменология духа в сказках: Здесь Юнг доказывает, что дух, видимый через материал сна, аналогичен архетипу. Духи и Боги являются олицетворением архетипов, говоря психологически, как обитатели бессознательного, которые затем проецируются вовне. Мы ясно видим эту проекцию при анализе сказок. Это радикальная идея, которая прямо помещает духовное и религиозное в область психологического изучения. Психология трикстера-фигуры: « Поскольку все мифические фигуры соответствуют внутренним психическим переживаниям и исходно возникли из них, неудивительно, что некоторые явления в области парапсихологии напоминают нам трикстера. Это явления, связанные с полтергейстом, и они происходят во все времена и в любом месте в среде детей предподросткового возраста. Злобные уловки полтергейста так же известны, как низкий уровень его интеллекта и бесполезность его «коммуникаций». Способность изменять свою форму, по-видимому, также является одной из его характеристик, поскольку есть немало сообщений о его появлении в образе животного.
Поскольку он иногда описывал себя как душу в аду, мотив субъективного страдания, по-видимому, также не отсутствует. Его универсальность соразмерна, так сказать, универсальности шаманизма, которому, как известно, принадлежит вся феноменология спиритуализма. Есть что-то от трикстера в характере шамана и знахаря, ибо и он часто подшучивает над людьми, только чтобы в свою очередь стать жертвой мести тех, кого он обидел. По этой причине его профессия иногда подвергает его жизнь опасности. Кроме того, шаманские приемы сами по себе часто причиняют знахарю если не боль, то значительный дискомфорт. Во всяком случае, «изготовление знахаря» во многих частях мира сопряжено с такой сильной агонией тела и души, что может привести к необратимым психическим травмам. Его «приближение к спасителю» — очевидное следствие этого, в подтверждение мифологической истины, что раненый целитель есть средство исцеления, а страдалец снимает страдание». Юнг, 19 лет69 Часть VI Сознательное, бессознательное и индивидуация: « Отношения между сознательным и бессознательным, с одной стороны, и процесс индивидуации, с другой, представляют собой проблемы, которые почти регулярно возникают на более поздних стадиях аналитического лечения.
Под «аналитической» я подразумеваю процедуру, учитывающую существование бессознательного. Эти проблемы не возникают в процедуре, основанной на внушении. Несколько предварительных слов, возможно, будут уместны, чтобы объяснить, что подразумевается под «индивидуацией». Я использую термин «индивидуация» для обозначения процесса, посредством которого человек становится психологическим «индивидуумом», то есть отдельным, неделимым единством или «целым». Принято считать, что сознание представляет собой целостную психологическую личность. Но знание явлений, которые могут быть объяснены только на основе гипотезы о бессознательных психических процессах, ставит под сомнение, действительно ли Я и его содержание тождественны «целому». Если бессознательные процессы вообще существуют, они, несомненно, должны принадлежать индивидууму в целом, даже если они не являются компонентами сознательного эго. Если бы они были частью эго, они обязательно были бы сознательны, потому что все, что непосредственно связано с эго, является сознательным.
Сознание можно даже приравнять к отношению между эго и психическим содержанием». Исследование процесса индивидуации: Юнг начинает эту главу с цитаты: Работа Дао над вещами расплывчата и неясна. Затемнять! О, смутно! В нем изображения. Нечеткий! О, неясный! В нем вещи. Глубокий! О, действительно темно. В нем семя. Его семя — истина. В нем надежность. От самого раннего Начала до сегодняшнего дня Нет недостатка в Его имени, По которому можно понять Начало всех вещей. Откуда мне знать, что это Начало всего сущего? Через это! ЛАО-ЦЗУ, Дао Дэ Цзин, гл. 21. Здесь Юнг ведет нас к исследованию или изучению конкретного случая процесса индивидуации в индивидуальном анализанде. Он показывает нам процесс, разворачивающийся на серии изображений, которые он представляет, которые фиксируют процесс, когда он завершается серией фигур мандалы. Относительно символизма мандалы: Юнг представляет подробный и очень трудоемкий анализ фигур мандалы из разных культур, чтобы поддержать свое утверждение о том, что мандала.
«Эта статья — попытка наощупь сделать внутренние процессы мандалы более понятными. Они являются как бы самообрисовками смутно ощущаемых изменений, происходящих на заднем плане, которые воспринимаются «обратным глазом» и изображаются карандашом и кистью такими, какие они есть, непостижимыми и неизвестными. Картины представляют собой своеобразную идеограмму содержания бессознательного. Я, естественно, применил этот метод и к себе и могу утверждать, что можно рисовать очень сложные картины, не имея ни малейшего представления об их истинном значении. При их рисовании картина как бы развивается сама по себе и часто вопреки сознательным намерениям. Интересно наблюдать, как исполнение картины часто самым неожиданным образом разрушает ожидания. То же самое можно наблюдать, иногда даже яснее, при записи продуктов активного воображения». Юнг, 19 лет69 Комментарий: Во многих отношениях эта книга является шедевром юнгианской теории и, возможно, высшим проявлением усилий Юнга в применении к клинической практике и психологической теории.