Идеалы это в психологии: Понятие идеала — Отрасли психологии

Я | это… Что такое ИДЕАЛ-Я?

– понятие, введенное З. Фрейдом и используемое в психоаналитической литературе для описания психики человека и структуры личности. Оно обозначает такое образование, которое возникает внутри личности, представляет собой инстанцию, оказывающую воздействие на поведение индивида. Идеал-Я олицетворяет требования, исходящие как бы из высшего существа в человеке.

   Первые представления З. Фрейда об идеале-Я или «Я-идеале» содержались в его работе «О нарциссизме» (1914), где он высказал мысль о том, что образование идеала является условием вытеснения со стороны Я, возмещением «утерянного нарциссизма детства», когда ребенок был собственным идеалом. Подобно инфантильному идеальное Я обладает всеми ценными совершенствами. В этой же работе З. Фрейд подчеркнул то обстоятельство, что от идеала-Я простирается путь к пониманию психологии масс: «Этот идеал, помимо индивидуального, имеет еще социальную долю, он является также общим идеалом семьи, сословия, нации».

Несколько лет спустя данное понимание идеала-Я нашло свое отражение в работе З. Фрейда «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), где в контексте рассмотрения отношений между индивидуальной и социальной психологиями он высказал следующие соображения: в том случае, когда человек не может быть доволен своим Я, он все же может найти удовлетворение в идеале-Я; масса людей, имеющих вождя, представляет собой какое-то число индивидов, сделавших своим идеалом-Я один и тот же объект и «вследствие этого в своем Я между собой идентифицировавшихся»; между Я и идеалом-Я могут возникать конфликтные отношения, однако в случаях мании они сливаются между собой.

   В классическом психоанализе идеал-Я имеет несколько значений и выполняет различные функции.

   Идеал-Я – это любовь человека к самому себе; та любовь, которая возникает в детстве и сохраняется на всю жизнь; любовь, связанная с нарциссизмом, то есть с самолюбованием; любовь, сопровождающаяся возникновением идеального образа собственного Я.

   Идеал-Я – это точка отсчета, дающая возможность сравнивать реальное положение человека с тем, каким бы он хотел быть в жизни. Нередко образование этого идеала связано с идеализацией, то есть процессом, сопровождающимся завышенной самооценкой.

   Идеал-Я – это некий наблюдатель за человеком, за его мышлением и поведением. Как таковой он характеризуется двойственностью. С одной стороны, идеал-Я может выступать в качестве особой инстанции, называемой совестью. Благодаря совести человек стремится к свершению добрых поступков. С другой стороны, идеал-Я может играть такую жесткую роль наблюдателя, которая способствует возникновению у человека психического заболевания, связанного с бредом наблюдения. Человеку кажется, что кто-то постоянно следит за ним. Его преследуют внутренние голоса. Он не может освободиться из-под власти всевидящего ока, находящегося в глубинах психики. Больной человек постоянно жалуется на то, что все его мысли известны. В связи с этим З. Фрейд отмечал, что некая сила, воплощенная во внутреннем наблюдателе, следящем за нашими намерениями, узнает и критикует их, действительно существует не только у больных людей, страдающих психическими расстройствами, но и в нормальной жизни каждого человека.

Другое дело, что в отличие от нормального проявления этой силы бред наблюдения изображает ее «в первоначальной регрессивной форме, при этом раскрывает ее генезис и основание, – почему больной и восстает против него».

   Идеал-Я – это организующее начало, способствующее объединению людей в группы, сообщества, массы. Вождь, политический лидер, духовный наставник обретают в глазах других людей идеальный образ, которому слепо поклоняются и подчиняются. Этот идеал завораживает многих людей. Он становится идеалом-Я для каждого, кто объединяется в соответствующую группу или массовое движение. Человек как бы отрывается от своего собственного идеала-Я ради обретения нового массового идеала-Я. Социальные чувства как раз и основываются «на идентификации себя с другими на почве одинакового идеала-Я».

   Эти значения и функции идеала-Я тесно взаимосвязаны между собой. Но они могут приобретать самостоятельный характер, придавать личности ту или иную направленность развития.

   Во многих работах З. Фрейда ставился знак равенства между идеалом-Я и Сверх-Я. Часто эти понятия рассматривались им как равноценные, что нашло свое отражение, в частности, в его работе «Я и Оно» (1923), где он писал: в человеке есть высшее существо – «это Идеал-Я или Сверх-Я – репрезентация нашего отношения к родителям».

   В современной психоаналитической литературе некоторые авторы пытаются провести различия между идеалом-Я и Сверх-Я. Идеал-Я соотносится, как правило, с чувствами любви и привязанности, Сверх-Я – с чувствами страха и наказания.

   Отдельные черты и характеристики идеала-Я стали объектом пристального внимания со стороны различных психоаналитиков. Некоторые из них сосредоточили внимание на разработке того или иного аспекта идеала-Я.

   В частности, К. Хорни (1885–1952) подробно рассмотрела значение так называемого идеализированного образа. Человек создает собственный образ, который оказывается оторванным от реальности. Но, будучи таковым, этот образ оказывает воздействие на человека, приводит к реальным изменениям в его жизни.

   Под влиянием идеализированного образа человек приписывает себе различные качества, хотя и не обладает ими. Он может считать себя незаурядной личностью. Воспринимать себя в качестве важной персоны, наделенной красотой, умом, всевозможными добродетелями. На деле же отрыв от реальности способен привести к высокомерию, мании величия и в конечном счете к невротическому заболеванию. В представлении К. Хорни, идеализированный образ может быть рассмотрен в качестве «психоза, вплетенного в ткань невроза».

   Идеализированный образ отличается от подлинных идеалов, служащих ориентиром для развития личности. Он не является целью, к достижению которой стремится человек. Идеализированный образ – это разделяемая человеком идея о самом себе. Идея, которую он абсолютизирует и боготворит. В этом качестве идеализированный образ ведет к отчуждению человека от самого себя, служит питательной почвой для безграничного восхищения собой или болезненного стремления порвать со своим реальным Я ради торжества идеала-Я.

Такой идеализированный образ, по убеждению К. Хорни, не способствует внутреннему развитию человека.

  

Идеалы.

Какое значение ни придавать потребностям и интересам, очевидно, что они не исчерпывают мотивов человеческого поведения; направленность личности не сводится только к ним. Мы делаем не только то, в чём испытываем непосредственную потребность, и занимаемся не только тем, что нас интересует. У нас есть моральные представления о долге, о лежащих на нас обязанностях, которые регулируют наше поведение.

Должное, с одной стороны, противостоит индивиду, поскольку оно осознаётся как независимое от него — общественно-всеобще-значимое, не подвластное его субъективному произволу; вместе с тем, если мы переживаем нечто как должное, а не только отвлечённо знаем, что оно считается таковым, должное становится предметом наших личных устремлений, общественно-значимое становится вместе с тем личностно-значимым, собственным

убеждением человека, идеей, овладевшей его чувствами и волей. Определяясь мировоззрением, они находят себе обобщённое абстрактное выражение в нормах поведения, своё наглядное выражение они получают в идеалах.

Идеал может выступать в качестве совокупности норм поведения; иногда это образ, воплощающий наиболее ценные и в этом смысле привлекательные человеческие черты, — образ, который служит образцом. Идеал человека далеко не всегда представляет собой его идеализированное отображение; идеал иногда может находиться даже в компенсаторно-антагонистическом отношении к реальному облику человека; в нём может быть особенно подчёркнуто то, что человек особенно ценит и чего ему как раз недостаёт. Идеал представляет собой не то, чем человек на самом деле является, а то, чем он хотел бы быть, не то, каков он в действительности, а то, каким он желал бы быть. Но было бы, очевидно, неправильно чисто внешне противопоставлять должное и существующее, то, что человек есть, и то, что он желает: то, что человек желает, тоже показательно для того, что он есть, его идеал — для него самого.

Идеал человека — это, таким образом, и то и не то, что он есть. Это предвосхищённое воплощение того, чем он может стать. Это лучшие тенденции его развития, которые, воплотившись в образе-образце, становятся стимулом и регулятором этого развития.

Идеалы формируются под особенно большим и непосредственным общественным влиянием. Они в значительной мере определяются идеологией, миросозерцанием. Каждая историческая эпоха имеет свои идеалы — свой идеальный образ человека, в котором время и среда, дух эпохи воплощают наиболее значимые черты. Таков, например, идеал софиста или философа в «век просвещения» в древней Греции, отважного рыцаря и смиренного монаха в феодальную эпоху. Капитализм и созданная им наука имеют свой идеал: «её настоящий идеал — это

аскетический, но ростовщический скряга и аскетический, но производящий раб».²⁰⁸ Наша эпоха в нашей стране создала свой идеал, выдвинув в идеальном человеческом образе черты и свойства, выковывающиеся в борьбе за социалистическое общество и творческом труде по его построению.

Иногда идеалом служит обобщённый образ, образ как синтез основных, особенно значимых и ценимых черт. Часто в качестве идеала выступает определённая конкретная историческая личность, в которой эти черты особенно полно и ярко воплотились. Так, Сталин выдвигает Ленина в качестве идеала, который должен направлять поведение советских людей, служить им мерилом и образцом, и точно так же образ самого Сталина тоже служит сейчас для трудящихся всего мира таким же идеалом-образцом. Наличие определённого идеала вносит чёткость и единство в направленность личности.

В раннем возрасте идеалом в большой мере служат люди ближайшего окружения — отец, мать, старший брат, кто-нибудь из близких, затем учитель. Позже в качестве идеала, на который подросток, юноша хотел бы походить, выступает историческая личность, очень часто кто-либо из современников. У наших детей, широко включённых в общественную жизнь, значительно чаще, чем у детей, живущих в замкнутой атмосфере буржуазной семьи, уже в раннем возрасте идеалом служит историческая личность, вожди и герои Советского Союза.

В идеалах человека ярко проявляется его общая направленность. Проявляясь в них, она через них и формируется. Идеалы формируются под определяющим воздействием общественных оценок. Воплощаясь в идеале, через его посредство эти общественные оценки формируют общую направленность личности.

* * *

Потребности, интересы, идеалы составляют различные стороны или моменты многообразной и вместе с тем в известном смысле единой направленности личности, которая выступает в качестве мотивации её деятельности.

Между различными побуждениями человеческой деятельности, потребностями и интересами человека обычно устанавливается определённая иерархия. Она определяет вступление в действие того или иного побуждения и регулирует направление наших мыслей и действий.

Сплошь и рядом бывает, что мы полны тревоги и волнений из-за того, что задеты какие-то наши интересы. Но стоит надвинуться вдруг серьёзной беде, угрожающей значительно более насущным, жизненным нашим интересам, и забота об интересах, судьба которых только что ещё так волновала, теряет всякую актуальность. Они перестают почти для нас существовать. Непонятным, почти диким кажется, как могли мы принимать так близко к сердцу такие второстепенные интересы: «можно ли волноваться из-за таких пустяков?» Мы поглощены нависшей над нами угрозой. «Только бы миновала нависшая над нами беда, и больше нам ничего не нужно». Но вот беда миновала, и оказывается — как только угроза более насущным потребностям и интересам отпала или хотя бы только отступила, как снова начинают выступать и затем подниматься во весь рост утратившие было всякую актуальность интересы; «пустяки» снова стали важными; снова на них сосредоточены мысли, с ними связаны заботы и надежды. Самые насущные нужды обеспечены, им ничего не угрожает — значит нечего о них и думать. Актуальнее сейчас другое; на очереди другие интересы; наши радости и печали теперь связаны с их судьбой.

Таков общий закон: пока актуальны первичные, более насущные потребности и интересы, отступают вторичные, менее насущные; по мере того как более первичные теряют в своей остроте и актуальности, одни за другими выступают последующие. Потребность и интересы различной значимости для личности выступают в сознании в определённой последовательности. Эта последовательность определяется вышеуказанным законом.

Облик личности существенно определяется, во-первых, уровнем, на котором находятся основные потребности, интересы, вообще тенденции личности. Этим прежде всего определяется бОльшая или меньшая значительность либо убогость её внутреннего содержания. У одних людей всё сведено к элементарным, примитивным интересам; в личности и жизни других они играют подчинённую роль: над ними целый мир других интересов, связанных с самыми высшими областями человеческой деятельности. Облик человека существенно меняется в зависимости от того, какой удельный вес приобретают эти высшие интересы.

Для облика личности существенное значение имеет, во-вторых, круг её потребностей, интересов, идеалов. Объём или широта этого круга определяет содержательность, диапазон человека.

Различие круга интересов определяет различную по своему содержанию базу духовной жизни личности — от духовно нищенской, убогой жизни одних людей до поражающей своим богатством и содержательностью жизни других. Вопрос о широте духовной жизни личности, очевидно, теснейшим образом переплетается с вопросом об её уровне. Прежде всего не может быть речи об особой широте и богатстве там, где все потребности и интересы человека ограничены уровнем элементарных потребностей и интересов. Сколько-нибудь значительное увеличение широты, богатства интересов может совершаться лишь посредством перехода к высшим уровням.

Далее, та же степень узости интересов, даже сосредоточие всей направленности личности на одной потребности, на одном интересе, приобретает совершенно иное качество в зависимости от того, на каком уровне лежит эта потребность или этот интерес; одно дело, когда речь идёт о потребности или интересе, который в силу своей элементарности сам является очень узким, совсем другое дело, когда хотя личность и сосредоточена вся на одном интересе, но сам-то интерес этот, эта мысль и страсть так значительны, что с их высоты перед личностью, даже и сосредоточенной на них одних, открываются всё же широкие горизонты.

В тесной связи с вопросами об уровне и богатстве или содержательности потребностей и интересов личности, для её строения и облика существенное значение имеет и их распределение. Жизнь одного человека целиком сосредоточена на чём-нибудь одном, на одной узко ограниченной области; всё развитие личности совершается односторонне, однобоко, направляясь по одному — у одних более, у других менее значительному — руслу. В других случаях в жизни и строении личности имеются две или вообще несколько как бы выдающихся, вершинных точек, между которыми иногда более или менее бесконфликтно распределяется, а иногда, двоясь, расщепляется жизнь личности. Наконец, бывает так, — и это, очевидно, самая благоприятная из возможностей, — что личность одновременно и многогранна и едина; её потребности и интересы одновременно не только содержательны и в этом смысле богаты, но и многообразны, и тем не менее во всём своём содержательном многообразии сосредоточены вокруг единого центра, который и является подлинным средоточием духовной жизни данной личности. В идеале выступает всесторонне и гармонически развитая личность, личность, своими потребностями и интересами связанная со всеми основными сферами человеческой деятельности, так что все они, отражаясь и сочетаясь в ней, образуют подлинное единство.

Изучение потребностей, интересов, идеалов, установок и тенденций, вообще направленности личности даёт ответ на вопрос: чего человек хочет, к чему он стремится? Но вслед за вопросом, чего человек хочет, естественно и закономерно встаёт другой: а что он может? Это вопрос о его способностях, дарованиях, одарённости.

Убеждения (СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ) — iResearchNet

Психология > Социальная психология > Отношения > Убеждения

Убеждения обычно определяются как убеждения в том, что вещи, содержащиеся в уме, верны. Если люди думают, что те или иные принципы верны, говорят, что они верят им. Если люди думают, что те или иные постулаты вряд ли верны, говорят, что они им не верят. В своей самой основной форме убеждения неоценительны. Например, если кто-то верит, что небо голубое, это убеждение может быть оценено либо положительно (если человеку нравится синий цвет и он думает, что небо будет выглядеть хуже, если оно красное), либо это убеждение может быть оценено отрицательно (если человеку не нравится синий цвет). цвет синий и думает, что красное небо было бы лучше). Таким образом, существует тонкое различие между установками и убеждениями. Часто убеждения, по крайней мере частично, формируют основу или основу установок.

Убеждения также могут лежать в основе поведения. Пример этого можно найти в психологии здоровья через модель убеждений о здоровье. В этой модели поведение в отношении здоровья предсказывается несколькими типами убеждений: (а) убеждениями обо всех возможных последствиях того или иного поведения, связанного со здоровьем, или отказа от него, (б) убеждениями о личной уязвимости (т. возникновение этих результатов для самого себя), (c) убеждения о вероятности того, что изменение поведения либо предотвратит появление негативных результатов, либо будет способствовать положительным результатам, и (d) убеждения о том, можно ли реализовать необходимое поведение. Согласно этой модели, изменение поведения происходит, когда люди считают, что конкретное действие приводит к негативным, вероятным последствиям, которые можно было бы лично остановить. Эта модель успешно предсказала прекращение курения, профилактическое поведение против рака кожи, использование зубной нити, самообследование молочных желез, более безопасное сексуальное поведение и сбалансированное питание.

Убеждения являются важной основой отношения и поведения, но их очень трудно изменить. Часто люди будут яростно отстаивать свои убеждения даже в свете опровергающих доказательств. Это явление известно как устойчивость убеждений. Настойчивость убеждений обычно возникает потому, что люди основывают свои убеждения на информации, которую они находят логичной, убедительной или в некотором роде привлекательной. Следовательно, даже когда убеждения, казалось бы, опровергаются новыми свидетельствами, основание для того, во что верит человек, все еще может существовать. Время от времени вера все еще будет поддерживаться из-за оставшейся поддержки объяснения, стоящего за ней.

Понимание того, как формируются убеждения и как они лежат в основе последующих отношений и поведения, важно, потому что это может помочь понять социальные явления, такие как предрассудки и дискриминация, помогающее и агрессивное поведение, формирование впечатления, подчинение авторитету, межличностное влечение и групповое принятие решений. В целом убеждения являются самым основным типом социального знания.

Ссылки:

1. Андерсон, К.А., Леппер, М.Р., и Росс, Л. (1980). Стойкость социальных теорий: роль объяснения в сохранении дискредитированной информации. Журнал личности и социальной психологии, 39, 1037-1049.
2. Розенсток, И. М. (1990). Модель веры в здоровье: объяснение поведения в отношении здоровья через ожидания. В К. Гланц, Ф. М. Льюис и Б. К. Раймер (ред.), Поведение в отношении здоровья и санитарное просвещение (стр. 39–62). Сан-Франциско: Джосси-Басс.

← Согласованность отношения и поведения Промывание мозгов →

Высшие идеалы, лучшее здоровье | Psychology Today

Источник: Shutterstock

В последние минуты обеденного выступления, спонсируемого Гарвардской медицинской школой, кто-то из аудитории задал вопрос двум приглашенным докладчикам, оба из которых были там, чтобы поговорить об эффекте плацебо и его последствиях. напротив, эффект ноцебо. Вопрос доценту Теду Капчаку и старшему преподавателю Артуру Барски звучал примерно так:

«Как вы думаете, какое влияние оказывает широкая реклама наркотиков на телевидении и в СМИ… и иногда я прислушиваюсь к побочным эффектам, которые они приводят в рекламе, которые могут включать в себя смерть… какая это проблема для врачам, когда пациент приходит, заранее зная о побочных эффектах?»

Этот вопрос приобретает большее значение, чем больше вы о нем думаете. На микроуровне речь идет о побочных эффектах побочных эффектов, которые, по словам доктора Барски, были проблемой, на которую у него не было ответа.

На макроуровне это указывает на более полный охват психической природы здоровья и на то, в какой степени наши действия и результаты в отношении здоровья зависят от наших убеждений.

Это не новая концепция. Но из-за множества общепринятых точек зрения на здоровье, с которыми мы сталкиваемся каждый день, мы можем невольно упустить из виду реальный потенциал и ответственность, которые мы несем для улучшения нашего благополучия.

С чего начать? Сосредоточьтесь на высоких идеалах. Что действительно возможно?

Если нашим идеалом здорового образа жизни является обычный бизнес, мы можем в значительной степени рассчитывать на такое же здоровье. Если мы позволим обычным убеждениям и практикам в области здравоохранения определять, что возможно, мы в конечном итоге довольствуемся обычными результатами (или хуже). Мы становимся самодовольными. Мы начинаем ожидать незначительного улучшения или его отсутствия.

Плацебо и ноцебо в течение многих лет указывали на то, что ожидание результатов в отношении здоровья играет заметную роль в этих результатах, как признали участники обеденного выступления в Гарварде. Вредное мышление приводит к вредному для здоровья опыту.

Теперь поменяй местами. Высшие идеалы трансформируются в изменения к лучшему. По самой своей природе они выходят за рамки обычных (иногда вредных) практик и ожиданий. Они должны установить наши цели как можно выше. Как и в любом достойном начинании, образцом должно быть совершенство — неизменно хорошее здоровье — и это включает в себя духовные ценности и практики.

Среди идеалов духовные ценности устанавливают непревзойденный стандарт. Бескорыстие, сострадание, кротость, милосердие, доброта и честность могут не занимать каждую минуту нашего времени и мыслей, но серьезное отношение к ним напоминает нам, к чему стремиться, о чем заботиться, что принимать, чего ожидать — и чему сопротивляться: самоуспокоенности.

Представьте себе заядлых гонщиков Пони-Экспресса, которые доставляли сообщения из дальних уголков точки А в точку Б примерно за девять дней. В свое время эта модель системы доставки была с приводом от лошадиных сил, а не цифровая. Мы можем видеть потребность в более высоком идеале, чтобы прорваться через традиционное и самодовольное мышление, чтобы улучшить систему шаг за шагом.

Легко расслабиться и представить, что со временем все станет лучше. Но не рассчитывайте на то, что вы потратите время на то, чтобы поднять стандарты и способствовать успеху. Корреляция отсутствует. Когда мы ищем и принимаем более высокие модели мышления, и они берут на себя инициативу внутри нас, они становятся мощным проводником перемен, в том числе улучшения практики здравоохранения и нашего собственного здоровья.

Недалеко от Гарвардской медицинской школы и примерно через столетие после ее открытия влиятельная защитница духовных ценностей Мэри Бейкер Эдди рассказала аудитории об краеугольном камне своей медицинской практики — о том, что здоровый образ жизни основывается на здоровом образе жизни. мышление, мышление, которое имеет духовную основу. Она сказала аудитории, собравшейся послушать проповедь о влиянии духовности на здоровье:

«Все мы скульпторы, вырабатывающие свои собственные идеалы и оставляющие отпечаток ума на теле так же, как на истории и мраморе, долбя к высшему совершенству, или оставить гнить и разрушить идеалы разума. Признавая это, как должно, мы будем часто обращаться от мрамора к модели, от материи к Разуму, чтобы украсить и возвысить свою жизнь».

Может показаться поразительным отклонением от нормы смещение наших глубоко укоренившихся причинно-следственных взглядов на здоровье на то, что мы не можем увидеть в микроскоп или на экране телевизора. Старые материалистические модели мышления могут казаться твердыми, как гранит, которые нужно изменить. Но что, если эти шаблоны сдерживали нас, а не поднимали? Можем ли мы позволить себе бесконечно цепляться за них?

Требуется сдача. Но дело не только в ином образе мышления. Это больше, чем это. Это наша потребность в лучшей основе для здоровья, чем та, основанная на материи, которую мы веками изучали, инвестировали и доверяли, а также боялись и сомневались.

Каждому из нас приходилось менять направление. Иногда это происходит потому, что путь, по которому мы идем, не приводит нас туда, где мы хотим или должны быть. Иногда этот рывок объяснить немного сложнее. Это ощущение, что мы чувствуем, что должно быть более высокое, лучшее средство для удовлетворения наших потребностей.

Общество в целом чувствует потребность в переменах в здравоохранении. Старый фундамент меньше похож на камень, а больше на зыбучий песок под нашими ногами. Значение рывка, который мы чувствуем, не столько в том, что не выполняет свое обещание, сколько в том, что может и делает. Нас тянет к непоколебимой духовной основе, из которой исходит сострадание, порядок, уверенность, мудрость, спокойствие и лучшее здоровье.