С Днем отца, любимые папы!
Просмотров: 1 784
Геннадий Хлистун
С Днем отца, мой милый папа, поздравляю я тебя!
И скажу: «Ты самый лучший, очень я люблю тебя».
Папой быть не так-то просто, это знаем ты и я.
Но с обязанностью этой ты справляешься всегда.
В праздник, папочка, желаю я тебе лишь одного:
Чтоб здоровье, мой хороший, всегда было о-го-го.
Сергей Кандрашов
Мой отец. Мой папа. Он поймет, он всегда поддержит, что бы ни произошло.
Он — сила. Он — опора. Просто потому что он — отец, мой ангел-хранитель. Он — моя крепость. Каждому человеку нужен папа. Папа, а не слово. И знаешь, если меня спросят: «Чей папа самый лучший на свете?», я отвечу: «Мой». Может быть, это и не совсем так, но я патриот своего папы!
Игорь Ключенков
Папу поздравляю с Днём отца!
Всегда поможешь, всегда поддержишь,
Всегда решишь вопрос любой!
Тебя люблю я бесконечно, ты — мне пример,
Ты — мой герой, любимый папа, дорогой!
Иван Жибцов
Наш самый лучший в мире папа и наш супергерой!
Виктор Чеплеев
Спасибо, папа, что достался именно мне! Мы тебя очень любим!
Сергей Семененко
Проходят года, но ты, дорогой наш папа, остаешься по-прежнему таким же молодым, любящим и добрым! Для нас ты всегда будешь самым любимым на свете! Спасибо тебе за все душевное тепло, которое ты нам дарил долгие годы! Желаем тебе счастья, здоровья, благополучия и помни — мы всегда с тобой рядом!
Любящие дочери Ангелина и Виктория
Николай Сысоев
Папа, ты для нас самый лучший, красивый, мужественный, сильный, ловкий и добрый.
Спасибо за твою любовь, заботу, нежность и сильное плечо! Ты наш — герой!
Сыновья Даниил и Владислав
Владимир Воробьев
Папа, папуля, отец, батя… Как только мы тебя ни называем! Но суть от этого не меняется, ведь для нас ты всегда был, есть и будешь самым лучшим в мире. Самым добрым и надежным человеком, к которому мы могли бы обратиться за советом, помощью. Сегодня у тебя праздник, и нам так хочется, чтобы ты был просто счастливым, ведь составляющих у счастья так много – это и любовь, и здоровье, и благополучие, и гармония с собой, и любимое дело. Поэтому, папа, пускай тебя никогда не покинет счастье в полном смысле этого слова. Знай, что у тебя всегда есть верные помощники и соратники – твоя любимая семья, твои близкие люди!
Владимир Иванович Мищенко
Дорогой наш, любимый папочка, дед, прадед, властелин наших душ и наш идеал! Поздравляем тебя с Днем отца! Обычно мы слушаем тебя, но сегодня хочется, чтобы ты набрался терпения и выслушал нас, а сказать хочется очень много… Мы тебя боготворим и хотим, чтобы долгая жизнь, которую желаем, приносила тебе только радость и вдохновение!
Твоя большущая дружная семья
Черный Евгений
Наилучший папа! Любимый!
Дмитрий Дороговцев
Твоя любящая жена и твои три сына поздравляют тебя с Днем отца!
Быть папой огромное счастье! Быть папой забота и труд !
Хранишь ты семью от ненастья.
Ведь там тебя любят и ждут!
Сергей Соболев
Мы поздравляем нашего любимого папу Сергея Соболева! Желаем ему успехов, море счастья и удачи!
Твои дочь и жена
Валерий Авдеев
Поздравляем нашего папу и мужа с Днем отца!
Ты отец — глава семьи,
Лучше в мире не найти.
Ты и друг наш, и учитель,
Мамин ты телохранитель.
С днем отца, тебя родной,
Мы гордимся все тобой!
Тебе здоровья мы желаем,
И крепко-крепко обнимаем!
Александр Мешков
Папа, с Днем тебя отца! Счастья, радости, здоровья и успехов, и тепла! Чтоб глаза твои любовью загорелись навсегда! И запомни, мы с мамулей любим тебя навсегда!
Сергей Щербань
Любимого папу и уже дедушку поздравляем!
С днем отца, мой милый папа, поздравляю я тебя.
И скажу: «Ты самый лучший, очень я люблю тебя».
Папой быть не так-то просто, это знаем ты и я.
Но с обязанностью этой ты справляешься всегда.
В праздник, папочка, желаю я тебе лишь одного:
Чтоб здоровье, мой хороший, всегда было о-го-го.
Дмитрий Ивахненко
Любимого папочку Диму поздравляют сыночки Никита и Матвей! Ты -наша опора, воспитание и поддержка!
Евгений Мовило
Семья поздравляет тебя с Днем отца!
Михаил Дулида
Дорогой мой муж, поздравляю тебя с Днем отца! Ты замечательный, любящий и заботливый отец, спасибо тебе за серьезность, надежность и ответственность! Ты — наша опора и гордость! Ты самый лучший папочка для наших деток. Захар и Кирюша тебя очень-очень любят!
**
Хочу поздравить с Днём папы своего любимого папочку!
И хочу сказать, что ты у нас самый заботливый, добрый, мудрый, лучший. Ты не просто идеальный папа, но и прекрасный человек!
Здоровья тебе и побольше отдыха! Мы тебя любим!
Анна Панасенко
Александр Макаров
Александр Аркадьевич — наш самый любимый папа и дедушка, поздравляем! Желаем крепкого здоровья и хорошего настроения!
От внуков и детей
Алексей Бурлаченко
Мой дорогой и любящий супруг,
Хочу тебя поздравить с днем отца.
Ты как волшебник победишь недуг,
Залечишь, словом детские сердца.
Я помню, как ты только папой стал,
Как горделиво с крохою ходил.
Как каждый новый навык замечал,
Как ползать, а потом, ходить учил.
Ты наш защитник, и во всем опора.
Пусть каждый день твой будет светлым,
Пусть будут по плечу любые горы,
Здоровье будет очень, очень крепким.
Мы тебя очень очень любим и ценим!
Любящая жена и дети
Виталий Куделин
Лучший папа двух замечательных сыновей! Любим тебя, гордимся тобой! Ты — наша опора и защита! Здоровья тебе крепкого, наш папа и муж!
Александр Воропаев
Папуленьку дорогого поздравляю с Днем отца! Милый, любимый, родной, мягкий, добрый, а иногда суровый и хмурый, но всегда самый сильный, всегда самый смелый, всегда самый лучший и замечательный! Быть твоей дочерью — истинное счастье!
Роман Орехов
Люблю тебя, папуля.
И в День отца скажу тебе:
Горда тобой дочуля.
Ты для меня как супермен,
Защитник и спаситель.
И пусть завидуют мне все,
Что есть такой родитель.
Воспоминания современников о жизни и творчестве выдающегося художника» – ЛитРес, страница 2
Совет и впрямь оказался истинно серовским: не копировать (будет фотокопия), а писать по поводу модели, т. е. отражая свой взгляд, свое ви́дение, свою концепцию.
Почему же Серов считал себя педагогом неважным, хотя и много лет преподавал (по отзывам учеников, хорошо преподавал) в Московском училище живописи, ваяния и зодчества? Отвечая, он ссылался на то, что вырос вот таким – не очень общительным, совсем не говорливым (за него и за себя очень много говорил его ближайший друг Костя Коровин).
В компаниях, на дружеских пирушках Серов словно затаивался, старался быть незаметным, «настолько незаметным, – пошутил один остряк, – что на него можно было сесть». «Я не знаю другого человека, который был бы так молчалив, как он.
К «неразлучной паре» вскоре присоединились Врубель и Шаляпин. В общении с ними прошло почти все окончание жизни Серова. «Время проводили они беззаботно и веселились от души», – вспоминает дочь Серова Ольга Валентиновна и приводит в своей книге записку, отразившую характер взаимоотношений друзей – раскованных, жизнерадостных, порой легкомысленных, никак не вязавшихся с обликом всегда, казалось, уж очень серьезного Валентина Александровича:
Антон!!!
Наш дорогой Антон,
Тебя мы всюду, всюду ищем.
Мы по Москве, как звери, рыщем.
Куда ж ты скрылся, наш плут-он.
Приди скорее к нам в объятья,
Тебе мы истинные братья.
Но если в том ты зришь обман,
То мы уедем в ресторан.
Оттуда, милый наш Антоша,
Как ни тяжка нам будет ноша,
А мы поедем на Парнас,
Чтобы с похмелья выпить квас.
Жму руку Вам
Шаляпин-бас .
Ты, может, с нами (час неровен),
Так приезжай, мы ждем.
Коровин.
Казалось, этому безмятежному дружеству ничто, никто и никогда не воспрепятствует. Однако случилось…
6 января 1911 года Шаляпин участвовал в премьерном спектакле Мариинского театра «Борис Годунов». Закрылся занавес, поднялся после взрыва аплодисментов вновь, и зал увидел любимого певца стоящим на коленях перед ложей императора Николая II. Вместе с хором он пел гимн «Боже, царя храни». Как позже выяснилось, таким способом хористы обратились к царю с прошением об увеличении жалованья.
Ничего об этом не знавшие зрители истолковали сцену по-своему, и многие осудили чрезмерность такого проявления верноподданничества. Потрясенный Серов послал другу вырезки из газет о «монархической демонстрации» и сопроводил их припиской: «Что это за горе, что даже и ты кончаешь карачками. Постыдился бы». Многолетняя дружба двух великих людей прервалась.
В этот же год Серова не стало. Шаляпин, получив горестную весть, послал семье, жене и шестерым «серовятам», телеграмму из Петербурга: «Дорогая Ольга Федоровна, нет слов изъяснить ужас, горе, охватившее меня. Дай Вам Бог твердости, мужества перенести ужасную трагедию. Душевно с Вами. Федор Шаляпин».
«Что другое, а хоронят у нас преотлично», – написал Серов за год до своей кончины, читая вести о том, как почетно, как долго и как торжественно прощалась вся Россия, провожая Льва Толстого в последний путь. Валентин Александрович не мог предвидеть, что скоро, на исходе 1911-го, и он будет удостоен таких же «преотличных» – всероссийских траурных почестей: во всех уголках нашей большой страны, а также в странах, где он бывал, о нем вспомнят и удостоят высоких слов и благодарственных молебнов.
Вот некоторые из газетных публикаций того времени:
«Венков было так много, что ими заполнили четыре колесницы. Тут были венки: из белых лилий – “Горячо любимому другу, незабвенному В. А. Серову – от глубоко потрясенного Шаляпина” <…> от В. Нижинского <…> от М. Н. Ермоловой – “вечная память художнику”»[2].
«Вчера на панихиде у гроба В. А. Серова перебывало много представителей художественно-артистического мира. В числе присутствовавших были художники Досекин, Остроухов, Ульянов, Милиоти, Пастернак, Милорадович, Первухин, Переплетчиков, Бакшеев, Ефимов и много других, гг. Эрлих, Мейчик и Могилевский, проф. Игумнов, артист Художественного театра Москвин, ученики Училища живописи и др.
На гроб возложены венки: от Московского городского общественного управления, от Императорской Академии художеств, от Музея имени императора Александра III, от попечительного совета Третьяковской галереи, от Союза русских художников, от Товарищества передвижников, от Московского архитектурного общества, от Общества Свободной эстетики, от М.
Н. Ермоловой – “вечная память славному художнику”, от гг. Шаляпиных, от артистов Императорской оперы, от художника Пастернака, от Леонида Андреева, от Лилиной и Станиславского, от Художественного театра, от Литературно-художественного кружка, от “Мира искусства”, от “Русских ведомостей”, от Кусевицких, от Остроуховых, от Лемерсье – “великану русской живописи”, от Мануйловых, от Боткиных, от учеников художественного училища Рерберга, от семьи С. Третьякова, от Ф. О. Шехтеля и много других.
Сегодня на похороны ожидаются депутации из Петербурга.
Музей императора Александра III поручил по телеграфу попечителю Третьяковской галереи И. С. Остроухову возложить венок на гроб В. А. Серова.
Кружок имени Куинджи в Петербурге в экстренном заседании 23 ноября также постановил возложить на гроб скончавшегося художника венок»[3].
«Две наиболее крупные кинематографические фирмы Москвы получили разрешение на снимки с похоронной процессии В. А. Серова»[4].
«24 ноября, в годовой день кончины В.
А. Серова, в церкви Академии художеств в два часа дня по покойном художнике была отслужена панихида, во время которой пел солист его величества Ф. И. Шаляпин. Храм был полон молящихся, среди которых находились все профессора Академии, художники и студенты с ректором Л. Н. Бенуа во главе»[5].
Тимофей Прокопов
Воспоминания о В. А. Серове
I. В отцовском доме <1865–1871>
В маленьких комнатках четвертого этажа в Петербурге, в чистеньком переулке, в ночь с 6 на 7 января родился маленький «Серовчик» в то время, когда отец его оркестровал свою «Рогнеду». Услыхав первый крик младенца, он поставил вопросительный знак в партитуре: его не успели оповестить, кто именно родился.
Появление сына на свет божий привело нас в неописуемый восторг. Мать Александра Николаевича, горевавшая, что имя Серова угаснет со смертью ее любимца Александра (другие сыновья умерли неженатыми), на склоне лет, когда она уже перестала мечтать о женитьбе композитора, вдруг была осчастливлена рождением внука.
Радость ее была столь велика, что, забыв обычную осторожность, она во всякую погоду ежедневно его навещала: она должна была каждый день видеть своего Валентошу, от этого счастья она не могла отказаться. Однако это счастье стоило ей жизни: старушка, не выдержав непосильного напряжения физического и нравственного, захворала и внезапно умерла.
Появление ребенка в нашей семье не особенно отразилось на жизни отца; ребенок был смирный, покладистый. Серов сначала его как будто не замечал, изредка только заглядывал в корзиночку, где «сопел будущий гражданин».
– Ведь, шельмец, спорить со мной станет, свои мнения отстаивать будет! – утверждал он, шутя.
Об эту пору (1865 г.) жизнь наша носила характер безмятежного, мирного существования, хотя средств никаких не было («Юдифь» временно была снята с репертуара). Серов усердно работал над «Рогнедой», почти никуда не выезжал, писал статьи, а я занялась всецело своим первенцем. Мне еще не было восемнадцати лет… стала я за ним ухаживать как бог на душу положит, не мудрствуя лукаво.
Помощницей моей была Варечка, молодая, красивая, интеллигентная прислуга. Она души не чаяла в нашем Тоше, и он первый год рос себе да рос без задоринки, без запинки, как обыкновенный нормальный ребенок. К концу второго года я начала задумываться относительно его речи: не говорит, да и только. Кроме звуков «му» и «бу», ничего не мог произнести. Когда ему минуло два года, я стала советоваться с опытными матерями, следует ли принять какие-либо меры, чтобы ускорить его развитие[6]. Мне посоветовала моя сестра, г-жа Симонович, известная издательница педагогического журнала и учредительница первого детского сада в Петербурге, отдать его в ее семью, чтобы он слышал вокруг себя детскую речь. С ним сестре пришлось долго возиться, пока он усвоил себе несколько слогов, из которых складывалась речь окружавших его детишек. Я упоминаю про этот факт потому, что в жизни моего сына бывали часто заминки такого рода, когда какая-то вялость, умственная неповоротливость мешала ему осиливать самые обыкновенные затруднения.
Миновав такие периоды, он снова входил в норму и проявлял остроумие, понятливость, а главное – феноменальную наблюдательность. Но все-таки какая-то тяжеловесность всей его натуры выступала ярко, настойчиво во всей его жизни. Вдруг, внезапно находит просветление, словно тучи рассеиваются, организм начинает расцветать, оживать. Впервые сказалась эта особенность дитяти именно в этой стадии его развития – в период усвоения речи. Поборов эту трудность, он переродился. Глазки оживились, движения стали бойкие[7], Тоша быстро стал развиваться, превратился в необыкновенно симпатичного мальчугана и сделался общим любимцем. Периоды «пробуждения» обыкновенно ознаменовывались у него какими-нибудь поразительными происшествиями. На этот раз за «пробуждением» последовало таинственное его исчезновение. У нас был обширный двор, Тоша гулял и играл в нем охотно. Будучи довольно самостоятельным, он спокойно оставался один[8], я часто выходила наведываться о нем. В это злополучное утро выхожу – его нет.
Спрашиваю детишек, дворников, соседей, всех близ живущих знакомых… Тоша исчез. Одна старушка во дворе уверяла, что видела его около обезьянки, пляшущей под шарманку, – больше никаких сведений нельзя было добиться. Проходит час, другой, наступило обеденное время. Страх наш доходит до отчаяния. Серов дает знать в участок, что сын ушел за шарманщиком, следует принять меры для розысков.
Уж стало вечереть. Убитая горем, я, словно окаменелая, села у ворот, от ужаса ничего не вижу! Вдруг кто-то прикоснулся к моей руке, и тоненький голосок раздался: «Мама, какую я глину нашел!» Передо мной стоял маленький человечек с огромным комом глины в руках…
Целый день он провел в глиняной яме, ничего не ел весь день[9]. Когда мы стали разыскивать эту яму, ее уже не было, или Тоша ее не нашел.
Как только он подрос, я его отдала в детский сад г-жи Люгебиль, и первые[10] годы его существования прошли довольно благополучно; мы с ним почти никогда не разлучались, брали его с собой в театр, вместе путешествовали, на наших вечерах он присутствовал неизменно.
В театре, конечно, он большей частью спал, но если его интересовало действие, то внимательно следил за ним. Когда Серов после третьего акта «Рогнеды» вышел раскланиваться с публикой, Тоша громко расплакался: «Ой, боюсь, медведь папку съест».
Всюду – в театре, в пути, в гостях – сын наш поражал своей выдержкой, своим спокойствием, как будто он сознательно созерцал, наблюдал явления, проходящие мимо него[11]. Еще Рихард Вагнер заметил его необычайную выдержку, когда мы, бывало, засиживались у него в Люцерне.
«Aber diese Russen sind doch von einer unglaublichen Energie»[12], – говаривал он, глядя на Тошу, когда тот, не шелохнувшись, внимательно следил за окружавшими его лицами[13]. Он обладал замечательной зрительной памятью, и многое запечатлевалось в его ребячьей фантазии. Например, он, будучи уже взрослым, вспомнил позу отца, пишущего за своим бюро, – позу, воспроизведенную им в портрете, находящемся теперь в музее Александра III в Петербурге{2}.
Из этого же времени – ему было всего четыре года – он помнил Вагнера, его дочь Еву, с которой он играл, беседку с фазанами, собаку Рус, на которой он ездил. Его привязанность к животным была баснословна: он забывал все, готов был бросить всех, чтобы удовлетворить свою страсть – побыть в излюбленном обществе животных. Раз мы были приглашены на обед к Вагнеру – он убедительно просил не опоздать. Собрались заблаговременно. Мы жили на высокой горе, Тоша обыкновенно спускался на палочке верхом и ожидал нас у подножия. Пришли – его нет! Ищем, ищем… Уже начали придумывать всякие фантастические похищения… вдруг до нас донесся звук дальнего ржания осликов, которых много паслось в горах. Мигом осенила нас счастливая мысль. Бросаемся по направлению ослиных голосов, подходим – Тоша верхом на осле восторженно гикает, и на нас, конечно, – нуль внимания. Идти с нами отказывается наотрез. Немало красноречия потребовалось, чтобы уговорить его отправиться к товарке – к златокудрой Еве. Как-то Вагнер гневно выругался при нем: «Аbег so viele Esel giebt’s auf der Welt!»[14], но, увидав его, рассмеялся от души, погладил его по головке и шутливо прибавил: «Du hast sie gern, mein Junge, gelt»[15] – припомнив, как тот променял обед у Вагнера на своих любимых животных.
Отношения отца к сыну были довольно безобидные; они друг другу не мешали, особенной близости не замечалось. Один эпизодик внушил Серову-отцу некоторое уважение к своему малышу. Мы, будучи за границей, отправились к Шафгаузенскому водопаду и вздумали прокатиться к самой скале, находящейся среди водопада. С нее обозреваешь поверхность, с которой падает весь могучий естественный резервуар воды; ревущей массой ударяет он о скалу, окутывая ее тысячами блесток серебрящейся пены, и водяной пылью орошает лицо дерзкого посетителя, отважившегося пробраться в самую пучину бурливого потока. Искусные гребцы ловят волну, которая подбрасывает лодку на скалу; ею же пользуются для лодки, чтобы она могла соскользнуть со скалы, не разбившись о другую, соседнюю.
Серов взял Тошу на руки.
– Будет ли мальчик молодцом во время переезда, а то лучше не рисковать ребенком… – предостерегал лодочник.
Тоша и слышать не хотел о подобных сомнениях, и ничего не было трогательнее его тоненького, дрожащего голоска, раздававшегося со дна вышвырнутой на скалу лодки:
– Папа – а я… я… молодец?!
– Молодец, молодец! – уверял отец в восторге от храбрости сына, и оба отважно начали карабкаться по другой скале.
Отделенные от всего мира брызжущей пенистой волной, мы составляли какой-то союз добрых товарищей трех разных возрастов.
В общем Тоша, благодаря своей покладливости, хорошо уживался. Мы расходились с утра в разные стороны: отец – на репетиции, я – на курсы, он – в детский сад. По вечерам приходили приятели наши, гости, – Тоша всегда с нами, всегда вооружен карандашом, всегда вырисовывает «лосадки» (сначала с тринадцатью и более ногами). В обороте головы и в положении туловища обыкновенно замечалось какое-нибудь новое движение. Отец ему рисовал зверей, я их вырезала, Тоша их наклеивал. Переводных картин не любил, рисунки отца ему были дороже. Помню, один лев больших размеров его особенно пленил, он долго носился с ним. Вообще зверята служили объединяющим элементом между отцом и сыном.
Старинный Бюффон был для обоих предметом неистощимых удовольствий, но он не читал его в четыре года, как отец, а всматривался в физиономии животных и положительно часами спорил о достоинстве той или другой морды мартышки.
– Нет, эта лучше, видишь, какая умненькая рожица, – говорит Серов.
– Нет, эта! – указывал сын на другую.
– Тебе говорят, что эта лучше! – сердится Серов.
– Нет, эта!
– Эта! – кричит отец.
– Эта! – вопит сын, пока я не заберу его на руки и не вынесу из отцовского кабинета.
– Дурафей этакий, – посылает ему вслед Серов.
– Нет, я не дурафей! – пищит в ответ из другой комнаты оскорбленный мальчик.
– Что ты ребенка дразнишь? – бывало, спросишь Серова.
– Как он смеет спорить со мной, он должен понимать, что взрослые лучше его все знают.
– Где же ему это понять?
– Ну, так пусть он ко мне не ходит.
Через несколько времени мальчуган, вооружившись громадным фолиантом, уже стучит в дверь.
– Папа, можно войти?
– Чего ты папу беспокоишь?
– Я хочу у него спросить…
– Чего спросить? – пристаю я.
– Да ты ничего не знаешь. Папа все знает, – обрывает меня мой наследник. Через несколько мгновений из-за дверей доносится детский смех и голос Серова:
– Ай да Тошка, попляши, твои ножки хороши!
Тоша гикает в упоении, качаясь на ноге у отца, и, видя, что тот в благодушном настроении, дерзает его просить представить гориллу.
Ужасный крик раздается из кабинета. Тоша бежит бледный ко мне навстречу и прячется за мое платье, ворча на Серова:
– Папка гадкий, страшный…
Действительно, Серов, вооружившись палкой, до такой степени преображался от гримасы, искажавшей его лицо, что его было невозможно узнать. Тихо плетясь за своей добычей, он рычал, как настоящий зверь. Перепуганный мальчуган неистово кричит, я насилу могу его унять… Несмотря на свой страх, Тоша так ежедневно приставал к отцу, чтобы тот изобразил ему гориллу, которая на него нагоняла такой страх.
– Мама, папа книжечник? – спрашивает Тоша. – Отчего он все в книгах сидит?
Серов, в восторге от этого прозвища, зацеловывает его взасос.
– Ай, больно! – кричит Тоша.
– Врешь, – утверждает отец. Тут начинается истинная баталия.
– А я тебе краба подпущу! – гонится за сыном композитор. – Маленького, морского… хочешь? Говори, хочешь?
– Не хочу! – вопит «будущий гражданин». Стулья летят, столы сдвигаются, вечные антагонисты спотыкаются в коридоре, шумят, гогочут, пока я не вступлюсь за преследуемого и не выручу его.
Серов запирается на ключ и грозится, что более не будет играть с таким трусом.
Несколько времени спустя слышится тоненький голосок:
– Папа, впусти!
– А шлепандры хочешь?
– Не хочу шлепандры!
– А ты чего хочешь?
– Представь старуху!
– Старуху? Изволь! – Дверь открывается, из кабинета выходит горбатая старуха и, подавая руку, говорит беззубым ртом: «Дайте, батюшка, ручку».
Сынишка дает ручонку, закатывается звонким хохотом и пользуется отцовским благоволением до первой стычки. Взгромоздясь на диван, они, дружно обнявшись, возлежат на нем. Серов обещает его взять с собой в Индию, куда собирался серьезнейшим образом.
– Там все голенькие ходят?
– Да, все.
– И ты будешь голенький ходить?
– Да.
– И я буду голенький ходить?
– И ты тоже.
Тоша недоверчиво ухмыляется.
– Расскажи еще, – просит ребенок.
Отец начинает рассказывать, тот заслушивается и прощает ему преследования, крабов, горилл и старух.
Пока более тесной связи не было у отца с сыном, но они друг о дружке скучали, когда долго не виделись.
Около этого времени Тошино знакомство обогатилось одним новым, хотя и кратковременным. Раз собрались мы целой компанией, с Серовым во главе, в ателье Антокольского. Конечно, Тоша был с нами. Помню, мы перед «Иваном Грозным»{3} стояли как вкопанные, не проронили ни слова, сын наш совсем притих, – мы о нем вспомнили, когда уже пора было уходить. Был ли он поражен видом «страшного дяди» из глины, подействовало ли на него наше благоговейное молчание, – не знаю, но он смирненько куда-то забился, и, когда собрались уходить, шапка его исчезла, ее не могли найти. Искали, искали по всему ателье – нет ее; а дело было зимнее. Серов конфузливо извинился перед творцом «Грозного». Того же этот эпизод развеселил, и он нашел, что это хорошее предзнаменование: «Быть вам еще раз в моем ателье». С этими словами он нахлобучил свою меховую шапку на головенку совершенно растерявшегося Тоши.
Конечно, мне пришлось тотчас вернуться к Антокольскому с его шапкой, Тошина так и не нашлась.
Не знаю, как это случилось, но перед «Грозным» мы разговорились, как старые добрые товарищи. Меня поразила складка около рта у «Ивана Грозного». Она выражала такое страдание, такое трагическое горе… я взглянула на Антокольского.
– Чего вы так смотрите на меня?
– Мне кажется, что эта складка у рта скопирована с вас.
– Может быть, – сухо перебил он меня.
Мрачная его фигура, торжественная тишина, страдания, которые я угадывала в его сухих, сдержанных ответах, – все это так подействовало, что я не выдержала и залилась слезами, горячими, искренними. Антокольский оценил их.
Рассказав о своей жизни, полной лишений и борьбы, он сообщил мне, что воспитывает талантливого мальчика, которому всей душой предан, что он дает мальчику все, что только может, но холостая жизнь не удовлетворяет запросов его воспитанника.
– Ему нужна любящая женственная душа. Быть может, вы его пригреете?
Я отрицательно покачала головой.
– От всей души желала бы я для вас сделать что-нибудь большое, нести какую-нибудь тягость, но с этой стороны я не могу удовлетворить вашей просьбы: женственную душу во мне все отрицают…
– Не верю, я готов спорить со всеми…
– Хорошо, я попробую.
Он познакомил меня со своим Елиасиком{4}. Такого подкупающего душу ребенка я не встречала никогда. Обожание своего учителя, доходившее до неслыханного энтузиазма, накладывало на него печать высшего одухотворения. Он сам по себе был мне очень симпатичен, а просьба Антокольского, дружбу которого я так высоко ценила, помогла мне затронуть сердечные струнки Елиасика. Тоша был восхищен своим новым знакомым, хотя разница лет была огромная[16]. Фигурки из воска, тут же на глазах вылепленные, не могли не пленить ребенка всякого возраста. Тоша стал с тех пор лепить своих лошадок. К сожалению, знакомство скоро прекратилось: несчастье разразилось над нашим домом – Серов внезапно умер.
2. Похороны Серова // Раннее утро.
1911. 24 ноября. № 270
3. У гроба В. А. Серова. «Русское слово». 1911. 24 ноября. № 270
4. К кончине Серова // Вечерняя газета. 1911. 23 ноября. № 91.
5. Новое время. 1912. 25 ноября. № 13185.
1. Впервые – Русская мысль. 1913. № 10–12; в кн.: Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович: Воспоминания В. С. Серовой. СПб: Изд-во «Шиповник», 1914. Печатается по изданию Серова В. С. Как рос мой сын. Л., 1968.
6. В рукописи далее: «Это явление тем более казалось зловещим, что форма его головки стала резко изменяться».
7. В рукописи далее: «головка как будто округлилась».
8. В рукописи далее: «няньки мы не держали».
9. В рукописи вместо слов «весь день» было: «не пил, все что-то лепил».
10. В рукописи далее: «четыре».
11. В рукописи далее: «Я думаю, что в большинстве случаев он просто сидел смирно, боясь оставаться дома один; попутно явился навык сидеть со взрослыми и не мешать им; но я убедилась впоследствии, что в его детской наблюдательности было много смысла, и часто он поражал своеобразными, хотя и детскими выходками».
12. «А ведь эти русские обладают невероятной энергией» (нем.).
13. В рукописи далее: «Не знаю, можно ли окрестить это свойство сидеть не шевельнувшись часа два “энергией”».
2. Музей Александра III в Петербурге – ныне Русский музей.
14. «Сколько на белом свете ослов!» (нем.)
15. «Тебе они милы, мой мальчик, да?» (нем.)
3. «Иван Грозный» – скульптура М. М. Антокольского.
4. Елиасик – И. Я. Гинцбург.
16. В рукописи далее: «сыну нашему было 4 года, Елиасику, кажется, 11 лет».
определение любимого отца | Словарь определений английского языка
adj
1 горячо любимый
n
2 90 0
Английский словарь Коллинза — определение английского языка и тезаурус  
Смотрите также:
Белово, бельведер, скошенный, бехове
Collaborative Dictionary Определение английского языка
| ||||||||||||||
];[Fam.];[Hum.] 1. Для этих двоих это похоже на свадьбу врасплох! 2. Два производителя объявили о скорой свадьбе, вызванной резким падением продаж и финансовыми потерями.| Вы хотите отклонить эту запись: дайте нам свои комментарии (неправильный перевод/определение, повторяющиеся записи…) |
Чтобы добавлять слова в свой словарь, станьте участником сообщества Reverso или войдите в систему, если вы уже являетесь его участником. Это просто и занимает всего несколько секунд: 9vd и пишется через дефис be+loved.
1 прил Любимый человек, вещь или место — это то, к чему вы испытываете сильную привязанность.
usu ADJ n, также v-link ADJ of/by n
Он потерял свою любимую жену в прошлом году.
..
2 n-sing Ваш любимый человек, которого вы любите.
СТАРОДНЫЙ usu poss N
Он берет любимую на руки.
Перевод английского Cobuild Collins Dictionary  
Смотрите также:
подпоясанный, быть ниже, ниже, запоздалый
Collaborative Dictionary English Cobuild
| ||||||||||||||
Вы хотите отклонить эту запись: дайте нам свои комментарии (неправильный перевод/определение, повторяющиеся записи. |