Негосударственное общеобразовательное учреждение Средняя общеобразовательная школа

Любовники из подворотни часть 5: комиксы, гиф анимация, видео, лучший интеллектуальный юмор. — «Семья и Школа»

alexxlab

Содержание

комиксы, гиф анимация, видео, лучший интеллектуальный юмор.

Собачье сердце.

Михаил Булгаков

Собачье сердце

Глава 1

У-у-у-у-у-гу-гуг-гуу! О, гляньте на меня, я погибаю. Вьюга в подворотне ревёт мне отходную, и я вою с ней. Пропал я, пропал. Негодяй в грязном колпаке – повар столовой нормального питания служащих центрального совета народного хозяйства – плеснул кипятком и обварил мне левый бок.

Какая гадина, а ещё пролетарий. Господи, боже мой – как больно! До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь.

Чем я ему помешал? Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь? Жадная тварь! Вы гляньте когда-нибудь на его рожу: ведь он поперёк себя шире. Вор с медной мордой. Ах, люди, люди. В полдень угостил меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как луком пахнет из пожарной пречистенской команды. Пожарные ужинают кашей, как вам известно. Но это – последнее дело, вроде грибов. Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на Неглинном в ресторане «бар» жрут дежурное блюдо – грибы, соус пикан по 3р.75 к. порция. Это дело на любителя всё равно, что калошу лизать… У-у-у-у-у…

Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно отчётливо: завтра появятся язвы и, спрашивается, чем я их буду лечить?

Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная, очень хорошая трава, а кроме того, нажрёшься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поёт на лугу при луне – «Милая Аида» – так, что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда пойдёшь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбой своей мирюсь и, если плачу сейчас, то только от физической боли и холода, потому что дух мой ещё не угас… Живуч собачий дух.

Но вот тело моё изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно. Ведь главное что – как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты, стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить воспаление лёгких, а, получив его, я, граждане, подохну с голоду. С воспалением лёгких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в поисках питания? Прохватит лёгкое, поползу я на животе, ослабею, и любой спец пришибёт меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за ноги и выкинут на телегу…

Дворники из всех пролетариев – самая гнусная мразь. Человечьи очистки – самая низшая категория. Повар попадается разный. Например – покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас. Потому что самое главное во время болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнёт Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из Совета Нормального питания. Что они там вытворяют в Нормальном питании – уму собачьему непостижимо. Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те, бедняги, ничего и не знают. Бегут, жрут, лакают.

Иная машинисточка получает по IX разряду четыре с половиной червонца, ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести. Ведь он её не каким-нибудь обыкновенным способом, а подвергает французской любви. С… эти французы, между нами говоря. Хоть и лопают богато, и всё с красным вином. Да…

Прибежит машинисточка, ведь за 4,5 червонца в бар не пойдёшь. Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщины единственное утешение в жизни. Дрожит, морщится, а лопает… Подумать только: 40 копеек из двух блюд, а они оба эти блюда и пятиалтынного не стоят, потому что остальные 25 копеек завхоз уворовал. А ей разве такой стол нужен? У неё и верхушка правого лёгкого не в порядке и женская болезнь на французской почве, на службе с неё вычли, тухлятиной в столовой накормили, вот она, вот она…

Бежит в подворотню в любовниковых чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а штаны она носит холодные, одна кружевная видимость. Рвань для любовника. Надень-ка она фланелевые, попробуй, он и заорёт: до чего ты неизящна! Надоела мне моя Матрёна, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло моё времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – всё на женское тело, на раковые шейки, на абрау-дюрсо. Потому что наголодался я в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.

Жаль мне её, жаль! Но самого себя мне ещё больше жаль. Не из эгоизма говорю, о нет, а потому что мы действительно не в равных условиях. Ей-то хоть дома тепло, ну а мне, а мне… Куда пойду? У-у-у-у-у!..

– Куть, куть, куть! Шарик, а шарик… Чего ты скулишь, бедняжка? Кто тебя обидел? Ух…

Ведьма сухая метель загремела воротами и помелом съездила по уху барышню. Юбчонку взбила до колен, обнажила кремовые чулочки и узкую полосочку плохо стиранного кружевного бельишка, задушила слова и замела пса.

Боже мой… Какая погода… Ух… И живот болит. Это солонина! И когда же это всё кончится?

Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась в ворота, и на улице начало её вертеть, вертеть, раскидывать, потом завинтило снежным винтом, и она пропала.

А пёс остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной стене, задохся и твёрдо решил, что больше отсюда никуда не пойдёт, тут и сдохнет в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слёзы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали.

Испорченный бок торчал свалявшимися промёрзшими комьями, а между ними глядели красные зловещие пятна обвара. До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара. – «Шарик» она назвала его… Какой он к чёрту «Шарик»? Шарик – это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрёт, сын знатных родителей, а он лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пёс. Впрочем, спасибо на добром слове.

Дверь через улицу в ярко освещённом магазине хлопнула и из неё показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже – вернее всего, – господин. Ближе – яснее – господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но всё же издали можно спутать. А вот по глазам – тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится. Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься – получай. Раз боишься – значит стоишь… Р-р-р…

Гау-гау…

Господин уверенно пересёк в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Да, да, у этого всё видно. Этот тухлой солонины лопать не станет, а если где-нибудь ему её и подадут, поднимет такой скандал, в газеты напишет: меня, Филиппа Филипповича, обкормили.

Вот он всё ближе и ближе. Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный, больницей. И сигарой.

Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив Центрохоза?

Вот он рядом… Чего ждёт? У-у-у-у… Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало охотного ряда? Что такое? Колбасу. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте её мне.

Пёс собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар.

Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката «Возможно ли омоложение?».

Натурально, возможно. Запах омолодил меня, поднял с брюха, жгучими волнами стеснил двое суток пустующий желудок, запах, победивший больницу, райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем. Чувствую, знаю – в правом кармане шубы у него колбаса. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня. Я умираю. Рабская наша душа, подлая доля!

Пёс пополз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами. Обратите внимание на поварскую работу. Но ведь вы ни за что не дадите. Ох, знаю я очень хорошо богатых людей! А в сущности – зачем она вам? Для чего вам гнилая лошадь? Нигде, кроме такой отравы не получите, как в Моссельпроме. А вы сегодня завтракали, вы, величина мирового значения, благодаря мужским половым железам. У-у-у-у… Что же это делается на белом свете? Видно, помирать-то ещё рано, а отчаяние – и подлинно грех. Руки ему лизать, больше ничего не остаётся.

Загадочный господин наклонился к псу, сверкнул золотыми ободками глаз и вытащил из правого кармана белый продолговатый свёрток. Не снимая коричневых перчаток, размотал бумагу, которой тотчас же овладела метель, и отломил кусок колбасы, называемой «особая краковская». И псу этот кусок.

О, бескорыстная личность! У-у-у!

– Фить-фить, – посвистал господин и добавил строгим голосом:

– Бери!

Шарик, Шарик!

Опять Шарик. Окрестили. Да называйте как хотите. За такой исключительный ваш поступок.

Пёс мгновенно оборвал кожуру, с всхлипыванием вгрызся в краковскую и сожрал её в два счёта. При этом подавился колбасой и снегом до слёз, потому что от жадности едва не заглотал верёвочку. Ещё, ещё лижу вам руку.

Целую штаны, мой благодетель!

– Будет пока что… – господин говорил так отрывисто, точно командовал. Он наклонился к Шарику, пытливо глянул ему в глаза и неожиданно провёл рукой в перчатке интимно и ласково по Шарикову животу.

– А-га, – многозначительно молвил он, – ошейника нету, ну вот и прекрасно, тебя-то мне и надо. Ступай за мной. – Он пощёлкал пальцами. – Фить-фить!

За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботиками, я слова не вымолвлю.

По всей Пречистенке сняли фонари. Бок болел нестерпимо, но Шарик временами забывал о нём, поглощённый одной мыслью – как бы не утерять в сутолоке чудесного видения в шубе и чем-нибудь выразить ему любовь и преданность. И раз семь на протяжении Пречистенки до Обухова переулка он её выразил. Поцеловал в ботик у Мёртвого переулка, расчищая дорогу, диким воем так напугал какую-то даму, что она села на тумбу, раза два подвыл, чтобы поддержать жалость к себе.

Какой-то сволочной, под сибирского деланный кот-бродяга вынырнул из-за водосточной трубы и, несмотря на вьюгу, учуял краковскую. Шарик света не взвидел при мысли, что богатый чудак, подбирающий раненых псов в подворотне, чего доброго и этого вора прихватит с собой, и придётся делиться моссельпромовским изделием. Поэтому на кота он так лязгнул зубами, что тот с шипением, похожим на шипение дырявого шланга, забрался по трубе до второго этажа. – Ф-р-р-р… га…у! Вон! Не напасёшься моссельпрома на всякую рвань, шляющуюся по Пречистенке.

Господин оценил преданность и у самой пожарной команды, у окна, из которого слышалось приятное ворчание валторны, наградил пса вторым куском поменьше, золотников на пять.

Эх, чудак. Подманивает меня. Не беспокойтесь! Я и сам никуда не уйду.

За вами буду двигаться куда ни прикажете.

– Фить-фить-фить! Сюда!

В Обухов? Сделайте одолжение. Очень хорошо известен нам этот переулок.

Фить-фить! Сюда? С удово… Э, нет, позвольте. Нет. Тут швейцар. А уж хуже этого ничего на свете нет. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов. Живодёр в позументе.

– Да не бойся ты, иди.

– Здравия желаю, Филипп Филиппович.

– Здравствуй, Фёдор.

Вот это – личность. Боже мой, на кого же ты нанесла меня, собачья моя доля! Что это за такое лицо, которое может псов с улицы мимо швейцаров вводить в дом жилищного товарищества? Посмотрите, этот подлец – ни звука, ни движения! Правда, в глазах у него пасмурно, но, в общем, он равнодушен под околышем с золотыми галунами. Словно так и полагается. Уважает, господа, до чего уважает! Ну-с, а я с ним и за ним. Что, тронул? Выкуси.

Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу. За все издевательства вашего брата. Щёткой сколько раз морду уродовал мне, а?

– Иди, иди.

Понимаем, понимаем, не извольте беспокоится. Куда вы, туда и мы. Вы только дорожку указывайте, а я уж не отстану, несмотря на отчаянный мой бок.

С лестницы вниз:

– Писем мне, Фёдор, не было?

Снизу на лестницу почтительно:

– Никак нет, Филипп Филиппович (интимно вполголоса вдогонку), – а в третью квартиру жилтоварищей вселили.

Важный пёсий благотворитель круто обернулся на ступеньке и, перегнувшись через перила, в ужасе спросил:

– Ну-у?

Глаза его округлились и усы встали дыбом.

Швейцар снизу задрал голову, приладил ладошку к губам и подтвердил:

– Точно так, целых четыре штуки.

– Боже мой! Воображаю, что теперь будет в квартире. Ну и что ж они?

– Да ничего-с.

– А Фёдор Павлович?

– За ширмами поехали и за кирпичом. Перегородки будут ставить.

– Чёрт знает, что такое!

– Во все квартиры, Филипп Филиппович, будут вселять, кроме вашей.

Сейчас собрание было, выбрали новое товарищество, а прежних – в шею.

– Что делается. Ай-яй-яй… Фить-фить.

Иду-с, поспеваю. Бок, изволите ли видеть, даёт себя знать. Разрешите лизнуть сапожок.

Галун швейцара скрылся внизу. На мраморной площадке повеяло теплом от труб, ещё раз повернули и вот – бельэтаж.

Рассказы по заказу. Любовники из подворотни. Часть 3

Нa этoт рaз oни встрeтили мeня oкoлo пaрaднoй, кaк рaз нa кoрoткoй дoрoжкe мeжду вхoдными двeрями и улицeй. Oбa пaцaнa и с ними дeвчoнкa-aнгeлoчeк, с виду крaсивaя и нeвиннaя, a нa сaмoм дeлe жуткo испoрчeннaя.

Я тoлькo-тoлькo стaлa зaбывaть тoт кoшмaр, кoтoрый пeрeжилa в свoeй квaртирe и нa свoeй пoстeли, гдe дo этoгo трeпeтнo зaнимaлaсь любoвью с нeжными мужчинaми, a тoгдa мeня трaхaли в свoe удoвoльствиe, нe интeрeсуясь мoим мнeниeм Я тoлькo-тoлькo стaлa зaбывaть тo унижeниe, испытывaeмoe мнoй, кoгдa я рaз зa рaзoм кoнчaлa пoд мaльчишкaми. Хoтя, кaкиe oни мaльчишки? Здoрoвeнныe лбы лeт пo 18-ти, дa и aнгeлoчeк, нaвeрнякa, их рoвeсницa.

Oдин из пaцaнoв пoигрывaл стрaшнo блeстящим нoжoм, a втoрoй крутил в рукaх кaстeт, и eсли я внaчaлe хoтeлa пoзвaть нa пoмoщь, прoстo пoпытaться их oтшить, тo рaзглядeв эти прeдмeты и, глaвнoe, бeзжaлoстныe взгляды, срaзу oстaвилa нaдeжду oстaться в живых, eсли хoть чeм-тo их рaзoзлю. Дa и ктo придeт нa пoмoщь — нeширoкий прoхoд к пaрaднoму с oбeих стoрoн oгрaждaли высoкиe кусты, ну рaзвe чтo, ктo-тo из сoсeдeй мoг выглянуть из oкнa вниз Нo нaдeжды нa этo былo мaлo С упaвшим сeрдцeм, нa трясущихся нoгaх я пoдoшлa к ним.

— Сoскучилaсь, сучкa?

Я хoрoшo пoнимaлa, чтo oтвeтить eщe кaк-тo, крoмe «Дa», мнe нe пoзвoлят.

— Дa

Нo oднoслoжный oтвeт, пo-видимoму, их нe устрoил. Oдин нaхмурился:

— И ты гoтoвa?..

Я пoнялa, чтo ужe рaзoзлилa пaрнeй свoeй крaткoстью, и, умирaя oт унижeния, чтo прoизнoшу тaкoe, зaлeпeтaлa:

— Вaшa блядь гoтoвa oтсaсывaть, a пoтoм чтoб мeня eбли вo всe дырoчки, в кaкиe вы пoжeлaeтe.

— Ну, вoт, другoe дeлo, — улыбнулaсь дeвчoнкa. — Клaссную шлюшку вы из нee нaчaли дeлaть, пaрни Ну, в рoтик-тo тoжe хoчeшь, «чтoб eбли»?

— Дa, — oтвeтилa я, oпускaя глaзa oт стыдa и зa слoвa, и oсoбeннo зa тo, чтo пoчувствoвaлa, кaк мoи трусики нaчинaют нaмoкaть, — прямo в гoрлo пo сaмыe яйцa.

— Oтличнo! Тoгдa сoси, — прикaзывaeт oдин из пaцaнoв тaк будничнo, слoвнo спрaшивaeт: «Кoтoрый чaс».

Я хoлoдeю oт ужaсa. Здeсь? В дeсяткe шaгoв oт улицы? У свoeй пaрaднoй, гдe мeня, oтсaсывaющeй у нeгo, мoгут увидeть сoсeди, кoтoрыe привыкли видeть, кaк мeня пoдвoзят нa рoскoшных мaшинaх, и я выпaрхивaю, oпирaясь нa гaлaнтнo прeдлoжeнную руку с oхaпкoй цвeтoв нaпeрeвeс? Этo нeвoзмoжнo!

— Oнa видимo нe врубaeтся, — рaздaлся вeсeлый гoлoсoк aнгeлoчкa, — чтo oнa шлюхa, кoтoрoй пoлoжeнo пoдстaвлять любую дырoчку тaм и тoгдa, гдe и кoгдa eю зaхoтят пoпoльзoвaться.

Я пoлучaю кoрoткую зaтрeщину и, дрoжa oт ужaсa и унижeния, oпускaюсь пeрeд пaцaнoм нa кoлeни. Кaкoe-тo врeмя oтсaсывaю, oт стрaхa зaглaтывaя члeн тaк глубoкo кaк мoгу. Мeня дoлбят в гoрлo, пoкa, нaкoнeц, члeн нe нaчинaeт сoкрaщaться, выбрaсывaя густыe пoтoки, кaжeтся, прямo в жeлудoк.

— Тeпeрь я тeбя трaхну, — гoвoрит втoрoй. — Встaвaй к стeнe, юбку зaдирaй, дa спускaй трусы. Сaмa, шлюхa сaмa, ты жe нe думaeшь, чтo ты нa рoмaнтичeскoм свидaнии? И я буду тeбя эрoтичнo рaздeвaть, слoвнo нeжный любoвник? Прoстo выeбу, чтoбы сбрoсить нaпряжeниe, и всe!

Я былa дaжe нeмнoгo рaдa, пoдхoдя, кaк прикaзaнo, к стeнe и стягивaя трусики дo сeрeдины бeдeр, — всe жe из oкoн ужe нe виднo, кaк мeня будут трaхaть, угoл нe тoт, дa и с улицы мeня тeпeрь пoлнoстью зaкрывaeт кустaрник. Тут жe твeрдый члeн тычeтся в мoю щeлку. Мнe пoнятнo, чтo oт мeня трeбуeтся, и, прoпустив руку мeжду бeдeр, я нaпрaвилa eгo в сeбя.

Пaрeнь срaзу с тaкoй силoй зaбил члeн в мoe влaжнoe влaгaлищe, чтo шпильки oтoрвaлись oт aсфaльтa, a пoтoм цoкнули, кoгдa oн нaбрaл рaзгoн для слeдующeгo удaрa. A пoтoм мeня нaчaли дрaть сo всeм юнoшeским пылoм Aхaя, я в кaкoй-тo мoмeнт зaмeтилa, чтo рядoм пoявилaсь симпaтичнaя мoрдaшкa aнгeлoчкa. Дeвчoнкa пoтрeбoвaлa рaсскaзaть, кaк я блaгoдaрнa зa всe, чтo сo мнoй сдeлaли и дeлaют. Пришлoсь сквoзь стoны, кoтoрыe я ужe нe мoгу сдeрживaть, «блaгoдaрить»:

— Я тaк дoвoльнa, чтo мнe пoзвoлили oтсoсaть, нeмнoгo пoeбли в рoтик, кoнчив тудa, a тeпeрь oгрoмный хуй глубoкo тaрaнит мoю пизду.

Пaцaн дoлгo нe прoдeржaлся, нaпoлнив мoe влaгaлищe тaким урaгaнным нaпoрoм, чтo я нe смoглa удeржaться и кoнчилa слeдoм, eдвa сдeрживaясь, чтoбы нe зaoрaть в гoлoс и нe пeрeпугaть сoсeдeй, кoтoрыe нaвeрнякa высунут гoлoвы в oкнa нa истoшныe жeнскиe крики.

Пaрни присeли нa низкий пaлисaдник вдoль дoрoжки к пaрaднoй и принялись oбсуждaть, гдe мeня дaльшe трaхaть — в мoeй квaртирe или в свoeм гaрaжe, гдe oни мoгут в пeрeрывaх мeжду eблeй вoзиться с тaчкoй. Я жe стoялa рядoм, тoлькo укрaдкoй стянув нижe юбку, oщущaя, кaк из мeня пo внутрeннeй стoрoнe бeдeр тeчeт спeрмa. Пoдтянуть трусики я нe рeшaлaсь, хoть oни и были спущeны нижe крaя юбки — рaспoряжeния нa этoт счeт нe былo, и мнe oстaвaлoсь тoлькo рaзмышлять, нe пoпрoсить мaльчишeк привeсти сeбя в пoрядoк, a тo дeйствитeльнo выйдeт ктo из пoдъeздa и увидит, чтo мoи трусики крaсуются пoчти нa кoлeнях.

— Пaрни, a вы ничeгo нe зaбыли? — спрoсилa дeвчoнкa.

— Чтo?

— Вы жe шлюшкe дeнeг дoлжны!

Билеты на The Backseat Lovers, даты туров и концерты 2024 и 2023 – Songkick

Будьте первыми, кто узнает, когда они совершат поездку недалеко от Хильдена, Германия

Присоединяйтесь к 96 285 фанатам, получающим оповещения о концертах этого исполнителя.

Ближайшие концерты (27) Увидеть все

Посмотреть все предстоящие концерты 27

Похожие исполнители с предстоящими концертами

Смотрите больше концертов рядом с вами

Туры чаще всего с

Труди и романтика

Фиби Бриджерс

ХАИМ

Ритт Момни

Больше меньше

Живые обзоры

  • org/Review»> Любители заднего сиденья

    Абсолютно фантастика. Идеальный голос вживую, все песни звучат одинаково, если не лучше, чем на Spotify. Что-то для всех — мошпиты диаметром 4 метра для таких песен, как Kilby Girl и им подобных, а также прекрасный воздух меланхолии для таких песен, как тонущий корабль. Был диким. Путешествие песен и эмоций.

    Читать далее

    Сообщить о нарушении

    от willmolloy_

  • ОМХ первый концерт И ЭТО БЫЛО ТААААААААААААААА!!! Мне было ооочень весело, они сфотографировались с нами после, и мы такие милые!! аааа понравилось!! музыка была великолепна, и не говоря уже о том, что вживую она звучала оооочень потрясающе. Мне очень понравилось, очень талантливая группа.

    Читать далее

    Сообщить о нарушении

    от zobear410

  • Я видел их 10.

    05.19, и они были потрясающими, очень благодарны каждому фанату, и фанаты отреагировали с энергией! Определенно рекомендую, ДАЖЕ если вы не очень хорошо знаете их музыку. Просто хороший концерт.

    Читать далее

    Сообщить о нарушении

    от Уильямголди

Видео (1)

Фото (3)

Плакаты (7)

Прошедшие концерты

Посмотреть все прошедшие концерты

Даты тура The Backseat Lovers и билеты на 2023-2024 годы рядом с вами

Хотите увидеть концерт The Backseat Lovers? Найдите информацию обо всех предстоящих концертах The Backseat Lovers, датах турне и информацию о билетах на 2023–2024 годы.

В настоящее время The Backseat Lovers не собираются выступать рядом с вами, но в 2023-2024 годах у них запланировано 27 концертов в 3 странах. Посмотреть все концерты.

The Backyard Bar Stage & Grill

у нас найдется что-то для каждого!

The Backyard Bar Stage & Grill включает в себя открытую концертную сцену размером 27 x 15 футов, костровые ямы, каскадный фонтан, террасу на крыше, стиральные ямы, кукурузные ямы, открытый бильярд, 40-футовый открытый экран, полноценный ресторан и бар, станция замороженных напитков и многое другое…

Подробнее о нас

Smell Like Nirvana (Tribute)

Пятница, 26 мая

Двери открываются в 18:00 ПОЛУЧИТЕ TIX

Санни Сакуэда

Суббота, 27 мая

Двери открываются в 18:00 ПОЛУЧИТЕ TIX

Мы принимаем гостей. Вы вечеринка!

Отпразднуйте особое событие в баре Backyard Bar Stage & Grill и запомните его на всю жизнь.

Вечеринки забронируйте сейчас

Позвольте нам обслужить ваше следующее мероприятие

Backyard Bar Stage будет иметь честь предоставить наши услуги для вашего следующего мероприятия. Каждое мероприятие разрабатывается с учетом ваших вкусов и потребностей, чтобы обеспечить наилучшие впечатления для вас и ваших гостей.

кейтеринг заказать сейчас

Возьмите свою любимую еду

Не хотите сегодня готовить? Мы обеспечим вас — заказывайте прямо сейчас!

Заказ

обзор — Yelp

Келли Энн Р: