После смерти мамы, не хочу жить
Мария 24.03.2012
КОГДА НЕ СТАЛО МАМЫ, ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ, Я ЛОЖИЛАСЬ СПАТЬ С МЫСЛЬЮ, ЧТО БЫ ОНА ЗАБРАЛА МЕНЯ К СЕБЕ, ПО ПРОШЕСТВИИ ВРЕМЕНИ ЭТО ЖЕЛАНИЕ НЕ ПРОХОДИЛО. ОДНАЖДЫ ОНА ПРИСНИЛАСЬ И СКАЗАЛА, ЧТО ЕСЛИ Я НЕ ПЕРЕСТАНУ СЕБЯ ТАК ВЕСТИ ОНА ЗАБЕРЕТ С СБОЙ. Прошло два года, за них я похоронила ее родную сестру, мальчика из подъезда, маму ее подруги, т.е. я о похоронах знаю уже очень много, чем наверно положено. На данный момент мне 27 лет, я не замужем, у меня нет детей, и я никого не люблю. Не могу так больше, хочу наладить свою жизнь. Осталась бабушка (мамина мама), ее надо дохаживать, только вопрос, а за что, она никогда мне не помогала, никого не любила, только всегда требовала внимания, да скорую на показ вызывает, мама за это на нее очень обижалась.
Похожий вопрос
После смерти мамы не хочу жить!! (1 ответ)
Здравствуйте,Мария.Маму терять,конечно,очень больно.Но,ритуал мучительной потери должен продолжаться не более одного года.То,что Вы продолжаете мучиться,может указывать на чувство вины перед мамой и,возможно,на не однозначные отношения,которые между вами складывались.
Похожий вопрос
После смерти мамы не хочу жить (1 ответ)
Советы по категориямДеньгиДети—Беременность и роды—Дошколята—Подростки—ШкольникиЗависимости—Алкогольная—Любовная—Наркотическая—НикотиноваяЗдоровье—Здоровый образ жизни—Онкология—ПсихосоматикаИнтересно—Искусство—Исполнение желаний—Общество—РелигииКрасота и внешность—Правила похуденияКризисы—Возрастные кризисы—Кризис в семье—Личностный кризисО смерти—Суицидальное поведениеОтдыхОтношения—Дружба—Конфликты и ссоры—Любовь—ОдиночествоПищевое поведение—Анорексия—БулимияПсихология и психологиРабота, бизнес, карьера—Выбор профессии—Конфликты на работеСамопознание—Постановка цели—СамооценкаСексСемья—Взрослые дети и родители—Измена—РазводСон и сновиденияСтрахи и фобии—Панические атаки—Тревога, тревожные состоянияСтресс и депрессия—Психологическая травмаЭмоции и чувстваЯ и психолог—Как выбрать психологаДругое
Читайте также
После операции мама не хочет жить 2345 2 ответа
Не хочу жить после смерти любимого мужа 5313 1 ответ
Страх драки 1882 1 ответ
Ревность дочери мужа 601 1 ответ
Все советы психологов
Задать вопрос психологу
«Никак не оправлюсь после смерти мамы»
21 063
Вопрос к экспертуЧеловек среди людей
Два года назад от рака умерла моя мама, ей было 60 лет.
После операции я каждый день была рядом, переехала к ней с сыном, которому тогда не было и трех лет. Была с мамой до последнего, видела ее страдания, по возможности пыталась помочь, надеялась на чудо. Все это до сих пор стоит перед глазами в мельчайших подробностях. Мама растила нас с братом одна, ей было очень трудно. Очень люблю маму, и у меня как будто кусок из сердца вырвали, теперь там пусто, и я ничем не могу заполнить эту пустоту. Начались проблемы со здоровьем. За три года до мамы умерла бабушка. В их доме теперь живет отчим, у нас очень хорошие отношения, но мне мучительно там бывать — и одновременно тянет туда. У меня хороший муж, очень меня поддерживает, но без мамы я чувствую себя очень неуютно в этом мире. Конечно, каждый день я не плачу, но иногда бывают очень тяжелые дни, когда я ощущаю утрату особенно остро. И время не лечит.
Ольга, 37 лет
Очень сочувствую вашей утрате. Похоже, эта рана еще свежая и переживания довольно острые, хоть и прошло два года.
Утрата важного для нас человека — болезненное событие, и, чтобы сразу не разрушиться от боли, наша психика переваривает его поэтапно.
Сначала мы реагируем на новость шоком: замираем, цепенеем. Это своеобразная «анестезия» для психики. Затем наступает стадия отрицания, когда мы не можем поверить, что это произошло.
Потом стадия торга — попытка договориться с собой, Богом или судьбой. Затем мы перемещаемся на стадию гнева: злимся на произошедшее, на судьбу, на события, на себя или на кого-то еще. А потом начинаем горевать. Встречаясь с разными непростыми чувствами и проживая их, мы приближаемся к стадии принятия.
Прохождение этих стадий не всегда такое гладкое, как описано выше. Мы можем снова и снова откатываться на предыдущие этапы, проходить их в другой последовательности. Но главное — есть вероятность застрять на той или иной стадии. Тогда наше движение приостанавливается и время проживания утраты затягивается.
Похоже, именно это произошло с вами: время идет, но боль не уменьшается, а наоборот, начинает сказываться на вашей жизни и вашем состоянии.
Я бы очень рекомендовала вам обратиться за помощью к психологу.
Это поможет вам найти опасные участки, где вы застряли, и продвинуться дальше — пережить горе, получив необходимую поддержку.
Пережить утрату, смириться со смертью мамы не значит ее забыть. Мама всегда будет важным для вас человеком, но ваша жизнь при этом будет продолжаться, а не крутиться вокруг этой травмы.
Источник фотографий:Getty Images
Новое на сайте
Думай как миллионер: какие мысли помогут разбогатеть
Альфрид Лэнгле: «Мы все слабее понимаем истинную ценность жизни»
Как радоваться испытаниям на пути к успеху: 4 практических шага — мнение коуча
Тест: Склонны ли вы драматизировать?
«У подруги тяжелый период в жизни, я стараюсь поддерживать ее, но мне кажется, этого мало…»
10 статей Psychologies, которые стоит перечитать на новогодних праздниках
«Отпуск по обмену» и «Дневник Бриджит Джонс»: 8 любимых фильмов на новогодние каникулы
Неважно, сколько вы выпили: как тип характера влияет на тяжесть похмелья
«Я пытался покончить с собой после смерти мамы»
Как единственный ребенок от брака моих кубинских родителей, родившийся, когда моей матери Магали было 40, а моему отцу Армандо — 54, я вырос в в приюте для рабочих в Юнион-Сити, штат Нью-Джерси.
Мне годами не разрешали ночевать у друзей. И даже когда у меня в 17 лет было новоиспеченное водительское удостоверение, до 20 лет мне запрещали самостоятельно водить машину, и то только потому, что я проходил летнюю практику в газете.
Несмотря на то, как чрезмерно заботились мои родители, мы с мамой были очень близки. Я всегда восхищался ее самоотверженностью. Она жертвовала еду, одежду или небольшие суммы денег тем, кто в ней нуждался, и она целыми днями ночевала в больничных палатах, если мой папа, бабушка или я когда-либо болели.
Когда я был ребенком, мы сидели рядом, пока я делал домашнее задание, а мама обновляла планы уроков. Став взрослой, я звонил ей не менее десяти раз в день. Мы даже разработали ритуал перед тем, как я сел в самолет. Я частый путешественник, но нервный летчик. По телефону мама напоминала мне о захватывающих вещах, которые меня ждут в пункте назначения, и мы заканчивали наш разговор молитвой.
Моя мама всегда умела придать сказочный оттенок всему, даже смерти.
После экстренной гистерэктомии несколько лет назад она, казалось, всегда была уверена, что снова обманет смерть и не станет задавать вопросы о том, где она хочет быть похороненной или как заботиться о моей девочке.0-летний папа после ее смерти.
Но в 2019 году, когда она несколько недель лежала в больнице с пневмонией, я случайно услышал от лечащего врача, что последней — и самой смертельной — болезнью на самом деле был рак легких четвертой стадии. Я отчетливо помню, как плакал на сестринском посту; моя мама была моим живым, дышащим, защитным одеялом.
«Не волнуйся, Кармен. Я иду домой, вот увидишь», — сказала она мне с больничной койки. Несколько дней спустя, когда ее дыхание стало более затрудненным, она, наконец, сказала: «Если вам станет слишком трудно, отправьте своего отца во Флориду к его сестре», добавив: «Пожалуйста, никогда не помещайте его в дом престарелых. »
Через несколько дней после этого разговора она умерла. Горе было всепоглощающим и изматывающим физически: были моменты, когда не было сил ни принять душ, ни поесть.
Распутать бюрократическую паутину маминой жизни; закрытие ее кредитных карт и мобильного телефона; обновление информации о пенсии ее учителя и объявление о ее смерти расширенной семье — все это оставило меня в пустоте.
Я сразу стал де-факто опекуном и ближайшим родственником отца, но понятия не имел, что с ним делать. У моего отца диагностировали деменцию четыре года назад, и у моего отца была стопка медицинских карт, которые мне пришлось быстро просмотреть, чтобы понять, какие обязанности я беру на себя.
Но больше всего он бросил мне вызов, когда стемнело. В это время суток пациенты с деменцией обычно испытывают беспокойство, возбуждение и спутанность сознания. Еще до слабоумия папа был строгим родителем и трудным человеком. В отличие от более мягкого подхода моей мамы, когда я лишался телевизионных привилегий на неделю, если получал плохую оценку, мой отец прибегал к крику, а иногда и к шлепкам. Эти болезненные детские взаимодействия означали, что я не был близок с отцом и редко имел с ним содержательные разговоры.
Когда моя мама была жива, у нее была манера деликатно перенаправлять моего отца, когда он становился трудным, но теперь он становился физически агрессивным и развил склонность целиться молотками мне в голову.
За это время я неоднократно испытывал ощущение падения на самое дно только для того, чтобы узнать, что могу упасть еще ниже. Через четыре дня после смерти моей мамы, когда я впервые держал ее прах в своих руках, и в мой первый День матери без нее, который также был моим 36-летием.
Справляться с перепадами настроения моего отца, одновременно выполняя его рецепты и набивая холодильник его любимыми продуктами, и все это, работая полный рабочий день с трехчасовой поездкой на работу, заставило меня пренебречь своими собственными потребностями. Вскоре я спал менее четырех часов в сутки и забыл продлить свой собственный рецепт на антидепрессанты, которые я принимал и прекращал более 20 лет.
У меня не было инструментов, чтобы справиться с бесчисленным множеством кризисов, свалившихся на мои плечи.
Мой сварливый отец регулярно угрожал похоронить прах моей матери в Майами; она ненавидела Флориду. Мои собственные отношения пошатнулись, когда мой партнер сказал мне, что не думает, что когда-либо женится, и изо всех сил пытается приспособиться к совместной жизни. Я пришел в ярость и уныние одновременно.
Наконец, через 18 дней после смерти моей мамы, я сломалась и попыталась покончить с собой. К тому времени я вообще перестала принимать антидепрессанты и отложила посещение психотерапевта. Помню, я чувствовал, что мои проблемы никогда не решить, что боль и одиночество, которые я чувствовал, были безграничны. Я так отчаянно скучал по маме и просто хотел отдохнуть от своих бешеных мыслей.
В то утро, перед уходом на работу, мой напарник нашел меня, посиневшего, в нашей комнате для гостей и тут же вызвал скорую помощь. В отделении неотложной помощи (ER) сотрудники лишили меня всего, от мобильного телефона до «опасных» предметов, таких как шнурки от ботинок.
Помню, когда я спросил лечащего психиатра, могу ли я позвонить своему руководителю на работе, чтобы сообщить ей, что не могу закончить проект в срок, он сказал: «Вы говорите, что вы невольны?»
Я хотел сказать ему, что мне здесь не место, что я не причинял себе вреда и не пытался покончить жизнь самоубийством с подросткового возраста, когда я боролся с анорексией и провел год в центре лечения расстройств пищевого поведения, но я почувствовал эти слова мне не помогут.
Позже я узнал, что меня держат в больнице на принудительном психиатрическом задержании. По закону штата Нью-Джерси меня могут поместить в психиатрическую больницу на срок до 72 часов.
Проведя 16 часов на больничной койке, прижатой к коридору, наконец, около 2 часов ночи, я сел в другую машину скорой помощи и направился в стационар психиатрической больницы в пригородном городе в 45 минутах езды.
«Мне очень больно, и я не знаю, как с этим справиться», — сказал я медсестре. Но самое раннее, что я мог увидеть психиатра, было через три дня: в следующий понедельник.
На выходных мой партнер делил свое время между моим отцом и уходом за домашними животными. На этот раз я почувствовал облегчение, что мне не нужно быть дежурным сторожем, даже если это всего на несколько дней. Я был морально подавлен и физически истощен долгими поездками на работу и бессонными ночами. Ставить себя на первое место было неудобно, но какая-то часть меня знала, что это необходимо.
В больнице я сделал все, что мог, чтобы показать, что серьезно отношусь к своему психическому здоровью. Я ходил на каждое групповое занятие и активно участвовал. Я также старательно следовал всем правилам учреждения. Когда с помощью сна и лекарств моя депрессия прошла, я начал сожалеть о том, что пытался покончить с собой. Было приятно подружиться с мужчиной в возрасте 20 лет и женщиной в возрасте 40 лет. Мы втроем спокойно проводили свободное время, решая пазлы или раскрашивая в общей зоне.
В понедельник утром у меня был запланированный визит к лечащему психиатру. Мы работали над следующими шагами в моем выздоровлении.
Это включало в себя еженедельные сеансы психотерапии с консультантом по горю, регулярный прием антидепрессантов и поиск более здоровых механизмов выживания — питательную пищу, сон и медитацию — когда моя жизнь казалась невыносимой. К обеду меня выписали.
Через несколько недель после моего освобождения я начал ценить маленькие части жизни, которые люди часто считают само собой разумеющимися: прогулки на свежем воздухе, свободное время для чтения и дневника и возможность бриться без присмотра медсестры.
Я начал работать с врачами моего отца, чтобы научиться перенаправлять его, когда он становился агрессивным или возбужденным. Совместный просмотр повторов Family Feud стал спасением. В конце концов я переехал из дома моего бывшего партнера, когда понял, что мы никогда не будем на одной волне в отношении брака или детей.
Это был один из худших моментов в моей жизни, но моя попытка самоубийства помогла мне понять, что кажущиеся непреодолимыми проблемы можно преодолеть, если над ними работать.
Составление ежедневного списка благодарностей также помогло мне распознать хорошее, что есть в моей жизни, даже когда дела идут плохо.
В течение почти трех лет после попытки самоубийства я продолжаю регулярно принимать антидепрессанты и еженедельно встречаюсь с терапевтом. Чтобы справиться с горем потери мамы и папы, которые уже умерли, я праздную их дни рождения, делая пожертвования на их любимые дела и работая над альбомами для вырезок, которые я создал, используя их фотографии и сувениры. Это поддерживает их память.
Я научилась, наблюдая, как моя мама всегда ставит нужды других выше моих. Эта стратегия чуть не убила меня. За последние три года я научился уделять первостепенное внимание своему психическому и физическому здоровью и не чувствовать себя виноватым.
Теперь я знаю, что моя жизнь стоит того, чтобы жить, как бы ни было больно.
Кармен Кусидо — писательница из Северного Нью-Джерси. Она пишет мемуары о горе и утрате. Вы можете следить за ней в Твиттере @carmencusido и в Instagram @ccusido.
Все мнения, выраженные в этой статье, принадлежат автору.
Если у вас есть мысли о самоубийстве, вы можете бесплатно получить конфиденциальную помощь по Национальной линии спасения от самоубийств. Звоните 1-800-273-8255 . Линия доступна 24 часа каждый день.
Моя мама умерла 25 лет назад, а я до сих пор не оправилась | Отношения
Дилемма Мне 50 лет, я живу привилегированной жизнью с мужем и двумя детьми и действительно не хочу многого. Моя мать умерла очень внезапно, когда мне было 25 лет – ей был 61 год. Ее смерть наступила от сердечного приступа. Мы понятия не имели, что она серьезно больна. Мой отец умер от рака кишечника в 2020 году в возрасте 81 года.
Хотя e было очень грустно видеть упадок моего отца, я почувствовал, что могу смириться с его болезнью и последующей смертью. Однако — и причина, по которой я ищу совета — Я не думаю, что когда-либо действительно научилась справляться со смертью моей мамы.
Даже сейчас слезы наворачиваются на глаза, когда я пишу это. Как это может быть правильно после 25 лет? Я должен быть над этим.
Ненадолго встретился с вожатой, которая предложила погрузиться в маму – послушать ее любимые песни и т.д. Не помогло. Я до сих пор чувствую, что не пережил ее смерть. Буду признателен за любую информацию о том, как с этим бороться.
Ответ Филиппы Понятно, что вы не пережили смерть вашей матери. Вы потеряли ее слишком рано, это было ужасным потрясением и в то время в вашей жизни, когда вы еще только развивались в отношениях с ней. Было грустно, когда умер твой папа, но у тебя не было с ним незаконченных дел.
У вас есть две проблемы. Ваше горе и говоря себе, что вы должны покончить с этим. Мой совет: отбросьте «должен». Тогда на вас будет на одного меньше давления.
Вы хотите, чтобы ваше горе было «разобрано». И это может быть ключом к тому, почему вам так тяжело. Замените «иметь дело с» на «чувствовать с».
С чувствами, боюсь, не справятся, они так не работают. Нельзя ругать ребенка от истерики, а себя от горя. Но что вы можете сделать, так это изменить свое отношение к горю. Когда вы отталкиваете горе, оно вернется сильнее. Когда вы примете его, позаботитесь о нем, почувствуете к нему ласку, перестанете его бояться, он не уйдет, но его будет легче нести.
Я думаю, что ваш консультант следовал вашим указаниям, пытаясь вылечить вас. Я считаю, что вам нужно больше понимания, чем исправления. Возможно, вам придется вернуться к терапии — и к терапевту, который имеет опыт переживания горя, с которым вы можете вести беседы, как если бы вы разговаривали со своей мамой. Может быть, даже аргументы, которые вам нужно было иметь с ней.
Иногда мы разрастаемся вокруг горя, но оно остается таким же большим, как и прежде. По моему опыту жизни и смерти, очень немногие люди могут относиться к такого рода теории. Мы не скорбим по установленному плану. Утрата идет своим путем, и люди переживают ее по-своему.Иногда мы разрастаемся вокруг горя, но оно остается таким же большим, как и прежде. Иногда кажется, что оно приходит волнами и ощущается так же остро, как и в первый раз. Некоторые люди могут и действительно заполняют пустоту внутри себя, которую оставил умирающий важный человек, но это трудно сделать, когда вы еще не закончили узнавать их, и я думаю, что это особенно верно в отношении родителя, который умирает слишком рано. .
Некоторые психологи начинают рассматривать длительное горе как расстройство и разрабатывают методы лечения и предлагают лекарства, чтобы помочь. Я недостаточно знаю об этом маршруте, чтобы предлагать его или нет, но посмотрите, что вы можете найти, выполнив поиск в Интернете по запросу «сложное горе». Лично я не люблю патологизировать печаль. Но если вам нравится идея о том, как действовать дальше, она с большей вероятностью окажется полезной, чем та, которая не понравится.
Что вы думаете об идее не обижаться на свое горе? Не хотите избавиться от той части себя, которая является горем? Это может показаться странным, потому что временами ваше горе так же мучительно и жестоко, как и всегда, и вот я говорю, не отталкивайте его.
Но если вы можете поэкспериментировать с тем, чтобы не смущаться и не злиться, когда слезы приходят, а признать, что они будут и что они являются частью того, как вы любите и как вы любили свою мать, с ними может стать легче жить.
С тяжелой утратой легче смириться, если у тебя есть компания. Cruse (cruse.org.uk) — одна из самых авторитетных благотворительных организаций для тех, кто скорбит. Он проводит группы, а также индивидуальное консультирование по вопросам горя. Вам подойдет не каждая организация, переживающая тяжелую утрату, но я уверен, что одна из них подойдет.
Я рекомендую подкаст Кариад Ллойд, show.acast.com/griefcast. Ее книга You Are Not Alone выйдет в январе следующего года. Как и вы, она скорбит, несмотря на то, что родитель, которого она потеряла, умер несколько десятилетий назад. Я думаю, что рассказ о ее продолжающихся отношениях с ее горем может помочь вам смириться со своим. У нее также есть огромный опыт, потому что она выслушала так много горюющих людей.
Но если вы можете поэкспериментировать с тем, чтобы не смущаться и не злиться, когда слезы приходят, а признать, что они будут и что они являются частью того, как вы любите и как вы любили свою мать, с ними может стать легче жить.