Негосударственное общеобразовательное учреждение Средняя общеобразовательная школа

Волевое напряжение это: волевое напряжение | Перевод волевое напряжение?

alexxlab

Содержание

6.6. Волевое усилие как один из механизмов волевой регуляции. Психология воли

6.6. Волевое усилие как один из механизмов волевой регуляции

Одними из первых о волевом усилии как специфическом механизме воли заговорили в начале XX в. Г. Мюнстерберг, Г. И. Челпанов, А. Ф. Лазурский. Г. Мюнстерберг, например, писал: «Если я стараюсь вспомнить название какой-нибудь птицы, которую я вижу, и оно в конце концов приходит мне на ум, я чувствую его появление как результат моего собственного волевого усилия» [1997, с. 182]. А. Ф. Лазурский рассматривал волевое усилие как особый психофизиологический процесс, связанный с реакцией человека на встречающееся препятствие. Он поставил вопрос: «Существует ли одно волевое усилие, могущее по произволу человека направляться в различные стороны, или же, наоборот, имеется несколько его разновидностей, родственных друг другу, но все-таки не тождественных между собой?» [2001б, с. 17]. К сожалению, на этот вопрос ответ не найден до сих пор, хотя известно, что в повседневной жизни человек сталкивается с проявлением волевых усилий в двух направлениях.

С одной стороны, это усилия, задачей которых является подавление побуждений, препятствующих достижению цели. Эти побуждения связаны с возникающими в процессе деятельности неблагоприятными состояниями (страх, утомление, фрустрация), которые подталкивают человека к прекращению этой деятельности. С другой стороны, это волевые усилия, стимулирующие активность, направленную на достижение цели. Эти усилия имеют большое значение для проявления таких волевых качеств, как терпеливость, упорство, внимательность, настойчивость.

…

Что же такое представляет собой это волевое усилие? На этот счет в психологии существуют двоякого рода взгляды…

Согласно одному взгляду, волевое усилие есть совокупность двигательных (главным образом, мышечных) ощущений. При совершении каких бы то ни было мышечных движений приходится испытывать чувство напряжения, представляющее собой не что иное, как совокупность мышечных ощущений. Именно это мускульное напряжение и воспринимается нами как чувство усилия.

Но бывают такие волевые акты, при которых нет мышечного сокращения, а есть или задержка этого сокращения, или же другие более сложные психофизиологические обнаружения. Для объяснения этих явлений была выдвинута теория так называемого иннервационного чувства. Предполагали, что всякого рода нервный импульс, хотя бы он и не повел за собой мышечного сокращения, но остался бы чисто центральным мозговым процессом, все-таки сопровождается известным субъективным переживанием, напоминающим волевое усилие. В качестве доказательства приводились случаи, когда двигательное усилие испытывается нами, несмотря на то, что сами мышцы, на сокращение которых это двигательное усилие направлено, отсутствуют совершенно. Это бывает после ампутации, когда человек пытается двигать, например, пальцами отрезанной ноги, то, несмотря на отсутствие мышц, которые у него должны были бы сокращаться, он все-таки испытывает известное волевое напряжение. Однако более тщательные исследования Джемса показали, что в этих случаях обыкновенно человек сокращает попутно также и некоторые другие сохранившиеся у него мышцы, все равно как, например, при очень сильном напряжении рук мы невольно напрягаем также и некоторые другие мышцы тела.

И вот мышечные ощущения, возникшие благодаря сокращению побочных мускулов, и принимались ошибочно за иннервационное чувство.

…До сих пор речь шла, главным образом, о тех волевых усилиях, которые направлены на совершение известных двигательных актов или на их задержку… Однако наряду с этим существует целый ряд волевых актов, направленных на течение представлений, чувствований и т. п. Здесь уже зачастую не бывает почти никаких движений или двигательных задержек, и тем не менее волевое напряжение может достигать больших размеров. Вот такого рода процессы и заставляют обратить внимание на другую теорию, до некоторой степени противоположную только что изложенной. Согласно этой второй теории, волевое усилие не сводится к каким бы то ни было двигательным актам, а, наоборот, является самостоятельным, совершенно своеобразным психофизиологическим процессом. В то время как первое объяснение ссылается главным образом на данные физиологии и биологии, второе объяснение основывается преимущественно на данных самонаблюдения — нисколько, впрочем, не исключая возможности того, что в основе непосредственно воспринимаемого нами чувства волевого усилия лежит какой-нибудь определенный мозговой процесс или совокупность таких процессов.

Обращаясь к данным самонаблюдения, приходится прежде всего отметить, что волевое усилие является чрезвычайно характерным элементом всякого вообще сознательного волевого акта. Кроме того, оно представляет собой нечто всегда однородное, на что бы ни было направлено это усилие, оно всегда нами переживается более или менее одинаково. Наконец, для нашего сознания оно является чем-то элементарным, неразложимым на дальнейшие, более простые элементы.

…Мне представляется, что как та, так и другая теория не могут быть приняты во всей их полноте. С одной стороны, мы видели, что было бы слишком односторонне сводить все волевые процессы только к движениям или их задержке, так как существует целый ряд волевых и притом очень напряженных актов, в которых психомоторные элементы крайне незначительны. С другой стороны, было бы неправильно, на мой взгляд, волевое усилие переоценивать, распространяя его на все наши психические переживания. По-моему, следует резко отличать волевой процесс с его центральным фактором, волевым усилием, от более общего понятия психической активности.

Волевое усилие представляет собой одну из основных психических функций, занимающую в нашей душевной жизни свое определенное место наряду с чувствованиями и интеллектуальными процессами.

Лазурский А. Ф. 2001. С. 235–237, 238

М. Я. Басов [1922] рассматривал волевое усилие как субъективное выражение регулятивной функции воли, которую он отождествлял с вниманием. Он считал, что внимание и волевое усилие — это одно и то же, только обозначаемое разными терминами. Таким образом, М. Я. Басов косвенно присоединялся к первому из предположений А. Ф. Лазурского: механизм волевого усилия для всех случаев един.

К. Н. Корнилов считал волевое усилие основным признаком воли, поэтому дал следующее определение воли: это «психический процесс, который характеризуется своеобразным усилием и получает свое выражение в сознательных действиях и поступках человека, направленных на достижение поставленных целей» [1941, с. 266]. Признание центрального положения вопроса о волевом усилии в проблеме воли имеется в работах В.

И. Селиванова, В. К. Калина и других. Однако встречается и другая точка зрения.

Ш. Н. Чхартишвили не считал волевое усилие признаком волевого поведения. По этому поводу он писал: «Многие исследователи понимают, что определение воли через признаки интеллекта является недоразумением и находят выход в привнесении в определение воли другой стороны поведения, а именно — момента усилия. Протекание волевых актов зачастую наталкивается на некоторое препятствие, преодоление которого требует внутреннего усилия, своего рода внутреннего напряжения. Этот момент усилия, или способность преодолевать препятствия, объявляется вторым признаком воли.

Однако внутреннее напряжение, — продолжал Ш. Н. Чхартишвили, — и способность преодолевать препятствия не чуждо и животному. Птицам требуется исключительное усилие, чтобы преодолеть бурю, свирепствующую в открытом море, и достичь конечной цели своего полета. Зверь, попавший в капкан, совершает колоссальное усилие для того, чтобы вырваться на свободу.

Словом, способность совершать усилие, необходимое для преодоления препятствий, возникающих на жизненном пути, присуща всем живым существам, и нет ничего удивительного в том, что человек, приобретя способность сознания, сохранил и это свойство. Однако животное, несмотря на то, что оно в не меньшей мере обладает способностью совершать усилие и бороться с препятствиями, никто не считает существом, обладающим волей» [1967, с. 73]. По поводу последнего утверждения могу заметить — и напрасно. У животных безусловно есть зачатки волевого поведения, и одним из них является проявление ими волевого усилия, о чем писал и П. В. Симонов. Ошибка Ш. Н. Чхартишвили, мне представляется, состоит в том, что вместо отрицания волевого усилия как признака воли ему нужно было признать наличие зачатков воли и у животных.

Устранение волевого усилия из воли приводит Ш. Н. Чхартишвили к странным заключениям и в отношении поведения человека. Так, он писал: «Алкоголик или наркоман, находящийся в плену укоренившейся потребности в алкоголе или морфии, осознает эту потребность, осознает пути и средства, необходимые для приобретения крепкого напитка или морфия, и зачастую прибегает к максимальному усилию для преодоления препятствий, возникших на его пути к удовлетворению своей потребности. Однако было бы ошибкой считать проявляющиеся в подобных актах поведения осознанность потребности и напряженные усилия производными от воли явлениями и полагать, что чем сильнее и упорнее стремление к удовлетворению подобных неукротимых потребностей, тем сильнее воля. Потребность может активизировать работу сознания в определенном направлении и мобилизовать все силы, необходимые для преодоления препятствия. Но это может не быть действием воли. Поэтому нельзя считать, что в указанных признаках поведения проявляется специфическая особенность воли» [там же, с. 73–74].

Нельзя не видеть в этом утверждении отголосков идеологизированного подхода к оценке волевого поведения. Алкоголизм и наркомания считаются в обществе отрицательными наклонностями, поэтому кто эти наклонности не может перебороть, тот безвольный. Но, во-первых, надо спросить у самого алкоголика или наркомана, а хочет ли он их перебороть, а во-вторых, какая разница в проявлении усилия при решении школьником задачи и добывании алкоголиком спиртного? И в том и в другом случае поведение мотивировано, и в том и в другом случае мы наблюдаем произвольное управление усилием (ведь нельзя же полагать, что усилие это проявляется алкоголиком непроизвольно).

Поэтому с точки зрения механизмов управления поведением разницы в этих случаях нет. Следовательно, и тот и другой проявляют силу воли при достижении намеченной цели.

В. А. Иванников пишет: «Признание усиления мотивации главной функцией воли отмечалось еще в работах прошлого века и сегодня содержится в работах самых разных авторов. Для объяснения этого феномена воли предлагались различные решения, но наибольшее распространение получила гипотеза о волевом усилии, исходящем от личности». И далее В. А. Иванников ставит вопрос: «Не является ли понятие волевого усилия остатком от постепенного наступления экспериментальных исследований на выяснение природы и механизмов побуждения личностной активности, остатком, не нашедшим пока еще своего объяснения и экспериментальных приемов исследования?… Попытки оправдать введение понятия волевого усилия, исходящего от личности, необходимостью признания собственной активности личности, не вытекающей из наличной ситуации, вряд ли являются состоятельными… Задача заключается не в том, чтобы ввести еще одно побуждающее начало, а в том, чтобы через имеющиеся механизмы найти возможность объяснения свободной самостоятельной активности личности» [1985, с. 50].

Развивая свои сомнения, В. А. Иванников пишет, что «наряду со сферой мотивации личность становится вторым источником побуждения к активности, причем в отличие от мотивов личность не только побуждает, но и тормозит активность. Возникающая при этом теоретическая неловкость, видимо, мало кого смущает, и в итоге получается, что побуждает и мотивационная сфера личности, и сама личность, произвольно создавая волевое усилие» [там же].

Мне представляется, что никакой неловкости, о которой говорит В. А. Иванников, в действительности нет и быть не может. Ведь возникшая у него неловкость основана на некорректном противопоставлении личности мотиву. Такое противопоставление появилось у автора, очевидно, потому, что за мотив он принял, вслед за А. Н. Леонтьевым, предмет удовлетворения потребности, который находится как бы за пределами личности. В действительности мотив есть личностное образование и одна из составляющих произвольного управления, т. е. воли в широком понимании, и поэтому противопоставлять мотив личности — это все равно, что противопоставлять часть целому. Личность управляет своим поведением как с помощью мотива, так и с помощью волевого усилия, между которыми, как отмечал В. И. Селиванов, действительно имеется качественное различие. Если мотив — это то, ради чего совершается действие, то волевое усилие — это то, посредством чего осуществляется действие в затрудненных условиях. Никто не действует, писал В. И. Селиванов (1974), ради волевого напряжения. Волевое усилие — лишь одно из необходимых средств реализации мотива.

Поэтому В. К. Калин справедливо подчеркивает, что если неверно отрывать мотив от воли или заменять волю мотивом, то столь же неверно и мотив подменять понятием «воля».

Вспомним, как вела себя Людмила в саду у Черномора в пушкинской поэме «Руслан и Людмила»:

В унынье тяжком и глубоком

Она подходит — и в слезах

На воды шумные взглянула,

Ударила, рыдая, в грудь,

В волнах решилась утонуть —

Однако в воды не прыгнула

И дале продолжала путь.

…Но втайне думает она:

«Вдали от милого, в неволе,

Зачем мне жить на свете боле?

О ты, чья гибельная страсть

Меня терзает и лелеет,

Мне не страшна злодея власть:

Людмила умереть умеет!

Не нужно мне твоих шатров,

Ни скучных песен, ни пиров —

Не стану есть, не буду слушать,

Умру среди твоих садов!»

Подумала — и стала кушать.

А вот другой, уже реальный случай. В. Шпеер, министр вооружений гитлеровской Германии, писал в своих «Мемуарах» о днях, проведенных под арестом после поражения его государства во Второй мировой войне: «Подчас мне приходила мысль добровольно уйти из жизни… В Крансберге один из ученых-химиков рассказал нам, что если раскрошить сигару, затем растворить в воде и выпить эту смесь, то вполне возможен смертельный исход; я долгое время носил в кармане искрошенную сигару, но, как известно, между намерением и действием дистанция огромного размера» [1997, с. 669].

Это те случаи, когда «суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано». Для свершения требуется осуществить волевое усилие.

Филогенетической предпосылкой возникновения волевого усилия является способность животных к мобилизации усилий для того, чтобы преодолеть встречающиеся препятствия на пути к биологической цели. Это так называемое «преградное» поведение животных (П. В. Симонов [1971]). Если бы у них не было этого механизма, животные просто не выжили бы. Нельзя не отметить, что у животных имеется и механизм регуляции таких усилий, их дозирования (вспомним кошку, вспрыгивающую на предметы разной высоты). Но если у животных подобное использование усилий осуществляется непроизвольно, то человек приобретает способность пользоваться этими усилиями сознательно.

Локке [Locke, 1968] в своих экспериментах показал, что повышение трудности выбираемой цели приводило к более высоким достижениям; они были выше, когда уровень трудности цели был неопределенным или когда от испытуемого требовалось просто «работать как можно лучше». Автор справедливо полагает, что после принятия трудной цели испытуемые были вынуждены мобилизовывать все силы для достижения этой цели. Однако, как отмечают Кукла [Kukla, 1972] и Майер [Meyer, 1976], разработавшие модель «расчета усилий», максимальное увеличение усилий происходит при таком уровне сложности, который, по мнению субъекта, еще является преодолимым. Это тот предел, за которым уровень усилий резко падает.

В. И. Селиванов писал, что волевое усилие является одним из главных средств, с помощью которых личность осуществляет власть над своими побуждениями, избирательно пуская в действие одну мотивационную систему и затормаживая другую. Регуляция поведения и деятельности осуществляется не только опосредованно — через мотивы — но и прямо, через мобилизацию, т. е. через волевые усилия.

В. И. Селиванов, подчеркивая связь волевого усилия с необходимостью преодоления препятствий, трудностей, считал, что оно проявляется во всякой нормальной работе, а не только в экстремальных ситуациях, например при утомлении, как полагают некоторые психологи. Он утверждал, что «при таком взгляде на роль волевого усилия оно выглядит инструментом лишь неприятного и вредного для организма деспотического принуждения, когда работать уже нет мочи, а надо. Несомненно, такие ситуации могут иметь место в жизни человека, особенно в экстремальных условиях. Но это лишь исключение из правила» [1975, с. 20]. Действительно, волевое усилие используется человеком не только при изнеможении, но и на начальной стадии развития утомления (при так называемом компенсированном утомлении), когда человек поддерживает свою работоспособность на заданном уровне без деспотизма и ущерба для здоровья. Да и простое нажатие на динамометр — это тоже проявление волевого усилия. Другой вопрос — любая ли деятельность требует использования волевого усилия. В отличие от В. И. Селиванова, я полагаю, что не любая.

Как отмечает В. И. Селиванов, центральное место в диагностике воли (понимаемой им как мобилизация психических и физических возможностей) занимает измерение волевого усилия, которое в большей или меньшей мере присутствует в разных волевых действиях (о том, что действительно измеряется, — волевое усилие или что-то другое, речь пойдет в главе 13).

…

Волевое усилие качественно отличается от мышечного усилия, наблюдаемого нами, например, при поднимании тяжестей, при быстром беге, а в меньшей мере — при сдвигании бровей, сжимании челюстей и т. п. В волевом усилии движения часто минимальны, а внутреннее напряжение может быть колоссальным. Примером этого может служить усилие, которое приходится делать бойцу, остающемуся на посту под огнем неприятеля, парашютисту, прыгающему с самолета, и т.  п.

При волевом усилии всегда имеется и мышечное напряжение. Припоминая какое-нибудь слово или внимательно рассматривая что-либо, мы напрягаем мышцы лба, глаз и т. п. Тем не менее отождествлять волевое усилие с мышечным напряжением было бы совершенно неверно. Это значило бы лишить волевое усилие его особого содержания.

Корнилов К. Н. 1948. С. 326–327

Имеется несколько определений волевого усилия. К. К. Платонов определял его как переживание усилия, являющееся обязательным субъективным компонентом волевого действия, Б. Н. Смирнов — как сознательное напряжение психических и физических возможностей, мобилизующих и организующих состояние и деятельность человека ради преодоления препятствий. Чаще всего под волевым усилием понимают сознательно и большей частью осознанно совершаемое внутреннее усилие над собой, являющееся толчком (импульсом) к выбору цели, к концентрации внимания на объекте, к началу и остановке движения и т. п.

В. К. Калин считает волевое усилие основным операциональным механизмом волевой регуляции. Он определяет волевое усилие как «однонаправленное регулирующее проявление сознания, приводящее к установлению или удержанию необходимого состояния функциональной организации психики» [1989а, с. 53].

С. И. Ожегов [1985] определяет усилие как напряжение сил. Именно в этом значении я понимаю и волевое усилие: это сознательное и преднамеренное напряжение физических и интеллектуальных сил человеком.

Исходя из такого понимания, я отличаю его от волевого импульса, осуществляющего запуск (инициацию) произвольных действий.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

РИТМ: ПОКОЙ – УСИЛИЕ

РИТМ: ПОКОЙ – УСИЛИЕ Мы считаем, что усилие исключает покой. Парадокс состоит в том, что покой и усилие вовсе не противоположные понятия – одно дополняет другое. Для того чтобы выиграть в жизни, вы, подобно олимпийскому бегуну, должны приложить большое усилие. Однако чтобы

Состояния плюс один, минус один и нулевое

Состояния плюс один, минус один и нулевое На этом этапе слово взяла дона Карлетта. Она заговорила о чувстве несостоятельности терапевта или, альтернативно, желании быть совершенным! На семинаре, посвященном разбору случаев, который они с Орлом проводили много лет назад,

Сны — один из механизмов

Сны — один из механизмов В механизме работы снов и их значения для человека пока еще много остается неизвестного и загадочного, однако функция отдельных снов уже вполне объяснима и как оказалось очевидна.Некоторые из наших снов являются своеобразными адекватизаторами

Сны — один из механизмов

Сны — один из механизмов В механизме работы снов и их значения для человека пока еще много остается неизвестного и загадочного, однако функция отдельных снов уже вполне объяснима и как оказалось очевидна. Некоторые из наших снов являются своеобразными адекватизаторами

ТВОРЧЕСКОЕ УСИЛИЕ

ТВОРЧЕСКОЕ УСИЛИЕ Я уже не раз подчеркивал значение творческого усилия. Формально его можно вызвать, надевая зеленую шляпу. Я считаю, что творческое усилие заслуживает поощрения само по себе, вне зависимости от достигнутых результатов. Нельзя требовать от человека,

ВОЛЕВОЕ ТЕПЛО

ВОЛЕВОЕ ТЕПЛО Ваш домашний кот преподаст вам эту мудрость. Расширение сосудов тела благоприятствует покою и восстановлению сил: вероятно, поэтому все животные стараются отдыхать в теплом месте и не упускают случая погреться. «Ляжем пляжем…» Отходя от мороза у печки или

43. Волевое действие

43. Волевое действие Волевое действие – это внутренняя побудительная сила, сформированная не только типологическими и биологическими задатками, но и определяемая каждодневным воспитанием, самоконтролем, самоубеждением. Поэтому психологи считают, что воля

§ 2. Структура волевой регуляции деятельности

§ 2. Структура волевой регуляции деятельности Деятельность осуществляется системой действий. Действие — структурная единица деятельности. Различаются перцептивные, умственные, мнемические и практические действия. В каждом действии можно выделить ориентировочную,

Глава 6. Волевая регуляция и волевое усилие (самомобилизация)

Глава 6. Волевая регуляция и волевое усилие (самомобилизация) 6.1. Что такое «волевой человек» В представлении большинства людей волевым является человек, умеющий (или обладающий способностью) преодолевать возникающие на пути достижения цели трудности, или же смелый,

6.5. Соотношение волевой и эмоциональной регуляции

6. 5. Соотношение волевой и эмоциональной регуляции Эмоции и воля являются непременными компонентами управления (и регуляции как частного случая управления) человеком своим поведением, общением и деятельностью. Традиционно эмоционально-волевая регуляция — объект

Хвалите людей один на один, а группы в присутствии всех

Хвалите людей один на один, а группы в присутствии всех Эта рекомендация тоже противоречит тому, что обычно происходит в организациях. Сама идея каждой церемонии награждения – покрасоваться перед коллегами и друзьями. Однако, согласно результатам исследований, многие

ГЛАВА 18 ВОЛЕВОЕ УСИЛИЕ

ГЛАВА 18 ВОЛЕВОЕ УСИЛИЕ Доброе утро. Что вы здесь делаете в полном одиночестве? Не размышляете, я надеюсь! И я бы не подумал, что вы предаетесь грезам, так как у вас на лице нет отсутствующего выражения мечтателя. Нет, я не предавался ни размышлениям, ни грезам. Я занимался тем,

Ритм, скорость и усилие

Ритм, скорость и усилие Чтобы найти нужный ритм при пребывании «внутри», не надо быть гением телепатии. В связи с тем, что мужчины и женщины принадлежат к одному биологическому виду, очень велика вероятность того, что ритм «всунул-высунул», приятный вам, будет подходить и

ПРИЛАГАЯ УСИЛИЕ

ПРИЛАГАЯ УСИЛИЕ Поэкспериментируйте и постарайтесь понять, какой из перечисленных методов максимально подходит именно вам. Но помните: у вас нет ни одной более или менее веской причины для того, чтобы довольствоваться чем-то второсортным. Женщины могут научиться

Воля у делового человека | Журнал Деловой мир

Отправить статью или инфоповод

3 ноября 2010