Гофман самопрезентация: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

В описании курса мы использовали расхожую фразу о «представлении себя другим», причем не скрывали, что помимо непосредственного описания основного действия, которое совершают видеоблогеры, мы имеем в виду и определенное теоретическое описание этого процесса, связанное с именем американского социолога Эрвина Гоффмана и, шире, с так называемой микросоциологией.

Наконец, пришло время погрузиться в эту теоретическую традицию, чтобы разобраться не только в том, как она может пригодиться в нашей исследовательской работе, но и в том, какие у неё есть ограничения, что с её помощью мы можем и что не можем разглядеть в многообразном мире ютуба.

Мы не сильно погрешим против истины, если скажем, что одна из магистральных линий американской социологии XX века связана с идеями философа и социального психолога Джорджа Герберта Мида, который, среди прочего, в книге «Философия настоящего» говорил о том, что «мир — это мир событий», а «существующее включает в себя несуществующее». Эти философские рассуждения имеют значимое прикладное значение для изучения социальной жизни. Они приводят к заключению, что важны не только происходящие в своей объективной данности события, а то, что «не существует» физически и зачастую не может быть четко установлено и зафиксировано — наши представления, впечатления, отношение к происходящему и другим людям.

Внимательный анализ особенностей поведения человека и его социальной жизни повлиял на исследования Чикагской школы социологии, в которых изучались разные формы городской жизни: от устройства гетто и других городских сообществ до теории коммуникации, выстроенной на анализе газетных новостей как формы знания и социального взаимодействия. В дальнейшем в глубине Чикагской школы сформировался особый подход, называемый символическим интеракционизмом, теоретической разработкой которого почти единолично занимался ученик Мида — Герберт Блумер. С точки зрения символического интеракционизма, сталкиваясь с людьми и вещами, мы постоянно находимся в процессе интерпретации символов, скрытых в них. В этом же пространстве, наполненном символами, мы растём и постепенно учимся правильно их «декодировать». Символические интеракционисты проводили много времени в полевых исследованиях и результаты их работы чрезвычайно интересно читать.

Эрвин Гоффман также учился в Чикаго, и первые его работы ассоциируются с символическим интеракционизмом, хотя с самого начала своей академической карьеры он вёл себя достаточно самостоятельно и не всегда находил общий (академический) язык со старшими коллегами, в том числе и с научным руководителем. С другой стороны, его волновал всё тот же, общий для чикагцев круг вопросов о «прагматике» взаимодействий, а не о том, насколько они «истинные», «правильные» и т. п.

можно также встретить следующие формы написания его имени: Ирвин Гофман, Ирвинг Гофман и Эрвинг Гоффман

В русле этого противопоставления, во введении к книге «Анализ фреймов» Гоффман рассуждает, что игру футбольных команд совершенно противоположно оценивают и переживают болельщики этих команд, и решение о том, чья оценка истинна и кем именно являются участники этой совместной деятельности — футбольными болельщиками, примерными семьянинами, успешными банкирами или не менее успешными мошенниками (а это может быть один и тот же человек) — «для изучения совершенно не обязательно».

В своей первой книге «Представление себя другим в повседневной жизни» Гоффман подробно разобрал механику самовыражения людей в различных ситуациях и получения впечатлений об этом от тех, с кем они взаимодействуют. После этого Гоффман всю свою жизнь продолжал заниматься изучением взаимодействий лицом к лицу в публичных местах и приватных ситуациях, фокусируясь на отдельных деталях, разбирая разные элементы и предлагая близкие, но альтернативные друг другу схемы описания поведения и взаимодействия людей, собранных вместе. С другой стороны, он также много времени посвятил изучению способов контроля общества над личностью через процесс стигматизации, а также связанных с этим тотальных институтов (психбольниц, тюрем, интернатов) — мест, где контроль и подавление личности доведены до предела.

В нашем занятии мы предложим небольшой словарь основных понятий микросоциологии Гоффмана, которые можно найти в его книгах и статьях, переведенных на русский язык. Гоффмановская традиция играет на данный момент существенную роль в исследованиях медиа и интернета и этот ее извод остается совершенно неизвестным русскоязычному читателю. Мы обратимся к разбору некоторых из них в нашем задании. Словарь же, по замыслу, пригодится как тезаурус для построения конкретных теоретических рамок для наших исследований ютуба. При этом мы не разбираем наиболее общие и фундаментальные понятия вроде «событие» или «ситуация», потому что Гоффман использовал их в каждой своей работе и каждый раз придавал им новый теоретический оттенок, оставаясь, в общем-то, в рамках бытового языка.

Представленный словарь — это повод задуматься о том, как существующие правила, нормы, этикет, социальные и культурные контексты, устройство взаимодействия и специфика протекания ситуаций, связанных с ютубом, могут быть описаны через призму обычного поведения человека вне интернета.

«Представление себя другим в повседневной жизни»

1959 г.

Эта книга стала началом так называемого драматургического подхода в социологии и антропологии. Он основывается на способности индивида к «самовыражению» (а следовательно и способности производить впечатление на дру­гих), то есть принятию и исполнению роли в определенной ситуации, а также к двум разным видам знаковой активности — произвольному самовыражению, в процессе которого он даёт информацию о себе, и непроизвольному самовыражению, которым он выдаёт себя. В этом подходе Гоффман фактически доводит до предела теорию социальной роли, используя все возможные театральные метафоры от «воплощения в роль» до «сценических разговоров».

Передний план взаимодействия — это проявление активности перед конкретными зрителями и «стандартный набор выразительных приемов и инструментов, намеренно или невольно выработанных индивидом в ходе исполнения». Это индивидуальное исполнение воспроизводится регулярно в обобщенной и устойчивой форме, оказывая влияние на тех, кто является зрителями. В исполнение входят такие составляющие как: обстановка, которая включает в себя мебель и другие декорации, физическое расположение участников, а также другие составляющие фона, являющиеся своего рода реквизитом для производства действия. Эта обстановка рассматривается как неподвижная в плане географических перемещений, то есть человек не может исполнять конкретные действия, для которых неотъемлема данная обстановка, в другой обстановке. Таким образом возникает зависимость актора от объектов, которые вовлечены в его действие, действия фокусируются на объектах переднего плана и становятся привязаны к объектам.

Передний план связан с понятием зон и зонального поведения.

Зона переднего плана — это место исполнения роли, в ней работают правила приличия, вежливости и другие нормы, принятые в данной ситуации.
Зона заднего плана — это закулисье, где люди готовятся к исполнению роли в переднем плане или отдыхают от него, эта зона свободна от церемониала и правил, сковывающих эмоции и тело человека.

[…]

С управлением впечатления связано и поддержание индивидом экспрессивного контроля — способов управлять впечатлением, производимым на других во время исполнения «роли».

“

В качестве примера того, что мы должны попытаться исследовать, процитируем обширный беллетристический эпизод, в котором описано как некий Приди, англичанин на отдыхе, обставляет свое первое появление на пляже летнего отеля в Испании:

Само собой разумеется, надо постараться ни с кем не встре­чаться взглядом. Прежде всего он должен дать понять тем воз­можным компаньонам, что нисколько в них не заинтересован. Смотреть сквозь них, мимо них, поверх них — этакий взгляд в пространство. Будто пляж пустой. Если мяч случайно упадет на его пути — он должен выглядеть застигнутым врасплох. Потом улыбка радостного изумления озарит его лицо (Добродушный, Любезный Приди!), когда он начнет осматриваться, пораженный тем, что на пляже, оказывается, е с т ь люди, и бросит им мяч обратно, легонько посмеиваясь над собой, а н е над л ю д ь м и, — и тогда уж небрежно возобновит свое беспечное обозрение пространства. Но придет время устроить и маленький парад достоинств Идеального Приди. Как бы невзначай он даст шанс любому, кто захочет, увидеть мельком титул книги в его руках (испанский перевод Гомера — чтение классическое, но не вызывающее, к то­му же космополитичное), а затем он неторопливо сложит свою пляжную накидку и сумку аккуратной защищенной от песка кучкой (Методичный и Практичный Приди), непринужденно вы­тянется во весь свой гигантский рост (Большой кот Приди) и с облегчением сбросит сандалии (наконец-то, Беззаботный При­ди!). А бракосочетание Приди и моря! На этот случай — свои ри­туалы. Во-первых, шествие по пляжу, внезапно переходящее в бег с прыжком в воду, и сразу после выныривания плавно, мощ­ным бесшумным кролем туда — за горизонт. Ну, конечно, не­ обязательно за горизонт. Он мог бы неожиданно перевернуться на спину и бурно взбивать ногами белую пену (ни у кого не вы­зывая сомнений, что способен плыть и дальше, если б захотел), а потом вдруг стоя выпрыгнуть на пол корпуса из воды, чтобы все видели, кто это был. Другой ход был проще: он не требовал испытания холодной водой и риска показаться чересчур высокодуховным. Вся шту­ка в том, чтобы выглядеть до того привычным к морю, к Среди­земноморью и к этому пляжу, что такой человек по своему про­изволу мог бы сидеть хоть в море, хоть не в море без вреда для репутации. Такое времяпрепровождение допускало медленную прогулку внизу по кромке воды (он даже не замечает, как вода мочит его ноги, ему все равно что вода что земля!) глаза обра­щены к небу и сурово выискивают невидимые другим призна­ки будущей погоды (Местный рыбак Приди!).

Романист хочет показать нам, что Приди неадекватно истолковывает неясные впечатления, которые его чисто телесные действия производят, как он думает, на окружа­ющих. Мы и дальше можем подсмеиваться над Приди, полагая, что он действует с целью создать о себе особое впечатление и впечатление ложное, тогда как другие при­сутствующие либо вообще не замечают его, либо еще хуже, то впечатление о себе, какое Приди страстно хочет заста­вить их принять, оказывается сугубо частным, необъек­тивным впечатлением. Но для нас в этом единственно важно, что тот вид впечатлений, который, как полагает Приди, он производит, — это реально существующий вид впечатлений, какой верно или неверно получают от кого-то в своей среде другие.

из введения к книге «Представление себя другим в повседневной жизни»

Подробнее о терминах книги «Представление себя другим в повседневной жизни» мы рекомендуем почитать здесь, а также здесь.

Драматургический подход используется в исследованиях платформ и, в частности, изучении ютуба. Все, что и как делает блогер легко описывается в драматургических терминах. Это же, одновременно, является и ограничением такого фокуса — он слишком замкнутый и «дистиллированный» в случае видеоблогинга, в котором «объективно» имеет место показ себя, позирование и расчет на реакцию аудитории — драматургия кажется слишком самоочевидной. Другое дело, например, «бандитская стрелка» или переговоры о даче крупной взятки — в этих случаях драматургический подход с его пониманием выхода на сцену, того, как люди принимают на себя определенные роли и очерчивают тем самым границы взаимодействий, может быть очень полезен.

Для того, чтобы описание поведения перед камерой как игры определенной роли что-то добавило к нашему пониманию этих действий, нам нужно привлечение других сильных метафор и исследовательских ходов. Помочь в этом может наша интуиция. Например, мы описываем драматургию блога и при сборе данных обращаем внимание на то, что есть некоторое несоответствие между тем, как блогер показывает себя, и тем, как нам кажется, как и чем он «действительно» живет, например, его доходом, уровнем жизни, принадлежностью к какой-то социальной группе. Естественно, эта интуиция сама по себе требует рефлексии, какие основания у нас есть для подобных заключений, но остается вопрос — в чем причина разрыва в случае этого блогера? Для того, чтобы рассуждать об этом придется привлечь какие-то дополнительные аргументы, драматургический подход окажется только инструментом, показывающим механику сокрытия некоторой части жизни в пространстве самопрезентации человека.

Механическое отождествление переднего плана с онлайн-поведением индивида, а заднего — с его поведением в офлайне, конечно, является ошибочным (хотя обыденная логика и подсказывает нам такую аналогию). Онлайн видео-формат действительно предоставляет больше возможностей для контроля своих действий, однако они далеко не абсолютные. Кроме того, опосредованный характер коммуникации с аудиторией имеет свою специфику и может, наоборот, накладывать ограничения на управление впечатлением. Patricia Lange, изучавшая подростковые видео-практики на ютубе, предлагает рассматривать проигрывание роли как интерактивный процесс, в котором онлайн и офлайн взаимодействия сложно переплетены, а успех представления зависит от восприятия аудитории, действующей также на обоих этих уровнях — опосредованно через виртуальное пространство сети и в физическом пространстве (например, родственники и друзья блогера могут наблюдать или даже участвовать в процессе съемки видео, а потом видеть конечный результат в интернете).

«Поведение в публичных местах:
заметки о социальной организации сборищ»

1963 г.

Эта книга не содержит такого цельного подхода как «Представление себя другим», она целиком посвящена подробному разбору одного важного вопроса: каким правилам подчиняется взаимодействие людей, находящихся в одном месте.

Мы с детства приучены вести себя определенным образом разными людьми: незнакомыми, малознакомыми, и близкими и в разных обстоятельствах: когда можно громко смеяться и радоваться встрече, когда можно бегать и прыгать, а когда сидеть спокойно и слушать, что говорит врач или учитель. Со временем мы расширяем репертуар возможных ситуаций и считается, что ко взрослой жизни овладеваем необходимым набором навыков, чтобы понимать, как принято себя вести в любой жизненной ситуации. Говоря обо всем этом слогом, принятым у социологов, можно сказать так: Гоффман предлагает нам ответ на вопрос о том, как устроен социальный порядок. И, в отличие от тех, кто считает, что в буквальном смысле порядок заложен в определенных объективных и внешних по отношению ко всем нам вещах — социальных институтах вроде государства, частной собственности, права и других, Гоффман предлагает очень простой ответ: относительное спокойствие нашей жизни и наша уверенность в том, что все будет происходить логично, коренится в наших повседневных взаимодействиях, в том, как мы себя ежедневно ведем в десятках и сотнях сборищ разного размера: от семейного завтрака через поездку в метро и деловые переговоры обратно к семейному ужину.

Несфокусированное взаимодействие — форма коммуникации, когда человек собирает о другом [присутствующем] информацию, бросая взгляд вскользь, не концентрируясь на чем-то одном. В основном, речь идет о некоторых телесных знаках, посредством которых человек даёт понять что-то о себе и своем представлении о происходящем. Гоффман пишет: «индивид может прекратить говорить, но не может прекратить коммуницировать». Этот тезис с Гоффманом охотно разделяют антропологи, однако социологическое теоретизирование Гоффмана приводит к выстраиванию целого каркаса концептов, которые призваны разграничить и детально описать эту форму взаимодействия:

Среди них, например, телесная идиома — это одинаково понимаемая всеми и значимая для всех участников совокупность жестов и других форм телесной экспрессии. Важно понимать, что речь не о жестах, понятных двум друзьям, а об устойчивой совокупности знаков, которые подаются нашим телом и которые достаточно однозначно понимаются всеми представителями общей с нами культуры.

Сфокусированное взаимодействие — форма коммуникации, при которой все участники открыто сотрудничают и поддерживают один фокус внимания. Самый идеальный пример — это разговор двух индивидов, когда они расположены друг напротив друга и ничего не мешает их коммуникации. Однако и в случае разговоров тет-а-тет, а уж тем более в случае более широкого круга участников, сфокусированное взаимодействие постоянно рискует расфокусироваться. Этим рискам, а также тому как поддерживается фокус посвящена значительная часть книги.

Более подробно с основными идеями книги и великолепными иллюстрациями к ним можно ознакомиться в этом видео. (Осторожно, в этом видео прекрасно буквально все, в первую очередь, лектор Михаил Соколов)

Идея, что социальный порядок не откуда-то снаружи спускается из обезличенных социальных институтов к нам «простым людям» очень важна в случае интернета.

Долгое время существовало два доминирующих «народных» представления о коммуникации в интернете: либо это пространство анонимности, для кого-то свободы, а для кого-то обмана, «аморальщины» и беззакония (как минимум в смысле правил приличия), либо это пространство тайного контроля и установленных извне правил, в общем, это такой инвариант теории заговоров. Эти представления могли пересекаться и по-разному конфигурироваться, но в общем виде сводились к тому, что в интернете можно делать все, что угодно, поэтому всегда нужно быть начеку.

Важность книги Гоффмана в данном случае не только в предлагаемых концептах, а в том, чтобы понять, что интернет — это такое же публичное пространство, где мы можем вести себя сфокусировано или несфокусировано по отношению к другим, например, «соседям» по просмотру видеороликов. И точно также определенным образом реагируем на комментарии, обращения, агрессию и т. п. и ожидаем определенной реакции от других. В этом смысле «Поведение в публичных местах» дает нам возможность обратить внимание на то, как устроено публичное взаимодействие в интернете и попытаться описать его, если не по аналогии, но в том же ключе внимательного собирания всех деталей этого взаимодействия.

«Ритуал взаимодействия.
Очерки поведения лицом к лицу»

1967 г.

Эта книга — сборник статей и эссе разных лет, в очередной раз посвященных скрупулезному изучению человеческого взаимодействия. Основным фокусом здесь выступает церемониал, из которого состоят наши повседневные разговоры, а также разные ситуации, в которых происходит что-то незапланированное и неожиданное для участников.

Работа над лицом — это все действия человека, предпринимаемые им для того, чтобы соответствовать своему лицу и сохранить его в каких-то критических ситуациях. Лицо — это очень широко понимаемый Гоффманом «образ себя», определяемый через социальные характеристики. Лицу соответствует определенный набор чувств, эмоций, линий поведения. Грубо говоря, работа над лицом совершенно не касается содержания и главной цели совершаемого действия, но служит основанием для того, чтобы все прошло гладко и ровно.

Забавным примером того, как напряженно совершается работа над лицом может служить следующее видео (не забудьте включить субтитры!), вроде как высмеивающее «глупость» заказчиков и начальства в ситуации деловых переговоров. Однако если не обращать внимание на содержание коммуникации (явно очень смешное), а присмотреться к телесным знакам, которые демонстрируют участники взаимодействия, все выражает неудовольствие, все явно балансируют, чтобы не скатиться к открытому конфликту и прекращению взаимодействия, которое порой совершенно не устраивает их всех.

Работа над лицом — это один из самых хорошо работающих концептов социологии Гоффмана в случае видеоблогеров. Видеоблогинг в любых жанрах и типах съемки предполагает в центре фигуру, а значит и лицо (пусть иногда скрытое физически, но всегда фигурирующее в виде голоса и слов) видеоблогера.

Гоффмановская внимательность к деталям, прорывающимся в случае необходимости работы над лицом (например, когда эксперимент, производимый блогером, занимающимся научными экспериментами, идет не по плану или в случае появления конфликтов с незнакомцами у того, кто снимает свою повседневную жизнь), позволяет увидеть разрыв между тем, что было задумано и что в итоге получилось. Осмысление этого разрыва может многое рассказать о ситуации, о конкретном видео, о блогере, и, возможно, видеоблогинге и ютубе как платформе. Конечно можно возразить, что видеоблогер может не включать в монтаж откровенно неудачные дубли и ситуации, однако очевидно, такой серьезной работы, которая происходит в случае кинофильма, не происходит, кроме этого, некоторые видеоблогеры считают должным выкладывать ролики с интересным контентом достаточно часто, поэтому они вынуждены выкладывать некоторые вещи, даже если считают их неудачными. В любом случае, каждая такая ситуация и «разрыв» требуют тщательной рефлексии и непротиворечивого обоснования того, что перед нами действительно значимое противоречие.

«Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта»

1974 г.

Это, пожалуй, самая необычная книга Гоффмана, в которой он совершенно по-новому пересобирает мозаику описания повседневных взаимодействий. Часто идею фрейм-анализа упрощают до простой мысли, что фрейм — это просто «определение ситуации». Однако новизна подхода Гоффмана состоит в том, что все наши взаимодействия определенным образом фреймированы, то есть заключены в определенные устойчивые контекстные рамки, материальные и нематериальные, которые неосознанно для участников делают ситуацию именно такой, какая она есть. Отличие от всех предшествующих теоретических построений Гоффмана в том, что роль и воля человека в определении ситуации оказывается гораздо скромнее, чем это было до этого. Взаимодействие происходит как в рамках «природных систем фреймов», которые определяют события как ненаправленные, бесцельные, неодушевленные, неуправляемые — «чисто физические». Социальные фреймы, напротив, обеспечивают фоновое понимание событий, в которых участвуют воля, целеполагание и разумность.

Одно из нетривиальных следствий состоит в том, что не бывает «просто» взаимодействия, все происходит в контексте, который является ключевым для определения того, что происходит. А уже из этого следует другая мысль: нахождение во фрейме выключает нас из других контекстов (читай: фреймов), поэтому даже самые необычные столкновения людей (принц и нищий, антрополог и абориген) в любом случае фреймированы определенным образом, иначе мы просто не можем говорить о взаимодействии. Это подталкивает нас к выводу, что наш бэкграунд, то, что в опросах называется социально-демографическими характеристиками (происхождение, уровень дохода и образования и т. п.) не оказывает прямого влияния на то, как мы будем вести себя. Естественно, наш опыт очень важен в том, какую позицию мы займем в ситуации и как будем вести себя, но это будет одна позиция из ограниченного набора возможных в этом фрейме.

Гоффман говорит о том, что первичные фреймы могут трансформироваться во вторичные системы фреймов или превращаться во что-то другое через процесс фабрикации или переключения, так, например, драка становится боксом, ограбление — учебной отработкой отражения ограбления, вызывание духов детьми — съемкой видео о вызывании духов. Подробнее о понятиях фрейм-анализа и о том, как его можно использовать для изучения самых неожиданных вещей, можно посмотреть тут и почитать тут.

литература
для дополнительного чтения

Ike Picone, Impression Management in Social Media. pdf

Драматургия идентичности и реальности. Резюме и анализ

Социолог Эрвинг Гоффман разработал концепцию драматургия , идея о том, что жизнь подобна нескончаемой пьесе, в которой люди актеры. Гоффман считал, что когда мы рождаемся, нас выталкивают на сцену, называемую повседневной жизнью. и что наша социализация состоит в том, чтобы научиться играть назначенные нам роли от других. люди. Мы разыгрываем свои роли в компании других, которые, в свою очередь, разыгрывают свои роли в взаимодействие с нами. Он считал, что что бы мы ни делали, мы играем какую-то роль на сцене. жизни.

Гоффман различал передние и задние сцены. В нашей повседневной жизни, мы проводим большую часть своей жизни на передовой сцене, где мы произносим свои реплики и выступаем. А свадьба — это авансцена. Кафедра в классе – это передняя сцена. Обеденный стол может быть парадным сцена. Почти любое место, где мы выступаем перед другими, является передней сценой. Иногда мы позволено отступить на задворки жизни. В этих частных областях нам не нужно действовать. Мы может быть нашим настоящим «я». Мы также можем потренироваться и подготовиться к возвращению на сцену.