Как распознать ложь по мимике и жестам собеседника: Мимика и жесты лжи: 10 признаков

когда Клинтон говорил правду, он не прикасался к своему лицу, однако в моменты, когда президент лгал жюри, он дотрагивался до своего носа примерно один раз в четыре минуты.

Изучением мимики и жестов, которые могут рассказать о лжи, занимаются и ученые-психологи. К самым известным из них относится, например, Пол Экман — профессор Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Именно он был главным научным консультантом и прототипом главного героя сериала «Обмани меня». Профессор Экман занимается исследованиями микромимики — смены тонуса мышц лица, которые придают ему разные выражения, — а также психологии эмоций. Несмотря на то что Пол Экман является признанным во всем мире авторитетом в этой области, некоторые ученые все же подвергают сомнениям научность его метода распознавания лжи.

Психологи проанализировали работы, целью которых было выяснить, действительно ли наблюдение за выражением лица человека и его телодвижениями может помочь распознать вранье. Всего были собраны данные 108 научных исследований, в которых принимали участие 16 537 человек. В результате выяснилось, что

среднестатистический человек может вычислить лжеца примерно с той же вероятностью, с какой бы сделал это, подбрасывая монетку.

Даже специалисты в этой области — детективы, психологи, судьи — не отличались повышенной точностью. Ученые утверждают, что с вероятностью выше 80% отличить вранье от правды смогли только 50 человек из 20 тысяч.

Профессор Томас Ормерод, глава Школы психологии Университета Сассекса, комментирует: «Не существует универсальных признаков, которые могут помочь распознать ложь. Допустим, я начинаю нервно хихикать, а другой человек, наоборот, становится серьезным. Кто-то смотрит собеседнику в глаза, а кто-то отводит взгляд в сторону». В качестве примера ученый приводит следующую ситуацию: например, сотрудники пограничной службы в аэропортах или службы безопасности на ответственных мероприятиях (Олимпийских играх) перед тем, как позволить человеку куда-либо пройти, задают ему серию стандартных вопросов, которые требуют односложного ответа, и при этом внимательно наблюдают за поведением опрашиваемого. Это мешает специалисту вникать в смысл того, что именно говорит человек, более того, он обращает внимание только на ограниченное число жестов, оставляя значительную часть вербальной и невербальной информации без внимания.

В исследовании приняли участие 97 мужчин и 65 женщин, работающих в службе безопасности аэропорта. Все специалисты прошли трехнедельную подготовку: 83 агента были обучены методикам, позволяющим вычислять лжеца по мимике и жестам, а оставшиеся 79 человек прошли тренинг по методике профессора Ормерода.

В течение восьми месяцев все агенты выполняли свою обычную работу — находились в аэропорту и беседовали со случайно выбранными людьми, стоявшими в очередях на паспортный контроль и досмотр багажа. Как всегда, специалистам требовалось изобличить обманщиков.

Особенностью работы в течение этих восьми месяцев было то, что среди настоящих пассажиров аэропорта имелись подставные — 113 мужчин и 91 женщина.

Всем пассажирам выдавались настоящие билеты и сообщалась «легенда» — краткая вымышленная история о том, кто они и куда едут, например: «В течение последних трех лет вы работали инженером в городе Нортгемптон, где вы родились и выросли. Вы едете в Чикаго, чтобы принять участие в международном конкурсе фехтования среди любителей».

Участникам эксперимента давалось несколько дней на то, чтобы придумать детали и заучить свою историю. По прибытии в аэропорт они становились в очереди вместе с настоящими пассажирами. Агентам указывали, людей из каких очередей им следует опрашивать.

В результате работы выяснилось: специалисты, действовавшие по методике профессора Ормерода,

смогли вычислить в 24 раза больше подставных пассажиров, чем те, кто руководствовался традиционными методами слежения за мимикой и жестами. В начале эксперимента первая группа агентов вычисляла 66% лжецов по сравнению с 3% второй группы. В конце испытательного периода показатели первой группы выросли до 72%, а второй — упали до 0%.

Секрет методики заключается в том, что агентам не нужно обращать внимание на невербальную информацию и задавать серии стандартных вопросов. Им нужно беседовать с каждым человеком индивидуально, требуя от него развернутого рассказа, а не односложных ответов. Например, можно попросить детально описать какое-то событие из прошлого человека — рассказать о том, как он устроился на работу. Если собеседник утверждает, что учился в Оксфорде, можно узнать, сколько времени занимала дорога от места проживания до места учебы.

Психологи уверяют: если человек заранее готовил рассказ о своей жизни, он все равно не в состоянии продумать абсолютно все детали. Поэтому подозреваемый в красках может расписывать компанию, в которой он трудится, и свои должностные обязанности, но о том, как его приняли в эту компанию, скажет кратко и неохотно. Кроме того, если человек будет придумывать новую информацию, ему придется запоминать больше деталей, а затем он может начать противоречить сам себе. В этом случае агенту не рекомендуется показывать, что он заметил нестыковки. Нужно продолжать разговор — возможно, тогда лжец запутается еще больше.

Еще один способ вывести человека на чистую воду — напрямую спросить его, был ли он честен с собеседником. Удивительно, но этот способ приносит свои плоды, что было доказано еще одним опытом. В нем добровольцы парами отвечали на вопросы викторины, причем за каждый верный ответ получали денежное вознаграждение. Один человек из пары был «сообщником» ученых, о чем второй участник не знал. Когда ведущий на время покидал комнату, актер предлагал партнеру перевернуть лист с ответами и подсмотреть их. После окончания викторины детективам полиции предлагалось поговорить с участником опыта и определить, согласился ли он сжульничать. Полицейские использовали метод Ормерода, прося испытуемых детально описать ход игры или рассказать о своей реакции на те или иные вопросы и не обращая внимания на мимику и жесты человека.

Профессионалы справились с заданием — точность вычисления лжецов составляла более 90%. Даже новички справлялись с заданием более чем в 80% случаев. Один эксперт и вовсе оказался мастером своего дела: он верно определил, лжет человек или нет, в 33 случаях из 33.

Некоторые детективы начинали беседу с прямого вопроса: «Жульничали ли вы во время игры?» Как утверждают психологи, все люди хотят быть честными в глазах окружающих. Именно из-за этого часть солгавших сразу же признавалась, что они смошенничали, а оставшиеся — те, кто жульничал, но заявил, что играл честно, — чувствовали неловкость на протяжении всего разговора и не хотели распространяться о своих успехах.

Как считает Томас Ормерод, его методика может помочь не только полицейским. Сам профессор утверждает, что таким образом вычисляет, когда ему лгут его дети.

Как распознать ложь по мимике и жестам

Есть целая наука – психология лжи. Развиваться она начала в Америке, позже продолжила в России. Для начала давайте договоримся, что два понятия «ложь» и «обман» мы не будем разделять, а будем считать синонимами. Что же такое обман? Это умышленное действие, которое вводит в заблуждение другого человека или целую группу людей. Нередко это действие совершается с целью получения выгоды или преимущества.

Мотивы лжи:

• Инстинкт самосохранения, когда человек на подсознании чувствует, что правда может вывести его из зоны комфорта.
• Избегание наказания.
• Скрытие информации.

Верификаторы – это специалисты, которые, по сути, занимаются распознаванием лжи. Они подтверждают или опровергают соответствие информации, получаемой в беседе, истинности. Это не просто заявление в стиле: «Человек говорит правду». Это глубокий анализ поведения собеседника во время разговора, интерпретация его мимики и жестов.

Современные исследования выявляют разные формы вранья. Однако, давайте придерживаться классической теории, что у лжи существует две формы:

• Умолчание. Истинная информация скрывается от оппонента, но при этом заведомо ложные сведения человеку не сообщаются.
• Искажение. В этом случае истинная информация скрывается, при этом оппоненту сообщается заведомо неправильная, искажённая информация.

Реакция собеседника может наблюдаться в одном из трёх форматов:

• Физиологическая. Изменение работы в организме человека, когда наступают моменты переживания стресса. В качестве примеров можно выделить лопнувшие капилляры, сбои в дыхании, нервный тик и т.д.
• Невербальная. Изменение жестикуляции, не обычное для ситуации проявление эмоций и т.д.
• Вербальная. Изменение образа мышления оппонента. Может изменяться даже речь человека в тех случаях, когда он говорит неправду.

Признаком обмана считается утечка информации, которая происходит у лжеца неподконтрольным образом. Это своеобразный маркер, который выдаёт человека, говорящего неправду. Утечки бывают следующих видов:

• Лингвистические.
• Глазные.
• Лицевые.
• Телесные.

Обычно, одного маркера будет недостаточно, чтобы с уверенностью сказать, что человек врёт вам в глаза. В голове должен сложиться паззл из нескольких элементов – маркеров на стимул. Всё-таки единичная реакция может быть и случайной, поэтому делать далеко идущие выводы по ней несколько преждевременно.

Распознаем ложь

Запомните одну аксиому: враньё человека – это его осознанный выбор.

После предъявления стимула собеседнику, его организм пытается определить, является ли этот стимул опасным. В случае, если организм предполагает, что он таит в себе определённую долю опасности, организм начинает на него реагировать соответствующим образом. Может участиться пульс, увеличиться время на ответ, начать замирать тело или взгляд.

Эти признаки служат показателями того, что оппонент выбирает, по какому пути продолжить двигаться: сказать правду или обмануть. Заметив такое поведение человека, к нему нужно начать относиться более аккуратно.

Психология лжи, или Как распознать ложь по жестам и мимике

Универсальных инструкций по толкованию слов и жестов не существует. Все мы разные и по-своему проявляем себя. Однако жесты и мимика более правдивы, так как их сложно контролировать. Есть несколько признаков, позволяющих заподозрить ложь.

Обман на языке жестов и мимики

Все люди разные. Способ восприятия мира, мышления, реакции на то или иное событие отличны у всех людей. Ложь относится к одному из таких проявлений и тоже выражается по-разному.

Считается, что общего набора жестов нет, но если он был, мы бы смогли определить, кто нам врет. Наиболее актуально ложь отражается, когда он (человек) провоцирует эмоции.

Тело на своем языке отражает эти эмоции. Однако, чтобы быть уверенными, что вам лгут, необходимо воспринять совокупность жестов, мимики, речи. Чтобы лгать на высоком уровне, необходим повышенный самоконтроль, а значит, напряжение.

Истина где-то слева

Человек может быть явно или скрыто напряжен. Чтобы это определить внимательно посмотрите на левую сторону человека. С точки зрения нейрофизиологии, контроль за левой половиной менее сильный, чем за правой. Мозг со своими левым и правым полушариями управляет сторонами тела по-разному.

• Речь, ум, способность к математике – это вотчина левого полушария.
• Воображение, эмоции, абстрактное мышление – дело правого полушария.
• Управление происходит в целом в виде перекрещивания. Левое полушарие – правая часть тела, а правое полушарие – левое.

К примеру, мы общаемся с человеком правшой. В ходе беседы он усиленно жестикулирует, задействуя левую руку. Очень вероятно, что перед вами лжец. Наиболее выражено это, если правая рука почти не участвует в деле. Если наблюдается такая рассогласованность – человек определенно не искренен. Если в лице наблюдается такое же нарушение, т.е. более активна левая или правая половина, возможно тоже вранье. Особенно следует обратить внимание на левую сторону.

Ложь напрягает

Если вы заметили, что ваш собеседник во время общения побледнел или наоборот порозовел, а также наблюдается мелкое дерганье мимических мышц, а также век или бровей, вам также могут лгать. Если вы видите, что собеседник прикрывает глаза, часто щурится или моргает, то он стареется бессознательно абстрагироваться от темы разговора. О комфорте или отсутствии оного у собеседника можно судить по зрачкам. Обычно в результате различного недовольства они сужаются.

На удовольствие зрачок реагирует расширением. Если глаза отводятся в сторону, не обязательно перед вами врунишка. А вот если вам прямо смотрят в глаза, излишне настойчиво, это уже признак неискренности.

Ложь на кончике носа

Интересно то, что собственный нос может выдать вас с потрохами. Если вы видите, как во время общения с вами человек подергивает кончиком носа или отводит его в сторону, стоит задуматься об искренности слов собеседника. Если в общении с вами, кто-то раздувает ноздри, стоит задуматься о том, что вам не особо верят.

Забавно, но именно нос особо чуток ко лжи. Он может зачесаться, измениться в размере (так называемый «Эффект Пиноккио»). Все это научно обосновано, поскольку ложь заставляет расти кровяное давление, что в свою очередь влияет на слизистую оболочку носа выработкой гормона катехоламина. Далее в процесс включаются простимулированные давлением крови окончания нервов и появляется зуд. Если собеседник трет нос, глаз, просто трогает их – он может быть не честен с вами.

Руки… мыли?

Если при общении с вами собеседник старается убрать руки в карман или закрыть ладони, можно с определенной долей уверенности предположить его в скрывании чего-либо. Эта особенность наиболее ярко выражена у детей.

Особенность прятать ладони или держать их открытыми может быть использована против вас даже на обычном рынке. Опытный продавец видит, как расположены ваши ладони, когда вы отказываетесь от покупки, и может понять, насколько она нужна вам на самом деле. Если прикрыть рот рукой, то здесь мы видим желание не сболтнуть лишнего. Об этом может свидетельствовать и напряжение мышц рта, а также покусывание губ.

Поза очень важна в определении честности человека. Допустим, вы наблюдаете человека в напряженной или неудобной позе. Он может постоянно елозить, стараясь устроиться удобнее. Это говорит, что тема разговора его напрягает, он может быть с ней не согласен. Вруны могут опираться, скрещивать ноги. Обычно, если человек правдив, то поза его расслаблена и удобна.

Everybody lies

Встречали в разговорной практике фразу вроде «честно говоря» и продолжение за ней? Стоит в момент её произнесения лучше присмотреться к человеку. Когда повторяется определенные шаблоны, стоит задуматься в честности говорящего. Например, такие фразы, как:

• Вы обязаны мне верить…
• Я правду говорю, верьте…
• Я могу обмануть? Да никогда!
• Я откровенен с вами на все сто!

Часто не важно даже, что именно говорит человек. Важно как он это делает. Тембр голоса, его ритм, если он внезапно меняется, может свидетельствовать о не искренности или вранье. Если собеседник заминается или затрудняется произнести следующую фразу – насторожитесь.

Обычно жестикуляция позволяет донести до собеседника более усиленный вариант сказанного нами. Как правило, темп таких жестов и речь находятся в соответствии. Если вы видите рассогласованность одного с другим, стоит задуматься. Значит то, что человек думает, не обязательно то, что он говорит.

Предположим, вы хотите уличить человека в обмане. Для этого стоит предпринять некоторые шаги. Необходимо войти с ним в один ритм, подстроится, так ему будет труднее вам лгать. Не нужно в лоб обвинять человека во лжи. Лучше всего притвориться, что не расслышали слов, пусть он повторится. Так вы получите больше шансов на правду.

Лучше всего прямые вопросы. Мимика, жесты, направленные на собеседника, вынудят его соответственно реагировать. И еще несколько фактов о лжи. Обычно около 37 процентов времени люди лгут по телефону. На личные разговоры идет 27 процентов, интернет 21 процент, а в электронных письмах примерно 14 процентов лжи.

Если человек более коммуникабелен, скорее всего врет он тоже больше. Независимо от пола, люди врут примерно одинаково часто. Однако, суть вранья различается. Женщины враньем стараются расслабить собеседника, а мужчины используют ложь для самоутверждения. Человек не рождается лгуном, а приобретает эту способность только к трем или четырем годам от рождения.

Рекомендуем к прочтению книгу Пола Экмана, специалиста в области микромимики и языка жестов, «Узнай лжеца по выражению лица. Книга-тренажер».

© Алексей, BBF.RU

Профайлер — о том, как распознать ложь

The Village продолжает серию материалов, в которых специалисты в разных областях дают полезные советы о том, в чем они очень хорошо разбираются. В новом выпуске мы поговорили с профайлером, который определяет честность человека по его мимике, словам и жестам, и выяснили, по каким признакам обычные люди могут распознать ложь.

Иван Бируля эксперт-профайлер, директор по безопасности компании «СёрчИнформ»

Профессиональных профайлеров часто спрашивают, есть ли универсальные признаки лжи. Я всегда отвечаю, что таких признаков нет и быть не может. Что означает, когда человек во время разговора почесывает нос? Ну, скорее всего, у него просто чешется нос. А когда человек отводит глаза? Он просто не уверен, ему некомфортно. Рецидивист с пятью тюремными сроками будет пристально смотреть вам в глаза и врать как дышать, а скромная девушка-лицеистка, даже говоря правду, будет обильно краснеть и отводить взгляд в сторону. Профайлинг — это вовсе не простой набор скриптов. Как невозможно изучить иностранный язык за два дня, так невозможно в два счета овладеть методами безынструментальной детекции лжи.

Приведенные ниже признаки лжи могут вообще не проявляться во время беседы. Могут проявляться неявно. А могут быть яркими, кричащими. Важно делать выводы, учитывая контекст, и, если есть сомнения, не обвинять собеседника во лжи.

(точка ориентировочного замирания)

Во время общения ваш собеседник относительно быстро отвечает на вопросы. Но вот на прямой, конкретный и детальный вопрос он отвечает с промедлением, как бы залипая перед ответом. Причем это не обдумывание, а явное замирание, когда тело как будто застывает. Если вы заметили такую реакцию, знайте — этот признак может свидетельствовать о лжи.

В таком приеме важно, чтобы вопрос был конкретный и прямой, а не общий и пространный. Например: «Дорогая, такого-то числа в такое-то время ты была с подругами в торговом центре?» Или: «Любимый, во вторник с утра ты был в командировке?» Когда человек врет, у него в мозгу срабатывает так называемый детектор ошибок. Мозг как бы сопротивляется ответу на острый вопрос. И на поиск решения требуется некоторое время.

Если же вопрос будет общий, в стиле «Дорогая, ты мне когда-нибудь изменяла?», то он не обязательно будет ассоциироваться с конкретным событием, которое произошло месяц или год назад. В ответ на общие вопросы человеку проще врать. Кроме того, отнеся событие в другую категорию, можно воспринимать его вовсе не как негативное. И измена, к примеру, может превратиться в тайное приключение. И естественной реакции лжи не будет.

Теория лжи: эксперты-профайлеры и спецпсихологи о том, как выявить лжеца по жестам

Также мужчины врут чаще женщин в несколько раз. Но значит ли это, что лгут все кругом? И если это так, возможно ли выявить обман на стадии зарождения? Да, возможно. Один из немногих эффективных способов распознать ложь является профайлинг – искусство определять эмоции по мимике.

Сайт телеканала «Звезда» встретился с экспертами в области распознавания лжи, которые и рассказали о методах детекции лжи и невербальных способах распознать обманщика.

Константин Митрошин, эксперт-профайлер научно-исследовательского центра корпоративной безопасности, проинструктировал сайт телеканала «Звезда» о том, что значат различные мимические сигналы, а также провел анализ знаменитого рукопожатия Путина и Трампа.

«Мимику мы контролируем меньше чем речь, поэтому моя работа заключается в том, чтобы ее правильно расшифровать. В зависимости от того, как двигается лицо, становится ясно, что чувствует человек. Подъем бровей в разговоре означает концентрацию внимания на какой-либо теме. Однако многое может поменяться от положения тела, головы. Важнее в мимике утечки, когда она не соответствует словам. Если скрестить брови домиком, и в диалоге сказать что все хорошо — то на самом деле не все ок, а все печально», — рассказывает Константин.

«Также брови домиком означают момент потери чего-либо. Однако не стоит забывать и о том, что есть люди, которые используют этот жест в базовом наборе лицевых знаков. И если это так, то это может быть неверно трактовано. Всегда нужно быть очень внимательным, опираться на другие реакции. По одному щелчку нельзя сделать вывод о эмоциях, это будет неверно. Кстати, есть характерный жест, используемый людьми при состоянии стресса и страха – это напряжение шеи, нервный тик. Мимикой вообще часто играют – с этим нужно работать. Всегда нужна правильная совокупность реакций, и чтобы найти ложь – нужно искать подтверждения во всем», — заявляет эксперт.

Константин уверен, что, когда человек имеет стимул что-то потерять, власть, уважение или деньги – то раскусить его гораздо легче. Причина этому – сильная эмоция страха, которая берет верх над остальными, значительно делая слабее его самоконтроль. Также эксперт не обошел стороной и тему рукопожатий, рассказав о том, как определить подавленную инициативу по направлению ладони, и о значении тонуса человека.
 

«Рукопожатия, кстати, тоже очень интересны. Если собеседник подает руку ладонью вверх, это может означать своеобразный жест о подавленной инициативе, но если посмотреть на положение его тела, то это может также говорить и о уважении. Вообще, есть определенная психогеометрия пространства, имеющая для нас определенный ресурс. Например, если человек жестикулирует сверху, ведя руку ладонью вниз, это говорит о возможном намерии задавить вас, показать силу», — рассказывает профайлер.

Тонус тела также играет важную роль в определении человеческих эмоций. Оказывается, если у человека вялая походка, слабое рукопожатие, то вся его энергия может быть сосредоточена в мыслях, голове. Об обратном говорит и напряженный плечевой пояс человека, с сильным мышечным тонусом, что свидетельствует об энергичном, взрывном характере.

Не ускользнула от внимания эксперта также и тема знаменитого рукопожатия двух мировых лидеров: Путина и Трампа.

«Трамп своими похлопываниями явно прощупывал почву и провоцировал Путина на какую-либо реакцию. Однако Путин вовремя пресек это, показав ему адресное обращение указательным пальцем», — сказал Митрошин.

Однако окончательное заключение и выводы о личности человека нельзя делать, опираясь только на его мимику и жесты, уверен эксперт. При любом элементе, разговоре и встрече должна учитываться любая мелочь: от светового режима дня до того, что происходит вокруг. Кто-то будет чувствовать себя хорошо при абсолютной тишине, а кто-то в режиме шума.

Татьяна Гуделова, штатный психолог ОМОНа Главного управления Росгвардии по г.Москва и специалист по графологии, также рассказала сайту телеканала «Звезда» о том, кого и в каких случаях проверяют на полиграфе и может ли лжец обмануть считывающее устройство.

«Основное значение графологии в том, чтобы отразить наши психологические составляющие. Проверка проходит в несколько уровней. Сначала нужно понять, как пишет человек в спокойном состоянии, а потом в стрессовом – и сравнить два результата. Если человек лжет, меняется его внутреннее состояние, и почерк тоже меняется. Наклон, ширина, читабельность – все зависит от стресса», — рассказывает Татьяна.

Также, Гуделова привела несколько интересных примеров из своей служебной практики, рассказав о психологии серийных убийц, и о преступлениях, которые удалось раскрыть благодаря методам графологии.

«Эмоциональная сфера, она у них пустая. Как солома пережженная. Эти люди абсолютно не чувствуют эмоций  других людей. Это здорово отражается в штрихе. У них сухой почерк, представьте сеченый волос – почерк похож на это. Но это надо под микроскопом смотреть, представьте также линию, у которой есть края, а внутри она абсолютно пустая, прямая», — рассказывает Татьяна.

«Был интересный случай. Смотрю почерк человека, составляю портрет: добрый, отзывчивый… Удивительно, как он мог совершить убийство. В итоге оказалось, что он просто мстил, мстил за оскорбление своего близкого человека. Как в фильме «Ворошиловский стрелок»…  Например, еще была одна записка с именами. Все имена у подозреваемого были идентичны с его основным почерком, и только одно имя выделялось, оно было написано нежнее, круглее, читабельнее. Я сделала вывод, что именно вот этот человек был эмоционально значимым для фигуранта. Диагноз подтвердился, следователю это помогло», — говорит эксперт.

«Еще был случай, когда мужчина госслужащий совершил должностное преступление, а потом суицид. Мы стали разбирать причины этого поступка, и в итоге, проанализировав его записи за последнее время, узнали, что после того как этот человек совершил преступление – им овладел стресс. И с каждым днем его чувство вины становилось сильнее, и когда он понял, что все скоро узнают, что он преступник – он ушел из жизни», – рассказывает психолог.
 

«Вот еще был человек, имеющий доступ к большим финансам, порядочный, и положительный. И вдруг, его все начинают подозревать в хищении средств… Вывод графолога был однозначен: на преступление этот человек может пойти в случае нужды денег на операцию любимой бабушке, или если необходимо выручить кого-то из сложной жизненной ситуации. В ходе следствия мотив подтвердился, «крайние обстоятельства» обнаружились», — поясняет эксперт.

Лжеца зачастую также видно по потере читабельности почерка, когда «бессознательное»  берет верх над сознанием. У букв меняется размер, направление почерка будто уходит вниз, хотят скрыться. Увеличиваются поля, или уменьшаются расстояния. Все эти признаки собирают профессионалы, чтобы вывести обманщика на чистую воду, будь то профайлеры, полиграфисты или графологи. Но для того чтобы составить точное заключение об обмане, нужна не одна проверка, уверена Гуделова.
 

«Сам полиграф обмануть невозможно, потому что это устройство. Обмануть можно полиграфолога, человека. Также полиграф не составляет психологический портрет человека, это должен делать психолог. Нужно помнить о том, что ни один специалист не напишет о том, что человек лжет. На это нужно несколько проверок», — уверена Татьяна.

4 простых способа — как распознать ложь собеседника

Вы не можете скрыть правду. Наверное, многие люди хотя бы раз в жизни мечтали иметь возможность читать мысли других людей и распознавать ложь. Увы, этого не может сделать никто (кроме разве что полиграфолога), но подобные желания породили численные эксперименты в области психологии, которые помогли выработать общие правила поведения людей в определенных ситуациях.

Проще говоря, каким было бы финансовое положение человека, как миллионера или нищего, каким бы видом деятельности он ни занимался (хоть в космосе, хоть садоводством), простая человеческая душа, у которой есть своя эмоции, передаваемые языком тела, скрываются под дорогими костюмами или рабочей формой. Таким образом, и богатые, и бедные, и школьный учитель, и футболист используют один и тот же набор жестов, которые, естественно, возникают подсознательно, иначе эти люди исключили бы такие характерные «свидетельства» из своего поведения.

Жесты дают все

Детям очень легко понять, как работает весь этот механизм. Не будем углубляться в биологию, просто приведем пример. Когда ребенок ничего не хочет слышать, особенно родительские воспитательные «лекции», он закрывает уши. Когда ребенок не хочет видеть что-то, например пугающее его животное по телевизору, он закрывает глаза руками. Когда ребенок обманывает, он подносит руку ко рту, как бы пытаясь остановить свою ложь.
И что интересно, взрослые ничем не отличаются от детей, разве что с годами движения конечностей становятся менее выраженными и более утонченными.Жесты рук в области лица показывают ложь, но не всегда. Будьте начеку, просто увидев подозрительный «сигнал».

Что это значит?

Это означает, что жест, которым рука представлена ​​человеку, также может говорить о сомнении, неуверенности или преувеличении. В любом случае это имеет негативный отпечаток и человек, по крайней мере, чувствует себя некомфортно. Также не забывайте, что отдельный жест ничего не значит. Например, известно, что человек может изменять размер зрачка, когда он лжет.Но даже если вы заметили такие изменения (что очень сложно сделать), то, возможно, луч солнца попал в вашего собеседника и зрачок уменьшился из-за воздействия света. Вам нужно смотреть на все признаки в совокупности.

Симптом № 1. Прикрытие рта рукой

Это тот же детский жест, когда ладонь закрывает внутреннюю часть рта, а большой палец прижимается к щеке. Также часто люди, особенно мужчины, прикрывают рот кулаками, что характерно для кашля.Но такое положение руки не следует путать с оценочным жестом, когда указательный палец направлен к виску, а сложенные пальцы упираются в подбородок.

Не чистить нос. Признак лжи №2

Легкое прикосновение к носу или манипуляция пальцами в области рта — еще один предатель, предающий своего хозяина. Человек может касаться как одним пальцем (бывает очень быстро), так и несколькими пальцами.
«А если просто почесать нос?» — ты спрашиваешь. Что ж, если это правда, то человек естественным образом снимает раздражение вторым движением руки.Но если он лжет, то прикосновение будет мимолетным. Также сделать такой жест могут те, кто сомневается в словах собеседника.

Даже актеры знают признак лжи №3

Подсознательно желая убежать, защитит себя от человека, которому вы врете, у вас может появиться желание потереть веко. Мужчины делают это несколько неуклюже и энергично, глядя в сторону или в пол, женщины более деликатно делают маневр, боясь повредить макияж, поднимая глаза вверх.Но в жизни эти приметы сложно увидеть, они более популярны в мире кино, где актеры, желая передать ложь, трет веки.

Когда становится жарко. Знак лжи №4

Когда человек лжет, он может испытывать зуд на шее или лице. Поэтому мужчины в деловых костюмах часто портят ворот рубашки или ослабляют галстуки, подозревая, что их разоблачили. Кроме того, находясь в нервном напряжении, на шею лжеца капает пот.Жест может также сопровождать гнев или беспокойство о ходе дел. В этом случае воротник снимается на свежий воздух и не является признаком обмана.

Другие способы лгать

Как упоминалось выше, все признаки должны оцениваться вместе. Помимо фактора лица и рук — самого важного идентификатора лжи, движения всего тела могут указывать на нечестность. Сидя на стуле и ерзая, человек тоже может быть лжецом, но тоже не исключает факт обычного волнения.Сколько стульев натерли под неудобные соискатели для работы в офисе на собеседовании! Следуйте другим жестам и сделайте вывод.
Также не верьте человеку, которого путают с фактами. В криминалистике подозреваемого просят рассказать о ходе событий по порядку, а затем задом наперед. Лжецы всегда проявляют себя на последнем этапе. Если вы не являетесь следователем по назначению, попробуйте задать небольшой вопрос о деталях дела человеку, в порядочности которого вы сомневаетесь.Задавайте конкретные вопросы с возможным ответом — да, нет — чтобы не дать ему промыть глаза и уйти от допроса.

А если я ошибаюсь в домыслах?

Вы вполне можете ошибаться, поэтому новичкам в этом случае не рекомендуется полностью полагаться на собственные выводы. Можно развить хорошие навыки распознавания лжи только через практику и снова практикуясь. Ни в коем случае не ставьте клеймо на человека — лжеца, только на основании своих наблюдений.Результаты поведенческого анализа — это просто повод проверить условия соглашения с партнером, еще раз просмотреть документы и, наконец, навести справки о человеке.

Хорошая новость в том, что у вас есть возможность научиться понимать язык тела почти везде. Ешьте в метро или автобусе? Присмотритесь к людям, которые разговаривают друг с другом. Постарайтесь понять их эмоции: радость, печаль, замешательство, безразличие. Посмотрите на положение рук, пальцев, «примерьте» уже знакомые вам признаки лжи.Спросите себя: искренни ли эти люди друг с другом? Смотрю людей по телевизору, ток-шоу классные, где, как правило, есть противоречивые мнения. Постарайтесь понять, кто из гостей студии предельно искренен.

Как распознать ложь, анализируя выражение лица

Микровыражения могут возникать в результате сознательного или бессознательного подавления эмоций. Таким образом, обнаружение микровыражений (или анализ мимики) является ключом к обучению распознаванию лжи, раскрытию скрытых эмоций и обмана.Важно отметить, что микровыражение выглядит одинаково, независимо от того, является ли оно результатом подавленных или подавленных эмоций. Само микровыражение не говорит нам, что это такое; это должно определяться контекстом, в котором это происходит, и часто требует дополнительных вопросов.

Это хорошее место, чтобы объяснить, что я имею в виду под контекстом. Одно и то же микровыражение может иметь очень разное значение в разных контекстах.

Пройти обучение микровыражениям

Самое широкое значение контекста — это характер разговорного обмена .Это первая встреча, случайный разговор, официальное собеседование, допрос, на котором другой человек знает, что он или она подозреваются в правонарушении?

Второй контекст — это история отношения . Что произошло ранее в этом разговоре? Каков был характер предыдущих контактов между оцениваемым лицом и оценщиком? И чего каждый ожидает и чего хочет от своих будущих отношений?

Третий контекст — поворот динамика .Отображается ли микровыражение, когда оцениваемый человек говорит или слушает?

Наконец, четвертый контекст — это соответствие . Соответствует ли эмоция, отображаемая в микровыражении, содержанию одновременной речи человека, звуку его или ее голоса, его жестам и позе или противоречит ли им? Если микровыражение показано, когда человек слушает, соответствует ли оно тому, что говорит оценщик, и тому, что говорит оцениваемый далее человек?

Хотя все четыре из этих контекстуальных проблем необходимо учитывать при оценке нормального выражения лица или макро-выражения эмоции, они могут быть особенно полезными при обнаружении микровыражения.Их также необходимо учитывать при оценке признаков эмоций в голосе, позе и других когнитивных признаках обмана, чтобы правильно научиться распознавать ложь.

Большинство людей не замечают микровыражений, когда они возникают во время разговора, когда микровыражения соревнуются за внимание с помощью слов, тона голоса и жестов. Их также упускают, потому что мы часто отвлекаемся на размышления о том, что сказать дальше, вместо того, чтобы внимательно следить за микровыражениями человека.Даже когда я показывал людям микровыражения вне контекста — с выключенным звуком и без необходимости думать об ответах — большинство неподготовленных людей не сообщают, что видели многие из них. Поскольку мы не очень хорошо наблюдаем за микровыражениями сами по себе, когда я впервые попытался научить людей определять микровыражения, я был удивлен тем, как быстро они научились. Всего за час обучения люди могут значительно улучшить свою способность распознавать микровыражения. Я считаю, что важнейшими элементами, которые позволяют им так быстро учиться, являются немедленная обратная связь о том, верны ли они в своих суждениях, повторяющаяся практика и визуальный контраст выражений, которые чаще всего путают друг с другом, в частности гнев с отвращением и страх с удивлением.

границ | Белая ложь в руке: изменяют ли чужую ложь жесты рук? Возможно, нет

Введение

Чендлер Бинг : Дженис сказала: «Привет, я сегодня толстая?» Я посмотрел на нее…

Росс Геллер : Эй, стой.Вы смотрели на нее? Вы никогда не смотрите. Вы просто отвечаете, это как рефлекс. Я выгляжу толстой? Нет! Она красивее меня? Нет!

Друзья (сериал, 1994-2004)

Мы начали писать эту статью с идеей сосредоточить внимание на возможных эффектах жеста «отдать руку» на отказ от использования ориентированной на других белой лжи. Эксперименты, представленные в этой статье, на самом деле были разработаны, чтобы проверить идею о том, что телесные жесты, которые обычно ассоциируются с (не) честностью, влияют на ложь.Мы составили гипотезу из предыдущего психологического исследования, а затем разработали и провели исследование (Исследование 1), чтобы проверить эту гипотезу. Однако исследование было разработано и проведено несколько лет назад, исходя из наших лучших намерений и с использованием знаний, которые у нас были тогда, которые, если взглянуть на него сегодня, не были безупречными. Из-за недавнего кризиса, связанного с тиражированием исследований (см., Например, Open Science Collaboration, 2012, 2015; Klein et al., 2014; Hagger and Chatzisarantis, 2016), и особенно в связи с неопределенностью в отношении некоторых воплощенных эффектов познания (e.г., Ranehill et al., 2015; Wagenmakers et al., 2016), мы сочли, что нам также следует попытаться воспроизвести наши собственные выводы. Поскольку мы искренне надеемся не гнаться за шумом в наших научных усилиях, мы решили предварительно зарегистрировать дизайн и провести повторение исследования 1. Повторение соответствовало более высоким методологическим стандартам по сравнению с исходным исследованием. Таким образом, в этой статье сначала показано, почему мы разработали эту гипотезу, а затем, после представления проведенного нами исследования и найденных результатов, мы сосредотачиваемся как на теоретических, так и на методологических вопросах, связанных с (возможным отсутствием) передового опыта. эффект жеста на ложь, ориентированную на других.

Воплощенное познание

Считается, что чистый опыт чтения хорошего романа включает в себя чувство полного погружения во всю многоперцептуальную реальность (посредством визуальных образов). Точно так же утверждается, что простое размышление о концепции включает моделирование соответствующих состояний восприятия (Barsalou, 2008; Bergen, 2015). Согласно воплощенной точке зрения, люди представляют эти концепции посредством тех же ощущений, которые возникают одновременно с активацией таких концепций (см. Riskind, 1984; Chandler and Schwarz, 2009).Наши тела и их модальности можно рассматривать как механизм заземления когнитивных процессов (см. Барсалоу, 2009).

С самого начала нашего развития мы понимаем социальные ситуации, ассимилируя их значение с состояниями наших тел, их движением или их ориентацией в пространстве в этих конкретных условиях. После множества разоблачений мы учимся ассоциировать тот факт, что объятие кого-то означает, что вам нравится этот человек, или что отталкивание чего-то означает, что вам это не нравится.Точно так же маленький ребенок быстро прыгает, когда сталкивается с возбуждающим раздражением. Этот вид ситуативной концептуализации представляет конфигурации мультимодальных компонентов, то есть, например, зрительной, слуховой, проприоцептивной или интероцептивной информации, которую можно рассматривать как определенный паттерн восприятия (Barsalou, 2009). Перспектива воплощенного познания предполагает, что, когда компонент определенного паттерна вызывается или запускается, остальные компоненты, вероятно, также будут активированы, поскольку они образуют паттерн, в котором в прошлом они часто сочетались с воспринимаемым компонентом.Следовательно, после многих инцидентов, в которых такие модальные паттерны сосуществуют в быстрой последовательности, считается, что они образуют единую ситуативную концептуализацию в нашей памяти, которая играет важную роль в социальном познании в более позднем возрасте (Barsalou, 2009). Например, способность к математике, наблюдаемая у дошкольников, часто основана на их действиях с пальцами, представляющими числа в пространстве (например, гипотеза SNARC — пространственно-числовая ассоциация кодов ответов, Dehaene et al., 1993; Riello and Rusconi, 2011). .После длительного воздействия такого сочетания в раннем возрасте мы можем наблюдать образец пространственного предпочтения и среди взрослых: люди быстрее реагируют на большие числа с помощью правого ключа ответа, чем с помощью левого ключа, в то время как небольшие числа быстрее классифицируются с помощью ключа ответа. слева, чем с правой клавишей (Dehaene et al., 1993).

Теория обоснования (Barsalou, 1999, 2009; Niedenthal et al., 2005) предполагает, что простое увеличение доступности конкретной концепции (скажем, физические стимулы появляются в левой части поля зрения) может вызывать мысли, чувства и суждения. связаны с концепцией, которая применима в этом шаблоне (он будет оценен, оценен и закодирован как имеющий меньшую или меньшую ценность: Dehaene et al., 1993; Parzuchowski et al., 2016). Например, когда вы кого-то обнимаете — помимо сигнала о симпатии к этому человеку, — это также включает в себя целый набор различных ощущений (ощущение тепла, запах человека, мягкость его кожи и т. Д.). Таким образом, когда люди испытывают тепло (например, когда их помещают в теплую комнату), они с большей вероятностью будут воспринимать других как дружелюбных и добрых (IJzerman, Semin, 2009, 2010; Szymkow, Parzuchowski, 2013; Szymkow et al., 2013). ; IJzerman et al., 2016).

Важно отметить, что считается, что эти индуцированные телом активации ассоциаций происходят незаметно и даже без осознания их семантического значения (см. Chandler and Schwarz, 2009; Jostmann et al., 2009). Например, Чандлер и Шварц (2009) утверждали, что изучали понимание текста, инструктируя участников выполнять различные движения пальцами. Во время этого эксперимента они просили участников вытягивать средние пальцы (враждебный жест) или вытягивать указательные пальцы (нейтральный, контрольный жест).Участников попросили указать свои впечатления от неоднозначно описанного человека при выполнении движения пальцем (враждебный или контрольный жест). Никто из участников не заметил, что они на самом деле выполняли валентный жест. Интересно, что те, кто делал жест, связанный с враждебностью, воспринимали целевого человека как более враждебного, чем контрольные.

Подводя итог, можно сказать, что результаты многих исследований показывают, что простого переживания телесных ощущений, связанных с определенными понятиями, достаточно для формирования последующей обработки информации, хотя паттерн ассоциаций, связанных с манипуляциями с телом, должен быть ограничен предыдущим паттерном повторения и его распознаванием. .Таким образом, эффекты таких телесных манипуляций в то же время чувствительны к культуре и контекстуальным подсказкам (обсуждение этой темы см. Bialobrzeska and Parzuchowski, 2016). Таким образом, в психологической литературе есть теоретические и эмпирические данные, указывающие на эффекты воплощенного познания. Затем мы обратились к литературе о нечестности и ее связи с воплощенным познанием, поскольку мы хотели сосредоточиться на жестах, связанных с нечестностью.

Эгоистичное и инопланетное нечестие

Люди, состоящие в длительных отношениях, часто соглашаются с анекдотическим советом вымышленного персонажа Росс Геллер, упомянутым в начале этой статьи.Когда партнер задает деликатные вопросы (например, « Хорошо ли я выгляжу в этом платье / костюме »), не следует тратить время на то, чтобы дать осознанный ответ (« Хорошо, позвольте мне посмотреть »). Многие согласятся, что наиболее результативным ответом будет быстрое и твердое подтверждение (« Да, ты отлично выглядишь во всем, »), чтобы предотвратить любые нежелательные обсуждения, которые могут спровоцировать колебания. Мы часто лжем ради наших отношений с другими. Тем не менее, даже несмотря на то, что люди сообщают, что лгали хотя бы раз в день, большая часть нашего повседневного общения свободна от обмана (DePaulo et al., 1996).

Интересно, что контекстные подсказки могут вызвать тенденцию давать более честные ответы. Предыдущие исследования показывают, что символическая манипуляция жестами (а именно, передача по сердцу) может вызвать более честный ответ в отношении того, как мы ведем себя или судим себя и других (Parzuchowski and Wojciszke, 2014; Parzuchowski et al., 2014, 2017). Тем не менее, было доказано, что жест «отдать руку» вызывает более честный подход, главным образом, при восприятии намерений других (Parzuchowski et al., 2014, 2017) или самоориентированных, мотивационных контекстов (Parzuchowski, Wojciszke, 2014). А именно, люди были менее склонны к нечестности, чтобы принести пользу себе, когда они делали жест рукой над сердцем.

В данной статье мы были заинтересованы в проверке применения этого жеста, когда нечестность мотивируется более просоциально . Есть много способов различать типы лжи (см., Например, Camden et al., 1984; Arcimowicz et al., 2015). Одна из наиболее важных категорий зависит от типа получателя лжи (например,г., DePaulo et al., 1996; Эрат и Гнизи, 2011). Основным бенефициаром лжи может быть лжец, другое лицо или и то, и другое. Существуют убедительные доказательства того, что на самом деле эгоистичная (или эгоцентричная) и ориентированная на других нечестность значительно отличаются друг от друга (например, Kashy and DePaulo, 1996; Cantarero and van Tilburg, 2014).

В то время как ложь, ориентированная на себя, в первую очередь направлена ​​на пользу лжеца (DePaulo et al., 2004), ложь, ориентированная на других, направлена ​​на обеспечение пользы другому человеку (DePaulo et al., 1996). Белая ложь (или белая ложь Парето) нацелена на пользу как лжецу, так и другому человеку (Erat ​​and Gneezy, 2011). Они связаны с желанием быть вежливым и заботиться о чувствах другого человека. Польза другого человека, связанная с этой ложью, может заключаться в попытке заставить другого человека чувствовать себя хорошо, спасая его от неприятной правды. С другой стороны, белая ложь также приносит пользу лжецу, например, поддерживает хорошие отношения с другими, воспринимается как хороший, хороший человек или нравится.Тем не менее, в белой лжи мотивация, ориентированная на других, важнее, чем в случае с эгоистичной нечестностью. В данной статье мы хотели сосредоточиться на лжи, которая не нацелена в первую очередь на пользу лжеца, то есть на ориентированной на других лиц белой лжи, которая включает интересы других.

Решение о том, солгать или сказать правду, зависит от последствий, которые имеет обнаруженная ложь (например, Mazar and Ariely, 2006). Можно утверждать, что ложь, ориентированная на других, если ее раскрыть, имеет менее серьезные последствия (Arcimowicz et al., 2015). Ложь, направленная на то, чтобы принести пользу другим, также гораздо более приемлема, чем та, которая сосредоточена на пользе лжеца (Lindskold and Walters, 1983). В результате анализ затрат и выгод при принятии решения о том, лгать или говорить правду, должен различаться в зависимости от того, является ли ложь эгоцентричной или вовлечена мотивация, ориентированная на других. Поскольку психологические издержки лжи намного ниже для лжи, ориентированной на других, мы должны ожидать, что решение о том, использовать ли такую ​​ложь, будет намного проще, чем когда ложь эгоцентричная.Интересно, однако, что когда мы лжем, большая часть нашей лжи эгоцентрична, а не ориентирована на других (DePaulo et al., 1996). Похоже, что мы готовы принять больше психологических издержек лжи в обмен на получение большей личной выгоды, которую может принести ложь.

Это создает интересную дилемму, связанную с правдой и ложью. Предыдущие исследования показали, что нечестность, ориентированная на себя и на других, может отрицательно влиять на процесс саморегулирования (Cantarero and van Tilburg, 2014).А именно, в то время как истощение эго способствует эгоцентричной нечестности (Mead et al., 2009), те же условия должны подтолкнуть нас к снижению склонности к обману, ориентированному на других (Cantarero and van Tilburg, 2014). Это связано с предположением, что нечестность, ориентированная на других, требует больших усилий и не является вариантом «по умолчанию» для людей. Следует ли относить ненавязчивый жест рукой к нечестности, ориентированной на других? Как упоминалось ранее, жест «руки над сердцем», когда он / она выполняется целевым человеком, выглядел более надежным, чем те же самые цели, сфотографированные с опущенными руками.Использование жеста «передаёт сердце» ведет к воздержанию от эгоистичной нечестности (например, Parzuchowski et al., 2014). Предположительно, когда жест внедряется агентом (ненавязчиво в рамках какой-то другой фиктивной задачи), он служит неявной ассоциацией с честностью и побуждает участников вести себя соответствующим образом. Так же, как Mazar et al. (2008) показали, что присяга на верность ложному кодексу чести или попытка вспомнить нормы (10 заповедей) заставляют людей действовать более честно, предположительно потому, что это привлекает внимание к внутренним стандартам честности.Кто-то может возразить, что, поскольку вежливая ложь вежливо настолько социально приемлема, она почти не создает дилеммы для коммуникатора, и поэтому люди не будут удерживаться от такой лжи, даже когда кладут руку на сердце.

В исследовании 3 Parzuchowski и Wojciszke (2014) показали, что прикосновение руки к сердцу заставляло людей отказываться от своего честного мнения о (не) привлекательности предполагаемых знакомых экспериментатора. Участников попросили оценить, насколько привлекательными были люди, представленные на фотографиях.Эта информация не была предоставлена ​​в присутствии оцениваемого лица или при личной встрече. Как следствие, такая ситуация могла не сильно заинтересовать собеседника. В представленном исследовании мы обращаемся к этим проблемам и добавляем новое понимание роли жестов рук в поощрении и воздержании от нечестности. В исследовании, представленном ниже, мы хотели проверить, будет ли ложь во всяком случае, направленная на защиту других от вреда, зависеть от выполнения жеста, связанного с честностью, а именно от жеста «передать сердце».

Для достижения этой цели дизайн представленных экспериментов предполагал присутствие предполагаемого автора рассматриваемых произведений искусства. Мы сосредоточились на нелюбимых произведениях «автора» и попросили участников высказать свои отзывы о работе в лицо предполагаемому автору, как и в исследовании Белла и ДеПауло (1996). Мы ввели эту установку, чтобы вызвать у наших участников дилемму между откровенной правдой о своей эстетической неприязни или вежливым поведением и выражением изменения своих оценок.Это очевидная ситуация, которая должна включать в себя белую ложь, ориентированную на других — социальные нормы должны вызывать выражение менее крайних предпочтений при столкновении с автором, чтобы уберечь его / ее от плохого самочувствия. Эта мотивация лгать ориентирована на других, особенно потому, что участники не ожидали взаимодействия с предполагаемым автором после эксперимента, и, говоря правду, возможно, может задеть чувства автора.

Наша цель состояла в том, чтобы проверить, могут ли жесты, связанные с (не) честностью, влиять на конкретное социальное поведение человека — склонность рассказывать ориентированную на других белую ложь, направленную на защиту других от вреда (а именно, на преувеличение эстетических суждений о произведениях искусства).Кроме того, в исследовании 1 мы хотели выяснить, будут ли жесты, способствующие и предотвращающие ложь, влиять на лживую ложь. По этой причине в исследование 1 мы также включили жест скрещенных пальцев за спиной, который должен усилить поведение лжи. Предыдущие исследования показали, что жест «руки над сердцем» снижает эгоцентричную нечестность (например, Parzuchowski and Wojciszke, 2014). Мы хотели проверить, способствует ли использование этого жеста честности, ориентированной на других, путем измерения того, с большей ли вероятностью люди будут давать правдивую (не лестную) обратную связь другим (незнакомому автору произведения искусства).В частности, мы хотели сосредоточиться на ориентированной на других лиц белой лжи и выдвинули гипотезу, что склонность к использованию этой лжи будет уменьшаться при выполнении жеста передачи руки над сердцем. Вторая цель заключалась в том, чтобы проверить, способствует ли противоположный жест (скрещенные пальцы за спиной) нечестности; мы предположили, что он побудит людей давать более положительные, но неверные отзывы другим. Кроме того, мы хотели контролировать степень симпатии к «автору», поскольку это должно быть связано с более высокой склонностью использовать ложь, ориентированную на других, что имело место в предыдущих исследованиях (например,г., Белл и ДеПауло, 1996). Чтобы проверить эту гипотезу, мы провели лабораторный эксперимент (Исследование 1), а затем провели повторное исследование (Исследование 2), которое было сосредоточено исключительно на гипотезе о жесте «руки над сердцем» и «белой лжи», ориентированной на других.

Метод

Основная цель исследований заключалась в том, чтобы проверить, связан ли жест «передача руки над сердцем» с воздержанием от использования белой лжи, ориентированной на других.

Исследование 1

Участники и дизайн

Восемьдесят три студента университета (67 женщин; M _{возраст} = 20.92, SD = 1,61) участвовали в эксперименте в обмен на зачетный курс. Участники исследования были привлечены к участию в кампании, рекламирующей исследование как «Положение тела и восприятие художественной работы». Исследование проводилось в виде индивидуальных занятий, каждая из которых длилась около 30 минут. Все участники дали свое информированное согласие. В конце процедуры участникам было предложено угадать, какова цель исследования. Данные четырех участников, которые предположили правильную гипотезу, были исключены из анализа, и, таким образом, общая выборка составила 79 человек.

Процедура эксперимента была адаптирована из Bell and DePaulo (1996). Лаборатория была превращена в «картинную галерею», где выставлялось 10 фотографий (пронумерованных от 1 до 10). Участников случайным образом распределили по одному из трех экспериментальных условий (рука на сердце, скрещенные пальцы за спиной или контрольный жест: рука на локте, см. Приложение 1). В каждом из условий эксперимента участников просили изобразить основной жест и два других жеста (это были: рука над рукой, рука поверх бедра, см. Приложение 1) при оценке произведения искусства (порядок использования жестов был уравновешен).Мы воздерживались от использования выражения «рука над сердцем», чтобы избежать возможности получения эффекта путем простого указания участникам вести себя в соответствии со значением жеста. В состоянии «руки над сердцем» участников просили разместить руку на заданной высоте груди. Мы сделали это, чтобы отвлечь участников от фактической цели исследования. Участникам было предложено использовать эти жесты после того, как они услышали словесный сигнал, описывающий их. Чтобы стандартизировать инструкцию, вербальные сигналы жестов были предварительно записаны и воспроизводились участникам во время эксперимента.

Исследование всегда проводилось двумя экспериментаторами. Экспериментатор 1 в основном отвечал за проведение первой части истории, а Экспериментатор 2 вёл разговор о фотографиях после того, как его представили как предполагаемого автора некоторых работ. Во-первых, чтобы представить прикрытие, участникам было предложено сначала в частном порядке без устного или письменного заявления поочередно оценить все фотографии, представленные в «галерее», вращая жесты в соответствии с заранее записанными словесными сигналами. играл из динамиков.Только после этого участникам дали лист бумаги и попросили выбрать две фотографии из галереи: одну, которая им понравилась больше всего, и одну, которая им понравилась меньше всего, и оценить обе выбранные фотографии по шкале Лайкерта от 1 до 7, где 1 было « Определенно не нравится », а 7 было« Определенно нравится. ». После того, как участник оценил фотографии на бумаге, Экспериментатор 1 передавал эту информацию Экспериментатору 2 (незаметно для участников), чтобы он / она знал, о каких фотографиях говорить с участником.Затем участника попросили подтвердить свое мнение (в письменной форме), указав, почему он или она выбрали «любимые» и «худшие» фотографии (при написании оценок участники не позировали жестами).

На этом этапе эксперимента, через несколько секунд после того, как они написали свои оценки фотографий, участников попросили поговорить с предполагаемым автором (Экспериментатором 2) некоторых фотографий, которые были представлены в «галерее». Экспериментатор 2 был слепым. к гипотезе нашего исследования.Мы сказали, что в эксперименте нам также было интересно узнать, как люди вербально обсуждают произведения искусства, позируя жестами. Мы также сказали участникам, что это будет полезная обратная связь для «автора». На этом этапе была воспроизведена звуковая инструкция («грудь», «пальцы» и «локоть»), и мы попросили участника удерживать этот жест в течение всего разговора с «автором» (экспериментатор 2). На этом этапе экспериментатор 2 (предполагаемый автор) вошел в комнату и спросил участников о трех фотографиях.Вопросы были одни и те же каждый раз (понравилась ли участнику фотография по шкале от 1 до 7, где 1 было « Определенно не нравится », а 7 было « Определенно понравилось »; затем два открытых были заданы вопросы: обосновать свою оценку и описать тему фото). Первые две фотографии, которые должны были быть оценены, были случайными, а не теми, которые не были указаны участником как наиболее понравившиеся или наиболее не понравившиеся в письменной форме несколькими минутами ранее. Третья фотография всегда была той, которую участник выбирал как самую не понравившуюся на этапе письменной оценки фотографий.Оценка этой третьей фотографии в разговоре, которая, как мы знали, не понравилась (и была оценена в письменной форме несколькими минутами ранее), была главным интересом эксперимента и нашей основной операционализацией зависимой переменной.

После этого мы попросили участника оценить обоих экспериментаторов (мы сказали, что будем признательны за отзывы каждого участника относительно эксперимента). Мы использовали, например, следующие вопросы: « Я думаю, что этот человек был профессионалом» (это была ложная фраза, которая использовалась, чтобы сделать оценку экспериментаторов более достоверной для участников), « Я думаю, что этот человек красивый.» Ответы были по шкале от 1 (« Определенно да ») –7 (« Определенно не »). Вопросы были взяты из шкалы симпатий Kulesza et al. (2015).

Затем мы поблагодарили участников за их участие, присвоили баллы и после того, как мы изучили всех участников, мы поделились с ними информацией. Мы ожидали, что более высокие оценки, полученные на этапе устной оценки эксперимента (по сравнению с первой, письменной оценкой), будут указывать на то, что ситуация действительно способствует лжи (т.д., давая предполагаемому автору чрезмерно положительный отзыв о произведении искусства). Мы предположили, что участники будут менее склонны лгать, кладя руку на сердце. Мы предположили, что участники будут более склонны солгать во время устной оценки, демонстрируя жест скрещенных пальцев.

Результаты

Шкала симпатий для шести пунктов (после исключения одного фиктивного пункта) достигла хорошего коэффициента надежности α = 0,76. Затем мы рассчитали индекс обмана, который представлял собой разницу между второй устной оценкой наименее понравившейся фотографии и первой письменной оценкой той же самой наименее понравившейся фотографии.Односторонний ANCOVA был проведен с индексом обмана в качестве зависимой переменной, симпатии к предполагаемому автору в качестве ковариаты и типа жеста (перекладывание руки на сердце, скрещенные пальцы и рука на локте) в качестве фактора между субъектами. Результаты показали основной эффект жеста F (2,75) = 5,16, p = 0,008, η ² = 0,12. Сравнение средних значений с коррекцией Бонферрони показало, что существует значительная разница между жестом руки над локтем ( M = 1.04, SD = 0,92) и рукой над сердцем ( M = 0,27, SD = 0,78), p = 0,006, при этом результаты жеста скрещенных пальцев существенно не отличались от вышеупомянутого ( M = 0,67, SD = 1,07). Более низкий индекс обмана в условиях «переданного сердца» означает, что участники действительно реже использовали ложь, ориентированную на других, при выполнении жеста, что подтверждает нашу гипотезу. Однако скрещенные пальцы за спиной не способствовали лжи, и наша вторая гипотеза оставалась без поддержки.Эти результаты представлены на Рисунке 1.

РИСУНОК 1. Эстетические оценки «худшей фотографии» как фактор типа жеста (контрольный жест, N = 26; скрещенные пальцы, N = 27; сердце, N = 26). Результаты показывают индекс обмана — разницу между устной, личной, более лестной оценкой и письменной и честной оценкой той же самой, наименее понравившейся фотографии, как было сообщено предполагаемому автору фотографии.Планки погрешностей представляют стандартные ошибки.

ТАБЛИЦА 1. Описательная статистика оценок двух самых нелюбимых фотографий и двух фотографий большей привлекательности +1 SD.

Результаты также показали, что существует тенденция симпатии автора F (1,75) = 2,87, p = 0,094, η ² = 0,04. Дальнейший анализ показал тенденцию, указывающую на то, что чем больше нравился предполагаемый автор, тем выше индекс обмана был r _s (79) = 0.16, p = 0,077 (односторонний). Это говорит о том, что люди с большей вероятностью будут давать положительный, даже если не верный отзыв, тем, кто им больше нравится. Пристрастия предполагаемого автора не различались между условиями эксперимента ( p = 0,183).

Результаты исследования 1 предполагают, что жест «руки над сердцем» связан с воздержанием от использования невинной лжи по сравнению с жестом управления. Мы хотели воспроизвести эти результаты и провели исследование, аналогичное исследованию 1.В исследовании 2 мы сосредоточились исключительно на жесте «руки-за-сердце» и решили улучшить дизайн исследования. Мы стремились улучшить как процедуру, так и учебный материал. В новом дизайне мы, среди прочего, исключили ту часть, где Экспериментатор 1 незаметно передает информацию Экспериментатору 2. Следующие исследования были предварительно зарегистрированы на osf.io.

Исследование 2

Мы предшествовали исследованию 2 дополнительным пилотным исследованием для выбора подходящих стимулов. Целью исследования 2 было воспроизвести основной результат исследования 1.

Участники

Восемьдесят восемь участников (65 женщин, M _{возраст} = 29,27, SD _{возраст} = 10,21) приняли участие в этом исследовании в обмен на зачетные единицы курса.

Материалы и процедура

Мы пригласили наших участников принять участие в исследовании, состоящем из двух частей. Было сказано, что первое исследование было направлено на изучение того, как люди говорят о фотографиях. Мы сказали, что второе исследование будет посвящено дальнейшей оценке исследовательского материала.По прибытии в лабораторию экспериментатор А (слепой к гипотезе исследования) попросил участников принять участие в предположительно несвязанном третьем исследовании (с дополнительным небольшим баллом для всех участников, желающих присоединиться к короткому исследованию), в котором участники новое устройство измерения дыхания необходимо откалибровать для предстоящего студенческого проекта по спортивной психологии. Новое устройство для измерения дыхания предположительно включало в себя нагрудную резиновую ленту, которую нужно было затягивать с помощью плеча (что приводило к жесту руки через плечо) или правой рукой (что приводило к жесту руки над сердцем).Эта информация позволила нам заставить участников выполнять жесты, не зная о фактической цели исследования. Затем участников попросили просто поместить устройство на свое тело на 20 секунд, а затем экспериментатор А начал записывать их ритм дыхания в течение оставшегося времени, проведенного в лаборатории (для калибровки измерений устройства). После этого Экспериментатор А оставил участника с Экспериментатором Б.

Экспериментатор Б (слепой к гипотезе исследования) затем объяснил, что она была сокурсницей, но в свободное время она посещала уроки фотографии и что для получения степени магистра она проводила качественное исследование, интересующееся тем, как люди говорят о фотографиях.Она объяснила, что для целей исследования она попросит участников оценить фотографии, сделанные ею и другими студентами, которые увлекаются фотографированием на полставки.

Затем фотографии по одной выводились на экран компьютера. Участники всегда сначала видели две слегка непривлекательные фотографии (в случайном порядке), а затем две самые непривлекательные фотографии (в случайном порядке). Фотографии были напечатаны с указанием их авторов и номерами под ними, чтобы было легче ссылаться на них.Экспериментатор Б отдельно спросил о каждой фотографии (указав ее номер и автора), понравилась ли она участникам по шкале от 1 до 7, где 1 означает определенно, а не , а 7 означает определенно да . Затем она спросила, что участнику понравилось в фотографии, а что ему не понравилось. Каждый раз, когда появлялась третья фотография, Экспериментатор Б сообщал участнице, что на самом деле она была автором представленной фотографии.

Затем участников попросили остановить измерение дыхания (и отпустить жест) и ответить с помощью компьютера на открытые вопросы о том, что они чувствовали, говоря об искусстве, использовали ли они те слова, которые обычно используют при обсуждении фотографий. и чувствовали ли они себя комфортно, говоря о фотографиях, или во время процедуры произошло что-то необычное.Эти вопросы использовались для проверки гипотез и сокрытия истинной цели исследования. Затем участников попросили демографические данные.

Через 1 неделю после основной части исследования участников попросили заполнить вторую часть онлайн-исследования. Участникам были представлены 10 фотографий, состоящих из четырех фотографий из основной части исследования и шести других, полученных из пилотного исследования. Среди шести изображений три были оценены в пилотном исследовании как самые понравившиеся, два — средней симпатии и одна — с низкой оценкой (как показано в пилотном исследовании).Участников попросили оценить по шкале 1 = d точно не до 7 = определенно да нравится ли им фотография, считают ли они ее хорошего качества, воспринимают ли ее как профессионально сделанную фотографию, думают, что она сделана профессионалом. и видели ли они это фото раньше. Затем мы собрали демографические данные и спросили о предполагаемой цели и гипотезе исследования. После завершения исследования участники были полностью проинформированы.

Результаты

Мы провели повторные измерения ANOVA с понравившейся фотографией как зависимой переменной, тип оценки (лицом к лицу vs.онлайн позже) и авторство фотографии (неизвестный по сравнению с собеседником) как внутрисубъектный и тип жеста (рука над сердцем против руки над рукой) как межсубъектный фактор.

Мы нашли основной эффект типа оценки, F (1,73) = 44,69, p <0,001, η ² = 0,38. Участники дали более благоприятные оценки лично ( M, = 4,11, SD, = 1,41), чем в режиме онлайн ( M = 3,35, SD = 1.54). Также имел место основной эффект авторства F (1,73) = 5,88, p = 0,018, η ² = 0,08. Когда участникам сообщили, что они разговаривают с «автором» фотографии, они заявили, что им больше нравится эта фотография ( M = 3,89, SD = 1,49), чем когда они не разговаривали с предполагаемым автором ( M = 3,57, SD = 1,51). Не было значимого основного эффекта от жеста F (1,73) = 0,02, p = 0.900. Не было значимого взаимодействия между типом жеста и авторством F (1,73) = 0,08, p = 0,781.

Мы обнаружили только значительную взаимосвязь между жестом и типом оценки F (1,73) = 10,15, p = 0,002, η ² = 0,12. Сравнение средних значений с поправкой Бонферрони показало, что в условиях сердечного ритма участники дали больше положительных оценок лично ( M = 4,30, SD = 1.31) в онлайн-оценки ( M = 3,20, SD = 1,44), p <0,001. Точно так же оценки состояния рук при личной встрече были выше ( M = 3,91, SD = 1,50), чем онлайн-рейтинги симпатий ( M = 3,51, SD = 1,64), p = 0,016.

Мы провели дополнительный анализ, аналогичный тому, что использовался в исследовании 1. Сначала мы рассчитали индекс обмана, который представлял собой разницу между личной оценкой и рейтингом, сделанным в Интернете.Затем мы провели анализ теста t с экспериментальными условиями в качестве независимой переменной и индексом обмана в качестве зависимой переменной. Результаты показали значимый основной эффект экспериментальной манипуляции t (73) = 2,64, p = 0,010, d = 0,61. Удивительно, но индекс обмана был выше в режиме ручного управления ( M = 1,32, SD = 1,38), чем в ручном режиме ( M = 0,49, SD = 1.35). Эти результаты графически отображены на Рисунке 2.

РИСУНОК 2. Эстетические оценки фотографии, «созданной» экспериментатором, как фактор типа жеста (управляющий жест, N = 37; рука над сердцем, N = 38). Результаты показывают индекс обмана — разницу между устной, личной, более лестной оценкой и письменной и честной оценкой одной и той же фотографии. Планки погрешностей представляют стандартные ошибки.

Общие обсуждения

Мы предположили, что участники, которые использовали жест «руки над сердцем», с большей вероятностью дадут правдивую обратную связь «авторам» произведения искусства. Результаты исследования 1 показали, что участники были более честными (менее лестными), выполняя жест «руки над сердцем». Тем не менее, результаты исследования 2 не показали никакой разницы между жестом «рука над сердцем» и жестом управления в отношении склонности к использованию ориентированной на других лиц белой лжи в отношении фотографии, автором которой является либо собеседник, либо неизвестное авторство.Более того, когда мы провели аналогичный анализ, что и в исследовании 1, мы обнаружили, что индекс обмана был значительно выше в условиях передачи контроля над сердцем контрольной группе. Эти противоречивые результаты поднимают несколько важных вопросов как методологического, так и теоретического характера.

Методологические проблемы

Мы разработали и провели Исследование 1 несколько лет назад, используя наши лучшие знания и намерения. Однако мы признаем, что в исследовании были недостатки, и мы не зарегистрировали заранее наш экспериментальный протокол.Дизайн был излишне сложным, мы не рассчитывали размер выборки перед проведением исследования и вместо этого полагались на практическое правило. Мы также не могли исключить возможность влияния позирующих жестов на первом этапе эксперимента на оценки и предпочтения в отношении фотографий. Анализ предпочтений post hoc не выявил каких-либо закономерностей в предпочтениях в зависимости от состояния, что ограничивает такую ​​возможность, но не исключает ее.Более того, было бы лучше, если бы экспериментатор Б не знал предпочтений каждого из участников, разговаривая с каждым из них.

Таким образом, мы разработали и провели Исследование 2. Мы хотели сосредоточить внимание исключительно на эффекте «безразличия» к гипотезе об белой лжи, ориентированной на других, и воспроизвести предыдущие результаты, но на этот раз с использованием более совершенного дизайна. Конечно, Study 2 не свободен от ограничений. Самое главное, что нам не удалось собрать желаемое количество участников. Мы стремились охватить 114 участников, тогда как мы смогли собрать только 88 (в отведенный нам срок), из которых 75 приняли участие в последующей оценке фотографий.Это явно недостаток исследования. Однако мы также провели анализ, аналогичный тому, что был в исследовании 1. А именно, мы решили провести дополнительный анализ, опираясь на индекс обмана. Post hoc анализ относительно достигнутой мощности показал, что достигнутая мощность составила 0,83. Это означает, что количество собранных нами участников должно быть достаточным для обнаружения эффекта, если бы мы хотели полагаться исключительно на индекс обмана.

Кроме того, были и другие различия между исследованиями 1 и 2, которые могли повлиять на результаты, хотя, исходя из таксономии, разработанной Хендриком (1991), методологические сходства между исследованиями 1 и 2 можно было бы назвать справедливым повторением.Мы использовали другую историю на обложке, чтобы представить необходимость в жесте «руки над сердцем». Однако мы думаем, что, если отсутствие эффекта от жеста является результатом применения другой истории на обложке, это только указывает на то, что эффект (если он существует) намного слабее, чем мы первоначально думали. Важно отметить, что в исследовании 2 мы собрали ответы на личную оценку фотографий через 1 неделю после того, как устно заявили перед предполагаемым автором, насколько понравилась фотография одному из них.Возможно, когда участники находятся в ситуации, когда они просто оценили фотографию как непривлекательную (что они и сделали в Исследовании 1), они больше осознают конфликт между социальными нормами и нормой честности, и, следовательно, такая обстановка может иметь более сильное влияние. Тем не менее, обе экспериментальные установки действительно способствовали предоставлению положительных отзывов предполагаемому автору, что предполагает, что аргумент о моменте времени, когда мы собираем частные мнения о фотографии, не должен сильно влиять на предполагаемый эффект.

Теоретические последствия

Гипотеза, представленная в этой статье, была основана на психологической теории и подтверждающих ее результатах исследований. Мы думаем, что было бы правильнее сделать осторожные выводы относительно теоретических выводов. Важно отметить, что мы провели только одну репликацию этого эффекта. Серия многолабораторных исследований дала бы более веские основания говорить о надежности эффекта. Мы действительно думаем, что, прежде всего, результаты исследований, представленных в этой статье, указывают на тот факт, что, если бы жест «отдать руку» действительно повлиял на тенденцию воздерживаться от ориентированной на других белой лжи, он, вероятно, был бы намного слабее. эффект.Изменения в настройках между исследованиями 2 и 1 могли повлиять на полученные результаты, но, как было сказано ранее, это будет означать только слабость исходного эффекта.

Необходимо указать на важный теоретический вопрос, касающийся предмета исследования. Мы знали, что жест «передать сердце» связан с воздержанием от самоориентированной нечестности (например, Parzuchowski et al., 2014). Поэтому мы хотели проверить, можно ли распространить этот эффект на ложь, ориентированную на других.Такая ложь имеет просоциальную направленность, и ее цель — защитить других и заставить другого человека чувствовать себя хорошо или, по крайней мере, избавить его от плохого самочувствия. Люди часто считают такую ​​ложь даже более этичной, чем рассказывание правды (Levine and Schweitzer, 2014). Кроме того, такая вежливая ложь является социально приемлемым поведением. Грубая правда в социальном плане менее приемлема, чем просоциальная ложь (Levine and Schweitzer, 2014), а механизмы социального влияния показывают, что нравиться — это мощный инструмент в социальных взаимодействиях.Возможно, что из-за того, что белая ложь, ориентированная на других, настолько социально приемлема, она воспринимается как меньшая ложь и, следовательно, не вызывает такой серьезной дилеммы, как в случае с самоориентированной ложью. А именно, может случиться так, что участники не считают, что существует проблема с чрезмерно положительной обратной связью, поскольку это не столько ложь, когда она служит другому человеку. Таким образом, мы ограничиваем обобщение наших результатов белой ложью, ориентированной на других, и указываем, что тип лжи, который изучается, мог быть значительным фактором, повлиявшим на результаты.

Мы действительно обнаружили неожиданный результат, который указывал на более высокий индекс обмана в контрольной группе. Мы не находим никакого теоретического подтверждения этому результату. Во всяком случае, такой результат указывает на тот факт, что эффект «перехвата» на белую ложь, ориентированную на других, либо не существует, либо чрезвычайно слаб и чувствителен к тонким изменениям контекста.

Общее заключение

В последнее время пристальному вниманию подверглись несколько социальных прайминговых / воплощенных эффектов, например.g., прайминг чистоты (Johnson et al., 2014), прайминг пожилых людей (Doyen et al., 2012) или мощное позирование (Garrison et al., 2016; онлайн-базы данных, отслеживающие их недавние репликации: PsychFileDrawer.org и CurateScience.org) . В целом мы не согласны с позицией о том, что эффекты воплощенного познания в целом сомнительны. Мы убеждены, что существует значительный объем убедительных и воспроизводимых доказательств (например, парадигма затрат на переключение, Pecher et al., 2003) в пользу включения сенсомоторной системы в когнитивные процессы (см. E.г., Уилсон, 2002; Печер и Цваан, 2005; Фишер и Цваан, 2008 г .; Гленберг, 2010). Также утверждалось, что воспроизведение существующих эффектов иногда дает незначительные результаты (Cohen, 1969) и что (неправильные) репликации чувствительны к контекстуальным факторам (см. Van Bavela et al., 2016). Тем не менее, мы сомневаемся в эффекте, протестированном в этой статье — тенденция к использованию лжи, ориентированной на других, возможно, не зависит от активации честности. В заключение, по крайней мере, когда эффект невелик, высокие методологические стандарты (например,g., высокая мощность, слепота к гипотезам и зондирование для угадывания гипотез) жизненно важны для различения, когда кто-то ищет интересную гипотезу, а когда гоняется за шумом. Хотя мы не можем быть полностью уверены, возможно, что в нашем случае это было последнее.

Заявление об этике

Исследование было одобрено Комитетом по этике (решение № 1/03/2012) при Университете социальных и гуманитарных наук SWPS, II факультет психологии во Вроцлаве. Во всех исследованиях, представленных здесь, участникам сообщали, что их участие было полностью добровольным и что они могли выйти из исследования на любом этапе.Им также сообщили, что данные, собранные в ходе исследования, являются конфиденциальными и используются только в научных целях.

Авторские взносы

Исследование 1: KC разработал работу, KD получил данные, KC провел анализ, KC, KD и MP интерпретировали данные для работы. KC, KD и MP составили проект работы и критически отредактировали ее с учетом важного интеллектуального содержания. KC, KD и MP одобрили версию для публикации. KC, KD и MP согласились нести ответственность за все аспекты работы, обеспечивая надлежащее расследование и решение вопросов, связанных с точностью или целостностью любой части работы.Исследование 2: пилотное исследование было подготовлено KC, KD и MP, проведено KC, а основной анализ был проведен KC. Основное исследование было подготовлено MP, KD и KC, проведено MP и его научными сотрудниками, а основной анализ был проведен KC. Описание результатов было проведено KC. Каждый участник участвовал в подготовке окончательной формы отчета об исследовании и заключительного документа с описанием результатов.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Мы благодарим рецензентов, чья ценная критика внесла значительный вклад в настоящую версию статьи. Мы благодарим Дариуша Долинского и Ольгу Бялобжеску за их комментарии к статье. Мы также благодарим Роксану Галевскую, Агнешку Малуцку, Викторию Орихову и Марту Шермелек за их помощь в проведении Исследования 2.

Дополнительные материалы

Дополнительные материалы к этой статье можно найти в Интернете по адресу: https: //www.frontiersin.org / article / 10.3389 / fpsyg.2017.00814 / full # additional-material

Сноски

1. Устный сигнал менялся каждые 15 с. Порядок вербальных сигналов, представленных участникам, был идентичным в зависимости от условий, за исключением ключевых жестов, которые изучались (рука на сердце или пальцы, скрещенные за спиной, или рука на локте): бедро, рука, (ключевой жест), рука, (ключевой жест), бедро, рука, бедро, (ключевой жест), рука. То есть первым словесным сигналом было «бедро», когда участник услышал слово, которое он должен был положить рукой на бедро, оценивая фотографию.Затем их попросили повернуться к другой фотографии, когда они услышат новый словесный сигнал (и изменить свой жест). Если бы участник находился в состоянии «передано сердце», он бы услышал слово «грудь» в качестве третьего сигнала. В таком случае участник поворачивается к следующей фотографии и кладет руку на сердце. Примеры жестов представлены в Приложении 1.
2. Для ясности и краткости основного текста мы решили представить результаты с использованием индекса обмана.Однако повторный анализ смешанной модели ANOVA с устными и письменными оценками в качестве факторов внутри субъектов и типа жеста в качестве фактора между субъектами дает практически те же результаты. Разница между устной ( M = 2,38, SD = 1,15) и письменной ( M = 1,72, SD = 0,90) оценкой значительна, что указывает на то, что экспериментальные условия действительно способствовали лжи F (1, 76) = 39,34, p <0,001.
3. Результаты анализа ANOVA без ковариаты дают аналогичные результаты.А именно, экспериментальная манипуляция показывает основное влияние на индекс обмана, F (2,76) = 4,26, p = 0,015, η ² = 0,10. Сравнение средних ответов с поправкой Бонферрони указывает на существенные различия только между контролем и состоянием переданного сердца ( p = 0,012).

4. Позже мы провели дополнительное исследование, чтобы проверить распознаваемость жестов, использованных в основном исследовании. Причина этого идентификационного теста заключается в том, что уровень распознавания жеста может быть показателем силы ассоциации между телесными движениями, которые люди выполняют при выполнении жеста, и концепцией, что они представлены как активируемые в одно и то же время.84 пешеходам в Кракове, Польша (48 женщин, M _{возраст} = 23,47; SD _{возраст} = 4,17) задали один дихотомический вопрос о знакомстве жестов (« Вы знакомы с жестом? »; Ответы были либо« да », либо« нет », когда экспериментатор представил жест), и один открытый вопрос о знании контекста, в котором используется жест (« Знаете ли вы, в каких ситуациях этот жест будет использоваться? ? ”). Мы также попросили участников оценить, как часто они используют целевой жест (« Как часто вы сами используете этот жест? ») по шкале от 1 (никогда) до 7 (всегда).Половине участников предъявили соответствующий жест «рука над сердцем», а половине из них — жест скрещенных пальцев за спиной. Тест χ ² показал значительную разницу в суждениях о знакомстве между используемыми жестами: χ ² (1) = 6,89, p = 0,009, v = 0,29. На вопрос о жесте «руки над сердцем» больше участников заявили, что знают об этом (42,9% участников, 18 человек заявили, что знают этот жест), чем когда их спросили о жесте скрещенных пальцев (16.7% участников; 7 человек). Затем мы закодировали открытые ответы о знании контекста, в котором использовался жест. Ответы участников были разделены на две группы «1»: «узнал» (т. Е. Ответы «когда лжет» в случае жеста скрещенных пальцев и «когда говорят правду» или «будут восприняты более правдиво» в случае жеста скрещенных пальцев). жест руки над сердцем) и «2»: — «не распознано» (или любые другие ответы, такие как «не знаю», «для смеха» или «не имеет значения»). Тест χ ² показал, что большее количество людей правильно распознают жест «руки над сердцем» (76.2% участников; 32 человека), чем жест скрещенных пальцев (52,4% участников; 22 человека), χ ² (1) = 5,19, p = 0,023, V = 0,25. Рейтинги частоты использования жестов были проанализированы с помощью независимого t -теста, который показал значительную разницу между заявленной частотой использования жестов «руки над сердцем» и «скрещенных пальцев», F (1,82) = 12,99, p = 0,001, η ² = 0,14. Участники заявили, что использовали перекладывание руки над сердцем чаще, чем жест скрещенных пальцев ( M = 3.57, SD = 1,23 и M = 2,57, SD = 1,31 соответственно).

   Это говорит о том, что жест «руки над сердцем» более известен, чем жест «скрещенные пальцы за спиной». Кроме того, кажется, что люди лучше осведомлены о контексте, в котором используется жест. Наконец, люди заявляют, что они с большей вероятностью воспользуются жестом руки над сердцем, чем жестом скрещенных пальцев за спиной.

5. Была также положительная корреляция между симпатиями предполагаемого автора и степенью положительной устной оценки фотографии автора, r (79) = 0.24, p = 0,016.
6. https://osf.io/vkpdb/

7. Мы также провели пилотное исследование, чтобы иметь возможность выбрать лучший исследовательский материал для Исследования 2. В нем приняли участие двести семьдесят четыре студента ( M _{возраст} = 24,69, SD _{возраст} = 7,49). в онлайн-исследовании по оценке исследовательского материала. Выборка состояла из 213 женщин и 59 мужчин. Мы подготовили фотографии пейзажа. Фотографии были от среднего до плохого качества.После получения информированного согласия участников попросили оценить набор фотографий. Затем участникам в случайном порядке были показаны 30 фотографий. Участников попросили ответить на четыре вопроса по каждой из фотографий. Мы спросили, насколько участникам понравилась фотография, оценили ее как хорошее качество, восприняли ее как профессионально сделанную фотографию, и, наконец, спросили, думают ли участники, что фотография была сделана профессионалом. На все вопросы были даны ответы по шкале Лайкерта от 1 до 7, где 1 = определенно не , а 7 = определенно да .

   Мы проанализировали средние ответы тридцати фотографий на четыре вопроса. Мы сосредоточились на двух картинках, которые не понравились бы больше всего и не различались бы в оценке трех дополнительных вопросов. Затем мы также выбрали две фотографии, которые, по крайней мере, на 1 SD понравятся больше, чем две самые нелюбимые. Мы также хотели, чтобы фотографии, которым больше понравились, оценивались более положительно, чем фотографии, которым не понравились, в отношении других качеств, и в то же время имели одинаковую оценку между собой.Это позволило нам выбрать две фотографии, которые получили одинаковую отрицательную оценку, и две фотографии, получившие положительную оценку. В таблице 1 представлена ​​описательная статистика четырех фотографий.

   Мы проанализировали средние оценки четырех выбранных фотографий по четырем характеристикам. Затем мы рассчитали серию зависимых тестов t . Мы обнаружили, что фотографии, выбранные как не понравившиеся, не различались между собой в отношении симпатий, качества, воспринимаемого профессионализма и восприятия того, были ли фотографии сделаны профессионалом.При этом наиболее понравившиеся фотографии по четырем характеристикам существенно не различались между собой. Мы рассчитали два индекса оценки: один состоял из оценок четырех характеристик двух фотографий, которым не понравились (α Кронбаха = 0,85), а другой — из оценок еще двух понравившихся фотографий (α Кронбаха = 0,86). Затем мы провели окончательный зависимый анализ t -тест и обнаружили, что нелюбимые фотографии в целом получили более негативную оценку ( M = 3.03, SD = 0,97), чем понравившиеся фотографии ( M = 4,37, SD = 1,06), t (273) = 20,10, p <0,001, d = 1,22. Мы использовали четыре фотографии в исследовании 2.

Список литературы

Арчимович Б., Кантареро К., Сороко Е. (2015). Мотивация и последствия лжи. Качественный анализ повседневной лжи [47 абзацев]. Форум: Качественные социальные исследования. Доступно по адресу: http: // nbn-resolving.de / urn: nbn: de: 0114-fqs1503318

Барсалу, Л. В. (2009). «Размещение концепций», в Кембриджский справочник локализованного познания , ред. П. Роббинс и М. Айдеде (Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета), 236–263.

Google Scholar

Белл, К. Л., и Де Пауло, Б. М. (1996). Нравится и лжет. Basic Appl. Soc. Psychol. 18, 243–266. DOI: 10.1207 / s15324834basp1803_1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Берген, Б. (2015).«Воплощение, моделирование и значение», в The Routledge Handbook of Semantics , ed. Н. Ример (Абингдон: Рутледж), 142.

Google Scholar

Бялобжеска О., Парзуховски М. (2016). Размер или открытость: широкое, но закрытое положение тела усиливает покорное поведение. Pol. Psychol. Бык. 47, 186–194. DOI: 10.1515 / ppb-2016-0022

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Камден К., Мотли М. Т. и Уилсон А. (1984). Уайт лежит в межличностном общении: систематика и предварительное исследование социальных мотиваций. West. J. Speech Commun. 48, 309–325. DOI: 10.1080 / 10570318409374167

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кантареро, К., и ван Тилбург, В. А. П. (2014). Слишком устал, чтобы запятнать правду. Истощение эго снижает нечестность, приносящую пользу другим. евро. J. Soc. Psychol. 44, 743–747. DOI: 10.1002 / ejsp.2065

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чандлер Дж. И Шварц Н. (2009). Как вытягивание среднего пальца влияет на ваше восприятие других: выученные движения влияют на доступность концепции. J. Exp. Soc. Psychol. 45, 123–128. DOI: 10.1016 / j.jesp.2008.06.012

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коэн Дж. (1969). Статистический анализ мощности для поведенческих наук. Сан-Диего, Калифорния: Academic Press.

Google Scholar

Dehaene, S., Bossini, S., and Giraux, P. (1993). Мысленное представление о четности и числовой величине. J. Exp. Psychol. Gen. 122, 371–396. DOI: 10.1037 / 0096-3445.122.3.371

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ДеПауло, Б.М., Ансфилд, М. Е., Киркендол, С. Е., и Боден, Дж. М. (2004). Серьезная ложь. Basic Appl. Soc. Psychol. 26, 147–167. DOI: 10.1080 / 01973533.2004.9646402

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ДеПауло, Б. М., Каши, Д. А., Киркендол, С. Е., Вайер, М. М., и Эпштейн, Дж. А. (1996). Лежа в повседневной жизни. J. Pers. Soc. Psychol. 70, 979–995. DOI: 10.1037 / 0022-3514.70.5.979

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фишер, М.Х. и Цваан Р. А. (2008). Воплощенный язык: обзор роли двигательной системы в понимании языка. Q. J. Exp. Psychol. 61, 825–850. DOI: 10.1080 / 17470210701623605

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гаррисон, К. Э., Танг, Д., Шмейхель, Б. Дж. (2016). Воплощение силы: предварительно зарегистрированное воспроизведение и расширение эффекта мощной позы. Soc. Psychol. Чел. Sci. 7, 623–630. DOI: 10.1177 / 1948550616652209

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хаггер, М.С., Хатзисарантис, Н. Л. Д. (2016). Многоканальная предварительно зарегистрированная репликация эффекта истощения эго. чел. Psychol. Sci. 11, 546–573. DOI: 10.1177 / 1745691616652873

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хендрик, К. (1991). «Репликация, строгая репликация и концептуальная репликация: важны ли они?» В Replication Research in the Social Sciences , ed. Дж. У. Нойлип (Ньюбери-Парк, Калифорния: Sage Publications), 41–49.

Google Scholar

Айзерман, Х., Семин, Г. Р. (2009). Термометр социальных отношений: отображение социальной близости по температуре. Psychol. Sci. 20, 1214–1220. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.2009.02434.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эйзерман, Х., Шимков, А., и Парзуховски, М. (2016). Более теплые сердца и более теплые, но более шумные комнаты: общность действительно вызывает тепло, но только для тех, кто находится в более низких температурах окружающей среды — Комментарий к Ebersole et al.(2016). J. Exp. Soc. Psychol. 67, 88–90. DOI: 10.1016 / j.jesp.2015.12.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джонсон Д. Дж., Чунг Ф. и Доннеллан М. Б. (2014). Охота за артефактами: опасность отклонения противоречивых результатов репликации. Soc. Psychol. 45, 318–320.

Google Scholar

Кляйн Р. А., Ратлифф К. А., Вианелло М., Адамс Р. Б. мл., Бахник Ш., Бернштейн М. Дж. И др. (2014). Исследование вариабельности репликации: проект репликации «многих лабораторий». Soc. Psychol. 45, 142–152. DOI: 10.1027 / 1864-9335 / a000178

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кулеша, В. М., Цислак, А., Валлахер, Р. Р., Новак, А., Чекиель, М., и Бединска, С. (2015). Лицо хамелеона: опыт мимикрии лица мимикатора и мимики. J. Soc. Psychol. 155, 590–604. DOI: 10.1080 / 00224545.2015.1032195

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Левин, Э.Ф., и Швейцер М. (2014). Этичны лжецы? О противоречии между доброжелательностью и честностью. J. Exp. Soc. Psychol. 53, 107–117. DOI: 10.1016 / j.jesp.2014.03.005

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мазар Н., Амир О. и Ариели Д. (2008). Нечестность честных людей: теория поддержания самооценки. Дж. Марк. Res. 45, 633–644. DOI: 10.1509 / jmkr.45.6.633

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мазар, Н., и Ариели, Д. (2006). Нечестность в повседневной жизни и ее последствия для политики. J. Public Pol. Отметка. 25, 117–126. DOI: 10.1509 / jppm.25.1.117

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мид, Н. Л., Баумейстер, Р. Ф., Джино, Ф., Швейцер, М. Э., и Ариели, Д. (2009). Слишком устал, чтобы говорить правду: истощение ресурсов самоконтроля и нечестность. J. Exp. Soc. Psychol. 45, 594–597. DOI: 10.1016 / j.jesp.2009.02.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ниденталь, П.М., Барсалу Л., Винкельман П., Краут-Грубер С. и Рик Ф. (2005). Воплощение в отношениях, социальном восприятии и эмоциях. чел. Soc. Psychol. Ред. 9, 184–211. DOI: 10.1207 / s15327957pspr0903_1

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Открытое научное сотрудничество (2012). Открытые, широкомасштабные совместные усилия по оценке воспроизводимости психологической науки. Perspect. Psychol. Sci. 7, 657–660. DOI: 10.1177 / 1745691612462588

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Парзуховский, М., Białobrzeska, O., Osowiecka, M., Frankowska, F., and Szymków, A. (2017). С правдой можно осознать: невербальный признак честности влияет на уровень послушания. Psychol. Społeczna 40, 74–88.

Parzuchowski, M., Bocian, K., and Gygax, P.M (2016). Определение размеров предметов: влияние уменьшительно-ласкательных форм на позитивное настроение, ценностные и размерные суждения. Фронт. Psychol. 7: 1452. DOI: 10.3389 / fpsyg.2016.01452

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Парзуховский, М., Шимков А., Барила В. и Войцишке Б. (2014). От сердца: сдайте сердце как воплощение честности. Cogn. Процесс. 15, 237–244. DOI: 10.1007 / s10339-014-0606-4

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Печер Д., Зеленберг Р. и Барсалоу Л. В. (2003). Проверка свойств различных модальностей для концепций приводит к затратам на переключение. Psychol. Sci. 14, 119–124. DOI: 10.1111 / 1467-9280.t01-1-01429

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Печер, Д., и Zwaan, R.A. (ред.). (2005). Основание познания: роль восприятия и действий в памяти, языке и мышлении. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511499968

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рэйнхилл, Э., Дребер, А., Йоханнессон, М., Лейберг, С., Сул, С., и Вебер, Р. А. (2015). Оценка устойчивости силового позирования: отсутствие влияния на гормоны и толерантность к риску в большой выборке мужчин и женщин. Psychol. Sci. 26, 653–656. DOI: 10.1177 / 0956797614553946

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рискинд, Дж. Х. (1984). Они опускаются, чтобы побеждать: направляющие и саморегулирующие функции физической позы после успеха и неудачи. J. Pers. Soc. Psychol. 47, 479–493. DOI: 10.1037 / 0022-3514.47.3.479

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шимков А., Чандлер Дж., Айзерман Х., Парзуховски М. и Войцишке Б. (2013). Теплее в сердцах, в более теплых комнатах: сосредоточение внимания на положительных общих, но не на агентных качествах повышает оценку температуры окружающей среды. Soc. Psychol. 44, 167–176. DOI: 10.1027 / 1864-9335 / a000147

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шимков А., Парзуховски М. (2013). Wspólnotowośæ ucieleśniona: wpływ aktywizacji cech wspólnotowych na odczuwanie temperatury. Psychol. Społeczna 8, 367–379.

Ван Бавела, Дж. Дж., Менде-Седлецкая, П. Дж., Брадия, В., и Рейнеро, Д. А. (2016). Контекстная чувствительность в научной воспроизводимости. PNAS 113, 6454–6459.DOI: 10.1073 / pnas.1521897113

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Wagenmakers, E.-J., Beek, T., Dijkhoff, L., Gronau, Q.F, Acosta, A., Adams, R.B., et al. (2016). Отчет о зарегистрированной репликации: Strack, Martin, & Stepper (1988). Perspect. Psychol. Sci. 11, 917–928. DOI: 10.1177 / 1745691616674458

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст

Анализ невербальной коммуникации: опасности псевдонауки в контексте безопасности и правосудия

Введение

Под невербальной коммуникацией обычно понимается любое общение, совершаемое не на словах (Knapp, Hall, & Horgan, 2014; Patterson, 2011).Например, информацию передают физические и голосовые характеристики человека. Невербальное поведение (например, мимика, жесты) и межличностное расстояние также играют важную роль при личном общении (Burgoon, Guerrero, & Floyd, 2010; Moore, Hickson, & Stacks, 2014). Объем, диапазон и сложность научных исследований невербальной коммуникации можно увидеть из всеобъемлющих справочников по этой теме, опубликованных в последние годы (Hall & Knapp, 2013; Manusov & Patterson, 2006; Matsumoto, Hwang, & Frank, 2016). .

Для профессионалов в области безопасности и правосудия (например, полицейских, юристов, судей) тысячи рецензируемых статей о невербальном общении представляют собой важные источники знаний, в том числе об обнаружении лжи или злонамеренных действий (Granhag & Strömwall, 2004 ; Granhag, Vrij, & Verschuere, 2015; Vrij, 2008). Ложь, однако, не может быть обнаружена с первого взгляда, как часто утверждают в Интернете. Вера в то, что избегание взгляда позволяет обнаружить ложь, является широко распространенным заблуждением (The Global Deception Research Team, 2006).Подобно нереалистичным ожиданиям общественности в отношении судебной медицины (Chin & Workewych, 2016), невербальная коммуникация пострадала от своей популярности в телесериалах (например, Lie to Me ) и других популярных СМИ (Levine, Serota, & Shulman, 2010 ; Vrij, Granhag, & Porter, 2010). Фактически, ученые, обладающие научным опытом в обнаружении лжи (и правды), согласны с тем, что невербальное поведение отсутствует у всех лжецов и отсутствует у всех людей, которые говорят правду.Нет невербальных форм поведения, указывающих на обман, таких как нос Пиноккио (DePaulo et al., 2003; Vrij, 2008). Кроме того, когда мимика и жесты задокументированы как имеющие отношение к лжи, эта связь обычно слабая (DePaulo et al., 2003; Vrij et al., 2017) и часто регулируется ситуационными переменными (Sporer & Schwandt, 2006, 2007). Другими словами, анализ невербального поведения человека, хотя и не панацея, может быть основан на знаниях, опубликованных в рецензируемых научных журналах.Фактически, исследования, проводимые международным сообществом ученых, обладающих научным опытом в области невербальной коммуникации, могут помочь в понимании широкого спектра человеческого поведения (Burgoon et al., 2010; Knapp et al., 2014; Moore et al., 2014; Паттерсон, 2011).

Несмотря на обширные экспертные знания о невербальной коммуникации, специалисты по безопасности и правосудию могут легко найти широко распространенные программы, методы и подходы, которые не отражают состояние науки и не продвигают псевдонаучные утверждения.Цель этой статьи — изучить (i) концепции невербальной коммуникации, передаваемые этими программами, методами и подходами, а также (ii) последствия их использования. Для достижения этой цели мы опишем объем научных исследований невербальной коммуникации. Впоследствии мы рассмотрим программу, направленную на выявление угроз авиационной безопасности посредством мониторинга невербального поведения и внешнего вида пассажиров в аэропортах США (SPOT; Проверка пассажиров методами наблюдения), метод интервью, используемый многими полицейскими силами (BAI; Анализ поведения. Интервью) и подходу к «жестам чтения», которому обучают профессионалов в области безопасности и правосудия, в том числе во Франции и Квебеке (синергология).Наконец, мы выделим пять гипотез, чтобы объяснить, почему некоторые организации в области безопасности и правосудия обращаются к лженауке и псевдонаучным методам. Мы завершим статью, пригласив эти организации работать с международным сообществом ученых, обладающих научным опытом в невербальном общении и обнаружении лжи (и правды), для внедрения практики, основанной на доказательствах.

Объем научных исследований невербальной коммуникации

Многие проблемы, с которыми сталкиваются профессионалы в области безопасности и правосудия, связаны с сокрытием и фальсификацией информации (напр.г., Гарридо, Масип и Эрреро, 2004; Манн, Гарсия-Рада, Хаузер и Ариели, 2014 г .; Vrij, Mann, Jundi, Hillman, & Hope, 2014). Когда дело доходит до разработки лучших профессиональных практик для решения этих проблем, анализ невербальной коммуникации может на первый взгляд показаться надежным. В самом деле, нередко можно прочитать или услышать, что мимика и жесты могут использоваться для обнаружения лжи, и что в этом отношении они будут более значимыми, чем слова. Поэтому профессионалы в области безопасности и правосудия будут иметь под рукой за несколько тысяч или даже несколько сотен долларов программы, методы и подходы, чтобы узнать, что другой человек думает, но не говорит.

К сожалению, сомнительные концепции невербальной коммуникации широко распространены, особенно в Интернете и в книгах, предназначенных для широкой публики, а также на семинарах и конференциях (например, «язык тела никогда не лжет»). Использование таких концепций может иметь негативные и, возможно, даже катастрофические последствия (Denault, 2015; Kozinski, 2015; Lilienfeld & Landfield, 2008). Например, профессионалов в области безопасности и правосудия, которые не знакомы с процессом «экспертной оценки», можно ввести в заблуждение, полагая, что эти сомнительные концепции являются научными, и придают им совершенно неоправданный авторитет (Jupe & Denault, 2018).Как мы продемонстрируем, полагаться на такие концепции в корне ошибочно, поскольку решения специалистов по безопасности и правосудию могут быть искажены и нанести вред жизни или свободе людей.

Хотя выявление лжи или злонамеренного намерения может представлять интерес для этих специалистов, оно представляет собой лишь небольшую часть проводимых научных исследований невербальной коммуникации. Как отметили Plusquellec и Denault (2018), влияние культуры, возраста и психических заболеваний на невербальное общение, а также распознавание мимики и межличностной чувствительности — это лишь некоторые из тем, привлекающих внимание сообщества исследователей из разных стран. по всему миру.Невербальное общение не является предметом научных исследований, в которых занимается только психология. Например, психиатрия, криминология, коммуникация, лингвистика, биология, социология, антропология, информатика и этология также сосредоточены на невербальной коммуникации. Независимо от дисциплины, принадлежности исследователей и областей их исследований, знания, которые они развивают, имеют большую ценность, потому что процесс критической оценки знаний (процесс публикации), который является основным строительным блоком в установлении уверенности в результатах. исследовательского проекта, остается прежним.Рассмотрим вкратце, как разворачивается этот процесс.

При завершении исследовательского проекта исследователь обычно готовит рукопись с описанием причин и теоретического обоснования исследования, а также всех этапов, предшествующих его выводам, включая методологию, сбор данных и анализ. Все эти детали в конечном итоге позволят международному научному сообществу тщательно изучить исследовательский проект, чтобы обеспечить поддержку или критику результатов при полном знании фактов (например,г., в свете других исследований по данной теме). Все эти детали также дадут другим исследователям возможность повторить исследование и сравнить результаты (Asendorpf et al., 2013; Jupe & Denault, 2018; Shipman, 2014; Ware, 2008). Затем рукопись отправляется редактору научного журнала, который отправляет ее экспертам по данной теме для первой критической оценки. Это процесс «экспертной оценки». Рукописи обычно рецензируются двойным слепым методом, что означает, что имена рецензентов не известны исследователю, а имя исследователя не известно рецензентам.Рецензенты оставляют отзыв редактору. После отзывов рецензентов и собственной оценки рукописи редактор сообщает исследователю, что рукопись принимается как есть, с незначительными или значительными исправлениями, или что она отклоняется (иногда с возможностью пересмотра и повторного представления. рукопись после значительных улучшений) (Denault & Dunbar, 2017; Jupe & Denault, 2018). Некоторые научные журналы по психологии отклоняют до 90%. (Американская психологическая ассоциация, 2017).С 1960-х годов было опубликовано около 30 000 рецензируемых статей о невербальной коммуникации (Plusquellec & Denault, 2018).

Псевдонаука в сообществе безопасности и правосудия

Несмотря на масштабы научных исследований невербальной коммуникации (Burgoon et al., 2010; Knapp et al., 2014; Moore et al., 2014; Patterson, 2011), безопасность и правосудие профессионалы в некоторых юрисдикциях обратились к программам, методам и подходам, которые не отражают состояние науки.Последствия неправильного использования невербальной коммуникации достаточно важны, чтобы поставить под сомнение ответственность организаций в области безопасности и правосудия, которые использовали SPOT, BAI или синергологию.

SPOT

Standing для проверки пассажиров с помощью методов наблюдения, SPOT — это программа, направленная на выявление угроз авиационной безопасности путем отслеживания невербального поведения и внешнего вида пассажиров. Эта программа была реализована на многих У.S., Управлением транспортной безопасности (TSA) Министерства внутренней безопасности США (DHS) после терактов 11 сентября 2001 г. Основываясь на израильских методах обнаружения подозрительного поведения, SPOT был внедрен в 2006 и 2007 годах в 42 аэропортах, регулируемых TSA, после тестирования в 2003 и 2004 годах, «чтобы понять потенциал программы, а не подтвердить ее успех» (Подотчетность правительства США Офис, 2010, с. 25). В 2010 году около 3000 сотрудников службы обнаружения поведения (далее именуемые BDO) были размещены в 161 из 457 аэропортов, регулируемых TSA.Годовая стоимость SPOT составила около 212 миллионов долларов (Счетная палата правительства США, 2010).

Согласно TSA, SPOT был основан на нескольких источниках, а именно на инструментах обучения от федеральных агентств, комментариях сотрудников правоохранительных органов (например, Федерального бюро расследований, Агентство по борьбе с наркотиками) и на работе исследователей, в том числе Пола Экмана, который пытался защитить его перед комитетом Конгресса США в 2011 году (Комитет по науке, космосу и технологиям, 2011).Однако на момент внедрения SPOT достоверность определения угроз авиационной безопасности посредством отслеживания невербального поведения и внешнего вида пассажиров была неизвестна. Также неизвестна эффективность выявления угроз авиационной безопасности с использованием SPOT по сравнению с произвольным опросом (т. Е. Случайным опросом пассажиров, а не на основе поведенческих показателей). Согласно TSA, SPOT был реализован из-за низкой стоимости, простоты настройки и обеспечения дополнительной меры безопасности для рисков, которые не были покрыты другими мерами (U.S. Счетная палата правительства, 2010 г.).

Для выявления угроз авиационной безопасности SPOT использовала BDO. Эти люди были набраны из сотрудников TSA, которые проводили досмотр пассажиров и багажа. Они прошли четыре дня аудиторных занятий и три дня полевой практики и сдали экзамен. От BDO требовалось, среди прочего, запоминать список индикаторов для идентификации потенциальных террористов (например, избегать зрительного контакта, смотреть вниз, носить одежду, не подходящую для данного места, иметь бледное лицо из-за недавнего бритья бороды, излучать сильное тело запах, закрывающий рот рукой при разговоре; The Intercept, 2015; U.S. Счетная палата правительства, 2010 г.). В аэропортах работа BDO заключалась в наблюдении за ожидающими пассажирами (около 30 секунд на пассажира). Во время этой процедуры наблюдения может быть инициирован обмен с пассажиром. После обмена, если пассажир превышал определенный балл (из списка 94 поведенческих показателей), BDO могли провести досмотр и досмотр его / ее багажа. Затем они могли предложить пассажиру продолжить его / ее поездку или связаться с сотрудниками правоохранительных органов, которые затем могли арестовать пассажира.Кроме того, даже если пассажир не был арестован, TSA все еще может отказать ему в посадке на борт самолета. Наконец, BDO должны были ввести информацию о своем вмешательстве в базу данных (Счетная палата правительства США, 2010, 2013, 2017).

В 2010 году Счетная палата правительства США (GAO), организация, выполняющая роль, аналогичную Управлению генерального аудитора Канады, рекомендовала TSA собрать вместе независимых экспертов для проверки научной основы SPOT (U.S. Счетная палата правительства, 2010 г.). Три года спустя GAO рекомендовало Конгрессу США учитывать отсутствие научных доказательств эффективности выявления угроз авиационной безопасности через невербальное поведение пассажиров в своих решениях о финансировании SPOT (U.S. Government Accountability Office.2013). Наконец, в 2017 году GAO опубликовало отчет, согласно которому 175 из 178 (98 & ​​percnt;) источников, процитированных TSA, не имели отношения к определению действительности SPOT.Действительно, из 178 процитированных источников только 20 были исследовательскими статьями, содержащими данные и методы. Из оставшихся 158 источников 21 был обзором литературы, в котором не содержалась адекватная информация, а 137 были обзорами или документами, содержащими не относящуюся к делу информацию для установления научной основы SPOT (например, газетные статьи, скриншоты медицинских веб-сайтов). 20 исследовательских статей были независимо оценены двумя аналитиками: 5 статей не соответствовали общепринятым исследовательским стандартам, а 12 не проверяли поведенческие индикаторы, по которым они были процитированы TSA.Один источник обосновал семь из этих показателей, а два источника обосновали только один. Другими словами, у TSA не было источника доказательств, подтверждающих действительность 28 из 36 показателей в пересмотренном списке, используемом BDO для выявления угроз авиационной безопасности ² . Таким образом, GAO сохранил свои рекомендации 2013 года по ограничению финансирования SPOT (Счетная палата правительства США, 2017).

После отчета за 2017 год, как и TSA в 2004 году (U.S. Government Accountability Office, 2010), DHS попыталось защитить SPOT, в некоторых случаях используя логические ошибки (например,g., чрезмерное доверие к анекдотическим свидетельствам; Гэмбрилл, 2005; Lilienfeld & Landfield, 2008). Например, сообщалось, что идентифицированный BDO пассажир перевозил 4,4 кг кокаина и что методы, используемые для сокрытия наркотиков, могут использоваться для сокрытия взрывчатых веществ. Кроме того, TSA ответила, что BDO были переведены на должности офицеров транспортной безопасности, которым необходимо проводить поведенческий анализ в течение нескольких часов в день для поддержания своих навыков. Однако, учитывая отсутствие научных данных об эффективности выявления угроз авиационной безопасности через невербальное поведение пассажиров, GAO выразил обеспокоенность тем, что анализ поведения все еще используется (У.S. Счетная палата правительства, 2017 г.).

Следует отметить, что сторонники SPOT могут утверждать, что эта программа сработала, потому что террористический акт, подобный теракту 11 сентября 2001 года, больше не повторился. Однако это еще одно логическое заблуждение. Хотя SPOT может отпугнуть некоторых террористов, точно так же, как фиктивные камеры могут отпугнуть некоторых воров, это не означает, что SPOT действительно работает. Более того, службы безопасности и правосудия не должны использовать трагедии для оправдания сомнительных программ, методов и подходов и избегать внедрения программ, методов и подходов, которые действительно работают.

Использование логических заблуждений для оправдания важности SPOT (программа, которая, по оценкам, стоила 1,5 миллиарда долларов с 2007 по 2015 год; Office of General Inspector, 2016), кажется в лучшем случае сомнительной, особенно с учетом того, что SPOT создал «неприемлемый риск расового и религиозное профилирование »(ACLU, 2017, с. 1). На самом деле, вместо того, чтобы обнаруживать террористов, поведенческие индикаторы побуждают БДО нацеливаться на иммигрантов. Более того, «до конца 2012 года учебные материалы для офицеров по выявлению поведения были сосредоточены исключительно на примерах арабских или мусульманских террористов» (ACLU, 2017, стр.13; также Winter, 2015).

Предлагал ли SPOT ложное чувство безопасности и поиска; Возможно. Могли ли финансовые ресурсы, выделенные для TSA (например, деньги налогоплательщиков), быть инвестированы в разработку новых программ, основанных на знаниях, опубликованных в рецензируемых научных журналах, а также в программах, которые уже продемонстрировали свою эффективность? Безусловно. Например, вместо того, чтобы вкладываться в программы анализа поведения неизвестной эффективности, деньги налогоплательщиков можно было бы инвестировать в местные правоохранительные органы, которые, как правило, ограничены в кадровых и финансовых ресурсах, включая продвижение активной деятельности полиции и судебного преследования (Bayley & Weisburd, 2009 ; Howard, 2004; LaFree & Freilich, 2018).

Однако TSA, похоже, не ставит под сомнение свой подход после отчета Счетной палаты правительства США за 2017 год. Действительно, Boston Globe (2018) недавно выявил существование Quiet Skies, программы наблюдения TSA, в которой путешественники (которые не находятся под следствием и не включены в список наблюдения за террористами) находятся под наблюдением федеральных агентов перед посадкой в ​​самолет. Это наблюдение было частично основано на поведенческих индикаторах, столь же сомнительных, как и у SPOT (например.g., сильный запах тела, чрезмерное потоотделение, быстрое моргание глаз, касание рук руками, недавнее бритье бороды) ³ . Тем не менее эффективность использования невербального поведения для контроля безопасности в аэропортах или для определения того, скрывают ли люди объект, ограничена (Ormerod & Dando, 2015; Sweet, Meissner & Atkinson, 2017). Более того, наблюдение за поведением само по себе снижает точность суждений (Bond & DePaulo, 2006; Bond, Howard, Hutchison, & Masip, 2013; Reinhard, Sporer, & Scharmach, 2013; Reinhard, Sporer, Scharmach, & Marksteiner, 2011).Другими словами, современные научные знания о невербальной коммуникации предполагают, что профессионалы в области безопасности и правосудия не должны полагаться на наблюдение поведенческих индикаторов (или комбинации некоторых из них) при личном общении для обнаружения террористов. Однако сомнительные концепции невербального общения продолжают использоваться не только сотрудниками службы безопасности на транспорте, но и профессионалами из других областей.

BAI

Standing for Behavior Analysis Interview, BAI является первым шагом техники Рейда, техники допроса, которой, как сообщается, обучено более 500000 человек (John E.Reid & Associates, n.d.b, n.d.c). По сути, на этом первом этапе следователь проводит с подозреваемым допрос без обвинения. Особое внимание уделяется невербальному поведению подозреваемого при ответе на определенные вопросы, заданные следователем (Snook, Eastwood, & Barron, 2014; Vrij, 2008). По словам создателей методики Рейда, этот метод интервью «предназначен для определения того, говорит ли человек правду или утаивает соответствующую информацию о конкретном преступлении или правонарушении» (Джон Э.Reid & Associates, n.d.a). Например, BAI утверждает, что некоторые невербальные формы поведения связаны с обманом (например, закрытая и отстраненная поза, застывшая и статичная, нефронтальное выравнивание, постоянный наклон вперед) или правдивость (например, открытая и расслабленная поза, динамическое, фронтальное выравнивание). , время от времени наклоняться вперед) (Inbau, Reid, Buckley, & Jayne, 2013). В конце BAI, когда вина подозреваемого «по мнению следователя, кажется определенной или разумно определенной» (Inbau et al., 2013, с. 185), исследователь переходит ко второму этапу техники Рейда. Затем цель состоит в том, чтобы получить компрометирующее заявление с помощью психологически принудительного состязательного допроса (Masip, Herrero, Garrido, & Barba, 2011; Snook et al., 2014; Vrij, 2008).

На этом втором этапе следователь должен заявить, что у него нет сомнений в том, что подозреваемый виновен в преступлении. Затем следователь дает моральное оправдание преступлению, чтобы подозреваемый мог «сохранить лицо».Кроме того, следователь различными способами обеспечивает, чтобы подозреваемый не мог отрицать свою причастность (например, прерывая подозреваемого). Наконец, «чтобы вызвать первоначальное признание вины» (Inbau et al., 2013, p. 294), следователь задает подозреваемому вопрос, на который оба возможных ответа являются компрометирующими, например: «Были ли украденные деньги использованы для покупки ваши наркотики или помочь своей семье & quest; ». После инкриминирующего заявления следователь запрашивает подробности и переходит к получению письменного заявления (Inbau et al., 2013; Snook et al., 2014). Хотя у него много последователей, особенно в США, метод Рейда может привести к судебным ошибкам (например, Gudjonsson, 2014; St-Yves & Meissner, 2014).

Особую тревогу вызывает BAI в использовании вербальных и невербальных форм поведения при установлении виновности или невиновности подозреваемого. Например, согласно Inbau et al. (2013), «сдвиги в кресле, которые происходят во время или сразу после важного заявления, такого как отрицание, часто указывают на страх быть обнаруженным и должны быть связаны с обманом» (стр.134), и «вообще говоря, подозреваемый, который не смотрит прямо в глаза, вероятно, утаивает информацию» (стр. 135). Однако даже если такое поведение «несовместимо с существующими исследованиями невербального поведения правдивых и вводящих в заблуждение подозреваемых» (Blair & Kooi, 2004, стр. 82), они могут усилить ошибочную уверенность в виновности или невиновности человека.

Кроме того, конкретное исследование, часто представляемое в поддержку фондов BAI (Horvath, Jayne, & Buckley, 1994), страдает фатальными методологическими недостатками (например,g., небольшая выборка, отсутствие группы сравнения необученных или непрофессиональных оценщиков; Кассин, 2015; Масип и др., 2011; Vrij, 2008). Фактически, экспериментальные исследования не подтверждают эффективность BAI (Vrij, Mann, & Fisher, 2006). Как указал Харриган (2005), состояние науки ясное: «В отличие от некоторых выражений лица, очень мало движений тела, которые имеют неизменное значение внутри или между культурами, если они вообще есть» (стр. 139). Кроме того, исследования показали, что индикаторы вины или невиновности BAI просто отражают распространенные заблуждения относительно поведенческих коррелятов вины или невиновности (Masip, Barba, & Herrero, 2012; Masip & Herrero, 2013; Masip et al., 2011). Короче говоря, хотя некоторые другие аспекты BAI могут предлагать возможности для исследования, полагая, что поведение подозреваемого после определенных вопросов сигнализирует о виновности или невиновности подозреваемого, имеет мало или совсем не имеет научного обоснования (Masip & Herrero, 2013; Vrij & Fisher, 2016; Vrij et al. al., 2006; Vrij et al., 2017; см. также Masip, 2017, где представлен недавний обзор научных исследований по обнаружению обмана).

Конечно, что касается псевдонауки и псевдонаучных методов, то есть массивов информации, «которые имеют внешний вид науки, но лишены ее содержания» (Lilienfeld & Landfield, 2008, p.1216) сформулированы меры предосторожности в отношении поведенческих индикаторов. Например, Inbau et al. (2013) заявили, что на достоверность поведенческих индикаторов может влиять «воспринимаемая серьезность преступления, психическое и физическое состояние субъекта, любые лежащие в основе психиатрические или личностные расстройства, уровень интеллекта, степень зрелости и степень или отсутствие социальной ответственности »(с. 152). Однако этот призыв к осторожности бесполезен. Исследователи не могут знать все переменные, которые могут влиять на вербальное и невербальное поведение человека.Кроме того, Inbau et al. (2013) не объясняют, как на практике все эти факторы фактически влияют на все виды поведения, которые они связывают с обманом или правдивостью. То же самое и с мерами предосторожности в отношении определенного поведения. Например, что касается отсутствия зрительного контакта, Inbau et al. (2013) заявили, что это может быть результатом различных факторов, включая культуру подозреваемого, а также комплекс неполноценности и эмоциональное расстройство. Что еще хуже, в случае отсутствия зрительного контакта научные исследования невербального общения даже показали, что это не верный признак лжи (DePaulo et al., 2003; Sporer & Schwandt, 2007).

Во многих других контекстах сомнительные значения, которые BAI приписывает вербальному и невербальному поведению, на первый взгляд могут показаться забавными. Однако при использовании специалистами в области безопасности и правосудия они могут привести как невиновных, так и виновных к психологически принудительному допросу и повысить риск того, что невинные люди (особенно подростки и другие уязвимые лица) сделают ложные признания (например,г., Хорган, Руссано, Мейснер и Эванс, 2012; Кассин, 2015; Кассин и Гуджонссон, 2004; Кассин и Сукель, 1997; Руссано, Мейснер, Нарчет и Кассин, 2005). Сомнительные значения, которые BAI приписывает вербальному и невербальному поведению, вызывают особую тревогу, поскольку способность исследователей обнаруживать ложь на основе невербального поведения обычно не лучше случайности (Aamodt & Custer, 2006; Bogaard, Meijer, Vrij, & Merckelbach, 2016 ; Hauch, Sporer, Michael, & Meissner, 2016).Кроме того, обучение технике Рейда снижает точность этих суждений и в то же время повышает уверенность исследователей в их точности (Kassin & Fong, 1999; Mann, Vrij, & Bull, 2004; Meissner & Kassin, 2002 ). Несмотря на все это, создатели методики Рейда продолжают «гарантировать», что обучение этой технике позволяет «повысить вашу способность устранять невиновных, выявлять виновных и мотивировать & lsqb; sic & rsqb; говорить правду »(Джон Э.Reid & Associates, n.d.c). Помимо BAI и SPOT, другие программы, методы и подходы продвигают псевдонаучные утверждения. Синергология, подход к «жестам чтения», которым обучают франкоговорящих профессионалов в области безопасности и правосудия, является одним из них.

Synergology

Согласно его «официальному» веб-сайту, синергология — это «научная дисциплина чтения жестов», которая «закреплена в междисциплинарной области на стыке нейробиологии и коммуникационных наук» (Synergology, the Official Website, n.d.b, n.d.a, наш перевод). Он претендует на то, чтобы быть «в этой области наук, которые стремятся лучше понять любое движение тела как индикатор бессознательного психического процесса» (Моннин, 2009, стр. 35, наш перевод). Более конкретно, сторонники синергологии заявляют, что она использует «несколько революционных техник и методов, основанных на самых последних открытиях в области поведенческих наук» (Gagnon, ndb, наш перевод), и восполняет «недостаток серьезной ссылки в невербальной коммуникации. ”(Бунард, 2018, стр.47, наш перевод). Кроме того, сторонники синергологии заявляют, что их подход «основан на том, чтобы разрушить убеждения в популярной коммуникации» (Institut Québécois de Synergologie, 2016, наш перевод). Они также утверждают, что его использование ограничено «этическим кодексом» (Association Européenne de Synergologie, n.d.).

Чтобы узнать, что думает другой, «до того, как другой даже получил доступ к своим мыслям» (Bunard, 2018, стр. 20, наш перевод), сторонники синергологии говорят, что они накопили тысячи видео в базах данных и связали значения различных жестов. (Bunard, 2018; Gagnon & Martineau, 2010; Story, 2018).По словам основателя синергологии, каждая ассоциация «должна быть проверена не менее чем на 80 & percnt; ситуаций, возникающих из изображений баз данных. В случае микрозуда он должен быть подтвержден минимум на 90%; случаев »(Turchet, 2009, p. 299, наш перевод; см. также Bunard, 2018; Turchet, 2012).

Например, движения рук якобы имеют первостепенное значение, потому что «смотреть на руки, следить за ними во всех их движениях на лице и теле, кажется, лучший способ расшифровать эмоции и, следовательно, мысли нашего собеседника» ( Turchet, 2009, стр.103, наш перевод). Среди движений рук микрозуд (т. Е. «Бессознательный зуд, облегчающийся кончиком пальца или ногтя»; Turchet, 2009, стр. 311, наш перевод) предположительно возникает «всегда в неловких ситуациях, которые провоцируют внутренние противоречия, когда мы не позволяем сами то, что мы хотим, когда мы подвергаем цензуре наши слова, наши отношения … следовательно, когда нам неудобно »(Turchet, 2009, p. 112, наш перевод). Другими словами, микрозуд якобы возникает, «когда есть противоречия между тем, что говорится, и тем, что думают» (Gagnon & Martineau, 2010, стр.54, наш перевод; см. также Моннин, 2009). Следовательно, когда человек чешет под правой ноздрей, это будет означать, что «Я не верю тому, что говорит другой человек» (Turchet, 2009, стр. 136, наш перевод), а когда человек чешет под левой ноздрей, это означало бы, что «я не говорю все или не совсем то, что думаю» (Turchet, 2009, стр. 136, наш перевод). Когда человек чешет на макушке носа справа, это означает, что «что-то беспокоит меня в том, что показывает другой» (Turchet, 2009, стр.138, наш перевод), и когда он / она почесывает верхнюю часть носа слева, это означает, что «что-то мешает моему изображению» (Turchet, 2009, стр. 138, наш перевод). Согласно Story (2018), «существует около пятнадцати способов прикоснуться к носу, причем очень разные интерпретации» (стр. 32, наш перевод). В общей сложности более 50 различных точек на лице будут иметь разное значение при царапании (Turchet, 2009, 2012, 2017). Кроме того, положения тела на стуле и положения головы также будут иметь разные значения (см. Denault & Jupe, 2017 для оценки «синергологического» анализа).

Например, сидящий человек может находиться в состоянии отстранения (назад), анализа (назад вправо), побега (назад влево), контроля стресса и дискурса (справа), сдержанности и эмоционального контроля (слева). , атака (вперед вправо), гибкость (вперед влево) и интерес (вперед) (Bunard, 2018; см. также Gagnon & Martineau, 2010; Story, 2018). Более того, «если голова сильно наклонена влево, то мы говорим о подчинении или отказе в зависимости от контекста.Если голова сильно наклонена вправо, мы говорим о жесткости »(Бунард, 2018, с. 100, наш перевод). Кроме того, когда голова повернута вправо, «мы можем предположить, что отношения хорошие, что наш собеседник уверен в атмосфере, способствующей обмену» (История, 2018, стр. 65, наш перевод), и когда это так. повернутый влево «мы можем предположить, что он более удален, что он анализирует и классифицирует информацию с помощью своего левого полушария, и что в результате он может, по своей природе или в зависимости от контекста, защищаться или искать перформанс »(Рассказ, 2018, с.65, наш перевод).

Сторонники синергологии также связывают различные жесты с определенными контекстами, включая контекст лжи. Согласно Gagnon & Martineau (2010), «разрыв между правдой и ложью никогда полностью не маскируется, и тело передает его» (стр. 44, наш перевод; см. Также Bunard, 2018). Например, Story (2018) утверждает, что лжец «имеет тенденцию делать двумерные жесты, механические, бестелесные, довольно большие» (стр. 182, наш перевод), потому что «только человек, который действительно испытал ситуацию, может воспроизвести ее. в трех измерениях, с жестами, иногда очень близкими к телу и малой амплитудой »(Story, 2018, p.182, наш перевод). Ганьон и Мартино (2010) утверждают, что, когда человек зажимает нос, говоря таможеннику, что ему / ей нечего декларировать, «таможенный служащий, обращающий внимание на невербальную информацию, должен обратиться за помощью, чтобы выполнить необходимые действия. проверяет, поскольку этот жест тесно связан с невысказанным »(стр. 57, наш перевод). Однако, согласно Ганьону и Мартино (2010), не следует полагаться на один жест, но «когда вы видите несоответствие между жестом и словом, обязательно укажите предмет обсуждения, потому что это, вероятно, (не исключительно) по поводу того, что человек что-то лжет, преувеличивает или скрывает »(с.42, наш перевод). Следовательно, синергология «сэкономит время, откроет новые возможности для рассмотрения и исследования за счет более быстрого определения подлинности» (Synergology, официальный веб-сайт, n.d.c, наш перевод).

Несмотря на кажущиеся научными и этическими претензии сторонников синергологии, их подход игнорирует процесс критической оценки научных исследований невербальной коммуникации (Burgoon et al., 2010; Denault & Jupe, 2017; Harrigan, Rosenthal, & Scherer, 2005 ).Насколько нам известно, с момента «создания» синергологии в 1996 г. (Synergology, официальный веб-сайт, nde) значения, которые этот подход, по утверждениям, связаны с различными жестами (например, микрозудом), не были предметом рецензируемых статей. . Они «похожи на кроликов, которых вы вытащили бы из шляп: вы не видите, откуда они берутся, и они появляются волшебным образом» (Lardellier, 2008, стр. 12, наш перевод; см. Также Axelrad, 2012; Jarry, 2016, 2018). ; Ларделлье, 2017). Кроме того, неизвестна эффективность семинаров и конференций по синергологии, а также эффективность 200-часового обучения, чтобы «стать» синергологом (стоимостью более 6000 канадских долларов), хотя основатель синергологии заявил, что « наши методы позволяют обнаруживать 80 & percnt; лжи в тесте «виновен / невиновен» (Turchet, 2009, p.322, наш перевод; см. также Turchet, 2012).

Насколько нам известно, основатель синергологии опубликовал только одну рецензируемую статью в научном журнале (Turchet, 2013), в которой не подтверждались значения, ассоциируемые синергологами с различными жестами, или эффективность синергологии. Кроме того, эта статья подверглась резкой критике, особенно из-за методологических и аналитических недостатков (например, несоответствующее сравнение, выбор данных, циркулярное рассуждение), и «ставит под серьезное сомнение тысячи жестов, которым синергологи придают значение» (Rochat, Delmas , Дено, Элиссальде и Демарчи, 2018, стр.262, наш перевод; см. также Denault, Larivée, Plouffe, & Plusquellec, 2015). Другими словами, синергология претендует на то, чтобы быть «основана на том, чтобы разрушить убеждения в популярной коммуникации» (Institut Québécois de Synergologie, 2016, наш перевод), но она заменяет их концепциями, которые не были предметом рецензируемых статей. Более того, «этический кодекс» не может компенсировать отсутствие научных доказательств, особенно потому, что, насколько нам известно, ни одно решение против синерголога не было обнародовано.Такой «этический кодекс» (а также присвоение номеров лицензий синергологам), похоже, имитирует кодекс профессиональных руководящих органов, который предусмотрен законом. В результате некоторые организации могут полагать, что синергология имеет официальную печать, которой у нее нет.

Кроме того, хотя синергология игнорирует процесс критической оценки научных исследований невербальной коммуникации, значения, которые этот подход, по утверждениям, ассоциируются с различными жестами, широко распространены, особенно в Интернете и в книгах для широкой публики (например,г., Ганьон и Мартино, 2010; Turchet, 2004, 2009). Одна из этих книг, например, была написана потому, что, по словам одного из авторов, «эти люди & lsqb; вооруженные силы & rsqb; не хотели ждать, пока это станет научно обоснованным через десять лет, прежде чем они смогут использовать синергологию »(Collignon, 2012, наш перевод). Эти значения также распространялись на семинарах и конференциях, некоторые из которых были нацелены на специалистов в области безопасности и правосудия. Например, Коллегия адвокатов Квебека, профессиональный руководящий орган юристов, чья миссия заключается в обеспечении защиты населения, до 2015 года предоставила доступ к двум онлайн-курсам обучения.Эти учебные курсы продвигали концепции, специфичные для синергологии, которая была представлена ​​как дисциплина, «основанная на строгом научном подходе» (Barreau du Québec, n.d.a, наш перевод).

Например, на первом учебном курсе (который прошли 1929 членов Коллегии адвокатов Квебека; Lagacé, 2015) юристов учили, что если человек «сжимает губы, держится за правую руку, рассказывает о прошлом. посмотрев вправо, почесывает шею вправо и делает низкие и ограниченные движения »(Barreau du Québec, n.d.a, наш перевод), это будет означать ложь. На втором учебном курсе, который прошли 1083 юриста (Lagacé, 2015), представленные концепции не имели более сильного научного обоснования. Например, «открытые руки, открытые ладони, которые свободно двигаются, когда человек говорит, и мягкие запястья указывают на открытое общение, в котором ничего не скрыто» (Barreau du Québec, n.d.b, наш перевод). Однако использование таких поведенческих индикаторов (или комбинаций некоторых из них) не имеет научного обоснования (Hartwig & Bond, 2011, 2014; Mann, Vrij, & Bull, 2002; см. Также Vrij, Hartwig, & Granhag, 2019). недавний обзор научных исследований невербальной коммуникации и обнаружения обмана).

Помимо Коллегии адвокатов Квебека, сторонники синергологии утверждают, что они оказывали помощь, обучали или иным образом использовали в качестве клиентов профессионалов, занимающих доверительные или авторитетные должности, включая полицейских и судей судов Квебека (например, Régie du logement du Québec, Commission des lésions professionalnelles, Муниципальный суд города Монреаля, Верховный суд, суд Квебека) (Denault, 2017; Denault et al., 2015). Кроме того, «официальные» учебные центры предлагают более 200 часов обучения, чтобы «стать» синергологом, особенно в Бельгии, Франции, Квебеке, Испании, Швейцарии и Нидерландах (Institut Québécois de Synergologie, n.d .; Бунард, 2018; Synergology, официальный сайт, n.d.d). Во всех этих случаях использование специфических для синергологии концепций специалистами в области безопасности и правосудия может иметь очень пагубные последствия. Например, в судах Квебека, если судьи используют концепции, характерные для синергологии, «не имеющие более научной основы, чем те, которые использовались в средневековых испытаниях» (Denault, 2015, стр. 9, наш перевод), результаты судебных разбирательств могут быть искажены, особенно когда доказательства ограничиваются противоречивыми показаниями (например,, на суде по делу о сексуальном насилии, где слова жертвы и обвиняемого противоречат друг другу). Свидетели, говорящие правду, могут считаться нечестными, и наоборот.

В ответ на критику синергологи утверждают, что следует задавать вопросы для подтверждения или опровержения гипотезы после рассмотрения нескольких поведенческих индикаторов и других концепций, характерных для их подхода (например, Bagoe, 2015; Gagnon, 2015; Gagnon & Martineau, 2010; Institut Québécois de Synergologie, 2018; Story, 2018; Turchet, 2010).Однако этот призыв к осторожности бесполезен, если эти поведенческие индикаторы и концепции не были подвергнуты экспертной оценке и воспроизведению. Действительно, как и в случае с техникой Рейда, обучение синергологии может повысить уверенность судей в их способности обнаруживать ложь, в то время как на самом деле точность их суждений может снизиться. Предвзятость подтверждения, напротив, может побудить судей задавать вопросы для проверки ошибочной гипотезы, придавать больший вес ответам, которые ее подтверждают, и меньше — ответам, которые ей противоречат (Porter & ten Brinke, 2009).Кроме того, также в ответ на критику, другие сторонники синергологии утверждали, что нынешняя система рецензирования «предлагает иллюзию контроля качества публикаций, которая успокаивает менее информированных и улучшает имидж исследователей в глазах доверчивых людей» ( Loranger & Loranger, 2019, стр.79, наш перевод) и предложили критиковать их подход за его новаторский характер (Denault, 2018; Jupe & Denault, 2018). Некоторые сторонники синергологии также использовали другие типы ответов, включая нападки на мораль и компетентность критиков, в попытке дискредитировать их аргументы, не отвечая на их содержание (Denault, 2018; Denault et al., 2015; Уолтон, 1987) ⁴ .

Несмотря на все это, синергология теперь входит в новую сферу применения — определение потенциальных угроз посредством анализа невербального поведения и предотвращения террористических актов. Например, «специализированное обучение практическому распознаванию и вероятной идентификации злонамеренных намерений отдельных лиц или групп лиц посредством изучения известных методов синергологии и новых концепций безопасности» (Cellule SCAN, n.д., наш перевод; см. также Gagnon, 2018). Учитывая, что эффективность синергологии в лучшем случае сомнительна, а эффективность использования невербального поведения для контроля безопасности в аэропортах или для определения того, скрывают ли люди объект, ограничена (Ormerod & Dando, 2015; Sweet et al., 2017), этот новый Область применения синергологии весьма сомнительна. Его использование для предотвращения террористических актов вызывает еще большее беспокойство, потому что эффективность программы стоимостью 1,5 миллиарда долларов (SPOT), цель которой была аналогичной (выявление потенциальных угроз посредством анализа невербального поведения), остается сомнительной, несмотря на годы тщательной проверки со стороны U.S. Счетная палата правительства (2010, 2011, 2012, 2013, 2017).

Почему некоторые организации обращаются к лженауке & quest;

Причины иррациональных убеждений были предметом обширной научной литературы. Критическое мышление людей, политическая и религиозная идеологии, а также когнитивные навыки и научные знания — вот некоторые из этих причин (Bensley & Lilienfeld, 2017; Bensley, Lilienfeld, & Powell, 2014; Boudry, Blancke, & Pigliucci, 2015; Bronstein, 2015; Bronstein). , Pennycook, Bear, Rand, & Cannon, 2018; Gauchat, 2012; Majima, 2015; Nisbet, Cooper, & Garrett, 2015; Pennycook, Cheyne, Barr, Koehler, & Fugelsang, 2015; Pennycook & Rand, 2018; Shen & Громет, 2015).Но почему некоторые организации в области безопасности и правосудия обращаются к псевдонауке и псевдонаучным методам и поискам; Международному научному сообществу, опубликовавшему тысячи рецензируемых статей о невербальной коммуникации, может показаться удивительным, что эти организации используют программы, методы и подходы, которые на первый взгляд кажутся научными, но на самом деле таковыми не являются. Мы предлагаем пять гипотез относительно того, почему некоторые организации обращаются к лженауке.

Проблемы, которые необходимо решить

Во-первых, организации в области безопасности и правосудия могут столкнуться с проблемами, которые эти программы, методы и подходы, очевидно, могут решить.Например, важность и срочность обеспечения безопасности аэропортов может частично объяснить, почему SPOT был внедрен во многих аэропортах США. Желание внедрить лучшие профессиональные практики может частично объяснить, почему BAI — это метод собеседования, используемый многими полицейскими силами, и почему синергологии преподают франкоязычные специалисты в области безопасности и правосудия. Проблемы также могут усугубляться или смягчаться обстоятельствами внутри или за пределами этих организаций. Например, атаки 11 сентября 2001 г., вероятно, повысили важность и срочность обеспечения безопасности аэропортов.

Важно подчеркнуть, что, в отличие от научных знаний, псевдонаучные утверждения предлагают немедленные и простые решения сложных проблем. Таким образом, они особенно соблазнительны. Например, работе специалистов по безопасности и правосудию можно облегчить использование высокоточных детекторов лжи во время их повседневного личного общения. Хотя наука не может предложить такие устройства, потому что их просто не существует, псевдонаучные утверждения могут быть адаптированы к потребностям профессионалов и могут оказаться почти безошибочными.Практики с ограниченными научными знаниями и ищущие серебряную пулю могут найти эти утверждения весьма привлекательными. Таким образом, предлагая «гарантию» того, что обучение технике Рейда позволяет «повысить вашу способность устранять невиновных, выявлять виновных и мотивировать & lsqb; sic & rsqb; говорить правду »(John E. Reid & Associates, n.d.c) может иметь очень убедительный эффект на некоторых полицейских. Кроме того, тот факт, что подходы представлены как действительно научные, может повысить их доверие.Таким образом, утверждение о том, что синергология использует «несколько революционных техник и методов, заимствованных из самых последних открытий в области поведенческих наук» (Gagnon, n.d.b, наш перевод), может убедить организации в его обоснованности.

Отсутствие научных знаний

Во-вторых, отсутствие конкретных или общих научных знаний может частично объяснить, почему некоторые организации обращаются к псевдонаучным и псевдонаучным методам.Например, знание состояния научных исследований невербальной коммуникации позволяет легко распознать истинную природу показателей, передаваемых SPOT, BAI и синергологией. Однако осознание и понимание процесса критической оценки знаний может преодолеть недостаток конкретных научных знаний. Действительно, когда наука явно или неявно используется для легитимации программ, методов и подходов, следует запрашивать и анализировать рецензируемые статьи, демонстрирующие их эффективность (для оценки их актуальности), независимо от статуса лиц, продвигающих эти программы, методы. , и подходит.

Следующий пример иллюстрирует важность этого совета. В 2015 году основатель синергологии (который тогда стремился получить докторскую степень в области языковых наук и получил ее двумя годами позже; Turchet, 2017) отправил официальное уведомление обозревателю, требуя от него отказаться и извиниться за критику в серии текстов. опубликовано в ежедневной газете из Монреаля на французском языке. В этом официальном уведомлении, которым также поделились в социальных сетях сторонники синергологии, был процитирован ряд ссылок, утверждающих, что обозреватель должен был их упомянуть.Однако эти ссылки не подтвердили значения, которые синергологи связывают с различными жестами, или эффективность синергологии. Фактически, после просмотра ссылок стало очевидно, что «не было никакого интереса рассматривать их, чтобы определить, является ли синергология фикцией или нет» (Denault et al., 2015, p. 440, наш перевод). Этот эпизод напоминает 175 нерелевантных источников, которые TSA цитирует для узаконивания SPOT (U.S. Government Accountability Office, 2017).

Незнание важности науки

В-третьих, даже если организации в области безопасности и правосудия не испытывают недостатка в конкретных или общих научных знаниях, они могут обратиться к псевдонауке, потому что они игнорируют важность науки для улучшения своей профессиональной практики. Действительно, важность знаний, публикуемых в рецензируемых научных журналах, исходит не только из первой критической оценки исследователями, обладающими научным опытом в этой области, но и из последующей критической оценки членов международного научного сообщества.Другими словами, у организаций есть два варианта выбора: (i) научное знание, которое, хотя и подвержено ошибкам, может поддерживаться или критиковаться, потому что для этого доступно все, или (ii) псевдонаучные утверждения, которым эти организации должны в основном слепо доверять. Не зная достоинств знаний, опубликованных в рецензируемых научных журналах, псевдонаука может казаться гораздо более заманчивой и обнадеживающей, если проводить маркетинговые кампании и использовать логические заблуждения (например, призывы к авторитету; Shermer, 2002).

Например, чтобы выставить напоказ достоинства синергологии, было использовано следующее утверждение: «Кто такие синергологи и поиски; Кто участники, клиенты, использующие синергологию и квест; Врачи, нейропсихологи, психологи, фармацевты, следователи, эксперты по экономическому мошенничеству, специальные агенты строгого режима, юристы, социальные работники, лица, обеспечивающие уход, руководители предприятий, директора, интервьюеры. Любые другие пользователи и квесты; Судьи, юристы, сотрудники по связям с общественностью из разных слоев общества и так далее »(Gagnon, 2015, наш перевод).Однако, когда создатели методики Рейда заявляют, что прошли обучение более 500 000 человек (John E. Reid & Associates, n.d.b, n.d.c), такое утверждение не может компенсировать отсутствие научных доказательств.

Недооценка опасностей псевдонауки

В-четвертых, некоторые организации в области безопасности и правосудия, вероятно, обратились к псевдонауке, потому что они недооценивают недостатки (и переоценивают преимущества) использования программ, методов и подходов, которые на поверхности, кажутся научными, но на самом деле таковыми не являются.Помимо того, что эти организации могут упускать из виду действительно эффективные средства, поскольку они обращают внимание на псевдонаучные утверждения, использование сомнительных концепций невербального общения может привести к (i) неспособности обнаружить реальные угрозы и ошибочной идентификации виновных как невиновных, (ii) неправильной идентификации невиновных людей как виновный, и (iii) потерю драгоценного времени и денег, а также репутационные, правовые и социальные последствия.

Если у них нет неограниченных ресурсов, для этих организаций кажется неразумным вкладывать время и деньги в изучение и использование концепций, которые не были предметом рецензируемых статей.Кроме того, если некоторые организации, занимающиеся вопросами безопасности и правосудия, обращаются к псевдонауке, их репутация может быть повреждена, особенно если она станет общедоступной, и тем более, если люди или другие организации (с которыми они ведут дела) предполагают, что используются лучшие профессиональные практики. Не менее значительны правовые и социальные последствия. Когда они обращаются к псевдонауке, эти организации подвергаются риску, например, когда врачи не обращаются к результатам исследований в научных журналах и лечат своих пациентов программами, методами и подходами, которые не получили научной поддержки.Другими словами, когда им предъявляют иск из-за того, что их пациентам был причинен вред, который можно было бы предотвратить с помощью доказательной практики, врачи могут оказаться в неблагоприятном положении (Cohen & Eisenber, 2012; Cohen & Kemper, 2005; Foster, Schwartz. , & DeRenzo, 2002). Впервые разработанные в медицине в 1980-х годах (Thoma & Eaves, 2015), практики, основанные на фактах, с тех пор достигли области психосоциального вмешательства (Eyberg, Nelson, & Boggs, 2008; Okpych & Yu, 2014) и приобрели растущую популярность среди служб безопасности и профессионалов в области правосудия (Lum & Koper, 2015; Sherman, 2013).Поскольку их миссия заключается в обеспечении защиты населения, профессиональные руководящие органы (в том числе не входящие в сектор здравоохранения) должны гарантировать, что их члены полагаются на практику, основанную на фактах.

Подотчетность исследователей

Наконец, когда организации в области безопасности и правосудия имеют нереалистичные ожидания, вытекающие из телесериалов и других популярных средств массовой информации, и обращаются к псевдонауке, часть ответственности ложится на международное научное сообщество (Колвелл, Миллер , Miller, & Lyons, 2006; Denault & Jupe, 2017).Действительно, «научный процесс не останавливается, когда результаты публикуются в рецензируемом журнале. Также необходимо более широкое общение, что включает в себя обеспечение не только понимания информации (включая неопределенности), но и исправления дезинформации и ошибок там, где это необходимо »(Williamson, 2016, p. 171).

Другими словами, международное научное сообщество должно способствовать более открытому доступу к знаниям, опубликованным в научных журналах, путем их распространения среди широкой публики, а также среди организаций в области безопасности и правосудия, которые желают внедрять основанные на фактах практики ( Фрекелтон, 2016).В более широком смысле, ученые должны также пропагандировать важность науки, объяснять сильные стороны (и ограничения) рецензируемых знаний и стремиться предоставлять доступные и удобные (и научно обоснованные) инструменты для удовлетворения потребностей профессионалов.

Заключение

Целью данной статьи было изучить (i) концепции невербальной коммуникации, передаваемые программами, методами и подходами, которые не отражают состояние науки, но также (ii) последствия их использования для целей безопасности и профессионалы юстиции.Для достижения этой цели мы описали объем научных исследований невербальной коммуникации и изучили программу, метод и подход, каждый из которых противоречит состоянию науки. Наконец, мы выделили пять гипотез, чтобы объяснить, почему некоторые организации в области безопасности и правосудия обращаются к лженауке и псевдонаучным методам. Эти организации (и их сотрудники) могут действовать добросовестно, возможно, полагая, что они используют лучшие профессиональные практики.Однако добросовестности недостаточно для хорошей практики. Например, SPOT создал «неприемлемый риск расового и религиозного профилирования» (ACLU, 2017, стр. 1), BAI увеличивает риск того, что невинные люди (особенно подростки и другие уязвимые лица) сделают ложные признания, а синергология может исказить результаты судебных процессов и важных решений, принятых профессионалами, пользующимися доверием или авторитетом.

Следует отметить, что не все аспекты SPOT, BAI и синергологии неверны.Однако использование некоторых доказательств, опубликованных в научных журналах (включенных в множество псевдонаучных заявлений), для легитимации программ, методов и подходов, которые не имеют научной поддержки, является типичной чертой псевдонауки. Другими словами, сторонники этих программ, методов и подходов могут категорически отвергнуть подавляющий вес обширной литературы, противоречащей их взглядам, и выбрать несколько рецензируемых статей, которые их поддерживают (Blancke, Boudry, & Pigliucci, 2017). ; Denault et al., 2015). Например, синергологи мобилизуют знания из лабораторных экспериментов, в том числе по вопросам, связанным с эмоциональными выражениями и исследовательскими интервью (например, Gagnon, nda; Story, 2018; Turchet, 2009, 2012, 2013), в то время как основатель синергологии заявил, что «то, что мы абсолютно не верю в то, что синергология — это эксперимент, потому что язык тела устроен таким образом, что когда мы участвуем в эксперименте, он не работает »(Institut Européen de Synergologie, 2015, наш перевод; см. также Jarry, 2016).

Хотя опасность псевдонауки в контексте безопасности и правосудия неоспорима, организации, занимающиеся вопросами безопасности и правосудия, будут ошибаться, отвергая все, что связано с невербальной коммуникацией, на том основании, что не всегда легко отличить научное знание от псевдонаучных заявлений. Фактически, тысячи рецензируемых статей о невербальном общении являются важными источниками знаний для профессионалов в области безопасности и правосудия (Burgoon et al., 2010; Granhag & Strömwall, 2004; Granhag et al., 2015; Кнапп и др., 2014; Мур и др., 2014; Паттерсон, 2011; Vrij, 2008). Кроме того, полезность невербального поведения человека выходит далеко за рамки обнаружения лжи или злонамеренных намерений.

Например, в последние годы область изучения тонких срезов выразительного поведения (например, использование видео продолжительностью несколько секунд без звука; Weisbuch & Ambady, 2011) развивалась в попытке понять эмпирическое знание, которое является результатом интуиции. и это оказывает значительное влияние на быстрые решения.Эта область исследований также развивалась в попытке повысить способность точно наблюдать и интерпретировать невербальное поведение, включая оценку личности или склонности человека к психопатологии (Borkenau, Mauer, Riemann, Spinath, & Angleitner, 2004; Carney, Colvin, & Hall, 2007; Fowler, Lilienfeld, & Patrick, 2009; Oltmanns, Friedman, Fiedler, & Turkheimer, 2004; Stillman, Maner, & Baumeister, 2010). Кроме того, полезность невербального общения в установлении доверительных отношений между полицейским и подозреваемым для сбора информации (Abbe & Brandon, 2013; St-Yves, 2006; Tickle-Degnen & Rosenthal, 2009) и автоматическое распознавание лиц Выражения (Mast, Gatica-Perez, Frauendorfer, Nguyen & Choudhury, 2015) — это лишь некоторые из многих вопросов, по которым экспертные знания могут принести пользу специалистам в области безопасности и правосудия.

Хотя некоторые организации по безопасности и правосудию все еще обращаются к псевдонауке, другие уже отказались от программ, методов и подходов, которые не отражают состояние науки. В ряде организаций исследователи уже тесно сотрудничают со специалистами в области безопасности и правосудия для внедрения практики, основанной на доказательствах (например, Центр исследований и доказательств угроз безопасности, Соединенное Королевство; Группа по допросу особо важных задержанных, США). Поэтому мы надеемся, что наша статья вдохновит все организации, независимо от того, какое значение они в настоящее время придают научным исследованиям, задуматься об опасностях псевдонауки и важности науки в контексте безопасности и правосудия.Кроме того, мы надеемся, что это побудит организации по безопасности и правосудию начать или продолжить работу с международным сообществом ученых, обладающих научным опытом в невербальном общении и обнаружении лжи (и правды), для разработки методов, основанных на доказательствах. Мы также надеемся, что исследователи воспримут нашу статью как приглашение расширить возможности для распространения своей научной работы, продвижения научного метода и взаимодействия с профессионалами в области безопасности и правосудия, чтобы ограничить использование псевдонауки.

Использование науки о данных, чтобы определить, кто из этих людей лжет: NewsCenter

22 мая 2018 г.