Кто такие критики: где учиться, работать и сколько получать

Три закона критики

Критика — это хорошо. Полезное действие критики — помогать людям улучшать то, за что они отвечают. Дизайнеру говорят «интерфейс неудобный», он его улучшает, получается удобный интерфейс. Писателю говорят «у тебя опечатка», он ее исправляет, теперь опечатки нет. Благодаря критике мир становится лучше.

Но есть проблема: иногда критику тяжело воспринимать, потому что она сформулирована как личное оскорбление. Такая критика не достигает полезного действия, из-за нее портятся отношения и репутация.

Чтобы достигать пользы, сохранять отношения и не портить репутацию, следуйте трем законам критики.

Первый закон критики. Не нравится — критикуй

Критикуй все, что не нравится, вне зависимости от того, критиковал это кто-то другой и веришь ли ты в результативность критики.

Не работает кнопка в интернет-банке — написал в техподдержку
Плохо сформулирован текст на сайте — написал автору
Плохо лежит асфальт во дворе — написал в городской портал

Если тебя игнорируют в связи с важной проблемой, не стесняйся включать «клиента из ада» и вынести мозг ответственным. Так сложилось, что диспетчеры, дизайнеры, президенты, программисты, писатели и вообще все мы то и дело забиваем на тех, кто не отстаивает свою позицию. Если о проблеме сообщил один человек, этой проблемы нет. Но если сто человек выносят мозг этой проблемой каждый день, мы найдем способ ее решить.

Не жди, что проблема рассосется сама собой. Не надейся, что за тебя о проблеме расскажет кто-то другой. Не нравится — критикуй.

Второй закон критики. Критикуешь — обоснуй

Чтобы критика принесла пользу, нужно объяснить, что именно тебе не нравится, и почему это плохо:

Кнопка нажимается, но ничего не происходит. Не приходит СМС, не могу оплатить.
Из текста непонятно, что делать после прихода уведомления. Я ничего не делал, и платеж не прошел.
Асфальт во дворе положили плохо: сплошные ямы. На машине проезжать неудобно, а на велосипеде вообще невозможно.

Всегда критикуйте работу, но никогда — человека. Не пытайтесь намекнуть, что ответственный некомпетентный. Вот так нельзя:

Вы сами своими интернет-банком пользуетесь?
Вы что, наняли студентов, чтобы написать этот текст?
Что, все распилили, и на асфальт не хватило? Зайдите чисто ради интереса в наш двор, посмотрите, в каких условиях живут ваши избиратели.

Такая критика ни к чему не приводит, потому что со стороны выглядит высокомерно. Так как критику воспринимает живой человек, он не захочет отвечать на такую критику. Представь, на твой сайт пишут: «Что за кретин сделал этот сайт?»

Критику воспринимать тяжело: она значит, что ответственный плохо справился со своей работой. Не усугубляй это высокомерными комментариями. Критикуешь — обоснуй.

Третий закон критики. Если знаешь — предложи

Мой блог читают дизайнеры, писатели и разработчики. Хороший дизайнер видит вокруг себя плохой дизайн и знает, как его улучшить. То же касается писателя и разработчика:

Дизайнер, в отличие от обычного пользователя, знает закон Фиттса и что интерфейс — зло. Дизайнер может предложить улучшение, о котором обычный пользователь не догадывается.

Редактор начитанный, изучает международный опыт и понимает, как правильно составлять публичные объявления. Он составит гораздо более убедительное объявление, чем обычный чиновник или горожанин.

Разработчик умеет оптимизировать анимацию и знает, что такое 60 FPS. Там, где пользователь грешит на медленный компьютер, разработчик уже оптимизирует анимацию.

Если знаешь, как улучшить то, чем ты недоволен, предложи улучшение. Неважно, правильное оно или нет, внедрят его или нет, учтешь ты какие-то тонкости или нет. Если знаешь — предложи.

Закон в действии

Вот как выглядит неконструктивная критика с пассивной агрессией:

Вы видели новый сайт Альфа-банка? Что за лютый п…ц! @alfabank, зачем ты с нами так?

Это высокомерно и бесполезно. Разве что кинуть дешевые понты перед друзьями: смотрите, какой я смелый, качу бочку на Альфа-банк. К сожалению, эта критика не поможет ни вам, ни Альфа-банку.

А вот как выглядит полезная аргументированная критика:

@alfabank у вас на сайте фоновое видео тормозит под Хромом на «Рэсбери». Предлагаю заменять на статические картинки, если клиент маломощный. Вот код: (ссылка)

Теперь у вас есть шанс изменить Альфа-банк, получить от них приглашение на работу, а от друзей — подлинное уважение.

Запомните три закона

1. Не нравится — критикуй
2. Критикуешь — обоснуй
3. Если знаешь — предложи

Практика

Приглашаю читателей попрактиковаться в комментарии к этому посту. Критикуйте все, что вам не нравится.

См. также
Критика для самоутверждения
Критика, которая деморализует
Борьба с пассивной агрессией
Илья Бирман. Критика — это комплимент

Валера Попов. Консультант хуже пидараса

Спасибо Артёму Сапегину, Коле Товеровскому и команде поддержки Альфа-банка.

Критик – Описание профессии. Где учиться и где работать

Описание профессии

Трудно не судить кого-то, если его любимый фильм – полное дерьмо.
Подслушано на Уолл-стрит.

Критик (греч. — искусство разбирать, судить) — это высокообразованный специалист в области искусства (изобразительного, кино, театра) и литературы, умеющий хорошо писать, обладающий развитым эстетическим вкусом и, что весьма важно, особым даром распознавать истинное творчество, определять место того или иного произведения на шкале мировой культуры.

Это, если хотите, властитель дум, даже в какой-то степени некий страж, Цербер, охраняющий вход в зал вечной славы. В древнегреческой мифологии Цербер изображался в виде трехглавого пса с ядовитой змеей вместо хвоста. А змея, хоть и ядовита, тем не менее, как мы знаем, — символ мудрости и здоровья. Это в идеале.

Распространенное заблуждение считать, что критики — неудавшиеся писатели, музыканты, режиссеры и художники. Критика, конечно, вещь субъективная. И все-таки профессионала от любителя отличает объективное, взвешенное, аргументированное мнение.

Профессия критика наиболее актуальной является в сфере культуры. Именно здесь слово критика имеет большое значение и ему предоставлена большая свобода. Для того, чтобы к его мнению прислушивались и верили ему, критик должен обладать определенными знаниями, художественным вкусом, умением анализировать, давать адекватную оценку творчеству.

Более того, критик дожжен очень хорошо знать и разбираться в контекстах, которые неминуемо влияют на восприятие произведения – исторические реалии, факты жизни автора, вехи развития данного вида искусства и его современное состояние, творения других великих художников и т.д. Все это является своеобразной призмой, через которую и воспринимается каждый конкретный шедевр, вот только неквалифицированная аудитория учитывает эти факторы бессознательно, а критик – осознанно.

Различают кинокритиков, специализирующихся в области кинематографии, литературных критиков, работающих с произведениями художественной литературы, музыкальных критиков и театральных критиков, а также художественных критиков, предмет занятий которых составляют изобразительные искусства. К критикам относят знатоков и ценителей, обычно профессионально подготовленных, которые регулярно оценивают и интерпретируют концерты, спектакли, произведения различных искусств и, как правило, публикуют свои наблюдения и суждения в периодических изданиях.

Личные качества

Всякие бывают люди и всякие страсти. У иного, например, всю страсть, весь пафос его натуры составляет холодная злость, и он только тогда и бывает умен, талантлив и даже здоров, когда кусается (В.Г. Белинский).

Любой критик должен быть готов не только к ответственности, но и к неблагожелательному отношению людей. Далеко немногие способны воспринять критику и сделать выводы – как правило, любая критическая статья приносит за собой нападки несогласных.

Образование (Что надо знать?)

Нет такой специальности в учебных заведениях. Желающий стать уважаемым критиком может иметь любую профессию. Чаще всего это люди с образованием в сфере журналистики или культуры. Но в первую очередь нужен талант, как и тем творческим людям, кого предстоит критиковать.

Чтобы грамотно доказать свою точку зрения, специалисту нужно прекрасно разбираться в том виде искусства, которое он критикует.

И не забываем, что «из всех критиков самый великий, самый гениальный, самый непогрешимый — время».

Место работы и карьера

Критики могут работать в газетах, журналах, на телевидении, в издательствах или дома.

Родственные профессии:

, Издатель, Искусствовед, Писатель, Философ

Где учиться?

Лекция 2: Что такое критика?

Лекция 2: Что такое критика?

Основными формами печатных и онлайн-изданий в культурной журналистике являются обзоры, интервью, краткие очерки и статьи общего характера (в широком понимании это любые статьи, не являющиеся новостным репортажем). Культуру также освещают в новостных репортажах, комментариях и блогах. Большинство из этих форм основаны на ключевых журналистских навыках, таких как умение составлять репортажи и брать интервью. Но они также включают критику, то есть умение давать критическую оценку. Критика позволяет обогатить большинство форм культурной журналистики. Это означает, что вы должны сами оценивать искусство, а не просто полагаться на общепринятое мнение. Таким образом, в этой области журналистики вы можете выработать и выразить свое личное мнение.

Что такое критика? Поскольку мы постоянно оцениваем продукты культуры (например, книги, фильмы или телевизионные программы), насколько они хороши, по сравнению с другими подобными продуктами, все мы являемся критиками. Но критика — это не просто мнение. Обзор — это аргумент, основанный на доказательствах, цель которых — так или иначе убедить людей. В идеале он включает элемент объективного описания предмета обзора. И хотя обзоры, как и комментарии, субъективны, критик стремится говорить не только для себя, но и для других читателей, слушателей или зрителей.

Критики играют важную роль в поддержке культурных и креативных индустрий, а также помогают представителям различных видов искусства развивать творчество и расширять аудиторию. Тем не менее, критика не является ни поощрением, ни просто советом потребителям. Увидев обзор, люди могут прочитать книгу или посмотреть фильм. И это положительный результат. Но критик не должен быть связан с коммерцией. Его работа заключается не в том, чтобы продавать что-либо конкретное, а в том, чтобы обращать внимание на искусство, независимо от того, есть ли в нем какая-то финансовая выгода. Фактически критики могут превратиться в своего рода противоядие от ажиотажа и противодействовать дорогостоящим рекламным кампаниям. Критик обязан быть справедливым в отношении к рассматриваемой творческой личности и самой форме искусства. Тем не менее, многие считают, что основную ответственность они несут перед аудиторией, а главным условием их работы является вынесение честных суждений.

Язык обзора зависит от целевой аудитории. Например, при рассмотрении предмета концептуального искусства одной из функций критика может быть перевод теоретического жаргона на понятные широкому кругу читателей термины. Критики могут выступать связующим звеном между искусством и аудиторией, объяснять новое и даже предсказывать, что приживется, а что — нет. Они могут устанавливать стандарты и формировать вкусы, иногда работая вопреки общественному мнению.

Критические статьи читают для получения новостей культуры, воспринимают как повод для дискуссий и как отражение социальных проблем общества. Например, аудитория, читающая книжные обзоры, может охватывать тех, кто прочтет рассматриваемую книгу, уже прочитавших ее и тех, кто никогда ее не прочтет. В обзор следует включать фактическую информацию (например, подробности выпуска и дату выпуска или место проведения), описание, небольшой фрагмент или цитату работы, контекст и оценку или суждение. Соответствующий контекст предполагает информацию о предыдущих работах автора, сопоставимых работах других авторов, а также историю жанра или художественной формы. Также в обзоре можно изложить некоторые факты биографии автора без лишних подробностей о личной жизни или рыночной стоимости работ. В отличие от научных рецензентов, обозреватель в средствах массовой информации должен выражать свое мнение.

Вот несколько вопросов, которые вы можете задать себе как рецензенту: Делает ли творческая личность что-то новое или пробует себя в другом направлении? Если она работает согласно плану, каким образом соответствует ему или отходит от него, развивает? Чем эта работа отличается от остальных работ того же автора или от работ других творческих личностей? Какой вид искусства вдохновил ее или оказал влияние?

 

 

5 золотых правил критики на работе — Work.ua

Критиковать любят все, а вот выслушивать критику в свой адрес уже не столь приятно. Work.ua нашел способ, как делать и то и другое, не испортив отношения на работе.

Критика, несомненно, полезна для личностного и профессионального роста. И все это понимают, но тем не менее большинство реагирует на нее болезненно. Все потому, что бьет она, как правило, по самому нежному — нашей самооценке. Плюс критиканы не всегда высказывают свои соображения корректно, а иногда и вовсе суют нос не в свое дело. И вот, вместо того чтобы прислушиваться к сказанному и делать выводы, вы яростно защищаете святое — себя.

Work.ua рассказывает об искусстве критиковать конструктивно и реагировать на замечания с достоинством.

Если критикуют вас

Кровь приливает к лицу (или, наоборот, отливает), дыхание перехватывает, сердце колотится почем зря. Знакомо? Выдохните и сделайте небольшую паузу, чтобы выиграть время и справиться с нахлынувшими чувствами. Первым делом узнайте, в чем именно вас обвиняют. Например, на заявление: «Вы безответственный работник!» можно спросить: «В чем и как это проявляется?».

Второй шаг — после выяснения деталей постарайтесь найти в критическом высказывании что-то, с чем можно, пусть и скрепя сердце, согласиться. Так вы всегда можете обозначить собеседнику свои прошлые успехи, указывая только на одну ошибку. Например, в ответ на критичное замечание об ошибках в отчете, вы можете добавить, что предыдущие отчеты были выполнены тщательно и в срок, или сказать о том, что отчеты вам действительно даются с трудом, но при этом вы перевыполняете план продаж.

Если не находите ничего, с чем готовы согласиться, ограничьтесь вежливым: «Я подумаю над вашими словами, спасибо». Умение признавать свои ошибки ценится гораздо больше, чем готовность спорить, яростно доказывая свою правоту.

Если критикуете вы

Когда в вашем подчинении находятся люди, контроль и своевременная критика их действий — ваши прямые обязанности как руководителя. А как быть, если нужно покритиковать начальство или коллег? Обсуждая с начальником какую-либо идею, которая, кажется вам неверной, начните с того, с чем вы согласны. Затем переходите к тому, что вас беспокоит: предложите свое видение происходящего, укажите на возможные негативные последствия принятого решения, подкрепите аргументы цифрами и фактами.

Коллег критиковать следует лишь в том случае, если кто-то из них совершил ошибку, которая влияет и на вашу работу. В этом непростом деле психологи советуют использовать технику «сэндвича»: начало и конец сообщения должны носить позитивный характер, а негативные моменты нужно включать в середину замечания:

• Начните разговор с плюсов — отметьте ценные для вас достижения или качества человека: «Спасибо за оперативно предоставленные данные».
• Переходите к минусам — допущенные промахи: покажите их влияние на общий рабочий процесс в организации: «В отчете есть ошибки, поэтому я не могу отправить его руководителю. Но если мы не предоставим эти данные, клиент уйдет к конкурентам».
• При необходимости уточните причины произошедшего, чтобы понимать, насколько человек ответственен за случившееся.
• Предложите свой вариант решения проблемы или вместе выработайте план дальнейших действий.
• Завершите разговор еще одним плюсом — поддержите, выразите уверенность в том, что человек справится с задачей.

5 золотых правил критика

1. Безоценочность и конкретность. Не переходите на личности, избегайте обобщений вроде: «Вы всегда/никогда…» и говорите только о фактах: «В течение недели вы трижды опоздали».
2. Своевременность. Пенять человеку на то, что он облажался, нужно сразу же после совершения им ошибки. Если вы отложите разговор на потом, он может быть воспринят как банальные сведение счетов и злопамятность.
3. Открытость. Не критикуйте за глаза. Во-первых, это попахивает сплетнями. Во-вторых, всегда найдутся доброжелатели, которые передадут ваши слова по нужному адресу, да еще и в таком виде, что мама родная (читайте: вы) не узнает. Того и гляди, еще оправдываться придется: мол, вы имели в виду совсем другое.
4. Деликатность. Это хвалить принято при массовом стечении народа, а критиковать уместно наедине: прилюдная «порка» — верный путь к вражде с объектом критики.
5. Спокойствие и доброжелательность. Чувствуете, что готовы разорвать коллегу? Не затевайте разговор, пока не успокоитесь. Люди очень чутко (и в первую очередь) реагируют на тон сказанного, а уж затем на содержание.

---

Читайте также

---

---

Чтобы оставить комментарий, нужно войти.

Актуальность критики и тенденция читерства

— То есть, есть какая-то тенденция к тому, что…

— Тенденция есть. Во-первых, количество присужденных степеней диссертаций, по-моему, упало раза в два за последние пять лет. Это связано со многими вещами, не только с «Диссернетом», тут есть и общая линия самого Минобрнауки. Списанных совсем тупо, начиная с 16-го года, практически не наблюдается. Это не означает, что перестали списывать, но начался более глубокий рерайтинг, подозреваю, что и цены поднялись. Диссертация перестала быть модной бирюлькой. Я всегда рассказываю такой случай. Давно уже, где-то в 16-м году, мне рассказывали про какого-то директора горно-обогатительного комбината, который перестал у себя на визитной карточке писать, что он кандидат экономических наук. У него ничего не отбирали, но он все понимал про свою степень, и вот раньше он это на визитной карточке писал, а потом перестал. Когда это рассказали, я сказал: «Держитесь за этого директора, умный мужик». То есть это перестало быть таким модным атрибутом как малиновый пиджак, правильная секретарша, правильные часы, правильный автомобиль.

Степень перестала быть модным атрибутом, наоборот превратилась в уязвимость. Это точно есть.

Из более тонких вещей, которые трудно оценить… «Диссернет» занимается очень простыми вещами, простым тупым списыванием. Но когда увидели, что машинка, в том числе государственная, ВАКовская, на этих простых случаях срабатывает, не всегда, но достаточно часто, то оказалось, что люди начали писать отрицательные отзывы на авторефераты или свои собственные заявления о лишении степени — потому что убедились, что можно какие-то безобразия остановить, увидели прецеденты. И иногда особо вопиющие диссертации бывают не защищены, просто потому что народ собрался, замочил прямо на стадии защиты, гомеопатов каких-нибудь. Такое тоже есть.

— Наш следующий вопрос опять же про ВАК. Можно вашу ситуацию назвать конфликтом или каким-то расхождением?

— Да какое расхождение? Меня выгнали и все. Тоже мне расхождение.

— Что вообще произошло и есть ли какая-то надежда на возможное возвращение?

— Произошло следующее: я был членом ВАК и перестал быть членом ВАК, после ротации не вошел в новый состав. И не только я или несколько человек, а много народу. И вот некоторое количество людей, которые более-менее активно работали, не будучи членами Диссернета ни разу, или просто имели некоторую достаточно жесткую позицию, в новый состав ВАКа не вошли, с одной стороны. С другой стороны, люди, которые замешаны в диссертационных фабриках, а иногда и сами со списанными диссертациями, такие в составе ВАКа остались. И в целом состав ВАКа сильно ухудшился, ровно потому, что людей относительно независимых из него вывели, а те, кого добавили, во-первых, по репутации часто так себе, а во-вторых, там есть и приличные люди, но это обычно какие-то директора или другие начальники, им просто не до этого будет. Они просто не будут этим заниматься, у них физически не будет времени хватать, и к тому же у них куча разных связей и обязательств. Надежды на то, что это поправится, нет ни малейшей, потому что с чего бы ситуация, собственно, поправилась? А наша деятельность будет продолжаться. До 16-го года я не был членом ВАКа, «Диссернет» и тогда замечательно работал.

И кроме того, там было прямое нарушение. Случился замечательный казус с третьим сроком: по положению ВАК человек не может быть членом ВАКа больше двух сроков подряд — и это было во всех положениях. Новые положения принимали раз в несколько лет, их модифицируют, но так было во всех положениях всегда. Придумали следующую юридическую уловку: говорится, что «у нас в 16-м году приняли новое положение, поэтому все сроки начали отсчитываться с нуля». Это уловка номер раз. Я не юрист, но поскольку в предыдущем положении такое же условие было, то я эту историю с обнулением не очень понимаю, и есть профессиональные юристы очень высокого уровня, которые говорят, что это крючкотворство.

Кроме того, есть чудесный сюжет с лично Владимиром Михайловичем Филипповым, трёхкратным председателем ВАК, который всем объясняет, что он не член… В положении сказано, что есть председатель ВАК, заместители председателя ВАК и члены ВАК. И вот, Владимир Михайлович всем объясняет, что «есть члены отдельно, а я отдельно, я не член». Это вопрос юридической грамотности тех, кто это положение писал, там отдельные пункты или двусмысленные, или друг другу противоречат (у меня есть официальный документ, в котором перечислен члены ВАК, и Филиппов там есть). Но сама идея мужчины, который бегает и всем объясняет, что он не член, мне кажется довольно потешной.

— Мы также хотели спросить про актуальность критики и не только в академическом смысле. В каком другом виде, предположим, вне научного общества в данный момент актуально понятие критики?

— Странно, что Вы спрашиваете. Например, если я сейчас на листе бумаги напишу «Путин, останови войну в Донбассе», что будет несомненно критическим утверждением, и пойду с этим листом бумаги на Красную площадь, то меня повяжут, что несомненно доказывает актуальность этого утверждения.

— Так критика работает?

— Листок «Президент Путин, останови войну в Донбассе» на Красной площади — эта критика не работает, потому что ходили, и ничего не изменилось.

— А в научном обществе она еще может сработать?

— В демократическом обществе критика работает. В демократическом обществе. Вот цу Гуттенберг, министр обороны Германии, был пойман на плагиате диссертации. Он примерно за неделю перестал быть министром обороны. А вот есть министр связи Никифоров, которого поймали на списывании диссертации. Он не перестал быть министром связи. Тем самым одна и та же критика в одних обществах работает, в других не работает. Это вопрос не ко мне, а к социологам.

— А вот ваша деятельность, «Диссернет», это тоже критика в академическом плане. То есть она работает действеннее, чем любая другая критика.

— Ну как, профессиональная критика в целом работает… Дальше понятно, есть некоторые заповедники. И чем более локальна критика, тем она лучше работает. В не демократическом обществе. В демократическом не знаю, я в нем не жил. Скажем, если я напишу на листе бумаги «Начальник управы Москворецкого района, останови перекладывание асфальта на Пятницкой улице», то скорее всего меня не повяжут в каталажку. Сейчас уже может быть повяжут, но пару лет назад нет. А за что-то более глобальное и содержательное скрутят за милую душу.

То есть «Диссернет» в этом смысле довольно счастливый пример критики, которая до некоторой степени выплескивается за рамки чисто профессионального сообщества, и тем не менее остается действенной и работающей. На самом деле, других таких примеров, особенно в современной России, я не знаю. Есть критика избирательного процесса, которая великолепно снабжена всеми доводами, которые нужны, и статистическими, и частными, и за руку ловили, но ни разу не сработала, потому что она до потрохов системы докапывается. А на каких-то более периферийных местах это действует лучше.

С другой стороны, действенность критики в чисто научной среде тоже не стоит преувеличивать. Например, есть такой чудесный член-корреспондент Российской академии наук О. И. Эпштейн. Его основное занятие — он владелец очень большого холдинга, который делает гомеопатические средства. В этом смысле он является несомненным жуликом, потому что любое гомеопатическое средство лекарством не является, а продается как лекарство. И его только ленивый не критиковал, но его выбрали членом-корреспондентом ровно на волне этой критики. Поэтому и научная критика тоже имеет свои ограничения. Но в целом да, по нашей современной жизни, чем локальнее, тем больше шансов, что что-то получится.

— Спасибо большое!


Почему критики не пишут идеальные романы, если так хорошо разбираются в литературе?

Нужно ли читать книгу до конца? Платят ли издатели и писатели за рецензии критикам? Как писать про книгу, автора которой ты знаешь лично? Эти и другие глупые вопросы мы задали литературным критикам и блогерам — и получили исчерпывающие ответы.

Кого мы спрашивали?

— Наталья Ломыкина, литературный обозреватель Forbes Russia

— Валерия Пустовая, литературный критик, эссеист

— Лиза Биргер, литературный критик (The Blueprint, Esquire Russia)

— Сергей Сдобнов, критик и куратор кинотеатра «Пионер», автор телеграм-канала «Мрачное обозрение»

— Ольга Балла, заведующая отделом критики и библиографии журнала «Знамя»

— Юлия Подлубнова, литературный критик, доцент Уральского федерального университета

— Елена Васильева, литературный обозреватель «Прочтения», автор телеграм-канала «Да сколько можно»

— Олеся Скопинская, автор телеграм-канала «Книжный лис»

— Евгения Власенко, книжная активистка и автор блога Knigagid

— Саида Исхакова, автор книжного блога Ptrsbrg

1. Зачем читать отзыв критика на книгу, если можно просто прочитать саму книгу?

Лиза Биргер: Очень надеюсь, что вы так и делаете. В России очень малая читающая прослойка по отношению к населению страны, в процентах это вообще анекдот. И критик вещает где-то в углу о вещах, которые никому не интересны, но знать их все-таки надо. В других близких мне культурах — англосаксонской, к которой мы все так или иначе присоседились, немецкой, которую я изучала, турецкой, в которой я сейчас живу, — читают много-много больше. И там критика нужна уже как разговор о книгах, которые все прочитали или прочитают.

Юлия Подлубнова: Чтобы просто прочитать, нужно понимать, что выбирать и что читать. Тех, кто читает все подряд, не существует. Так что отзывы — это хороший инструмент навигации в мире книг.

Олеся Скопинская: Чтобы понять, что ты только что прочитал.

Елена Васильева: Во-первых, отзывы можно посмотреть перед тем, как приступить к книге, чтобы решить, читать ее или нет. Во-вторых, если обращаться к рецензиям после того, как книга дочитана, то критики выступят собеседниками в разговоре о прочитанном. У них может быть другое мнение, другая интерпретация, ответы на какие-то вопросы. Такой виртуальный книжный клуб.

Наталья Ломыкина: Книг сегодня выходит много, и я думаю, читатели воспринимают нынешнюю критику как навигатор и читают во многом для того, чтобы понять, понравится книга или нет. Когда ты находишь своего критика, с которым у тебя более-менее совпадают или, наоборот, расходятся вкусы, — это такой своеобразный маркер.

Валерия Пустовая: Критику пишут и для тех, кто уже прочел произведение, и для тех, кто еще не читал. И это разная критика, и по жанру, и по взгляду на текст. Читать критику до текста — все равно что кликнуть на объявление о знакомстве. Читать критику после текста — обсудить подробности состоявшегося свидания. Если вы еще не читали, отзыв критика поможет вам нужный текст найти, заметить его в кругу актуальных тем, новостей. Если уже прочли, критика поможет расширить контекст прочтения, глубже понять автора и место произведения в современной литературе.

Евгения Власенко: В смысле «просто прочитать книгу»! Это же надо читать часов восемь-десять, потом думать над прочитанным и, может быть, так ни к чему и не прийти. А тут прочитал за пять минут отзыв и в итоге имеешь какое-никакое мненьице. Пусть и не свое. А если серьезно, мне кажется, отзывы критиков и блогеров читают, чтобы потом получить удовольствие. В том смысле, что никому не хочется тратить восемь-десять часов на то, что не понравится.

Саида Исхакова: Книг много, а времени мало. Рецензии позволяют лучше понять, о чем книга и будет ли она вам интересна. Аннотация порой не дает исчерпывающего описания, чтобы сделать правильные выводы о ее содержании.

---

2. Чем статьи критиков лучше оценок пользователей на сервисах вроде Bookmate? Ведь читатель, скорее, доверится мнению таких же читателей, как он.

Лиза Биргер: Ну, это еще целая жизнь пройдет, пока читатель найдет такого же, как он, это дело довольно интимное. Вообще я не обольщаюсь: думаю, есть человек 15, ну, 20, которые следят за моими рекомендациями именно потому, что мы совпадаем. И я сама как читатель не хочу бегать за критиком и ждать рекомендаций. Вообще обидно было бы сводить работу критика к одной рекомендательной функции. Мне кажется, важнее поговорить о книгах, которые нас всех задевают и почему-то нам важны, а рекомендовать и правда может хоть ваша тетя.

Олеся Скопинская: В моем представлении оценки пользователей обезличены. А вот если следить за статьями критика, с которым совпадают вкусы на книги, это заметно экономит время при выборе.

Елена Васильева: Читательские рецензии часто сводятся к перечислению впечатлений и эмоций, которые вызвала книга (это, безусловно, не правило, но часто именно так). Критическая рецензия не может этим ограничиваться: она должна давать краткое представление, о чем книга, возможно, небольшой пересказ, контекст, а также вариант интерпретации. Кроме того, критик — это человек, прочитавший большее количество книг, чем среднестатистический читатель, и поэтому способен отделять зерна от плевел, стоящие книги — от графомании, выдающиеся книги — от рядовых. Если сильно огрублять, то один книжный критик или обозреватель равен примерно десяти обычным читателям.

Юлия Подлубнова: Мнение эксперта всегда качественнее мнения дилетанта. Впрочем, пусть читатели сами решают, кому им доверять.

Ольга Балла-Гертман: Критик хорош тем, что он профессионал — почему бы хоть ради любопытства не сравнить профессиональное мнение с дикорастущим? Не то чтобы критик прямо лучше, но это иначе организованная позиция, она более прорефлектирована, что ли. В конце концов, его, критика, учили филологии, прививали ему некоторые правила понимания, у него в голове есть некоторый фон, на котором он понимает книгу, система контекстов, в которые он ее вписывает. Можно с этим не соглашаться — но разве это не интересно?

Наталья Ломыкина: Мне кажется, многим хочется получить впечатление о романе, прежде чем понять, тратить ли деньги на книгу. Это оправданно. И с такой точки зрения отзыв критика, который занимается этим профессионально, экономит твое время. Чтобы принять решение, достаточно прочитать две-три рецензии или 20, 30, 50 пользовательских отзывов. Но ты не знаешь, кто написал эти отзывы и насколько можно доверять этим оценкам.

Сергей Сдобнов: С одной стороны, сарафанное радио действительно хорошо работает, люди верят людям, лучше — знакомым. Но авторитетов и экспертов никто не отменял, иначе мы бы не видели в рекламе Альфа-банка Ивана Урганта, а на Facebook-странице Галины Юзефович сотни комментариев.

Евгения Власенко: Иногда оценки критиков ничем не лучше. Сейчас очень много продвинутых читателей и очень немного внятных критиков. В теории оценка критика должна быть обоснованной, а читатель может просто сказать «не понравилось» и пойти по своим делам.

Валерия Пустовая: Я избегаю оценки «лучше». В тексте, например, ничего не может быть лучше или хуже. А может соответствовать замыслу или его заваливать. Оценки и рецензии пользователей — мой рацион, если я вышла попастись в онлайн-книжный. Я люблю рецензии пользователей за непосредственность, эмоциональность, опору на содержание. Они отлично помогают мне выбрать товар.

А критика не лучше и не хуже — она просто про другое. Критика — это разговор о литературе, о том, как, что и почему в ней сейчас происходит. Это не про выбор стебелька, а о поле в целом: что и почему тут уродилось. А еще критика возвращает писателю и читателю их самих. Писатель седлает интуицию, читатель упивается эмоциями, а критик осознает их проявления, проговаривает, выводит закономерности, наводит мосты между писателем и читателем, между писателем и его интуицией, между читателем и его эмоциями. Критика, иными словами, проживает текст осознанно и в свете общего контекста литературы.

3. Правда, что издатели и писатели платят вам за рецензии?

Наталья Ломыкина: Нет.

Олеся Скопинская: Конечно правда. И платят самой дорогой валютой — книгами.

Ольга Балла-Гертман: Боже избави. По-моему, это стыдно.

Сергей Сдобнов: Мне — нет!

Валерия Пустовая: Для критика важна репутация, доверие читателя и коллег. Один из способов ее загубить — проявить пристрастность, закрыть глаза на текст ради выгоды. Речь, кстати, не только о деньгах, но и, например, о сведении счетов. Вот почему профессиональный критик не может себе позволить быть пристрастным. К тому же влияние критики на продвижение книг как товара преувеличено. Критики влияют на репутацию — и книги, и писателя. Но хорошая репутация не инструмент продвижения, даже в литературе.

Юлия Подлубнова: Такого ни разу не было.

Елена Васильева: Нет. За рецензии вообще довольно редко кто-то платит.

Евгения Власенко: А давайте я скажу, что да, и пусть остальные думают, что продешевили.

Саида Исхакова: В моем случае абсолютно нет. Я выбираю только те книги, которые хочу прочесть сама, без воздействия издательств или писателей.

Лиза Биргер: Нет. Миф, что критикам заносят за рецензии, очень смешной, потому что, во-первых, у издательств нет на это денег, а во-вторых, кому мы нужны. Хотя для многих издательств важно, чтобы вокруг книг был шум, а начать его проще всего в прессе. Мне однажды в хлебном 2009 году предлагали заплатить за рецензию. Мой друг еще шутил, что надо заломить баснословную сумму, чтобы все знали, как дорого я стою. Но я не решилась экспериментировать, а то было бы как в анекдоте: «Смотрите, вы уже торгуетесь».

---

4. Если вы так хорошо разбираетесь в литературе, то почему сами не напишете роман?

Ольга Балла-Гертман: Каюсь — писала. Мне не дается драматургическая компонента художественной прозы, то есть умение организовать взаимодействие людей между собой, придумать диалоги (людей самих по себе придумывать получается). Но вообще и как предмет чтения, и как предмет писания мне гораздо больше нравится эссеистика. Ее я как раз очень даже пишу! Ну, конечно же, гениальную, а как иначе.

Олеся Скопинская: К сожалению, одного этого навыка крайне мало для написания стоящего романа. А может быть, и к счастью.

Валерия Пустовая: А вовсе не нужно разбираться в литературе, чтобы написать роман. Более того, разбираться в литературе недостаточно, чтобы написать даже критическую заметку. Нужна искра божья, талант. И вот если он есть, дальше можно его осознанно направлять, добиваясь точного воплощения того, что мелькнуло в ощущениях, в воображении. Критики, бывает, пишут романы. А бывает, не пишут их. Это не важно. Потому что у критика другой талант: чуткость к чужой текстовой вселенной.

Саида Исхакова: Писать рецензии — одно, а вот написать книгу — это другое. Для написания рецензии достаточно уметь хорошо структурировать материал и грамотно писать, а вот для писательства нужен определенный талант и рвение.

Сергей Сдобнов: Нет никакой связи между знанием чего-то и созданием чего-то в культуре. Извините, но так вышло, что за эти процессы отвечают разные части мозга и вообще это разные режимы деятельности. Иногда они совпадают, и критики и филологи пишут интересную прозу, но это, скорее, исключение из правил. Да, я, кстати, пишу романы, но пишу не как критик, конечно.

Лиза Биргер: Не знаю, как у других, а у меня роман нигде не чешется. Даже если бы я стала писать, я писала бы довольно посредственную, техническую прозу. Я очень хорошо понимаю, почему мой роман не будет гениальным. В литературе есть некое волшебное вещество, которое превращает просто прозу в сверхпрозу. И его даже у многих известных писателей не найти. А без способности писателя видеть между строк все — макулатура. Вообще я читаю книги ровно потому, что люблю читать. Писать я тоже люблю, что скрывать, но я-то как раз понимаю огромную разницу между производством текста километрами и настоящей литературой. И в целом к пишущим критикам отношусь с недоверием. Невозможно быть слугой двух господ, и я не верю, что если ты слишком хорошо знаешь, как все устроено, то сможешь написать что-то выше своего технического знания.

Евгения Власенко: Писать книги — значит обнажаться перед огромным количеством людей, большая часть которых настроена враждебно. Писать о книгах — значит смотреть на того, кто разделся и дальше уже на твой на выбор: восхищаться и наслаждаться, глупо хихикать и показывать пальцем, ужасаться и гневно жаловаться. Поражаюсь смелости тех, кто не стесняется раздеться и показать все, из чего сделан. Наверное, я не настолько смелая.

Елена Васильева: Книги должны быть не только написаны, но и прочитаны. Скачусь в пафос, но скажу, что вижу свою, что ли, миссию в том, чтобы удерживать этот баланс, читать книги и рассказывать о них. Ну и люблю шутить, что я просто паразит на теле литературы, ничего не созидаю, потребляю то, что есть.

Наталья Ломыкина: Нередко в день рождения получаю пожелание написать свою книгу. Но у меня совершенно нет таких амбиций. Это не моя задача. Я люблю читать книги и обсуждать. Я не согласна с Оскаром Уайльдом, который говорил, что критик — неудавшийся художник. Довольно часто критик — просто критик.

5. Как вы успеваете так много читать?

Ольга Балла-Гертман: А я только этим и занимаюсь…

Евгения Власенко: Никак. Это иллюзия. Ну или у нас разные представления о том, что такое «много».

Юлия Подлубнова: Не успеваю, ничего не успеваю. Мне кажется, что читаю мало.

Наталья Ломыкина: Мне просто повезло. Я с детства читаю очень много и очень быстро. В какой-то момент я поняла: как я читаю с трех лет — это именно то, чему учат на курсах скорочтения. Мой брат пошел на курсы и пытался мне объяснить, как читать быстрее. И из его объяснений я поняла, что именно так я и читаю. В конце концов, чтобы преуспеть в чем-то, нужно сделать свою сильную сторону своей работой.

Олеся Скопинская: Все просто: отключаю все уведомления на телефоне, сажусь и читаю.

Валерия Пустовая: Я медленно читаю, потому что делаю это с пометками. Люблю вгрызться в текст. Еще слушаю аудиокниги — иногда по ночам, за счет сна. От иных подскакиваю, в темноте конспектирую услышанное в телефоне. Вот «Нормальные люди» Салли Руни меня так в ночи подбрасывали. Критика — это хобби, на которое спускаешь все свободное время. Культура вообще такое хобби, на которое уходит жизнь.

Саида Исхакова: Я стараюсь читать в любую свободную минуту, всегда держу книгу рядом — чаще всего в телефоне в приложении.

Елена Васильева: У меня это получается немного в ущерб другим сферам жизни и другим видам искусства. Редко хожу в театр, редко смотрю сериалы или кино, в последнее время стала меньше слушать музыку, ее место заняли аудиокниги. Кстати, тоже хороший способ читать чуть больше, хотя это и иное восприятие текста: обычно в аудио я либо перечитываю уже известные мне книги, либо слушаю то, о чем хочу просто получить представление. Книги, о которых пишу, читаю только глазами.

Сергей Сдобнов: Часть книг я слушаю — две-четыре в неделю, остальное читаю. Никакого секрета нет: надо просто систематически читать, каждый день.

Лиза Биргер: Я читаю быстро. Но не очень много и не все время. И смартфон, конечно, сильно покалечил мою богатую читательскую жизнь, как и любую другую, а уж двое маленьких детей нанесли по ней просто ядерный удар. Я читаю меньше, чем десять лет назад, но все еще читаю для утешения, для образования и чтобы жизнь не казалась такой трагической или бессмысленной. Мне всю жизнь для этого нужны были книги, их так ничто и не заменило и уже не заменит.

6. Как вы пишете рецензию на книгу автора, если знаете его лично?

Лиза Биргер: Никак. И я предпочла бы, чтобы никто никогда этого не делал. Вообще, чем лучше я знаю автора, тем меньше стараюсь о нем вякать. Быть знакомой со мной для автора невыгодно.

Олеся Скопинская: Делаю вид, что не знаю. Прямо как с бывшими одноклассниками.

Сергей Сдобнов: А что такое? Не портрет же пишем.

Наталья Ломыкина: Это щекотливый момент. Конечно, приятно, когда твое впечатление о романе совпадает с впечатлением о человеке. Но так бывает не всегда. Здесь важно оценивать текст, подмечать и выявлять его сильные и слабые стороны, а не человека. Когда ты относишься к тексту страстно, когда он захватывает, довольно быстро забываешь, кто этот текст написал. Но момент диссонанса поначалу присутствует, и эту мышцу я тренирую постоянно. Знаю критиков, которые намеренно стараются не знакомиться с писателями и не выходить в публичное пространство, чтобы сохранить чистоту взгляда. Но в конце концов всегда есть возможность не писать рецензию, если этот диссонанс возникает. Если ты совершенно не хочешь обидеть хорошего человека, то ты обсудишь с ним этот роман как-то приватно, а не публично. Это тоже возможно, но получается нечасто.

Валерия Пустовая: Не вижу в этом проблемы. Ведь критика и есть умение подняться над эмоциями, осознать свои читательские реакции. Как бы близко я ни дружила с автором, все же чтение его оставляет меня наедине с текстом. А текст действует на меня по своим законам, он — самодостаточная реальность.

Ольга Балла-Гертман: Скажу честно: это трудно. Если книга нравится, то нет проблем, но может же она и не понравиться (она не должна всем подряд нравиться, она же не золотой червонец). Скажешь правду — обидишь человека, испортишь отношения. Вообще лучше всего писать о тех, с кем ничто не связывает, — это обеспечивает свободу и необходимую для ясного видения предмета дистанцию.

Евгения Власенко: Не всегда удается. Это тонкий лед. И каждый раз ты стоишь перед выбором: остаться критиком или остаться другом. У меня мало друзей.

Елена Васильева: Меня как критика интересует книга, не автор. Кажется, авторы это понимают: пока что никто из них меня в подворотне не подкарауливал, чтобы намять бока. Лепестками роз, впрочем, тоже никто не осыпал.

7. Зачем писать отрицательные рецензии? Ведь если книга плохая, то она и не стоит внимания.

Юлия Подлубнова: Я отрицательные рецензии практически не пишу.

Олеся Скопинская: Я задаюсь тем же вопросом. Но все еще встречаю в книжных «Мятную сказку» Полярного — а значит, наша работа продолжается.

Ольга Балла-Гертман: Ну, например, затем, чтобы разобраться — не только с самой собой, но и, так сказать, на общекультурном уровне, — что такое хорошо и что такое плохо, в чем природа неудачи. Это, безусловно, стоит внимания, поскольку таким образом — в идеале — настраиваются писательские техники (конечно, это вещь очень конвенциональная). Критика — это форма рефлексии.

Наталья Ломыкина: Я согласна с тем, что о плохой книге незачем писать. Это похоже на, знаете, когда вы приходите в большой-большой магазин, где вам говорят: «Пойдите в зал 8, найдите полку 9, отсчитайте на ней 13-ю книгу. Вот это плохая книга, не надо ее брать». Это очень странно: тратим какое-то огромное количество усилий, чтобы сказать о том, что не стоит внимания. Но бывают книги-события, которые просто требуют твоего отзыва. Ты не можешь не отреагировать на новый роман Виктора Пелевина, например, и пишешь рецензию положительную или отрицательную просто потому, что не можешь не отреагировать на эту книгу. Но подобных романов выходит не так много. Я считаю, наша задача — рассказывать о хороших книгах. Книг и так много, и хорошую вещь нужно поддержать словом, донести информацию до аудитории.

Саида Исхакова: Отрицательные рецензии помогают другим не тратить на нее время.

Лиза Биргер: Критика не рекомендательный сервис. Но я все равно стараюсь не писать о плохих книгах. И могу написать отрицательную рецензию на книгу хорошую, просто потому, что она могла быть еще лучше, или потому, что хочу, чтобы люди увидели, как успех этой книги отражает что-то другое. А может, просто что-то в этой книге меня глубоко возмутило.

Елена Васильева: Как минимум стоит обозначить, что она плохая и почему она такая. Иначе читателям остаются только положительные отзывы на обложке и аннотация.

Сергей Сдобнов: Давайте вернемся к тому, что такое рецензия и зачем она нужна. Рецензия — не ода, а мнение критика о тексте и контексте. Иногда если о книге нет отрицательных рецензий, то кажется, что с ней все окей. А это не всегда так. Например, я поругал роман Николая Кононова «Восстание» на «Горьком». Это не понравилось его поклонникам, Никита Елисеев написал хвалебный текст. Получилась мини-дискуссия, в этом есть какая-то жизнь на нашем скучном празднике.

Евгения Власенко: Скажу вам как маркетолог: что не некролог, то пиар. Плюс жалко времени, затраченного на чтение.

Валерия Пустовая: Отрицательные рецензии можно писать, например, чтобы выяснить для себя и проговорить публично, что в моих глазах не литература. Не искусство. Не творчество. Не правда. Не добро. Не красота.

8. Как ваши рецензии влияют на продажи книг?

Лиза Биргер: Никак. Хотя рецензия может запустить волну шума, но даже этот шум без читательского сарафанного радио не способен сильно повлиять на успех книги. Ну, может, тираж продадут, если все-все-все напишут. Сколько нас вообще, этих всех-всех-всех.

Евгения Власенко: Напрямую влияют. Читатель видит отзыв в Knigagid, и если он его цепляет, то он принимает решение о покупке книги. Некоторые прямо так и пишут под постом: прочитал ваш отзыв и заказал себе книгу.

Сергей Сдобнов: Нет приложения, которое бы это считало. Лучше, если о книге напишут, чем если не напишут. Но прямой связи между рецензиями и продажами нет, даже если ты Галина Юзефович.

Валерия Пустовая: Никак, тем более что я предпочитаю жанры эссе или обзорной статьи. Но вот спровоцировать на чтение книги мой текст способен. А еще — на увлеченный спор вокруг нее.

Олеся Скопинская: Не знаю, но всегда приятно получать сообщения, что та или иная книга из обзора стала для кого-то любимой.

Наталья Ломыкина: Я не знаю ответа на этот вопрос. Мне не кажется, что влияние сильное. На этот вопрос точно могут ответить издатели: они знают корреляцию между списками ведущих критиков и продажами.

Елена Васильева: К сожалению или к счастью, не знаю. Как видится, это вообще работает по-другому — например, так: книгу хорошо оценивают критики, книгу замечают кинопродюсеры, по книге снимают кино — бах — выросли продажи.

9. Вы когда-нибудь писали рецензию на книгу, которую не дочитали до конца?

Олеся Скопинская: Школьные сочинения считаются?

Лиза Биргер: Я могу пролистать середину книги и заглянуть в конец: пару раз так делала, но не одобряю. Писать о книге, не зная, чем все закончится, точно нельзя. Есть книги, которые все целиком написаны ради финала, — взять хотя бы последнего Пелевина или хороший роман Отессы Мошфег «Мой год отдыха и релакса», который всю дорогу притворяется романом не о том, о чем он написан. Проблема только в том, что, зная финал, очень сложно бывает писать так, как будто его не было. Но спойлеров я не боюсь. Во-первых, я практически уверена, что люди не читают рецензии перед книгами. Мне кажется, люди приходят к рецензиям за ответами, и страх спойлера может их этого ответа лишить. Вообще не понимаю, что такое испорченная концовка. Я и большинство сериалов смотрю так: сначала узнаю, чем дело кончилось, а потом могу с удовольствием и без нервов наслаждаться процессом.

Валерия Пустовая: Нет, всегда надеешься до последнего, что автор чем-то еще удивит.

Юлия Подлубнова: Только если в случае с журнальными вариантами книг — нередко в них есть расхождения с книжными вариантами.

Наталья Ломыкина: О да. Но это то, чего не стоит делать. У меня так случилось с романом «Маленькая жизнь». Он абсолютно меня увлек и впечатлил, где-то две трети я прочла, прежде чем написать текст. Подходила дата эфира, и нужно было уже говорить о романе, откладывать было нельзя. А роман длинный, и я его не дочитала к моменту, когда писала рецензию. И конечно, когда я дочитала, поняла, что мой текст должен был быть совсем другим. Финальная часть романа совершенно разочаровала меня, и это была бы совсем другая рецензия с другими акцентами. Конечно, нужно всегда дочитывать. Вот это чувство невысказанного мнения давит потом очень сильно, и ты уже не можешь взять свои слова обратно и сказать: «Нет, я не то имела в виду».

Саида Исхакова: Такое бывало пару раз, но только когда книга очень не нравилась и мне хотелось предупредить об этом своих читателей. Вообще же я считаю, что для рецензии нужно прочесть книгу до конца. Ведь порой в ней может быть нечто такое, что изменит к концу ваше мнение. У меня такое было пару раз. Наоборот тоже работает — вроде казалось, что книга прекрасна, а в итоге сплошное разочарование.

Ольга Балла-Гертман: Я себе такое запрещаю, это прежде всего вопрос дисциплины. Когда совсем не успеваешь, можно читать и писать параллельно: читаешь, пишешь при этом свои соображения о прочитанном, потом из этого черновика делаешь текст.

Елена Васильева: Только для крупных обзоров, когда нужно за неделю подготовить материал про 20–30 книг; в этом случае я их только просматриваю, а вчитываюсь уже потом, в следующие несколько месяцев. Бывает, жалею, что включила в обзор ту или иную книгу, но приходится утешать себя: это, увы, издержки формата.

Евгения Власенко: Рецензию — нет. Но в литературном блогинге, в отличие от критики, есть масса форматов написать о книге, не читая ее. Например, сделать обзор новинок, которые тебя заинтересовали и которые ты ставишь себе в план чтения. Тут достаточно пробежаться по аннотации.

10. Сколько страниц вам достаточно прочитать, чтобы понять, хорошая книга или плохая?

Олеся Скопинская: У меня плохо с математикой, поэтому приходится читать все до конца.

Лиза Биргер: Достаточно первых двух абзацев. Хорошее и плохое настолько радикально отличается, что в целом с книгой все понятно на первых страницах. Плохие я чаще всего тут же бросаю. Может ли быть такое, что дальше они становятся хорошими? Да, но мне жаль усилий.

Саида Исхакова: Как правило, около 50–80 страниц. Это приходит с опытом. К тому же, конечно, бывают исключения из правил.

Наталья Ломыкина: Чтобы понять, что книга плохая, достаточно прочесть страниц 20. В них раскрывается язык, то, как автор владеет твоим вниманием, то, как он выстраивает сюжет. Потом можно дочитать еще сколько-то, чтобы убедиться, что это не прием и что сейчас, как по мановению волшебной палочки, не станет хорошо. Но с хорошими книгами это не работает. Бывает ударное начало и слабый конец. Бывает ничего не обещающее начало, которое потом превращается в фееричный роман. Угадать эту магию по первым главам, да и даже по 30 главам, не представляется возможным. Поэтому плохую книгу видно сразу, хорошую нужно дочитать до конца.

Елена Васильева: Примерно первую половину книги, то есть обычно 150–200 страниц. Но в идеале надо дочитать, конечно. Иногда финал меняет все.

Валерия Пустовая: Опять же: нет хороших и плохих книг. Есть состоявшиеся тексты и несостоявшиеся. В состоявшемся тексте все элементы служат целостности и достоверности произведения. Чтобы вполне оценить это, нужно текст дочитать. По первому абзацу можно приблизительно судить о стиле, уровне притязаний автора. В общем, количеством страниц я бы впечатление не измеряла.

Ольга Балла-Гертман: Универсального количества нет. Иногда бывает достаточно одной (заглянешь — и сразу видишь, что автор пишет, допустим, манерно и пафосно, повторяет общие места). Бывает и сложнее. Лучше читать всё. У плохой книги могут быть хорошие стороны, и наоборот.

11. Когда в последний раз вы читали книжку просто так, для себя?

Ольга Балла-Гертман: Сегодня ночью.

Сергей Сдобнов: Из-за сложного зрения я очень много книг слушаю. Часто просто так, на ночь, для себя. В последний раз — вчера — я слушал Терри Пратчетта, я его обожаю и могу слушать вечно.

Юлия Подлубнова: На этой неделе. Мне важно, чтобы чтение не превращалось в прагматизированный процесс.

Лиза Биргер: Я все время это делаю. Не помню, когда я в последний раз читала книгу, которая мне не нравилась. Какой в этом смысл? Но тут, можно сказать, я в привилегированной позиции в целом, потому что я могу выбирать, что мне читать. Вообще одна из вещей, которую люди ошибочно думают про критиков, — что они сидят и целыми днями все читают, чтобы не дай бог не упустить чего. Великий Лев Данилкин как-то сказал, что критик — это работа с неизбежным выгоранием. И лично у меня однажды так и случилось — я всегда очень увлекалась театром, моя мама и мой близкий университетский друг — театроведы, я пять лет после университета была театральным критиком, смотрела по спектаклю каждый день, иногда по два в день — и сдохла. И теперь не сдохнуть — одна из моих личных задач, я всегда стараюсь позаботиться прежде всего о том, чтобы процесс нравился мне самой.

Олеся Скопинская: Все книги, которые рецензирую, я читаю для себя, поэтому очень щепетильно подхожу к выбору.

Наталья Ломыкина: Я все время читаю просто для себя. Параллельно, конечно, с упомянутым обязательным кругом чтения. У меня на кухне на подоконнике есть стопка книг и журналов, которые для себя — что-то, на что я никогда в жизни не буду писать рецензию. Понимаете, мы же не можем всю жизнь питаться в ресторане. Мы то жарим что-то на скорую руку, то покупаем шаурму у метро. Вот у меня есть свой список шаурмы. Я вообще читаю все, что написано черным по белому. Все буквы, что попадают в поле моего зрения, мной читаются. Читаешь иногда как пылесос.

Елена Васильева: Была пара недель летом, когда я дочитывала недочитанное и не нужное для рецензий или обзоров. Аудиокниги, опять же, часто слушаю для себя, не для работы.

Саида Исхакова: Я всегда читаю книги только для себя. Выбираю исходя из своих приоритетов и предпочтений на данный момент. Никогда не буду читать из-за аргумента «надо», «это читают все».

Валерия Пустовая: Для себя я книги обычно слушаю. Глазами книгу для себя читала, вне связи с профессиональными запросами, наверное, года четыре назад, и то это было исключение: детская литература, трилогия Дяченко «Ключ от королевства», двух частей не было в аудио. Слушаю книги урывками, но постоянно. Музыку поэтому почти совсем перестала слушать. Иногда, впрочем, трудно отделить рабочее от личного. Скажем, Пелевина я практически без исключения читала ушами. И новый роман собираюсь слушать.

Евгения Власенко: Постоянно читаю для себя. В этом отличие блогера от критика и книжного журналиста. Мы выбираем книги по любви. Мне, к примеру, вообще не обязательно читать нового Пелевина. И не хочется, и не буду.

12. Вас не коробит, что, как бы много вы ни читали, вы все равно прочтете лишь ничтожно малую долю выпускаемых книг?

Олеся Скопинская: Нет, я читаю ради удовольствия, а не количества.

Наталья Ломыкина: Коробит, конечно. Бесконечно расстраиваюсь, вечно не прополотый огород. Ничего, к сожалению, не могу с этим сделать.

Ольга Балла-Гертман: Я бы употребила здесь другой глагол. Меня это не коробит, меня это очень печалит.

Евгения Власенко: Да, это страшное знание, и с ним приходится жить.

Валерия Пустовая: В психологии это называют «слезы тщетности». Человеку в принципе полезно признавать, что есть вещи, которые он не получит, не сумеет, не вернет. Это делает его восприятие себя и мира здоровым, а его интересы — уверенными и сильными. Я уверенно выбираю те книги, которые отвечают моему личному и профессиональному запросу. Чаще всего это какой-то сюжет, который меня волнует в литературе и жизни. Скажем, только что, в августовском номере журнала «Дружба народов» вышел мой обзор романов-сказок о путешествиях детей в царство смерти. Это сквозной сюжет современной литературы young adult, существенный для меня и по личным причинам.

Саида Исхакова: Конечно коробит! Как я и говорила вначале, книг много, а времени мало. Поэтому я всегда советую избирательно подходить к выбору книг, тратить время только на достойные вашего внимания и интересов, а также всегда выбирать те книги, что сейчас отзываются в душе. И не бояться бросать книгу на полпути. Лучше остаток времени потратить на другую книгу.

Сергей Сдобнов: Нет. Сегодня ощущения, что вы что-то не успеваете в этом мире, подпитываются логикой капитализма, главной экономической мировой системы, и травмой селф-хелпа. Капитализм уже на генетическом уровне говорит тебе: «Смотри, можно заработать, посмотреть, послушать, съесть больше. Смотри, вот у того парня это получилось!», а селф-хелп-литература и другие практики бесконечного совершенствования говорят тебе: «Все могут всё, ты можешь стать президентом или Илоном Маском!» По факту все очень разные по стартовым возможностям, здоровью и прочему, поэтому универсальных советов нет. Идеальный пример смеси селф-хелпа и капитализма — выступления коуча Тони Роббинса, билеты стоят несколько московских зарплат, советы он дает универсальные и мало помогающие конкретным людям.

Юлия Подлубнова: У каждого своя стратегия чтения. Все не прочитаешь.

Елена Васильева: Как говорится, штош!

Лиза Биргер: Ой, выпускаемые книги, конечно, жалко, но меня гораздо больше волнует, что где-то в мире есть много чудесных забытых книг. Это копошение в современности и ее сортирование ужасно утомительно на самом деле. И ни один критик не должен заниматься только современностью, это бессмысленное занятие. Все мы читаем и перечитываем книги, которые для нас важны. И для меня, как для человека читающего, одна из главных задач — расширить круг книг, которые помогали бы мне понять и объяснить жизнь, но ни в коем случае не заменить его. Таких книг, которые нужны лично мне, в год выпускают штук пять, ну, десять художественных, чуть побольше — нехудожественных. Если я не прочитаю те, что мне и не нужны, то уж как-нибудь переживу.

Что еще почитать и послушать по теме

Как правильно реагировать на критику?

Люди очень любят критиковать других, но при этом с трудом выслушивают критику в свой адрес. Ведь она может серьезно ударить по самооценке и вызвать массу болезненных эмоций. Критикующие часто делятся своим мнением тогда, когда вы их об этом не просите, и не всегда делают это вежливо и корректно. В таких ситуациях важно выдохнуть и подумать, что вы можете вынести из сказанного в ваш адрес и как противостоять подобной критике в будущем.

Почему люди критикуют других?

Люди критикуют окружающих из самых разных побуждений. Есть те, кто изначально критически относятся к другим и иначе просто не могут их воспринимать. Обычно такие люди считают себя умнее, лучше, сексуальнее и дальновиднее остальных. Как правило, причина этому – их внутренние комплексы неполноценности. Для некоторых людей очень важно “причинять добро”, они действуют в рамках определенного мировоззрения, и убеждены, что, критикуя других, делают их жизнь лучше. При этом то, что вмешиваться в чужую жизнь таким образом неприемлемо, они не осознают.

Когда человек конструктивно критикует другого, а тот эту критику не воспринимает, обычно это происходит из-за заниженной самооценки и неуверенности в себе.

Но бывает и здоровая критика, например, когда люди вместе работают, им важно получать друг от друга обратную связь и таким образом профессионально расти. Является критика конструктивной или деструктивной, зависит от целей критикующего. Если он озвучивает критику, чтобы возвысить своего собеседника, такую критику можно назвать конструктивной. Если же человек с помощью критики хочет унизить другого, – в этом случае критика всегда деструктивная.

Почему человек может обидеться на критику?

Если критикующий хочет унизить критикуемого, то у последнего есть много поводов для обиды. Когда человек конструктивно критикует другого, а тот эту критику не воспринимает, обычно это происходит из-за заниженной самооценки и неуверенности в себе. На деструктивную критику человек может реагировать болезненно, вне зависимости от его самооценки. Бывают случаи, когда человек, не воспринимает критику, потому что страдает психическим расстройством или обладает определенным типом личности, то есть его самооценка занижена вплоть до клинических показателей. Критику категорически не воспринимают люди, страдающие паранойей, шизофренией, пограничным расстройством личности, нарциссическим расстройством личности и антисоциальными расстройством личности.

Как справиться с деструктивной критикой?

Если вас кто-то деструктивно критикует, лучше закончить общение с этим человеком. Если это происходит регулярно, например, вас постоянно критикует начальник на работе, лучше всего поменять работу. Однако закончить общение или поменять место работы не всегда возможно. Кого-то, например, может удерживать рабочий контракт и другие условия, которые сложно нарушить. Многие люди, подверженные постоянной деструктивной критике и не имеющие возможности ее избегать, испытывают серьезные психологические проблемы.

Критика, даже самая конструктивная, всегда вызывает эмоции, поэтому, когда вас кто-то критикует, надо в первую очередь прислушаться к себе.

Бывает и так, что критику можно остановить при помощи диалога. Если критикующий вас человек адекватен, и в состоянии воспринять то, что вы говорите, можно наладить с ним общение. Например, если это начальник или коллега, ему можно очень вежливо и спокойно объяснить, что его слова неконструктивны. Важно показать человеку, что его критика приводит вас в стрессовое состояние и негативно влияет на вашу работу. К сожалению, этот довод может привести к тому, что вас попросят уйти из компании. Однако если работодатель ценит вас как работника, то он может услышать ваши слова и позитивно на них отреагировать.

Как себя вести, если вас критикуют?

Критика, даже самая конструктивная, всегда вызывает эмоции, поэтому когда вас кто-то критикует, надо в первую очередь прислушаться к себе. Определите, вызвала ли у вас критика эмоции, и если да, то насколько сильные. Если эмоции очень сильные, то нужно снизить уровень тревоги и немного успокоиться: подышать свежим воздухом, выпить стакан воды, умыть лицо холодной водой. Только после того, как сильная эмоциональная реакция прошла, можно отреагировать на критику. Вы можете сказать своему оппоненту, что критика неконструктивна, и вам от нее плохо. Или же, если критика конструктивная, разложить на составляющие то, что сказал вам другой человек, и превратить критику в обратную связь.

Читайте также

Зачем нужен психотерапевт?  

Самое главное в реакции на критику – это обратиться к своему рациональному началу, отодвинув эмоции на задний план. Если же вы не в состоянии адекватно и рационально реагировать на конструктивную критику, или же у вас нет возможности избежать деструктивной критики, лучше обратиться к психологу. Специалист поможет научиться правильно себя вести в ситуациях, когда вас критикуют, чтобы не подвергать опасности ваше психическое здоровье.

О критиках — Rotten Tomatoes

Критикам, желающим подать заявку, следует сначала ознакомиться с нашими рекомендациями, приведенными ниже. Все кандидаты пройдут проверку и будут оцениваться по нашим критериям. Заявки принимаются дважды в год, с 1 марта по 1 апреля и с 1 сентября по 1 октября.

Insight : Критика может выражаться во многих вещах: глубокое погружение в кинопроизводство, анализ подтекста, обсуждение социальных комментариев, восторженные аргументы.Мы ищем привлекательный контент, который имеет отчетливый голос и предлагает точку зрения на фильм или сериал, а не просто краткое изложение сюжета.

Аудитория : Наше намерение состоит в том, чтобы отражать и представлять зрителей кино и телевидения с нашим сообществом критиков, утвержденных Tomatometer. Чтобы создать богатое, разнообразное и инклюзивное пространство для обсуждения точек зрения и обсуждения, мы ищем критиков, которые охватывают широкую аудиторию, а также тех, чьи фильмы и телесериалы обслуживают недопредставленные группы.

Качество : Рецензии должны соответствовать грамматическим правилам и демонстрировать ясность и структуру, независимо от того, одобрены ли они редакцией или опубликованы самостоятельно. Точно так же обзоры видео и подкастов должны быть хорошо структурированы, иметь четкое разрешение и звук.

Посвящение : Независимо от того, являетесь ли вы подкастером, производящим несколько шоу в месяц, или участвуете в альтернативном еженедельном контенте, мы понимаем, что критики неодинаковы.Минимальные взносы изложены в правилах отбора, но мы также стремимся к общей согласованности и продемонстрированной приверженности делу. Кроме того, членство в критических организациях признается признаком заслуг, но не является обязательным и не гарантирует включения.

Мы ожидаем, что и кандидаты, и одобренные критики будут уважать журналистскую честность и соблюдать этическое поведение. Мы не терпим плагиата, преследований, явного троллинга, дискриминации или других нарушений поведения на всех платформах.

Роль критика | Работа

«Не критикуйте то, что вы не можете понять», — произносит Боб Дилан в своей вневременной поэтической песне « The Times They Are a-Changin’ ». Но работа профессионального критика состоит в том, чтобы понять и критиковать . Мы зависим от критиков, которые помогают нам формировать мнение обо всем, от книг-бестселлеров до политических движений. На протяжении всей истории критиков анализировали и высказывали свое мнение о социальных элементах, которые влияют на нашу жизнь и обогащают ее.Тем не менее художники и ученые постоянно обсуждают роль критиков в обществе.

Кто такие критики?

Обычно критик — это писатель, теле- или радиоведущий, который оценивает и анализирует творческие произведения, включая книги, изобразительное искусство, фильмы, телешоу, модные и театральные представления, и разделяет мнение.

Критики излагают свое мнение в различных СМИ. Например, покойный Джин Сискель и покойный Роджер Эберт совместно вели популярное телешоу Siskel и Ebert , в центре которого были обзоры фильмов.Эберт также работал кинокритиком для Chicago-Sun Times, получил Пулитцеровскую премию за кинокритику во время его пребывания там.

Литературный критик Джеймс Вуд, штатный писатель The New Yorker и бывший старший редактор The New Republic, ведет журнальные и газетные колонки о книгах и писателях. Он также пишет очерки о литературе и культуре.

Критики также пишут и обсуждают социальные проблемы, такие как политика и права человека.Например, покойная Сьюзан Зонтаг писала эссе и книги о роли общества и реакции на такие проблемы, как СПИД. Зонтаг также написала несколько критических эссе и книг по кино, театру и фотографии .

Разница между критикой и критикой

Словарь Мерриама-Вебстера определяет слово «критика», _s « » как акт критики обычно неблагоприятно, »и « критическое наблюдение или замечание. Глагол «критика», согласно Merriam-Webster, означает «искусство оценки или анализа произведений искусства или литературы. »« Критика » также используется как существительное, что означает« акт критики ». _

Эти два слова имеют схожее значение с небольшими различиями. Эти различия часто являются корнем давних споров о роли критика . Профессор Пол Брайанс из Университета штата Вашингтон определяет критику как «детальную оценку чего-либо.

Рассмотрим две фразы: «Мэри была одета в уродливое платье» и «Мэри обладает необычным чувством стиля. »Первый критикует Марию, а второй оценивает ее выбор в моде.

Хотя художественные и культурные критики выражают свои взгляды аудитории, а не обязательно создателю искусства, ведутся споры об использовании критики таким образом, который, как представляется, намеренно причиняет вред. Отрицательная критика представляет собой вдумчивое и аргументированное неодобрение, тогда как отрицательная критика может показаться реакционной.

Исторические взгляды критика

На протяжении всей истории интеллектуалы выдвигали гипотезы о надлежащей роли критика. критиков всегда было критиков.

Литературный деятель двадцатого века Критик Альфред Казин описал критиков как мыслителей, выражающих мнение, которое может быть ценно для художника. Однако Казин также считал, что критиков пишут с места внутренней борьбы, уходящей корнями в личную историю и текущее состояние, с надеждой на будущее .Казин рассматривал критика как человека, который понимает прошлое, обрабатывает настоящее и формирует будущее, выражая свою точку зрения.

Автор Т.С. Элиот считал, что критиков и должны выражать критику, основанную на фактах. Он рассматривал критика как поставщика иногда неприятных наблюдений, которые со временем продвигают цивилизацию.

Культурный девятнадцатый век Критик и поэт Мэтью Арнольд видел критиков как часть творческой иерархии, в которой критики стоят ниже художников.Он считал, что проявление творческих способностей ведет к истинному счастью, но критик использовал его творческие способности таким образом, чтобы лишить его счастья.

Детский писатель и литературный критик Рэндал Джаррелл видел критиков в героически жертвенной роли. Критики, как считал Джаррелл, являются инструментом видения и передачи правды об искусстве.

В конце 19 ^-го века автор Оскар Уайльд высказал точку зрения из критиков , которая продолжает находить отклик в дебатах и ​​сегодня.Уайльд рассматривал критиков как участников искусства, которые своей критикой видоизменяют или дополняют произведение искусства способами, не предусмотренными его создателем.

Современные взгляды критика

Ранние 20 ^-е -е годы Литературный критик и ученый Ф.О. Маттиссен считал, что критики должны оценивать искусство или культуру , основываясь на знаниях прошлого и настоящего. культурные условия. Современный литературовед Роланд Грин выражает аналогичную точку зрения, полагая, что критики служат посредниками между прошлыми и настоящими произведениями искусства в быстро развивающейся культуре.

В прошлом критиков были больше, чем деятели культуры, они были частью культурной ткани, но только элитного класса, человек, имевших доступ к музеям, литературе и театру. В сегодняшнюю цифровую эпоху, когда художники создают ошеломляющие объемы работ и делают их доступными по всему миру в Интернете, роль критика кажется более сомнительной, чем когда-либо в истории.

Критики когда-то стояли на стыке культуры прошлого и будущего s , часто играя ключевую роль в развитии общества.Сегодня массы имеют доступ к платформам, которые когда-то были доступны только добросовестным профессионалам. В эпоху самопубликационных платформ, таких как блоги, подкасты и веб-сайты с видеоконтентом, любой может заявить о себе как о критике и зачастую получить подписчиков.

В своем Манифесте критика , эссе, опубликованном в The New Yorke r в 2012 году, литературный критик Даниэль Мендельсон вспоминает о том, как критики сформировали его понимание и оценку искусства.Он тепло писал о том, как литературный критик поместил рецензируемую работу в контекст, охватывающий все работы, созданные художницей. Театральный критик, Мендельсон писал, прекрасно инкапсулирует историю балета Баланчина, даже включая учебник по технике труппы.

В Мендельсон взгляд, опыт и вкус определяют роль критика, завоевывая ее уважение, даже когда ее аудитория не согласна с ее мнением. «Не так быстро», — говорит Кэролин Тверски в статье, опубликованной осенью 2016 года в журнале Northwestern University ‘ _s Situation Critical .Вкус, отмечает Тверски, субъективен, и опыт не гарантирует обоснованной критики.

Итак, дебаты о роли критика в обществе продолжаются и, вероятно, будут до конца времен.

Когда критика падает на поверхность

С 20/20 видением ретроспективы, мы видим, что критиков иногда слишком остро реагируют, слишком резко выражают свои взгляды, придают слишком большое значение собственному мнению или просто говорят или пишут что-то что позже кажется абсурдным._ Выход Элвиса Пресли на мировую арену — прекрасный пример того, как критиков иногда не идут в ногу с культурной эволюцией.

В 1956 году певческая карьера Пресли стремительно взлетела. Его хитовая песня Heartbreak Hotel взлетела на вершину хит-парадов, и голливудские руководители получили зеленый свет, подписав с Королем рок-н-ролла контракт на кино. Зачесанные назад волосы и блестящие глаза Пресли заставляли девочек падать в обморок. и старшеклассники хотели быть похожими на него.

К середине 1956 года Элвис уже несколько раз появлялся на национальном телевидении, в том числе The Milton Berle Show , , где он качал бедрами, пел свою мелодию и натягивал на гитаре к радости своих юных поклонников. Критики, , однако, назвали Пресли вульгарным, бездарным, опасным персонажем, который разъедает моральные ценности молодежи.

Эд Салливан, , руководитель оркестра и ведущий популярного национального телешоу, поклялся , что никогда не позволит Элвису появиться в своем шоу .Но через несколько месяцев Салливан смягчился после того, как Пресли продолжил появляться в других телевизионных шоу с самым высоким рейтингом.

Пресли трижды появлялся на шоу Эда Салливана. В первых двух выступлениях продюсеры ограничили снимки Элвиса в полный рост широкоугольными изображениями, чтобы свести к минимуму вид его вращающихся бедер. В последнем спектакле операторы показали Элвиса только по пояс.

Несмотря на апокалиптическую реакцию критиков, вращение бедер Пресли не вызвало Армагеддона.Девочки-подростки кричали и падали в обморок в его присутствии, а старшеклассники смазывали волосы жиром, а критиков вытирали яйцо с лица.

Критики: обзоры фильмов, телевидения, книги, искусства

Критики: обзоры фильмов, телевидения, книг, искусства | The New Yorker

• Что наши самые большие бестселлеры говорят нам о душе нации

  Читая Америку на протяжении более чем двух веков ее любимых книг.

  31 мая 2021 года

• Как Оливия Родриго стала самой яркой новой звездой поп-музыки

  На «Sour» Родриго исполняет одиннадцать полусладких песен, почти все они о любви, которая пошла не так.

  31 мая 2021 года

• Рассказ японского писателя об издевательствах и Ницше

  В «Небесах» Миеко Каваками повседневные дилеммы служат форумом для изучения фундаментальных вопросов власти и морали.

  31 мая 2021 г.

• «Кто? Еженедельно », объясняет новую знаменитость

  Сегодняшние звезды получают статус не благодаря расстоянию, а благодаря агрессивной близости. В течение пяти лет один подкаст отслеживал их рост.

  31 мая 2021 г.

• Кратко упомянул

  «Призраки Альмы Филдинг», «О насилии и насилии в отношении женщин», «Attrib., »И« Камень любит мир ».

  31 мая 2021 г.

• Последняя битва за большой бизнес

  Ральф Нейдер, General Motors, и наши ошибки в регулировании.

  31 мая 2021 г.

• Почему фильмы любят детские книги

  «Круэлла» Крейга Гиллеспи с Эммой Стоун в главной роли и финский биографический фильм «Туве» иллюстрируют подводные камни и возможности зацикливания кино на детской классике и их авторы.

  28 мая 2021 года

• Что построили поэты Болинас

  Вдоль побережья Калифорнии собралось яркое литературное сообщество, но многие его стили не могли быть определены вместе.

  24 мая 2021 г.

• Почему так много викторианцев пытались говорить с мертвыми?

  Спиритуализму предлагалось много объяснений, но это движение было больше, чем прихотью.

  24 мая 2021 года

• Это мир Райана Мерфи — «Халстон» просто живет в нем

  В сериале Netflix Мерфи так жестко держит мир Халстона в узде, что дизайнер не может дышать как предмет.

  24 мая 2021 года

В чем смысл критики? | Книги

В мае 2012 года, в день сборки Мстителей — вы это видели, верно? Все сделали — он был показан на 3500 экранах по всей Северной Америке, я опубликовал обзор в New York Times , в котором я похвалил некоторые аспекты фильма — умный диалог, резкость исполнения — и пожаловался на другие, в частности, жертвоприношение оригинальности на алтарь соответствия блокбастерам.Если вы позволите мне процитировать себя: «Секрет Avengers Assemble состоит в том, что это короткая комедия с короткими диалогами, одетая как что-то еще, что что-то еще является гигантским банкоматом для Marvel и его новых хозяев студии, Уолта. Компания Дисней ». Эта оценка стоит очень хорошо, если я сам так говорю. К тому времени, как Avengers: Age of Ultron появился несколько лет спустя, все остальные, казалось, говорили примерно то же самое: что его очарование и острые ощущения были переполнены бездушным корпоративным зрелищем.Есть некоторое удовлетворение в том, что я был в авангарде указания очевидного.

В то время, однако, я был участником преждевременной негативной реакции. Вскоре после того, как мой обзор был размещен на веб-сайте New York Times , Сэмюэл Л. Джексон, который играет Ника Фьюри в фильме и других частях франшизы Marvel Universe, опубликовал в Твиттере сообщение с призывом «#avengersfans», что «АО Скотту нужен новая работа! Давай поможем ему его найти! Тот, который он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может сделать! » Десятки его последователей прислушались к его призыву, не требуя, чтобы мои редакторы уволили меня, а, в лучших традициях Твиттера, ретвитнув всплеск Джексона и добавив свои собственные яркие предложения о том, что я могу делать с собой.Более последовательные твиты выражали знакомые, можно даже сказать канонические, антикритические настроения: что у меня нет способности радоваться; что я хотел испортить всем остальным; что я был ненавистником, квадратным и снобом; даже — и это было в некотором роде новшество — что ботаник из средней школы, которого все выбирали, потому что он не любил комиксы, вырос, чтобы быть мной. (В мои дни некоторые из ботаников, которых все выбирали, действительно любили комиксы, но я думаю, что теперь все изменилось, когда супергерои и их последователи-фанаты захватили все.Меня выбрали по причинам, не имеющим ничего общего с комиксами.)

# Мстители, фанаты, критику NY Times А.О. Скотту нужна новая работа! Поможем ему его найти! Тот, который он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может сделать!

— Сэмюэл Л. Джексон (@SamuelLJackson) 3 мая 2012 г.

The Avengers Assemble инцидент превратился в один из тех абсурдных и гиперактивных интернет-шквалов, которые теперь являются неотъемлемой частью нашей культурной жизни. Мы с Джексоном были фотошопами в боевых позах из боевиков на развлекательных сайтах.Миниатюрные мозговые фигурки проросли, как грибы после ливня. Наша говядина в Твиттере попала в новости в Бразилии, Германии и Японии. Некоторые из моих коллег поддержали идею не только отстаивать свое собственное осажденное «я», но и защищать целостность и важность той работы, для которой, по мнению Джексона, я был неквалифицированным.

Теперь люди спрашивают, был ли я шокирован или расстроен. Напротив, я был благодарен. Ни мне, ни моим средствам к существованию не угрожала никакая опасность, и «Мстители: сборка» «» стал вторым по скорости фильмом на сегодняшний день, который собрал 1 миллиард долларов в мировом прокате.У меня появилось несколько сотен подписчиков в Твиттере, и я на несколько минут стал и шипящим злодеем, и воображаемым мучеником за благородное и очень оклеветанное дело. Все вокруг было беспроигрышным, а потом все двинулись дальше. Но даже буря в чайнике может иметь метеорологическое значение, и я думаю, что Джексон поднял уместный и жизненно важный вопрос. Не говоря уже о достоинствах и недостатках того, что я написал о Avengers Assemble или любом другом фильме, всегда стоит задаться вопросом, в чем состоит работа критика и как это можно сделать на самом деле .

Если вы спросите кого-нибудь — или прочитаете кое-что из моей почты, — вы узнаете, что критик — это прежде всего неудачливый художник, разгружающий давние, завистливые обиды на тех, кто имел удачу, талант или дисциплину для достижения успеха. Это предположение настолько широко распространено, что приравнивается к общественному убеждению. Каждый работающий критик мог легко собрать из отброшенных писем и удаленных электронных писем набор вариаций на темы «Ты просто завидуешь» и «Я бы хотел, чтобы у тебя получилось лучше».

Иллюстрация Алека Доэрти.

В ответ всегда можно отметить (нескромно и поэтому не всегда убедительно), что история предоставляет эмпирические, биографические доказательства обратного: обширный список важных критиков, которые также были мастерами различных искусств. В середине 19 века Шарль Бодлер блестяще писал о современной живописи, не нанося ущерба ни своим навыкам, ни своему статусу поэта; во второй половине 20-го Джон Эшбери и Фрэнк О’Хара сделали то же самое. Филип Ларкин, другой поэт, писал о джазе пылко и проницательно, хотя и с оттенком своей обычной сварливости.Гектор Берлиоз был выдающимся музыкальным критиком, а также великим композитором. Джордж Бернард Шоу был одним из величайших англоязычных драматических критиков и одним из величайших англоязычных драматургов своего времени. Работы Ле Корбюзье об архитектуре оказали не меньшее влияние, чем его постройки, и, возможно, более любезны. Ключевые режиссеры французской новой волны — Жан-Люк Годар, Эрик Ромер, Клод Шаброль, Франсуа Трюффо — начинали как кинокритики, связанные с журналом Cahiers du Cinéma .Большинство значительных критиков поэзии, по крайней мере, с эпохи романтизма, также были поэтами, а некоторые (Сэмюэл Тейлор Кольридж, Т. С. Элиот) достигли канонического статуса в обеих формах. Так что!

Но защитный критик может быть вынужден признать, что такие цифры являются выбросами, исключениями, которые доказывают глубоко укоренившееся правило. Правило поддерживается очевидным и очевидно неизменным иерархическим различием между тем, что делают критики и художники. Один человек может делать и то, и другое, но нет никаких сомнений в том, в чем заключается реальная ценность — настоящая работа.Романы хороши, но особенно выделяются рецензии на книги. Можно ли представить себе более слабую, более суровую похвалу? Писатели и поэты, о которых можно сказать, принадлежат в основном к разряду второстепенных и почти незабываемых. Число критиков, которым удалось продержаться — на основании одних только своих критических работ, претендовать на точку опоры на Парнасе или место в каноне — исчезающе мало.

Это несомненно, потому что критика понимается как ограниченная по времени, реактивная, второстепенная деятельность, ворующая любой временный престиж, важность или шоковую ценность, которую она имеет у долговечного труда реальных художников.Поскольку их искусство сохраняется после трудного момента своего рождения, оно оставляет после себя не только исходные реакции, которые оно спровоцировало, но и мир, породивший эти реакции. Двигаясь к своему будущему — от церковного алтаря к музею; из прилавка продавца в классную комнату; из концертного зала в студию звукозаписи; от захудалого сквера на Таймс-сквер до DVD-бокса Criterion Collection; от разорванной области физических артефактов до бесшовного цифрового архива — работа приобретает новых поклонников, свежих скептиков и вызывает интерпретации, которые различают ранее неожиданные значения и удовольствия в ее знакомых контурах.Иными словами, искусство прочно и изменчиво, тогда как критика неизменна и, следовательно, недолговечна. Работа критики — об искусстве; работа искусства — просто быть. Критика, с этой точки зрения, в лучшем случае полезна и одноразовая, несущественная, изменяемая опора, такая как временная перегородка в галерее, на которой висит картина, или обложка классической книги в мягкой обложке. Полезно, может быть, но в принципе лишнее.

А.О. Скотт: «Я хочу настаивать на том, что критик также является творцом.Фотография: Славен Власич / Getty Images

. Но верно как раз обратное. Я считаю, что критика — это поздно родившийся близнец искусства. Они черпают силу и идентичность из одного источника, даже если, как и большинство братьев и сестер, их взаимная зависимость часто скрывается за соперничеством и подозрительностью. Будет ли это звучать оборонительно или претенциозно, если я скажу, что критика — это само по себе искусство? Не в узком, банальном смысле слова, в котором «искусство» более или менее синоним мастерства, а в великом, полностью возвышенном, романтическом значении этого слова.То, что критик — своего рода ремесленник, достаточно очевидно; Я хочу настаивать на том, что критик — тоже творец. И если моих собственных трудовых усилий недостаточно, чтобы подтвердить это утверждение — потому что, смотрите, я был в срок, редактор вырезал лучшие части, а меня все равно никто не понимает — позвольте мне временно прибегнуть к аргументу авторитета. Х. Л. Менкен, мудрец из Балтимора и бич всего фальшивого и дряблого в американской культуре в первой половине 20-го века, заявил, что любой хороший критик действует не из «мотивов педагога, а из побуждений». художник».Опровергая распространенное заблуждение, что критик «пишет, потому что он одержим страстью продвигать просвещение, устранять заблуждения и неправду, распространять какую-то конкретную доктрину» — короче говоря, приводить аргументы, — он предложил гораздо более базовый импульс. Критика мотивирует «не больше и не меньше, чем простое желание действовать свободно и красиво, придавать внешнюю и объективную форму идеям, которые бурлят внутри и имеют в себе завораживающую приманку, драматически избавиться от них и сделать четкую формулировку. шум в мире.»

Кто такие сегодняшние критики? Все сложно. Абсолютное разнообразие школ, стилей, темпераментов и теорий — не говоря уже о бесконечном увеличении количества предметов и видов деятельности, требующих критического изучения, — делает практически невозможным дать определение. Высококвалифицированные ученые, работающие в университетах, называют себя критиками; так же как и газетчики, потеющие несколько дюймов дедлайна после ночи, потраченной на борьбу с постановкой Чехова в местном репертуарном театре, первыми эпизодами нового кабельного телесериала или последней версией видеоигры-шутера от первого лица.Блогеров, подробно пишущих об одном и том же феномене, или твитеров, выносящих приговор из 140 символов, тоже можно назвать критиками, как и кибитцеров, которые следуют за ними, энергично кивая или принимая яростные возражения. Крупнейшим розничным поставщиком критики в мире сегодня вполне может быть Amazon, пионер в онлайн-распространении мнений потребителей наряду с книгами, DVD, бытовой техникой, сериалами, достойными выпивки, оригинальными произведениями искусства и почти всем остальным, что можно превратить в товар.Существует также оживленный рынок критически важных деривативов, траншей агрегированного мнения, секьюритизированных Rotten Tomatoes и Metacritic, где боты, обрабатывающие данные, превращают бушели сырой прозы в легко усваиваемые числа. Avengers: Age of Ultron имеет сертификат Fresh на 74%!

Критика как работа, однако, — явление на удивление недавнее и случайное: профессиональный критик — творение печати. В западном критическом каноне, правда, есть важные тексты, предшествующие Гутенбергу (в основном обобщающие работы, уцелевшие от греческой и римской древности), а также, в последнее время, небольшая горстка критиков, которые увеличили свое состояние и репутацию в мире. Маклюэновское сияние телевидения.Но критика — это, прежде всего, дисциплина письма, а критик — это особый вид писателей, который процветал за последние несколько столетий в ярко выраженной современной культурной экосистеме растущей грамотности и периодических публикаций.

Иллюстрация Алека Доэрти.

Этот вид, не всегда любимый всеми, в настоящее время находится на грани исчезновения. Чернильная, мясистая естественная среда обитания критика, иногда убогая и убогая, но все же дом, находится под угрозой, как и многое другое, из-за ослепляюще быстрого роста цифровых медиа, который уже, немногим более чем за десять лет, решительно изменил мир печати и, возможно, полностью его уничтожит.Дальновидные медиа-мистики и трезвые бизнес-аналитики регулярно появляются в социальных сетях, на телевидении и между жесткими обложками, чтобы пророчествовать о смерти газет, превращении книг и журналов в электронные и прикладные версии их прежних « я » и неизбежном устаревание всех старых способов ведения дел.

Их видения с каждым днем ​​становятся все менее диковинными и более самоочевидными. Несомненно, мир печатного дискурса, в котором критика заняла небольшой, но хорошо обставленный уголок, претерпевает огромные изменения.Вопросы — по крайней мере, в том виде, в каком они обычно поднимаются на академических симпозиумах, отраслевых собраниях и ночных пьяных вечеринках из жалости, — связаны с направлением и последствиями изменений. Принимая во внимание все важные и беспрецедентные преобразования, потрясшие земной шар — рост Интернета и падение общественного внимания; распространение социальных сетей и поляризация политической жизни; упадок всего и торжество всего остального — как выглядит будущее аргументации?

За последние полтора десятилетия бурный рост цифровых коммуникационных технологий потряс здание журналистики и расшатал основы печатной культуры.Ежедневные газеты, глянцевые еженедельные и ежемесячные журналы, научные журналы и книги в переплете — вот уже более двух столетий флагманы цивилизованного дискурса и универсального знания — вся материальная инфраструктура грамотности внезапно оказалась под угрозой исчезновения или исчезновения. если не исчезнуть полностью, то превратиться во что-то менее осязаемое и более эфемерное. Сдвиг был быстрым, безжалостным и чрезвычайно запутанным. В наши руки попадают новые гаджеты, которые выполняют некоторые из функций, которые раньше принадлежали переплетенным и напечатанным объектам, и некоторые из этих новых изобретений превращают то, что, казалось, относилось к сфере научной фантастики, в обычные факты повседневной жизни.

Интернет — это улей сварливых раздоров, которые являются одним из проявлений критического духа. распространение информации. По мере того как бизнес-модели столетней давности, основанные на рекламе, подписках и розничных продажах книжных и газетных киосков — инфраструктура распространения, построенная на основе авторского права, — рушились, упал и моральный дух среди тех, кто работает в том, что мы узнали. позвонить (со вздохом или насмешкой) в традиционные СМИ.Доходы упали даже тогда, когда бесплатный доступ в сети привел к росту читательской аудитории периодических изданий, поскольку оказалось, что формулы для привязки тиража к расценкам на рекламу в сети невозможно. Десятки газет и журналов сократились или исчезли. Иностранные бюро и копировальные бюро закрылись, тысячи редакторов и репортеров были уволены, в том числе сотни критиков. Тревожное, фаталистическое настроение пронизывает редакции, места для питья журналистов и места для обедов, где ведется расчет расходов.Сценаристы и редакторы начали чувствовать себя кузнецами и торговцами тележками, размышляющими о восхождении автомобилей. Ностальгия и ремесленная гордость могут удерживать нас какое-то время, но на самом деле ничто не будет прежним. Мы должны адаптироваться или умереть, заменив старые идиомы и практики, основанные на материализме бумаги и чернил, более абстрактным языком виртуальной области. Мы прощаемся с корректурами и ярлыками, концевыми сносками и вступительными сообщениями, и принимаем фиды, гиперссылки, поисковую оптимизацию, развитие аудитории в социальных сетях и любые новые фразы или концепции, которые обещают нас спасти.Мы изучаем язык кликов и уникальных посетителей и пытаемся найти дом и голос в публикациях, которые также являются издательскими платформами.

С одной точки зрения — в некоторые дни — это потрясение может показаться трагичным и даже апокалиптическим. Космос, который существовал более или менее с 18 века — эпохи лондонских умов и парижских философов — балансирует на грани устаревания.

Но небольшой сдвиг в перспективе — отчасти смена поколений, но также и корректировка чувств и ожиданий — позволяет увидеть совершенно иную картину.Может быть меньше печатных изданий и меньше критиков, но, конечно, если Интернет — это хоть что-то, то это улей сварливых раздоров, которые являются одним из проявлений критического духа. Количество индивидуальных и групповых блогов, посвященных различным формам искусства и ориентированных на специализированные сообщества приверженцев этих форм искусства, возросло. Сеть может угрожать подорвать авторитет и бросить вызов постоянству печати, но то, что она предлагает, — это головокружительное, иногда подавляющее разнообразие голосов, часто какофоническая симфония насмешек, язвительности, гнева и озорства, нередко порожденная ясностью, убежденностью и т. Д. и интеллектуальная выносливость.

Иллюстрация Алека Доэрти.

Форму цифрового будущего трудно предсказать, и это вряд ли помешает самозваным пророкам и хорошо оплачиваемым консультантам сделать именно это. Несомненно то, что недостатка в словах не будет. Исчезли физические и экономические препятствия для производства и распространения дискурса; цифровая культура — это культура изобилия и чего-то еще. И все же этот потоп часто воспринимается как засуха. Огромное количество текста в мире угрожает подорвать ценность отдельных текстов, подорвать авторитет и целостность письма как предприятия.

Это затруднительное положение не ново, хотя в каждый момент развития технологий, когда вокруг нас накапливаются слова, образы, истории, ощущения и отвлекающие факторы, оно ощущалось по-новому и отчаянно остро. Интернет в этом отношении — это не конец печати — или фильмов, или музыкальных записей, или телевидения, — но последнее и самое мощное расширение экспансионистской вирусной логики, которая началась, когда механически воспроизведенные тексты заменили рукописные рукописи. Мы живем, как и предыдущие поколения, и все же больше, чем когда-либо, в культуре излишка, в состоянии постоянного чрезмерного возбуждения, которое одновременно волнует и сбивает с толку.Мир — то есть все больше и больше совокупности наших представлений о мире — слишком много с нами, и обилие доступного опыта может парализовать. Что мне смотреть, читать, чувствовать, о чем мечтать? Чего я хочу?

Это состояние удивительного паралича требует критики, которая обещает разобраться с перенасыщением, помочь в формировании выбора, действовать как привратник для наших осажденных сенсориев. Есть столько времени, столько денег, столько познавательного пространства, и нам может потребоваться помощь, чтобы использовать их с умом.

Это работа критика, но это также и работа каждого, и я считаю, что мы действительно можем это сделать. Я предлагаю начать с того, как мы обращаемся к произведениям, которые отвечают на нашу бездонную жажду смысла и удовольствия, а также, одновременно, с того, как мы понимаем нашу реакцию на эти прекрасные, сбивающие с толку вещи.

Мы слишком склонны рассматривать искусство как украшение и воспринимать вкус как фиксированную узкую тропу, по которой каждый из нас идет в одиночку или в избранной компании единомышленников.В качестве альтернативы, мы стремимся подчинить творческие, приятные аспекты нашей жизни предположительно более важным вопросам, загоняя эстетические аспекты существования в рамки, которые удерживают наши религиозные убеждения, политические догмы или моральные допущения. Мы упрощаем искусство. Мы чтим чушь. Мы не можем заглянуть за пределы собственной чуши.

Довольно! Работа искусства — освободить наш разум, а задача критики — выяснить, что делать с этой свободой. То, что каждый является критиком, означает или должно означать, что каждый из нас способен мыслить вопреки собственным предрассудкам, уравновешивать скептицизм с непредубежденностью, обострять наши притупленные и пресыщенные чувства и бороться с интеллектуальной инерцией, которая нас окружает.Нам нужно использовать наш замечательный ум и отдать нашему собственному опыту честь относиться к нему серьезно.

«Лучше жить через критику» опубликовано 24 марта Джонатаном Кейпом, £ 14,99. Щелкните здесь , чтобы купить его за 11,99 фунтов стерлингов

Пианист Андраш Шифф: «Я не должен предполагать, какие бы доказательства ни были, что он всегда будет невероятным», — говорит Фиона Мэддокс. Фотография: Хироюки Ито / Getty Images

Фиона Мэддокс, критик классической музыки: «Критика — это форма страстной пропаганды»

Каждая опера или концерт, на которые я хожу, для меня — это спектакль.Я возбужден, нервничаю, адреналин гоняется. Это определенно извращенно. Я не на сцене. Я не хочу яркого света или аплодисментов. Сама идея заставляет меня отшатнуться. Вместо этого я, вероятно, нахожусь в киоске в темноте, иногда пишу бессвязные слова вроде «громко» или «пиццикато», которые позже, если их можно будет расшифровать, не имеют смысла. Когда все кончается, я испытываю какое-то облегчение.

Живое искусство, создаваемое каждый раз заново, неуловимо, хрупко, захватывающе, это результат сотрудничества каждого человека, присутствующего в данный момент.Единственный способ, которым я умею быть хорошим критиком, — это отдавать себя столько же, сколько и самих музыкантов. Это означает максимальную концентрацию. Они играют или поют часами без перерыва. По крайней мере, я могу почитать их, прислушиваясь к ним всеми фибрами своего существа. Да, временами я терплю неудачу. Это бесит. Это как подвести их также и читателя — человека, который имеет наибольшее значение, который просто хочет знать, на что это было похоже.

Это также означает вычеркнуть из головы последнее выступление, блестящее или ужасное, кем-то другим или даже тем же человеком.Я не должен предполагать, какие бы доказательства ни были, что пианист Андраш Шифф всегда будет невероятным. Или что заново открытая «жемчужина барокко» Матео Флеча Старшего будет утомительной. Мне нужен пустой ум, чистый лист. Все мы готовимся по-разному. Не я буду заранее читать интервью с режиссером или роман, на котором основана опера. Я мог бы проверить позже, если я упустил суть, почувствовал себя усталым или потерянным. Жизненно важный вопрос — что происходит той ночью. Это работает? Это меня тронуло? Получилось?

Всегда хотел писать.Я всегда хотел писать о музыке. Эти двое неразделимы. Трудно сказать, что было первым. Я усердно занимался музыкой в ​​детстве и в подростковом возрасте и играл немного компетентно, но не уверенно. В течение многих лет я сопротивлялся рецензированию, чувствуя себя неспособным выносить суждения. Теперь я понимаю, что речь идет не только о выражении настроения, намерения, цели, радости. Критика — это форма страстной защиты.

Это еще и ответственность. Неудача для меня может быть раем для кого-то другого. Спросите, почему что-то не сработало, вместо того, чтобы обвинять.Покажи мне кого-нибудь, у кого дела идут плохо.

У убийственной рецензии есть свое место. Это постоянный соблазн, более легкий вариант, чем целый набор нюансов, и отличное развлечение (кроме тех, на кого он нацелен). Прибегаете ли вы к нему часто или только раз в сезон, вероятно, это будет отражать ваш темперамент. Когда в прошлом году скончался Филипп Френч из Observer , написавший тысячи рецензий на фильмы, единодушную похвалу получила именно его справедливость.

Недавно я прочитал статью «Чего хотят критики».Название показалось мне странным. Это не имеет ничего общего с тем, что я хочу. У меня нет контрольного списка или ожиданий, кроме как вовлечься, на полную мощность и отчитаться соответственно. Если у меня есть надежда, то только в том, что в перерыве никто не спрашивает меня, что я думаю на данный момент. «Я жду до конца» — это унылая и чопорная правда. На самом деле, я не узнаю, пока не сяду и не напишу. Потом начинается беда.

Рэйчел Кук, книжный критик: «Критика должна информировать и развлекать — в лучшем случае это искусство»

Я думаю, что критика должна приходить — в любом случае вначале — с позиции любви, страсти, энтузиазма, чего угодно назвать это.И только потому, что мне небезразличны книги, я чувствую себя таким раздраженным, иногда разъяренным из-за того, что многие из тех, что публикуются, недостаточно хороши. Я не собираюсь рецензировать книги, которые я ненавижу; писателям, которые так поступают (и редакторам, которые их поощряют), должно быть стыдно за себя. Это не только злобно, но и лениво. Хвалить что-то довольно сложно; отшлаковывать что-то относительно легко.

Первая обязанность критика — не перед коллегами, друзьями или редактором, а перед читателем.Критика должна информировать и развлекать. В лучшем случае это само по себе искусство. Здесь все связано со вкусом — и ничего. Но это тоже должно быть честно. Это вопрос доверия. Чрезмерная похвала никому не поможет; в конце концов, он убивает только то, что стремится поднять. Я ненавижу культурную инфляцию, которая происходит вокруг определенных писателей, определенных книг; даже если это порождено робостью, слабым нежеланием нанести удар, я считаю это формой лжи. Мне также надоело читать обзоры, которые представляют собой не более чем краткую информацию.Обобщать что-то — это не то же самое, что критиковать. В худшем случае это странная форма плагиата.

Прежде всего, критик должен быть добрым, когда может. Принимайте книгу такой, какая она есть, а не такой, какой вы хотите; просмотрите его, а не его автора. Самостоятельное издание книги не сделало меня лучшим критиком, но сделало меня менее рефлексивно уверенным. То же самое и в браке с писателем. Я до сих пор пишу топорные работы. Иногда уже ничего не поделаешь. Я бы солгал, если бы сказал, что мне это не понравилось.Но я также знаю, во что обходится написание книги, с учетом пота и боли. Тем не менее, возможно, некоторые из наших самых ядовитых критиков тоже знают это в глубине души, потому что их сочинения часто кажутся мне пронизанными особенно изнурительной завистью.

Роуэн Мур, архитектурный критик: «Я пишу, потому что у меня это получается лучше, чем проектирование зданий»

Некоторые архитектурные критики являются архитекторами, другие — нет. Я один из первых, прошедший семилетнее обучение, работал в офисах, помогал создавать практику и спроектировал несколько зданий.Я открыто признаю, что они не выдержали бы той проверки, которую я применяю к работе других. Я пишу сейчас, потому что у меня это получается лучше, чем проектирование зданий. Поэтому может показаться возмутительным время от времени подвергать сомнению работу более опытных и успешных профессионалов.

Действительно, это так. Но критики не собираются сами издавать законы о том, как все должно быть сделано. Скорее они должны видеть вещи настолько ясно, насколько это возможно, с позиции, основанной на знаниях, опыте и любви к их предмету, и выражать то, что они видят, красноречиво, увлекательно и подчеркнуто.Эта точка зрения идеально отличается от точки зрения людей, увлеченных практикой, и так же, как лучшие спортивные комментаторы не всегда являются лучшими бывшими игроками, критик не должен быть более блестящим в рассматриваемой форме искусства, чем те, кого он или она пишет. о. А.О. Скотт также называет критику самостоятельной формой искусства. Я бы не стал заходить так далеко — назовем это артефактом.

Что касается двух типов критиков, те, кто не практиковал, могут обладать завидной свободой и отстраненностью. Но я рад тому факту, что имею некоторое представление о процессах, которые входят в проектирование здания, и о том, насколько удивительно сложно добиться хороших результатов.Релизы

Surprise, такие как Untitled Unmastered Кендрика Ламара, ставят перед критиками новые задачи. Фотография: FilmMagic для Okeechobee

Маура Джонстон, поп-критик: «Я хочу быть тем человеком, который открывает двери для слушателей»

В начале нулевых я начал публиковать сообщения на онлайн-форуме I Love Music, убежище для критиков, которые, когда они не спорили из-за мелочей видео Мадонны о том, как противостоять системе, которая ставила рок и его эстетику выше поп-удовольствий.Я и мои коллеги-плакаты с радостью ухватились за инструменты, предлагаемые Интернетом, создав глобальную сеть и медленно накапливая дискографии и обзоры, чтобы проложить новый путь. Мы критиковали не только музыку, но и основные постулаты ее критики.

Конечный результат был неудобно назван «поптимизмом», который придавал поп-музыке такую ​​же критическую репутацию, что и рок, и, как и все термины, вызывающие жар, он был искажен под давлением со всех сторон. Но его не было бы без тех ранних онлайн-дискуссий, которые породили множество писателей, которых я с гордостью называю своими коллегами.

Тем не менее, я, вероятно, участвую в проблеме «мгновенного рецензирования», о которой так много критиков сетуют в эпоху неожиданного выпадения альбома — одноименной LP Бейонсе, « Untitled Unmastered » Кендрика Ламара. Когда я работал в музыкальном блоге Idolator, одной из наших постоянных статей была «Утечка недели», в которой мы быстро реагировали на любой крупный альбом, появлявшийся на торрент-сайтах. Иногда я получал это правильно; в других случаях я осознавал, что мои мгновенные впечатления были ужасно неверными.

Тем не менее, движущая сила «Утечки недели» до сих пор определяет мой подход к критике — даже когда я просматриваю те публикации, которые позволят мне напечатать. Хотя часть нашей мотивации была эгоистичной — мы пытались извлечь выгоду из популярных поисковых запросов — и теперь я съеживаюсь от молчаливого одобрения музыкальных пиратов, на самом деле мы с моими коллегами создавали контекст для культурных произведений за пределами их имен файлов. Из-за того, что онлайн-информация в подавляющем большинстве не зависит от контекста, роль критика становится еще более важной; Я точно знаю, что они могут помочь слушателю понять, почему, скажем, две песни, приписываемые Скритти Политти, звучат не только на годы, но и на разные миры, потому что я обнаружил это, когда прочитал заметки Саймона Рейнольдса об их карьере.Я хочу быть тем человеком для молодых слушателей, открывая двери, которые они могли даже не заметить, просматривая Spotify в поезде.

Клэр Бреннан, театральный критик: «Критик теперь должен отражать разнообразие театра»

Интересно подумать о критике на той неделе, когда я рецензирую «Оглянись в гневе» в театре Дерби — месте, где сценарий впервые был отклонен в 1955 году. Спектакль Джона Осборна был поставлен в Лондонском Королевском дворе в следующем году, положив начало поколению драматургов, коллективно названных «разгневанными молодыми людьми», и обозначил театр Слоун-сквер как место, где можно увидеть новую захватывающую драму.В программе спектакля к 60-летнему юбилею режиссер Сара Бригам говорит: «Кто знает, какими были бы судьбы театра [Дерби], если бы они его приняли!» Знаешь что? Я сомневаюсь, что они пострадали бы.

Еще в 1950-х годах критики национальных газет были в основном сосредоточены на Лондоне, освещая то, что радикальный режиссер Джоан Литтлвуд назвала «самодовольным, хорошо воспитанным театром среднего класса». Альтернативные, формально интересные, политически левые, региональные постановки почти не освещались критикой.Лондонские критики ответили на серию «Оглянись в гневе » резко сформулированными рецензиями, которые привлекли внимание Би-би-си (чья последующая трансляция отрывка отрывка принесла и пьесу, и имя театра, и состояние). Было бы так замечено, если бы оно было произведено в Дерби в 1955 году? Вряд ли.

Надеюсь, что сегодня у нового спектакля, премьера которого состоится в регионах, будет больше шансов быть замеченным. Для меня одна из главных обязанностей критика сейчас — отразить разнообразие театра: региональные различия, формальное разнообразие и несоответствие тематики.

Обзор не должен предполагать общий фон или набор интересов. В идеале он должен попытаться: контекстуализировать произведение; дать читателям почувствовать, каково это было быть там; взвесить все за и против производства. Читатель должен иметь возможность ответить: я понимаю, почему вы говорите то, что говорите, но, учитывая то, что вы мне рассказали о пьесе, я не согласен — даже если они не могут добраться до города или деревни, где идет спектакль. Как критик, я считаю себя одним голосом в общенациональном, динамичном, бесконечном разговоре — место-сцена-аудитория-читатель-место-сцена…

Настоящая причина, по которой нам нужно больше разнообразия в кинокритике

Что вообще делают кинокритики?

Актерский состав сериала « Оушен» 8 , похоже, имеет некоторые идеи по этому поводу, обвиняя в некоторых из наиболее прохладных отзывов о своем фильме критиков-мужчин, которые смотрели на фильм, как выразилась Кейт Бланшетт, через «призму недоразумения». Во время пресс-тура по фильму Бланшетт, Сандра Буллок и Минди Калинг высказались против гендерного неравенства не только в своей собственной индустрии — бизнесе голливудских блокбастеров, — но и в отдельной смежной области кинокритики, что, как показало еще одно исследование на этой неделе, преимущественно белые и мужские.

Они не ошибаются насчет состава критиков. И эта дискуссия о демографическом составе кинокритиков похвальна и необходима.

Звезды Ocean’s 8 на премьере. Джейми Маккарти / Getty Images

Но то, как он оформлен, имеет менее полезные последствия: люди, чье мнение действительно имеет значение , — это те, для кого фильм «создан».Это не только игнорирует то, как большинство фильмов на самом деле зарабатывает деньги, но и многое говорит об отношении Голливуда к критике, что лучше всего отражено в заявлении Бланшетт. Она сравнила «поддержку» фильма киностудией — что, по сути, означает большой маркетинговый бюджет — с ролями критиков в успехе фильма, которые, по ее словам, являются «действительно важной частью уравнения».

С этой точки зрения, критики в основном полезны тем, как они «поддерживают» фильмы, которые, по мнению индустрии, должны им понравиться, из-за демографической группы и сегмента аудитории, к которым они относятся.

Но разнообразие в критике важно не поэтому. Если это так, то ему удастся только выпотрошить критику его самого богатого, самого полного потенциала — что принесет пользу не только критикам, но и кинозрителям.

Чтобы объяснить все это, важно сделать несколько шагов назад и понять, что на самом деле делают критики .

Критики — прежде всего творцы искусства

Критики сами являются творцами искусства. Это искусство, которое обычно передается через журналистику, но критика по сути остается формой искусства.

Искусство, которое делает критик, — это обзор или эссе, не столько о «поддержке» фильма, сколько о том, как использовать личный опыт просмотра фильма для аргументации этого фильма. Он включает в себя оценку фильма, но также, если он сделан хорошо, является страстным аргументом в пользу важности самого искусства.

Часто хороший обзор фильма — это такой обзор, который не требует, чтобы читатель видел фильм, чтобы получить от него удовольствие. Не случайно легендарный нью-йоркский критик Полин Кель считала отзывы о фильмах своими мемуарами.

Критика — это расширение произведения искусства, превращение его в культурный диалог и дискурс. Это дает ему воздух. Он открывает читателю возможность познакомиться с ним. Критика — это то, как я беру глупый блокбастер, такой как Jurassic World: Fallen Kingdom , и пишу о последствиях, которые он имеет для идеи вымирания человечества. Именно так я исследую, как такие фильмы, как « Американские животные, » или « I, Тоня, », портят публику, и чему это учит зрителей.Вот как я рассказываю, что такое такой щадящий художественный фильм, как First Reformed .

Меня меньше интересует рассказывать вам, идти ли его на просмотр — я не вы, я не знаю, что вам нравится, — меня больше интересует проработка того, что означает само существование фильма. Есть причина, по которой большинство критиков, если бы вы спросили их, предпочли бы, чтобы вы читали обзор после того, как вы посмотрите фильм.

Вот почему критика должна быть разнообразной. Критики пытаются прочитать фильм через призму своего уникального опыта, и это дает жизнь произведению искусства.Даже когда мы все сидим в одном кинотеатре, все мы смотрим разные произведения искусства. Добавление этих перспектив в припев может только обогатить и расширить фильм.

Обычно хороший критик может отличить свою реакцию на фильм, обусловленную личным вкусом и историей, от реакции эстетического суждения. Хорошие критики всеядны и редко списывают фильмы просто на из-за жанра или целевой аудитории.

Короче говоря, хороший критик развивает большую способность к воображению.Они не могут знать , каково было бы увидеть фильм кем-то другим, кроме них самих. Но хороший критик все равно очень старается поставить себя на это место, особенно когда он обнаруживает, что целевой аудиторией фильма будет кто-то другой, а не они сами. Хорошие критики приветствуют мнение других критиков о фильме.

Так что, на самом деле, между хорошими критиками и хорошими актерами есть определенное сходство, которых прославляют не только за то, что они играют версии самих себя, но и за то, что они играют совершенно разных людей, чем они сами.В творчестве критика есть элементы актерского мастерства.

Разнообразие в критике имеет значение, потому что критика касается искусства, а не бизнеса

Бри Ларсон говорит о разнообразии критики на церемонии вручения наград Crystal + Lucy Awards 13 июня. Эмма Макинтайр / Getty Images для женщин в кино

Разнообразие имеет огромное значение в критике по тем же причинам, что и в Голливуде. Одна из главных причин, по которой стоит стремиться к разнообразию голливудских рассказчиков, заключается в том, что оно расширяет круг историй, которые можно рассказывать, и способы их рассказа.Это ведет к более богатой форме искусства.

Критика во многом похожа на это: она дает нам способы получить произведение искусства и прочитать его через множество линз, каждая из которых основана на собственном опыте критика.

А критика — это глубоко монолитная индустрия. Комментарии участников группы Ocean по поводу критики прозвучали примерно в то же время, когда актриса Бри Ларсон высказалась на ту же тему в связи с исследованием, проведенным USC Annenberg’s Inclusion Initiative. Под заголовком «Выбор критика?» В ходе исследования было проанализировано 19 559 обзоров 100 лучших фильмов года (по кассовым сборам), перечисленных в рейтинге «Тухлые помидоры», и обнаружено 77.8 процентов всех рецензентов были мужчинами, а 82 процента всех рецензентов были белыми.

Но диверсификация этого пула не приведет автоматически к результатам, которые могут понравиться отрасли. Критики, принадлежащие к той же демографической группе , не должны чувствовать, что должны идти в ногу с фильмом просто потому, что кто-то вроде них представлен в нем, или потому что маркетинг фильма нацелен на них. Женщины-критики не должны чувствовать, что им нужно , чтобы «поддержать» фильм, рассказывающий историю женщины, как и мужчинам, которые хотят выглядеть феминистками.Не следует ожидать, что чернокожие, латиноамериканские и азиатские критики будут любить фильмы о черных, латинских и азиатских людях как нечто само собой разумеющееся.

Как недавно написал в Los Angeles Times критик Джастин Чанг, на вопрос «для кого этот фильм?» недостаточно, особенно если одна из великих функций искусства — помогать нам вообразить и сопереживать чужому опыту. «Мы отрицаем возможность симпатического воображения, когда предполагаем, что чья-то особая склонность к произведению искусства будет заранее продиктована особенностями расы, пола и возраста», — пишет Чанг.«Дело не в том, что эти особенности не являются факторами. Дело в том, что некоторые имеют тенденцию принимать факторы за абсолютные значения ».

Обзоры

и те, кто их пишет, не предназначены для «поддержки» фильма, который его не заслужил — не только за счет идей и персонажей, но и за счет написания, эстетического выбора и многого другого. Причина, по которой должно быть больше критиков из недостаточно представленных демографических групп, не в том, что у них больше шансов поддержать такой фильм, как Ocean’s 8 . Во-первых, есть много белых мужчин, которым сделал фильм понравился и хвалил его, большая группа, которую вы можете легко найти, просто просмотрев обзоры, перечисленные на Rotten Tomatoes.

Но что еще более удручающе, такие комментарии, как elide Бланшетт, и игнорирование тех женщин, которые просмотрели Ocean’s 8 и не думали, что это был настоящий шедевр. Среди этих людей были Джиа Толентино из Нью-Йорка, Стефани Захарек из Time, Эмили Йошида из журнала New York, Кэти Уолш из Tribune News Service и Манохла Даргис из New York Times, которая отмечает в своем обзоре, что «многое из этого интересно смотреть, но было бы интересно. были бы более приятными, если бы фильм играл с гендерной проблематикой так же легко (и серьезно), как и с жанром.”

Все эти женщины-критики пришли к выводу, что фильм имеет дефекты как фильм. Это больше, чем изображение женщин, и его не следует хвалить только за то, кто в нем появляется, особенно если критик считает, что это не так.

Кинокритики не работают на киностудии

Критика — это не «продажа» фильма зрителям. Кинокритики — не еще один рекламный рычаг, помогающий кинобизнесу продавать свои товары. На самом деле кинокритики вообще не принадлежат к киноиндустрии, хотя мы много с ней взаимодействуем.

Однако не всегда так думают представители кинобизнеса, как следует из комментариев актеров 8 из Ocean. Они объединяют две вещи: кино как искусство и кино как коммерческий продукт.

Для Голливуда и кинобизнеса фильмы — это товар, который нужно продавать. Но фильмы по сути своей не являются коммерческим продуктом. Фильмы — это, по сути, искусство.

Это не означает, что они не превратились в коммерческих продуктов компаниями, которые созданы для продажи билетов или копий фильма.Компании существуют для того, чтобы брать произведение искусства и продавать его, упаковывать, находить для него покупателей. И кинематографисты часто зарабатывают на жизнь этой коммерческой игрой.

Но это не делает фильмы менее искусством, точно так же, как кулинария остается искусством, независимо от того, занимаетесь ли вы им дома или на кухне ресторана, а картины остаются произведениями искусства, независимо от того, висят ли они на стене в музее для всех желающих или в галерее Челси для покупателя.

«Тухлые помидоры» дают аудитории номер, но не рецензию. Тухлые помидоры

Маркетинговые отделы киностудий и дистрибьюторских компаний существуют для того, чтобы заниматься этими коммерческими аспектами фильмов. Но у критиков другая работа. Критики в первую очередь интересуются искусством фильма. Это означает, что критики ищут в фильме то, что работает, а что нет. Их интересует эстетика и содержание. И их главный интерес не в том, чтобы служить своего рода отчетами потребителей для фильмов.

Люди используют отзывы, чтобы решить, пойти ли в кино, конечно. Но в наши дни кинокритика часто сводится к цифрам и передается агрегатору вроде Rotten Tomatoes, и это то, что интересует публику, а не аргумент или сочинение. А поскольку Rotten Tomatoes был приобретен сайтом по продаже билетов Fandango, рейтинг Rotten Tomatoes отображается прямо на сайте Fandango. (Влияет ли этот результат на продажи билетов — вопрос сложный, но в некоторых случаях он почти наверняка оказывает влияние.)

Критики обычно терпят «Гнилые помидоры», потому что они могут привлечь трафик к обзору, а в этой экономике трафик — это то, чем большинство писателей зарабатывают на жизнь. Но причина, по которой люди занимаются кинокритикой, заключается в том, что они любят фильмы, и они хотят говорить о них, писать, думать о них и исследовать их. Они хотят раскрыть произведение искусства, относиться к нему уважительно и серьезно, когда это позволяет им это сделать, и дать зрителям возможность испытать свой собственный опыт просмотра фильма.

Тот факт, что в фильме есть контент, с которым согласен критик, или персонажи, похожие на критика, не означает, что это хороший фильм. И только потому, что фильм продается определенной аудитории, нет никаких гарантий, что он будет успешным в обращении к этой аудитории. Критики, принадлежащие к этому сегменту аудитории, автоматически не полюбят его.

Фактически, в идеале, критики чернокожих женщин должны были бы просматривать фильмы, в первую очередь ориентированные на белых мужчин, и наоборот. Это такая же трагедия, что так мало недостаточно представленных критиков, рецензирующих The Post , так же мало, что было так мало рецензентов Moonlight .Критика — это не часть рекламной машины студии, которая может убедить людей, что они должны пойти посмотреть фильм, потому что он понравился кучке таких же людей, как они. Вместо этого он должен бросать вызов, поощрять и прославлять вид искусства, способный рассказывать всевозможные истории о самых разных людях.

Еще больше усложняет идею тот факт, что большие голливудские фильмы зависят от привлечения многих типов зрителей. В отличие от фильмов более нишевого жанра, престижных драм и оригинальных независимых фильмов, которые могут быть нацелены на более узкие демографические сегменты, блокбастеры, такие как трафик Ocean 8 , явно предполагают, что они смогут продавать билеты широкому кругу людей. окупить свои большие бюджеты, а затем заработать намного больше денег.

Таким образом, естественно, как сказала Бланшетт, не следует, что белый парень средних лет увидел бы Оушена 8 через «призму недоразумения». Он часть целевой аудитории. Он должен быть таким, как « Чудо-женщина», «» нужно было привлечь в театр не только женщин, чтобы добиться огромного успеха в блокбастерах.

Самые большие препятствия на пути к диверсификации критически важного пула лежат в руках тех, кто принимает решения в средствах массовой информации и в киностудиях

Признание того, что критика не существует для поддержки киностудий, не решает более серьезной проблемы, — пояснила Ларсон в своих комментариях.«Я хочу сказать, что если вы сделаете фильм, который будет любовным посланием цветным женщинам, — сказала она, — вероятность того, что цветная женщина сможет посмотреть ваш фильм и рецензировать его, будет безумно мала. Мы должны осознавать нашу предвзятость и следить за тем, чтобы все присутствовали в комнате ».

Это бесспорно верно. Женщин-критиков просто не так много. Критиков цвета тоже не так много. И есть очень женщин, критикующих цвет — только 8,9 процента критиков в исследовании Анненберга были цветными женщинами по сравнению с 53.2 процента белых мужчин, 23 процента белых женщин и 14,8 процента цветных мужчин.

Разнообразие критики имеет значение. Но это потому, что критики во многом похожи на актеров. Майк Коппола / Getty Images

Это означает, что доля уже очень мала, и это еще более сложно с учетом одной большой проблемы: как студии предоставляют доступ к пресс-показам и презентациям для критиков и журналистов.

Практически любой критик на крупном рынке (обычно в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе) рассказывал о своих горестях, связанных с получением доступа к просмотрам крупных студийных релизов.(Более мелкие и независимые кинопрокатчики часто нанимают сторонние фирмы для рекламы своих фильмов, которые имеют хорошее представление о ландшафте — и это обычно не представляет проблемы, поскольку для многих из них любая пресса помогает повысить популярность их фильмов.) Предугадывать, во что верят студии. насчет прессы и киноаудитории — настоящая проблема, но кое-что ясно для любого, кто работал на этих рынках.

Во-первых, даже в 2018 году студии по-прежнему предпочитают печатные издания над цифровыми, даже несмотря на то, что потенциал фактического печатного обзора для многих людей относительно невелик.(По этой причине у большинства печатных изданий есть свои веб-сайты.) Но по-прежнему существует мнение старой школы, что печать означает престиж, а это означает, что писатели, работающие только в цифровых изданиях, часто не допускаются к ранним показам, а иногда и ко всем, кроме одного. или два более поздних просмотра . Из-за этого некоторым критикам может быть сложно даже посмотреть фильм вовремя, чтобы написать о нем, особенно если студии планируют свои показы на одну ночь или если показ запланирован на тот же вечер, что и, скажем, день рождения вашего ребенка. вечеринка.

Это особенно касается критиков-фрилансеров и тех, кто находится в нижней части шкалы заработной платы — печатные издания обычно платят больше, чем их цифровые собратья, и большинство из них используют меньше фрилансеров — и если вы предполагаете, что большинство недостаточно представленных критиков не в печатных изданиях, вы правы.

Есть и вторая причина. Я писал о том, что до сих пор сохраняется мнение — даже после множества доказательств обратного — что фильмы с участием женщин и цветных людей предназначены для «нишевой» аудитории.На первый взгляд, это может показаться благом для критиков, представляющих эти группы. Но что кажется правдой, так это то, что студии также воспринимают критиков и , которые принадлежат к этим группам, тоже как нишевые.

Хотя это анекдотично, некоторые критики, особенно цветные женщины, сообщают, что им особенно трудно попасть на просмотры.

«Цветные критики не могут рецензировать больше фильмов отчасти потому, что им отказано в аккредитации или доступе к просмотрам», — написала латинский критик Моника Кастильо после публикации исследования.«Приглашения на предварительные просмотры обычно не так легко попадают в почтовые ящики недостаточно представленных журналистов и критиков, как другие».

И в редакционной статье о заявлениях Ларсона на сайте поп-культуры Black Girl Nerds, который сообщает о фестивалях по всему миру и внесен в список на Rotten Tomatoes, отмечалось, что его публикация «получила изрядную долю сопротивления со стороны публицистов», ссылаясь на то, что она была «призрачной». от публицистов студии, когда дело касается возможности посещения и пресс-конференций.”

Важно отметить, что, как отмечает сайт BGN, это «к сожалению закрывает не только возможности для более разнообразных голосов, которые будут услышаны в индустрии критики поп-культуры», но также «лишает темнокожих женщин-журналистов возможность получить опыт для репортажей и репортажей. использовать эти навыки для работы с более крупными публикациями ».

Итак, когда Баллок предполагает, что гендерное неравенство в критике можно преодолеть, «сбалансировав группу критиков, чтобы она отражала мир, в котором мы живем», она права.Бремя этого не лежит прежде всего, как однажды заявила Мерил Стрип (и сослался Калинг), на сайте Rotten Tomatoes, который собирает отзывы. Он лежит на компаниях (число которых сокращается), нанимающих критиков.

Но компании не собираются нанимать больше критиков, если агрегаторы, такие как Rotten Tomatoes, будут продолжать вырубать ноги из-под критиков, составляющих обзоры. Медиа-компании, к лучшему или худшему, принимают свои решения на основе трафика — и когда аудитория полагается на простую ошибочную оценку вместо реальных обзоров, это сокращает количество критиков, которые, вероятно, будут наняты в будущем.

Спросите большинство критиков о том, что они хотели бы, чтобы зрители делали, когда дело доходит до фильмов, и они дадут вам аналогичный ответ: они хотят, чтобы зрители читали больше критиков вместо того, чтобы полагаться на агрегаторы, такие как Rotten Tomatoes, которые предоставляют несовершенные данные, которые убирает индивидуальность опыта каждого критика с искусством и имеет тенденцию вообще сглаживать искусство критики.

Вместо этого критики желают, чтобы зрители нашли нескольких сценаристов, чтобы они читали последовательно: нескольких, чьи вкусы, кажется, совпадают с их собственным, и нескольких, которые постоянно противоречат своим инстинктам, чтобы помочь расширить свой вкус.

И что не менее важно, хотя разнообразие — это то, что улучшит не только искусство критики, но и общий диалог вокруг фильма, идея о том, что диверсификация критики поможет поддержать посредственную студийную плату за проезд, — всего лишь еще один способ заставить критиков де-факто маркетологов . Лучшая причина разнообразить критику — это то, что, когда Голливуд выпускает фильмы для женщин или фильмы для цветных, он не ленился. Нельзя допустить, чтобы кинобизнес превращал разнообразие в товар в своих целях.

В итоге нужно еще , еще смешанных отзывов.

Все кинокритики — Metacritic

1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
2 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 100 В среднем этот критик оценивает 36 баллы выше чем другие критики.
6 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 98 В среднем этот критик оценивает 34 баллы выше чем другие критики.
5 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 95 В среднем этот критик оценивает 31 год баллы выше чем другие критики.
26 год Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 95 В среднем этот критик оценивает 31 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 92 В среднем этот критик оценивает 28 год баллы выше чем другие критики.
2 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 91 В среднем этот критик оценивает 27 баллы выше чем другие критики.
2 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 91 В среднем этот критик оценивает 27 баллы выше чем другие критики.
2 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 91 В среднем этот критик оценивает 27 баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
5 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
6 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
3 Фильмы	Средняя оценка по отзывам: 90 В среднем этот критик оценивает 26 год баллы выше чем другие критики.
1 Фильм	Средняя оценка по отзывам: 88 В среднем этот критик оценивает 24 баллы выше чем другие критики.

Rotten Tomatoes обновляет критерии «главных критиков», добавляя 170 новых голосов во включенное предложение — крайний срок

Rotten Tomatoes обновил свои критерии для обозначения «главных критиков» в так называемой заявке на «повышение инклюзивности и признание индивидуальных достижений в критике».

Из 170 недавно утвержденных ведущих критиков 60% — женщины, около 25% — цветные люди и 24% публикуют свои обзоры с помощью видео или подкастов.

Основанная в 2008 году, оценка Top Critic, созданная центром цифровых обзоров, принадлежащим Fandango NBCUniversal, направлена ​​на выявление кинокритиков и телевизионных критиков, чьи работы считаются особенно выдающимися. Их работы занимают видное место на страницах фильмов и телепрограмм Rotten Tomatoes, учитываются при обозначении названий, которые являются «сертифицированными свежими», и объединяются для получения оценки «Top Critics» Tomatometer.

Связанная история

Генеральный директор Comcast Брайан Робертс о Warner Bros.Открытие — «Что делает AT&T как бы говорит само за себя»

Этот шаг отражает годы самоанализа в кино- и телебизнесе, перемежающихся движениями #OscarsSoWhite и #MeToo, а также соответствующее признание традиционно белой и мужской природы критического истеблишмента. Печатные СМИ тоже давно доминировали в сфере критики, поэтому новые критерии отражают попытку пересмотреть это.

Rotten Tomatoes заявила, что продолжит признавать критиков, вносящих вклад в публикации, одобренные ведущими критиками, и будет предоставлять одобрение нескольким новым издателям, «чьи высококачественные работы служат недостаточно представленной аудитории.”

Обновленные критерии Top Critics

Rotten Tomatoes делают больший упор на индивидуальную квалификацию критика, объем работы и преданность искусству и будущему развлекательной критики, а не основывают назначение критика исключительно на их публикации или статусе работодателя. Критики, работающие на современных медиа-платформах помимо письменного обзора, включая подкасты, цифровые и видеосерии, теперь также имеют право на рассмотрение Top Critic.

«В Rotten Tomatoes мы продолжаем стремиться к созданию более инклюзивного пула критиков, который отражает и обслуживает глобальную развлекательную аудиторию, и сегодня мы сделали еще один важный шаг, модернизировав нашу программу Top Critics», — сказала Дженни Джедини, глава отдела критики Rotten Tomatoes. связи.«Наша команда понимает ценность статуса Top Critic и его способность расширять профессиональные возможности критиков. Уделяя повышенное внимание личным заслугам и вкладу в область критики, наша команда рада присвоить статус Top Critic еще 170 достойным голосам ».

В 2018 году компания Rotten Tomatoes обновила общие критерии для критиков, публикующих обзоры в ее рейтинговой системе Tomatometer, что позволило пройти квалификацию большему количеству критиков-фрилансеров, а также тем, кто работает над новыми медиа-платформами.После этого обновления Rotten Tomatoes добавили более 825 новых критиков. Из них 51% — женщины; примерно 20% — цветные, 59% — фрилансеры; и 13% публикуют материалы на новых медиа-платформах.

«Профессиональные критики были основой Rotten Tomatoes на протяжении более двадцати лет, и они помогли Rotten Tomatoes стать надежным ресурсом для развлекательных обзоров и рекомендаций», — сказал Пол Яновер, президент Fandango. «Обновление программы Top Critics Rotten Tomatoes — еще один ключевой шаг в наших постоянных усилиях по увеличению инклюзивности и повышению голоса недостаточно представленных критиков, гарантируя, что мы обслуживаем нашу глобальную аудиторию с помощью самой лучшей и достоверной информации.