Прагматизм представители в философии: ПРАГМАТИЗМ • Большая российская энциклопедия

ПРАГМАТИЗМ • Большая российская энциклопедия

ПРАГМАТИ́ЗМ (от греч. πρᾶγμα, род. п. πράγματος – де­ло, дей­ст­вие), те­че­ние амер. фи­ло­со­фии, рас­смат­ри­ваю­щее че­ло­ве­че­ское мыш­ле­ние, на­уч­ное и фи­ло­соф­ское по­зна­ние как фор­мы дея­тель­но­сти, на­прав­лен­ные на дос­ти­же­ние прак­тич. ре­зуль­та­та. Осн. идеи П. бы­ли выска­за­ны Ч. С. Пир­сом в 1870-х гг., но лишь в нач. 20 в. бла­го­да­ря ра­бо­там У. Джейм­са и Дж. Дьюи он по­лу­чил ши­ро­кую из­вест­ность и при­зна­ние в фи­лос. со­об­ще­ст­ве. По­ми­мо США, П. имел сто­рон­ни­ков в Ве­ли­ко­бри­та­нии (Ф. К. С. Шил­лер), Ита­лии (Дж. Па­пи­ни), Гер­ма­нии (Х. Фай­хин­гер) и др. стра­нах.

Ро­ж­де­ние П. свя­за­но с дея­тель­но­стью «Ме­та­фи­зи­че­ско­го клу­ба», соз­дан­но­го в Кем­брид­же (Мас­са­чу­сетс) по ини­циа­ти­ве Ч. С. Пир­са (1872). Об­ви­нив всю преж­нюю фи­ло­со­фию в идеа­лиз­ме и от­ры­ве от жиз­ни, Пирс и его еди­но­мыш­лен­ни­ки (Ч. Райт, О. Холмс, Ф. Эб­бот) вы­дви­ну­ли про­грам­му «ре­кон­ст­рук­ции» в фи­ло­со­фии и уни­вер­си­тет­ском об­ра­зо­ва­нии. Фи­ло­со­фия, ут­вер­жда­ли они, долж­на быть не раз­мыш­ле­ни­ем о пер­вых на­ча­лах бы­тия и по­зна­ния, чем она счи­та­лась со вре­мён Пла­то­на, но об­щим ме­то­дом ре­ше­ния эк­зи­стен­ци­аль­ных про­блем. Мыш­ле­ние – сред­ст­во при­спо­соб­ле­ния че­ло­ве­ка к при­род­ной и со­ци­аль­ной сре­де; идеи, ги­по­те­зы, тео­рии – суть ин­ст­ру­мен­ты и пла­ны дей­ст­вий. Этот би­хе­вио­ри­ст­ский под­ход со­став­ля­ет фун­да­мент гно­сео­ло­гии и эти­ки праг­ма­тиз­ма.

Со­глас­но Ч. С. Пир­су, по­ве­де­ние че­ло­ве­ка оп­ре­де­ля­ет­ся со­во­куп­но­стью ус­той­чи­вых мне­ний или ве­ро­ва­ний (beliefs), ко­то­рые при­об­ре­та­ют­ся в жиз­нен­ном опы­те. Со­стоя­ние, про­ти­во­по­лож­ное ве­ро­ва­нию, – со­мне­ние вы­зы­ва­ет не­же­ла­тель­ную за­мин­ку в дей­ст­вии. Це­лью ис­сле­до­ва­ния яв­ля­ет­ся уст­ра­не­ние этой за­мин­ки (пе­ре­ход от со­мне­ния к ве­ре). Из че­ты­рёх спо­со­бов «за­кре­п­ле­ния ве­ро­ва­ния» (ме­то­да упор­ст­ва, ав­то­ри­те­та, ап­ри­ор­ных ос­но­ва­ний и на­уч.-экс­пе­рим. ис­сле­до­ва­ния) са­мым на­дёж­ным, по мне­нию Пир­са, яв­ля­ет­ся ме­тод нау­ки, т. к. он не ос­тав­ля­ет про­сто­ра для ин­ди­ви­дуаль­но­го про­из­во­ла. Ис­ти­на – это «ве­ро­ва­ние, ко­то­ро­му су­ж­де­но по­лу­чить окон­ча­тель­ное со­гла­сие тех, кто за­нят ис­сле­до­ва­ни­ем». Под­чёр­ки­вая со­ци­аль­ный ха­рак­тер ис­ти­ны, ко­то­рая вы­сту­пает «ре­гу­ля­тив­ной иде­ей» в по­зна­нии, Пирс ука­зы­вал на не­из­беж­ную по­гре­ши­мость и не­окон­ча­тель­ность на­уч. тео­рий, ра­бо­чих ги­по­тез и па­ра­дигм (прин­цип «фал­ли­би­лиз­ма»): «По­пы­тай­тесь ве­ри­фи­ци­ро­вать лю­бой за­кон при­ро­ды, и вы об­на­ру­жи­те, что чем бо­лее точ­ны ва­ши на­блю­де­ния, тем оп­ре­де­лён­нее бу­дут они по­ка­зы­вать бес­по­ря­доч­ные от­кло­не­ния от за­ко­на» (Collected papers of Ch. S. Peirce. Camb. (Mass.), 1960. Vol. 6. P. 37). Зна­че­ние по­ня­тий, ко­то­ры­ми опе­ри­ру­ет нау­ка, со­глас­но Пир­су, це­ли­ком ис­чер­пы­ва­ет­ся по­след­ст­вия­ми их при­ме­не­ния. «Мак­си­му П.» Пирс фор­му­ли­ру­ет так: «Рас­смот­рим, ка­кие след­ст­вия прак­ти­че­ско­го ха­рак­те­ра мо­гут про­из­во­дить­ся, как мы по­ла­га­ем, объ­ек­том на­ше­го по­ня­тия; зна­ние (conception) обо всех этих след­ст­ви­ях бу­дет на­шим пол­ным зна­ни­ем об объ­ек­те» (Ibid. Vol. 5. P. 258).

Вы­шед­шая в 1907 кни­га уче­ни­ка и по­сле­до­ва­те­ля Ч. С. Пир­са У. Джейм­са «Праг­ма­тизм: но­вое на­зва­ние для не­ко­то­рых ста­рых ме­то­дов мыш­ле­ния» (в рус. пер. 1910) сыг­ра­ла важ­ную роль в раз­ви­тии П. В ос­но­ве фи­лос. про­ти­во­стоя­ния ме­та­фи­зи­ков-идеа­ли­стов («лю­дей прин­ци­пов») и эм­пи­ри­ков-ма­те­риали­стов («лю­дей фак­тов») Джеймс ус­мат­ри­вал раз­ли­чие двух пси­хо­ло­гич. ти­пов – «мяг­ко­го» и «жё­ст­ко­го» тем­пе­ра­мен­тов. Как ме­тод «ула­жи­ва­ния фи­ло­соф­ских спо­ров» П. пред­став­ля­ет со­бой via media – «сред­ний, при­ми­ряю­щий путь фи­ло­со­фии» ме­ж­ду ин­тел­лек­туа­лиз­мом и сен­суа­лиз­мом. Ис­ход­ным для Джейм­са яв­ля­ет­ся по­ня­тие опы­та, ох­ва­ты­ваю­щее всё, что со­став­ля­ет ак­ту­аль­ное со­дер­жа­ние че­ло­ве­че­ской жиз­ни: ощу­ще­ния и их от­но­ше­ния, со­стоя­ния пси­хи­ки, идеи и ве­ро­ва­ния. Са­ма ре­аль­ность в ко­неч­ном счё­те ото­жде­ст­в­ля­ет­ся с опы­том, «по­то­ком жиз­ни» (ра­ди­каль­ный эм­пи­ризм). При­ни­мая оп­ре­де­ле­ние ис­ти­ны как «со­от­вет­ст­вия с дей­ст­ви­тель­но­стью», од­на­ко на­стаи­вая на не­воз­мож­но­сти раз­де­ле­ния объ­ек­тив­но­го и субъ­ек­тив­но­го фак­то­ров в че­ло­ве­че­ском по­зна­нии, Джеймс по­ла­гал, что вся­кая идея, ко­то­рая по­мо­га­ет нам тео­ре­ти­че­ски или прак­ти­че­ски опе­ри­ро­вать с из­вест­ной ре­аль­но­стью и це­ле­со­об­раз­но воз­дей­ст­во­вать на неё, в дос­та­точ­ной ме­ре ей «со­от­вет­ст­ву­ет». Ис­ти­на – лишь ро­до­вое на­зва­ние для всех ви­дов ра­бо­чих цен­но­стей в опы­те, «то, во что нам бы­ло бы луч­ше ве­рить» (James W. Prag­matism. L., 1907. P. 24). Та­кая ин­тер­пре­та­ция П., раз­вёр­ну­тая Джейм­сом в цик­ле пуб­лич­ных лек­ций 1906–07, не встре­ти­ла по­ни­ма­ния у Пир­са, ко­то­рый вско­ре от­ка­зал­ся от тер­ми­на «П.» и на­звал свою фи­лос. кон­цеп­цию «праг­ма­ти­циз­мом».

В раз­ра­бот­ке «ин­ст­ру­мен­та­ли­ст­ской» тео­рии экс­пе­ри­мен­таль­но-ло­гич. ис­сле­до­ва­ния Дж. Дьюи це­ли­ком опи­ра­ет­ся на идеи Ч. С. Пир­са и У. Джейм­са. «Со­мне­ние», ко­то­рое у Пир­са но­си­ло в зна­чит. сте­пе­ни субъ­ек­тив­ный ха­рак­тер, транс­фор­ми­ру­ет­ся у Дьюи в «про­бле­ма­ти­че­скую» (эк­зи­стен­ци­аль­но не­оп­ре­де­лён­ную) си­туа­цию, а по­ня­тие «ве­ро­ва­ние» с его пси­хо­ло­гич. кон­но­та­ция­ми за­ме­ня­ет­ся тер­ми­ном «обос­но­ван­ное ут­вер­жде­ние» (warranted assertion). «Ис­сле­до­ва­ние про­из­во­дит эк­зи­стен­ци­аль­ное пре­об­ра­зо­ва­ние и ре­кон­ст­рук­цию ма­те­риа­ла опы­та… с це­лью пре­вра­ще­ния не­оп­ре­де­лён­ной про­бле­ма­ти­че­ской си­туа­ции в оп­ре­де­лён­ную, твёр­до ре­шён­ную» (Dewey J. Logic: the theory of inquiry. N. Y., 1938. P. 159). Идеи по­лез­ны, ко­гда они обос­но­ван­ны, «под­хо­дят» к не­ко­то­рой про­бле­ма­тич. си­туа­ции, как ключ под­хо­дит к зам­ку, по­мо­гая ре­шить за­да­чу. Дьюи счи­тал воз­мож­ным рас­про­стра­не­ние на­уч. ме­то­да на са­мые раз­ные об­лас­ти че­ло­ве­че­ской дея­тель­но­сти, вклю­чая эти­ку, по­ли­ти­ку и ре­ли­гию. Он от­вер­гал «миф» об уни­вер­саль­ной мо­ра­ли: «ка­ж­дая мо­раль­ная си­туа­ция яв­ля­ет­ся уни­каль­ной и име­ет своё не­за­ме­ни­мое бла­го» (De­wey J. Reconstruction in philosophy. Boston, 1957. P. 163). Об­щие по­ло­же­ния эти­ки, как и нау­ки, суть ги­по­те­зы, от­ра­жаю­щие ре­зуль­та­ты опы­та и за­даю­щие на­прав­ле­ние дей­ст­ви­ям. Объ­ек­тив­ны те мо­раль­ные прин­ци­пы, нор­мы и цен­но­сти, ко­то­рые де­ла­ют воз­мож­ным «ра­зум­ное ру­ко­во­дство на­шим по­ве­де­ни­ем в жиз­ни». Со­ци­аль­но-фи­лос. и этич. воз­зре­ния Дьюи ока­за­ли влия­ние на праг­ма­тич. на­ту­ра­лизм С. Ху­ка и ин­те­рак­цио­низм Дж. Г. Ми­да.

К сер. 1940-х гг. П. был вы­тес­нен с аван­сце­ны ака­де­мич. жиз­ни США ана­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фи­ей, од­на­ко на фо­не кри­зи­са по­след­ней в 1960-е гг. на­ме­ти­лось воз­ро­ж­де­ние ин­те­ре­са к амер. клас­си­ке. В 1956 вы­шла в свет кн. М. Уай­та «Toward reunion in philosophy» с кри­ти­кой «эпи­сте­мо­ло­гич. фор­ма­лиз­ма» и при­зы­вом к «вос­ста­нов­ле­нию един­ст­ва в фи­ло­со­фии» – но­во­му син­те­зу по­зи­ти­виз­ма и П. Эта про­грам­ма бы­ла от­час­ти реа­ли­зо­ва­на в кон­цеп­ци­ях У. Ку­ай­на и У. Сел­лар­са. С 1965 стал вы­хо­дить ж. «Transactions of the Ch. S. Peirce Society», с ко­то­рым со­труд­ни­ча­ли С. Ро­зен­таль, Дж. Мак­дер­мотт, Р. Сли­пер, Дж. Смит, С. Ха­ак и др. Соз­дан­ное в 1974 Об-во по про­дви­же­нию амер. фи­ло­со­фии (Society for the Advancement of American Philosophy) не­ма­ло спо­соб­ст­во­ва­ло по­пу­ля­ри­за­ции идей праг­ма­тиз­ма.

Но­вей­ший этап раз­ви­тия П. (с 1980-х гг.) свя­зан с твор­че­ст­вом Р. Рор­ти, Х. Пат­нэ­ма, Р. Брэн­до­ма и ря­да др. ав­то­ров. Рор­ти вы­сту­пил с кри­ти­кой «фун­да­мен­та­лиз­ма» (foundationa­lism) – фи­лос. ве­ры в су­ще­ст­во­ва­ние ка­ких-то ус­той­чи­вых ме­та­фи­зич. ос­но­ва­ний, «пер­вых на­чал». Со­глас­но Рор­ти, ис­ти­на – пус­тое по­ня­тие, «ком­пли­мент», ко­то­рым мы на­гра­ж­да­ем ги­по­те­зы и идеи, по­мо­гаю­щие нам «справ­лять­ся» с ре­аль­но­стью и взаи­мо­дей­ст­во­вать с др. людь­ми. «Обос­но­ва­ние зна­ния не есть во­прос об осо­бом от­но­ше­нии ме­ж­ду идея­ми (или сло­ва­ми) и объ­ек­та­ми, но ис­клю­чи­тель­но де­ло раз­го­во­ра, со­ци­аль­ной прак­ти­ки» (Rorty R. Philosophy and the mirror of nature. Princeton, 1979. P. 170). Ре­зуль­та­том ис­сле­до­ва­ния ока­зы­ва­ет­ся по­это­му лишь кол­лек­тив­ное зна­ние, ос­но­ван­ное на вза­им­ном до­ве­рии и со­гла­сии со­бе­сед­ни­ков.

Х. Пат­нэм, гл. оп­по­нент Р. Рор­ти из праг­ма­ти­стов, от­вер­га­ет та­кую ре­ля­ти­вист­скую вер­сию П., на­стаи­вая на не­сво­ди­мо­сти ис­ти­ны к со­гла­ше­нию, а объ­ек­тив­но­сти – к «со­ли­дар­но­сти». По­зи­ция куль­тур­ных ре­ля­ти­ви­стов, по мне­нию Пат­нэ­ма, в кор­не про­ти­во­ре­чит фал­ли­би­ли­ст­ской ус­та­нов­ке П. – го­тов­но­сти кри­ти­че­ски пе­ре­смат­ри­вать об­ще­при­ня­тые идеи, «уза­ко­нен­ные» док­три­ны и мак­си­мы, что от­нюдь «не оз­на­ча­ет не­об­хо­ди­мо­сти со­мне­вать­ся во всём и сра­зу, а пред­по­ла­га­ет ре­ши­мость под­верг­нуть со­мне­нию лю­бое су­ж­де­ние или ве­ро­ва­ние при на­ли­чии дос­та­точ­ных ос­но­ва­ний» (Putnam H. Pragmatism: an open question. Oxf., 1995. Р. 21). Со­мне­ния ну­ж­да­ют­ся в обос­но­ва­нии (justification) ни­чуть не мень­ше, чем убе­ж­де­ния. Мож­но быть, сле­до­ва­тель­но, фал­ли­би­ли­стом и ан­ти­скеп­ти­ком од­но­вре­мен­но; осоз­на­ние это­го Пат­нэм счи­та­ет «глав­ной ин­туи­ци­ей» праг­ма­тиз­ма.

По­ле­ми­ка ме­ж­ду Р. Рор­ти и Х. Пат­нэ­мом име­ла зна­чит. ре­зо­нанс и сти­му­ли­ро­ва­ла ин­те­рес к «но­во­му» П. Как фи­лос. на­прав­ле­ние амер. П. пред­став­лен се­го­дня кон­цеп­ция­ми Н. Ре­ше­ра («ме­то­до­ло­ги­че­ский» П.), Р. Брэн­до­ма («ин­фе­рен­циа­лизм»), Р. Берн­стай­на («прак­сео­ло­ги­че­ский» П.), Дж. Мар­го­ли­са («праг­ма­ти­че­ский кон­ст­рук­ти­визм»), К. Уэ­ста («про­фе­ти­че­ский» П.) и др.

забвение или возрождение — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

12 марта 2008 г. на факультете философии ГУ-ВШЭ состоялась лекция профессора Николаса Джорджа Фоушина, посвященная американскому прагматизму. Профессор Фоушин исследует вопросы этики войны и терроризма в университете Эмори в Атланте. Он известен книгами «Война и этика: новая теория справедливости войн»1 и «Терроризм: нарушение мирового порядка» 2. В ГУ-ВШЭ профессор прочитал две лекции. Первая лекция, посвященная толератности, состоялась 11 марта. На второй лекции профессор рассказал о том, как в США сформировалось философское направление, получившее название «прагматизм», и о том, какое влияние оно оказало на последующее развитие философии.

Николас Фоушин начал свое выступление с обращения к истории. Первая научная революция привела к появлению философской концепции рационализма. Рационалисты обосновывали исключительное значение разума как источника и средства познания. Они стремились найти и сформулировать универсальные правила, которые позволяли бы человеку всегда и везде постигать истину.

Американские мыслители XIX века принялись критиковать рационализм, указывая на то, что философы-рационалисты в своих трудах пришли к разным выводам, которые никак не согласовывались с их идеей универсальности принципов мироздания. Поскольку концепция рационализма явно была полна недостатков, американские философы решили начать все с начала — т.е. с вопроса методологии познания истины. Новаторы захотели приблизить философию к практике и конкретной жизнедеятельности людей.

Наука в то время переживала вторую революцию. Дарвиновская теория перевернула многое в умах ученых XIX века. Мир менялся с невиданной до того скоростью. Появились новые концепции в геометрии и физики, как самостоятельная наука возникла психология. Философы хотели идти в ногу с прогрессом и стали разрабатывать новую логику, отличную от аристотелевской. Одним из тех, кто оказал значительное влияние на формирование новой логики, был основоположник прагматизма Чарльз Сандерс Пирс. Он занимался логикой отношений. Согласно Пирсу, значение идеи состоит в ее практических последствиях. Его важным вкладом стало предложение определять объект путем эксперимента, сравнивая его свойства со свойствами других объектов. Также Пирс занимался поиском нового языка философии и стал одним из основателей семиотики.

Последователь Пирса Уильям Джеймс развил идеи прагматизма и сформулировал метод разрешения философских споров путем сравнения «практических последствий», вытекающих из той или иной теории. Согласно Джеймсу, истина является тем, во что верит каждый конкретный человек, и то, что позволяет ему чувствовать себя лучше в психологическом отношении. Иными словами, истина субъективна. Если человек верит, что существует 12 богов, и соответственно выстраивает свою жизнь, значит это истинно. Его теория, к сожалению, не была удобна в практическом применении, так как позволяла доказывать слишком много противоречивых фактов.

Третий виднейший представитель прагматизма — Джон Дьюи. Он считал, что истина определяется, прежде всего, как практическая эффективность, полезность. Цель философии по Дьюи — помочь человеку в потоке опыта двигаться по направлению к поставленной цели и достигать её. Человеку необходимо экспериментировать и таким образом находить оптимальный инструмент разрешения индивидуальных и социальных проблем. Слабой стороной теории Дьюи является то, что опыт может привести человека к неправильным выводам. Опыт не универсален по своей сути.

Вторую часть доклада профессор Фоушин посвятил влиянию прагматизма на другие философские течения. Уильям Джеймс умер в 1910 году, Чарльз Пирс — в 1914, и влияние прагматизма в американской философии постепенно стало ослабевать. С иммиграцией ряда европейских философов получили распространение другие философские течения. Однако, утрачивая позиции ведущего философского направления, прагматизм продолжал оказывать влияние на решение многих методологических и логических проблем.

В конце 1920-х годов в Австрии несколько ученых объединились в так называемый Венский кружок. Они выступали за операциональный подход к определению. Например, интеллект человека они определяли через показатель IQ. С деятельностью Венского кружка связывают зарождение философского позитивизма. Методология позитивизма основывалась на наблюдениях. Согласно позитивистам, фундаментом знания должен быть проверенный опыт. Они полагали, что утверждение может быть не только правильным или неправильным, но и бессмысленным. Утверждение, что Бог существует, бессмысленно, поскольку мы не можем проверить его истинности. В 1930-е многие сторонники идей логического позитивизма эмигрировали в США. Среди них были такие философы, как Рейхенбах, Фейгль и Витгенштейн. И позитивизм начал вытеснять прагматизм — эмигрировавшие философы активно публиковались и привлекали к своей деятельности студентов.

Другим течением, составившим конкуренцию прагматизму, была Оксфордская школа философии, или философия лингвистического анализа. Известными представителями лингвистической философии являются Г. Райл, Дж. Остин и Дж. Уисдом. Это направление получило распространение в 1950-е годы. Тогда же (в 1952 г.) умер последний представитель философии прагматизма — Джон Дьюи.

В заключение профессор Николас Фоушин отметил, что философия прагматизма не канула в Лету. В 1970-е годы критики логики позитивизма разработали теорию относительного равновесия, который базировался на идеях, схожих с идеями прагматизма. В 1980-е годы философ Ричард Рорти связал основные идеи прагматизма с идеями аналитической философии и постмодернизма. Таким образом, американский прагматизм, видоизменяясь, дожил до наших дней.

Дмитрий Сигиневич, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ

НОУ ИНТУИТ | Лекция | Философия постпозитивизма и прагматизма

Аннотация: Философия позднего постпозитивизма. Теория И. Лакатоса. Философские идеи Т. Куна. Философия американского прагматизма.

Цель лекции: ознакомить студента с философскими идеями позднего постпозитивизма и американского прагматизма.

Последний этап развития позитивизма связан с творчеством К.Поппера, И. Локатоса и Т.Куна. Важной особенностью постпозитивизма является ориентация на анализ не методов познания, а развития самого научного знания. К 20в. И.Локатос и его последователи обладали уже очень большим не только теоретическим материалом, но и эмпирическим в отношении эволюционных витков развития научного знания. В трудах Лакатоса и Куна происходит поворот от развития формальной логики к логике истории науки. Как Локатос, так и Кун использовали различный материал из истории развития науки, на основе которого построили свои методологические теории.

Еще одной особенностью постпозитивизма является восстановление метафизики. Как мы помним, начиная с трудов первых позитивистов, метафизика была элиминирована из научного и философского знания как бесплодная отвлеченная отрасль философии. Позитивисты, такие как Конт, Мах и неопозитивисты, как Витгештейн полагали, что необходимо очистить науку от отвлеченных абстрактных суждений и теорий, не подтверждаемых внешним эмпирическим путем. К таким отвлеченным знаниям относилась не только метафизика, но и многие другие идеальные категории, которые использовались для построения естественнонаучных моделей.

Однако с трудов Поппера начинается возобновление метафизических идей. Поппер полагал, что из метафизических концепций могут возникнуть фундаментальные естественнонаучные теории. Линию Поппера продолжили Локатос, Кун и Фейерабенд. Локатос включил метафизику в структуру научно-исследовательнской программы, а Кун в структуру парадигмы научного знания. Реабилитация метафизики позволила проанализировать дополнительный материал для создания теорий развития науки.

Имре Локатос (1922-1974).

Главный труд Лакатоса — » Фальсификация и методология научно-исследовательских программ «.

Локатос разрабатывает критерии научного знания, а также развивает концепцию Поппера о фальсификации научных теорий.

Локатос производит классификацию наук и выдвигает два вида научного знания — зрелую науку и пред-наука (незрелая). Локатос выделил следующие критерии зрелой науки:

• предсказывает новые, неизвестные до сих пор факты.
• предвосхищает появление новых теорий.
• обладает эвристической силой.
• автономна от эмпирического базиса

Локатос был не просто последователем идей Поппера, но критическим последователем и ставил себе задачу усовершенствовать фальсификационизм Поппера. Критический рационализм Поппера Локатос считал наивным фальсификационизмом. Он создал уточненный более совершенный его вариант, который положил в основу своей теории развития науки. В уточненном фальсификационизме Лакатоса критерием научности теории является расширенный эмпирический базис по сравнению с предшествовавшей теорией. Расширенный эмпирический базис должен соответствовать критерию верефицируемости. Больший эмпирический базис позволяет этой теории объяснить больше явлений и открыть больше фактов, чем предшествовавшая теория.

Локатос приводит следующую критику наивного фальсификационизма Поппера. В рамках фальсификационизма Поппера ученый сам определяет теорию и положение, которое противоречит этой теории, а также сам устанавливает наличие противоречия.

Лакотос выдвинул новые требования к фальсифицированности теории. Допустим есть две теории Т и Т1. Первая теория Т будет сфальсифицирована, если будет сформулирована новая теория Т1, которая обладает следующими характеристиками:

1. Будет иметь больший эмпирический базис, который помогает ей прогнозировать новые явления, которые не могла или запрещала предсказывать теория Т.
2. Должна в себя включать неопровергнутые факты теории Т
3. Расширенный эмпирический базис теории Т1 должен быть верифицирован

Локатос также выдвигает критерий, в соответствии с которым теория может быть элиминирована. Поппер считал, что как только найдется положение, которое опровергает теорию, то такую теорию можно элиминировать. Локатос полагал, что элиминирование старой теории возможно только после того, как сформулирована новая теория. Пока новая теория не появилась, предшествовавшая теория не является фальсифицированной.

Локатос последователь конвенционализма в философии науки, в соответствии с которым истина, принимаемая научным сообществом, является результатом соглашения между членами этого научного сообщества.

Вторым принципиальным отличием фальсификационизма Поппера от фальсификационизма Лакатоса является принцип опровержения научной теории. В рамках теории Поппера считалось, что фальсификации подлежит отдельно взятая теория. В то время как Локатос считал, что фальсифицируется последовательность теорий T1-T2-T3, связынных между собой. Такую последовательность теорий Локатос называет научно-исследовательской программой. В научно-исследовательской программе теории отличаются допущениями, либо переитерпритацией главных понятий и категорий предыдущих теорий. Локатос выдвигает интересную идею развития научно-исследовательских программ.

Научно-исследовательская программа.

Научно-исследовательская программа является комплексным системно-методологическим образованием, в которое входят четыре элемента:

• жесткое ядро программы — совокупность конкретно научных и онтологических допущений, которые последователи теории воспринимают как данность. Эти допущения остаются неизменными на протяжении всей истории развития программы
• предохранительный пояс — вспомогательные гипотезы, которые уберегают ядро программы от опровержений эмпирическим путем. Такие гипотезы могут меняться в соответствии с правилами научно-исследовательской программы — правилом негативной эвристики и правилом позитивной эвристики:
• негативная эвристика — совокупность правил, которые определяют пути исследования, по которым не стоит следовать, а также совокупность допущений о невозможности опровержения жесткого ядра научно-исследовательской программы.
• позитивная эвристика — совокупность правил, которые определяют пути исследования для дальнейшего развития программы. С помощью этих правил осуществляется модификация пояса защитных гипотез. Позитивная эвристика является источником развития программы.

В отличие от Поппера Локатос полагал, что развитие науки связано с конкуренцией научно-исследовательских программ. Локатос считал, что даже найденное эмперическое опровержение не может элиминировать теорию, в случае если теория может предвосхищать новые научные факты. Локатос критиковал принцип «решающего эксперимента», который, по мнению отдельных ученых, может сразу элиминировать всю теорию. Локатос полагал, что научно-исследовательская программа будет существовать, пока способна предсказывать научные факты и пока не придумана новая более совершенная теория. При этом рост научного знания в рамках одной программы Локатос называл эволюцией научного знания, а при смене одной научно-исследовательской (НИ) программы другой происходит революция научного знания.

Локатос выделял прогрессивные и регрессирующие НИ программы. Если программа развивается так, что расширение теоретического базиса опережает расширение эмпирического базиса, то программа является прогрессивной.

Если же напротив эмпирический рост опережает рост теоретический, то такие программы регрессирующие. Прогрессирующие программы предвосхищают результаты эксперимента. Регрессирующие программы подстраивают теоретический базис под обнаруженные в течение эксперимента факты. При регрессирующем развитии программы в конечном итоге происходит разрушение ядра программы.

Томас Кун (1922-1996).

Т.Кун является представителем американской философской и естественнонаучной мысли.

В 1946г. Т.Кун стал доктором наук по теоретической физике в Гарвардском Университете.

Его философско-методологические идеи не уступали по глубине и сложности его физическим исследованиям. В своем фундаментальном произведении по истории философии науки «Структура научных революций» Т.Кун разработал собственную концепцию истории развития науки. При написании докторской диссертации Куну поручили быть лектором по истории физике. В ходе прочтения этого курса Кун осознал, что современная ему теория развития науки не соответствует действительному становлению науки, особенно в 19-20 вв. Исходя из этого, Кун пришел к выводу о необходимости составления новой теории развития науки. Изначально Кун ориентировался в своем исследовании на развитие физики, особенно экспериментальной физики. Однако те теоретические выводы, который он сделал в отношении физики, применимы и к другим отраслям знания и ко всей науки в целом.

Центральной категорией его концепции является понятие парадигма (др.гр paradigm о бразец). Парадигма — это модель научной деятельности, которая определяет действия какого-либо научного сообщества. Другое название парадигмы — это дисциплинарная матрица, которая включает четыре основных элемента:

• символические обобщения (пример: законы Ньютона, закон Энштейна)
• концептуальные модели, такие модели состоят из предельно обобщенных положений, например: электрический ток есть однонаправленное движение электронов
• аксиологические установки, которые определяют направление развитие научной-исследовательской программы.
• методы решений научных проблем.

В основе парадигмы положено определенное количество научных достижений прошлого, которые были приняты большинством членов научного сообщества как базис для последующей исследовательской деятельности. Таким образом парадигма, с точки зрения Куна, — это одна или несколько фундаментальных научных концепций, принятых научным сообществом и определяющих направления исследовательской деятельности. При создании фундаментальной теории каждый ученый определял круг проблем, которые старался разрешить, а с другой стороны конкретные методы решения этих проблем. И проблемы и методы решения научной концепции также входят в понятие парадигма. Однако, вспоминая историю науки, далеко не каждая научная концепция была принята научным сообществом как парадигма, или же могло пройти много лет, прежде чем концепция стала парадигмой, как например физика Аристотеля. Следовательно, научная концепция должна соответствовать некоторым критериям для того, чтобы она быть признана парадигмой в научном сообществе. Кун выделил несколько таких критериев:

• Научная концепция должна быть беспрецедентной настолько, чтобы на долгое время ученые воспринимали эту концепцию за модель научно-исследовательских программ
• Научная концепция должна ставить открывать новые научные проблемы для следующего поколения ученых

Таким образом, научная парадигма не только является совокупностью связных достижений, но также включает в себя круг проблем и модели для решения этих проблем. Научная парадигма определяет специфическое мировосприятие, через призму которого ведется научная деятельность, она ставит новые вопросы перед исследователями и одновременно прогнозирует те факты, которые должны быть открыты при таком направлении хода исследований.

Парадигма имеет определенную структуру, которая включает базовые определения, обобщения, исходные постулаты и аксиомы научной концепции, а также онтологические принципы и гносеологические установки для разрешения последующих задач.

Научная парадигма, как упоминалось выше, должна быть принята сообществом ученых. Кун также выделил определение и критерии научного сообщества. Во-первых, научное сообщество — это ученые, которые принимают определенную парадигму в качестве базиса своих исследований. Кун выделил следующие критерии научного сообщества:

• Имеет коллективный характер (исследования конкретного ученого нужно рассматривать в рамках деятельности научного сообщества)
• Полагаются на одну парадигму
• Одинаково понимают задачи и ставят цели науки
• Применяют одинаковые критерии для оценки результатов своих исследований

Опираясь на эти два исходных понятия — понятия парадигма и понятие научное сообщество — Кун выстроил теорию развития науки.

Эволюция науки, по мнению Куна включала четыре этапа:

1. допарадигмальный этап. На этом этапе еще не выделилась определенная парадигма какого -либо исследователя, но каждая концепция имеет свой вес в науке и своих последователей.
2. парадигмальный этап развития науки или этап нормальной науки. На этом этапе из множества различных концепций выделяется определенная парадигма, которую признают члены научного сообщества и принимают эту парадигму как базис для дальнейшей исследовательской парадигмы. На этом этапе существует монополия, т.е. примат одной парадигмы в научном мире. Примером такой парадигмы является физика Ньютона.

   На нормальном этапе развития науки парадигма становится фактически догмой для ученого, который весь мир воспринимает через призму этой парадигмы. Вся природа «втискивается» в парадигму, как некую коробку. Парадигма, как было описано выше, задет не только тон проблем, но и характер решения этих проблем. Ученый на этом этапе решает в основном следующие задачи:

   • Спецификация констант, уточнение величин и фактов
   • Сравнение эмпирических данных с теоретическим базисом
   • Расширение парадигмы дедуктивным методом

   На этом этапе развития науки теоретический базис парадигмы фактически считается неприкосновенным. В ходе исследований ученые натыкаются на определенные факты, которые могу не соответствовать базису этой парадигмы, но ученые либо не обращают внимание на такие факты, либо считают их временно необъясненными. Сама парадигма не подвергается критике и воспринимается как аксиома.

   Однако со временем такие противоречия накапливаются, и тогда начинается новый этап развития науки.

3. Кризисный этап. На этом этапе количество противоречий накапливается, и часть научного сообщества отвергает прежнюю парадигму, ввиду убеждения в неспособности этой парадигмы разрешить эти противоречия. Эта часть ученых начинает разрабатывать новый теоретический базис. Другая часть ученых еще придерживаются старой парадигмы и в рамках нее еще пытаются разрешить накопившиеся противоречия.
4. Научная революция, которая обусловлена сменой парадигмы. На этом этапе часть научного сообщества изобретает новую теорию, которая успешно разрешает все противоречия. В результате этого бывшие оппоненты и приверженцы старой парадигмы присоединяются к последователям новой теории. Так происходит смена парадигмы. Эта смена происходит спонтанно и помимо научной обоснованности на эту смену влияет больше количество факторов, таких как этических, философских и пр. Таким образом, Кун показывает, что не только рациональные факторы способны отвернуть ученого от старой парадигмы, как и многие другие люди, ученые подвержены иррациональным факторам, вплоть до суеверия. Харизма одного ученого, личные предпочтения, философские убеждения — все это может подтолкнуть ученого принять стороны новой парадигмы.

Для иллюстрации спонтанности перехода к новой парадигме Кун использует пример с гельштат-терапией мгновенного изменения визуального восприятия (см. рис. 28.1).

Рис. 28.1.

Посмотрев на темное пятно на картинке, мы видим два профиля, переключая внимание на белое пятно картины, мы воспринимаем образ кубка. Насколько внезапно можно перейти с видения одного образа на другой, настолько же спонтанно происходит смена парадигмы.

При этом Кун считал, что взаимопонимание и взаимодействие представителей разных научных парадигм крайне ограничено, поскольку последователи разных парадигм по-своему воспринимают действительность. Представители разных парадигм опираются не только на разный теоретический базис, но также используют разные методы решения научных задач.

Таким образом, в центре философского представителей постпозитивизма оказалась проблема развития науки. Поппер, Локатос и Кун создали оригинальные модели развития научного знания, которые наиболее адекватно отражают действительность.

Подводя итоги, можно выделить следующие основные характеристики позитивизма как философского направления:

1. Современная позитивистская философия продолжает во многом субъективистско-релятивистскую тенденцию в философии, начало которой восходит еще к учению Беркли
2. Характерной чертой позитивистского направления в философии является критика материализма
3. В рамках позитивизма встречается критическое отношение к науке и научному методу познания действительности

Прагматизм как философия науки | Статья в журнале «Молодой ученый»

Библиографическое описание:

Аглиуллина, К. С. Прагматизм как философия науки / К. С. Аглиуллина, Э. Р. Семенова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2016. — № 23 (127). — С. 584-586. — URL: https://moluch.ru/archive/127/35181/ (дата обращения: 08.06.2021).



На современную философию США заметное влияние оказали идеи Чарльза Сандерса Пирса, которого некоторые европейские философы называли американским Кантом. Его термином «прагматизм» называется одно из крупных философских течений, которое в США занимает видное место. Основы философии Пирса изложены в книгах «Начала прагматизма», «Принципы философии» [1; 2]. Начало научной деятельности Пирса приходится на 1870-е годы. Вторым по значимости лицом в прагматизме считают У. Джеймса, философа и психолога. Его основные работы «Прагматизм», «Психология», «Многообразие религиозного опыта». Третьим по значимости своих философских идей считают Дж. Дьюи, который обрел необычайную популярность в США в ХХ веке. Он модернизировал прагматизм Пирса и Джеймса, назвав свое учение инструментализмом. Его основными философскими работами считаются «Реконструкция в философии. Проблемы человека», «Общество и его проблемы». Кроме этих работ, написал немалое количество книг по педагогике, развивая свою новую — «инструментальную педагогику».

Сегодня прагматизм в США является господствующим философским течением. «Инструменталистская педагогика» Дьюи рассматривается как ключевая парадигма образования, а сам прагматизм является чуть ли не официальной философией США, отвечающим американскому образу жизни. Здесь мы рассмотрим лишь те идеи прагматизма, которые имеют отношение к философии науки [3; 4; 5].

Пирс считал главной задачей своей философии избавление от идей, не имеющих отношение к реальной жизни. Например, нет смысла решать вопрос о первичности или вторичности материи, который Ф. Энгельс считал основным вопросом философии. этого вопроса мы выбрали, его не возможно проверить. Значимы лишь те философские проблемы, которые имеют прямое отношение к человеческой жизни, поэтому они должны излагаться и рассматриваться в терминах человеческого действия и его успешности.

Фундамент прагматизма образует концепция «сомнения-веры» Пирса, согласно которой для человека характерны два состояния: состояние сомнения и состояние веры, (под верой Пирс имел в виду убежденность). В первом состоянии человек испытывает беспокойство, неудобство, дискомфорт. Он недоволен собой, состоянием дел вокруг, ему быстрее хочется выйти из этого неравновесного состояния. Оно может быть вызвано критикой в его адрес, неудачей, не удовлетворенными физиологическими потребностями и т. д. Для того, чтобы выйти из такого состояния, человеку нужно что-то делать, но для этого сначала нужно решиться это сделать. Поиск решения до его принятия и есть познание. Оказывается, мышление человеку необходимо именно для этого: искать и находить эффективные решения. В этом случае, основная задача науки — решение человеческих проблем. Знакомый с идеями конструктивизма, Пирс, так же как и Кант, отрицает концепцию знания как отражения, способного привести к объективной истине. Познавательная деятельность рассматривается основателем прагматизма как деятельность направленная на обеспечение интеллектуального комфорта субъекту познания. Ваши проблемы стали бы намного проще, если бы вместо того, чтобы говорить, что вы хотите познать истину, вы просто сказали бы, что хотите достигнуть состояния веры, не подверженной сомнению, замечает он. Таким образом, он отказывается от классической концепции истины как знания соответствующего действительности. Согласно Пирсу, истина — это то, во что человек верит. Если другой в это не верит, то это означает лишь то, что для него такое знание истиной не является [6; 7; 8].

Если человек находит удовлетворяющее его решение, состояние сомнения исчезает и приходит состояние веры, убежденности. В этом случае человек обретает уверенность, он готов действовать, принимать решения, ибо точка опоры найдена. Ему нравится это состояние, но оно продолжается недолго: опять возникает ситуация, нарушающая наше внутреннее равновесие. И все начинается сначала. Таким образом, наш разум ищет не истину, а средство, которое может нас снова ввести в состоянии убежденности и спокойствия. Одним из важнейших инструментов преодоления состояния сомнения и выступает наука.

Устойчивость верования отдельного человека повышается, если его верование поддерживается и другими людьми. Такой способ повышения убежденности человека Пирс называл «методом авторитета». Но этот метод не гарантирует от ошибок, поэтому говорить об абсолютной истине нельзя. Даже «Начала» Евклида, пользовавшиеся безусловным авторитетом научности, оказались неточными с точки зрения математики ХХ века. Всякое знание, включая и научное, принципиально погрешимо. И с этим нужно смириться: допускать возможность ошибочности нашего знания, но если пока нет оснований для сомнения, следует считать его истинным.

Размышляя о природе человеческого знания, Пирс создает семиотику — науку о знаках; развивает семантику — учение о значении, смысле. Согласно Пирсу, каждый знак есть воплощенное значение, связанное с последствиями практического применения объекта, который он означает. То есть объект есть то, что он для нас значит [9].

Чтобы иметь правильное представление об объекте, его нужно представить в структуре нашей деятельности. Какое место он там может занять или уже занимает — это и есть его значение. Поэтому разговоры об абсолютной истине, о сущности чего-то совершенно бессмысленны: можно говорить лишь о значении для кого-то, сущности как существенности для чьей-либо деятельности. Нет абсолютных значений, как нет и независимых от нашего существования сущностей. Эти рациональные компоненты вносятся в мир субъекта оценивающей деятельностью его разума. Отсюда следует такой вывод: из того, что значит объект для меня, вовсе не следует, что он имеет такое же значение и для другого. Это положение легло в основу концепции «языковых игр» Витгенштейна, который хорошо знал философию Пирса.

Эту и другие идеи Пирса популяризовал У. Джеймс. Он усилил прежде всего прагматистский аспект учения об истине. Согласно Джеймсу, всякая теория есть орудие, а не ответ на загадку. Поэтому она и должна оцениваться как орудие: по ее эффективности для достижения определенной цели. Если теория приводит к цели, то мы называем ее истинной, считает Джеймс. Таким образом, истина — это то, что приносит пользу при его практическом применении. Мы можем утверждать, что прагматизм дал много идей для становящегося в ХХ веке деятельностного подхода в науке [10; 11; 12].

Еще больший акцент на развитие этой идеи прагматизма сделал Джон Дьюи. Он сравнивает науку с ящиком для инструментов. Когда человеку нужно выйти из состояния сомнения («проблематической ситуации»), он ищет то, что может ему в этом помочь. Если применив какую-то теорию, он решает свою проблему, значит, теория хорошая. Но это вовсе не означает, что эта теория подойдет другому человеку или для другой ситуации. Ибо не существует универсальных теорий, так как нет абсолютно одинаковых ситуаций. Молотком нельзя пилить доски, а ножовкой забивать гвозди. Но это вовсе не означает, что молоток плохой инструмент. Так же обстоят дела и с научными теориями: их нельзя выстраивать в колонну по одному по степени их истинности. Теорию следует оценивать не с точки зрения ее истинности, а исходя из ее способности решать ту или иную задачу, объясняет Дьюи.

В отличие от своих идейных предшественников Дьюи уделял большое внимание социальным проблемам. Его философия — попытка применить прагматистскую методологию в социологии. Он пишет о бесперспективности попыток создания модели будущего идеального общества, направления усилий людей на реализацию этой утопии. Социальную жизнь он представляет себе как лишенный рациональности хаос, в котором одни события влияют на другие, вызывая третьи. И никакой закономерности тут нет: сегодня на жизнь общества влияет политика, завтра — стихийное бедствие, а через месяц — война [13]. Огромное количество факторов, влияющих на общественную жизнь, делают маловероятными какие-либо долгосрочные прогнозы или общесоциологические законы. Поэтому разум и наука должны помогать решать людям конкретные социальные проблемы, а не создавать утопии.

Литература:

1. Пирс Ч. Начала прагматизма. СПб.: Алетейя, 2000. 318 с.
2. Пирс Ч. Принципы философии. В 2 т. Спб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. 224 с.
3. Аймурзин В. А., Семенова Э. Р. // Философия науки прагматизма // Вестник научных конференций. 2015. № 4–4 (4). С. 12–14.
4. Rakhmatullin R. Pragmatism: general characteristics // Nauka i studia. 2015. Т. 11. С. 152–197.
5. Пятибратов В. В., Рахматуллин Р. Ю. Основы прагматизма // Вестник научных конференций. 2015. № 4–3 (4). С. 113–114.
6. Рахматуллин Р. Ю. Истина как гносеологическая категория // Теоретические и прикладные аспекты современной науки. 2014. № 2–1. С. 156–157.
7. Рахматуллин Р. Ю. Истина: проблема определения // NewsofScienceandEducation. 2016. Т. 6. С. 90–93.
8. Лукманова Р. Х., Столетов А. И. Проблема истины в философии Хайдеггера // Философия и общество. 2008. № 4. С. 166–174.
9. Семенова Э. Р. Проблема понимания в научном познании // NovaInfo.Ru. 2016. Т. 2. № 45. С. 241–245.
10. Семенова Э. Р. Эмпирическое и теоретическое в научном познании // Вестник научных конференций. 2015. № 2–4 (2). С. 135–136.
11. Лукманова Р. Х., Столетов А. И. Об особенностях философского знания // О вечном и преходящем. Сборник научных статей. Уфа, 2012. С. 27–36.
12. Рахматуллин Р. Ю., Хабибуллин Р. М. Эксперимент в научном познании // Молодежь. Образование. Наука. Материалы VI Российской ежегодной научной конференции аспирантов и молодых ученых. Уфа: Восточная экономико-юридическая гуманитарная академия (Академия ВЭГУ), 2011. С. 36–38.
13. Рахматуллин Р. Ю. Историческое знание в контексте философии науки // Вестник ВЭГУ. 2015. № 3 (77). С. 129–137.

Основные термины (генерируются автоматически): Пирс, состояние веры, состояние сомнения, США, абсолютная истина, идея прагматизма, истина, наука, нет, проблема, теория.

Философия прагматизма (Джеймс, Дьюи, Пирс)

Одним из направления философии в зарубежной литературе можно назвать прагматизм, который сложился в 70-х годах 20 века, благодаря деятельности трех ученых: Пирса — «Закрепление верования, «Как сделать ясными наши идеи»; Джеймса — «Закономерность веры от воли», «Прагматизм — начало психологии»; Дьюн — «Принципы психологии», «Опыт и природа», «Психология и педагогика мышления».

Сегодня прагматизм в США является господствующим философским течением. Прагматизм подчинил себе философию образования, сделался полуофициальной философией американского образа жизни.

Формирование концепции прагматизма американцы сравнивали с «каперникайским переворотом», полной реконструкцией философии, считая, что прагматизм идеальный ключ к решению извечных проблем философии.

Центральная задача прагматизма — опустить абстрактные философские понятия на землю и искать смысл философских проблем в их отношении к человеческой жизни. Именно те философские проблемы значимы, которые имеют прямое отношение к человеческой жизни, поэтому они должны излагаться и рассматриваться в терминах человеческого действия и его успешности.

По их мнению человек действует в иррациональном мире. Попытки достигнуть объективной истины бессмысленны, поэтому к любой концепции, к любому понятию, к любой теории и социальным учениям, а также моральным требованиям следует подходить инструментально, с позиции целесообразности конкретных вещей. Что приносит успех то и истинно — это общее понятие этой теории.

В прагматизме выделяются 3 направления:

— Пирс — он выделяет 2 доктрины:
а). «Теория сомнения веры»
б). «Теория значения»

«Теория сомнения веры«, согласно ей — это не отражает реальность в сознании человека, а развитие врожденных инстинктов жизни, т.е. биопсихологическая функция направленная на выработку привычки реагировать на окружающие условия, — эта привычка составляет верование. А достижение устойчивого верования — есть единственная цель мышления. Движение идет не от незнания к знанию, а от сомнения к твердому мнению и устойчивому верованию, которое является основной функцией познающего мышления. Устойчивое верование достигается 3 способами и методами: упорство, которое предполагает придерживаться единожды принятого взгляда. Метод авторитета — опора на распространенные авторитетные суждения и взгляды. Метод априоризма — общие верования, обоснованные безличными доопытными началами.

Субъективизм верований допустим путем принятия Шпотеры, и тем самым обеспечивается единство и всеобщность.

«Теория сомнения веры» обосновывает отказ от понимания познавательной деятельности, как деятельности отражательной по существу и направленной на достижение истинного знания объективной реальности. Познавательная деятельность рассматривается Пирсом как непознавательная деятельность, которая направлена на обеспечение интеллектуального комфорта. Эта теория отрицает наличие у человека познавательного интереса. Т.о. достижение веры влечет за собой пассивность ума, но обеспечивает активность тела, ибо вера с точки зрения прагматика — это привычка действовать.

«Теория значения«- Пирс решал задачу установить значение понятий не в словарном смысле, а в практических действиях человека, т.е. понять идею какого-то термина и сделать ее ясной, поэтому Пирс соотносит понятие с человеком. Без этого нельзя говорить о «значении» в философском смысле. Значение — это, что содержание понятия значит для человека как сообщества людей, т.е. прагматизм осуществил прагматическую трактовку понятий с практическими последствиями действий.

Понятие истины Пирс связывает и отождествляет с успешностью. Истина по его мнению — это будущая полезность для цели. Истина то во что мы верим, или устойчивое верование. А чтобы быть устойчивым, верование должно быть всеобщим, т.е. разделяться всеми заинтересованными в нем.

Джеймс — в центр философии ставит человека, а значение всех философских проблем оценивается по той роли, которую они могут играть в жизни индивида.

Философа должно интересовать не устройство мира, а какое значение он имеет для человека, что следует для него из его знания. Склоняемся мы к тому или иному философскому направлению не из-за его истинности, а потому, что оно в наибольшей степени соответствует нашему умонастроению, эмоциональному состоянию, нашим интересам. Истина по Джеймсу — полезность или успех, а прониатизм, и есть метод улаживания споров. Сознание человека — это избирательная активность, направленная на отбор того, что отвечает целям индивида, их чувствам, настроениям и эмоциям.

По мнению Джеймса необходимо отдать предпочтение не доводам разума, а верить в любую гипотезу и идти на риск. В центре его концепции стоит воля к вере: с одной стороны вера настраивает на убеждения, в совершенную иррациональность и непознаваемость окружающего мира, с другой — помогает комфортно жить в хаосе не связанных событий, плюралистической вселенной. Воля к вере определяет успех человека в теории и практике. Т.к. объекты веры — суть, единственные реальности, о которых можно говорить, но объектами они становятся лишь тогда когда в той или иной вере подвергаются напряжениям или усилиям воли в опыте. Опыт характеризуется как некая совокупность ощущений, эмоций, переживаний. В опыте мы не имеем дело с реальностью, поэтому понятие идеи, теории, созданные в процессе опыта лишены объективного содержания и должны оцениваться прагматически, т.е. с точки зрения практических последствий, поэтому истинность понятий и идей в их полезности.

Систематизировал и превратил в универсальное учение, охватившее педагогику, этику, социологию, историю — это был Дьюи. Осуществил он это на основе науки и демократии. Он разработал логику науки, теорию научного исследования и применил созданный им научный метод к человеческим проблемам во всех сферах общественной жизни. Критикуя, существующую до него философию Дьюи настаивал на том, что единственный путь к решению социальных, практических и теоретических проблем состоит в методе разума и науки, который в отношении к природе и технологии дал уже всем известные блестящие результаты. Он рассматривал научный метод ни как метод познания, а как метод, обеспечивающий успешное поведение человека в мире, объективное знание, которое невозможно. Научный метод Дьюи не признает объективную реальность, как предмет исследования. Он утверждает, что она возникает в процессе познания, поэтому знания о предмете расцениваются как создание реальности. С его точки зрения быть объектом научного исследования. Научное исследование ставит человека в проблематические неопределенные ситуации, задача философии состоит в том, чтобы преобразовать неопределенную ситуацию в определенную, нерешенную проблему в решенную. С этой целью и создаются понятия, идеи, законы, которые имеют инструментальное значение. Наука — это комплекс инструментов, которые используются в тех или иных обстоятельствах, поэтому некоторые ученые прагматизм Дьюи называли инструментализмом. Он включает 5 ступеней исследования:
1. чувства затруднения
2. осознание проблемы
3. пометки ее решения (выдвижение ее гипотезы)
4. развитие идеи, решение ее до имперических последствий
5. наблюдение и эксперимент, которые осуществляются ради решения проблемы

Дьюи вывод: истинным является то решение, которое в наибольшей степени обеспечивает успешность действий человека. Дьюи понимает истину как другие представители прагматизма Пирс и Джеймс.

Прагматизм | Философский словарь

— философское течение, возникшее и получившее наибольшее распространение в США. Своим рождением П. обязан деятельности…

— философское течение, возникшее и получившее наибольшее распространение в США. Своим рождением П. обязан деятельности небольшой группы философов и ученых, собиравшихся в начале 70-х годов XIX в. в Кембридже (штат Массачусетс), названной Пирсом “Метафизическим клубом”. В 1871 Пирс выступил с докладом, содержавшим основные идеи П., а в конце 1878 изложил их в статьях “Закрепление верования” и “Как сделать наши идеи ясными”, опубликованных в “Популярном научном ежемесячнике”. В то время эти статьи остались незамеченными. В 1898 психолог и философ Джеймс в статье “Философское понятие и практические результаты” привлек внимание к идеям Пирса, придав им более популярную форму. После этого П. стал предметом оживленных философских дискуссий. В начале XX в. к П. примкнули Дьюи и Мид. В Англии идеи П. под названием “гуманизм” пропагандировал Ф.К.С. Шиллер, в Италии – Дж. Папини, значительным был интерес к П. в начале века в России, о чем свидетельствуют появившиеся тогда переводы работ представителей прагматизма. В 20-х годах свою версию “концептуального П.” предложил К. Льюис (1883-1964), а в середине века со своеобразным синтезом П. и аналитической философии выступили Куайн и Гудмен. С 70-х годов прагматистские идеи занимают большое место во взглядах Рорти, Дж. Макдермотта, Р. Бернстайна и др.

С самого своего возникновения П. отказался от ряда основополагающих идей предшествующей философии и предложил новый тип философского мышления, исходящий из своеобразного понимания человеческого действия, ставшего той осью, вокруг которой вращаются и формируются все прагматистские понятия и концепции. Поскольку действие в той или иной форме является основной формой жизнедеятельности человека, а само оно имеет преимущественно не инстинктивный или рефлекторный, а сознательный и целесообразный характер, то встает вопрос о тех механизмах сознания, мыслительных структурах, которые обеспечивают продуктивное действие. Такова была постановка вопроса у основателя П. – Пирса. Важная отличительная черта ее состоит также в отказе рассматривать познавательную деятельность в ее отношении к объективной реальности и переносе внимания на внутренние, в значительной мере психологические процессы. Прежде всего Пирс стал говорить не о знании, а о вере (belief – верование, убеждение), понимая под ней готовность или привычку действовать тем или иным способом. Если противоположностью знанию обычно считалось неведение, то Пирс противопоставил вере сомнение, нарушающее привычный ход действия. В результате процесс познания предстал не движением от незнания к знанию, а переходом от сомнения к вере (верованию), однако вере не субъективной, а коллективной или социальной. Объективное знание было заменено социально принятым верованием. Что касается истины, то она была определена Пирсом как общезначимое принудительное верование, к которому по каждому исследуемому вопросу пришло бы беспредельное сообщество исследователей, если бы процесс исследования продолжался бесконечно. Вслед за такой трактовкой природы познания Пирс выдвинул новое понимание значения понятий, которыми оперирует наука. Поскольку всякое действие направлено в будущее и имеет в виду именно его, то рассматривать функционирование понятия нужно не с точки зрения прошлого, а с точки зрения тех последствий, которые может вызывать пользование этим понятием, т.е. с точки зрения будущего. Пирс так сформулировал свой знаменитый “принцип”, или “прагматическую максиму”: если рассмотреть, какие практические последствия, по мнению исследователя, могут быть произведены объектом понятия, то понятие обо всех этих следствиях и будет полным понятием объекта. Другая, более лапидарная формулировка “принципа Пирса” гласит: наша идея вещи есть идея ее чувственных последствий.

Основополагающие тезисы Пирса были развиты Джеймсом в более стройное учение, которое он часто излагал в популярной и вольной форме, иногда приводившей к недоразумениям и упрощенному толкованию его взглядов. Джеймс рассматривал П. как метод и как особую теорию истины. В качестве метода П. был предназначен для улаживания философских и иных споров путем выявления практических последствий каждого учения, их сопоставления и оценки. Используя этот метод, Джеймс, в частности, пытался решить давний спор между материализмом и идеализмом в пользу идеализма, который для него был равнозначен теизму. Согласно Джеймсу, материализм в будущем, пусть отдаленном, предрекает неизбежный крах всего, гибель Земли и человечества со всеми созданиями его духа. С этой перспективой, полагает Джеймс, не может смириться ни один человек. Напротив, идеализм, принимающий существование вечного духовного начала, родственного человеку, вернее его духу, открывает надежду на спасение, на окончательное торжество идеальных и духовных ценностей, столь дорогих людям. Выбор между этими двумя концепциями Джеймс считает возможным осуществить на основании принятого им принципа “воли к вере”. Согласно этому принципу, в случае, если жизненно важный выбор между двумя альтернативными решениями невозможен на чисто рациональных основаниях (что в рассматриваемом вопросе, согласно Джеймсу, как раз и имеет место), человек имеет моральное право сделать этот выбор на не-рациональных основаниях. При трактовке проблемы истины Джеймс отказывается от идущей еще от Аристотеля корреспондентной теории, т.е. от понимания истины как соответствия высказывания или теории объективному положению дел в мире. В отличие от этого Джеймс формулирует прагматистское понимание истины: это успешность или работоспособность идеи, ее полезность для достижения той или иной цели, которую ставит и осуществления которой добивается человек. Поскольку успешное функционирование истины или идеи нуждается в проверке, проверяемость также входит в определение истины. В более широком смысле Джеймс понимает под П. также и мировоззренческую основу своей теории метода и истины. К ней относится то, что он назвал “радикальным эмпиризмом”, т.е. учение об универсальном опыте, иногда понимаемом как “поток сознания”, иногда как “плюралистическая вселенная”. Эта последняя понимается Джеймсом как незакономерная, подвластная случаю, незаконченная, открытая новизне, пластичная. В ней человеку представляется возможность для проявления своей свободы, стремления к новому, неограниченного творчества и экспериментирования. Радикальный эмпиризм означает также правомерность любых вариантов религиозного опыта, а прагматистская теория истины признает такой опыт истинным, поскольку он может оказать большое позитивное влияние на человека. В отличие от тех философов-эмпириков, которые считали, что опыт складывается из отдельных элементов, Джеймс ввел понятие об опыте как непрерывном потоке сознания, из которого мы своими волевыми усилиями выделяем отдельные отрезки или части, обретающие для нас статус вещей благодаря наименованию. Понятие “потока сознания”, выдвинутое почти одновременно с Джеймсом также и Бергсоном, оказало большое воздействие сперва на художественную литературу, а затем и на киноискусство.

В своей версии П. Дьюи также опирался на понятие опыта, рассматривая его, с одной стороны, в более натуралистическом смысле, охватывающем многообразные отношения человека к природе, а с другой стороны, как социальный опыт, преимущественно в его морально-политическом аспекте. Поскольку философия, по Дьюи, возникает не из удивления перед миром, как думали древние философы, а из стрессов и напряжений общественной жизни, именно анализ и совершенствование социального опыта составляют для него главную цель философии. Понимание опыта в философии Дьюи исключало необходимость поиска каких-либо его метафизических оснований, что позволяет современным философам-прагматистам видеть заслугу Дьюи в подрыве эпистемологического фундаментализма. Для Дьюи, действительно, нет неких твердых оснований или “базисных элементов” опыта и знания. Опыт не знает резких разграничений на явления и сущности, на фундаментальное и производное. Любые границы в нем имеют лишь относительное значение.

С 80-х годов наибольшую активность в пропаганде принципов П. и одновременно их новом истолковании (через синтез с идеями “континентальной” европейской философии) проявляет Рорти.

Ю.К. Мельвиль

Хилл Т.Н. Современные теории познания. М., 1965; Рорти Р. Прагматизм без метода // Логос. 1996, № 8; Н. S. Thayer. Meaning and Action. A Study of American Pragmatism. N.Y., 1973; H. Putnam. Reason, Truth and History. Cambridge., 1981; R. Rorty. Consequences of Pragmatism. N.Y., 1982.

33.Основные принципы философии прагматизма и его представители.

Прагматизм (гр.pragma – дело, действие) – название философского воззрения, которое видит наиболее яркое проявление человеческой сущности в действии, и ценность или отсутствие ценности мышления ставит в зависимость от того, является ли оно действием, жизненной практикой. Прагматизм оказал ни с чем не сравнимое воздействие на интеллектуальную жизнь США. Философия прагматизма как нельзя лучше выражает интересы, настроения и в целом мировоззрение американского общества. Прагматизм иногда характеризуют как только лишь утилитарный подход к различным проблемам действительности, но это далеко не так. Рассматривая это направление философской мысли, следует отметить его глубокую взаимосвязь с традициями западной философии, тщательно разработанную собственную понятийную систему, широкий спектр специфических проблем. Устойчивый интерес к проблематике прагматизма безусловно объясняется тем, что в рамках этого направления разработана наиболее влиятельная в XX веке теорий деятельности.

Развитие философского (Ф. Ницше, А. Бергсон) и естественнонаучного знаний (Ч. Дарвин) выявили тенденцию к радикальному пересмотру природы знания и истины: интеллектуальная деятельность стала во все большей степени рассматриваться не как направленное на понятийное воспроизведение объективной действительности, а как средство проектирования успешных действий по достижению определенных целей «заинтересованного субъекта». Эта тенденция получила свое развитие и завершение в философском учении прагматизма, созданном усилиями трех выдающихся американских мыслителей – Чарльза Пирса (1839–1914), Уильяма Джеймса (1842–1910), Джона Дьюи (1859–1952). Ч. Пирс – основатель прагматизма, в основе которого лежат теория «сомнения-веры» и теория значения. Первая основана на так называемой «прагматической вере» Канта. Последний в «Критике чистого разума» замечает, что если надо действовать, но нет полных знаний об обстоятельствах дела, то приходится делать некоторое предположение и верить, что основанное на нем действие будет успешным. Действие, основанное не на знании, а на «прагматической вере» – основа философской доктрины Ч. Пирса, ее суть. Им различаются два состояния сознания: сомнение и вера. Сомнение – колебание между альтернативными решениями, вызывающее неприятное психологическое состояние. Вера – готовность действовать определенным образом, уверенность в успехе. Успешный переход от первого состояния ко второму составляет важнейшую функцию мысли.Теория значения утверждает, что содержание (значение) идеи или понятия состоит в тех практических последствиях, которые они вызывают. У. Джеймс разрабатывает далее эти основополагающие идеи, вводит понятие о воле к вере. Именно волевой момент является основой продуктивной деятельности человека. Обосновывал необходимость религиозной веры, приносящей эмоциональное удовлетворение. Свои философские взгляды называл «радикальным эмпиризмом», подчеркивая их практическую, опытную направленность. Д. Дьюи разработал теорию инструментализма, суть которой в рассмотрении понятий как инструментов для преодоления сомнения на пути к вере. Истина рассматривается как переход от ситуации проблематической к ситуации определенной. По своему значению истина отождествляется с понятием полезность.

Прагматики распространяют утилитарный подход на науку, понятия и категории которой отождествляются с инструментами действия в зависимости от ситуации. Помимо социальной реконструкции наука считается ключевым средством совершенствования опыта с использованием совершенных методов и высоких технологий.

При определении истины прагматики делают акцент на аксиологию, на ценностные характеристики. Истиной объявляется всё, что приносит выгоду, служит действию, она в их понятиях – «полезность».

Философия прагматизма проявляет повышенный интерес к изучению поведения человека. С их точки зрения оно детерминировано верой, привычкой или убеждением. Универсальным способом изменения социума и человека является изменение привычек.

Прагматизм оказал огромное влияние на общественное сознание. Но он ограничивает кругозор человеческими нуждами текущего момента, не позволяя заглянуть в будущее, мешая понять настоящее. Прагматизм, сблизившись с неопозитивизмом, уводил людей от реальности.

Прагматизм — Философская энциклопедия Рутледж

DOI: 10.4324 / 9780415249126-N046-1
Версия: v1, опубликовано в Интернете: 1998
Получено 7 июня 2021 г. с https://www.rep.routledge.com/articles/thematic/pragmatism/v-1

---

Прагматизм — это философская традиция, основанная тремя американскими философами: Чарльзом Сандерсом Пирсом, Уильямом Джеймсом и Джоном Дьюи. Исходя из определения Александра Бейна веры как правила или привычки к действию, Пирс утверждал, что функция исследования заключается не в представлении реальности, а в том, чтобы позволить нам действовать более эффективно.Он критически относился к «теории копирования» знания, которая доминировала в философии со времен Декарта, и особенно к идее непосредственного интуитивного самопознания. Он также был пророком лингвистического поворота, одним из первых философов, который сказал, что умение пользоваться знаками необходимо для мышления.

Использование Пирсом слова Bain было расширено Джеймсом, чьи «Принципы психологии» (1890) порвали с ассоцианизмом Локка и Юма. Джеймс продолжал в своей работе «Прагматизм» (1907), чтобы шокировать философов, говоря, что «Истина»…. это всего лишь прием в нашем образе мышления ». Джеймс и Дьюи оба хотели примирить философию с Дарвином, сделав стремление людей к истине и благу продолжением деятельности низших животных — культурную эволюцию с биологической эволюцией. Дьюи раскритиковал картезианское представление о себе как о субстанции, существовавшем до языка и аккультурации, и заменил его описанием себя как продукта социальных практик (концепция, развитая далее Джорджем Гербертом Мидом).

Дьюи, чьи основные интересы были связаны с культурными, образовательными и политическими реформами, а не с конкретными философскими проблемами (проблемы, которые, по его мнению, обычно требовалось решить, а не решать), разработал последствия прагматизма для этики и социальной философии. Его идеи занимали центральное место в интеллектуальной жизни Америки на протяжении первой половины двадцатого века.

Все три прагматика-основателя сочетали натуралистический, дарвиновский взгляд на человека с глубоким недоверием к проблемам, унаследованным философией от Декарта, Юма и Канта.Они надеялись спасти философию от метафизического идеализма, но также и спасти моральные и религиозные идеалы от эмпирического или позитивистского скептицизма. Их натурализм был объединен с антифундаменталистским целостным взглядом на значение Уилларда ван Ормана Куайна, Хилари Патнэм и Дональда Дэвидсона — философов языка, которых часто считают принадлежащими к прагматической традиции. Эта традиция также имеет сходство с работами Томаса Куна и более поздними работами Людвига Витгенштейна.

Цитирование этой статьи:
Рорти, Ричард.Прагматизм, 1998 г., DOI: 10.4324 / 9780415249126-N046-1. Энциклопедия философии Рутледжа, Тейлор и Фрэнсис, https://www.rep.routledge.com/articles/thematic/pragmatism/v-1.
Авторские права © 1998-2021 Routledge.

Прагматизм | философия | Британника

Прагматизм , философская школа, доминирующая в Соединенных Штатах в первой четверти 20 века, основанная на том принципе, что полезность, работоспособность и практичность идей, политики и предложений являются критериями их достоинств.Он подчеркивает приоритет действия над доктриной, опыта над фиксированными принципами и утверждает, что идеи заимствуют свое значение из своих следствий, а свои истины — из их проверки. Таким образом, идеи по сути являются инструментами и планами действий.

Достижение результатов, то есть «выполнение задач» в бизнесе и общественных делах, часто называют «прагматичным». Термин «прагматический» имеет более резкое и жестокое значение.«Так часто описывают характер американского бизнеса и политики. В этих случаях «прагматичность» несет на себе печать оправдания: политика оправдана прагматически, если она успешна. У знакомых и академических концепций есть общая противоположность ссылкам на авторитет прецедентов или абстрактных и окончательных принципов. Таким образом, в законодательстве судебные решения, которые ориентированы на взвешивание последствий и вероятного общего благополучия, а не на вывод из прецедентов, были названы прагматическими.

Слово прагматизм происходит от греческого слова pragma («действие» или «дело»). Греческий историк Полибий (умер в 118 г. до н. Э.) Назвал свои сочинения «прагматическими», имея в виду, что они должны были быть поучительными и полезными для его читателей. Во введении к «Философии истории » Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) прокомментировал этот «прагматический» подход как второй вид рефлексивной историографии, и для этого жанра он процитировал «Историю мира » Иоганна фон Мюллера ( Англ.пер. 1840 г.). Как заметил американский психолог и ведущий прагматик Уильям Джеймс: «Этот термин происходит от того же греческого слова pragma , означающего действие, от которого произошли слова« практика »и« практический »». Американский логик Чарльз С. Пирс, другой прагматик-пионер, возможно, был первым, кто использовал это слово для обозначения определенной философской доктрины. Но Пирс имел в виду скорее немецкий термин Иммануила Канта, чем греческое слово. Pragmatisch относится к экспериментальному, эмпирическому и целенаправленному мышлению, «основанному на опыте и применимому к нему.В философии образования представление о том, что дети учатся на практике, что критические стандарты процедуры и понимания возникают в результате применения понятий к непосредственно изученным предметам, было названо «прагматическим». В лингвистике «прагматика» относится к подполю, изучающему отношение пользователя языка к используемым словам или другим знакам.

Charles Sanders Peirce, 1891.

Public Domain

Основные тезисы философского прагматизма

В первой четверти 20 века прагматизм был самой влиятельной философией в Соединенных Штатах, оказывая влияние на изучение права, образования, политической и социальной теории, искусства и религии.Можно выделить шесть основных положений этой философии. Однако маловероятно, чтобы какой-либо мыслитель подписался под ними всеми, и даже в вопросах согласия различные интерпретации отмечают мысли и характер основных прагматиков. Шесть тезисов:

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

1. Реагируя на идеализм и эволюционную теорию, прагматики подчеркивали «пластичную» природу реальности и практическую функцию знания как инструмента для адаптации к реальности и управления ею.Существование в основе своей связано с действием, которое некоторые прагматики возвысили до почти метафизического уровня. Поскольку изменения являются неизбежным условием жизни, прагматики обратили внимание на способы, которыми изменения могут быть направлены на благо личности и общества. Следовательно, они наиболее критически относились к моральным и метафизическим доктринам, в которых изменение и действие отнесены к «чисто практическому», на самом низком уровне иерархии ценностей. Некоторые прагматики предвосхищали более конкретную и жизненно важную философию экзистенциализма, утверждая, что только в действии — сталкиваясь с препятствиями, вынуждая делать выбор и заботясь о придании формы опыту, — личность осознается и открывается.

2. Прагматизм был продолжением критического эмпиризма в подчеркивании приоритета фактического опыта над фиксированными принципами и априорными (неэмпирическими) рассуждениями в критическом исследовании. Для Джеймса это означало, что прагматик

отворачивается от абстракции и недостаточности, от словесных решений, от плохих априорных причин, от фиксированных принципов, закрытых систем и мнимых абсолютов и истоков. Он обращается к конкретности и адекватности, к фактам, к действию.… Это означает открытый воздух и возможности природы в отличие от… догмы, искусственности и притворства окончательности истины.

3. Говорят, что прагматическое значение идеи, убеждения или предложения находится в особом классе конкретных экспериментальных или практических последствий, которые возникают в результате использования, применения или развлечения этого понятия. Как прокомментировал Пирс: «Наше представление о чем-либо — это представление о его ощутимых эффектах». Например, два предложения, для которых нельзя различить разные эффекты, имеют просто словесную видимость несходства, а утверждение, для которого невозможно определить определенные теоретические или практические следствия, прагматически бессмысленно.Для прагматиков «не существует столь тонкого различия значений, которое могло бы заключаться в чем-либо, кроме возможного различия в практике». Таким образом, значение имеет прогностический компонент, и некоторые прагматики вплотную подошли к отождествлению значения термина или предложения с процессом его проверки.

4. В то время как большинство философов определяли истину в терминах «согласованности» веры в рамках модели других верований или как «соответствие» между утверждением и фактическим положением дел, прагматизм, напротив, обычно считал эту истину, как значение, должно быть найдено в процессе проверки.Таким образом, истина — это просто проверка предложения или успешная реализация идеи. Грубо говоря, правда — это «то, что работает». Менее грубо и более теоретически истина, по словам Пирса, является «пределом, к которому бесконечные исследования могут привести к научному убеждению». Для Джона Дьюи, основателя инструменталистской школы прагматизма, это убеждения, «подтвержденные» исследованиями.

5. В соответствии со своим пониманием смысла и истины прагматики интерпретировали идеи как инструменты и планы действий.В отличие от концепции идей как образов и копий впечатлений или внешних объектов, прагматические теории подчеркивали функциональный характер идей: идеи — это предложения и ожидания возможного поведения; это гипотезы или прогнозы того, что будет в результате данного действия; они являются способами организации поведения в мире, а не копиями мира. Таким образом, идеи в некоторых отношениях аналогичны инструментам; они эффективны, полезны и ценны или нет, в зависимости от роли, которую они играют в содействии успешному направлению поведения.

6. В методологии прагматизм представлял собой широкое философское отношение к формированию концепций, гипотез и теорий и их обоснованию. Для прагматиков индивидуальные интерпретации реальности мотивированы и оправданы соображениями их эффективности и полезности в служении его интересам и потребностям. Формирование языка и теоретизирование также подчиняются важнейшей цели максимальной полезности в соответствии с различными целями человечества.

Прагматизм: определение и философы

Прагматическая философия Краткое определение

Прагматизм: Доктрина о том, что знания должны использоваться, чтобы действовать на вещи.Идея действительно верна, если она имеет практическую эффективность.

Прагматизм — это теория, согласно которой функция интеллекта состоит не в том, чтобы знать, чтобы найти, а в том, чтобы знать, чтобы действовать. Уильям Джеймс защищал идею истинной только тогда, когда она была доказана, но может ли он утверждать, что идея истинна только потому, что она уже верна. Мы также можем понять, что идея истинна, только если она полезна, что может означать, что любая идея (теория) рождается из практики, то есть абстрактные представления систем рождаются конкретными условиями, которые имеют свое собственное развитие и определить объем их действия.Этот тезис встречается как в случае истории через диалектический материализм, так и в случае психологии знания (Пиаже) и психоанализа, где вкус к истине выражает интерес к другому порядку (например, механизму сублимации).

Объяснения и философы-прагматики

Прагматизм (от греч. Прагматический бизнес) имеет обычное значение («придерживаться реальности») и философское значение («связывать смысл, познание и действие»). Прагматизм — философская школа, основанная в 19 веке философами и учеными, которые выступали против современной метафизики (Гегель) и дихотомии теории / практики (Аристотель, Кант).«Отцами-основателями» являются Пирс, Джеймс, Дьюи, Мид (1850–1950), а «новыми прагматиками» — Рорти , Патнэм, Куайн, Гудман ( 1950–2000). Философия прагматизма, зародившаяся в Америке, подвергалась критике со стороны некоторых европейских философов, таких как Рассел и Поппер, которые обвиняли его в том, что он «философия для инженеров» из-за ее упора на практику. Однако прагматизм — это больше философия, чем набор уникальных философий, о чем свидетельствует множество его собственных вариантов относительно отношений между истиной и смыслом, познанием и действием, наукой, моралью и искусством.Прагматизм также, благодаря Дьюи, является значительным вкладом в философию технологий.

Прагматизм — это прежде всего метод философии, призванный «прояснить наши идеи» (Пирс) и избежать путаницы, соотнося наши идеи с их практическим действием. Основное правило, сформулированное прагматизмом Пирса, гласит: «Посмотрите, какие практические эффекты, которые, по вашему мнению, могут быть произведены объектом вашего дизайна: дизайн всех этих эффектов составляет всю вашу концепцию объекта». Точно так же для Джеймса, если нет практической разницы в эффектах двух разных понятий (например, воды и h3O), то они относятся к одному и тому же.Тем не менее, представители прагматизма разработали множество замыслов, включая ключевую концепцию истины. Для Пирса истина — это состояние убеждений, основанное на совершенной и полной информации, связанной с завершением исследования, проведенного сообществом исследователей, для Джеймса истина — это свойство не объектов, а идей и указывает на завершение процесса проверки. на основе критерия удовлетворения или полезности для человека или сообщества и, наконец, для Дьюи, истина является «гарантией утверждения», которая зависит от способности построить адекватное обоснование утверждения (или утверждения).

Один из разрушителей прагматизма в Европе, Рассел, считал инструментальную концепцию истины (истина как инструмент предсказания, а не копия реальности) логически несовместимой и политически опасной. В этом он говорит, что прагматизм — это «философия для инженеров», ожидающая теории, которые соответствуют желаниям людей действия или людей веры. Что касается Поппера, он считал, что прагматизм ведет к путанице между наукой и технологией, ассимилируя научные теории с простыми правилами вычислений, «правилами вычислений».Современные прагматики, такие как Рорти, в ответ утверждали, что не существует никакого рационального метода исследования, или «Рассуждения о методе» (Декарт), или «Логики научных открытий» (Поппер). Истина и добро не могут быть открыты никаким «методом», научным или философским, но только через обсуждение в человеческом сообществе, результат которого зависит от обстоятельств. Однако для Патнэма, другого неопрагматика, если мы сможем достичь истины, по крайней мере, мы сможем потребовать, чтобы наши утверждения о том, что они имеют рациональную приемлемость, включали в себя ряд оправданий.

Прагматизм Дьюи

Фактически, в отличие от других прагматиков, логика Пирса и психолога Джеймса, Дьюи охватил большинство областей философии, от логики до политики. Логика Дьюи на самом деле является «теорией исследования», исследование — это способность, общая для всех живых существ, человека как животного. Живые существа продолжают переживать ситуацию, образуя единое целое, но в случае разрыва они обязуются восстановить единство и уравновесить ситуацию посредством расследования.Таким образом, изначально определенная ситуация, но которая нарушается из-за того, что она не стала постоянной, трансформируется в новую позицию, определяемую опросом.

Этика Дьюи отвергает общепринятую оппозицию между этикой (основанной на правиле и долге) и телеологией (ориентированной на цель и счастье). Кроме того, по его словам, судебная практика является рефлексивной, а не просто импульсом или привычкой, оценочное суждение является конститутивным (объединение деятельности), относительным (отношения между средствами и последствиями) и исследовательским (использование действия для достижения цели). оценка последствий стоимости).Для Дьюи модель рассуждений для фиксированных и ограниченных средств обследования неадекватна, потому что цели также являются причинами последствий, которые требуют оценки их ценности.

Наконец, политика Дьюи выступила против доктрины либерализма, основанной на понятии отрицательной свободы (отсутствия ограничений), и поддержала положительную свободу (способность быть индивидуальным «я»). Реализация личной свободы в индустриальном обществе требует его участия, консультаций и обсуждения с людьми, а также умного политического контроля над политическими институтами.Демократия для Дьюи — это политическая система, целью которой является защита интересов людей в отношении правящего класса, состоящего из экспертов. Метод демократии — это социальный опрос, предназначенный для изучения обсуждаемых вопросов и разрешения споров.

Dewey — один из отцов-основателей прагматизма, внесший значительный вклад в философию технологий. Он разработал особую философскую историю технологии, выделив три типа объективации.В случае аборигенов, например, нет научного взаимодействия с окружающей их средой, поэтому объективация минимальна. В случае греческих мыслителей, Платона и Аристотеля, цели эксперимента абстрактны и сводятся к объектам вечного знания, так что объективация невозможна. Однако в наше время инструменты и переход от наблюдения к эксперименту делают объективацию не только возможной, но и максимальной. Таким образом, использование технических методов в науке подразумевает обращение с ними и их сокращение, предполагая, что после уменьшения (например, уменьшения содержания воды в h3O) свойствами объекта можно управлять для более широкого использования.

Dewey также защищает широкую концепцию технологии, охватывая как искусство, чем науку. Он отвергает иерархию знания и уверенности, которая ставит на первое место теорию (знание), затем праксис (действие) и, наконец, поэзис (производство). Более того, он отвергает развод между теорией и практикой, которые представляют собой лишь разные фазы интеллектуального исследования: теория — это «лучший акт», практика — это «идея». Дьюи описывает науку как своего рода продуктивную технику, включающую испытания и тесты, в том числе абстрактную математику.Он отвергает противопоставление «изящного искусства» и «искусства и ремесла», которое на самом деле является продуктом различия между целями и средствами. Технологии — это деятельность в мире, вдвое превышающая техническую и социальную адаптацию Дьюи, основанная на науке и разработанная для удовлетворения человеческих потребностей. Однако Дьюи осознавал разрыв между двумя культурами, влияние науки на общество через ее технические разработки. Вот почему он чувствовал, что такая угроза требует контрагентов, что он назвал «моральной технологией».

Позже технология приобрела гораздо более широкий смысл, став синонимом метода расследования. Тем не менее, для Дьюи все, что делают люди, не обязательно означает приспособление к их среде, настолько, что вся человеческая деятельность не является технологией.

В конечном счете, философия, или, скорее, философия прагматизма, отражение американского «духа», является основным направлением и признанным в западной философии, а также значительным вкладом в современную философию технологий.Прагматизм превратил Америку в подлинную философскую традицию, в противоположность европейской традиции, в которой долгое время доминировали категории и иерархии, унаследованные от Аристотеля. Важнейшим вкладом прагматизма, несомненно, является трансформация отношений между теорией и практикой, что вызвало резкое недовольство некоторых представителей европейской философии, которые оценили ее как «философию для инженеров». Причина этого отрицания заключается в том, что инженерный дизайн (эффекты действия) занимает слишком центральное место в ущерб более традиционной эпистемике дизайна (когнитивные причины).Прагматизм открыл путь для своего рода техноцентризма, основанного на общем критерии полезности, который, казалось, противоречил эстетическому идеалу красоты и свободы, дорогому для некоторых европейских философов. Фактически, прагматизм демонстрирует иную, но общую приверженность экспериментализму и инструментализму, но Дьюи — единственный, кто разработал подлинную философию технологии.

Статьи по теме прагматизма

Философия, столь же разумная, сколь и непопулярная

Как справляться с разногласиями — актуальная задача нашего времени.Без основных правил рассмотрения конкурирующих претензий решения принимаются силой и процветают предрассудки.

Прагматизм — это попытка преодолеть эту проблему. С философской точки зрения это означает больше, чем готовность к компромиссу. Он требует особого способа понимания истины, который начинается с изучения того, какие практические различия вносят идеи или убеждения.

Чуть более века назад Уильям Джеймс популяризировал эту философию, прямо заявив, что истинное — то, что «работает».Его современник Чарльз Сандерс Пирс — «отец прагматизма» — не любил эту формулировку, но согласился, что следует начинать с «эффектов» утверждений истины: «Мы не должны начинать с размышлений о чистых идеях — бродячих мыслях, которые бродят по дорогам общего пользования без каких-либо человеческое жилище — но начинать надо с людей и их разговоров ».

Итак, когда доходит до такой, казалось бы, неразрешимой проблемы, как, например, насилие с применением огнестрельного оружия в Соединенных Штатах, прагматик начинает не с исследования природы таких принципов, как свобода и общее благо.Скорее, она или он спросит: что означает защита Второй поправки с практической точки зрения? И каков эффект сопротивления всякому контролю над оружием?

Мы жаждем моральной уверенности, но пожинаем моральное угнетение

Американский политический теоретик Шарлин Хэддок Зигфрид — прагматик, много путешествовавший, с конца 1960-х участвовала в феминистских кампаниях и кампаниях за гражданские права. На этой неделе в Дублине, чтобы выступить на конференции UCD о Джоне Дьюи, еще одном ключевом популяризаторе прагматизма, профессор Зигфрид согласен с тем, что многие люди находят эту философию убедительной, но затем отказываются ее применять.Почему? Потому что, полагает она, им слишком нравится держаться за собственные предрассудки.

«Да, мы жаждем моральной уверенности, — говорит Зигфрид (« Немыслимый »гость на этой неделе), — но мы пожинаем моральное угнетение».

Неужели люди запрограммированы на предубеждение?

Шарлин Хэддок Зигфрид: «У каждого живого существа есть уникальный взгляд на мир.Он не статичен, а развивается со временем во взаимодействии с другими людьми и предметами. По словам Уильяма Джеймса, такие тенденции являются предубеждениями, когда они негативно влияют на себя или других. Они нейтральны или позитивны, когда полезны или двигают общество в лучшем направлении.

«Учитывая эти несводимые множественные точки зрения и ценности, необходимо прислушиваться к другим и объединяться с теми, кто отличается от нас, чтобы сначала открыть, а затем взаимно критиковать и работать бесчисленным множеством способов для взаимного улучшения.Мы должны это сделать, если хотим избежать враждебности и угнетения.

«Изоляция и преувеличенное самоуважение, а также манипулирование и угнетение других достаточно разрушительны, чтобы разрушить узы взаимного уважения, которые допускают общность и полезные социальные взаимодействия».

Как можно уменьшить или устранить предрассудки?

«Это сложнейший вопрос.Я никогда не думал, что когда-нибудь потеряю оптимизм, который был во времена Вьетнама, когда я участвовал в реальных и существенных социальных преобразованиях. Было захватывающе участвовать в таком большом количестве нововведений: в создании первых женских учебных классов; открытие того, что тогда называлось «классической американской философией», для диссидентских голосов, ставящее под сомнение ее происхождение из привилегированной жизни элитных мужчин; и бросить вызов мифу об американской «особенности».

«Но теперь исторические изменения кажутся более преходящими и цикличными.Я долгое время с подозрением относился к власти и иерархическим привилегиям, но теперь они кажутся постоянной чертой человеческого общества, всегда готовой занять свои места на вершине.

«Жизнь маргиналов научила меня, что любую реформу можно вывернуть наизнанку. Освободительные изменения могут привести к противоположному тому, что было задумано. Феминистки могут выступать за равенство женщин или за справедливость, разделяя бремя и награды жизни.Но назовите их «ненавистниками мужчин», и этой клеветы достаточно, чтобы удержать молодых женщин от идентификации с движением, несмотря на то, что они разделяют его ценности.

«Это стало ясно теоретически при реконструкции исторических изменений, но теперь это очевидно повсюду и напрямую влияет на нашу повседневную жизнь.

«Предрассудки не могут быть устранены, но их можно распознать и противостоять, когда и как бы они ни возникали.”

Компромисс — ругательное слово в политических кругах. Как сделать «принципиальные компромиссы »?

«Как я уже сказал, любую многообещающую реформу можно высмеять, чтобы уменьшить и в конечном итоге устранить ее вызов привилегиям, которыми обладают одни, за счет других. Это очень эффективный инструмент, который становится еще более мощным благодаря преднамеренно искаженному эхо-камере, которой являются социальные сети.

Компромисс — это признание того, что ни у кого нет всей правды или единственного блага.

«Компромисс рассматривается как нечто негативное с точки зрения тех, кто верит в абсолютную истину и думает, что он обладает ею. Если вы уверены, что правы, то любой компромисс может только разбавить хорошее и истинное.

«Это еще один аргумент в пользу признания того, что никто не является всеведущим и что мы ограничены нашими перспективами только частью того, что нужно знать, и того, что можно вообразить.Нам буквально нужны другие, чтобы расширить наше собственное понимание и уменьшить наши собственные ограничения.

«Компромисс — это признание того, что ни у кого нет всей правды или единственного блага. Как сказала Джейн Аддамс, работать вместе с другими на равных над многочисленными опасностями, с которыми мы сталкиваемся сегодня, медленнее и неуклюже, чем диктовать сверху вниз, что следует делать, но также с большей вероятностью приведет к лучшим и более удовлетворительным результатам.

«К сожалению, стремление к легким и простым решениям, поддерживаемое медийной рекламой и особыми интересами, часто непреодолимо в безумных условиях современной жизни.И тем не менее, мы должны сопротивляться и усложнять ситуацию, если мы когда-либо хотим найти работоспособные и справедливые решения.

«Принципиальность компромиссов определяется их конечной целью. Идти на компромисс, чтобы отдать предпочтение одной корпорации или бизнесу над другими или ради политической выгоды без учета их более широких последствий — это неправильно. Компромисс в результате обсуждения тех, на кого это повлияет, или их законных представителей — это признание множества точек зрения. , интересы и ценности оперативные.

«Когда целью является справедливость или социальное благополучие, а достигнутые компромиссы отражают разнообразие проблем и средств их достижения, тогда компромисс также справедлив. Как сказал Джон Дьюи, хорошее — это социальное. Это требует некоторого понимания того, что составляет социальность людей в динамичной, экологически взаимозависимой системе отношений ».

Многие политические философы, кажется, тянутся к прагматизму, в то же время рассматривая его как удерживающую философию, пока не появится что-то лучшее.Почему люди сопротивляются принятию прагматизма как философского подхода?

«Они сопротивляются прагматизму, потому что он признает, что все мы подвержены ошибкам, что истины никогда не было, а только работали и переосмысливали, что« добро »- это множество благ, обнаруженных и отвергнутых на протяжении многих столетий и во многих случаях.

«Смертная казнь, например, обеспечивает удовлетворительное завершение тревожной ситуации.Но тем самым скрывается тот факт, что определение вины может быть неправильным — ошибочным из-за сговора, недостаточных или искаженных доказательств или из-за предвзятого состава присяжных. Он отрицает, что наши знания меняются с течением времени, что добро одной эпохи или режима является злом для другого, и отрицает действие привилегий и лишений в наших суждениях.

«Нам не нравится осознавать, что мы развивающиеся, склонные к ошибкам существа, что мы, говоря словами Ницше,« люди, слишком человечные ».”

—-

Спросите у мудреца:

Вопрос: Кто я?

Чарльз Сандерс Пирс отвечает: «Подумайте, какие эффекты, , возможно, могут иметь практическое значение, вы, , воспринимаете как объект вашей концепции .Тогда ваша концепция , этих эффектов — это вся ваша концепция , объекта ».

Content Pragmatism Defended | SpringerLink

В последние годы, отчасти из-за разочарования в некоторых философских кругах по поводу проекта натурализации контента, а отчасти благодаря убедительной поддержке Игана, прагматизм контента привлек значительное внимание, а также критику.Наиболее активное прямое противодействие было высказано Уильямом Рэмси, Карен Неандер и Бектел (2016). ^{Footnote 7}

Рэмси и Неандер используют ту же стратегию, выступая против прагматизма контента. Как мы уже видели, эта точка зрения должна обеспечивать альтернативный путь в философской попытке понять природу и роль репрезентации и содержания, избегая жесткого реализма, элиминативизма и примитивизма — традиционных позиций, которые часто считаются исчерпывающими по отношению к концептуальному пониманию. пейзаж.Неандер и Рэмси утверждают, что это иллюзия: контент-прагматизм не является стабильной позицией и, таким образом, в конечном итоге рушится до одного из традиционных взглядов.

Bechtel, с другой стороны, сосредотачивается на предполагаемом отсутствии описательной адекватности прагматизма содержания при отражении того, как когнитивные ученые используют понятие репрезентации в своих теориях. Я начну с критики Бектела, а затем перейду к критике Неандера и Рэмси.

Описательная точность

Бектел (2016) утверждает, что прагматизм контента противоречит практике когнитивной науки.Кажется, действительно, что когнитивные ученые используют репрезентации не в качестве пояснительных толкований, которые должны быть предоставлены после того, как их теории будут завершены, а, скорее, как направляющие исследования гипотезы о природе состояний и процессов в когнитивной системе. Бектел рассматривает одно тематическое исследование, открытие и развитие теорий пространственного представления в мозге грызунов, которые стали известны как «когнитивные карты» (Tolman, 1948; O’Keefe and Nadel, 1978). В течение десятилетий, последовавших за первоначальным открытием ячеек места, ячеек сетки, ячеек направления движения головы и других процессов, которые играют роль в пространственном представлении и навигации, были обнаружены ( см. Moser et al., 2008). Цель Bechtel — показать против Игана, что постулирование репрезентаций, а не просто глянец, на самом деле включает в себя сильные онтологические обязательства, стимулирует новые исследования и глубоко информирует теоретизирование в когнитивной науке.

… рассмотрение процессов мозга как репрезентаций лежит в основе этих исследовательских проектов по мере их реализации. Исследования сосредоточены на определении того, какие нейронные процессы служат репрезентативными средствами, и особенно на определении того, что они представляют.Исследовательские усилия направлены на то, чтобы ответить на эти вопросы, и было бы трудно понять, почему исследователи реализуют эти проекты, если их целью не было выявление представлений и определение того, что они представляют. (Bechtel 2016, стр. 1289)

Bechtel затем подробно описывает процесс открытий и теоретических разработок, которыми отмечены научные работы в области ячеек места, сетки и направления головы за последние четыре десятилетия. Он использует эту тщательную реконструкцию прогресса в этой области, то, что его мотивировало и что было направлено на объяснение, чтобы доказать, что приверженность реальности представлений была необходима для этого научного проекта.Весь процесс казался бы абсурдным и бессмысленным, если бы разговоры о репрезентации воспринимались просто как пояснительный блеск, а не как захват реальных сущностей в когнитивной системе грызунов. Хотя тщательный подход Бектела к открытию ячеек места, сетки и направления головы представляет исторический и философский интерес, я думаю, что его попытка подорвать прагматизм содержания с помощью этого тематического исследования потерпела неудачу.

Bechtel прав в том, что прагматизм содержания на первый взгляд не является точным с описательной точки зрения.Как он указывает, большая часть когнитивной науки связана с репрезентативной речью. Однако, чтобы его линия возражений была успешной, необходимо показать больше: он должен установить, что разговоры о репрезентации оправданы и существенны, а не являются просто вопросом научного наследия. Рамси (2007), исследуя этот вопрос, приходит к выводу, что последнее чаще всего является истиной: большая часть когнитивной науки работает с чрезмерно слабым понятием репрезентации, основанным на простой причинной корреляции, что он называет понятием «рецептор».’ ^{Footnote 8} Затем он утверждает, что понятие рецептора не позволяет отличить репрезентации от простых причинных реле. Большинство разговоров о репрезентации в когнитивной науке можно было бы заменить разговорами о причинно-следственных связях без потери объяснительной ценности. Апелляция к рецепторным репрезентациям, по Рэмси, не дает нам ничего объяснительно полезного по сравнению с апелляцией к каузально опосредованным состояниям, и поэтому ее следует исключить из теоретизирования в когнитивной науке.

Скептические результаты Рамсея о наличии существенного понятия репрезентации в современной когнитивной науке были решительно опровергнуты Спреваком (2011) и Шагриром (2012), по крайней мере, в том, что касается некоторых областей исследования.Во всяком случае, осторожное замечание, которое настаивает на нас Рамси, остается в силе: разговоры о репрезентации в когнитивных науках, хотя и широко распространены, могут быть в значительной степени пустыми, и мы должны в каждом случае проверять, играет ли он должную объяснительную роль. Тот факт, что когнитивные ученые обычно используют термин « представление », не должен, таким образом, заставлять нас поверить в то, что они на самом деле постулируют существование устойчивых представлений в когнитивных системах — они могут просто говорить о причинных реле и использовать репрезентативные разговоры для его эвристической ценности. .

Более того, тематическое исследование Bechtel полностью соответствует принципам контент-прагматизма. Как указывает контент-прагматик, понятие репрезентации играет решающую роль в когнитивной науке, поскольку оно позволяет нам связать вычислительную экспланантию с дистально индивидуализированной экспланандой когнитивной науки. Для ученых-когнитивистов естественно начинать с когнитивной задачи, которую они хотят объяснить и которая индивидуализирована в терминах взаимоотношений между организмом и окружающей средой — в данном случае — способности грызунов перемещаться в пространстве.Такой выбор объяснительной цели важен для направления научных исследований к открытию вычислительных механизмов, стоящих за подвигом.

Тот факт, что «ранним и неотъемлемым шагом» в когнитивной науке является «использование исследований содержания для помощи в идентификации средств передвижения» ^{Footnote 9} , таким образом, находится в гармонии с прагматизмом содержания. Когнитивная задача, индивидуализированная извне, обычно является отправной точкой для исследования в когнитивной науке: именно выбор экспланандум ограничивает последующее научное исследование.Это не означает, что разговор о репрезентации должен рассматриваться как онтологически обязывающий; это вполне может быть, как настаивает контент-прагматик, полезным способом связать происходящее в когнитивной системе с поведением, которое необходимо объяснить, — пояснительный глянец.

После определения объяснительной цели когнитивные ученые пытаются выяснить, какие внутренние вычислительные процессы могут объяснить поведенческий успех — каковы вычислительные средства, например. в пространственной навигации.Это включает в себя обнаружение того, на какие стимулы реагируют нейроны, а также их причинно-следственных связей с другими нейронами и сетями. Это позволяет ученым-когнитивистам индивидуализировать нейроны и сети, которые являются хорошими кандидатами для реализации вычислительных механизмов, лежащих в основе успешного выполнения когнитивной задачи. Как только правдоподобные кандидаты найдены, можно установить связь между вычислительными механизмами и целью когнитивной задачи объяснения, только приняв их за представление (или, что более слабо, несущее информацию о) сущностях и процессах в среде.

Тот факт, на который неоднократно ссылался Бектел (2016), когнитивные ученые заинтересованы в выяснении того, что представляют собой нейронные состояния, полностью соответствует тому, что придерживается контент-прагматик. Это действительно центральный шаг в попытке индивидуализировать вычислительные механизмы, объясняющие успешное когнитивное поведение. Прагматик содержания не отрицает важность понятия представления в «контексте открытия». ^{Footnote 10} Глянец, который дает представление, не только позволяет нам держать объяснительную цель в поле зрения, но также упрощает понимание роль, которую вычислительные процессы в когнитивной системе играют в успешном выполнении задачи.Однако это не означает, что в «контексте оправдания» необходима онтологическая приверженность когнитивным репрезентациям. Из того, что Bechtel заявляет о ходе исследований в области навигации грызунов, не следует, что необходимо принять твердую реалистическую позицию относительно репрезентации, чтобы отдать должное научной практике. Эта практика также совместима с принципами контент-прагматизма. Таким образом, я утверждаю, что прагматик контента избегает возражений Bechtel из-за точности описания.

Прагматизм и примитивизм

Вторая линия атаки против контент-прагматизма заключается в утверждении, что представление слишком нестабильно, что из-за его нестабильности оно разрушается до одного из традиционных представлений о репрезентативном содержании. Неандер опасается, что прагматизм содержания может превратиться в ту или иную форму дуализма или, скорее, примитивизма. Для прагматика контента, как утверждается, приписывание контента зависит от объяснительных целей и интересов, которые в конечном итоге основаны на намерениях людей.Однако намерения — это состояния с содержанием. Для того, чтобы учетная запись работала некруговым образом, содержание интенциональных состояний, обосновывающих цели и интересы людей, по-видимому, следует рассматривать как примитивное.

Иган настаивает на том, что ее учетная запись нацелена только на репрезентативное содержание (за исключением убеждений и желаний), а не на намеренное содержание пропозициональных установок. Содержание когнитивных состояний паразитирует на намеренном содержании, поскольку именно последнее помогает определять содержание первого.Таким образом, она может избежать приверженности примитивизму, оставив открытым вопрос о природе преднамеренного содержания. Однако, как настаивает Неандер, контентный прагматизм составляет лишь часть проблемы контента, полностью умалчивая о намеренном содержании, от которого зависит репрезентативное содержание. Таким образом, контент-прагматик не может предложить полную теорию того, как контент возможен в нашем мире.

Более того, им придется подписаться под неортодоксальным взглядом на то, как должен развиваться проект объяснения репрезентации.Стратегия, которая обычно считается более многообещающей, заключалась в том, чтобы попытаться дать отчет о более простых когнитивных состояниях, чтобы позже построить на этой основе более всеобъемлющую теорию, возможно, путем добавления дополнительных факторов, чтобы включить интенциональные состояния.

Я считаю, что это справедливые опасения, но они не подрывают прагматизм контента, не говоря уже о том, чтобы привести его к краху в дуализм или примитивизм, или даже в устойчивый реализм в отношении преднамеренного контента. Эта точка зрения не сводится к дуализму или примитивизму, потому что тот вид содержания, к которому оно обращается, помогая определить репрезентативное содержание, является преднамеренным содержанием.Преднамеренное содержание, являющееся содержанием другого типа, вероятно, может быть объяснено другой теорией, нацеленной на эту область явлений. ^{Footnote 11} Более того, прагматику контента не нужно поддерживать строгий реализм в отношении преднамеренного контента. Доступны альтернативные виды преднамеренного содержания. Например, точка зрения Деннета (1981, 1987) Intentional Stance должна учитывать интенциональное содержание пропозициональных установок, не поддерживая тем самым надежный реализм в отношении интенционального содержания. ^{Footnote 12}

Эта последняя строка ответа заставляет перспективы прагматизма контента частично зависеть от судьбы ненадежно реалистичных теорий преднамеренного контента, таких как теория Деннета. Однако это не причина отказываться от прагматизма контента: игра еще не решена, какой подход к преднамеренному контенту в конечном итоге возобладает. ^{Footnote 13}

Прагматизм и элиминативизм

Прагматизм содержания и элиминативизм содержания имеют один решающий элемент: обе точки зрения отрицают устойчивый реализм в отношении репрезентативного содержания.Однако контентный прагматизм и контентный элиминативизм расходятся в столь же важном пункте: в то время как последний выступает за исключение понятия репрезентации из когнитивной науки как не имеющего объяснительной ценности, первый утверждает, что когнитивная наука не может обойтись без него. По мнению контент-прагматика, пояснительный глянец, сопровождающий когнитивно-вычислительное объяснение, не может быть устранен. Ибо глянец с точки зрения репрезентативного содержания играет важную роль, позволяя когнитивной науке объяснить то, что она намеревается объяснить: поведенческий успех в когнитивных задачах.

Как указывает Неандер, контент-прагматизм рухнул бы до элиминативизма, если бы прагматик считал, что будущие достижения в когнитивных науках устранят потребность в глянце. В этом случае пояснительный глянец был бы несущественным эпистемическим устройством, которое нам сейчас нужно из-за относительно ранней стадии научного развития, на которой мы находимся. В будущем, с более полной картиной и лучшим пониманием того, как все это работает с помощью вычислений и в нервном отношении с объяснительным блеском со всем его репрезентативным багажом будет покончено.Если бы этой точке зрения соответствовал контентный прагматизм, то это действительно была бы разновидность элиминативизма.

Напротив, контент-прагматизм считает пояснительный блеск необходимым для когнитивной науки, чего никогда не устранят дальнейшие научные разработки. Хотя репрезентативное содержание не является частью собственно вычислительной теории, оно является важной частью пояснительного толкования, без которого было бы невозможно связать объяснение и объяснение когнитивной науки.Следовательно, контентный прагматизм не уступает место элиминативизму.

Прагматизм и надежный реализм

Самая коварная проблема прагматизму контента — избежать его краха в некую форму надежного реализма относительно репрезентативного контента. Чтобы детально оценить эту проблему, стоит вспомнить существенные различия между реалистами и прагматиками в отношении содержания.

Реалисты считают, что репрезентативный контент отражает некоторые независимые от наблюдателя или разума особенности когнитивных систем. ^{Footnote 14} Несмотря на то, что содержание обычно задается в ходе попыток объяснить когнитивные феномены, предполагается, что их объяснительная ценность зависит от соответствующих, с некоторой степенью точности, свойствам, которыми обладают когнитивные системы, и которыми они будут обладать даже в отсутствие какого-либо разумного существа, обладающего когнитивными состояниями относительно этих характеристик, а также объяснительных целей и практик, в которых используются эти понятия.

Напротив, для контент-прагматика приписывание содержания когнитивным состояниям зависит от концептуального аппарата, который мы, когнитивные ученые, навязываем миру, не будучи приверженными их верности его природе и организации.Содержимое может быть приписано системам как часть наших объяснительных практик, чтобы упростить объяснения, чтобы нам было легче улавливать интересные связи, или просто потому, что рассмотрение некоторых систем как репрезентативных оказывается эвристически полезным, помогая нам разобраться в происходящем. в когнитивных системах. Постулирование содержания делается с прицелом на плодотворность и эвристическую ценность использования этого понятия, а не на то, чтобы оно соответствовало какой-то независимой от наблюдателя особенности мира.Другими словами, по мнению прагматиков, вполне может быть, что понятие содержания не улавливает ничего, чем обладают когнитивные системы, независимо от объяснительных интересов и практик, которые мы привносим в наше научное понимание мира.

Я рассмотрю четыре аргумента, которые призваны показать, что прагматизм содержания, так или иначе, не может обеспечить принципиальную альтернативу реализму в отношении содержания. Я постараюсь обезвредить каждую из них, обеспечивая согласованность и интерес контент-прагматизма как подлинного конкурента в поисках удовлетворительной теории природы и роли репрезентативного контента.Еще раз обратите внимание, что я не утверждаю, что прагматизм содержания является правильной точкой зрения, а только то, что существующие возражения против этой точки зрения не могут подорвать ее согласованность.

Аргумент совместимости Неандера

Неандер утверждает, что основное утверждение прагматика контента, а именно, что приписывание контента относится к объяснительным целям и интересам, полностью совместимо с устойчивым реализмом в отношении репрезентативного контента. Реалист должен придерживаться того, что на самом деле существует окончательный ответ о том, какое содержание на самом деле имеют эти когнитивные состояния.Хотя различные приписывания содержимого возможны, учитывая прагматические соображения, реалист в отношении содержимого должен настаивать на том, что существует одно (или, самое большее, несколько) приписывание содержимого, которое действительно дает его правильное, что на самом деле говорит что-то правдивое об этом когнитивном состоянии. Тот факт, что контент приписывает — акцент присутствует во всем аргументе Неандера — разнообразен, не является причиной для прагматизма в отношении контента. Конкурирующие приписывания совместимы с реализмом контента.Думаю, Неандер прав.

Однако наличие конкурирующих приписываний не является решающим принципом контентного прагматизма. Контент-прагматик гораздо более решительно заявляет, что нет ничего, кроме приписывания контента. Нет факта о том, что представляет собой когнитивное состояние, которое является отдельным и независимым от практик приписывания, основанных на прагматических соображениях. Не факт, что различное приписывание содержания возможно при различных объяснительных интересах, которые должны мотивировать прагматика содержания.Как правильно указывает Неандер, это совместимо с реалистичной картиной. Что несовместимо с этой картиной, так это еще одно утверждение о том, что не существует факта о том, что представляет собой когнитивное состояние — возможны различные приписывания содержания, все из которых могут играть решающую роль в разных объяснительных толкованиях (или даже в одном и том же ), без каких-либо онтологических утверждений о когнитивных состояниях, имеющих репрезентативное содержание.

Это, конечно, всего лишь концептуальное разъяснение принципов контентного прагматизма.Он не рассматривает мотивацию отстаивать точку зрения и не защищает ее убедительность.

Рэмси против аргумента экологической нейтральности

Аргумент, который играет важную роль для Игана в мотивации контент-прагматизма, — это аргумент нейтральности вычислительной индивидуации в отношении окружающей среды. Иган (2009, 2014b) показывает, что вычислительные механизмы, которые способствуют когнитивной задаче в одном типе организма в одном типе среды (скажем, вычисление формы из затенения), могут быть перенесены в другую среду или другой организм и играть различную роль. (скажем, на прослушивании), несмотря на то, что они по-прежнему вычисляют ту же математическую функцию.Таким образом, разное репрезентативное содержание приписывается одному и тому же вычислительному механизму, когда он встроен в разные организмы и среды. Этот факт, по мнению Игана, противоречит строгому реализму в отношении контента — он показал бы, что репрезентативное содержимое не является существенным для вычислительных механизмов, поскольку приписывание первого сильно меняется, когда последние остаются фиксированными, и изменяется только контекст внедрения.

Рэмси недавно утверждал, что этот аргумент не годится.Я считаю, что он прав — в нынешнем виде аргумент Игана не дает оснований отдавать предпочтение прагматизму содержания над реализмом содержания. Поскольку тот факт, что один и тот же вычислительный механизм, вычисляя одну и ту же математическую функцию, может иметь разное содержание, будучи внедренным в разные организмы и разные среды, не ставит под угрозу то, что он имеет достаточно определенное содержание в реальных организмах, в которые он встроен. Правдоподобно выбранные для функций, которые они вычисляют, потому что они способствовали успешному поведению в определенных видах организмов и типах окружающей среды — альтернативное содержание, которое они могли бы дать другим эволюционным историям или различным контекстам встраивания, таким образом, не имеет значения.

Чтобы избежать возражений, контент-прагматик должен быть более радикальным в своих утверждениях. Они должны утверждать, что репрезентативное содержание приписывается различным вычислительным состояниям и процессам и различным их комбинациям, учитывая разные контексты и когнитивные задачи в одном и том же типе организма и в одном и том же типе окружающей среды; и это связано с эвристическими и прагматическими соображениями, связанными с нашими интересами и практикой. Если это так, то контент не является существенным для вычислительных состояний даже в одном и том же организме в одной и той же среде — результат, который трудно согласовать с надежным реализмом в отношении содержания, учитывая значительную неопределенность содержания и индивидуализации носителя в следующих контекстах. ^{Footnote 15} Это в значительной степени эмпирическая гипотеза, которую только эмпирическая работа может подтвердить или опровергнуть. ^{(сноска 16) (прагматический) взгляд на роль репрезентативного содержания в когнитивной науке.}

Спор от отчаяния

Еще одно возражение против контент-прагматизма состоит в том, что он является радикальным ревизионистом научной практики prima facie . Утверждается, что твердый реализм в отношении содержания является позицией по умолчанию, и поэтому бремя доказательства лежит на прагматике. То есть прагматик должен показать, что реализм содержания ложен или, по крайней мере, сомнительный, призывая, таким образом, к исследованию альтернативных путей.

Как уже указывалось в разд. 3.1, такая аргументация проблематична.Научная практика, хотя очевидно приверженная онтологической реальности репрезентативного содержания, совместима с ходом, рекомендованным контент-прагматиком, а именно с отнесением содержания к объяснительному лоску. Если верить ученым на слово, это может ввести в заблуждение — разговоры о репрезентации могут не относиться к здравым понятиям репрезентации; и, утверждает контент-прагматик, разговоры о репрезентации не обязательно должны быть онтологически обязательными. Так что утверждение, что контент-прагматизм является ревизионистским, слишком поспешно и слишком опрометчиво.Действительно, мотивация Иган к разработке своей версии контент-прагматизма проистекает из тщательного изучения работ в области вычислительной психологии и нейробиологии, проделанных такими людьми, как Дэвид Марр, Реза Шадмер и Стивен Уайз. Контент-прагматизм претендует на то, чтобы быть «научной позицией по умолчанию», как и контент-реализм, несмотря на кажущееся обратное. Ученые обычно довольствуются использованием концептуального аппарата, который приводит к успешному теоретизированию и предсказанию, не беспокоясь об онтологическом статусе этого аппарата, чтобы мы могли определить, одобряют ли они реализм содержания или прагматизм содержания.

Самое главное, что существующие устойчивые реалистические теории контента сталкиваются с огромными трудностями при доставке того, что они намеревались предоставить. Надежные реалисты надеются предоставить натуралистические условия, которые придают достаточно определенное содержание когнитивным состояниям и процессам (например, Dretske 1981, 1988; Millikan 1984; Fodor 1987). Представления рассматриваются как идентифицируемые, повторяемые и составляемые когнитивные структуры, которые имеют определенное содержание из-за их положения в особых натуралистических отношениях с тем, что они представляют в мире (Fodor, 1975).Однако такие теории до сих пор не смогли предоставить отчеты о содержании, которые удовлетворительно касались бы либеральности репрезентативного статуса, проблем неопределенности и искажения фактов. Я полагаю, что это самая мощная мотивация для разработки альтернативы устойчивому реализму в отношении содержания с прагматической точки зрения — то, что Неандер называет «аргументом от отчаяния».

Я не буду повторять здесь богатую дискуссию, которая, особенно в 80-х и 90-х годах, исследовала надежные реалистические теории содержания и их недостатки.Я скорее просто укажу на хорошо известные проблемы, мешающие этим теориям.

Во-первых, есть вопросы относительно либеральности понятия репрезентации, которая следует из надежных реалистических представлений. Предлагаемые натуралистические сокращения репрезентации делают так, что состояния и процессы небиологических систем, а также очень простых биологических систем считаются репрезентативными. В тех состояниях, которые реалистические теории определяют как репрезентативные, нет ничего специфически когнитивного или ментального (Burge, 2010; Morgan, 2014).Отсюда следует, что репрезентации широко распространены и не имеют особой познавательной ценности, «принижая» понятие репрезентации и нанося ущерб его объяснительной ценности в когнитивных науках.

Во-вторых, что еще более ужасающе, надежные реалистические теории не смогли обеспечить удовлетворительных условий для наделения определенным репрезентативным содержанием. ^{Footnote 17} В литературе обсуждалось несколько проблем неопределенности, многие из которых не были удовлетворительно решены, в том числе: проблема ошибки (Fodor 1984), проблема дистальности (Dretske 1986), неопределенность Quinean (Gates 1996), и функциональная неопределенность (Fodor 1990).

Неопределенность содержания широко рассматривается как серьезный недостаток теорий содержания. Неопределенность ставит под угрозу объяснительную роль, которую репрезентация должна играть в когнитивных науках. Если мы не можем определить хотя бы с некоторой степенью точности содержание репрезентативного состояния, обращение к репрезентации для объяснения конкретного поведения теряет большую часть своей ценности. Более того, неопределенность содержания ставит под угрозу возможность дать отчет об искажении фактов, что обычно считается важным требованием для удовлетворительной теории содержания (Cummins 1996).Учитывая неопределенность, в большинстве случаев можно найти некоторый контент, который правильно представляет его.

Второй шаг аргументации от отчаяния состоит в том, что контентный прагматизм может преуспеть там, где надежные реалистические теории терпят неудачу.

Контент-прагматизм действительно имеет инструменты, позволяющие избежать проблем неопределенности, от которых страдают надежные реалистические теории. Во-первых, неопределенность содержания представляет собой проблему только в том случае, если существует приверженность существованию когнитивных состояний, которые по существу несут содержание.Прагматик содержания может отрицать, что репрезентативное содержание является реальным свойством когнитивных состояний, и отвергать точку зрения, согласно которой когнитивные состояния по существу индивидуализированы своим содержанием. Во-вторых, репрезентативное содержание, являющееся частью пояснительного толкования, приписывается с учетом прагматических соображений. В зависимости от объяснительных целей и интересов одному и тому же когнитивному состоянию может быть приписано различное конкретное содержание. Детерминированность достигается, если и в той мере, в какой она является объяснительно полезной по сравнению с соответствующими прагматическими соображениями.Аналогичным образом обрабатывается искажение фактов. Только при наличии определенного прагматического фона, в котором был сделан выбор, какой контент приписать определенному вычислительному состоянию, могут быть оценены вопросы о репрезентативной правильности или искажении.

В общем, аргумент от отчаяния дает нам веские основания рассматривать контент-прагматизм в качестве серьезного кандидата; неудачи нынешних надежных реалистических подходов, которых не разделяет контент-прагматизм, ставят последние если не в преимущество в общей дискуссии, то, по крайней мере, в равные условия.Аргумент отчаяния нельзя просто отбросить.

Glossing Reality

Последний аргумент против прагматизма содержания, который я рассмотрю, я считаю, также наиболее опасный. Он решает решающую проблему, с которой приходится сталкиваться контентному прагматизму, а именно дает основания рассматривать репрезентативное содержание как объяснительное, при этом отказываясь от онтологической приверженности понятию. То есть контент-прагматик должен ответить на насущный вопрос: если разговоры о репрезентативном содержании нельзя исключить из когнитивной науки даже после будущего прогресса, зачем тогда отвергать идею о том, что приписывание контента фиксирует что-то реальное о когнитивных системах?

Критики контент-прагматизма утверждают, что он не может оправдать разрыв между объяснением и онтологией, лежащий в основе взгляда. ^{Footnote 18} Важно отметить, что это перелом не общего характера; она не применима ко всем или даже к большинству научных постулатов — позиция, характерная для полномасштабного научного прагматизма. Судя по свету контент-прагматизма, разрыв проявляется в репрезентативном содержании, но не в других научных объектах, таких как вычислительные машины и процессы. На самом деле, руководящая идея состоит в том, чтобы придерживаться реализма в отношении последнего и переходить к прагматизму в отношении первого. Прагматики контента должны предоставить принципиальные основания полагать, что понятие, которое невозможно исключить с точки зрения объяснения в когнитивной науке, — репрезентативное содержание, — не следует рассматривать как онтологически обязывающее; в то время как другие предполагаемые объяснительно неразрешимые понятия — такие как вычислительные механизмы — следует рассматривать именно так.Без указания таких принципиальных причин, на которые настаивает критик, контентный прагматизм неоправдан. Зачем ставить границу прагматизма / реализма именно здесь, а не где-то еще, или не ставить вовсе?

Я думаю, что есть хорошие, хотя и несостоятельные, мотивы для размещения границы прямо здесь. Когнитивная наука стремится предоставить полностью натуралистическое описание того, что такое познание и как оно работает. Понятия, натуралистическая ценность которых сомнительна, не должны составлять собственно теорию, так как это может поставить под угрозу научный статус данной области.Представление и содержание явно проблематичны в этом отношении. Действительно, как из-за своего очевидного сопротивления натурализации, так и из-за их объяснительной роли в когнитивной науке философы так старались пробовать и давать надежные натуралистические трактовки этих понятий.

Около сорока лет целенаправленных усилий, однако, не дали большого успеха, как следует из «аргумента от отчаяния». Таким образом, остается открытым вопрос, будут ли когда-нибудь натурализованы репрезентация и содержание, по крайней мере, так, как этого хотел бы устойчивый реализм.Я полагаю, что этого фундаментального сомнения достаточно, чтобы оправдать скептицизм в отношении реалистического подхода к этим представлениям. Крайне важно, чтобы оправдать карантин репрезентативного контента прагматически мотивированным, ненатуралистическим толкованием. Возможно, будущая работа даст нам столь желанную натурализацию репрезентативного содержания. В таком случае контентный прагматизм, вероятно, потеряет большую часть своей мотивации. Однако до наступления этого счастливого дня, если он наступит, контентный прагматизм оправдан в своем проекте, направленном на другой путь — альтернативный способ увидеть роль репрезентативного контента в когнитивной науке, т.е.е. не как часть собственно натуралистической теории, а как часть дополнительного ненатуралистического объяснительного сооружения, построенного нами для нас в свете наших интересов, возможностей и целей.

Однако это только первый шаг ответа на возражение. До сих пор я показал только, что, учитывая наши текущие знания, репрезентативное содержание, возможно, лежит за пределами того, что мы должны онтологически совершить. Соображения, аналогичные приведенным выше, предполагают, что, как того требует контент-прагматизм, вычислительные механизмы должны быть найдены на внутренней стороне этой границы.Для конкретных вычислений, то есть вычислений в физических системах, кажется гораздо более многообещающим кандидатом на натурализацию, чем репрезентативное содержание. Несмотря на некоторый ранний скептицизм относительно перспектив натурализации вычислений (например, Putnam 1988; Searle 1992), недавние предложения гораздо более надежны, в частности механистическая точка зрения (Piccinini 2015; Milkowski 2013; Fresco 2014). Если конкретные вычисления — это естественное явление, нет никаких препятствий для их появления в научных теориях. Таким образом, судьба контентного прагматизма зависит от того, будет ли конкретное вычисление, в отличие от репрезентативного контента, удовлетворительно натурализоваться.

В целом, есть правдоподобные, хотя и безусловно несостоятельные причины полагать, что вычислительные состояния и процессы являются приемлемыми компонентами натуралистической истории о познании. И есть столь же правдоподобные и столь же несостоятельные причины полагать, что репрезентативное содержание таковым не является. Этого достаточно для обоснования в текущем состоянии игры, что локализованный разрыв между объяснением и онтологией может упасть там, где, как утверждает контентный прагматизм, есть; хотя это может оказаться неверным с учетом будущих событий, это не бессвязная или необоснованная позиция.

Даже если допустить, что существуют убедительные причины для сохранения локализованного разрыва между объяснением и онтологией, который защищает контентный прагматизм, критик все же может не быть удовлетворен, и это правильно. Пока что контентный прагматизм, кажется, опасно заигрывает с элиминативизмом. Таким образом, возникает животрепещущий вопрос: если репрезентативное содержание — плохой кандидат для фигурирования в натуралистической теории познания, почему бы не избавиться от этого понятия полностью, как рекомендует элиминативист?

Чтобы успокоить это беспокойство, прагматизм содержания напоминает нам, что репрезентативное содержание никогда не может быть исключено из пояснительного глянеца из-за природы объяснения в когнитивной науке.Поскольку эти объяснения характеризуются как когнитивные способности, имеющие отношение к устойчивому успешному взаимодействию между организмом и окружающей средой, единственный способ сделать вычислительное объяснение убедительным объяснением этих способностей — это рассматривать их компоненты и процессы как репрезентации тела. и окружающая среда. Приверженность строгому реализму в отношении содержания не следует, как и исключение понятия из объяснений в когнитивной науке.

Контент становится непреодолимым с точки зрения объяснения, когда мы рассматриваем физические системы как когнитивные системы, тем самым приводя в действие наши объяснительные интересы в осмыслении их поведения, понимаемого, в свою очередь, как выполнение когнитивных способностей. Только когда мы принимаем конкретную перспективу — «позицию» — по отношению к физическим системам, репрезентативный контент становится чем-то, без чего мы не можем обойтись, не делая очевидным, как вычислительные процессы объясняют поведение, характеризуемое как когнитивное.Принятие такой позиции приносит с собой множество прагматических факторов, которые определяют описание содержания в прагматической картине. Следовательно, тот факт, что, как утверждает прагматик по содержанию, объяснительный глянец в репрезентативных терминах никогда не будет устранен из когнитивной науки (хотя он может претерпевать изменения по мере развития науки), не означает, что содержание соответствует некоторому свойству, которое когнитивные системы и их внутренние состояния действительно обладают.

Таким образом избегается коллапс в реализм содержания.В то же время предотвращается коллапс в элиминативизм: объяснение когнитивной науки требует, чтобы содержание было приписано (некоторым) из их объяснения , чтобы мы могли понять, как последние позволяют первое. Мы получаем то, чего, как опасался критик, не должно было быть: объяснительная неизбежность содержания без онтологической приверженности, т. Е. локализованный разрыв между объяснением и онтологией, отстаивающий содержание прагматизма. Этот ответ имеет очевидный недостаток: он делает репрезентативное содержание паразитическим по отношению к намеренному содержанию, участвующему в соответствующем рассмотрении перспективы, чего не предлагает контент-прагматик.Однако, как мы видели выше, существуют возможные ненадежные реалистичные объяснения преднамеренного содержания, которые совместимы с духом контент-прагматизма в отношении репрезентативного содержания.

Cybrary прагматизма

Фредерик Л. Уилл

Все его книги и сопутствующие материалы о его прагматическом реализме были размещены Кеннетом Вестфалом здесь:

http://illinois.academia.edu/FrederickLWill

Американский институт философской и культурной мысли

Американский институт философской и культурной мысли, расположен недалеко от Карбондейла, штат Иллинойс, способствует изучение философской и культурной мысли в Америке путем сбора и архивирование литературных и образовательных ресурсов, обеспечивая доступ к эти ресурсы для научных исследователей и распространение образования об американской философской и культурной мысли.AIPCT поддерживает организована архивная библиотека, состоящая примерно из 35000 подаренных книги и сборники бумаг, а также купленные предметы за денежные пожертвования. AIPCT поощряет использование этих исследовательских материалов разрешая ученым получить к ним доступ в Институте, расположенном недалеко от Карбондейл, штат Иллинойс. AIPCT также будет способствовать развитию других видов научных мероприятия, такие как семинары, информация о веб-сайтах, онлайн-конференции, и академические публикации, связанные с его образовательной миссией.

Современный прагматизм Обзоры книг Последние книги доступны для рецензирования. Рецензии на книги обычно составляют от 1000 до Объем 1500 слов, приветствуются более длинные рецензии на тома собранных глав. Чтобы получить задание на рецензию на книгу, напишите по адресу [email protected]. чтобы получить рекомендации по стилю. Посетите домашнюю страницу журнала в Brill: www.brill.com/products/journal/con Contemporary-pragmatism

СОБЫТИЯ

Посмотреть календарь Общества Пирса и SAAP календарь.

ПРИЕМ ДОКУМЕНТОВ
Летний семинар по будущему философской практики:

Университет Северной Каролины в Эшвилле
Пятница, 14 июля 2017 г. — воскресенье 16 июля 2017 г.

КРАЙНИЙ СРОК ДЛЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ РЕЗЮМЕ: Понедельник, 15 мая 2017 г.
Мы приглашаем подавать тезисы (600 слов), чтобы прочитать 30-минутный доклад на Основная программа. Местные хозяева — Брайан Э. Батлер и Грейс. Кэмпбелл. Они собирают отрывки из 600 слов для комитета. рассмотрение.Пожалуйста, отправляйте свои предложения на его адрес ([email protected]). Он также может ответить на вопросы о местных условиях проживания.

Тема:
Этот летний семинар объединяет «континентальный конгресс» философов и других заинтересованных сторон, чтобы обсудить будущее философская практика (в академии и за ее пределами). Мы заинтересованы в любом бумажном предложении, которое связано с нашей темой, в целом истолковано. Например:

Генеалогия проблем, стоящих перед профессиональной философией
Философия, выходящая за рамки традиционной философии
Экономика практикующей философии (e.грамм. философский коучинг и другие модели)
Роль общественной философии в эпоху неопределенности
Пересечения, деколонизация и другие альтернативы мейнстриму Философия
Чтение, преподавание, практика: курс философии в двадцатке First Century

Помимо обычного расписания конференций, проводятся другие мероприятия. планируется, например:

Панель Общества философов Америки (SOPHIA). СОФИЯ проведет панель предназначена для ознакомления людей с тем, что мы делаем.Миссия SOPHIA — создавать сообщества философского разговора на местном, национальном, и онлайн. Мы пригласим ключевых членов местного сообщества поговорить о «Этике в конце жизни». Мы начнем наше обсуждение с краткое прочтение: «Все кончено, Дебби», на основании которого мы все будем на той же странице. Для получения дополнительной информации о SOPHIA и нашей панели посетите PhilosophersInAmerica.com или электронное письмо исполнительному директору Эрику Томасу Веберу на [email protected].

Рабочая группа экспериментальной программы по философии: рабочая группа, возглавляемая Леонард Вакс и Эли Крамер встречаются на выходных, чтобы спланировать основы для новой пилотной философской программы.Цель — создать программа, которая может решить структурные, фискальные и экономические проблемы столкнувшись с текущей профессиональной моделью занятия философией. Рабочий группа создаст руководящий комитет, который продолжит работу после собрания. Семинар пилотной программы по философии начнется с вечера. вводная встреча в четверг 13 июля 2017 г. Если вас интересует участвующие в рабочей группе, свяжитесь с Эли Крамером по адресу [email protected]. Более подробная информация о расписании рабочих групп будет представлена ​​в Май Июнь.

Американский институт философской и культурной мысли (AIPCT) (www.americanphilosophy.net) проведет информационную и дискуссионную панель о будущем культурная мысль в целом, возглавляемая Рэндаллом Осье из Южного Иллинойса Университет Карбондейла.

редакционная

Затмение прагматизма?

О «затмении» прагматизма много говорилось в период становления аналитической философии. наибольшее господство с 1950 по 1990 гг.Миф надо исправлять: прагматизм никогда не затмевали. В то время как прагматизм был заметным конкурентом с соперничающими неоидеализмами и новыми реализмами в течение первых двух десятилетий 20-го века. века, прагматизм имел мало представителей на двадцати ведущих факультетах философии. Уже довольно маргинализованные в 1920-х и 1930-х годах горстка профессоров-прагматиков такие как Дьюи в Колумбии и Мид в Чикаго, поощряли многих своих студентов изучать психологию, социологию, антропологию, лингвистику, образование и экономику.Многие из лучших молодых умов, склонных к прагматизму, сильно повлияли на общественные науки 1940-1980-х гг.

На философских факультетах прагматизм оставался на обочине. Однако Гарвард и Колумбия по-прежнему была довольно прагматичной и продолжала дебаты. C.I. Льюис, Мортон Уайт и У. Куайн из Гарварда вместе с Эрнестом Нагелем, Сигни Моргенбессер, и Исаак Леви из Колумбийского университета, каждый преследовал какие-то прагматические темы.Многие из их учеников в свою очередь защищали избранные прагматические взгляды, сильно разбавленные и преобразованные, но все еще согласуется с прагматическим натурализмом (например, взгляды, представленные в Патнэме, Дэвидсоне, Деннет, Черчленд и т. Д.). Дополнено усилиями философов-отступников-аналитиков. таких как Ричард Рорти, прагматизм оставался маргинальным, но все же очень мощным и защищенным несколькими крупными фигурами на известных философских факультетах.Посещение Подробности в Центре генеалогии. Когда философия стала более междисциплинарной в 1990-е годы он сталкивается с лингвистикой, антропологией, когнитивной наукой, семиотика и т. д. вернули ее в соприкосновение с процветающими прагматическими взглядами.

Таким образом, прагматизм был небольшой, но действенной философией до и после Мировой войны. II. Его современная жизнеспособность усиливается благодаря возвращению философии к социальные и когнитивные науки.- Дж. С.

Откуда берутся прагматики?

Около 300 ученых включены в списки профессоров философии Cybrary. чьи исследовательские и педагогические интересы включают прагматизм. Откуда они пришли? Какие докторские программы выпускают выпускников, которые узнали о прагматизме и сохранили что интерес к их карьере? The Pragmatism Cybrary не будет оценивать программы PhD по качество или трудоустройство, но эти цифры позволяют сделать собственные выводы.Примечание что большинство из этих программ стали прагматиками на протяжении поколений.

Колумбийский университет, 19. Университет Фордхэма, 14. Университет Южного Иллинойса, 13. Университет Вандербильта, 12. Государственный университет Пенсильвании, 11. Чикагский университет, 11. Университет Сент-Луиса, 10. SUNY в Стоуни-Брук, 10. Университет Нотр-Дам, 10. Йельский университет, 10. Бостонский университет, 9. Гарвардский университет, 9.Принстон Университет, 8. Пенсильванский университет, 8. Университет Эмори, 7. Университет Пердью, 6. Техасский университет, 6. Бостонский колледж, 5. Клермонтский университет, 5. Университет Лойолы, Чикаго, 5. Университет Майами, 5. Университет Орегона, 5. Городской университет Нью-Йорка, 4. Тулейнский университет, 4. Univ. Иллинойса в Урбана-Шампейн, 4. Мичиганский университет, 4. Университет Западного Онтарио, 4.

В центре внимания: прагматизм в философии разума

Прагматизм был исходной функциональной психологией и когнитивной наукой, которая (1) объясняет интеллект с точки зрения преднамеренного целенаправленного поведения, и (2) объясняет знания как успешные предсказания о манипулировании природой.Опыт и ум не ограничиваются и не сводятся к мозговым событиям — опыту, сознанию и т.п. развиваются естественные системы взаимодействия организм-среда.

Вы можете прочитать защиту некоторых или всех этих принципов в недавних работах Энди Кларк (Эдинбург, Великобритания), Сьюзан Херли (Бристоль, Великобритания), Альва Ноэ (Калифорнийский университет в Беркли, США), Марк Роулендс (Хартфордшир, Великобритания) Роберт Уилсон (Альберта, Канада) и Тид Роквелл (Сонома, США).
— Дж. С.

прелюдий к прагматизму: к реконструкции философии | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Книга Филипа Китчера состоит из серии эссе, иллюстрирующих применение прагматических идей к широкому кругу тем. В более ранних статьях обсуждаются метафизические вопросы о реализме и натурализме, природе истины и философии математики.Другие разнятся гораздо шире, касаясь вопросов метаэтики и применения этических идей к жизненно важным вопросам. Эти темы включают характер религиозного опыта и вопросы секуляризма и атеизма; также обсуждаются такие темы, как «Образование, демократия и капитализм».

Книгу легко понять как просто собрание глав по самым разным темам, но это гораздо больше, чем это. Он предлагается как защита прагматизма или, что лучше, как ранний этап в развитии систематической защиты особого вида прагматизма.Термин «прелюдии» в названии выбран тщательно: Китчер еще не готов представить систематическую защиту прагматизма, но он убежден в философской важности пересмотра прагматических идей. Он стремится к реконструкции философии и считает, что работы прагматиков, особенно Джона Дьюи, предоставляют материалы для этого проекта реконструкции. Китчер отмечает, что на протяжении большей части двадцатого века прагматизм, казалось, был в тени. Классические прагматики оказались маргинальными фигурами в истории философии; мало кто ожидал, что они внесут разумный вклад в решение современных проблем, и даже слово «прагматизм» редко использовалось в вежливой компании.

Теперь все изменилось. Серьезные научные попытки понять работы Чарльза Сандерса Пирса, Уильяма Джеймса и Джона Дьюи теперь широко распространены и признаны ценными; понимание того, как эти философы понимали свои проблемы, может способствовать пониманию наших проблем. Более того, важные современные мыслители теперь готовы называть себя прагматиками и находить этот термин ценным для характеристики современных течений в философии.Прагматические деятели входят в число ведущих фигур философии: Ричард Рорти, Хилари Патнэм, Роберт Брэндом, Хью Прайс и Филип Китчер. Есть также книги, посвященные «новым прагматикам». Как видно из названия, Китчер предоставляет серию предварительных исследований, которые предоставляют ресурсы для более систематического взаимодействия с прагматизмом. К какому прагматизму должны нас подготовить эти прелюдии?

Важно, чтобы первая глава была озаглавлена ​​«Важность Дьюи для философии (и для многих других целей)».Китчер начинает свое предисловие со слов: «Классический прагматизм есть. . . не только самый важный вклад Америки в философию, но и одно из самых значительных достижений в истории [философии] ». (стр. xi). Его вступительные описания работ Дьюи дают читателю основу для того, что является отличительным и важным с его точки зрения прагматизма. В то же время Китчер подчеркивает некоторые из наиболее важных различий между аналитической философией и классическим прагматизмом. Философы-аналитики отводят центральную роль вопросам значения: логические позитивисты стремились преодолеть априорную метафизику, показав, что она была бессмысленной , и, в более общем плане, философы-аналитики стремились найти объяснения репрезентации, объяснения того, как мысли и реальность связаны между собой.Китчер подчеркивает, что такой подход к философии ошибочен. Нас должны интересовать роли слов и понятий в нашей практике; например, мы пытаемся прояснить нашу концепцию истины , прослеживая ее связь с такими действиями, как убеждение, утверждение и исследование. Это не вопрос традиционного философского анализа. Используемые нами концепции могут быть чувствительны к нашим ценностям и интересам, а используемые концепции будут зависеть от практики, которой мы занимаемся, и проблем, которые нам необходимо решить.Как выражается Китчер, понимание философа «не ограничивается трудами современных специалистов в какой-то подотрасли академической профессии, но должно широко опираться на многие области» (стр. Xv). Первое, что мы должны сделать, — это «понять вопросы, которые ставят перед нами обстоятельства нашей жизни и условия современного исследования» (стр. Xv).

Помимо подчеркивания важности Дьюи, Китчер использует идеи Джеймса об истине, морали и философии религии.Но может быть более важным то, что введение ведет нас «От натурализма к прагматическому натурализму». Я подумаю, когда натурализм станет прагматичным, и попытаюсь определить, на что повлияли Дьюи и Пирс. Однако книга также предлагает обширные и важные обсуждения реализма, теории соответствия истины и философии математики, а также расы, секуляризма и атеизма, образования и демократии, капитализма и альтруизма.

Я начну с прагматического натурализма и влияния Дьюи.Китчер особенно впечатлен поисками Дьюи «Реконструкции в философии» и «ревизионных» подходов к философии. Китчер считает, что мы должны создавать новые словари для формирования новых философских проблем. Он также ожидает, что мы извлечем методологические уроки из исследований в дисциплинах, отличных от профессиональной «нормальной философии». Более того, он ожидает, что в результате такого исследования возникнут новые философские проблемы, и надеется, что философия позволит нам избавиться от них. По его словам, он надеется, что философия позволит нам «избегать загадок, а не умножать их».'(стр. xv). Принятие этого взгляда Дьюи очевидно из последних трех глав, которые отвечают современным социальным проблемам.

Семнадцать длинных глав и введение предлагают нам сложные решения большинства вопросов, которые важны для современной аналитической философии. После празднования важности настаивания Дьюи на важности реформы философии, есть длительные и важные защиты натурализма и реализма и дискуссии о том, как можно примирить реализм и прагматизм.Некоторые из этих глав уже будут хорошо известны многим читателям, но их богатство требует дальнейшего чтения. Вторым героем Китчера, наряду с Дьюи, является Уильям Джеймс, и его влияние заметно в «Объяснительной роли истины в переписке». Китчер стремится «демистифицировать понятие референции и, соответственно, соответствия». (139). Он считает, что «прагматики могут принять заочное изложение истины, которое Джеймс нашел в своем словаре» (стр. 139), и что мы можем понять это таким образом, чтобы объяснить важность «успеха, регулирующего мир».'(стр.136). Мы избегаем угрозы того, что Джеймсовский подход к истине приведет к субъективизму, как только мы серьезно отнесемся к важности «научного исследования (в широком смысле) в человеческих проектах». (стр.144). Последующие главы призваны защитить правдоподобие этой точки зрения.

Пятая глава пытается примирить прагматизм и реализм. Уже давно утверждается, что прагматические объяснения истины не предлагаются в качестве философского анализа этой концепции. Скорее, прагматические теории описывают, как концепция используется в определенных контекстах: мы описываем утверждения как истинные только тогда, когда ожидаем, что их использование приведет к положительным последствиям.В последующих главах прагматические идеи используются для других целей. Например, в шестой главе предлагается сложное и увлекательное обсуждение вопроса о том, следует ли нам сохранить концепцию расы . По словам Китчера, мы должны отказаться от «реалистического подхода к естественным видам». (стр.164). Вместо этого «легитимность представлений о расе должна зависеть от соответствия этих представлений нашим целям». (стр.164). И если мы рассмотрим проблему в этом духе, «все станет намного сложнее, чем кажется на первый взгляд».'(стр.164).

Широта интересов Китчера становится все более очевидной по мере написания книги. За ценным обсуждением математической истины, основанным на статье Пола Бенасеррафа о «Математической истине», следуют главы о Карнапе, о защите религии Джеймсом, о секуляризме и атеизме, прежде чем мы встретимся с главами об альтруизме, о натуралистической этике, о демократии и об общественной жизни. знание. Как я указывал выше, Китчер стремится систематически защищать прагматизм, но его книга может содержать только «прелюдии», серию эссе, демонстрирующих богатство прагматических подходов в самых разных областях философии.

Я не буду одинок в том, чтобы с нетерпением ждать продолжения книги Китчера о том, как он разовьет систематический прагматический подход к философии. Отдельные главы свидетельствуют о силе прагматических идей: Китчер придерживается широко Джеймсовского подхода к истине и инструменталистского понимания концепций и теорий. Он также следует классическим прагматикам в исследовании природы религиозного опыта и в отрицании резкой дихотомии между наукой и религией.На всем протяжении Китчер опирается на традицию прагматизма, прежде всего в своих взглядах на то, в чем состоит задача философии. И при этом он четко формулирует понимание того, почему реконструированная форма философии так важна.

Прелюдии к прагматизму — важная и полезная книга. Отдельные главы вносят важный вклад в текущие философские вопросы. Мы узнаем кое-что о прагматизме, исследуя способы, которыми прагматические темы проявляются в обсуждениях отдельных глав, и книга представляет собой отличительную альтернативу для философов, сочувствующих прагматизму.

.