Проблемный ящик в психологии какая школа: 📖 Проблемный ящик, Эдвард Ли Торндайк (1874–1949), Глава 9 Бихевиоризм: предшествующее влияние. История современной психологии. Шульц Д. П. Страница 153. Читать онлайн

Лекция 17. Оформление бихевиоризма в научную школу

Коннекционизм Эдвард Ли Торндайка. «Проблемный ящик». Законы научения.

«сСимул—реакция» — исходная позиция Джона Уотсона. Методы Уотсона . Основные элементы поведения. Явные и неявные реакции. Мыш­ление как неявный моторное поведение.

В 1913 году позиции структурализма и функционализма были опротестованы. Новое течение получило название бихевиоризма, а его лидером стал тридцатипятилетний психолог Джон Б. Уотсон. Он призывал научную психологию заниматься только на­блюдаемым поведением, которое можно объективно описать в терминах «стимул—реакция». Позднее психология Уотсона отвергнет все кон­цепции и термины, касающиеся процесса мышления. Такие слова, как «образ», «разум», «сознание», которые традиционно использовались еще со времен ранней философии, — для науки о поведении потеряли вся­кий смысл. Уотсон особенно упорствовал в опровержении концепции созна­ния.

. Уотсон, как и все основатели учений, развил идеи и положения, которые соответствовали интеллектуальному «духу времени». Уотсон столь успешно свел их воедино, чтобы сформировать новую систему психологии: 1) философс­кие традиции объективизма и механицизма; 2) зоопсихологию; 3) фун­кциональную психологию.

Эдвард Ли Торндайк (1874-1949) был одним из первых американских психоло­гов, который получил полное образование в Соединенных Штатах. Интерес к психологии у него, как и у многих других, пробудился после прочтения книги Виль­яма Джемса «Принципы психологии»,когда он был еще студентом старших курсов университета Уэсли в Миддлтауне, штат Коннектикут. Позднее он учился у Джемса в Гарварде, где и начал исследовать процессы научения

Торндайк создал экспериментальный подход, который назвал коннекционизмом. Он писал, что если бы ему надо было проанализиро­вать сознание человека, он стал бы «искать связи между (а) ситуациями, элементами ситуаций и составляющими ситуаций и (б) реакциями, го­товностью реагировать, стимулами, торможением и направленностью реакций.

Если все это подробно учесть, говоря о том, что человек будет думать и делать, что будет раздражать или радовать его в любой вооб­ражаемой ситуации, то мне кажется, что ничто не останется в стороне… Научение — это связь, соединение. Разум — это система связи чело­века».

Эта позиция явилась логическим продолжением более старого фи­лософского понятия об ассоциации, но с одной существен­ной разницей: вместо рассуждений об ассоциации или связи между иде­ями Торндайк ввел понятие связи между ситуациями и реакциями. Несмотря на то, что он включил в свою психологическую теорию более объективную основу, он тем не менее продолжал рассматривать психи­ческие, то есть субъективные процессы. Рассматривая поведение подо­пытных животных, он говорил об «удовлетворении», «неудовольствии» и «дискомфорте», а эти термины в большей степени являются относя­щимися к психике, нежели к поведению.

Теории Торндайка были созданы на основе исследований, которые проводились с использованием оборудования, изобретенного самим Торндайком, — так называемого «проблемного ящика». Животное, помещенное в ящик, для того чтобы выйти, должно было научиться открывать замок. Торндайк поместил в решетчатый ящик голодную кошку. Еда была поставлена перед коробкой – в качестве награды за успешный выход. Чтобы открыть дверцу, кошка должна была потянуть за рычаг или за цепочку, а иногда проделать несколько последовательных действий. Сначала кошка демонстрировала хаотичное поведение, осматрива­ла, обнюхивала, царапала дверцу, чтобы добраться до еды. Со временем она нащупывала правильный способ поведения и открывала дверцу. При первой попытке правильность поведения обнаруживалась случай­но. При последующих попытках случайное поведение встречалось все реже — и в конце концов достигалось полное научение. После этого кошка начинала действовать правильно с самого начального момента, как только ее помещали в клетку.

Торндайк использовал количественные измерения научения. Одна из методик заключалась в том, чтобы записывать количество проявле­ний неправильного поведения — то есть тех действий, которые не вели к требуемому результату. После серии попыток неправильное поведе­ние становилось более редким. Другая методика заключалась в том, чтобы регистрировать время, которое было затрачено от момента поме­щения кошки в клетку до ее успешного выхода. По мере научения время поиска сокращалось.

Торндайк заметил, что полученный в ходе эксперимента результат влияет на тенденцию к запоминанию. Склонность к действиям, которые не ведут к выходу из клетки, сходит на нет; они как бы стираются из памяти через определенное количество неудачных попыток. Те же дей­ствия, которые ведут к успеху, после ряда попыток укореняются. Такой способ обучения получил название — обучение методом проб и ошибок. Сам Торндайк предпочитал называть его методом проб и случайного успеха

Законы научения. Обучение методом проб и ошибок —обучение, основанное на повторении тех реакций, которые ведут к успеху. Принцип запоминания или забывания ответных реакций был сформу­лирован в виде закона эффекта: «Любое действие, вызывающее в данной ситуации удовлетворение, ассоциируется с данной ситуацией, так что, когда она возникает вновь, появление этого действия становится более вероятным, чем прежде. Напротив, любое действие, вызывающее дискомфорт, отделя­ется от данной ситуации, так что, когда он возникает вновь, появление этого действия становится менее вероятным». Сопутствующий закон — закон упражнения, или закон при­учения и отучения, — утверждает, что в каждой конкретной ситуации любая реакция начинает ассоциироваться с этой ситуацией. Чем чаще реакция проявляется в той или иной ситуации, тем теснее становится ассоциативная связь. И напротив, если реакция в течение длительного времени не практикуется, то ассоциативная связь ослабевает. Иначе говоря, повторение ответной реакции в конкретной ситуации приводит к ее усилению.

Более поздние исследования Торндайка убедили его в том, что благоприятные последствия реакции (то есть ситуация, которая приносит удовлетворение) являются более эффективными, чем простое многократное повторение.

Торндайк, разработал объективную, механистическую теорию научения, в которой основное влияние уделялось внешнему поведению.

Он полагал, что пси­хология должна изучать поведение, а не психические элементы или опыт сознания. Торндайк интерпретировал научение не в субъективных терминах, но в терминах конкретных связей между раздражением и реакцией — хотя иногда и допускал некоторые ссыл­ки на сознание и психические процессы.

Работы Торндайка и Ивана Павлова явились примером одновре­менного независимого открытия. Торндайк открыл свой закон эффек­та в 1898 году, а Павлов открыл аналогичный закон подкрепления в 1902 году, но прошло еще много лет, прежде чем психологи заметили сходство между ними.

Джон Б. Уотсон (1878-1958). Методы Уотсона включали следующее: наблюдение — с использованием или без использования приборов; методы тестирования; методы дословной записи и методы условных рефлексов.

Метод наблюдения является необходимой основой для всех ос­тальных методов. Методы объективного тестирования использовались уже ранее, но Уотсон предложил при тестировании оценивать не психи­ческие качества человека, а его поведение.

Для Уотсона результаты теста не являлись показателем ума или личных качеств; они демонст­рировали реакцию испытуемого на определенные раздражители или стимулирующие ситуации, созданные при проведении теста, — и ничего другое.

Метод дословной записи является более противоречивым. Поскольку Уотсон столь решительно был настроен против интроспекции, то ис­пользование в его лаборатории метода дословной записи казалось весь­ма спорным. Некоторые психологи считали это компромиссом, с помо­щью которого Уотсон позволял интроспекции пролезть через черный ход после того, как ее выкинули в парадного крыльца. Почему же Уот­сон допускал дословную запись? Несмотря на его враждебность по отношению к интроспекции, он не мог полностью игнорировать работы психофизиков, которые широко применяли интроспекцию. Следовательно, он предположил, что, поскольку речевые реакции являются объективно наблюдаемыми явлениями, они представляют для бихевиоризма такой же интерес, как и любые другие моторные реакции.

Уотсон говорил: «Говорить — значит делать; значит, это поведение. Говорить открыто или про себя (мыслить) является столь же объективным видом поведе­ния, как и игра в бейсбол.

Метод дословной записи в бихевиоризме явился уступкой, которая широко обсуждалась критиками Уотсона. Они настаивали на том, что Уотсон предложил просто семантическую замену. Он допускал, что дословная запись может быть неточным и не является удовлетворитель­ной заменой более объективных методов наблюдения, а потому ограни­чил использование метода дословной записи только теми ситуациями, в которых они могли бы быть подтверждены, — какими, например, явля­ются наблюдения и описание различий между тонами. Дословные записи, не подлежащие верификации, — включающие, к примеру, лишенные образов мысли или рассказы об ощущениях, попро­сту исключались.

Наиболее важным методом исследования в бихевиоризме явился метод условных рефлексов, который был разработан в 1915 году, через два года после того, как Уотсон формально провозгласил бихевиоризм. Первичным предметом изучения и исходными данными для бихе­виоризма Уотсона являются основные элементы поведения: мышечные движения или секреция желез. Психология, как наука о поведении, должна иметь дело только с теми актами, которые можно объективно описать, не прибегая к менталистическим концепциям и терминологии.

Несмотря на объявленную задачу свести поведение к единичным парам «стимул—реакция», Уотсон утверждал, что бихевиористы в итоге должны изучать поведение организма в целом. Ведь реакция может быть как простейшей, к примеру, подергивание колена, так и более сложной. В последнем случае Уотсон применял термин «акт». Он полагал, что акты реакций включают такие вещи, как употребление пищи, написание книги, игра в бейсбол или строительство дома. Таким обра­зом, акт представляет собой ответную реакцию организма, выраженную движениями в пространстве, — такими, например, как произнесение слов, потягивание или бег.

Все это говорит о том, что Уотсон воспринимал акт реакции в терминах достижения определенного результата — воздействия на окружающую среду, а не как набор мышечных элементов. И тем не менее, по его мнению, акты поведения — вне зависимости от их слож­ности — могут быть сведены к моторным или железистым реакциям низшего уровня.

Реакции могут явными или неявными. Явные реакции являются внешними и непосредственно наблюдаемыми. Неявные реакции — сокращения внутренних органов, выделения желез, нервные импульсы и т. д. — происходят внутри организма. Несмотря на то, что такие дви­жения не являются внешними, они также считаются элементами пове­дения. Прибегая к использованию понятия неявной реакции, Уотсон тем самым модифицировал свое требование, что предмет изучения пси­хологии должен быть фактически наблюдаемым. Движения и реакции, которые происходят внутри организма, становятся наблюдаемыми с помощью приборов.

Подобно реакциям, раздражения (стимулы), с которыми имеет дело бихевиоризм, могут быть как простыми, так и сложными. Так длина световой волны, оказывающая воздействие на сетчатку глаза, считается относительно простым раздражителем, но раздражители могут быть и физическими объектами, и более сложными ситуациями (то есть комби­нацией различных специфических стимулов). Подобно тому, как ком­бинация реакций, участвующих в действии, может быть сведена к от­дельным составляющим, так и стимулирующая ситуация может быть разложена на составные компоненты.

Таким образом, бихевиоризм имеет дело со всем организмом в целом, со всеми его связями с окружающей средой. Путем анализа совокупностей пар «стимул- реакция» и разложения их на элемен­тарные составляющие можно разработать определенные законы по­ведения.

Бихевиоризм Уотсона представляет собой попытку построить науку, свободную от менталистических понятий и субъективных методов, науку столь же объективную и здравомыслящую, как физика. Как и все создатели систематических теорий, Уотсон разрабатывал бихевиоризм на основе своих глубоких убеждений. В данном случае это означало, что все области поведения должны рассматриваться в объективных терминах «стимул—реакция».

Инстинкты.Уотсон с самого начала признавал роль инстинктов в поведении. В своей книге «Поведение: введение в сравнительную психологию» (1914) он описывает одиннадцать видов инстинктов. К 1925 году Уотсон изменил свою позицию и совершенно отказал­ся от концепции инстинктов. Те аспекты человеческого поведения, кото­рые кажутся инстинктивными, утверждал он, на самом деле являются социально условными рефлексами. Встав на точку зрения, что научение является ключом к пониманию человеческого поведения, Уотсон совер­шенно отошел от своих прежних взглядов. Более того, он пошел дальше: он не только отрицал роль инстинктов, но даже отказался признавать существование наследственных дарований любого рода! Те качества, ко­торые кажутся наследственными, утверждал он, прослеживаются только до обучения в раннем возрасте. Дети не рождаются на свет со способно­стями выдающихся спортсменов или музыкантов, их направляют родите­ли или воспитатели, которые поощряют определенные виды поведения.

Эмоции, согласно Уотсону, являются реакцией организма на специ­фические раздражители. Такие раздражители, как нападение или аг­рессия, вызывают внутренние изменения в организме — в частности, учащение сердцебиения, а также те внешние реакции, которые были приобретены в процессе научения. Эта теория не предполагает какого-либо сознательного восприятия эмоций или внутренних ощущений. При каждой эмоции имеют место определенные виды психологи­ческих изменений. Несмотря на то, что Уотсон признавал внешнее проявление ответных реакций, он продолжал верить в преобладание внутренних. Он утверждал, что эмоции являются формой неявного по­ведения, при котором внутренние ответные реакции проявляются, к примеру, в виде изменения цвета лица, появление потливости или уча­щенного сердцебиения.

Теория эмоций Уотсона кажется гораздо менее сложной, чем тео­рия Вильяма Джемса. Согласно теории Джемса, изменения в организ­ме следуют непосредственно за восприятием раздражителя, а ощущение этих органических изменений и вызывает эмоции. Уотсон подверг кри­тике позицию Джемса. Отбрасывая сознательный процесс восприятия ситуации и состояния чувств, Уотсон провозгласил, что эмоции могут быть полностью описаны в терминах объективной стимулирующей си­туации, внешних реакций организма и внутренних психологических из­менений.

В исследовании, которое уже стало классическим, Уотсон изучал раздражители, которые вызывали у младенцев эмоциональные ответ­ные реакции. Он выяснил, что младенцы демонстрируют три основные эмоциональные реакции: страх, гнев и любовь. Страх порождается гром­кими звуками и внезапной потерей поддержки; гнев — ограничением свободы движений; любовь — ласками, прикосновениями, укачиванием и поглаживанием.

Уотсон также выявил типичные образцы поведения, соответствую­щие каждому раздражителю. Он полагал, что страх, гнев и любовь явля­ются единственными эмоциональными реакциями, которые возникают не в процессе научения

Система бихевиоризма Уотсона предприняла попытку свести мыш­ление к неявному моторному поведению. Уотсон утверждал, что мысль, как и другие аспекты функционирования человека, представляет собой сенсомоторное поведение определенного рода. Он предполагал, что поведение мышления должно включать неявную речевую реакцию или движение. Таким образом, он свел мышление к беззвучному разговору, в основе которого лежат такие же мышечные движения, которые мы усваиваем для привычной речи. По мере того, как дети взрослеют, это «мышечное поведение» становится неслышимым и невидимым, потому что родители и учителя не позволяют детям громко разговаривать са­мим с собой. Следовательно, мышление превращается в способ беззвуч­ной внутренней беседы.

Уотсон предположил, что основными точками приложения большей части этих неявных поведенческих привычек являются мускулы языка и гортани (так называемая голосовая коробка). Кроме того, он учиты­вал и мысли, выражаемые жестами, — такими, например, как движение бровей или пожатие плеч, что по сути является внешне проявляемой реакцией на раздражения.

Основным источником уверенности Уотсона в правильности своей теории мышления послужил тот факт, что большинство людей вполне осознают разговор с самим собой в процессе мышления

Вопосы:

Что Торндайк понимал под коннекционизмом?

Как был устроен «проблемный ящик»?

Какие три закона научения сформулировал Торндайк?

Какие методы исследования признавал Уотсон?

Что представляют собой для Уотсона «основные элементы поведения»?

Какие реакции Уотсон именует неявными?

Коннекционизм

Торндайк создал экспериментальный подход, который назвал коннекционизмом ⁷⁸. Он писал, что если бы ему надо было проанализировать сознание человека, он стал бы «искать связи между (а) ситуациями, элементами ситуаций и составляющими ситуаций и (б) реакциями, готовностью реагировать, стимулами, торможением и направленностью реакций. Если все это подробно учесть, говоря о том, что человек будет думать и делать, что будет раздражать или радовать его в любой воображаемой ситуации, то мне кажется, что ничто не останется в стороне… Научение — это связь, соединение. Разум — это система связи человека» (Thorndike. 1931. P. 122).

Эта позиция явилась логическим продолжением более старого философского понятия об ассоциации (см. главу 2), но с одной существенной разницей: вместо рассуждений об ассоциации или связи между идеями Торндайк ввел понятие связи между ситуациями и реакциями. Несмотря на то, что он включил в свою психологическую теорию более объективную основу, он тем не менее продолжал рассматривать психические, то есть субъективные процессы. Рассматривая поведение подопытных животных, он говорил об «удовлетворении», «неудовольствии» и «дискомфорте», а эти термины в большей степени являются относящимися к психике, нежели к поведению. Таким образом Торндайк продемонстрировал влияние Романеса и Моргана. «Подробный анализ психической деятельности животных на основе объективных умозаключений сопровождался описанием личных переживаний животных на основе субъективных заключений» (Mackenzie. 1977. P. 70).

Следует отметить, что Торндайк, как и Леб, не приписывал животным высокого уровня сознания и интеллекта с той свободой и экстравагантностью, как это делал в свое время Романее, В зоопсихологии, начиная со времен основания науки и до периода работы Торндайка — наряду с ростом значения экспериментальных методов исследования объективного поведения — можно наблюдать постоянное снижение роли сознания.

Несмотря на менталистический оттенок работ Торндайка, мы не должны терять из виду механистической основы его подхода. Он настаивал на том, что для изучения поведения его необходимо разбить на элементарные составные части — пары «стимул — реакция». Таким образом он разделял со структуралистами их аналитическую и атомистическую точку зрения. Связи «стимул — реакция» являются элементами поведения (но не сознания), строительными кирпичиками, из которых складывается более сложное поведение.

Теории Торндайка были созданы на основе исследований, которые проводились с использованием оборудования, изобретенного самим Торндайком, — так называемого <проблемного ящика>. Животное, помещенное в ящик, для того, чтобы выйти, должно было научиться открывать замок. Торндайк поместил в решетчатый ящик голодную кошку. Еда была поставлена перед коробкой — в качестве награды за успешный выход. Дверца коробки закрывалась несколькими замками. Чтобы открыть дверцу, кошка должна была потянуть за рычаг или за цепочку, а иногда проделать несколько последовательных действий.

Сначала кошка демонстрировала хаотичное поведение, осматривала, обнюхивала, царапала дверцу, чтобы добраться до еды. Со временем она нащупывала правильный способ поведения и открывала дверцу. При первой попытке правильность поведения обнаруживалась случайно. При последующих попытках случайное поведение встречалось все реже — и в конце концов достигалось полное научение. После этого кошка начинала действовать правильно с самого начального момента, как только ее помещали в клетку.

Торндайк использовал количественные измерения научения. Одна из методик заключалась в том. чтобы записывать количество проявлений неправильного поведения — то есть тех действий, которые не вели к требуемому результату. После серии попыток неправильное поведение становилось более редким. Другая методика заключалась в том, чтобы регистрировать время, которое было затрачено от момента помещения кошки в клетку до ее успешного выхода. По мере научения время поиска сокращалось.

Торндайк заметил, что полученный в ходе эксперимента результат влияет на тенденцию к запоминанию. Склонность к действиям, которые не ведут к выходу из клетки, сходит на нет; они как бы стираются из памяти через определенное количество неудачных попыток. Те же действия, которые ведут к успеху, после ряда попыток укореняются. Такой способ обучения получил название — обучение методом проб и ошибок ⁷⁹. Сам Торндайк предпочитал называть его методом проб и случайного успеха (Joncich. 1968. P. 266).

Эдвард Торндайк: Закон эффекта

Принцип закона эффекта, разработанный Эдвардом Торндайком, предполагает, что: дискомфортный эффект становится менее вероятным снова в этой ситуации (Gray, 2011, стр. 108–109)».

Эдвард Торндайк (1898 г.) известен в психологии своей работой по теории обучения, которая привела к развитию оперантного обусловливания в рамках бихевиоризма.

В то время как классическое обусловливание зависит от развития ассоциаций между событиями, оперантное обусловливание предполагает обучение на последствиях нашего поведения.

Скиннер был не первым психологом, изучавшим обучение по последствиям. Действительно, теория оперантного обусловливания Скиннера основана на идеях Эдварда Торндайка.

Торндайк изучал обучение животных (обычно кошек). Он разработал классический эксперимент, в котором использовал коробку-головоломку (см. рис. 1) для эмпирической проверки законов обучения.

Рис. 1 : Упрощенный график результатов эксперимента с коробкой-головоломкой.

Он поместил кошку в коробку с головоломкой, которая должна была сбежать, чтобы добраться до кусочка рыбы, лежащего снаружи. Торндайк сажала кошку в коробку и замеряла, сколько времени ей потребовалось, чтобы сбежать. Кошки экспериментировали с различными способами выбраться из коробки с головоломкой и добраться до рыбы.

В конце концов они наткнутся на рычаг, открывающий клетку. Когда он ускользнул, его вставили снова, и еще раз зафиксировали время, которое потребовалось, чтобы ускользнуть. В последовательных испытаниях кошки узнают, что нажатие на рычаг будет иметь благоприятные последствия, и они будут перенимать это поведение, становясь все более быстрыми при нажатии на рычаг.

Эдвард Торндайк выдвинул « Закон эффекта », в котором говорилось, что любое поведение, за которым следуют приятные последствия, с большой вероятностью будет повторяться, а любое поведение, за которым следуют неприятные последствия, скорее всего, будет остановлено.

Критическая оценка

Торндайк (1905) ввел понятие подкрепления и первым применил психологические принципы в области обучения.

Его исследования привели ко многим теориям и законам обучения, таким как оперантное обусловливание. Скиннер (1938), подобно Торндайку, помещал животных в ящики и наблюдал за ними, чтобы увидеть, чему они научились.

Теории обучения Торндайка и Павлова были позже синтезированы Халлом (1935). Исследования Торндайка были движущей силой сравнительной психологии в течение пятидесяти лет и оказали влияние на бесчисленное количество психологов за этот период времени и даже сегодня.

Ссылки

Грей, П. (2011). Психология (6-е изд.) Нью-Йорк: Worth Publishers.

Халл, CL (1935). Противоречивые психологии обучения — выход. Psychological Review, 42(6) , 491.

Скиннер, Б. Ф. (1938). Поведение организмов: экспериментальный анализ . Нью-Йорк: Appleton-Century.

Торндайк, Э. Л. (1898 г.). Интеллект животных: экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных. Психологические монографии: общие и прикладные, 2(4), i-109.

Торндайк, Э. Л. (1905 г.). Элементы психологии . Нью-Йорк: А. Г. Зайлер.

Нестандартное мышление: ошибочная идея

Хотя в настоящее время изучение креативности считается законной научной дисциплиной, она все еще очень молода. В начале 1970-х годов психолог Дж. П. Гилфорд был одним из первых ученых-исследователей, отважившихся провести исследование креативности. Одним из самых известных исследований Гилфорда была головоломка с девятью точками. Он предложил испытуемым соединить все девять точек всего четырьмя прямыми линиями, не отрывая карандаша от страницы. Сегодня многие люди знакомы с этой головоломкой и ее решением. В 19Однако в 70-х годах очень немногие даже знали о его существовании, хотя он существовал уже почти столетие.

Если вы пытались решить эту головоломку, вы можете подтвердить, что ваши первые попытки обычно включают в себя наброски линий внутри воображаемого квадрата. Однако правильное решение требует, чтобы вы рисовали линии, выходящие за пределы области, обозначенной точками.

На первых этапах все участники первоначального исследования Гилфорда подвергли цензуре собственное мышление, ограничив возможные решения теми, которые находятся внутри воображаемого квадрата (даже теми, кто в итоге решил головоломку). Несмотря на то, что им не было приказано воздерживаться от рассмотрения такого решения, они не смогли «увидеть» белое пространство за пределами квадрата. Только 20% удалось вырваться из иллюзорного плена и продолжить свои линии в белом пространстве вокруг точек.

Симметрия, прекрасная простота решения и тот факт, что 80 процентов участников были фактически ослеплены границами квадрата, привели Гилфорда и читателей его книг к быстрому выводу, что творчество требует от вас движения. вне коробки. Идея стала вирусной (конечно, через СМИ эпохи 1970-х и из уст в уста). В одночасье казалось, что творческие гуру повсюду учат менеджеров мыслить нестандартно.

Консультанты по вопросам управления в 1970-е и 1980-е годы даже использовали эту головоломку, когда предлагали потенциальным клиентам. Поскольку решение задним числом кажется обманчиво простым, клиенты, как правило, признавали, что должны были додуматься до него сами. Поскольку они этого не сделали, они, очевидно, были не такими творческими или умными, как они думали ранее, и им нужно было пригласить творческих экспертов. По крайней мере, так хотели заставить их поверить их консультанты.

Головоломка с девятью точками и фраза «нестандартное мышление» стали метафорами креативности и распространились со скоростью лесного пожара в маркетинге, менеджменте, психологии, творчестве, инженерии и кружках по самосовершенствованию. Казалось, нет конца идеям, которые можно предложить под лозунгом нестандартного мышления. Спикеры, инструкторы, разработчики обучающих программ, организационные консультанты и профессора университетов — все они много говорили об огромных преимуществах нестандартного мышления. Это было привлекательное и явно убедительное сообщение.

Действительно, концепция пользовалась такой большой популярностью и интуитивной привлекательностью, что никто не удосужился проверить факты. То есть до двух разных исследовательских групп — Кларка Бернхема с Кеннетом Дэвисом и Джозефа Альбы с Робертом Вайсбергом — никто не проводил еще один эксперимент с той же головоломкой, но с другой исследовательской процедурой.

Обе команды следовали одному и тому же протоколу разделения участников на две группы. Первой группе были даны те же инструкции, что и участникам эксперимента Гилфорда. Второй группе сказали, что решение требует, чтобы линии были нарисованы за пределами воображаемой рамки, граничащей с массивом точек. Другими словами, «фишка» была раскрыта заранее. Хотите угадать процент участников второй группы, правильно решивших головоломку? Большинство людей предполагают, что 60 процентов к 90 процентов группы, получившей подсказку, легко решат головоломку. На самом деле это сделали лишь жалкие 25 процентов.

Более того, с точки зрения статистики это 5-процентное улучшение по сравнению с субъектами первоначального исследования Гилфорда незначительно. Другими словами, разница легко может быть связана с тем, что статистики называют ошибкой выборки.

Давайте внимательнее посмотрим на эти удивительные результаты. Решение этой проблемы требует, чтобы люди буквально мыслили нестандартно. Тем не менее, производительность участников не улучшилась, даже когда им были даны конкретные инструкции. То есть прямые и явные указания мыслить нестандартно не помогали.

Тот факт, что этот совет бесполезен, когда на самом деле пытаешься решить проблему, связанную с реальной коробкой, должен был фактически убить широко распространенную — и, следовательно, гораздо более опасную — метафору о том, что нестандартное мышление стимулирует творчество. В конце концов, с помощью одного простого, но блестящего эксперимента исследователи доказали, что концептуальная связь между нестандартным мышлением и творчеством — это миф.