Психология личности кратко и понятно самое важное: 404 ошибка, но мы всё исправим

Содержание

«Наука быть живым» Джеймса Бьюдженталя — Моноклер

Рубрики : Последние статьи, Психология

Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование:

Donate

«Кто я»?, «Хочу все знать», «Посторонний», «Камень в сердце»: психолог и автор Telegram-канала «Чтение и терапия» Надежда Челомова проштудировала знаменитую книгу Джеймса Бьюдженталя «Наука быть живым» и рассказывает о взглядах психолога-гуманиста, мифах, которые сложились вокруг психотерапии, и случаях из его практики, которые так или иначе касаются каждого из нас (вселенское одиночество, страх смерти и попытка спрятаться от чувств за правилами и знаниями, отстраненность от собственной жизни и поиск подтверждения своего существования).

«Наука быть живым» — книга, которая состоит из шести историй клиентов профессора Джеймса Бьюдженталя; шесть жизней, в мрачные уголки которых нам удастся заглянуть; шесть обычных людей, потерявших веру в себя или никогда ее не имевших, потерявших любовь и, возможно, самое важное – желание жить и быть настоящим.

Бьюдженталь – американский психолог и психотерапевт, работавший в русле экзистенциального гуманистического подхода. Если гуманистический подход говорит о важности личности человека в первую очередь, то экзистенциальный акцент добавляет еще ценность бытийную, описывая вопросы жизни, смерти, одиночества, дружбы и любви, ответственности, свободы и выбора.

В начале книги автор пишет, что он уже тридцать лет слушает самых разных людей, которые говорили, чего хотят от жизни. Люди разных профессий, возрастов, интересов, взглядов на жизнь рассказывают ему о своих потребностях, делятся горестями, задают вопросы и определенным образом себя ведут на встречах. За это немалое время на первый план для автора вышло убеждение, что «самым важным для человека является тот простой факт, что он живет».

По мнению Бьюдженталя, человек имеет выбор, способен нести ответственность и «как целостное существо он больше, чем сумма его составляющих». Он ищет смыслы, ценности и возможность творить ⓘИрвин Ялом.

Экзистенциальная психотерапия. – М., 1999 г..

Бьюдженталь пишет одновременно и довольно расплывчато, не используя жестких формулировок, и сразу максимально глубоко, не тратя времени на экивоки с читателем. Если уж говорить, то о самом драгоценном, о «Я», о целом себе и о себе целостном.

Я разделяю идеал целостности, который, по моему убеждению, предполагает следование по пути, а не достижение цели. Мое внутреннее чувство – если понимать его наиболее полно – это один из аспектов той потенциальной целостности, которая составляет мою подлинную природу.

Кроме всего прочего, книга «Наука быть живым» представляется очень важной для нынешней, не всегда толерантной, не всегда стремящейся понять и чаще торопящей принимать быстрые и жесткие решения риторики общества. Она о том, почему может быть важно начать ходить к психотерапевту, о том, что есть хорошие специалисты, и с ними действительно можно многого достичь.

Держа в голове эту направленность, попробуем разобраться, какие люди и зачем приходили к Джеймсу Бьюдженталю

История 1: Кто я?

Лоренс пришел с вопросом о восприятии самого себя, своей личности. Несмотря на внешнюю респектабельность, успех в делах и достижения, он совершенно не чувствовал самого себя и воспринимал себя искусственным и будто автоматическим.

Это история о нашем обществе, в котором принято воспринимать себя через достижения, поражения, количество заработанных денег и хорошее или не очень хорошее образование. Любое восприятие принятым образом базируется на оценке личности через внешние факторы.

При этом слабо понятно, как человеку оценивать самого себя. Той же общественной меркой? Не достиг позиции топ-менеджера, значит, неудачник?

Бьюдженталь помог разобраться Лоренсу с его потерянной личностью, был с ним на пути понимания, что личность — это именно он. Понимания и уверенности, что он оставляет след в жизни, что он делает значимые вещи и самостоятельно может их оценивать.

Я являюсь живым только в процессе моего бытия. Я не могу найти свое бытие в том, что делаю, чего добиваюсь, какие титулы я имею, в том, что другие думают и говорят обо мне. Я по-настоящему существую лишь в моменты осознания, переживания, выбора и действия. Поэтому я не могу увидеть свое бытие, ибо я и есть видение и все, что я вижу, не может быть мной. Я – видение, движение, осознание.
Если я хочу подлинной жизни, я должен осознавать процесс своего существования, тот факт, что мой центр – это мое переживание, и если я не принимаю свою жизнь всерьез, она ускользает от меня. Мое внутреннее чувство – ключ к осознанию бытия.

История 2: Выбор и ответственность

Дженнифер чувствовала себя беспомощной, постоянно ощущала себя жертвой, неуверенной и расстроенной, не одобренной другими людьми.

Правила для нее были важнее желаний. Она защищалась от любой критики верой в то, что сработают принятые ей когда-то правила и принципы, что решение будет самым лучшим, если она будет четко следовать инструкциям.

Доктор Бьюдженталь говорил с ней о принятии на себя ответственности. О том, что Дженнифер обедняет свою жизнь, не принимая в ней участия, а лишь полагаясь на некий свод правил.

Умение беспокоиться о том, что я говорю и делаю, – часть моего человеческого существования и призвания. Когда я не испытываю беспокойства, когда не чувствую неуверенности (а это почти одно и то же), я не играю никакой истинной роли в том, что происходит; тогда я просто наблюдатель.

Если я не признаю свою вину, я не смогу принять на себя ответственность.
Если мои действия и реакции обусловлены другим человеком, я перестаю обладать (владеть) собой.
Когда в принятии решений мы полагаемся на правила и инструкции, когда мы зависим от абстрактных принципов (например, “справедливости”), когда мы перекладываем на других ответственность, мы подавляем свое осознание внутреннего чувства, которое необходимо нам для подлинного переживания собственной жизни. Мои решения должны находиться в гармонии с моим субъективным чувством. Только тогда они будут иметь для меня значение.

История 3: Миф о крутом парне

Вместе с Фрэнком на терапию ворвалась его злость и пришло его одиночество.

Он вел себя грубо, взрывался на каждую неосторожную фразу в его адрес, постоянно жаловался на свою жизнь и упрямо заявлял, что не знает, зачем вообще сюда пришел.

При этом каждый следующий раз он возвращался. Это было важным показателем для работы с ним – значит, есть желание что-то изменить.

Через какое-то время психотерапевту удалось понять, что за угрожающей внешностью и поведением Фрэнка скрывается ребенок, пытающийся сдержать свой огромный страх самых важных вещей: доверия к людям, веры в людей, оптимизма.

Даже если в детстве человек испытал много потерь и предательств, он может сохранить хотя бы крохотную надежду, и тогда будет с чем работать на терапии, будет что развивать и укреплять, будут новые возможности.

Мы не можем жить в одиночестве, сохраняя внутреннее осознание, ибо это осознание постоянно взаимодействует с окружающим нас миром людей.

Ни один человек не остров. Мы одновременно и отделены от других и связаны.

Если все и всех отвергать, быть нигилистом – можно сделать свою жизнь безопасной, но и рафинированной, плоской, бесцветной.

Все мы и каждый из нас в самом глубоком и подлинном смысле одиноки. Ни один человек, как бы он нас ни любил и мы его не любили, как бы он ни был нам близок, как бы искренни мы ни были с ним – ни один человек не может до конца находиться с нами в той глубокой внутренней области, где мы одиноки. Временами мы переживаем это одиночество как благодать, как целительную и оберегающую нас изоляцию, как источник интеграции нашей индивидуальности в качестве отдельных субъектов. Но бывают и другие периоды, когда эта отделенность кажется нам пожизненным тюремным заключением, железной клеткой, из которой, как мы знаем, нам никогда не выбраться. Это периоды, когда мы вздыхаем так тяжело и безнадежно, когда мы всем своим существом стремимся преодолеть разрыв между собой и другими, соединиться с кем-то целиком и полностью, позволить этому другому беспрепятственно войти в наше сердце.
Тогда мы страдаем от одиночества. Тогда наше внутреннее чувство безутешно горюет по поводу нашей отделенности.

История 4: (Не)Послушание

Поведение Луизы с первого приема у психотерапевта было очень откровенно, интимно, при этом она будто не отдавала себе отчета в своих действиях или не понимала, какое влияние может оказывать на другого человека.

Для нее самым важным было оправдывать ожидания и угождать, она более всего была озабочена тем, чтобы казаться приятной, покладистой и веселой.

Ее учили, что тело, эмоции и желания, которые с ним связаны, неуместны, и в какой-то момент Бьюдженталю пришлось пойти на этический риск, сказав Луизе, что ее поведение затрагивает его, вызывает ответную реакцию.

Мне кажется важным, что терапевт рассказал об этом в книге, одновременно признавая свою человечность и развивая свою смелость. Такой пример может быть хорошим подспорьем для многих консультантов.

Луиза всю жизнь сражалась со страхом и стыдом, и вместе с Бьюдженталем она медленно и постепенно училась доверять себе и не искать в других подтверждения своего существования.

Важно, что до тех пор, пока Луиза стремилась отвергать свою индивидуальность и ответственность за собственную жизнь, она не могла установить глубоких и значимых отношений с другими. Когда такой человек, как Луиза, ориентирован в жизни на других, с ним невозможно достичь настоящей близости. Близость требует присутствия по крайней мере двух разных людей. Когда человек не может отделить себя от любимого, когда он не может себе позволить отличаться от другого, тогда возможны только паразитические отношения.

Про ценность сексуальности, ощущений тела, но и ответственности за нее – «так, чтобы она оказалась в подлинной гармонии с моим целостным внутренним осознанием».

Очень адекватно и честно:

У нас существует выбор из нескольких альтернатив, а не простое «или-или». То, что мы получаем наслаждение от этих чувств, не значит, что мы обязательно должны воплотить их в окончательные действия. Слишком многие в наше либеральное по отношению к сексу время чувствуют, что должны либо избегать какого-либо сексуального возбуждения, либо, если они позволили себе почувствовать волнение, должны вступить в полные сексуальные отношения…
…Человек, живущий с полным внутренним чувственным осознанием, будет ценить богатство таких моментов чувственно-сексуального оживления, ибо обычно в эти моменты он острее чувствует биение собственной жизни. Но если его внутреннее ощущение действительно является открытым, он также будет знать, что в его внутреннем осознании есть множество других элементов. Среди них, разумеется, окажутся другие люди, с которыми он связан, заботы о самом себе и, что не менее важно, его чувства к человеку, с которым он в данный момент разделяет это волнение. Когда оба – и мужчина, и женщина – в момент этой глубинной встречи остаются открытыми для самих себя и друг для друга, они, осознавая свою жизнь в ее целостности, могут выбрать наиболее подлинные и ответственные действия.

История 5: Хочу все знать

История Хола о том, как важно достигать новых вершин в собственном образовании и развитии, но при этом не превращать свои знания в оружие против собственных чувств и переживаний. Он был убежден, что обязательство каждого человека и его самого в первую очередь – все понимать и во всем разбираться.

Доктор Бьюдженталь отреагировал на это признанием важности неполноты своего знания:

Мы странным образом всегда надеялись, что когда-нибудь будем знать достаточно. Сможем принимать решения, имея полную информацию, будем разбираться в главных вопросах жизни – женитьбе и воспитании детей, семейном бюджете, друзьях, сексе и морали, политике и законе, религии и смерти; получим разумную и эффективную программу действий. Мы всегда думали, что будем знать достаточно, когда закончим свое образование и станем взрослыми. И вот мы вырастаем, и все считают нас взрослыми, а мы ни в коем случае не знаем достаточно.
То, как мы справляемся с неполнотой своего знания, является ключевым для нашего ощущения полноты жизни. Если мне необходимо скрывать от самого себя, как многого я не знаю, и притворяться, что у меня есть разумное и продуманное основание для всех моих действий, я должен отрицать большую часть своего осознания – как самого себя, так и мира, в котором живу.

Уверенность в том, что нельзя чего-то не знать или чего-то не понимать, усложняла жизнь Хола, делала его жестче, непримиримее к слабостям, обедняла его существование. Хол говорил о фактах, действиях и событиях, но не о своих ощущениях и чувствах, он не мог даже представить, как отложить в сторону рациональное и почувствовать жизнь.

Не понял, что между тем, чтобы думать о себе, и тем, чтобы осознавать внутри себя, существует различие, как между двумя мирами. Я должен был каким-то образом помочь Холу перейти из того мира, в котором Хол является страдающим объектом, проблемой, нуждающейся в решении, в тот мир, в котором Хол будет просто самим собой, делая или не делая то, что он хочет, насколько это позволяет окружающий его мир. Как и многие из нас, Хол был гораздо больше знаком с объективным миром, чем с субъективным.

Нас часто учат не доверять внутреннему миру эмоций и желаний.

Рационализировать, искать причины, но не чувствовать. Мы отказываемся от ощущений в пользу разумных и понятных доводов.

Большинство из нас, как Хол, больше привыкли относиться к себе так, как будто отделены от центра собственных переживаний. Таким образом мы иногда избавляемся от нежелательных чувств – как, например, от печали, которую сейчас переживал Хол. Рассматривать себя в качестве объекта – удобный способ избежать чувств и мыслей – сексуальных или враждебных, невыносимых для нашего сознания. Мы можем уверять себя, что свободны от этих отвергаемых мыслей и чувств, но получается, что мы дурачим самих себя.
…Выходя из своего внутреннего центра и рассматривая самих себя в качестве посторонних, мы теряем доступ к тем источникам, с помощью которых можем управлять своей жизнью. Мы становимся всадниками, сидящими задом наперед и жалующимися, что лошадь скачет не в том направлении, но никогда не переворачиваемся сами.

Если мы хороним внутри себя чувства, они однажды могут появиться очень внезапно для нас самих. Важно найти ощущение собственного “Я”: ощутить его, почувствовать, принять несовершенство.

Если я хочу быть полностью живым, я должен принять свою ограниченность так же, как и свою свободу. Если я пытаюсь знать обо всем и все делать, я буду обречен на то, чтобы потерять понимание того, с чем я действительно могу справиться. Я не могу знать все, сделать все, жить вечно. Я могу лишь знать намного больше, чем знаю сейчас, делать намного больше, чем делаю сейчас, и жить более полной и насыщенной жизнью, чем сейчас.

История 6: Камень внутри

Завершающая книгу история Кейт об отстраннености от своей жизни. Кейт не позволяла себе желать чего-либо от кого-либо, она была практична, чопорна, холодна.

Терапия происходила медленно и монотонно, постепенно и могла, как пишет Бьюдженталь, казаться скучной для наблюдателя. «Но постепенно успехи накапливаются», – регулярное общение стало приносить результаты, хотя не обошлось и без серьезных кризисов.

В работе с героиней Бьюдженталю было важно подчеркнуть важность ее эмоциональных реакций, распознать ее страх перед ними и потребность отгородиться.

И Кейт с ними справилась.

Изменение, бесконечное изменение. Языки пламени пляшут, обретают причудливые формы, изменяются снова и снова. Мы боимся огня, но мы состоим из него. Мы не можем сопротивляться ему; мы можем лишь ему соответствовать. Когда мы, наконец, покоримся ему, то испытываем облегчение и блаженство.
Быть по-настоящему живым значит быть приговоренным к постоянному развитию, бесконечному изменению. Быть по-настоящему живым значит найти свою идентичность в этом изменчивом процессе, зная, что огонь уничтожит любые стабильные структуры, которые мы будем пытаться построить.
Желания и потребности – горючее для пламени жизни. Мы можем существовать без желаний не больше, чем огонь может гореть без топлива. Если мы хотим жить как можно более полной жизнью, следует как можно более полно знать свои желания и потребности.
Мы состоим из пламени, и его танец – танец нашей жизни.

Подборка по теме

— Карл Роджерс: что значит «становиться человеком»?

— «Смелость быть несовершенным»: Рудольф Дрейкурс о погоне за правотой и страхе совершать ошибки

— Виктор Франкл о том, почему человек всегда заслуживает высшей оценки

Эпилог

В предисловии и заключении Джеймс Бюдженталь рассказывает о себе, о своих взглядах на жизнь и на психотерапию.

В его тексте есть очень важная часть о том, почему психотерапевт не может и не должен говорить своему клиенту, что ему нужно сделать (не должен давать советов).

Зачастую в сознании многих людей закрепляется стереотип, что психолог или психотерапевт расковыряет болячки клиента, а потом залечит их тем, что скажет, как надо действовать. Но это некорректное понимание того, что может происходить на терапии.

Терапевту очень легко соскользнуть в процессе консультирования на позицию Бога, и у него есть много стимулов для этого. Его авторитет редко подвергается сомнению, его утверждения часто рассматриваются как откровения свыше, одобрение и неодобрение глубоко влияет на тех, кто часто становится его преданным последователем. Как бы часто терапевт ни напоминал себе о своих постоянных ограничениях, он чаще, чем ему бы хотелось, уступает легкому, почти бессознательному убеждению, что он действительно обладает более тонким восприятием и более сильным влиянием и может благотворно вмешиваться в жизнь своих пациентов.
Как бы я ни был осторожен, я все же иногда ловлю себя на том, что пытаюсь вмешаться в их жизнь, говоря себе, что это абсолютно безвредно и наверняка поможет. «Если бы только я мог устроить, чтобы Бетти и Дик были вместе, они оба так одиноки… Если бы можно было помочь Грегу догадаться бросить свою ужасную жену и найти кого-то, кто мог бы действительно оценить по достоинству всю его теплоту и нежность… Если бы только Элен нашла себе более толкового адвоката, который представлял бы ее интересы; возможно, всего лишь одного слова достаточно, чтобы заставить ее задуматься и сделать это… Если бы только Бен получил небольшой толчок, который ему необходим, чтобы бросить работу в этой убивающей его конторе…».
Обычно бывает несколько ситуаций с каждым пациентом – иногда больше, – когда я обнаруживаю в себе это искушение. И хотя я пытаюсь сопротивляться ему, я поддаюсь ему, я вмешиваюсь в их жизнь. Я подталкиваю Бена к тому, чтобы бросить работу, а Грэга – к тому, чтобы бросить жену. Я подсказываю Элен, что, возможно, она слишком доверяет своему адвокату, или я устраиваю, чтобы Бетти и Дик познакомились. И часто это приносит пользу.
Бен благодарен мне за то, что я хорошо отношусь к нему и считаю его достойным более хорошей работы. А возросшая решимость Грэга бросить жену может открыть новый этап в их отношениях, в результате чего они оба почувствуют себя лучше в будущем. Но часто результат бывает обратным. Элен начинает конфликтовать со своим адвокатом до того момента, как окажется действительно готова к такому столкновению, и в результате будет чувствовать себя еще более одинокой, чем всегда. Дик смущен, и он слишком беспокоится о том, что я ожидаю от его встречи с Бетти. Таким образом, он будет испытывать еще одно разочарование в отношениях, и наша работа осложнится. Бетти чувствует: она огорчила меня тем, что ей не понравился Дик.
Постепенно я все больше осознаю, что, вмешиваясь, я демонстрирую утрату доверия к самому себе, к моему пациенту и к самому психотерапевтическому процессу. Если я могу сохранить веру и помочь пациенту воспользоваться собственной мудростью и самостоятельностью, я понимаю, насколько более твердыми становятся достижения пациента. Важно ведь, почему Бен сам не может понять, насколько бессмысленна его работа. Задача терапии состоит в том, чтобы помочь ему более ясно и ответственно взглянуть на свой образ жизни – с тем чтобы он не распылялся на мелочи. Что удерживает Бетти от раскрытия ее потенциала таким образом, что она остается одна? Если я пытаюсь найти для нее спутника, я скорее укрепляю ее неспособность, чем способствую ее росту. Каждый раз, когда я пытаюсь вмешаться, чтобы помочь пациенту в определенной жизненной ситуации, я в каком-то смысле ослабляю и его, и себя.
Когда я настаиваю на главном, на том, что происходит именно в тот момент, когда мы с пациентом находимся вместе (например, когда я помогаю Грэгу разобраться с теми установками, что поддерживают его злобные и разрушительные отношения с женой), я помогаю ему намного больше. Раскрытие его потенциала не только положительно влияет на нашу работу, но вносит также важные улучшения в его работу, отношения с детьми и с окружающими людьми.

Поразительно, как по-разному можно сказать одну и ту же вещь. То, что у некоторых авторов звучит как призыв к битве, как безапелляционное заявление, как проявление своего мировоззрения, где есть только дихотомия «черное-белое» или «правильно-неправильно» (что само по себе неправда, плоская киношная картинка), то у Бьюдженталя становится признанием неотъемлемого права человека быть живым, искренним и аккуратным пожеланием, заботой, любовью.

Все очень просто: мы не должны ничего делать с собой, чтобы быть тем, чем действительно хотим быть; вместо этого мы должны просто быть по-настоящему самими собой и как можно более широко осознавать свое бытие. Однако это просто только на словах; невероятно трудно достичь этого в реальности.

Мы также чаще направлены на достижение результата, многие мировые культуры ставят это во главу угла; люди обесценивают процесс, чтобы сделать что-то быстрее, выше и сильнее самих себя и всех окружающих.

Достижения, возможно, важны, но также и переоценены. Если нас любят за наши достижения, мы никогда не сможем проиграть/не успеть/быть слабым без страха быть отвергнутым.

То же и в стремлении быть совершенным – этого просто невозможно достичь, но сколько людей стремится к тому, чтобы быть красивыми, сильными, умными – не по своему желанию, но по внешнему принуждению и оценочным суждениям от так называемых «лидеров мнений» или от своей семьи.

Мы не можем достигнуть идеального результата, но мы можем хотеть становиться лучше (для самих себя?), можем идти к этому и радоваться каждому шагу.

Если я хочу быть по-настоящему живым, мне необходимо открыть или создать в своем внутреннем центре намерение и двигаться в определенном направлении (не обязательно в смысле социальных или материальных достижений). И смысл путешествия состоит скорее в том, чтобы двигаться, чем в том, чтобы прийти.

Это глубокая, искренняя, значимая для жизни книга, наполненная важными словами о том, что есть у каждого из нас – о нашей жизни. О науке быть по-настоящему живыми и самыми настоящими – кажется, неплохая цель.

По материалам: Джеймс Бьюдженталь. Наука быть живым. Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии. — М., Класс, 2005 г., 420 стр.

«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.

Donate

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

психологияпсихотерапия



Психология личности » Детская энциклопедия (первое издание)

Что такое счастье?

Что заставляет людей действовать

Что изучает психология личности

Психология — это наука о человеке, она изучает законы его психической жизни, в основе которой лежит работа центральной нервной системы, мозга — самого сложного и самого совершенного создания природы, продукта развития человеческого общества.

Психологи изучают различные стороны психической жизни человека: ощущения и восприятие, мышление и память, внимание, речь и многое другое. Но центральная проблема для психологов, конечно, — изучение человеческой личности.

О любом из вас, наши читатели, можно сказать очень многое, но уж если говорить, то начинать надо с того, что каждый из вас — это личность, т. е. человек, наделенный особыми психическими свойствами, познающий и преобразующий мир, занимающий определенное место среди других людей в обществе и способный управлять поведением.

Никогда не было и не будет на Земле человека, во всем подобного вам, и тщетны были бы усилия пожелавшего найти в мире своего двойника. Как неповторимы Шекспир или Толстой, так неповторим и любой другой человек.

Таков один из главных законов психологии. Но он совсем не означает, что в силу своей сложности и неповторимости личность не может быть изучена.

Психологи настойчиво стремятся узнать, как строится «здание» человеческой личности и что служит для нее «строительным материалом». При этом основное внимание ученые обращают на то, как и почему действует человек, что ему необходимо в жизни, к чему он стремится, как относится к тем или иным явлениям жизни. Иными словами, психология личности изучает в первую очередь человеческую деятельность, потребности человека, мотивы его поведения, чувства.

Человек есть существо природное, но вместе с тем и общественное. Как личность человек формируется только в обществе. Какой становится личность человека, зависит прежде всего от того, в каких общественных условиях он живет и какое место в обществе занимает. В классовом обществе решающее значение имеет то, к какому классу принадлежит человек, интересы какого класса он защищает. Конечно, личность раба совсем не то же самое, что личность рабовладельца, личность рабочего не то же, что личность капиталиста. Но мы знаем, что и в капиталистическом обществе и в нашем обществе, социалистическом, люди очень различны. Формирование человеческой личности представляет собой сложный процесс, люди, воспитывавшиеся даже в схожих общественных условиях, могут обладать глубоко индивидуальными чертами.

Как же формируется личность человека, каковы психологические «механизмы» ее формирования? Этим вопросам и посвящена настоящая статья.

КЕМ РОЖДАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК

Чтобы узнать, как и из чего построен дом, лучше внимательно понаблюдать за работой от начала до конца, чем рассматривать уже готовое здание. Так и нам следует обратиться к тому моменту, когда только еще закладывается фундамент будущей личности.

Начнем с того, что человек не рождается готовой личностью, он ею становится постепенно, и на это уходят многие годы.

Тут возможен вопрос: ну а кем же тогда рождается человек?

Всякий живой организм (в том числе и человек) — это не сумма отдельных органов, а такое единство, в котором все составные части связаны между собой и зависят друг от друга.

Если нарушается жизнедеятельность какого-либо органа, то это не может не отразиться на деятельности всего организма, потому что нарушается его единство, сложившееся в процессе биологической эволюции.

Таким образом, всякое отдельное живое существо целостно, неделимо. Чтобы подчеркнуть это, мы говорим, что оно есть индивидуум (в переводе на русский язык с латыни это означает «неделимое»).

Вот таким индивидуумом и является новорожденный человек.

Не следует, конечно, думать, что все индивидуумы одного вида совершенно одинаковы. Даже животные одного вида могут сильно отличаться друг от друга. Посмотрите, как по-разному ведут себя совсем еще недавно родившиеся щенки. Те, что подвижны, энергичны, первыми бросаются к пище, отталкивая своих робких собратьев; эти напористые малыши с первых дней жизни становятся хозяевами положения.

На этом примере мы убеждаемся, что животные, помимо черт, общих для всего вида, имеют особые свойства, присущие только данному индивидууму. Это так называемые индивидуальные особенности. Они обусловлены и наследственностью, и в дальнейшем прижизненным влиянием окружающей среды; другими словами, индивидуальные особенности — это сплав врожденных и приобретенных черт. Пожалуй, еще более отчетливо, чем у животных, индивидуальные особенности проявляются у маленьких детей, даже новорожденных. Значит, уже с первого дня жизни человек обладает индивидуальными особенностями. Но можно ли говорить о личности новорожденного? Разумеется, нельзя, так же как нельзя говорить о личности животного. Но между человеческим индивидуумом и любым другим живым существом имеется глубокое различие: ребенок может стать личностью, а животное — никогда. Следовательно, индивидуальные особенности нельзя отождествлять со свойствами личности, ценность личности прямо не зависит, например, от свойств нервной системы, от особенностей темперамента. Тем более что под влиянием условий жизни врожденные индивидуальные свойства могут сильно меняться.

В опытах И. П. Павлова было показано, как в результате соответствующего воспитания можно сделать животное запуганным или злобным. И среди людей можно, к сожалению, наблюдать, как обладатель живого, так называемого сангвинического темперамента, основу которого составляет, согласно учению И. П. Павлова, тип нервной системы, характеризующийся силой и подвижностью физиологических процессов, становится человеком мелким, цепляющимся за привычное, боящимся нового.

Правильное воспитание, понимание своих недостатков, твердость характера помогают человеку с успехом преодолевать отрицательные индивидуальные особенности.

СТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Хотя индивидуальные особенности могут подвергаться значительным изменениям, все-таки между особенностями человека как индивидуума и его личностью существует глубокая связь: ведь личность — это продукт развития индивидуума. Проходит немало времени, десятки лет, прежде чем личность достигает полной зрелости.

Впрочем, время далеко не единственное и не главное условие развития личности, само по себе оно не может превратить индивидуум в личность. В этом нас убеждают, например, известные ученым судьбы детей, похищенных в раннем возрасте дикими зверями. Сколько бы времени ни проходило, а дети, росшие среди хищников, личностями не становились. Отсюда легко сделать вывод, что ребенок должен постоянно находиться в человеческом обществе, вступать с ним в те или иные отношения. Вот эта связь человек — общество и формирует прежде всего человеческую личность.

В нормальных условиях человек очень рано вступает в отношения с обществом, с другими людьми, и эти отношения постоянно меняются, развиваются, становясь изо дня в день все богаче.

Хорошо известно, что в ранний период жизни различные связи между ребенком и окружающим его миром разрозненны, ребенок не имеет единого отношения к предметам и явлениям действительности. Настроения легко сменяют друг друга, потому что они ничем между собой не объединены, они как бы взаимно независимы. Ребенок, только что плакавший из-за обиды, которую причинил ему взрослый, радостно тянется к новой игрушке; он еще продолжает время от времени всхлипывать, но это только «отзвук» пережитой эмоции, психологически ребенок уже полностью захвачен игрой. Другое дело — дети постарше.

Однажды ребенку лет шести взрослый дал довольно трудное задание и обещал в награду дать вкусную конфету, а сам ушел. Конечно, ребенку хотелось и выполнить задание, и получить конфету. Малыш очень старался, но все-таки не справился с делом. Когда же взрослый вернулся в комнату, ребенок сделал вид, что выполнил все как нужно. Взрослый же, хоть и догадался об обмане, но, чтобы не огорчать ребенка, похвалил его и дал обещанную конфету. Казалось, что, получив награду, ребенок обрадуется. На самом же деле произошло совсем другое: ребенок смутился и заплакал.

Неожиданно? Нет, нисколько.

Ведь ребенок не только хотел получить конфету. У него сложились отношения и к делу, и к окружающим людям. Поэтому незаслуженная награда не только не искупила горечи неудачи, но расстроила еще больше. Ведь конфета была для него не самым важным, гораздо важнее было выполнить задание; получение конфеты оказалось подчиненным этому главному и само по себе не могло обрадовать ребенка.

Эта маленькая история очень поучительна. Она показывает, что в развитии человека не просто увеличивается количество отношений, которые связывают его с окружающими явлениями и с другими людьми. Одни отношения становятся более важными, главными, другие менее важными. При этом они существуют не разрозненно, а подчиняются друг другу, образуя как бы цепочки, целые системы отношений.

Отношения ребенка с обществом меняются и от того, какое место в нем ребенок занимает.

В первые годы жизни ребенок не имеет никаких обязанностей перед обществом, он предмет постоянных забот взрослых, и поэтому все, что ребенок делает, имеет значение только для него самого.

Однако очень скоро картина меняется. В этом смысле переломным моментом в истории формирования личности человека является его поступление в школу. Здесь он впервые убеждается в том, что его деятельность имеет общественную ценность, она нужна не только ему самому. Ведь находиться в обществе и жить только для себя невозможно.

В школе ребенок постепенно приобщается к подлинно человеческой деятельности, которая и определяет формирование личности. Цели деятельности становятся все более значительными, а стремление к их достижению вырабатывает необходимое единство поведения, укрепляет связь между отношениями, сложившимися у человека с окружающим миром, с жизнью.

Целенаправленная, осмысленная деятельность как бы распределяет эти отношения по степени их важности для человека в данный период жизни; отношения, которые были главными, уступают свое место, и на высших ступенях этой воображаемой лестницы оказываются совсем другие. Для дошкольника главная деятельность — это игра и наиболее важно все, что с ней связано. Но вот вчерашний дошкольник становится первоклассником, теперь основное в его жизни — учение; эта ведущая деятельность рождает совсем иные отношения и к играм, и ко всему, с чем встречается ребенок в жизни.

Изо дня в день устанавливает подрастающий человек все новые связи с самыми различными сторонами действительности, все полнее сливается с жизнью общества, заражаясь его стремлениями, интересами, целями: он все более глубоко овладевает знаниями и представлениями о различных сторонах жизни — формами общественного сознания. Это очень важный период в формировании личности, потому что в дальнейшем, когда ребенок превратится во взрослого человека, о богатстве и широте его личности будут судить в первую очередь по богатству и широте его связей с жизнью. Лишь обывателя ничто не касается и ничто не интересует. Обыватель связан только со своим скудным мирком, а настоящему человеку всегда многое близко и интересно. Если мы обратимся к биографиям выдающихся людей, то увидим, как многогранна была личность каждого из них, как разносторонни их интересы, глубоки знания.

Как-то Маркс сказал, что ничто человеческое ему не чуждо. Как это можно понять?

Ну, конечно, только в том смысле, что все, чем живут люди, волнует его, близко и понятно ему. Богатство интересов не только не мешает многим известным людям заниматься главным своим делом, а, как правило, помогает. Чехов не скрывал, что медицинские познания часто были необходимы в его литературной работе, а Эйнштейн утверждал, что романы Достоевского дали ему как ученому больше, чем открытия многих коллег. Трудно в наше время сделать что-то крупное, имея познания, пусть даже большие, только в одной узкой области.

Но тут перед нами неизбежно возникает вопрос о том, что заставляет человека выбирать в жизни тот или иной путь, что, выражаясь проще, руководит его поведением.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Что такое счастье?

Что заставляет людей действовать

10.7: Пол Коста и Роберт Маккрей и пятифакторная модель личности

Последнее обновление
Сохранить как PDF

Идентификатор страницы: 12242

Марк Д. Келланд
Общественный колледж Лансинга через OpenStax CNX

Коста и МакКрей пошли по стопам Айзенка, но немного расширили число факторов второго порядка. Результатом их усилий стала одна из самых уважаемых сегодня точек зрения на структуру личности: пятифакторная модель личности . Действительно, Пятифакторная модель была настолько хорошо изучена, исследования, которые поддержали и расширили первоначальную концепцию, что Коста и Маккрей считают, что теперь она заслуживает того, чтобы называться 9-факторной моделью.0032 Пятифакторная теория (см. McCrae & Costa, 2003).

Пол Коста получил докторскую степень. в области человеческого развития из Чикагского университета в 1970 году. Он преподавал в течение 2 лет в Гарвардском университете, а затем поступил на факультет Массачусетского университета в Бостоне. В 1978 году он присоединился к Национальному институту старения, филиалу Национального института здоровья. С 1985 года — заведующий лабораторией личности и познания Геронтологического научного центра. Он также занимает должности в Университете Мэриленда, Медицинском центре Университета Дьюка, Медицинской школе Университета Джона Хопкинса и Медицинской школе Джорджтаунского университета. Среди многочисленных наград он был избран членом Геронтологического общества Америки, Американской психологической ассоциации и Общества поведенческой медицины. Он опубликовал сотни исследовательских статей, многие из которых — в сотрудничестве с Робертом МакКрэем. Маккрей получил докторскую степень. по психологии личности в Бостонском университете в 1976. После преподавания и проведения исследований в Бостонском университете, амбулаторной клинике Администрации ветеранов в Бостоне и Массачусетском университете в Бостоне в 1978 году он поступил на работу в Исследовательский центр геронтологии при Национальном институте старения, где продолжает проводить исследования и сегодня. Он также является членом Геронтологического общества Америки, а также членом Американского психологического общества и 20-го отдела (развитие и старение взрослых) Американской психологической ассоциации (для получения дополнительной информации посетите веб-сайт Национального института старения по адресу www. grc.nia.nih.gov).

Пятифакторная теория личности

Коста и Маккрей признали важную роль, которую сыграл Айзенк, когда он определил экстраверсию и невротизм как факторы личности второго порядка, а также для разработки опросника личности Модсли, опросника личности Айзенка и опросника личности Айзенка. Опросник (последний тест, разработанный вместе с его женой Сибил, был первым, включившим психотизм; см. S. Eysenck, 1997) в качестве инструментов для измерения этих факторов. Однако они не согласились с Айзенком в отношении психотизма. Первоначально они предложили другой коэффициент, названный 9.0032 открытость . Когда они обсуждали этот вопрос с Айзенком, он чувствовал, что открытость может быть противоположным полюсом психотизма, но МакКрей и Коста считали, что факторы существенно различаются (см. Costa & McCrae, 1986). С тех пор Коста и Маккрей вышли за пределы третьего фактора открытости и добавили еще два фактора второго порядка: доброжелательность и добросовестность (см. 2002; МакКрей и Коста, 2003). Вместе Коста и МакКрей разработали NEO Personality Inventory (или NEO-PI) для измерения невротизма, экстраверсии и открытости, а позже они разработали Revised NEO-PI , или NEO-PI-R, который также измеряет доброжелательность и добросовестность (см. McCrae & Costa , 2003).

Таблица \(\PageIndex{1}\): пятифакторная модель личности
Фактор	Низкая оценка Описание	Описание рекорда
Нейротизм	Спокойный, Уравновешенный, Самодовольный, Комфортный, Безэмоциональный, Выносливый	Беспокойство, Темпераментность, Жалость к себе, Застенчивость, Эмоциональность, Уязвимость
Экстраверсия	Сдержанный, Одиночка, Тихий, Пассивный, Трезвый, Бесчувственный	Нежный, Столярный, Разговорчивый, Активный, Веселый, Страстный
Открытость опыту	Приземленный, нетворческий, традиционный, предпочитающий рутину, нелюбопытный, консервативный	Образный, Креативный, Оригинальный, Предпочитающий разнообразие, Любопытный, Либеральный
Приятность	Безжалостный, Подозрительный, Скупой, Враждебный, Критический, Раздражительный	Мягкий, Доверчивый, Щедрый, Покладистый, Снисходительный, Добродушный
Добросовестность	Небрежный, ленивый, неорганизованный, опоздавший, бесцельный, уход	Добросовестный, Трудолюбивый, Хорошо организованный, Пунктуальный, Амбициозный, Настойчивый
Взято из McCrae and Costa (2003).

Общие описания экстраверсии, невротизма, открытости, покладистости и добросовестности приведены в таблице 13.2. Важно отметить, что эти пять факторов различны, и ни низкие, ни высокие оценки не обязательно являются лучшими, «хорошими» или «плохими»:

…все черты прошли эволюционную проверку на выживание, и с точки зрения общества все нужны разные люди: те, кто хорошо работает с другими, и те, кто может выполнить задачу самостоятельно; тех, кто придумывает новые творческие способы ведения дел, и тех, кто поддерживает лучшие решения прошлого. Вероятно, в невротизме есть даже преимущества [sic], поскольку общество исключительно добродушных людей может не конкурировать с другими обществами подозрительных и враждебных личностей. Культурам нужны члены, пригодные как для войны, так и для мира, для работы и для развлечения… (стр. 51-52; McCrae & Costa, 2003)

В качестве основы для изучения личности пятифакторная модель оказалась достаточно всеобъемлющей. Пять факторов хорошо себя зарекомендовали при измерении с помощью множества других тестов и в рамках других теоретических точек зрения, включая тщательное сравнение со списком человеческих потребностей, предложенным Генри Мюрреем. Пятифакторная модель, особенно важная в современной психологии, также очень хорошо зарекомендовала себя при изучении в разных культурах. Эту тему мы рассмотрим более подробно в разделе «Связи между культурами».

Связи между культурами: Большая пятерка между культурами

Чтобы оценить межкультурное применение Пятифакторной модели, Роберт МакКрэй предложил решить эту проблему тремя способами. Транскультурный анализ ищет личностные факторы, выходящие за рамки культуры. Другими словами, личностные факторы, которые являются универсальными или общими для всех людей. Внутрикультурный анализ рассматривает специфическое выражение черт в культуре. И, наконец, межкультурный анализ сравнивает характеристики признаков между культурами (см. Allik & McCrae, 2002). В 2002 году Маккрей и Аллик опубликовали «Пятифакторная модель личности в разных культурах» , сборник исследований, в которых различные исследователи изучали применимость пятифакторной модели (ПФМ) в самых разных культурах. Различные исследования, содержащиеся в этой книге, изучают структуру личности, а также обоснованность и обобщаемость использования NEO-PI-R для измерения личности примерно в сорока культурах, проживающих на пяти континентах. МакКрей и Аллик признают, что личность — это гораздо больше, чем просто черты, но черты, выявленные в FFM, по-видимому, предлагают прочную межкультурную основу для понимания личности во всем мире.

Потенциальная достоверность перевода NEO-PI-R и изучения FFM в различных культурах основана на идее, что наиболее важные факторы человеческого взаимодействия будут закодированы в языках большинства, если не всех, культур (см. Pervin , 1999). Учитывая озабоченность по поводу этой лексической гипотезы и проблемы перевода, Пибоди (1999) использовал описания черт с контрастными терминами, чтобы помочь прояснить вопросы в исследовании суждения о национальном характере. У него были судьи из 12 разных европейских стран, плюс Америка, Филиппины, Япония и Китай оценивали друг друга. Изучив данные с точки зрения FFM, Пибоди обнаружил сильную поддержку полезности этой модели в кросс-культурных исследованиях. Другие исследователи добились значительных успехов, используя NEO-PI-R в прямом переводе. Rolland (2002) собрал данные исследований, в которых NEO-PI-R применяли к людям из культур, говорящих на 16 различных языках (включая китайско-тибетский, индоевропейский, уральские, хамито-семитские и австронезийские языки, а также на одном неклассифицированном языке). [Корейский]). В целом он подтвердил обобщаемость структуры личности, выявленной с помощью FFM, в этих различных культурах. Аналогичные благоприятные результаты, относящиеся к структуре личности, были выявлены как у взрослых, так и у подростков в чешской, польской и словацкой группах (Hrebickova, et al., 2002), а также среди шона в Зимбабве (Piedmont, et al., 2002). что касается отношений между личностью и эмоциями у канадских, испанских, китайских, японских и корейских субъектов (Yik, et al. , 2002) и отношений между личностью и культурными целями у американцев и вьетнамцев (Leininger, 2002). Эти исследования, а также многие другие, которые не упоминаются, обеспечивают существенную поддержку согласованности FFM в самых разных культурах, по крайней мере, в отношении структуры личности. Однако остается неясным, эквивалентны ли оценки, полученные от двух разных культурных групп (см. Poortinga, Van de Vijver, & Van Hemert, 2002). Другими словами, если Культура А набрала больше баллов, чем Культура Б, скажем, в отношении приемлемости, возможно, перевод, используемый для Культуры А, более ответственен за результат, чем фактическое различие между Культурами А и Б. Потребуются дальнейшие исследования в этой области. для решения подобных вопросов.

Несмотря на многочисленные исследования, подтверждающие кросс-культурное применение FFM, есть психологи, в целом поддерживающие FFM, которые, тем не менее, подчеркивают осторожность. Фундаментальный вопрос заключается в том, соответствуют ли описания черт тому, как люди в других культурах описывают другого человека. Хотя это правда, что использование абстрактных названий признаков является обычной практикой в американской культуре, в других культурах, таких как Индия и Китай, более распространено описание людей с точки зрения действий, зависящих от контекста. Чтобы вписать такие данные в FFM, требуются некоторые манипуляции, которые оставляют правомерность работы открытой для некоторых дискуссий (см. Pervin, 19).99). Однако, сравнивая китайских и американских студентов, FFM дает адекватную оценку стереотипов каждой группы относительно друг друга (Zhang, et al., 1999). Что ясно, так это необходимость продолжения исследований кросс-культурных перспектив, а также потребность в кросс-культурных учебных программах. В связи с этим Брислин (1999) предложил способы, с помощью которых FFM можно использовать в качестве основы для разработки таких программ, в частности, рассказывая нам что-то о каждом человеке в программе межкультурного обучения и, следовательно, о том, какой тип программы может работать на них лучше всего (см. также McCauley, Draguns, & Lee, 1999). Независимо от того, предпочитаете ли вы FFM или какую-либо другую модель структуры личности, важность кросс-культурных исследований очевидна:

Человеческая природа не может быть независимой от культуры. Как и человеческая личность. Люди разделяют определенные социальные нормы или правила в рамках своих культурных групп. Более 2000 лет назад Аристотель считал, что человек по своей природе является социальным животным. Точно так же Сюнь Гуан (298–238 гг. до н. э.), китайский философ, указывал, что люди в социальных группах не могут функционировать без общего руководства или правил. Поэтому каждая культура или культурная группа устанавливает свои собственные нормы. Эти нормы и правила постоянно связаны с поведением и личностью членов культуры и общества. (стр. VII; Ли, Макколи и Драгунс, 19 лет)99)

Предлагая Пятифакторную Теорию личности, Маккрей и Коста обратились к природе самих теорий личности:

Теория личности — это способ объяснения того, на что похожи люди и как они действуют; хорошая теория объясняет широкий спектр наблюдений и указывает исследователям правильное направление для будущих исследований. Теория Фрейда указала исследователям на изучение снов, но десятилетия исследований дали очень мало подтверждающих доказательств… Теория черт указала исследователям на общие стили мышления, чувств и действий и привела к тысячам интересных и полезных открытий. Вот почему большинство психологов личности сегодня предпочитают психоанализу теорию черт… Но… человеческая личность — это нечто большее, чем черты. (стр. 184–185; МакКрей и Коста, 2003 г.)

Они предполагают наличие трех центральных компонентов личности: основных тенденций (которые являются пятью личностными факторами), характерных адаптаций и самооценки (высоко адаптированной и широко изученной формы характерной адаптации). Базовые тенденции взаимодействуют с тремя периферийными компонентами, маркирующими интерфейс с системами вне личности. Существуют биологические воздействия на основные тенденции, внешняя среда и объективная биография (все, что человек делает и переживает). Все эти компоненты связывают динамических процессов , таких как восприятие, совладание, ролевая игра, рассуждение и т. д. Хотя эта теория новее, она объясняет один из самых важных вопросов, бросающих вызов теориям черт в целом: как объяснить для общей согласованности черт, но возможность и случайное наблюдение изменения личности? Проще говоря, основные тенденции постоянны, тогда как характерные адаптации подвержены изменениям как в результате драматических воздействий окружающей среды, так и в связи с изменениями, связанными со старением (McCrae & Costa, 2003).

Постоянство на протяжении всей жизни

За более чем 25 лет преподавания мой опыт показывает, что большинство студентов колледжей хотят, чтобы верили, что взрослая личность может легко измениться. Точно так же большинство психологов, особенно клинических психологов, помогающих людям изменить свою дисфункциональную жизнь, хотят, чтобы верили, что личность может измениться. Тем не менее, теоретики черт неоднократно показывали, что черты очень устойчивы к изменениям после достижения зрелости (см., например, Costa & McCrae, 19).89; МакКрей и Коста, 2003 г.). Это особенно верно для невротизма, экстраверсии и открытости как для мужчин, так и для женщин, а также для черных и белых. Хотя Коста и МакКрей признают, что люди иногда резко меняются, как правило, постоянство важнее. Они также предполагают, что это должно быть возможностью для оптимизма. С возрастом люди не должны бояться стать другими людьми, например, кем-то изолированным или подавленным. Однако, если человек более молодого возраста находится в изоляции, находится в депрессии или страдает каким-либо другим психологическим заболеванием, он также должен понимать, что время или старение сами по себе вряд ли изменят его, а, скорее, психотерапия может быть желательным и эффективным курсом лечения. действие. Еще раз Коста и Маккрей подчеркивают новизну этих теорий и предполагают необходимость систематических проспективных исследований пятифакторной теории на протяжении всей взрослой жизни. К счастью, NEO-PI-R предоставляет инструмент, необходимый для оценки пятифакторной теории на протяжении всей жизни и в разных культурах. Учитывая неуклонный рост продолжительности жизни в западных обществах и растущий процент пожилых людей в нашем обществе, это исследование, вероятно, станет приоритетным в области личности.

Наверх

Была ли эта статья полезной?

Тип изделия
Раздел или Страница
Автор
Марк Д. Келланд
Лицензия
СС BY
Показать оглавление
нет
Теги
1. Пятифакторная теория
2. Пол Коста
3. Роберт МакКрей

Что такое психология личности и чем она не является

Каждый из нас пытается понять свою личность и личность других людей. Я считаю, что мы лучше «читаем» чью-то личность, если понимаем, что такое личность. Но что это?

В недавнем посте Psychology Today я описал личность как глобальную психологическую систему человека: организацию мотивов и эмоций человека, мыслей, самосознания и самоконтроля, планов действий.

На следующий день после появления моего поста я получил электронное письмо от коллеги, который сказал, что рассматривает дисциплину о личности как раздел психологии, «который исследует индивидуальные различия в том, как функционируют основные процессы». Включает ли понимание личности изучение того, чем один человек отличается от другого?

Во многих учебниках по вводной психологии и социальной психологии основное внимание уделяется идее о том, что психологи личности изучают индивидуальные различия. Однако сами личностные психологи сходятся во мнении, что они исследуют систему психических функций: мотивы, эмоции, самоконтроль и тому подобное.

Представление о личности как о системе имеет центральное значение для понимания людей, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Если мы рассмотрим только индивидуальные различия между людьми, например, что один человек общителен, а другой замкнут, мы сможем сделать 9 выводов.0061 некоторые важные предсказания о человеке. Мы могли бы ожидать, что наш общительный знакомый познакомит нас со своим другом, если мы об этом попросим, потому что общительные люди любят устанавливать связи. В этом случае мы используем подход индивидуальных различий, который работает… до определенного момента.

Я считаю, что мы сможем лучше понять поведение людей, если поймем, как устроена сама личность. Например, наше ожидание хорошего представления от нашего общительного знакомого могло бы измениться, если бы мы приняли более глобальный, системный взгляд на его психическую жизнь. Мы могли бы подумать о том, что наш знакомый, хотя и общительный, также является неприятным человеком, который обычно критикует других. Мы могли бы задаться вопросом, повлияет ли его непривлекательность на любое представление, которое он мог бы сделать для нас, например, мог бы он сказать недобрые вещи о нас человеку, которого мы надеялись встретить. Это понимание может помочь нам оценить, действительно ли мы хотим рискнуть и попросить о представлении именно этого человека. Другими словами, наша способность вместе понимать мотивы, черты и другие психические функции помогает нам более точно прогнозировать поведение другого человека. Это одно из преимуществ системной точки зрения.

Исторически дисциплина психологии личности была сосредоточена на том, как части нашей психической жизни работают вместе. Некоторые из первых практиков в этой области, включая Зигмунда Фрейда, Карла Юнга, Гордона Олпорта, Генри Мюррея и других «великих теоретиков», рассматривали личность как систему. В известной (но уже ставшей исторической) формулировке Зигмунда Фрейда каждый из нас обладает ид, эго и суперэго, где ид представляет наши животные инстинкты, эго, нашу рациональность, а суперэго — нашу совесть и идеалы. Фрейд подчеркивал эти универсальные аспекты человеческого бытия — то же самое делали Юнг, Олпорт и Мюррей. Конечно, Фрейд и другие тоже были интересует в индивидуальных различиях. Но их основное внимание уделяется общей психической организации человека, поэтому учебники по психологии личности почти всегда определяют личность как изучение глобальной системы психологических качеств.

Научное изучение индивидуальных различий имело отчетливое и отдельное начало. Интерес к таким различиям развился не в рамках дисциплины психологии личности, а в области, первоначально названной «дифференциальной психологией». Джон П. Фоули и Энн Анастази опубликовали один из основных учебников, используемых в этой области. В нем они объединили обсуждение психологических тестов с исследованием того, как эти тесты можно использовать для выявления различий между людьми и группами людей: чем гений отличается от умственно отсталого, преступник от законопослушного гражданина, человек от женщин, а одна национальная или этническая группа друг от друга.

Вскоре после публикации этого учебника Анастази написала еще один под названием «Психологическое тестирование», в котором была определена новая специальность, ориентированная на психологическую оценку. Это создало новую область тестирования, которая, по крайней мере частично, отделилась от движения дифференциальной психологии.

Работа в области дифференциальной психологии продолжается и сегодня, ее ведет, например, Международное общество изучения индивидуальных различий, миссия которого, как указано на его веб-сайте, заключается в следующем:

«…поощрять исследования индивидуальных различий в темпераменте, интеллекте, установках и способностях. Цель общества состоит в том, чтобы исследовать основные аспекты индивидуальных различий…»

Но Общество не считает себя союзником ни в каком конкретном В том же заявлении о миссии члены Общества говорят, что их изучение темперамента, интеллектуальных и поведенческих черт должно происходить

«…в контексте экспериментальных, физиологических, фармакологических, клинических, медицинских, генетических, статистических и социальная психология.» (с веб-сайта; получено 13 декабря 2013 г.).

Используя эту краткую историю в качестве фона, я завершу свой аргумент о том, что психология личности изучает систему личности, а не индивидуальные различия, кратким изложением ключевых моментов, поддерживающих эту точку зрения:

Причина 1: Миссия психологов личности с момента зарождения этой области заключалась в том, чтобы понять, как части личности функционируют вместе как система.

Причина 2: Люди, работающие в области личности (почти) единодушно определяют свою дисциплину как изучение психологической системы, как в журнальных статьях, так и в учебниках.

Причина 3: Хотя авторы учебников по «Вводной психологии» и «Социальной психологии» иногда определяют психологию личности как изучение индивидуальных различий, люди, компетентно работающие в рамках своей научной дисциплины, должны лучше знать, что они изучают, и им должно быть позволено определить свое поле, как они его видят.

Причина 4: Личностные психологи сосредотачиваются на выявлении ключевых частей личности и на том, как эти части работают вместе, чтобы повлиять на жизненные результаты человека. Психологи открывают элементы личности в части путем изучения индивидуальных различий, но их конечной целью является описание личности в целом.

Например, психологи личности могут изучать индивидуальные различия в экстраверсии-интроверсии, обнаруживая, что одни люди очень экстравертны, а другие — интровертированы. Их также интересуют последствия экстраверсии (например, лучше ли интроверты работают в некоторых профессиях, чем экстраверты?). Когда все сказано и сделано, цель этих психологов состоит в том, чтобы выяснить, как работает личность и ее части. Изучение экстраверсии-интроверсии — это средство для понимания того, как взаимодействуют психологические системы — изучение индивидуальных различий — это, безусловно, важный метод, но его не следует ошибочно принимать за саму цель.

Причина 5: Существует область «Индивидуальных различий» (первоначально «Дифференциальная психология») с долгой историей, независимой от психологии личности. Практики в этой области относят свою работу к экспериментальной психологии, нейропсихологии, клинической психологии, социальной психологии и психологии развития и, конечно же, к психологии личности. Тем не менее, это разные поля.

Причина 6: Изучение индивидуальных различий является такой же частью социальной психологии и психологии развития, как и психологии личности.

Социальные психологи изучают различия в отношении людей. Педагогические психологи изучают различия в успеваемости учащихся в классе, а психологи развития изучают индивидуальные различия в темпераменте, воспитании детей и других качествах. По этой причине «индивидуальные различия» не могут служить определением или даже отличительной чертой психологии личности.

Причина 7: Необходима область — психология личности — которая исследует высокоуровневую интеграцию частей нашей психологии. Как еще мы могли бы определить наиболее важные аспекты нашего психологического существа? Это поле необходимо для того, чтобы мы могли понять, как ключевые аспекты того, кем мы являемся, сочетаются друг с другом и функционируют. Это позволяет нам понять, как действуем мы и окружающие нас люди. Психология личности позволяет нам увидеть много общих качеств, которые мы разделяем с другими, а также различия между нами, которые служат для того, чтобы дать нам отличительные черты нашей психической жизни.