Раскройте предметное поле социальной психологии: Электронная библиотека БГУ: Invalid Identifier

6.2. Предметное поле теории социальной работы

Перечень всех учебных материалов Государство и право Демография История Международные отношения Педагогика Политические науки Психология Религиоведение Социология	6.2. Предметное поле теории социальной работы   Теоретические модели дают возможность выявить закономерности науки, т.е. устойчивые связи, обусловливающие характер взаимодействия конкретных явлений и процессов. В социальной работе они проявляются в процессе ее осуществления в обществе и его подсистемах в виде повторяющихся связей в сфере субъектно-объектных отношений.   Большинство специалистов выделяют две основные группы закономерностей.   Во-первых, это закономерности, связанные с функционированием и развитием субъектов социальной работы, которые обусловлены социальными процессами в обществе и социальной политикой государства.   Во-вторых, это закономерности, связанные с конкретными жизненными ситуациями объектов социальной работы, их потребностями и интересами, которые обусловливают определенные формы и методы деятельности, виды взаимодействий между субъектами и обретающими все большую самостоятельность объектами.   Следовательно, закономерности указывают на человека как основной компонент социальной работы и интегрирующий фактор ее системы. Тенденции развития субъект-субъектных отношений в социальной работе могут быть выделены на ее индивидуально-личностном, социально-групповом и общественно-институциональном уровнях (15; 49; 74).   Установление повторяющихся закономерностей служит шагом в определении законов социальной работы. Российский исследователь в области теории социальной работы В.А.Никитин указывает на необходимость исследования этих законов как теоретических форм знания, указывающих на существенные и повторяющиеся связи и отношения, касающихся характера, целей, осуществления и развития социальной работы:   — закон социальной интегрированности процесса и результатов социальной работы, выражающий взаимодействия между ее компонентами — субъектами, средствами, факторами, условиями, направленными на приобретение социального благополучия, как на желаемый результат;   — закон цивилизационно-культурной обусловленности развития социальной работы, свидетельствующий о связи между типами и формами социальной работы и особенностями обществ и культур, в рамках которых они осуществляются;   — закон личностно-гуманистической ангажированности средств и целей социальной работы, указывающий на необходимость постоянного содействия со стороны субъекта объекту деятельности, с целью его личностного развития и саморазвития;   — закон взаимной деятельностной активности в социальной работе, отражающий зависимость успеха социальной работы от активности ее взаимосвязанных участников (45. С.8).   Познание законов позволяет определить принципы теории социальной работы, отражающие ее познавательные тенденции. Их принято делить на общие и специфические. Первая группа принципов указывает на познавательную стратегию науки и носит философский и общесоциальный характер. Вторая группа исходит из комплексных теоретических подходов к социальной работе и имеет тактическую направленность, указывая на пути решения проблем. К общим относят принципы детерминизма, отражения, развития, единства познания и деятельности, историзма, социальной обусловленности и социальной значимости научного знания.   К специфическим относятся принципы универсальности социальной работы; охраны социальных прав личности; клиентоцентризма, т.е. признания приоритета прав клиента; активизации, что касается в равной степени деятельности и субъекта, и объекта социальной работы; взаимосвязи среды и личности в процессе оказании помощи и др. (50; 80; 88).   Теоретическое познание действительности на всех его этапах пронизывает метод научного исследования. В современной теории социальной работы выделяют общие (философские), общенаучные и конкретно-научные (специальные) исследовательские методы. Специальные методы теории социальной работы сформированы на основе интеграции различных методов, используемых социальными и гуманитарными науками, и включают структурнофункциональный метод, метод социальных биографий, качественные методы исследования (нарративные интервью и др.), конкретно-социологические исследовательские методы (метод включенного наблюдения и др.), акмеологические методы (метод акмеограммы и др.) и т.д.   Социальный анализ проблем социальной работы требует целостности использования научных методов, дальнейшей разработки концепции их применения (84. С.8).   Поиск закономерностей и законов, принципов и методов научного знания говорит об оригинальном, самостоятельном характере теории социальной работы и приводит исследователей к определению ее содержания.   Первые теоретические исследования проблем социальной работы начались в России в 90-х гг. XX в. Стремясь принять участие в совершенствовании системы защиты прав граждан в условиях радикальных изменений социальной сферы, специалисты в области философии, социологии, педагогики, истории и других наук сосредоточились на актуальных проблемах научного знания в социальной работе, изучая ее зарубежный опыт и собственные, российские традиции.   Такие ученые как С.И.Григорьев, Е.И.Холостова, В.И.Жуков, Л.Г.Гуслякова, М.В.Фирсов, Н.С.Данакин, Л.В.Топчий, А.С.Сорвина, В.Г.Бочарова, П.Д.Павленок, И.Г.Зайнышев, И.А.Зимняя, В.А.Никитин, А.М.Панов, В.Н.Ярская, Е.Р.Ярская-Смирнова и др. пытались осмыслить сущность теории социальной работы как науки о помощи человеку в проблемных жизненных ситуациях. Предметное поле теории социальной работы, следовательно, формировалось как в рамках мирового опыта познания и социальной практики в этой сфере, так и в русле изучения специалистами особенностей функционирования и развития социальной сферы в России.   Задание   На основе изучения предисловия к учебному пособию Е. И.Холостовой «Социальная работа» (М., 2004) продолжите список ведущих российских специалистов в области теории социальной работы.   В результате сложились признаки научной идентификации социальной работы. Исследователям удалось определить границы социальной работы как вида деятельности и области познания, приступить к разработке ее теоретикометодологических основ, раскрыть содержание и методику процесса подготовки специалистов высшей квалификации. Был обозначен системный подход к формированию научной дисциплины; удалось выявить основную функцию теории социальной работы, состоящую в выработке объективных знаний в области социозащитной деятельности общества; обозначились контуры предмета, объекта, принципов и закономерностей науки (45. С.9; 81. С.13-15).   В настоящее время в российской науке продолжается теоретическое осмысление социальной работы, основанное на постоянном приращении научного материала. При этом, если в начальный период развития теоретической основы российской социальной работы исследователи в основном исходили из объективного подхода к миру, предполагающего позитивистское понимание реальности, то в XXI в. многие авторы обращаются и к субъективистской, феноменологической методологии изучения социальных проблем (94. С.31).   Специалисты говорят о формировании научных школ и направлений разработки проблем теории, практики и образования в области социальной работы, возглавляемых такими исследователями как В.И.Жуков, А.В.Мартыненко, П.Д.Павленок, Е.И.Холостова, М.В.Фирсов и др. Эти научные школы в настоящее время сосредоточили свое внимание на создании единой концептуальной основы социальной работы как теоретического знания, профессии и института общества.   Между тем, следует констатировать, что официально социальная работа как область научного знания в России не признана, так как в документах ВАК отсутствует данная научная специальность, и, следовательно, теория социальной работы не имеет прочного правового статуса (60. С.25-28; 84. С.10).   Большинство российских ученых характеризуют теорию социальной работы как науку о закономерностях и принципах развития социальных процессов, связанных с оптимизацией жизнедеятельности личности в обществе (67. С.324; 78. С.8; 79. С.20; 80. С.82). Многие авторы при этом обращают внимание на характер, направленность и динамику развития социальных процессов (43. С.12), а также на их эффективность с точки зрения социального самочувствия и благополучия людей (37. С.7).   Можно дать следующее определение: теория социальной работы — это наука о закономерностях и принципах развития и оптимизации гуманистической социальной деятельности — социальной работы.   В данном определении наиболее ярко выделяется активный элемент пространства социальной работы — социальные изменения как процесс гармонизации отношений всех ее субъектов, объектов и среды их жизнедеятельности. Эффективность этого процесса зависит от степени разработанности теории, степени ее соответствия нуждам конкретного общества.   Объектом теории социальной работы признаются социальные отношения между ее субъектами и объектами, связанные с оптимизацией их функционирования в социально-экологической сфере. Социальные отношения выступают здесь как специфические отношения между людьми и социальными группами по поводу удовлетворения потребностей в материальных благах, условиях труда, улучшении быта и досуга, медицинском обслуживании и социальном обеспечении, получении образования и доступа к предметам духовной культуры и пр. (30).   Предметом теории социальной работы выступают социальные процессы, обусловливающие оптимизацию жизнедеятельности и взаимоотношений людей и окружающей их социально-экологической среды в системе практики социальной работы.   Следовательно, теория социальной работы рассматривает процессы реализации социальных изменений через установление оптимальных взаимоотношений между людьми в социально-экологической среде.   Главной задачей теории социальной работы является систематизация научных знаний о ее объекте. Как отмечает российский ученый, генеральный секретарь Межрегиональной Общественной Организации «Ассоциация работников социальных служб» Л.В.Топчий, с первой половины 90-х гг. XX столетия теория социальной работы в России пытается выработать синтезированный подход к изучению проблем оказания профессиональной помощи человеку в трудной жизненной ситуации и формирования возможностей социального обустройства общества и государства (82. С.8).   Социальная работа как теоретическое знание может выступать системой по целому ряду оснований — с точки зрения неразрывной связи ее теоретической и эмпирической частей; как объединяющая знание многих наук, инвариантом которого выступает целостное постижение человека; как имеющая взаимосвязанные элементы науки — ее закономерности, принципы и методы и пр. (51. С.9). Система закономерностей и принципов теории социальной работы носит целостный, направленный на позитивное преобразование социальной практики характер.   Процесс познания любой теории невозможен без выделения ее базовых категорий — основных понятий, в которых выражается предмет науки. Специалисты выделяют три группы категорий теории социальной работы (78. С.9; 80. С.44).   1. Категории, заимствованные из других социальных наук: социализация, социальная деятельность, социальная субъективность.   2. Категории, преимущественно служащие теории социальной работы, но также используемые и другими отраслями знания: социальная адаптация, психосоциальная работа, группы социального риска.   3. Собственные категории как ключевые понятия теории социальной работы: благотворительность, клиент социальных служб, трудная жизненная ситуация.   Необходимо обратить внимание на взаимосвязь пяти важных категорий, очерчивающих предметное поле теории социальной работы. Это вытекающие друг из друга понятия: социальное действие, социальное взаимодействие, социальная система, социальные отношения и объединяющая их категория — социальный процесс (рис. 9). Рис. 9. Предметное поле теории социальной работы   Другими фундаментальными понятиями, составляющими категориальный аппарат данной науки, являются социальная работа, социальная защита, социальная помощь, социальное обслуживание, социальное обеспечение, социальное страхование, социальная жизнь, социальная сфера, социальная проблема, социальная деятельность, социальная политика, трудная жизненная ситуация, клиент социальных служб и т.д.   Задание   Раскройте содержание основных понятий теории социальной работы, вернувшись к главе 3 и обратившись к словарю основных терминов.   Теория социальной работы реализует свою задачу, выполняя ряд существенных функций:   — информационную, позволяющую в обобщенной форме описывать сведения о социальных процессах;   — объяснительную, с помощью которой выявляются причинноследственные связи, тенденции становления социальных процессов;   — эвристическую, благодаря которой формируются новые знания о социальных проблемах, создаются новые и уточняются уже известные научные концепции;   — практическую, позволяющую принимать решения в конкретных социальных ситуациях и осуществлять социальные программы, удовлетворяя запросы общества;   — прогностическую, которая заключается в рассмотрении стратегических направлений развития социальных процессов и обеспечении превентивного воздействия на те или иные явления социальной сферы;   — мировоззренческую, рождающую у субъектов социальной работы научное мировоззрение, системное мышление, позволяющее видеть социальные сущности во всей полноте их взаимосвязей (21. С.35-36; 40. С.45).   Социальная работа как вид теоретической деятельности характеризуется определенными уровнями знания.   Во-первых, фундаментальный уровень, формирующий базу знаний, на котором предпринимается попытка создания общей интегративной теории, разработки методологии и методики изучения практики социальной работы и путей ее оптимизации. Этот уровень связан с закономерностями и категориями науки.   Во-вторых, прикладной уровень, опирающийся на эмпирические исследования, где теоретические обобщения используются для решения социальных проблем и даются ответы на конкретные вопросы, связанные с совершенствованием организации и осуществления социальной работы.   В-третьих, социоинженерный уровень, обобщающий разработанные теоретиками нововведения. Они внедряются в практику социальной работы при помощи ее технологий, способствуя прогнозированию тенденций развития системы социальной работы и оценке ее эффективности. При этом теория социальной работы является целостной системой, структурные компоненты которой функционируют и развиваются во взаимодействии, причем каждый из них объективно влияет на изменение других компонентов и всей системы в целом.   Таким образом, социальная работа как теоретическая деятельность раскрывает свой объект познания и анализирует закономерности развития специфических процессов социальной сферы, связанных с оптимизацией жизнедеятельности в ней людей (см. рис. 10 на стр.172). Это позволяет практической социальной работе результативно функционировать на любом ее уровне.   Необходимо выделить основные группы фундаментальных теоретических проблем, изучаемых данной наукой. Они представляют собой направления, по которым теория движется к пониманию сущности актуальных социальных проблем и взаимосвязей внутри ее многогранного объекта. В социальной работе это:   — социетальные проблемы, связанные с синергетическими закономерностями развития социальных систем разного уровня;   — проблемы феноменологической редукции, конструирования мира социальными субъектами;   — проблемы оптимизации взаимосвязей теории социальной работы и других социальных наук — философии, социологии, психологии, социальной педагогики, социальной экологии, социального права, этики и пр. ;   — проблемы группообразования и специфики функционирования малых групп в социальной сфере;   — проблемы социальных действий и социальных изменений, касающиеся многоуровневых субъектов и объектов социальной работы;   — коммуникативные проблемы, касающиеся взаимодействий субъектов социальной работы;   — проблемы социальной стратификации и неравенства в социальноэкономической сфере;   — проблемы нормы и социальных отклонений, связанные с образом жизни и поведением людей в обществе;   — проблемы социального риска в жизнедеятельности общественных субъектов;   — проблемы оказания многоуровневой социальной помощи клиентам социальных служб;   — проблемы социального контроля как функции социальной работы; социокультурные проблемы, связанные с современными формами знания и деятельности в социальной сфере;   — проблемы профессиональной деятельности в системе социальной работы, ее мотивации и эффективности;   — проблемы социального образования и специфики процесса обучения социальной работе;   — проблемы управления системой социальной работы, формирования и реализации эффективной социальной политики;   — проблемы, связанные с организацией негосударственных и непрофессиональных форм социальной помощи — благотворительности, спонсорства, меценатства, социальной помощи общественных и религиозных организаций и пр.   Кроме общетеоретических проблем на основе выделения приоритетных проблем социальной сферы можно выявить конкретные проблемные поля, требующие первоочередного внимания российских исследователей социальной работы. Это формирование условий для обеспечения успешного взаимодействия человека с окружающей средой; развитие профилактической социальной деятельности в различных подсистемах социальной сферы; обеспечение на научно-обоснованном уровне минимальных стандартов жизнедеятельности человека; сокращение социальных издержек рыночной экономики в интересах наиболее уязвимых слоев населения; актуализация человеческого потенциала и помощь субъектам в самореализации; концептуальный статус теории социальной работы; обеспечение высокого качества социального образования и др. (17. С.17; 45. С.8).   Многообразие и сложность проблем теории социальной работы позволяют определить ее место среди других наук, изучающих взаимоотношения человека и общества. Специалисты подчеркивают, что теория носит междисциплинарный и интегративный характер (99. С.11; 88. С.121). Применение интегрального подхода к исследованию этих научных проблем позволяет поместить теорию социальной работы в центр социальных наук с точки зрения критерия оптимизации жизнедеятельности человека, возможной вследствие инициирования его жизненных сил и при помощи и поддержке социального работника. В данном ракурсе внимание науки сосредоточено на приобретении личностью социального благополучия, преодолении трудностей и улучшении социального самочувствия как цели и результате практической деятельности в социальной работе (23. С.76). Рис. 10. Социальная работа как теоретическая деятельность   Поиск эффективности социальной работы в решении социальных проблем заставляет вновь обратиться к концепции социальных изменений как к основной теоретической парадигме в ее области. Изучение изменений с помощью синтеза разнообразных наук о человеке приводит к реализации триединой задачи — нахождению путей гармонизации взаимодействий личности и окружающей среды; становлению оптимальных отношений между людьми в обществе и группе; изменению ситуации самого клиента в жизненном мире на основе стимулирования его социального и личностного потенциала. Контрольные вопросы и задания   1. Какова взаимосвязь между определением социальной работы как практической и как теоретической деятельности?   2. Перечислите комплексные теоретические подходы социальной работы, на которых основана каждая из моделей практики, выделяемых по критерию соотношения объекта и цели.   3. Кратко изложите суть когнитивного подхода в теории социальной работы.   4. На основе знаний, полученных в курсах психологии и социологии, объясните, как связаны понятия «социальная роль» и «коммуникация».   5. На какой из комплексных подходов может опереться специалист социальной работы с целью разрешения конфликтной ситуации в социальной группе?   6. На какой из комплексных подходов может опереться специалист социальной работы с целью формирования здорового образа жизни клиента?   7. На основе знания социально-педагогического теоретического подхода выявите общие цели теории социальной работы и социальной педагогики.   8. Кратко сформулируйте суть концепции жизненных сил С.И.Григорьева.   9. Как применить витально-ориентированный теоретический подход для инициации творческого потенциала клиента?   10. Почему системно-экологический теоретический подход специалисты считают наиболее эффективным в современной социальной работе?   11. На основе знаний, полученных при изучении философии, объясните понятие «закономерности».   12. Сформулируйте суть закона деятельностной активности в социальной работе.   13. Как взаимосвязаны принципы и методы науки?   14. Какие потенциальные результаты применения научных методов могут быть получены в практике социальной работы?   15. Объясните, чем принципы теории социальной работы отличаются от принципов ее практики?   16. В чем заключается оптимизация социальных процессов в определении предмета и объекта теории социальной работы?   17. Можно ли представить в виде процесса предметное поле теории социальной работы?   18. Изобразите и объясните взаимосвязь между категориями «социальная работа», «социальная защита», «социальная помощь», «социальное обеспечение», «социальное страхование», «социальное обслуживание» в виде схемы.   19. На каком этапе, по Вашему мнению, находится научная идентификация социальной работы в современном российском обществе?   20. Какие проблемы теории социальной работы представляются Вам наиболее актуальными и почему?   21. Приведите примеры проблем профессиональной деятельности в социальной работе, нуждающихся в теоретическом осмыслении и анализе.   22. В чем состоит специфика теории социальной работы по сравнению с другими социальными науками?   23. В чем Вы видите ориентиры развития теории социальной работы в XXI в.? Назад Содержание Вперед
		© www.txtb.ru

Социальная психология развития как самоценная отрасль психологической науки —

В течение пяти лет в составе факуль­тета социальной психологии Московско­го городского психолого­педагогического университета (МГППУ) существует ка­федра социальной психологии развития. Вместе с тем и сегодня остается во мно­гом открытым вопрос, на что именно должна быть ориентирована работа ее со­трудников, каковы границы (и существу­ют ли они) предметной области, которая обозначается словосочетанием «социаль­ная психология развития». Вопрос может быть поставлен и в более общей форме: правомерно ли, осмысленно ли, целесооб­разно ли, в принципе, выделять социаль­ную психологию развития как отдельную отрасль социально­-психологического или психологического знания? По мне­нию автора этой статьи, ответ должен быть положительным — да, правомерно, осмысленно и целесообразно, хотя это и не очевидно. На первый взгляд, очевидно как раз обратное — отсутствие видимых границ такой области, ведь вряд ли мы найдем какие­либо реальности, феноме­ны, аспекты психологии человека или че­ловеческих общностей, которые не имели бы отношения к социальной психологии развития. Вряд ли найдем просто потому, что человек — существо социальное и раз­вивающееся и вне этих атрибуций вряд ли может быть понято.

Ряд авторов занимают достаточно оп­ределенную позицию по обсуждаемому вопросу, высказывая суждения в диапазоне от «в настоящее время теоретико-методологическая база социальной психологии развития находится в стадии форми­рования» [9, с. 49] до «подобная отрасль социально-­психологической направленности на сегодняшний день практически сложилась» [11, с. 112]. Показательно, вместе с тем, что обе цитируемые публи­кации осторожно начинаются со слов «К вопросу о…»: в первом случае делается попытка определения предметно-проблемного поля социальной психологии развития, во втором — обсуждаются ключевые понятия социальной психологии развития. И эту осторожность, сочетаю­щуюся с определенностью суждений, я бы интерпретировала как отражение интен­ции понятийно зафиксировать, сделать реальностью некую глубинную интуи­цию, по сути, предвосхищающую необхо­димость оформления такой самоценной отрасли психологической науки, как со­циальная психология развития.

Продуктивность этой идеи на совре­менном этапе развития психологической науки может быть объяснена тем, что представление, которое вырисовывает­ся, с одной стороны, в результате сочетания таких важных и хорошо разработан­ных понятий, как «социальная», «психо­логия», «развитие», а с другой — наложе­нием друг на друга не менее насыщен­ных содержанием словосочетаний «социальная психология» и «психология развития», оказывается в высшей степе­ни отвечающим основным требованиям постнеклассической (постмодернист­ской) методологической парадигмы.

В. А. Ильин предлагает для достиже­ния тех же целей использовать не парадиг­мальную в классическом «куновском» смысле модель, догматично задающую предметное поле, методы, стандарты и прочие составляющие научного исследо­вания, а разработанную А. А. Деркачем, И. Н. Семеновым и С. Ю. Степановым культурдигмальную модель [2]. Полагаю, что речь здесь идет скорее о терминологи­ческих предпочтениях, так как те характе­ристики культуродигмы, которые, вслед за А. А. Деркачем, приводит А. В. Ильин [9], принципиально совпадают с описания­ми — действительно на сегодняшний день достаточно неопределенными, можно да­же сказать, расплывчатыми — постнеклас­сической парадигмы. Постмодернизм в настоящее время, согласимся здесь с М. С. Гусельцевой, — это скорее «метафо­ра, указатель пути; это «неадаптивная ак­тивность» (В. А. Петровский) мысли, воз­никающая на переломах культуры»; он от­личается «принципиальной недоконцеп­туализированностью и избыточностью смыслов» [6, с. 46]. Но именно это, на наш взгляд, позволяет определить содержание и поиск границ такой области знания, как социальная психология развития, в осо­бенности если учесть, что основная уста­новка постмодернистской, постнекласси­ческой, сетевой парадигмы — это установ­ка на коммуникацию, на множественную взаимосвязанность феноменов, «связь всего во всем».

Рассмотрим эти возможности в ас­пекте их созвучия проблематике соци­альной психологии развития.

Начнем с принципа междисципли­нарности, характеризующего современ­ный этап и постнеклассическую пер­спективу развития не только психологи­ческой науки, но и науки в целом и от­четливо заявленного уже в самом назва­нии области социальной психологии развития. Ключевым, принципиальным для психологии моментом здесь высту­пает то, что сама проблема психического изначально является междисциплинар­ной, что феномен психики по своей объ­ективной природе предполагает междис­циплинарность его изучения [7]. Резкое возрастание интереса к междисципли­нарным исследованиям, фиксируемое в 90­е гг. XX в., А. Л. Журавлев связывает, в частности, с тем, что в этот период «об­щественные запросы на научно­-психо­логические разработки, вызванные объ­ективными потребностями, были по сво­ей сути всегда комплексными и факти­чески обращенными к целому ряду науч­ных дисциплин… Практикующие иссле­дователи убедились в том, что невоз­можно эффективно решать стоящие пе­ред ними задачи, не привлекая либо зна­ния, накопленные в других науках, либо представителей соответствующих науч­ных дисциплин для совместных иссле­дований» [7, с. 16].

По мнению А. Л. Журавлева, прин­цип междисциплинарности реализуется в психологии, как минимум, на трех уровнях: внутрипсихологическом, внеш­непсихологическом и внепсихологичес­ком. Первый связан с исследованием проблем, возникающих на границах раз­личных психологических направлений и отраслей. Второй — с исследованиями, пограничными с другими науками (медициной, историей, лингвистикой, соци­ологией и т. д.). О третьем уровне речь идет в таких случаях, когда отдельные отрасли психологии оказываются пол­ностью включенными в другие науки, становясь их структурными составляю­щими и специальностями (называются инженерная психология как техничес­кая специальность, клиническая психо­логия как медицинская, социальная пси­хология как социологическая, психофи­зиология как медицинская и биологиче­ская специальность).

Говорить о междисциплинарности ис­следований в области социальной психо­логии развития можно, имея в виду все три перечисленных уровня, однако на се­годняшний день наиболее отчетливо про­слеживается реализация принципа меж­дисциплинарности на первом из них. Сам А. Л. Журавлев в качестве примера приводит именно социальную психоло­гию как богатую «пограничными зона­ми» исследований. «Можно уже сегодня выделить, — пишет он, — более десятка сложившихся подотраслей: социо-психо­лингвистика, социально-­политическая, социально-­экономическая, социально­-экологическая психология, социальная психология труда и управления, социаль­ная психология личности, социально-­пе­дагогическая психология, социальная психология искусства, социальная психо­логия спорта и т. д.» [7, с. 18]. В приведен­ном перечне нет социальной психологии развития. Можно думать, не только пото­му, что эта область исследований еще только формируется. Главное, что соци­альная психология развития в принципе не может быть подотраслью социальной психологии, не укладываясь ни в пред­метные, ни в методические рамки социальной психологии.

Специфика междисциплинарности исследований в данной области, с нашей точки зрения, состоит не просто в том, что она оказывается «пограничной зо­ной» между двумя «ваковскими» специальностями («социальная психология» и «психология развития, акмеоло­гия»), а в том, что в данном случае соци­альная психология граничит, если так можно выразиться, с самим общепсихологическим принципом развития, точнее, заставляет взглянуть на социаль­но-­психологические явления, феномены в аспекте развития, акцентируя принцип развития, с одной стороны, и социально-­психологическую природу развития че­ловека, группы, общности, — с другой. То и другое вносит новые, постмодер­нистские краски даже в устоявшие­ся междисциплинарные области иссле­дований, в некотором смысле повышая постнеклассический градус этих иссле­дований.

Отметим здесь и растущую потреб­ность решения сугубо практических, ор­ганизационных проблем, связанных с тем, к какой «ваковской» специальности относить исследования, которые проводились и проводятся, например, на кафе­дре социальной психологии развития МГППУ. Идеи большинства из них рож­даются именно на границе таких специ­альностей, как «социальная психология» и «психология развития, акмеоло­гия», и в каждом отдельном случае вста­ет вопрос, по какой из них защищать диссертационное исследование. В ре­зультате в половине случаев с достаточ­ной мерой условности выбирается одна из них, в половине — другая.

По мнению Т. Д. Марцинков­ской, междисциплинарность научных исследований является лишь одним из проявлений междисциплинарности современной культуры в целом: «Междисциплинарная культура, в которой связываются воедино многие аспекты действительности, разорванные в от­дельных областях знания, идеально под­ходит для многомерного и сложно организованного мира, которым является новое понимание человека в системе многомерных взаимоотношений, кото­рые он создает в процессе жизни» [13, с. 39]. Т. Д. Марцинковская делает акцент на тех изменениях в психологии людей, к которым приводит глобализа­ция, подчеркивая, в частности, транс­формацию их субъективных представ­лений о мире и в том числе о таких важных конструктах, как пространство и время. Современный человек, понимая быстротечность и ограниченность жиз­ни, легкость перемещения в пространст­ве, иначе видит и ценность жизни, что, в свою очередь, создает необходимость принятия факта существования других людей и иных культур. Как отмечает Г. М. Андреева, в аспекте глобализации «становится очевидным, что конструи­рование социального мира требует рас­ширения спектра субъектов познава­тельного процесса. Так или иначе эта мысль оказывается тесно связанной с идеей социальных изменений» [1, с. 68].

Проведенное нами исследование ста­новления индивидуального хронотопа в онтогенезе [19] показало, сколь стреми­тельны эти трансформации образа мира, сколь важен учет фактора времени (исторического, культурного, индивидуаль­ного), социокультурного контекста и его изменений для изучения данного психо­логического феномена. Эти выводы под­тверждаются и работами других авторов. Так, широко развернувшиеся в России в 90­е и последующие годы социологичес­кие исследования убедительно демонст­рируют принципиальные, подчас поляр­ные различия в видении и оценке про­шлого, настоящего и будущего — для себя лично и для всей страны — у людей разных поколений, разного уровня образования, с разным доходом, живущих в больших городах и в маленьких населен­ных пунктах (столицы — отдельно) и т. д. (см., например: [4; 5]). В те же годы начинает осознаваться методологичес­кое значение самого фактора времени для социологических и психологических исследований. Рассматривая различные «методологические амплуа», в которых сегодня выступает время в конкретных исследованиях, Г. И. Сагаенко, в частно­сти, отмечает, что социальное время при­сутствует в исследованиях своим тем­пом, динамикой общественной жизни, определяя, в числе прочего, даже сроки социального исследования. «Стабильное общество, — пишет она, — позволяет на разовые исследования отводить по 5—10 и даже более лет… Галопирующая нынче ситуация в России стремительно лишает значимости каждое отдельное разовое исследование. Например, данные об от­ношении к политическим партиям, по­лученные в 1995 г., мало что значат для читателя в 1999 г., когда наконец удается опубликовать статью. Нынешняя ситуа­ция в России — в целом непростая для изучения и тем самым требующая значи­тельного времени на осмысление эмпи­рического материала, однако та же самая изменчивость общественной ситуации требует и все более коротких сроков на реализацию исследования» [15, с. 133].

Аналогичные тенденции характерны не только для России, но и для других стран. «Именно радикализм социальных трансформаций в мире на рубеже столе­тий заставил обратиться к проблеме со­циальных изменений и в социальной психологии в полном объеме» [1, с. 69].

Но эти же проблемы в логике постмо­дернизма могут быть рассмотрены и в еще более широком контексте. Так, в со­ответствии с идеями социального конст­рукционизма К. Джерджена¹, в социаль­ной психологии в принципе не сущест­вует универсальных закономерностей, а есть лишь сеть взаимоотношений и исто­рически изменчивых контекстов. Блес­тящий образец применения подобного подхода, стиля мышления в отечествен­ной социальной психологии дан А. В. Толстых в его опыте конкретно-­ис­торического исследования процесса ге­незиса феномена личности, формирова­ния и самоопределения личности в исто­рической динамике поколений [17; 18].

Возвращаясь к задаче определения предметной области социальной психо­логии развития, отметим, учитывая вы­шесказанное, что она должна задаваться в свете представлений о развивающемся человеке в междисциплинарном, глоба­лизирующемся и быстро изменяющем­ся, трансформирующемся мире. В каче­стве предельно широко понимаемого предмета социальной психологии разви­тия может выступать метасистема «лич­ность — группа — широкий социум» [9, с. 53], которая должна рассматриваться в процессе непрерывного и взаимосвязан­ного развития всех ее составляющих. Понятно, что в конкретных исследова­ниях акцент может быть сделан на каж­дой из этих составляющих. Иными сло­вами, в качестве объекта исследования может выступать, с одной стороны, отдельный человек, предметно рассматри­ваемый как личность, индивидуальность или субъект (заметим, что именно по­следняя предметная проекция в рамках постмодернистской парадигмы оказыва­ется все более востребованной). С дру­гой стороны, таким объектом может быть любая общность людей: от малой группы, в том числе диады, включая раз­ного рода большие группы, в том числе такие, например, как поколение, и до широкого социума, культуры.

В таком случае возникает закономер­ный вопрос: что в предметном видении этих объектов с позиции социальной психологии развития специфично и от­лично от их традиционного рассмотре­ния в рамках сложившихся отраслей психологии? Думается, что для ответа на этот вопрос одного указания на необхо­димость учета социального контекста и принципа развития явно недостаточно, тем более что это уже давно учитывается практически во всех сколько­-нибудь се­рьезных подходах и исследованиях.

Отвечая на поставленный вопрос, во­-первых, выделим необходимость иссле­довать человека (в разных его ипоста­сях), равно как и разного рода человече­ские общности, как явления конкретно-исторические. Использование такого подхода для понимания возрастов жиз­ни человека, исторического развития его деятельности характерно, например, для традиции культурно­исторической пси­хологии. Специфика этого подхода в со­временных условиях состоит, с нашей точки зрения, в том, что, с одной сторо­ны, стремительно сокращаются те вре­менные отрезки, сравнение которых мо­к анализу мотивации как связи человека с миром. Подобная коррекция оптики рассмотрения психологических и соци­ально­психологических феноменов должна быть важным требованием к исследованиям, проводимым в рамках со­циальной психологии развития.

В­третьих, думается, что в зоне особо­го внимания должны оказываться новые феномены или новые грани уже извест­ных феноменов, которые рождает стре­мительно развивающийся социум. Ярким примером могут быть новые подходы к изучению проблемы личности, наиболее интересные из которых возникли в по­следние годы, в новой социальной ситуа­ции, сложившейся в обществе на рубеже XX—XXI столетий, как раз на границе персонологии и социальной психологии. Г. М. Андреева [1] выделяет несколько разных «сечений» проблемы «личность в измененном мире», указывая в качестве самого общего — неопределенность ситу­ации, в которой личности приходится жить и действовать, неопределенность, обусловленную новизной, сложностью и

жет свидетельствовать о происходящих исторических изменениях, а, с другой стороны, столь же масштабно расширя­ются границы для возможных сравнений изменений, затрагивающих разные куль­туры. Иными словами, можно сказать, что принципиально меняются парамет­ры хронотопа конкретно­исторических исследований, а это делает чрезвычайно востребованными и при этом реализуе­мыми в конкретном эмпирическом пла­не кросс­исторические и кросс­культур­ные исследования.

Во­-вторых, в рамках постнеклассиче­ской парадигмы изменяется понимание многих традиционных для психологии предметов исследования. Приведем в ка­честве примера подход Ж. Нюттена [14]

противоречивостью жизни современного человека. Эта неопределенность задается «объективным «ходом» социальных из­менений: и их темпом, и их разнонаправ­ленностью, и процессами глобализации во всех ее проявлениях (экономики, по­литических решений, культуры), возник­новением в качестве результата социаль­ной нестабильности» [1, с. 79]. Неопреде­ленность общественной организации по­рождает совершенно новые проблемы формирования социальной идентичности личности, острота которых заставляет прибегать для их описания к таким тер­минам, как «социальная травма» [21], «культурный шок» [16] и т. п. Только с их помощью можно описать состояние от­верженности, дискомфорта при осозна­нии различий между культурами, тяже­лые ощущения, связанные с утратой ста­туса, потерей друзей, путаницу в ценност­ных ориентациях, что в итоге и порожда­ет сложности формирования социальной и индивидуальной идентичности в совре­менном мире.

Еще одна тенденция современной персонологии — постепенное размыва­ние границ между «западной» моделью независимого Я и «восточной» моделью взаимозависимого Я. Ключи к понимаю данной тенденции носят отчетливо со­циально­-психологический характер, так как затрагивают процессы, связанные с бытием и развитием человека в группе (ингруппе). Как знать, возможно, мы на­блюдаем здесь тот уход феномена лично­сти с исторической арены, который ги­потетически прогнозировал в начале 1990­х А. В. Толстых [17], что представ­лялось тогда абсолютной фантастикой. В любом случае, исследование всех этих проблем продуктивно вести именно в контексте социальной психологии раз­вития, рассматривая их как принципи­ально междисциплинарные.

Особый вопрос, возникающий при решении задачи выделения той или иной отрасли знания в качестве самосто­ятельной, — вопрос о методе. Постне­классический подход и здесь имеет свои отличительные особенности. Как пишет, например, Дж. Джерджен, «пригодной может оказаться любая методология — до тех пор, пока она позволяет аналити­ку углубляться во все более сложные об­стоятельства» [3, с. 71]. И с этим, скорее всего, стоит согласиться.

Вместе с тем наиболее адекватной стратегией исследования в области соци­альной психологии развития должна, по­видимому, стать действенная стратегия как в определенном смысле противоположная констатирующей. В качестве ос­новоположников действенной стратегии психологического исследования обычно называют К. Левина и Л. С. Выготского. «Первый, — пишет об этом Д. А. Леонть­ев, — еще в 1920­е годы в берлинском цикле экспериментальных исследований аффектов и действия разработал новый тип эксперимента, а в 1940-­е годы в кон­тексте решения прикладных социально­-психологических проблем сформулиро­вал методологию действенного типа ис­следования, в котором неразрывно со­единены исследовательская сторона и осуществляемое психологом полезное изменение… Выготский в русле своего подхода к развитию как процессу, имею­щему не столько естественную природу, сколько направляемому обучением, то есть представляющему собой целена­правленно организованную деятель­ность, или взаимодействие, вышел на психотехническую парадигму исследова­ния. Исследование, согласно этой пара­дигме, возможно только в процессе изме­нения того психологического процесса, который является объектом изучения» [12, с. 91]. В настоящее время существу­ют и другие варианты действенной стратегии, в основе своей направленные на изучение объекта, рассматриваемого в процессе его непрерывного изменения. Залогом возможности и одновременно критерием адекватности познания тако­го объекта выступает в логике действен­ной стратегии возможность изменить его предсказуемым образом.

Эффективность действенной страте­гии, отмечаемая практически всеми со­временными психологами, не исключает, с нашей точки зрения, разумного исполь­зования и констатирующих стратегий. Важно просто осознавать возможности и границы применения той и другой.

Учитывая характер предмета иссле­дования, с одной стороны, и применяе­мую исследовательскую стратегию — с другой, можно уточнить граничащие с социальной психологией области, междисциплинарные исследования в кото­рых могут быть отнесены к социальной психологии развития. Научные исследо­вания или соответствующие научно­-практические разработки, нацеленные на развитие человека и/или группы с по­мощью действенных стратегий, предпо­лагающих активное и целенаправленное включение взаимодействующего с от­дельным человеком или группой психо­лога (консультанта, психотерапевта, ко­уча, бизнес-­тренера, педагога­психолога и т. п.), составляют области, граничащие с практической психологией образова­ния, психотерапией, психологией управ­ления, коррекционной педагогикой и т. п. Изучение процессов развития че­ловека и/или группы (общности) с по­мощью преимущественно констатирую­щих стратегий, в которых психолог рас­сматривает эти процессы в определен­ном смысле «со стороны», ориентирова­но на предметные области, которые на­ходятся на границах с возрастной психо­логией (в настоящее время можно счи­тать практически оформившейся об­ласть возрастной социальной психоло­гии), с педагогической психологией (оформилась и область педагогической социальной психологии), персонологией (выделилась в качестве самостоятельной социальная психология личности) и т. п.

Таким образом, можно указать четы­ре сферы, в совокупности задающие предметное поле социальной психоло­гии развития: 1) социально­-психологи­ческие аспекты развития человека (лич­ности, индивидуальности или субъекта) как процесса, проходящего без активно­го участия психолога; 2) социально-­пси­хологические аспекты развития челове­ка (личности, индивидуальности или субъекта) как процесса, в котором пси­холог (психотехник) принимает актив­ное участие; 3) развитие разного рода общностей (группа, семья, команда, ор­ганизация и т. п.) в «естественных» условиях, вне непосредственного вмешатель­ства психолога; 4) развитие разного рода общностей (группа, семья, команда, ор­ганизация и т. п.) с активным посредни­чеством психолога в разных его профес­сиональных ролях. Понятно, что такое интегративное представление о предмет­ном поле исследований, специфичном для социальной психологии развития, является весьма схематичным и услов­ным, однако оно позволяет удобно клас­сифицировать имеющиеся на сегодняш­ний день направления исследований в данной области.

Представленное понимание предмет­ного поля социальной психологии разви­тия видится нами как принципиально от­личное от заявляемых в ряде публика­ций определений, по сути, сводящих предмет социальной психологии разви­тия к традиционно понимаемому предме­ту возрастной психологии. В качестве примера приведем определение, предла­гаемое Я. Л. Коломинским и С. Н. Же­ребцовым. «В чем предмет социальной психологии развития?» — задают себе вопрос эти авторы и дают следующий от­вет: «Социальная психология развития изучает возрастные закономерности раз­вития, деятельности и отношений лично­сти в процессе непосредственного и опо­средованного общения, закономерности развития личности, помещенной в ту или иную социальную среду, и на протяже­нии всего жизненного пути» [10, с. 4].

Цитируемые авторы выделяют выте­кающие из этого определения основные проблемы социальной психологии раз­вития: 1) проблема культуры; 2) пробле­ма общения; 3) проблема развития общностей, контактных (малых) и некон­тактных (больших) групп и коллективов, в рамках которых реализуются и разви­ваются межличностные отношения; 4) проблема возрастных закономерностей влияния межличностных взаимодей­ствий (общения и взаимоотношений) на развитие личности; 5) проблема возраст­ных закономерностей взаимодействия личности с широкой социокультурной средой; 6) проблема индивидуальных проявлений общевозрастных закономер­ностей, которые обнаруживаются при изучении линии развития конкретной личности. По мнению Я. Л. Коломинско­го и С. Н. Жеребцова, эти «основные про­блемы социальной психологии развития охватывают весь предмет общей соци­альной психологии в ее специфическом возрастном ракурсе, а также предмет психологии развития, взятый в социо­культурном аспекте» [10, с. 5—6]. Они также подчеркивают органическую связь социальной психологии развития с педа­гогической социальной психологией: «Единство социальной психологии раз­вития и педагогической социальной пси­хологии обусловлено в первую очередь тем, что социально­психологические яв­ления развиваются и формируются под влиянием определенных педагогических воздействий» [10, с. 6].

С нашей точки зрения, заявленная Я. Л. Коломинским и С. Н. Жеребцовым позиция сужает предметное поле соци­альной психологии развития, не просто сводя его к такой уже оформившейся области, как возрастная социальная психо­логия, которая составляет часть социаль­ной психологии развития в нашем пони­мании последней, но и фокусируя внима­ние лишь на одном из аспектов возраст­ной социальной психологии — возраст­ном развитии личности (не станем акцен­тировать внимание на том, что сегодня сама личность все чаще рассматривается лишь как одна из ипостасей, предметных проекций, человека наряду с индивидом, субъектом и индивидуальностью, чему, кстати, в той же книге авторы уделяют некоторое внимание, давая определение личности). Не останавливаясь в данном случае специально на вопросе, что еще, помимо психологии развития личности, может и должно входить в сферу интере­сов возрастной социальной психологии, отметим все же в качестве примера такую мало исследованную, но потенциально богатую содержанием сферу как социаль­ная психология развития отдельных пси­хических процессов и функций — внима­ния, памяти, эмоций и т. п.

В традиции отечественной психологии, как, впрочем, и во многих зарубежных теориях, возрастное развитие личности всегда понималось как происходящее в общении, в системе общественных и межличностных отношений и т. д. Чего стоит хотя бы введенное Л. С. Выготским и развитое в дальнейшем Л. И. Божович и рядом других психологов такое ключевое для понимания развития личности понятие, как «социальная ситуация развития». Поэтому внесение социально-психологической проблематики в проблематику исследований развития личности на разных этапах жизни является, с нашей точки зрения, недостаточным основанием для переименования этой области исследования в «социальную психологию развития».

Высказанные в данной статье соображения автор рассматривает как дискуссионные, приглашая к дискуссии всех заинтересованных коллег.

1 — Глубокий и всесторонний анализ концепции социального конструкционизма Дж. Джерджена (Г. Гергена) как конкретной формы постмодернизма в социальной психологии дан в целом ряде работ [1; 8; 20; 22] и др., поэтому мы не будем останавливаться на этом подробнее.

12.1 Что такое социальная психология? — Психология 2e

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Дайте определение социальной психологии
• Опишите ситуационное и диспозиционное влияние на поведение
• Опишите фундаментальную ошибку атрибуции
• Объясните предвзятость актер-наблюдатель
• Опишите своекорыстную предвзятость
• Объясните гипотезу справедливого мира

Социальная психология исследует, как люди влияют друг на друга, и оценивает силу ситуации. По данным Американской психологической ассоциации (nd), социальные психологи «интересуются всеми аспектами личности и социального взаимодействия, изучая влияние межличностных и групповых отношений на человеческое поведение». В этой главе мы рассмотрим, как присутствие других людей и групп людей влияет на поведение, мысли и чувства человека. По сути, люди будут менять свое поведение, чтобы соответствовать текущей социальной ситуации. Если мы попадаем в новую ситуацию или не знаем, как себя вести, мы будем брать пример с других людей.

Область социальной психологии изучает темы как на внутриличностном, так и на межличностном уровнях. Внутриличностные темы (те, которые относятся к человеку) включают эмоции и отношения, самость и социальное познание (то, как мы думаем о себе и других). Межличностные темы (те, которые относятся к диадам и группам) включают помогающее поведение (рис. 12.2), агрессию, предрассудки и дискриминацию, влечение и близкие отношения, а также групповые процессы и межгрупповые отношения.

Рисунок 12.2 Социальная психология имеет дело со всеми видами взаимодействия между людьми, охватывая широкий спектр наших связей: от моментов конфронтации до моментов совместной работы и помощи другим, как показано здесь. (кредит: сержант Дерек Пирсон, армия США)

Социальные психологи сосредотачиваются на том, как люди осмысливают и интерпретируют ситуации и как эти интерпретации влияют на их мысли, чувства и поведение (Ross & Nisbett, 1991). Таким образом, социальная психология изучает людей в социальном контексте и то, как ситуационные переменные взаимодействуют, чтобы повлиять на поведение. В этой главе мы обсуждаем внутриличностные процессы самопрезентации, когнитивного диссонанса и изменения отношения, а также межличностные процессы конформизма и послушания, агрессии и альтруизма и, наконец, любви и влечения.

Ситуационное и диспозиционное влияние на поведение

Поведение является продуктом как ситуации (например, культурных влияний, социальных ролей и присутствия посторонних), так и человека (например, личностных характеристик). Подполя психологии, как правило, сосредотачиваются на одном влиянии или поведении по сравнению с другими. Ситуационизм — это точка зрения, согласно которой наше поведение и действия определяются нашим непосредственным окружением и окружением. Напротив, диспозиционизм считает, что наше поведение определяется внутренними факторами (Heider, 19).58). Внутренний фактор является атрибутом человека и включает в себя черты личности и темперамент. Социальные психологи склонны придерживаться ситуационистской точки зрения, тогда как личностные психологи продвигают диспозиционистскую точку зрения. Однако современные подходы к социальной психологии учитывают как ситуацию, так и человека при изучении человеческого поведения (Fiske, Gilbert, & Lindzey, 2010). Фактически возникла область социально-личностной психологии для изучения сложного взаимодействия внутренних и ситуационных факторов, влияющих на поведение человека (Mischel, 19).77; Ричард, Бонд и Стоукс-Зута, 2003 г.).

Фундаментальная ошибка атрибуции

В Соединенных Штатах господствующая культура имеет тенденцию отдавать предпочтение диспозиционному подходу к объяснению человеческого поведения. Как вы думаете, почему это так? Мы склонны думать, что люди контролируют свое поведение, и, следовательно, любое изменение поведения должно быть связано с чем-то внутренним, например, с их личностью, привычками или темпераментом. По мнению некоторых социальных психологов, люди склонны придавать слишком большое значение внутренним факторам в качестве объяснения — или атрибуции — поведения других людей. Они склонны считать, что поведение другого человека — это черта этого человека и недооценка влияния ситуации на поведение других. Они склонны не распознавать, когда поведение другого человека обусловлено ситуационными переменными и, следовательно, состоянием человека . Это ошибочное предположение называется фундаментальной ошибкой атрибуции (Ross, 1977; Riggio & Garcia, 2009). Чтобы лучше понять, представьте себе такой сценарий: Джейми возвращается домой с работы и открывает входную дверь для радостного приветствия супруги Морган, которая спрашивает, как прошел день. Вместо того, чтобы ответить на доброе приветствие супруги, Джейми кричит: «Оставь меня в покое!» Почему Джейми кричал? Как человек, совершивший фундаментальную ошибку атрибуции, объяснил бы поведение Джейми? Наиболее распространен ответ, что Джейми злой, злой или недружелюбный человек (черты характера). Это внутреннее или диспозиционное объяснение. Однако представьте, что Джейми только что уволили с работы из-за сокращения штата. Изменится ли ваше объяснение поведения Джейми? Ваше исправленное объяснение может заключаться в том, что Джейми был расстроен и разочарован увольнением и поэтому был в плохом настроении (состояние). Теперь это внешнее или ситуативное объяснение поведения Джейми.

Фундаментальная ошибка атрибуции настолько сильна, что люди часто не замечают очевидное влияние ситуации на поведение. Классический пример был продемонстрирован в серии экспериментов, известных как исследование викторины (Ross, Amabile, & Steinmetz, 1977). Участникам-студентам случайным образом поручили сыграть роль спрашивающего (ведущего викторины) или участника викторины. Вопрошающие разработали сложные вопросы, на которые они знали ответы, и представили эти вопросы участникам. Конкурсанты правильно ответили на вопросы только 4 раза из 10 (рис. 12.3). После задания испытуемых и участников попросили оценить свои общие знания по сравнению со средним учащимся. Участники опроса не оценили свои общие знания выше, чем участники, но участники оценили интеллект участников опроса выше своего собственного. Во втором исследовании наблюдатели за взаимодействием также оценили, что спрашивающий обладает более общими знаниями, чем участник. Очевидное влияние на производительность оказывает ситуация. Спрашивающие писали вопросы, так что, конечно, у них было преимущество. И участники, и наблюдатели сделали внутреннюю атрибуцию выступления. Они пришли к выводу, что задающие вопросы должны быть умнее участников.

Рисунок 12.3 В исследовании quizmaster люди были склонны игнорировать влияние ситуации и ошибочно заключали, что знания спрашивающего выше, чем их собственные. (кредит: Стив Юрветсон)

Эффект ореола относится к тенденции позволять общему впечатлению о человеке окрашивать то, как мы относимся к его характеру. Например, мы можем предположить, что физически привлекательные люди с большей вероятностью будут хорошими людьми, чем менее привлекательные люди. Другим примером того, как может проявляться эффект ореола, может быть предположение, что кто-то, кого мы считаем общительным или дружелюбным, имеет лучшие моральные качества, чем тот, кто таковым не является.

Как показано в приведенных выше примерах, считается, что фундаментальная ошибка атрибуции сильно влияет на то, как мы объясняем поведение других. Однако следует отметить, что некоторые исследователи предполагают, что фундаментальная ошибка атрибуции может быть не такой серьезной, как ее часто изображают. Фактически, недавний обзор более чем 173 опубликованных исследований предполагает, что несколько факторов (например, высокий уровень идиосинкразии персонажа и то, насколько хорошо объясняются гипотетические события) играют роль в определении того, насколько влиятельной является фундаментальная ошибка атрибуции (Malle, 2006).

Является ли фундаментальная ошибка атрибуции универсальным явлением?

Вы можете вспомнить примеры фундаментальной ошибки атрибуции в вашей жизни. Совершают ли люди во всех культурах фундаментальную ошибку атрибуции? Исследования показывают, что это не так. Люди из индивидуалистической культуры, то есть культуры, ориентированной на личные достижения и автономию, имеют наибольшую склонность к совершению фундаментальной ошибки атрибуции. Индивидуалистические культуры, которые обычно встречаются в западных странах, таких как США, Канада и Великобритания, способствуют сосредоточению внимания на личности. Поэтому склонность человека считается основным объяснением его поведения. Напротив, люди из коллективистской культуры, то есть культуры, ориентированной на общественные отношения с другими людьми, такими как семья, друзья и сообщество (рис. 12.4), с меньшей вероятностью совершат фундаментальную ошибку атрибуции (Markus & Kitayama, 19).91; Триандис, 2001).

Рисунок 12,4 Люди из коллективистских культур, таких как некоторые азиатские культуры, более склонны подчеркивать отношения с другими, чем сосредотачиваться в первую очередь на личности. Такие действия, как (а) приготовление еды, (б) времяпрепровождение и (в) игра, вовлекают людей в группу. (кредит a: модификация работы Ариана Цвегерса; кредит b: модификация работы conbon33/Flickr; кредит c: модификация работы Ани Диссельдорп)

Как вы думаете, почему это так? Коллективистские культуры, которые обычно встречаются в странах Восточной Азии, Латинской Америки и Африки, больше фокусируются на группе, чем на индивидууме (Nisbett, Peng, Choi, & Norenzayan, 2001). Этот акцент на других обеспечивает более широкую перспективу, учитывающую как ситуационное, так и культурное влияние на поведение; таким образом, становится более вероятным более тонкое объяснение причин поведения других. В таблице 12.1 сравниваются индивидуалистические и коллективистские культуры.

Характеристики индивидуалистических и коллективистских культур

Индивидуалистическая культура	Коллективная культура
Ориентированность на достижения	Ориентация на отношения
Акцент на автономность	Фокус на групповой гармонии
Диспозиционная перспектива	Ситуационная перспектива
Независимый	Взаимозависимый
Аналитический стиль мышления	Целостный стиль мышления

Стол 12.1

Масуда и Нисбетт (2001) продемонстрировали, что виды информации, на которую люди обращают внимание при просмотре визуальных стимулов (например, сцены в аквариуме), могут значительно различаться в зависимости от того, принадлежит ли наблюдатель к коллективистской или индивидуалистической культуре. Японские участники с гораздо большей вероятностью узнавали объекты, которые были представлены, когда они встречались в том же контексте, в котором они изначально рассматривались. Манипулирование контекстом, в котором происходило припоминание объекта, не оказало такого влияния на американских участников. Другие исследователи показали аналогичные различия между культурами. Например, Zhang, Fung, Stanley, Isaacowitz и Zhang (2014) продемонстрировали различия в способах развития целостного мышления у китайских и американских участников, а Рамеш и Гельфанд (2010) продемонстрировали, что текучесть кадров больше связана с соответствием требованиям. между человеком и организацией, в которой он работает, в индийской выборке, но соответствие между человеком и его конкретной работой было более предсказательным для текучести кадров в американской выборке.

Предвзятость актера-наблюдателя

Возвращаясь к нашему предыдущему примеру, Джейми был уволен, но сторонний наблюдатель этого не знал. Таким образом, наивный наблюдатель склонен приписывать враждебное поведение Джейми характеру Джейми, а не истинной ситуационной причине. Как вы думаете, почему мы недооцениваем влияние ситуации на поведение других? Одна из причин заключается в том, что у нас часто нет всей информации, необходимой для ситуативного объяснения поведения другого человека. Единственная информация, которую мы можем иметь, это то, что можно наблюдать. Из-за этого недостатка информации мы склонны предполагать, что такое поведение обусловлено диспозиционным или внутренним фактором. Однако, когда дело доходит до объяснения собственного поведения, нам доступно гораздо больше информации. Если бы вы пришли домой из школы или с работы рассерженными и накричали на свою собаку или любимого человека, как бы вы объяснили это? Вы можете сказать, что очень устали или плохо себя чувствуете и нуждаетесь в тишине — ситуативное объяснение. Предвзятость актора-наблюдателя — это феномен, когда поведение других людей приписывается внутренним факторам (фундаментальная ошибка атрибуции), а наше собственное поведение приписывается ситуационным силам (Jones & Nisbett, 19). 71; Нисбетт, Капуто, Легант и Маречек, 1973 г .; Чой и Нисбетт, 1998). Как акторы поведения, у нас есть больше информации, чтобы объяснить наше собственное поведение. Однако, как наблюдатели, у нас меньше доступной информации; поэтому мы склонны по умолчанию придерживаться диспозиционистской точки зрения.

В одном из исследований предвзятости актер-наблюдатель изучались причины, по которым участники-мужчины объясняли, почему им нравится их девушка (Nisbett et al., 1973). На вопрос, почему участникам нравилась их собственная девушка, участники сосредоточились на внутренних, характерных качествах своих подруг (например, на ее приятном характере). Объяснения участников редко включали внутренние причины, такие как диспозиционные черты (например, «Мне нужно общение»). Напротив, при размышлении о том, почему другу-мужчине нравится его девушка, участники с одинаковой вероятностью давали диспозиционные и внешние объяснения. Это подтверждает идею о том, что акторы, как правило, дают мало внутренних объяснений, но много ситуативных объяснений своего собственного поведения. Напротив, наблюдатели склонны давать более диспозиционные объяснения поведению друга (рис. 12.5).

Рисунок 12,5 Предвзятость актера-наблюдателя очевидна, когда испытуемые объясняют свои собственные причины симпатии к девушке, а не свои впечатления о причинах симпатии к девушке других.

Корыстная предвзятость

Мы можем понять корыстную предвзятость, углубившись в атрибуцию, убеждение о причине результата. Одна модель атрибуции предлагает три основных параметра: локус контроля (внутренний или внешний), стабильность (стабильный или нестабильный) и управляемость (контролируемый или неконтролируемый). В этом контексте стабильность относится к степени, в которой обстоятельства, приводящие к данному результату, изменчивы. Обстоятельства считаются стабильными, если маловероятно, что они изменятся. Управляемость относится к степени, в которой обстоятельства, связанные с данным результатом, могут контролироваться. Очевидно, что те вещи, которые мы можем контролировать, должны быть названы контролируемыми (Вайнер, 19).79).

В зависимости от результата корыстные предубеждения — это те атрибуции, которые позволяют нам видеть себя в благоприятном свете (например, приписывание внутренних атрибуций успеха и внешних атрибуций неудач). Когда вы хорошо справляетесь с заданием, например, сдаете экзамен, в ваших интересах использовать диспозиционную атрибуцию своего поведения («Я умный»), а не ситуативную («Экзамен был легким», ). Корыстная предвзятость — это тенденция объяснять наши успехи диспозиционными (внутренними) характеристиками, а неудачи — ситуативными (внешними) факторами. Опять же, это зависит от культуры. Это предубеждение служит для защиты самооценки. Вы можете себе представить, что если бы люди всегда приписывали своему поведению ситуативные атрибуции, они никогда не смогли бы присвоить себе заслуги и не были бы довольны своими достижениями.

Рассмотрим пример того, как мы объясняем победы нашей любимой спортивной команды. Исследования показывают, что мы делаем внутренние, стабильные и контролируемые атрибуции для победы нашей команды (рис. 12.6) (Grove, Hanrahan, & McInman, 1991). Например, мы можем сказать себе, что наша команда талантлива (внутренняя), постоянно усердно работает (стабильная) и использует эффективные стратегии (контролируемая). Напротив, мы более склонны делать внешние, нестабильные и неконтролируемые атрибуции, когда наша любимая команда проигрывает. Например, мы можем сказать себе, что у другой команды более опытные игроки или что судьи были несправедливы (внешние), другая команда играла дома (нестабильно), а холодная погода повлияла на игру нашей команды (неконтролируемая).

Рисунок 12,6 Мы склонны полагать, что наша команда выигрывает, потому что она лучше, но проигрывает по причинам, которые она не может контролировать (Roesch & Amirkham, 1997). (Фото: «TheAHL»/Flickr)

Гипотеза справедливого мира

Одним из следствий склонности жителей Запада давать диспозиционные объяснения поведения является вина жертвы (Jost & Major, 2001). Когда людям не везет, другие склонны считать, что они каким-то образом несут ответственность за свою судьбу. Распространенной идеологией или мировоззрением в Соединенных Штатах является гипотеза справедливого мира. Гипотеза справедливого мира — это вера в то, что люди получают результаты, которых они заслуживают (Lerner & Miller, 19).78). Чтобы поддерживать веру в справедливость мира, люди склонны думать, что хорошие люди имеют положительные результаты, а плохие — отрицательные (Jost, Banaji, & Nosek, 2004; Jost & Major, 2001). Способность думать о мире как о справедливом месте, где люди получают то, что они заслуживают, позволяет нам чувствовать, что мир предсказуем и что мы в некоторой степени контролируем результаты своей жизни (Jost et al., 2004; Jost & Major, 2001). Например, если вы хотите добиться положительных результатов, вам просто нужно усердно работать, чтобы добиться успеха в жизни.

Можете ли вы представить негативное последствие гипотезы справедливого мира? Одним из негативных последствий является склонность людей обвинять бедных людей в своем тяжелом положении. Какие общие объяснения даются тому, почему люди живут в бедности? Слышали ли вы такие утверждения, как «Бедные ленивы и просто не хотят работать» или «Бедные люди просто хотят жить за счет государства»? Какие это типы объяснений, диспозиционные или ситуативные? Эти диспозиционные объяснения являются яркими примерами фундаментальной ошибки атрибуции. Обвинение бедных в их бедности игнорирует влияющие на них ситуационные факторы, такие как высокий уровень безработицы, рецессия, плохие возможности для получения образования и семейный цикл бедности (рис. 12.7). Другое исследование показывает, что люди, придерживающиеся взглядов на справедливость, негативно относятся к безработным и больным СПИДом (Sutton & Douglas, 2005). В Соединенных Штатах и ​​других странах жертвы сексуального насилия могут быть обвинены в жестоком обращении с ними. Группы защиты потерпевших, такие как «Прекращение домашнего насилия» (DOVE), посещают суд в поддержку жертв, чтобы убедиться, что вина возложена на виновных в сексуальном насилии, а не на жертв.

Рисунок 12,7 Люди, придерживающиеся убеждений в справедливом мире, склонны обвинять людей в бедности в своих обстоятельствах, игнорируя ситуационные и культурные причины бедности. (кредит: Адриан Майлз)

Исследования

Что это за поле?

Личность и социальная психология вместе охватывают большую область психологии, которая описывает все, от личности человека до влияния групп и культуры. В то время как психология личности изучает динамическую природу личности и факторы, влияющие на нее, социальная психология фокусируется на влиянии групп и культуры на психологию человека или другой группы, начиная от эмоций и мыслей и заканчивая убеждениями и целями.

Что изучают эти исследователи?

• Индивидуальное поведение и эмоции
• Личностные установки и модели мышления
• Просоциальное поведение
• Социальное познание, идентичность и влияние

Исследования в области личности и социальной психологии проникли в глубины личности и раздвинули границы понимания позади социальных норм. Психология личности восходит ко временам Древней Грецииopen in new window, из которой возникли некоторые идеи, которые затем всплыли на поверхность во время научного расширения области в 20-м веке, такие как Эдипов комплекс. ^[1]

Сегодня одной из самых известных теорий личности является «Большая пятерка», модель, которая выделяет 5 основных факторов, формирующих личность: открытость, сознательность, экстраверсия, уступчивость и невротизм. Экстремальные проявления личности могут даже считаться ненормальными и представляют интерес для медицинских и клинических психологовopen in new window, например, нарциссическое расстройство личности и обсессивно-компульсивное расстройство.

Одним из самых известных экспериментов в области социальной психологии является эксперимент Милгрэма, в котором участников просили наносить удары током субъекту в присутствии «авторитетной» фигуры. ^[2] Хотя удары током были фальшивыми, участники, посылавшие электричество, не знали об этом и получили указание от «авторитета» продолжать «посылать разряды» субъекту даже при признаках сильного дискомфорта. Хотя этот эксперимент пролил свет на человеческую природу послушания авторитету и является одним из наиболее часто цитируемых экспериментов в области социальной психологии, его невозможно провести сегодня, основываясь на текущих этических стандартах!

В то время как эти известные исследования создали ландшафт социальной психологии, современные исследователи используют технологические достижения, такие как онлайн-платформа Labvanced, чтобы добавить новые измерения и возможности в свои эксперименты, такие как:

• Многопользовательские исследования: Исследователи имеют возможность создавать исследования, в которых одновременно могут участвовать несколько субъектов, что позволяет проводить совместные игры и социальные эксперименты.
  • Пример: пригласите участников в игру, основанную на командной работе, и изучите, как выбор игроков влияет на их восприятие друг друга.
• Исследования по отслеживанию движения глаз: Отслеживайте движения глаз с помощью онлайн-программы Labvanced, проводя онлайн-эксперименты по социальной психологии.
  • Пример: Различия в движении глаз в зависимости от зрительных стереотипов
• Продольные исследования: Планируйте ход вашего исследования и автоматически напоминайте участникам вернуться на следующий сеанс.
  • Пример: Изучите, как со временем формируются культурные взгляды в определенных возрастных группах.
• Многоязычные исследования: Соберите участников из любой точки мира и дайте им возможность участвовать на своем родном языке.
  • Пример. Изучайте языковые социальные конструкции в разных географических точках с помощью онлайн-экспериментов.

Каковы преимущества экспериментов в Интернете?

• Интернациональность: Исследования могут охватывать население с других концов света для изучения нюансов социального поведения, а также личности.
• Легкий доступ: Участники могут находиться в комфортных условиях своего дома во время онлайн-исследований, что экономит их время и усилия на поездку в лабораторию.
• Напоминания: Уведомления могут быть отправлены участникам о повторяющейся дате тестирования, что экономит драгоценное время исследователей.

Библиотечные исследования Labvanced

Ознакомьтесь с этими исследованиями, связанными с личностью и психологией, в библиотеке Labvanced:

1. Игра «Ультиматум» (2 участника):открыть в новом окне Игра, имитирующая игру «бери или уходи». -это среда.
2. Interacting Minds (2 участника):открыть в новом окне Принимайте совместные решения с другим человеком по задаче визуального восприятия. Это адаптированная онлайн-версия статьи Бахрами 2010 года. Оцените кооперативное поведение.
3. Исследование Instagram:открыть в новом окне Онлайн-опрос о привычках и чертах характера в Instagram
4. T. I.N.D.E.R:открыть в новом окне Этот эксперимент имитирует популярные приложения для знакомств, такие как Tinder, чтобы выяснить, как общение с людьми влияет на самооценку

Центр внимания исследователей

Интервью исследователя Labvanced с доктором Мальте Востманн: открыть в новом окне Личность фиксирует диссоциацию субъективного и объективного слуха в шуме.

Узнайте о том, как доктор Востманн установил, что личность играет роль в слуховом восприятии, исследование, проведенное в Labvanced и опубликованное в Королевском обществе Open Science. ^{[3]открыть в новом окне}

Дополнительные варианты использования

1. Черты характера, связанные с производительностью труда ^{[4]открыть в новом окне}
2. Связь между Большой пятеркой и когнитивными способностями пожилых людей ^{[5]открыть в новое окно}
3. Эффективность обучения разнообразию ^{[6]открыть в новом окне}

Ссылки

1. Dumont, F. (2010). История психологии личности: теория, наука и исследования от эллинизма до двадцать первого века. Издательство Кембриджского университета.
2. Миллер, А.Г., Коллинз, Б.Е., и Бриф, Д.Е. (1995). Перспективы подчинения авторитету: наследие экспериментов Милгрэма. Журнал социальных вопросов, 51(3), 1-19.
3. Вёстманн, М., Эрб, Дж., Крайтевольф, Дж., и Облесер, Дж. (2021). Личность улавливает диссоциацию субъективного и объективного слуха в шуме. Открытая наука Королевского общества, 8(11), 210881.
4. Американская психологическая ассоциация. (2011). Какие черты предсказывают производительность труда?. Получено с https://www.apa.org/topics/managing-human-capital/predict-job-performance
5. Curtis, R.G., Windsor, T.D., & Soubelet, A. (2015). Взаимосвязь между личностными чертами Большой пятерки и когнитивными способностями у пожилых людей — обзор. Старение, нейропсихология и познание, 22(1), 42-71.
6. Американская психологическая ассоциация. (2020, ноябрь).