Книга Молния Господня — читать онлайн бесплатно, автор Ольга Николаевна Михайлова, ЛитПортал
Молния Господня
Ольга Николаевна Михайлова
Люди потеряли Бога, – и вот вакханалия демонизма, точно чума, захлестывает Империю. Дьявольские шабаши пресыщенных блудников, сатанинские мессы полупомешанных от дурманных трав ведьм, преступные деяния изощренных умов, – отныне подлинно «всё дозволено». Преследование еретиков и безбожников становится поприщем нового трентинского инквизитора Джеронимо Империали, незыблемая вера, талант следователя и незаурядный ум которого отмечены еще в монастыре. А вот женщины видят в доминиканце лишь его искусительную красоту… Между тем Империали, которому вовсе не свойственно соблазняться женским полом, перво-наперво необходимо выяснить причины смерти своего предшественника Фогаццаро Гоццано, найденного мертвым в местном блудном доме. И это преступление окажется лишь первым звеном в цепи безбожных деяний слуг дьявола.
Империали предстоит пройти по девяти кругам ада распадающегося человеческого духа…
Ольга Михайлова
МОЛНИЯ ГОСПОДНЯ
(Fulmen Dei)
Глава 1
Из которой вдумчивый читатель, а именно для такого и написан этот труд, узнает о скорбях Церкви в нелегкую годину появления Лютеровой ереси, и в которой герой романа выглядит таким, каким его создал Господь.
Вечерний луч солнца в последний раз мелькнул за монастырской оградой и погас. В глубине потемневшего коридора послышались торопливые шаги, и кардинал Амброджо да Сеттильяно, милостью папы Климента VII legatus a latere, визитатор, наделенный правом снимать с кафедр епископов, медленно поднялся навстречу поспешно вбежавшему в зал капитулов епископу Лоренцо Дориа, провинциальному приору доминиканского ордена. Сеттильяно мог бы встретить главу приората и сидя – но, умудрённый годами, его высокопреосвященство не унижал достоинство нижестоящих.
Не унижал без нужды, разумеется.
Кардинал не только поднялся, но и даже слегка улыбнулся Провинциалу.
– Рим весьма озабочен происходящим в Саксонии. – Голос кардинала был хриплым от долгого молчания. – В такое время нельзя ронять авторитет Церкви, а между тем все монастыри города давно стали блудными домами – вот что болтают на площадях и улицах! – Лоренцо Дориа заметил яростный блеск в глазах его высокопреосвященства и чуть съежился. – Чего стоит и недавний скандал у бенедиктинок, где в пруду обнаружили десяток придушенных младенцев! Проклятые шлюхи даже не догадались упрятать свидетельства своего блуда понадежнее! – продолжал, распаляясь, Сеттильяно. Голос его теперь звенел гневом. – А провалившийся нос у настоятеля монастыря кармелитов в Перудже? Если золото ржавеет, что с железа возьмешь? – Легат был уже вне себя. – Порадовали и францисканцы! У семи монахов из десяти – метрессы и орущие дети! – Епископ Лоренцо втянул голову в плечи: он знал, что дойдет и до него.
Лицо доминиканца окаменело.
– Что удивляться, что этот негодяй из саксонского Вюртенберга, проклятый Лютер, мутит воду своими дурацкими тезисами и тычет нам в нос нашими грехами?!
Епископ слушал подчеркнуто внимательно и смиренно молчал. Молчал, ибо понимал, с кем говорит, а вовсе не потому, что сказать было нечего – напротив. С тех пор, как Дориа стал сведущ в делах человеческих, он что-то не встречал примеров святости в Риме, – а рыба-то гниет, как известно, не с хвоста! Алессандро Борджа со своим выблядком Чезаре готов был всю страну сделать владением своей мерзкой семейки, не брезговал ни кинжалом, ни ядом, торговал должностями и сборами крестоносной десятины. Негодяй Фарнезе за кардинальскую шапку продал ему родную сестру, а сам живёт и поныне в кровосмесительной связи с другой своей же сестрицей, а, будучи папским легатом в Анконе, бежал оттуда из-за обвинений в изнасиловании знатной патрицианки.
Дориа, несмотря на то, что имел в родне даже скульптора, искусства не любил и не болел сифилисом, – и, возможно, поэтому был склонен к яростному ригоризму. Обсуждать же нынешнего Святого Отца после разрушения Рима Провинциал просто не мог: его трясло. Но все эти обуревавшие епископа горькие и злые мысли, разумеется, не предназначались для ушей легата, человека хоть и гневливого, но порядочного и преданного Церкви: за это ручался агент самого Дориа в Риме, это же подтвердил и Паоло Бутиджелла, великий магистр доминиканского ордена.
Кардинал нагрянул неожиданно, но о его возможном прибытии Дориа был предупрежден своим человеком в курии еще накануне и сейчас надеялся вылезти сухим из воды. Сугубых происшествий в приорате не было, разве что по мелочам… К тому же епископ понимал Сеттильяно: хоть рыба гниет с головы, чистят-то её всегда с хвоста.
Между тем кардинал мрачно продолжал:
– Отлучение Лютера ничего не дало. Глупо было и рассчитывать на это, – пробормотал он чуть тише. – В эти нелёгкие дни Церкви предстоят новые испытания. От доминиканцев курия ожидает новых людей, чья святость будет бесспорна и чья честь не уронит достоинство Священного Трибунала. Я понимаю, что прошу невозможного, но…
Стоило Сеттильяно перевести дыхание, епископ кивнул и, подойдя к боковой двери, тихо распорядился:
– Позовите Иеронима. – Епископ повернулся к легату и развёл руками. – Если этот не подойдёт, то, право, не знаю, кто и нужен Его Святейшеству…
Сеттильяно усмехнулся – презрительно и недоверчиво. «Не подойдет…» Неужто ему покажут святого? Это в эти-то бесовские времена? Ведь подлинно последние дни настали, и снял Ангел шестую печать, и вот, солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь… Тяжелые апокалипсические мысли кардинала прервал скрип приоткрывшейся двери, и у храмовой колонны из темноты появился монах в длинном чёрном плаще.
– Брат Иероним, в миру Джеронимо Империали ди Валенте, по прозвищу Вианданте, генуэзец, в монастыре с семнадцати лет – уже двадцать два года… – Дориа не успел договорить, как поражённый громким именем Сеттильяно жестом остановил. Легат взял канделарий, медленно приблизился к монаху и откинул с его головы капюшон. В изумлении отпрянул и замер, подняв тёмные, изломанные посередине брови. Нервно сморгнул. Это… это…что?
Такой красоты в мужчине кардинал не видывал отродясь: архангелы на храмовых ватиканских росписях и те были поблеклее. Густые смоляные волосы стоящего перед ним монаха обрамляли лик возвышенный и одухотворённый. Но высокий мраморный лоб, чеканный нос и тонко очерченные губы терялись в свете необычайно живых, ярко-синих глаз, потаённо мерцавших под мягкими собольими бровями. Несколько минут Сеттильяно, кусая губы, смотрел на Вианданте, но тут же, разозлившись на себя за невольно проступившее восхищение, кое он вовсе не собирался демонстрировать, кардинал отрывисто приказал:
– Spogliarsi nudo.
[1 — Раздеться догола (ит.).]
«А вот мы сейчас поглядим, чего на самом деле стоит этот ангелочек», пронеслась в голове легата изуверская мысль. Он ядовито усмехнулся.
Империали не обнаружил ни замешательства, ни удивления, лишь повернул голову к епископу Лоренцо. Тот торопливо и испуганно кивнул. Монах развязал шейные шнурки, сбросил плащ и белую тунику на пол, методично снял кожаный пояс с чёрным шнурком четок, спокойно переступил через ворох тряпья и предстал перед Сеттильяно совершенно обнажённым, напомнив тому Давида с пращей – знаменитую флорентинскую статую папского скульптора из Тосканы.
Он не сделал попытки прикрыться и не выказал ни малейшего смущения.
Сеттильяно зло уставился на обнаженного. Увы… сквитаться не удалось. На теле монаха, столь же безупречном, как и лицо, не читалось следов порока. Не было ни пугающих гирлянд блудной сыпи, страшной заразы сифилиса, сгубившей за последнее сорокалетие уже тысячи распутников, ни отпечатков похотливых женских зубов, губ и ногтей, чего неминуемо ожидал увидеть легат.
Кардинал внимательно рассматривал мощные плечи, безволосую грудь и детородные органы брата Джеронимо, не веря глазам. От доминиканца веяло чем-то запредельным, казалось, страшная сила этого прекрасного тела сдерживается только могучим усилием воли.
Сеттильяно невесть отчего странно смирился перед этой красотой, гнев его растаял.
– In Corpus humanum pars Divini Spiritus mersa…[2 — Божественный Дух, вошедший в человеческое тело (лат.).] – прошептал изумлённый легат, не в силах подавить восторженную улыбку, и даже прикоснулся кончиками пальцев к мускулистому плечу Империали. – Ему сорок? – недоверчиво уточнил Сеттильяно, – я и тридцати не дал бы… – пробормотал он. – Говорите, двадцать два года у вас? – он повернулся к Дориа.
Интонации папского посланника смягчились, взгляд оттаял и потеплел, и Провинциал облегчённо вздохнул, поняв, что бурю пронесло. Он улыбнулся. Его любимец, sbarbatеllo, мальчишка, щенок, становится cane da gu?rdia, псом Господним, Domini cane! Дориа поспешно добавил:
– Ему тридцать девять, сорок будет в сентябре.
Иероним с отличием окончил школу верхней ступени здесь, в Болонье. Философия, основное богословие, церковная история и право – всё блестяще. Последние годы посвятил себя углублённому изучению богословия. Избирался последовательно элемозинарием, ризничим, наставником новициев. Был лектором, бакалавром, ныне магистр богословия, преподает на нашей кафедре, – глаза епископа сияли: Империали был его гордостью.
Легат театрально возвёл очи горе, словно соглашаясь, что, воистину, несть, видимо, равных сему кедру ливанскому, однако сомнений не высказал, лишь негромко процитировал:
– «Богословие сообщает душе величайший из даров, соединяя её с Богом неразрушимым союзом, и является наивысшей из восьми степеней духовного созерцания, эсхатологической реальностью будущего века, которая позволяет нам выйти из самих себя в экстатическом восхищении…» Кто это сказал? – обратился он к Империали.
Джеронимо бросил кроткий взгляд на ворох своей одежды, ибо начал мерзнуть, и мягко, с легкой улыбкой, чуть тронувшей его губы, ответил, что эта слова святого Петра из Дамаска.
Легат в немом изумлении ещё раз взглянул на Вианданте. Возможно ли? И среди плевел, значит, можно отыскать пшеницу? Он обошёл монаха и снова невольно залюбовался. Откуда такое? Дивны дела Божьи.
Между тем мысль, что пришла вдруг в голову епископа, заставила его преосвященство побледнеть. Знал бы заранее!.. Впрочем, время ещё есть. Дориа робко окликнул кардинала. Можно ли ему на минуту отлучиться – проверить, доставлены ли любимые его высокопреосвященством вина из Абруцци и Шалон-сюр-Марна? Сеттильяно отрешённо кивнул, почти не расслышав. Глава приората протиснулся в двери и, насколько позволяли преклонные годы, ринулся в ризницу. Там сидели и тихо переговаривались несколько монахов. Сразу стало очевидно, что волновали почтенного прелата отнюдь не плоды лозы на кардинальской трапезе.
– Раздеться всем, живо! – задыхаясь, выпалил настоятель. Монахи ответили непонимающими взглядами, но спорить не осмелились. – Живо, я сказал! – зло прошипел Дориа, всё ещё пытаясь отдышаться.
…О Господи! Так он и думал! Из девяти доминиканцев только на телах троих – Гильельмо Аллоро, Умберто Фьораванти и Томазо Спенто – не было порочных следов ночных увеселений.
Тело Фабьо Мандорио, на которого Дориа возлагал надежды, как на второго и лучшего, после Вианданте, претендента, до такой степени было исцарапано по плечам и спине, будто мерзавец блудил не то с суккубом, не то с самим дьяволом. Джузеппе Боруччо, коего Лоренцо был склонен считать неплохим монахом, оказался явно заражён дурной болезнью. Тела остальных чернели следами блудных поцелуев городских метресс. Нехристи, мерзавцы, блудники проклятые!! Но разбираться с негодяями было некогда.
– Аллоро, Фьораванти, Спенто! Оставаться тут и ждать вызова. А вы все – вон отсюда! – Епископ поспешил обратно.
Его отсутствие не отяготило Сеттильяно: он его просто не заметил. Кардинал позволил Джеронимо одеться и теперь непринужденно болтал с ним. Прелату было за семьдесят, он знал жизнь и оснований полагать, что среди всеобщего распутства можно остаться чистым, у него не было. Где-то непременно должна быть червоточина, и легат настойчиво и осторожно искал её.
Что до Империали, то он прекрасно понимал, кто перед ним.
Видел и глаза папского посланника – чёрные и циничные, умные и недоверчивые. Отвечал немногословно и правдиво. Чуть смутился лишь однажды, при вопросе, познал ли он женщину? «Да, он не девственен», ответил Джеронимо и после короткой заминки добавил, что, к несчастью, лишился чистоты ещё в отрочестве. С тех пор уже четверть века пребывает в целомудрии и, с Божьей помощью, верен своим обетам Христу». – «Часто ли искушается?» Ответил, не задумываясь. «Нет, Господь хранит его. Он занят богословием, и это отвлекает от грязных помыслов». «Кто его родители?» – «Мать он потерял рано, она из Бельграно, а отец – Гвидо Империали, весьма состоятельный и известный в Генуе человек. Их дом за церковью Санта-Мария ди Кастелло, недалеко от дома Паллавичино делле Пескьере». «Я знаю эту семью. Ваш предок – Андало, анциано и консул Генуи?» Вианданте предпочёл бы не отвечать, но под пристальным взглядом кардинала всё же уточнил: «Нет. Основатель нашего клана – Оберто Империале, сын Тартаро, чей потомок Дарио женился на Катерине ди Валенте, дочери генуэзского дожа».
Легат молча смотрел на монаха, назвавшего своей ту ветвь рода, что считала Сансеверино и Караччиоло выскочками. «И вас отпустили в монастырь?» Джеронимо объяснил, что покойный старший брат успел оставить потомство. Есть и сестра. «Почему Империали ди Валенте стали именоваться «Странниками», «Viandante»?» Джеронимо рассказал, что, согласно семейному преданию, один из его предков, Симон Империали, отсутствовал на войне за гроб Господень так долго, что по возвращении его не узнали ни слуги, ни выросшие дети. Даже жена встретила его на пороге словами: «Мир тебе, Странник…»
Тут епископ Дориа тактично вмешался в разговор и осторожно осведомился, будет ли гостю угодно поужинать, а после познакомиться с прочими претендентами, или он предпочитает покончить с этим до трапезы? Вопрос занял ум Сеттильяно всего на мгновение. Он пожелал сначала разделаться с осмотром и наконец отпустил Вианданте.
В келью вошли трое, подвергшиеся такому же досмотру, что и Джеронимо. Кардинал был удовлетворен: ни один из претендентов не выделялся красотой Империали, но лица были благообразны, а тела чисты. Один – Гильельмо Аллоро, хрупкий темноволосый и кареглазый ливорниец – был явно смущён бесстыдным и придирчивым обследованием кардинала. Аллоро сильно трясло, особенно заметно дрожали руки, коими он старался прикрыться и от взгляда легата, и от собратьев. Голубоглазый блондин Фьораванти, флорентинец, отвечавший на вопросы легата на неискоренимом родном диалекте, был странно возбужден, а уроженец Феррары Томазо Спенто, коротко стриженный и похожий на императора Августа, напротив, казался спокойным и безучастным.
Из покоев епископа доносились ароматы снеди, и проголодавшийся Сеттильяно наконец кивнул: «Да, подходят» и приказал переписать для него имена. Движением руки велев братьям уйти, епископ Дориа осторожно перевёл дыхание. При мысли, что было бы, не прояви он благой поспешности и мудрой предусмотрительности, у него потемнело в глазах. Ну, ничего, после отъезда легата он с мерзавцами ещё разберётся! Слава Богу, он успел спрятать грязь под коврик… Радовала и мысль об успешной аттестации его любимца. Дориа и Империали были земляками, и епископ всегда благоволил к Джеронимо, вкладывая в обращённые к нему слова «сын мой» чуть больше теплоты, чем полагалось, ибо был не только другом его отца, но и отдалённым, в четвертом колене, родственником его покойной матери.
За ужином кардинал Сеттильяно, едва утолив первый голод, вернулся к занимавшему его вопросу.
– Сведущий в делах человеческих не славит, Энцо, святость монашескую. Искушенный в понимании мира, аще только не вовсе безумен, воспоет ли хвалу чистоте, паче чаяния, в эти, последние, времена? Ваш выкормыш слишком хорош, чтобы быть безгрешным, – без обиняков заявил он Дориа. – Кому как не вам, настоятелю монастыря, знать об извечном биче в монастырской ограде – неутолённой похоти молодых мужчин и шалостях полуденного беса? И думать, что такой красавец никогда не искусился сам, или не был искушаем другими… Кто в это поверит?
Его преосвященство миндалевидными, необычайно живыми для седьмого десятка глазами искоса поглядел на легата, но ни растерянности, ни замешательства этот взгляд не обнаруживал. Дориа только пожал плечами.
– Случается. В монастыре сто шестьдесят три монаха и двенадцать послушников. За каждым не усмотришь, да и незачем, – жестко добавил епископ, тряхнув седыми прядями вьющихся волос. – Непорочность, которую нужно стеречь, не стоит того, чтобы её стеречь. Не убережёт себя монах – и я не уберегу. Но, как бы то ни было, грех мерзейший, содомский, требует молчания и мрака, а мой выкормыш, как изволил выразиться его высокопреосвященство, слишком… на виду. – Губы Провинциала искривились. – Лет пятнадцать назад он… – Дориа замолчал.
– Что же он? – прожёвывая трюфель, невинно вопросил Сеттильяно.
«Он нагрешил», вяло продолжил Провинциал. Кардинал понимающе кивнул. «Все мы грешники. Искусился, стало быть, и красавец?» Епископ закусил губу, наморщил нос с тонкой горбинкой и покачал головой. «Это, в общем-то, не тайна. Он после всенощной, дело было возле монастырского кладбища, свидетелей не было… поднял руку на брата по обители». Легат замер с полуоткрытым ртом. «Сделал что?» – «Он одного из братии – Эрменеджильдо Гиберти – ударил по щеке и швырнул в могильную яму».
35 любовных посланий для вашего мужа, которые растопят его сердце
Вы смотрите на этот пост и думаете: «Наконец-то! Несколько хороших идей для любовного послания для моего мужа!»
Вы просмотрели больше поздравительных открыток , чем можете сосчитать, и они просто не совсем говорят то, что вы хотите ему сказать.
Найдите «романтические слова для мужа», и это приведет вас к еще одной погоне.
Вы ищете не страстных чувств , а фразы, выражающие ваши чувства словами.
Хорошо, что ты здесь.
Как растопить сердце мужа?
Чем лучше вы знаете своего мужа, тем легче понять, что растопит его сердце и не оставит сомнений в вашей любви и признательности к нему.
Примите во внимание его чувство юмора, когда выбираете любовные послания, создаете свои собственные или комбинируете свои слова с чужими.
Важно то, что он знает, что вы серьезно задумались.
Любовное послание для мужа: 35 чувств для вашего парня
Это должно дать вам некоторые идеи или, по крайней мере, что-то для начала. Заполните пробелы деталями, которые исходят из ваших собственных отношений и всего, что вы преодолели вместе.
Храните избранное в частной коллекции «Любовные послания для моего мужа».
1. Я замечаю, как усердно вы работаете, чтобы поддержать эту семью, и хочу, чтобы вы знали, как я ценю все, что вы делаете, и особенно то, как вы это делаете.
2. Я смотрю на тебя, и у меня до сих пор порхают бабочки… Нет ничего в мире, на что я бы предпочел смотреть, и нет чьей-либо компании, которую я предпочел бы. Я все еще испытываю к тебе огромную симпатию.3. Ну вот, опять с той улыбкой, которая до сих пор выворачивает меня наизнанку. Что должна сделать девушка, чтобы иметь возможность сосредоточиться на чем-то, кроме того, чтобы быть с тобой?
4. Возможно, слова подтверждения не являются вашим языком любви , но я не могу не хотеть говорить вам каждый день, как сильно я вас люблю, восхищаюсь вами и хочу быть с вами.
5. Мне нравится твое чувство юмора и твоя озорная ухмылка. Ты понятия не имеешь, что они делают со мной или что приходит мне в голову, когда я думаю о тебе. Или, может быть, вы делаете.
6. Люблю смотреть, как ты относишься к окружающим тебя людям — всегда уважительно, терпеливо и доброжелательно. Это одна из многих вещей, которые я люблю в тебе.
7. Как ты всегда сохраняешь хладнокровие, когда весь мир вокруг тебя в хаосе? Просто глядя на тебя, я чувствую себя спокойнее и яснее.8. Мне нравится, что ты всегда рядом со своей семьей — со мной и семьей, с которой ты вырос или нашел по пути. Вы не отталкиваете людей, которых любите.
9. Могу я восхититься вашим чувством стиля? Вы знаете, что вам нравится, и вам нравится все, что вы надеваете. Это редкий дар.10. Меня зацепило с первого свидания. Вы знали, что наш официант был в стрессе и оставил эти огромные чаевые, которые сделали их день. Сделал и мой. И ты продолжаешь это делать.
11. Мне нравится, когда ты понял, что ты хочешь сделать, ты пошел за этим. Вы не боитесь перемен и рисков. Теперь вы любите свою работу, и это видно.12. Ты все время в моей голове, в лучшем виде. Так что, даже когда ты не можешь быть здесь, в комнате, со мной, я чувствую, что ты помогаешь мне преодолевать все трудности.
13. Мы можем не любить одну и ту же музыку, но у нас есть общие любимчики. И я до сих пор включаю компакт-диск, который ты для меня сделал, когда скучаю по тебе (что бывает часто).14. Вы вдохновляете меня работать лучше, не сдаваться и не недооценивать себя. Я потерял счет тому, как вы помогли мне вырасти с тех пор, как я вас знаю.
15. Ты — все, чем должен быть человек, и все, что я хотел от партнера. Вы признаете свои ошибки и делаете все возможное каждый день. И ты всегда учишься.
16. Как тебе всегда удается рассмешить меня, даже когда мне этого совсем не хочется? Вы точно знаете, на какие кнопки нажимать. И ты используешь эту силу во благо.
Подробнее связанные статьи
115 Из лучших любовных сообщений для вашей жены
109 Из лучших сообщений о признательности, чтобы показать свою благодарность
33 Романтические ноты и тексты для ее
17 33 .
..Чем больше я тебя узнаю, тем больнее мне представить свою жизнь без тебя. Пока я могу быть большой частью твоей жизни, а ты большой частью моей, жизнь прекрасна.18. Независимо от того, с какими проблемами я сталкиваюсь, я знаю, что вы болеете за меня; ты мой самый громкий и настоящий чирлидер. Каждый должен чувствовать такую поддержку.
19. Все, чего я хочу сейчас, это упасть в твои объятия и остаться там. Ты даришь лучшие объятия. И до тебя я не знал, что целоваться может быть так весело.
20. Мне нравится, что ты пробуждаешь во мне лучшее, даже когда мне плохо. Я хочу, чтобы вы гордились. Потому что тогда я знаю, что делаю что-то правильно.
21. У вас есть способ изменить мою точку зрения, не будучи напористым или осуждающим. Я не знаю как. Но я хочу немного этой магии.22. Мне нравится, как работает твой разум. Ты знаешь, как объединить наши идеи, чтобы создать то, что мы оба любим еще больше.
23. Я редко доверяю чьим-то суждениям так безоговорочно, как вашим. Вы не просто имеете в виду хорошо. И вы не торопитесь с выводами и не предполагаете худшего.
25. Меня не удивляет, что ваш IQ находится на уровне гения. Но именно то, что ты делаешь с этим интеллектом, заставляет меня улыбаться каждый раз, когда я думаю о тебе.
26. Снова и снова благодарю вас за то, что вы всегда были рядом со мной и поддерживали меня, когда все остальные в моем мире были либо против меня, либо молчали.
27. Не знаю, удивит ли это вас, но вы — главная причина, по которой я продолжаю вставать, когда мне приходится бить лицом к лицу (что случается часто), и почему я стараюсь работать лучше.
28. Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал или когда-либо встречу. Я не могу смириться с тем, как мне повезло называть тебя своим мужем.
29. Вы постоянно удивляете и впечатляете меня тем, как вы справляетесь с трудными ситуациями и трудными или злыми людьми. Я надеюсь, что наши дети унаследуют это.
30. Даже в плохие дни ты сияешь ярче, чем думаешь. Вы напоминаете мне о том, что действительно важно и почему мы продолжаем двигаться вперед. Я люблю это в тебе.
31. Неважно, что на мне надето и через что я прошел, ты смотришь на меня так, будто я сияю. Я чувствую себя самой красивой, когда ты смотришь на меня.
32. Мне нравится, что ты так открыт для новых экспериментов. Я бы точно выпрыгнул с тобой из самолета (и с парашютом). Ты так на меня действуешь.
33. Любое занятие (даже такое скучное, как работа по дому) доставляет вам удовольствие. Мне особенно нравится, как это обычно заканчивается. В следующий раз перейдем к хорошему.
34. Каждое утро у меня получается просыпаться рядом с тобой — это доброе утро — и самое лучшее начало нового дня. Что бы ты ни делал сегодня, я буду болеть за тебя.
35. Ты лучшая часть моей жизни, и ты будешь ею, пока мы вместе. Брак был лучшим, в чем я когда-либо участвовал — из-за тебя.
Заключение
Теперь, когда вы просмотрели список любовных посланий для мужей, какие из них вам особенно запомнились? И что вы будете использовать в первую очередь?
Категории ОтношенияКак заставить мужчину сильнее влюбиться в вас, в трех маленьких словах | Дэвид Вигант
Хорошо, дамы, бросьте все, потому что я собираюсь открыть три волшебных слова, которые заставят сердце мужчины таять.
Я знаю, сейчас вы, вероятно, думаете, что это должны быть слова «Я хочу тебя». Но помните, мы говорим о таянии сердца мужчины, а не о его паху.
«Я хочу тебя» прекрасно, если вы хотите возбудить мужчину, но если вы хотите, чтобы резервуар мужской любви наполнился, вам нужны три других слова.
Эти три слова вызывают в мужчине первобытные чувства.
Когда ты говоришь эти слова мужчине, он сделает для тебя почти все.
Тебе не нравится, когда мужчина выполняет твои поручения? Тебе не нравится, когда мужчина покупает тебе подарок просто так, а не потому, что ему так хочется? Разве ты не любишь, когда мужчина уделяет тебе все свое внимание каждый день и слушает каждое твое слово?
СВЯЗАННЫЕ С: 13 вещей, которые он умирает, чтобы вы сказали
Разве вам не понравилось бы, если бы ваш мужчина поддержал вас в ваших карьерных мечтах и дал вам свободу быть собой и проводить время с друзьями?
Этот парень начинает звучать просто потрясающе, не так ли?
Он внимателен, он заботится, он позволяет тебе быть той женщиной, которой ты хочешь быть. И все это из-за того, что ты сказала ему три загадочных слова?
«Боже мой, Дэвид! Просто скажи мне уже три слова!»
Хорошо…
Вы готовы?
Три волшебных слова, которые заставят сердце человека таять, это…
ЦЕНЮ ВАС!
Всякий раз, когда женщина говорит мне это, будь то моя подруга или любовница, я на минуту останавливаюсь. Это заставляет меня думать, и это заставляет меня чувствовать себя очень хорошо. Это наполняет меня во многих смыслах. Я ценю тебя. Это так просто.
СВЯЗАННЫЕ С: 7 вещей, которые ваш мужчина любит слышать от вас
Все, что вы делаете, это говорите кому-то, как сильно вы цените мелочи, которые он делает.
Ты говоришь ему, что то, что он делает, доставляет тебе удовольствие. И давайте смотреть правде в глаза — мужчины совсем как большие дрессированные гориллы в зоопарке. Или как собака, которая любит, когда ее гладят по голове и чешут по спине, когда мы делаем что-то хорошее.