Академик РАН: Чувство сострадания живет в нас, но приспособленное к условиям существования
Слова сочувствия сродни врачеванию
У Тютчева сказано: «И нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Вопрос: оно дается нам даром или требует все же душевных затрат?
Юрий Бузиашвили: В свою очередь, Достоевский писал: «Сострадание есть высшая форма человеческого существования». Вы обратились с этим вопросом к человеку, который всю жизнь, и не в первом поколении, занимается медициной. Слова сочувствия, сопереживания я произношу всю свою сознательную жизнь. Одно сочувствие — малодушное и сентиментальное, оно продиктовано стремлением поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья. Это даже не сочувствие, а инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Другое — которое требует действий, а не сантиментов. Люди разделяются на сочувствующих и несочувствующих, так же как на благодарных и неблагодарных.
Мой друг Борис Ноткин, известный журналист, разделял людей на две категории — благодарных и неблагодарных. Насколько мы сопереживаем чужому горю и насколько мы это можем выразить в словах? Сострадание исцелит больше грехов, чем осуждение. Слова звучат дежурные, но здесь не важно, что ты сказал, важно, что ты почувствовал при этом. Лев Толстой писал: «Истинное сострадание начинается только тогда, когда, поставив себя в воображении на место страдающего, испытываешь действительно страдание». Я всегда искренне сочувствую людям, с которыми разговариваю по поводу их несчастья. Сочувствие выражается в том, что становишься несчастным из-за страдания других. Такие разговоры сродни врачеванию. Когда пациент приходит и жалуется на что-нибудь, а вы не способны ему посочувствовать, грош вам цена как врачу. Чувство сострадания живет в нас, но приспособленное к условиям нашего существования. Несчастье — удобное время для добродетели.
Какие слова вы произносите, чтобы посочувствовать родственникам вашего пациента, которого не удалось спасти? Некий запас этих слов выработался за годы врачебной практики?
Юрий Бузиашвили: Нет, не выработался.
Никаких заученных фраз у меня нет. Когда такое случается, я не обдумываю, что сказать, слова текут сами, и люди воспринимают их правильно. В жизни есть только два действительных несчастья — угрызения совести и болезнь. Но высшей наградой мне за искренние слова сочувствия и утешения было, когда родственники ушедшего из жизни больного на второй день все вместе, пять или шесть человек, пришли ко мне с поклоном и благодарностью.
Как чаще всего бывает в таких случаях — вы сами разговариваете с родственниками или лечащий врач?
Юрий Бузиашвили: Только сам. Как руководитель отделения, где произошло это несчастье. Сострадание — это нередко способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это — предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и вас. Другое дело, что не всегда родственники умершего пациента хотят прийти ко мне. Многие ограничиваются разговором с лечащим врачом. У нас в клинико-диагностическом отделении в прошлом году находились на госпитализации 2444 пациента.
Было проведено 900 операций. И случилось шесть летальных исходов. Из них четыре — послеоперационные.
Я родился в Грузии, где плач по случаю чьей-то кончины слышен был на весь город
Громогласные причитания, преувеличенная скорбь нередко выглядят фальшиво. В том, как выражается сочувствие, тоже должна быть мера?
Юрий Бузиашвили: Конечно. Я родился в Грузии, где плач от боли по случаю чьей-то кончины, плач сострадания близким покойного слышен был на весь город, и это выглядело совершенно естественным. Обязательно должны быть причитания, какой это был замечательный человек, как грандиозен он был в своей профессии, как много сделал для родни. Причем все это совершенно искренне. А потом я приехал в Россию и увидел иное, более сдержанное проявление горестных чувств. И мне кажется, это правильнее, чем рвать на себе волосы. Если утешающий убивается больше, чем тот, кого он пытается утешить, это выглядит как-то неадекватно.
Когда пациент приходит и жалуется на что-нибудь, а вы не способны ему посочувствовать, грош вам цена как врачу
Сочувствие должно быть соразмерно тем чувствам, которые испытывает человек от постигшей его утраты?
Юрий Бузиашвили: Наверное, да.
Сострадание — основа всей морали. Сочувствие — неважная милостыня. Но везде свои традиции. Где-то считается, что без бурно выражаемого вам сочувствия вы своего горя не переживете. В другом случае вашу сдержанность по поводу чьего-то несчастья могут счесть чуть не оскорблением. Сострадание — это не чувство, скорее это благородное расположение души, готовое к тому, чтобы воспринять любовь, милость и другие добродетельные чувства.
Неврозы — это болезнь утрат
Считается, что человека, переживающего утрату, нужно обязательно отвлечь от горьких чувств и мыслей, переключить на что-то позитивное. Мальчик потерял родителей, его сдали в приют, директриса говорит: «Не горюй, завтра пойдем с тобой цирк, там акробаты и клоуны, тебе понравится».
Юрий Бузиашвили: Так нельзя. Хотя я понимаю, почему это происходит. Родственники боятся, что ребенок может не выдержать непосильной для детской психики эмоциональной нагрузки, и поэтому стараются его «отвлечь», «переключить».
С одной стороны — да, постоянно находиться в горе тяжело, надо как-то выкарабкиваться из него. С другой — не стоит доходить до абсурда в стремлении «отвлечь» и «переключить». Здесь тоже нужна мера.
Ослепшему от слез человеку говорят, стиснув его за плечи: «Держись, не плачь!» Но почему не дать волю слезам? Почему не погрузиться в отчаяние? Человек должен выплакать свое горе и стоит ли мешать ему в этом?
Юрий Бузиашвили: Согласен с вами. Невыплаканное горе, неоплаканная утрата могут потом привести к депрессии. И не надо перебарщивать со словами утешения. «Ты не волнуйся, ты думай о себе» — так нельзя разговаривать с человеком, которого постигло несчастье. Лучше сесть и поговорить с ним по душам, философски оценить ситуацию, где-то вспомнить прошлое, где-то наметить будущее и таким образом перевести его взгляд на жизнь, которая, несмотря ни на что, продолжается. А утрата — что ж, она может постигнуть каждого, тут никуда не денешься. Я принимаю пациентов, и среди них немало людей с неврозами.
Что такое невроз? Это когда человек жалуется на сердце, хотя оно у него абсолютно здоровое. Но его жалобы на сердце абсолютно объективны. Мозг воспринимает их как сигналы от больного органа. Неврозы — это, в том числе, болезнь утрат. И чтобы не доводить до невроза, надо дать человеку выплакаться. Плачущий от горя человек выглядит абсолютно нормально. У него горе, он и должен плакать. Например, русская традиция переживания утраты как раз в том веками и состояла, чтобы дать человеку максимально «расстроиться». Этому помогали профессиональные плакальщицы и незыблемый ритуал.
А как же «слезами горю не поможешь»?
Юрий Бузиашвили: Это расхожее заблуждение. Именно слезы помогают человеку освободиться от негативных эмоций, облегчить душевную боль.
А несчастье испытывает человека?
Юрий Бузиашвили: Несчастен тот, кто не умеет переносить несчастий. Несчастья испытывают друзей. Есть люди страдающие от силы своего собственного сострадания.
Но горе — это не обязательно потеря близкого человека. Можно потерять здоровье, работу, деньги, да мало ли событий, переживаемых как большое несчастье.
Юрий Бузиашвили: Да, несчастья гораздо шире, чем смерть. Великое несчастье — неумение переносить несчастье. Несчастья происходят постоянно. А горе — это процесс переживания несчастья. Кстати, давайте не будем ханжами: не всякая утрата переживается как горе. Человек страшно пил, скандалил, терроризировал жену и детей. И когда он внезапно умер, переживания его близких могут выражаться лишь одним словом — «облегчение». Облегчение здесь очень понятное чувство. Оно адекватно тем отношениям, которые были в этой семье у жены с мужем, у детей с отцом. Обвинять их в бесчувствии, чем сладострастно занимаются родственники и соседи, — это ханжество и лицемерие. А бывает и так, что, даже теряя родителей, люди переживают утрату как облегчение. Потому что отношения с этими родителями были невыносимыми. И чувство облегчения, освобождения, которое они сейчас испытывают, — нормальное, естественное чувство, и не надо его стесняться.
Невыплаканное горе, неоплаканная утрата могут потом привести к депрессии
Горе сплачивает людей или разобщает?
Юрий Бузиашвили: В основном сплачивает. Хотя иной раз и наоборот. Общественное сострадание более распространено, чем само оно в чистом виде. Бывает, что люди винят друг друга в недостаточном внимании к ушедшему во время его жизни. И из-за этого ссорятся.
Почему у нас принято стесняться своего несчастья, стыдиться его?
Юрий Бузиашвили: Компания громко смеющихся людей в каком-нибудь общественном месте привлекает внимание неадекватностью своего поведения. Вроде и смеяться надо в меру тихо, и плакать в меру тихо. Поэтому мы и стесняемся горевать. Эта оголенная эмоция якобы не заслуживает вынесения на всеобщее обозрение. Почему так? Я не знаю. А с другой стороны, рвущий на себе волосы и бьющийся от горя головой об стенку человек тоже выглядит несколько вычурно. Здесь надо знать меру.
У нас нет культуры проживания несчастья?
Юрий Бузиашвили: Наверное, такой культуры у нас нет.
Тот, кто не имеет сострадания, жесток. Но есть традиции, заложенные многими поколениями. Вы можете эти традиции не воспринимать, можете их критиковать, но они есть и с ними надо считаться.
Визитная карточка
Фото: Александр Корольков
Юрий Бузиашвили — заместитель директора Института кардиохирургии имени В.И. Бураковского ФГБУ «Национального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева» Минздрава России, руководитель клинико-диагностического отделения, академик РАН, с 2011 г. по 2013 г. — главный кардиолог г. Москвы. Родился в 1954 г. в Кутаиси. В 1977 г. окончил 1-й Московский медицинский институт им. И.М. Сеченова. С 1977 г. по 1982 г. проходил клиническую ординатуру и аспирантуру в НЦССХ им. А.Н. Бакулева и остался в нем работать. В 1989 г. защитил докторскую диссертацию. С 1999 г. — заместитель директора по научной работе Института кардиохирургии им. В.И. Бураковского; с 2004 г. — член-корреспондент РАМН; с 2007 г. — действительный член РАМН.
С 2013 г. — академик РАН.
Сострадание — Моя Вінниця
Странно, но всеми знаемаю свободная энциклопедия ВИКИПЕДИЯ — не дает обяснение такому высокому качеству, как СОСТРАДАНИЕ! Лишь малая толика — одно из чувств человека! Как скудно о таком необятном чувстве, качестве, достоинстве, благодати, умении и проявлении человечности!
Неверное сегодня не в моде, ведь среди культа глупости и мнимых идолов — НЕ МОДНО — показывать свое сочувствие бедам равных себе и чужих людей! Не привествуется помощь без просьбы, и того помощь просящему! Как то религиозно получается но нет того и в современных религиях, кругом культ самосовершенствования и зацыкливания на самом себе! А ведь Бог и его добродетель не в иконах, правилах и в ритуалах, а в чувствах, понимании и умении быть зрячим в самом темном времени!
СОСТРАДАТЬ — с кем (сострадаю и состражду), страдать вместе, переносить муки собща; | — кому, сочувствовать горю, сокрушаться за кого, соболезновать.сострадание, жалость к другому, жаль по ком, соболезнованье; | сочувствие, симпатия.
Как сразу, читая это пояснения, просыпается чертенок — а нафига оно мне надо, у меня и у самого проблем полно, а кто мне посочувствует? Это все последствие современных нравоучений — построй свою жизнь, а потом думай о других!
Как жаль! Я и сам к таком причастен создавая мнимые проекты направленные на помощь дабы пропагандировать и пиарить чье-то имя, для людей-ублюдков! Веря в то, что делаю святое, а на самом деле — грешен и подобен им же!
Смотрю теперь по-другому, смеюсь над ним ведь чистый человек не будет устраивать шоу из сирот, инвалидов и калек — так делали ростовщики в средневековье и инквизиторы попирая саму суть слова человек!
Что значит сострадать — уметь хотя бы представить себе ихнюю реальность глядя сквозь слепые глаза, неслыша звуков, не понимая слов и хотя бы на секунду представить состояние человека потерявшего ногу.
..или бомжа, ничего не имеющего, каков бы путь к этому у него не был!
Сострадать — это понять новизну жизны для усыновленного, понимать, что такое иметь ребенка при самых плохих прогнозах, понимать, что такое любить того, кто не способен даже внятно ответить на это!
Как то услышал — сострадать \’это уметь пережить горесть человека не спрашивая его об этом!
У нас теперь другие нравы, мы создаем инструкции, законы, петиции как уберечь вокзалы, переходы, и тд., от бездомных! Проходя мимо делаем вид что спешим, заняты или просто не обращаем внимание. А потом, среди шумных компаний обсуждаем, что видели, как сочувствуете, как преживаете – сострясаем воздух, и слова …слова…слова!
Часто стоим в очереди и терпеливо ждем пока бабушка впереди найдет в платочке недостающих пару копеек, а их нет! Смотря не непреклонную продавщицу выкрикиваем – ну что так долго! И не обращаем внимание, на то, что старушка ушла без хлеба! Зато у нас все хорошо, есть много чего в пакете, даже и то, что не надо!
Часто едем в тролейбусе и сидим, смотрим, не поворачивая голову, шеяболит, но не повернем – а вдруг старик, больной, инвалид и прийдется встать, уступить – А Я ЗА ЭТО МЕСТО ЗАПЛАТИЛ!!!!!!!!!!!! Кричит сука в душе!
— давай поедем в детдом!
— Ой, нет! Я потом буду переживать, нервничать, зачем мне это надо! Там все так захудало, руководители-воры, дети с молящими глазами! Нет, не хочу!
— а чего тебе нервничать? У тебя же все хорошо, это у них плохо!
— Да нет, не хочу с плохим осадком день доживать!
— А ты не нервничай! Подари свои обноски, побудь рядом, поиграй, посочувствуй – СОСТРАДАЙ молча, делай в голос и говори тихо!
-Что?.
..
Бывает, в те минуты, когда читаем и смотрим какой то фильм, в нас просыпается это нервное чувство СОСТРАДАНИЕ, мы пустим слезу, переживаем, сочувствем, но скорее себе а не им! И забываем!
Ибо быть добрым и сосрадающим нынче не в моде, а слово АЛЬТРУИЗМ скорее воспринимается как диагноз, а не как чувство безответной помощи!
СОСТРАДАНИЕ – умение поделиться радостью, умение разделить горечь и смелость признать что разницы в людях нет, есть разница в воспитании, социальных и моральных устоях и совесть!
Вот разница между симпатией, сочувствием и состраданием
«Если вы хотите, чтобы другие были счастливы, практикуйте сострадание. Если хочешь быть счастливым, практикуй сострадание». Искусство счастья Далай-ламы
Несколько лет назад в социальных сетях появился анимационный видеоролик, в котором прекрасно описывалась разница между сочувствием, сочувствием и состраданием.
Используя сильные слова Брене Браун (моего наставника), я начал обдумывать, как я мог бы включить эти учения в свою работу по поддержке и учения.
Хотя эти слова связаны между собой, на самом деле они означают очень разные вещи, и поведение, которое мы отражаем в них, тоже отличается.
СИМПАТИЧНОСТЬ
«Так грустно, что ты только что потерял своего лучшего друга».
Сочувствие — это сочувствие к чужой боли или боли. Существует некоторое эмоциональное дистанцирование с сочувствием — вы не испытываете боли сами, но говорите, что понимаете это чувство. Вы можете подумать: «Разве не грустно, что этот человек скорбит или испытывает боль?» Сочувствие может быстро превратиться в жалость, которая может дегуманизировать и принижать людей. Жалость лишает людей реальности их человеческого опыта и не способствует установлению связи. Некоторые задаются вопросом, есть ли вообще место для симпатии в отношениях. Лично я считаю, что в случае с незнакомцами или знакомыми вы можете не чувствовать чью-то боль, но вы хотите, чтобы они знали, что вы думаете о них.
ЭМПАТИЯ
«Я знаю, что ты очень любишь своего друга… Я слышу, что тебе очень больно».
Эмпатия — это способность испытать на себе часть боли, которую может испытывать другой человек. Это признание нашего общего человеческого опыта и признание того, что мы все чувствуем горе, утрату, боль и страх. Вам не нужно переживать в точности те же события, что и страдающему человеку, но вам нужно иметь возможность реально представить, как он должен себя чувствовать в своей ситуации. Эмпатия — это замещающий или внутренний опыт: если ваш друг чувствует страх, вы тоже можете использовать опыт чувства страха в своем теле; если они грустные, возможно, вы тоже когда-то чувствовали печаль. Эмпатия позволяет вам настроиться на эмоциональный опыт другого человека. Для этого требуется мужество, но если вы когда-либо испытывали настоящее сочувствие от другого человека, когда вам было больно, вы знаете, что это способствует истинной связи.
Важно помнить, что чувствовать боль другого человека не значит лишать его уникального опыта. Иногда легко заново пережить собственную боль, когда нас спровоцировал кто-то другой, и мы должны помнить о том, что значит удерживать пространство для чужой боли. Если вы сомневаетесь, осмысление и признание того, что они могут испытывать, – отличный инструмент.
СОСТРАДАНИЕ
» Я чувствую, что тебе очень больно. Я здесь до тех пор, пока вы хотите, чтобы я был»
В латинском языке сострадание означает «страдать вместе». Когда вы практикуете сострадание, вы остаетесь со страданием и пытаетесь облегчить его. Если эмпатия — это способность действительно испытывать некоторые из чувств боли, которые испытывает другой человек, то сострадание — это перевод этого чувства в действие. Это способность и готовность стоять рядом с кем-то и ставить его потребности выше своих собственных. Иногда это происходит в форме того, что называется удержанием пространства и присутствием, а иногда это означает выполнение чего-то полезного, например, приготовление еды для кого-то.
Практика сострадания может быть приобретенным навыком, и есть исследования, изучающие преимущества для людей, которые активно участвуют в актах сострадания.
Я часто говорю людям, что для того, чтобы привнести в свою жизнь силу сострадания, вы можете сделать несколько вещей. Во-первых, вам нужно начать развивать способность ходить в чужой обуви. Самосознание и практика осознанности действительно могут помочь оценить, как вы реагируете на другого человека. Кроме того, хорошие методы заботы о себе могут помочь нам восполнить нашу способность к сочувствию и состраданию. Сострадание требует энергии и требует, чтобы мы были открыты и уязвимы для переживания боли.
На самом деле важное различие между эмпатией и состраданием заключается в том, как они могут повлиять на ваше общее благополучие. Если вы часто чувствуете боль другого человека, вы можете испытать эмоциональное выгорание. Это обычная проблема для лиц, осуществляющих уход, и медицинских работников, и она получила название «усталость от сострадания».
Сострадание, однако, является возобновляемым ресурсом. Когда вы способны сопереживать, но затем протягиваете руку, чтобы облегчить чью-то боль, вы с меньшей вероятностью перегорите. Исследования показывают, что сострадание и эмпатия задействуют разные области мозга и что сострадание может бороться с эмпатическим дистрессом.
Также важно помнить, что часто самый маленький акт сострадания может иметь самые большие последствия. Например, кто-нибудь когда-нибудь действительно слушал вас, когда вы делились своими чувствами? Этот человек слушал, не пытаясь исправить вас? Связывал ли этот человек это со своей собственной жизнью? Они слушали без осуждения? Просто слушать своим полным присутствием может быть одним из самых сострадательных действий, которые вы можете предложить. К сожалению, сострадательное слушание в наши дни встречается редко, поскольку оно конкурирует с занятой жизнью и технологиями, которые отвлекают нас от присутствия. Всегда есть время стать экспертом, и я призываю вас попробовать.
Дополнительные советы по основам поддержки см. в этой статье.
Шона Рич-Гинзберг — обученный консультант и старший менеджер Rethink по программам поддержки и обучения. Она выступала на международных конференциях по различным темам, связанным с психосоциальной онкологией, в том числе: модели поддержки сверстников, разговоры с детьми о раке и создание наследия, когда сталкиваешься с решениями по уходу в конце жизни. В настоящее время она находится в процессе получения степени магистра социальной работы в Университете Лорье.
Разница между эмпатией и сочувствием
[Статья отредактирована 18 октября 2022 г. . ]
В 1909 году психолог Эдвард Титченер перевел немецкое Einfühlung («чувство в себя») на английский язык как «эмпатия». Эмпатию можно определить как способность человека распознавать и разделять эмоции другого человека, вымышленного персонажа или живого существа. Это включает в себя, во-первых, видение ситуации другого человека с его точки зрения и, во-вторых, разделение его эмоций, включая, если таковые имеются, его страдания.
Чтобы разделить точку зрения другого человека, я должен сделать больше, чем просто поставить себя на его место. Вместо этого я должен представить себя им и, более того, представить себя им в той конкретной ситуации, в которой он находится. Я не могу сопереживать абстрактному или отстраненному чувству. Чтобы сопереживать конкретному человеку, мне нужно иметь хоть какие-то знания о том, кто он и что делает или пытается сделать. Как писал Джон Стейнбек, «знание того, что миллион китайцев голодает, мало что значит, если вы не знаете хотя бы одного голодающего китайца» 9.0016
Эмпатию часто путают с жалостью, симпатией и состраданием, каждая из которых является реакцией на бедственное положение других. Жалость — это чувство дискомфорта в связи с бедствием одного или нескольких живых существ, которое часто имеет патерналистский или снисходительный оттенок. В понятии жалости имплицитно подразумевается, что ее объект не заслуживает своего бедственного положения и, более того, неспособен предотвратить, обратить вспять или опрокинуть его.
Жалость менее активна, чем сопереживание, сочувствие или сострадание, и представляет собой немногим больше, чем сознательное признание бедственного положения своего объекта.
Эта аккуратная инфографика была разработана Робертом Шелтоном, психологом из калифорнийской средней школы, после прочтения этой статьи.
Источник: Роберт Шелтон
Сочувствие («товарищеское чувство», «общность чувств») — чувство заботы и заботы о ком-либо, часто близком, сопровождающееся желанием видеть его лучше или счастливее. По сравнению с жалостью сочувствие подразумевает большее чувство общего сходства вместе с более глубокой личной вовлеченностью. Однако сочувствие, в отличие от эмпатии, не предполагает общей точки зрения или общих эмоций, и хотя выражения сочувствия на лице выражают заботу и беспокойство, они не выражают общего страдания. Симпатия и эмпатия часто приводят друг к другу, но не всегда. Например, можно сочувствовать таким существам, как ежи и божьи коровки, но, строго говоря, не сопереживать им.