Социальные мотивы взаимодействия: Мотивы и стратегии взаимодействия

Различают 6 видов социальных мотивов:

1. Мотив максимизации общего выигрыша (иначе, мотив кооперации).

2. Мотив максимизации собственного выигрыша (иначе, индивидуализм, эгоизм).

3. Мотив максимизации относительного выигрыша (конкуренция).

4. Мотив максимизации выигрыша другого (альтруизм).

5. Мотив минимизации выигрыша другого (агрессия).

6. Мотив минимизаций различий в выигрышах (равенство).

Соответственно по каждой шкале может быть выделена точка минимума и точка максимума (как крайние формы проявления той или иной ориентации). В соответствии с исходной социальной мотивацией участников общения, можно обозначить пять основ­ных стратегий их поведения в процессе взаимодействия.

Точка П соответствует мотиву максимизации собственного вы­игрыша и стратегии поведения «противодействие». В данном слу­чае индивид демонстрирует полную ориентацию на свои цели без учета целей партнеров по общению, игнорирует партнера.

Точка И — стратегия «избегания» — соответствует мотиву мини­мизации выигрыша другого. Смысл стратегии избегания — в уходе от контакта, истинного взаимодействия, потеря собственных целей ради исключения выигрыша другого.

Точка У символизирует стратегию «уступчивости», ориен­тированную на реализацию мотива альтруизма. Человек жертвует собственными целями ради достижения цели партнером.

Точка К — стратегия «компромисса» позволяет реализовать мотив минимизации различий в выигрыше. Суть данной стратегии заклю­чается в неполном достижении целей обоими партнерами ради условного равенства.

Точка С символизирует стратегию «сотрудничества», направлен­ную на полное удовлетворение участниками взаимодействия своих социальных потребностей.

Последняя из названных стратегий может быть рассмотрена как наиболее продуктивная с точки зрения эффективности взаимодей­ствия и успешная с точки зрения самочувствия участников обще­ния и их взаимоотношений.

Вместе с тем, она очень трудна в реализации, так как требует от партнеров по общению значитель­ных психологических усилий по созданию позитивного климата.

Социальные мотивы эгоизма и агрессии ведут к проигрышным стратегиям общения.

Одним из видов современного психоанализа является трансактный анализ Эрика Берна, который рассматривал личность как совокупность трех состояний: Родителя, Ребен­ка, Взрослого (рис.1).

Родитель (надо)

Взрослый (могу)

Ребенок (хочу)

Рис. 1 Структура личности по Э. Берну

Представьте себе медсестру, отчитываю­щую опоздавшего на прием пациента. Ее лицо нахмурено, голос резкий, громкий. Вдруг за­ходит заведующая поликлиникой, и поза, вы­ражение лица, тон голоса медсестры резко ме­няются. Когда же медсестра выходит за дверь, где ее ожидает молодой человек, поведение у нее опять меняется. Надутые губки, жалостли­вый тон речи, обиженное выражение лица.

Этот пример демонстрирует все три «эго-состояния», имеющиеся у каждого человека.

Состояние Родителя — это приказывающие, оцениваю­щие, контролирующие, карающие стереотипы поведения, ли­бо попечительские, заботливые, оберегающие.

Состояние Взрослого не зависит от возраста личности. Оно может быть и у четырехлетнего малыша. Это состояние необходимо для выживания. Оно ориентировано на воспри­ятие текущей реальности и получение объективной инфор­мации, на трезвый расчет и на приспособление, на целесообразность и полезность, на умение использовать свои воз­можности, Это рациональная, логическая часть личности, которая следит за действиями Ребенка и Родителя, является посредником между ними.

Состояние Ребенка является источником желаний, интуиции, творчества, радости, фантазий, спонтанных побуждений. Ребенок может быть капризным, упрямым или игривым, податливым.

Все три аспекта личности чрезвычайно важны для функционирования и выживания человека. Каждое из них по-своему делает жизнь полноценной и плодотворной. Проблемы возникают, если нарушается здоровое равновесие этих аспектов, если то или иное состояние возникает не тогда, когда необходимо.

Пример. На вечеринке человек не танцует (Ре), а решает математические задачи (В). В экстремальной ситуации, наоборот, детский страх сковывает его, вместо того чтобы быстро и собрано действовать.

Первый этап трансактного анализа состоит из разбора структурного состояния личности в моменты взаимодейст­вия с другими людьми {трансакция от англ. – «взаимоотно­шение» или «сделка»). Трансакция

— это единица общения, которая состоит из стимула (слова человека, который начат коммуникацию) и ответа. Когда два человека общаются и их «эго-состояния» совпадают (В общается с В) или они допол­няют друг друга (Ро общается с Ре), то общение происходит гладко и довольно долго (параллельные трансакции — рис. 2).

1. Какова продолжительность рабочего дня ?

2. 12 часов

1. Дети так скучают без родителей.

2. Да, давайте вечером с ними поиграем.

1. Давай сбежим с последней лекции в кино ?

2. Здорово, давай !

2

Рис. 2 Прямые параллельные трансакции.

При дополнительных трансакциях наступает мо­мент, когда кому-то надоедает опекать, а кому-то быть опе­каемым (рис. 3). Если отношения не устраивают хотя бы одного из партнеров, то наступает конфликт.

1. Почему вы не приняли лекарство ?

2. Я уснул, простите, сейчас выпью.

1. Доктор, я не могу уснуть, болит голова.

2. Сейчас, сейчас, сестра даст вам таблетку.

2

Рис. 3 Дополнительные параллельные трансакции.

Кроме параллельных, бывают перекрещивающиеся транс­акции, по которым возникает конфликт (рис. 4). Это про­является, когда «эго-состояния» не совпадают и не дополня­ют друг друга.

2

3

1. Дорогая, не подскажешь ли, где мои запонки ? (В-В).

2. Ты уже не маленький, пора знать, где лежат твои запонки. (Ро-Ре).

3. Если бы у нас в доме был порядок, я бы смог найти свои запонки ! (Ро-Ре)

1

Рис.

4 Перекрещивающиеся трансакции.

Чтобы избежать конфликтов в общении, необходимо определить, на какой позиции находится ваш партнер, а так­же в какое ваше «эго-состояние» направлен коммуникатив­ный стимул. Ваш ответ должен быть параллельным. Но затем вы можете попытаться послать стимул из своего «эго-Взрослого» в «эго-Взрослого партнера, т, е. задается деловой вопрос. Эта трансакция приглашает к сотрудничест­ву. И если партнер ответит вам параллельной трансакцией (В — В), то проблема или цель общения будет разрешена.

Пример. Начальник; «Сделайте это немедленно!» (Ро — Ре),

Подчиненный: «Хорошо». (Ре-Ро). «А как?» (В — В),

Начальник; «Сами сообразите! Для чего вы здесь?» (Ро—Ре).

Подчиненный: «Если бы я мог соображать так, как вы, тогда бы я был начальником, а вы подчиненным», (Ре — Ро). «Может быть, позво­нить Ивану Ивановичу?» (В—В),

Начальник: «Да, это хорошая идея, позвоните». (В — В).

Итак, необходимо запомнить, что комплименты и «пси­хологические поглаживания» протекают по линии Ре — Ро, предложение к сотрудничеству и деловое общение идет по линии В — В, а «психологические удары» по линии Ро — Ре.

С помощью анализа трансакций медицинская сестра мо­жет поддерживать благоприятный психологический климат на работе, осознанно управлять своим влиянием на пациен­тов и их влиянием на нее, Кроме того, она может обучить этому анализу больных, чтобы те смогли общаться со свои­ми родственниками без конфликтов.

Роль семьи в повышении учебной мотивации школьника

---

База данных защищена авторским правом ©psihdocs.ru 2022
обратиться к администрации

Роль семьи в повышении учебной мотивации школьника. Учёба вряд ли относится к числу занятий, приводящих ребёнка в восторг. Но если с необходимостью ежедневного пребывания в школе он готов смириться, то домашние задания вызывают обычно бурные протесты. Что такое домашнее задание известно всем и каждому (мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…). Несколько поколений школьников на подростковом сленге называют его «домашкой”. «Домашка”- это то, что мешает бедным детям свободно дышать после окончания школьных занятий. Зачем же столько поколений учителей с занудным упорством настаивают на выполнении домашнего задания, и отчего столько поколений несчастных школяров с таким же постоянством стараются избежать этой «горькой участи”? Домашнее задание нужно для того, чтобы и нерадивый, и очень усидчивый ученик закрепили новые знания, потренировались в выполнении простых и сложных заданий, проверили себя. Оно необходимо, потому что развивает навыки самостоятельной работы. А не любят школьники «домашку” оттого, что, выходя за пределы классной комнаты, стараются хотя бы на время выкинуть из головы все те умные вещи, которые учитель старательно вкладывал во время уроков. Правильно поступают те родители, которые с начала школьного обучения дают ребёнку понять, что по своей важности уроки находятся на одном уровне с самыми серьёзными делами, которыми заняты взрослые. Выработка привычки к неукоснительному выполнению домашних заданий должна непременно сопровождаться выработкой подхода к урокам как к важному и серьёзному делу, вызывающему уважительное отношение со стороны взрослых. С этого, пожалуй, и необходимо начинать. Даже первоклассник чувствует это прекрасно. Раньше у него не было дел, которые родители не могли бы прервать по собственному усмотрению. Пошёл он гулять во двор – его в любой момент могут позвать с прогулки. Начал он играть – ему могут велеть отложить игрушки в сторону и идти есть. И вдруг теперь среди его дел появляется такое, которое ни мама, ни папа никогда не прерывают! Естественно, у этого дела (точнее, у этой деятельности) в глазах ребёнка появляется особый статус. Если его занятие нельзя прервать, подобно тому, как нельзя мешать взрослым, когда те работают, если старшие стараются его не тревожить, — значит, уроки так же важны, как работа, которую выполняют взрослые. Иногда родители проявляют чрезмерную инициативу, делая с детьми уроки. Сообразительным чадам это только вредит. Дети быстро понимают, что выполнение домашнего задания можно «повесить” на уставших, после работы, маму или папу. Вряд ли родители будут сопротивляться, ведь проще всё сделать самим, чем сто раз объяснять непонятливому ученику, почему 5+6=11, а «пальто”- это словарное слово и всегда пишется через «а”. Увы, так бывает часто. Вместо необходимой самостоятельной тренировки в усвоении материала младшие хитро манипулируют старшими. А ведь учитель должен оценивать не совместное творчество мамы и папы, а самостоятельный труд ученика! Каталог: wp-content -> uploads -> 2016 2016 -> «Из опыта работы по внедрению фгос» 2016 -> Вопросы по отечественной истории для студентов очного и заочного отделений 2016 -> Конспект занятия «Уроки доброты» 2016 -> Отчет по результатам аналитического исследования российской и зарубежной практики профессиональной и социально-бытовой поддержки и закрепления международных специалистов различных категорий в высшем учебном заведении 2016 -> Программа по курсу внеурочной деятельности «Практикум общения «Я и мои друзья» 2016 -> Как надо вести себя родителям с единственным ребенком Заботиться и опекать, но не до безрассудства 2016 -> 1 Пояснительная записка 1 Планируемые результаты освоения обучающимися основной образовательной программы 6 Система оценки достижения планируемых результатов освоения основной образовательной программы 11 Содержательный раздел 2016 -> «Музыкальное воспитание детей» 2016 -> А. С. Пушкина» Фонд «Духовно-нравственное просвещение» имени А. И. Петрова омские епархиальные кирилло-мефодиевские чтения сборник статей Омск 2015 Скачать 46,5 Kb. Поделитесь с Вашими друзьями:

От редакции: Социальное познание, мотивация и взаимодействие: как люди реагируют на угрозы в социальных взаимодействиях?

Когда люди общаются в социальных сетях, им часто приходится сталкиваться с различного рода угрозами. Угрозы могут возникать в результате конкретного поведения партнеров по взаимодействию, например, если они угрожают нашей свободе действовать или ухудшают наше поведение. Кроме того, угрозы также могут быть абстрактными или экзистенциальными по своей природе, например, когда мы чувствуем потерю контроля или смысла в загадочной ситуации. Эти различные формы угроз играют важную роль в нашем повседневном взаимодействии и часто меняют то, как мы думаем и ведем себя с другими. В этом специальном выпуске мы собрали исследования, рассматривающие тему угроз в социальных взаимодействиях с разных точек зрения. Теперь мы делаем шаг назад и размышляем о том, как эти точки зрения могут быть интегрированы в одну более широкую структуру.

Источники угрозы

Угроза в социальных взаимодействиях может исходить из разных источников: Она может быть результатом поведения наших партнеров по взаимодействию и, как таковая, сильно влиять на наши эмоции, познания и поведение, например, когда человек чувствует, что его игнорируют или исключают партнер по взаимодействию (Wesselmann et al.), если партнер угрожает свободе действий (Sittenthaler et al.; Steindl and Jonas; Niesta-Kayser et al.), использует неприятное общение (Klonek et al.; Traut-Mattausch et al. .), или кажется обманчивым или ненадежным (Mackinger et al.).

Однако угрозы также могут возникать из-за ситуационных аспектов , которые в значительной степени не связаны с поведением партнера по взаимодействию, например, когда ситуация социально неопределенная (Голлвитцер и др. ), загадочная (ван ден Бос и др.), включает уязвимость и готовность идти на риск (Keller et al.) или представляет социально-оценочную угрозу для себя (Frisch et al.). Более того, человек чувствует необходимость улучшить свою работу (Scholl et al.) или рискует потерять влиятельную позицию в пользу партнера по взаимодействию (Scheepers et al.).

Люди также могут войти в ситуацию взаимодействия с помощью , ранее подвергшихся воздействию угрозы , возникшей в результате несвязанного события, в котором они потеряли контроль (Stollberg et al.), им напомнили о собственной смертности (Agroskin et al.) , были подвержены конфликту целей (McGregor et al.) или боялись не выполнять свои обязанности и обязательства (Keller et al.).

Наконец, люди также могут чувствовать угрозу из-за определенных предрасположенностей , таких как профилактика (Keller et al.; Scholl et al.), высокая чувствительность жертвы (Gollwitzer et al.) или тревожный стиль привязанности (Эйн-Дор).

Несмотря на разнообразие обстоятельств, угрожающие ситуации всегда связаны с переживанием несоответствия (Jonas et al. , 2014), что означает несоответствие между реальностью, с которой человек сталкивается, и тем, что в противном случае он хотел бы или ожидал. Вообще говоря, эти несоответствия можно классифицировать следующим образом.

Угрозы как переживание несоответствий

Несоответствие мотива реальности (восприятие реальной ситуации)

Сотрудники хотят хорошо выполнять свои должностные обязанности, но сталкиваются с жалобами клиентов (Traut-Mattausch et al.). Клиенты банка ищут совета и хотели бы доверять своему финансовому консультанту (Mackinger et al.). Люди хотят придерживаться своих привычек, но сталкиваются с запросом на изменение (Klonek et al.). Они стремятся к власти, но испытывают недостаток стабильной власти (Scheepers et al.). Обычно люди хотят достичь своих целей, но реальная ситуация чревата неудачей (Фриш и др.; Келлер и др.; Шолль и др.).

Несоответствие между когнитивным фокусом и реальностью (восприятие реальной ситуации)

Люди рассчитывают обладать определенной свободой, но чувствуют, что эта свобода находится под угрозой (Стейндл и Йонас; Ниеста-Кайзер и др. ; Ситтенталер и др.). Люди ожидают, что их включат в группу, но их исключают (Wesselmann et al.).

Несоответствие между мотивом и когнитивным фокусом

Чувствительные к жертве люди желают доверять, но ожидают ненадежности (Gollwitzer et al.), а ненадежно привязанные люди желают безопасности, но ожидают угроз (Ein-Dor). Люди стремятся к самосохранению, контролю, уверенности или значимости, но им напоминают, что они смертны (Агроскин и др.), иногда лишены влияния (Столберг и др.), испытывают разочарование и неуверенность (МакГрегор и др.) или испытывают спутанность сознания (van den Bos et al.).

Во всех этих различных формах угрозы могут быть частью наших повседневных взаимодействий и формировать эти взаимодействия. Когда люди сталкиваются с угрозой, это может иметь каскадные последствия для их чувств, познаний и поведения в рамках социального взаимодействия. В разных статьях этого спецвыпуска представлены разные последовательности центральных психологических переменных (мотивация, познание, поведение в зависимости от характеристик ситуации взаимодействия, поведение партнера по взаимодействию, мотивы и/или личности самого действующего лица). ) были исследованы. Мы предлагаем соединить эти разные переменные в модели социального взаимодействия, что поможет нам лучше понять динамическую природу социальных взаимодействий (см. рисунок здесь).

Угрозы в социальных взаимодействиях — модель Loop2Loop как динамическая перспектива идиосинкразических интерпретаций и значений (см. рис. 1 у Steindl and Jonas). Чтобы лучше понять этот процесс трансформации, мы предлагаем конкретизировать мотивы людей, их когнитивную направленность в конкретной ситуации и их восприятие ситуации (см. выше и рисунок здесь). Различные статьи в специальном выпуске посвящены широкому спектру мотивов и потребностей людей, таких как их стремление к контролю, уверенности, смыслу, принадлежности, свободе и самозащите. Когнитивный фокус может быть активирован ситуационными аспектами (например, сосредоточением внимания на выигрышах и потерях или сосредоточением внимания на определенных нормах) или личностными характеристиками. Этот фокус может взаимодействовать с восприятием людьми реальной ситуации и/или их мотивов так же, как мотивы могут взаимодействовать с ситуацией.

Модель социальных взаимодействий Loop2Loop (см. рисунок здесь; см. также Steindl, Jonas и Jonas and Bierhoff, 2017) предполагает, что в результате актуальная ситуация трансформируется в эффективную ситуацию, т. е. как люди субъективно истолковывают ситуацию, которая побуждает определенное мотивационно-аффективное состояние, сопровождающееся мотивированными познаниями и нередко переходящее в поведение. В социальном взаимодействии это поведение видно партнеру по взаимодействию. То, чувствуют ли партнеры по взаимодействию угрозу или ценность в ходе взаимодействия, имеет важное значение для дальнейшего развития взаимодействия, и эти процессы исследуются далее.

Петля мотивационно-аффективных состояний, мотивированного познания и мотивированного поведения

Переживание несоответствий приводит к мотивационно-аффективному состоянию , что может быть связано с активацией двух основных мотивационных систем: системы поведенческого торможения (BIS, Gray and McNaughton, 2000), которая характеризуется торможением, тревожным возбуждением и бдительностью внимания, и (обратно связанная) система поведенческих подходов (BAS, Gray and McNaughton, 2000), характеризующаяся «импульсом к действию». в сторону» (Harmon-Jones et al., 2013, стр. 291). Как описано McGregor et al., целевое регулирование можно описать как взаимодействие между системами BIS и BAS (см. также Jonas et al., 2014). При преобладании БАС люди находятся в процессе беспрепятственного целеустремления. Они полны энергии, свободны от беспокойства, сосредоточены и полны решимости приблизиться к своей цели. Когда они сталкиваются с несоответствием, активность BIS возрастает, постоянное стремление к цели подавляется, и люди могут испытывать большую тревогу. Люди хотят выйти из этого аверсивного состояния посредством мотивационной переориентации. Активация БАС обеспечивает эту ориентацию и помогает приглушить предыдущую тревогу.

В поддержку этого предложенного процесса Agroskin et al. демонстрирует, что участники с высокой чертой, нуждающейся в закрытии, реагировали на значимость смертности повышенной активностью BIS (измеряемой, в том числе, с помощью ЭЭГ), что, в свою очередь, приводило к усилению этноцентризма и нежеланию исследовать культуру. Однако Шолль и соавт. и Шиперс и др. показать, что люди могут воспринимать несоответствие как угрозу или вызов. Когда люди думают, что им не хватает личных ресурсов (например, навыков), чтобы справиться с требованиями ситуации, они сталкиваются с угрозой, потому что считают свои ресурсы слишком низкими для преодоления несоответствия. Напротив, когда люди думают, что обладают достаточными ресурсами, они сталкиваются с трудностями. Этот когнитивный фокус взаимодействует с особенностями ситуации (например, устойчивостью власти) и в совокупности влияет на физиологические реакции и поведенческие реакции людей на несоответствия. Используя парадигму Аша, van den Bos et al. продемонстрировать, что ситуационные обстоятельства могут быть настолько сильными, например, когда определенная экспериментальная ситуация очень загадочна, что люди могут застрять в активации BIS. Точно так же Gollwitzer et al. утверждают, что чувствительные к жертве участники могут быть захвачены тревогой, разрываясь между тревожным проявлением бдительности внимания к стимулам, связанным с угрозой, и попыткой избежать угрозы. Это может привести к мотивационному состоянию мотивации избегания. Что касается угроз свободе, Niesta-Kayser et al. показать, что активация цели избегания может усилить ощущение угрозы и, в свою очередь, ухудшить производительность.

Если цели и потребности людей формируют их мышление, мы называем это мотивированным познанием . Мотивированное познание может влиять на восприятие людьми социальной ситуации, приводить к предвзятому вниманию к конкретной информации и направлять принятие решений (Hughes and Zaki, 2015). Люди могут заниматься мотивированным познанием, чтобы служить цели избегания . Такая ориентация на избегание может привести к оборонительной позиции и помочь объяснить, например, некооперативное поведение. Например, чувствительные к жертве люди, которые опасаются эксплуатации, с большей вероятностью интерпретируют двусмысленные сигналы как негативные предчувствия в социально неопределенных ситуациях. Эта интерпретационная предвзятость приводит к недоверию, которое, в свою очередь, увеличивает отказ от сотрудничества (Gollwitzer et al. ). Аналогичным образом, ориентация на профилактику, характеризующаяся чувством беспокойства, осторожностью и желанием предотвратить потери и неудачи (Keller et al.), связана с беспокойством о том, что другие нечестны или ненадежны, и с мотивированное поведение , такое как перевод меньших сумм денег в доверительной игре. Точно так же Traut-Mattausch et al. обнаружили, что, когда представители службы поддержки клиентов хотят избежать разговоров с клиентами, они впоследствии обесценивают клиента и его/ее проблемы/проблемы (мотивированное познание). Это обесценивание со стороны представителя усилило унижающую достоинство реакцию сервиса на клиента (мотивированное поведение).

Как можно предположить по этим агрессивным реакциям, люди могут быть не только мотивированы на дальнейшее избегание угрожающего стимула, но также могут попытаться преодолеть тревожное состояние, активировать БАС и восстановить свободу действий, чего можно достичь, демонстрируя гневные или агрессивные реакции, направленные на источник угрозы (Карвер и Хармон-Джонс, 2009 г. ) или приближаясь к вознаграждающим стимулам. Джонас и др. (2014) предположили, что если люди думают, что они способны изменить неприятную ситуацию (т. е. уменьшить несоответствие до желаемого конечного состояния), они могут попытаться устранить угрозу с помощью довольно прямых усилий. Интересно, что в ситуациях, связанных с угрозой, мы часто обнаруживаем увеличение как , так и , анти- и просоциальных ответов. Это проиллюстрировано Wesselmann et al. в условиях социальной изоляции. Эти авторы предполагают, что в ответ на угрозу просоциальное поведение более вероятно, если была нарушена инклюзивная потребность (принадлежность и самооценка), а антисоциальная реакция более вероятна, если потребность во власти/провокации (контроль и осмысленное существование) находится под угрозой. Это сопоставление угрозы и реакции предполагает, что ответы направлены на восстановление потребности, находящейся под угрозой. Поддерживая это предположение, Stollberg et al. показали, что угрозы потери контроля усиливают идентификацию с высокоагентными группами, т. е. группами, которые обслуживали угрожаемую потребность, но не с низкоагентными группами. Кроме того, идентификация с целевой группой опосредовала усиление чувства коллективного контроля после потери личного контроля. Шолл и др. показали, что в зависимости от мотивационно-аффективного состояния людей предпочтение отдается разным партнерам по взаимодействию (группы с высокой и низкой властью). Например, люди часто предпочитают взаимодействовать с теми партнерами, которые соответствуют их регулятивной направленности, но угроза заставляет людей предпочитать партнеров с высокой властью и, таким образом, может сместить зависимость людей от диспозиционных предпочтений к дефициту государства.

Тем не менее, если прямой ответ на угрозу недоступен, люди могут отреагировать способами, которые не устранят угрозу, но косвенно помогут преодолеть несоответствие. Они могут ориентироваться на область поиска, которая отделена от источника несоответствия, но допускает обновленную мотивацию подхода и восстановление чувства свободы воли. Например, в ответ на угрозу люди часто усиливают свою приверженность целям, которые кажутся не связанными с угрозой. Эти цели можно классифицировать по континууму от личного к социальному и от конкретного к абстрактному по своей природе (см. Jonas et al., 2014). После экзистенциальной угрозы люди часто утверждают более абстрактные (личные или социальные) ценности, мировоззрения или групповые идентификации, как показано Agroskin et al. за повышенный этноцентризм после заметности смертности. Интересно, что МакГрегор и др. предполагает, что агрессивной религиозной радикализации часто способствуют конкретные социальные защиты, такие как групповая агрессия. Независимо от области, утверждение себя, своей группы и связанных с ними целей может (по крайней мере, частично) уменьшить неприятные чувства, вызванные несоответствиями.

Подводя итог, можно сказать, что переживание людьми угрозы зависит от (а) их личностных черт (например, некоторые люди более чувствительны к переживанию несоответствий) и силы их мотивов, (б) ситуационных обстоятельств и того, как они воспринимаются (например, ситуационные неопределенности) и (в) на что люди обращают внимание в определенной ситуации. Реакции людей на угрозу , по-видимому, зависят от аналогичных переменных, как McGregor et al. подчеркивают, например, (а) их личностные черты (например, некоторые люди более склонны испытывать тревогу и/или проявлять определенные агентные реакции, такие как, например, агрессия; кроме того, люди имеют различный доступ к активации своих внутренних ресурсов, чтобы справиться с угрозой) , (б) ситуационные обстоятельства и (в) то, что люди воспринимают в определенной ситуации [возможности — что может быть похоже на когнитивный фокус людей (см. рисунок здесь)].

Loop2Loop—Последствия для социальных взаимодействий

Реакция людей на угрозу влияет на дальнейшее развитие социального взаимодействия. Когда актор демонстрирует агрессивные поведенческие намерения и оценки после угрозы свободе, это связано с пробуждением мотивации приближения (Sittenthaler et al.), Которая будет иметь последующие последствия для его познания и поведения по отношению к партнеру по взаимодействию в будущем. Тем не менее, поведение актера также будет влиять на мотивационно-аффективное состояние партнера и его/ее мотивированное познание и поведение (например, агрессивно сформулированная жалоба приводит к увеличению частоты сердечных сокращений людей, вызывает закрытость мышления и игнорирование предложений по улучшению, включенных в жалобе Traut-Mattausch et al.). Таким образом, реакция людей на угрозу может способствовать возникновению петли конфликта и нисходящей спирали. В качестве другого примера этого процесса Frisch et al. просмотрите литературу, которая предполагает, что социально-оценочные угрозы вызывают стрессовые реакции, такие как нейрофизиологические реакции и негативные связанные с собой познания. Эти реакции на стресс могут оказывать дисфункциональное воздействие на восстановление социальной памяти и социально адаптивное поведение. Если хронический стресс мешает людям развивать или использовать способность приспосабливать свое поведение к потребностям других, то это является источником неудовлетворенности взаимодействием. Это, в свою очередь, может вызвать недоверие, обесценивание и отказ от сотрудничества со стороны партнера, что, в свою очередь, может усилить угрозу, которую ощущает актер. Таким образом, одна петля ведет к другой, и в итоге получается общее негативное взаимодействие, которое характеризуется длительным необъективным познанием и межличностным конфликтом. Действительно, Стейндл и Йонас обнаружили, что недоверие является посредником в отказе от сотрудничества после угрозы.

Петля взаимодействия может развиваться в положительную сторону, если доверительное поведение, такое как честность или надежность, создает атмосферу доверия (Mackinger et al.), которая, в свою очередь, вызывает ощущение хороших перспектив для мотивов. Клонек и др. обнаружили, что рефлексивное слушание агентом изменений (с использованием мотивационного интервьюирования) помогает предотвратить восприятие угрозы в отношении изменения своего поведения в окружающей среде. Чем больше поведение агента воспринималось как чуткий, тем больше он верил, что изменение своего поведения может быть полезным.

Наконец, Эйн-Дор предлагает подумать о процессах реакции на угрозу на групповом уровне с учетом стилей личности. В частности, он предполагает, что люди с разными стилями привязанности по-разному реагируют на угрозы и что распределение разных стилей внутри группы может помочь группе эффективно работать вместе для преодоления угроз. Некоторые люди более чувствительны к сигналам, связанным с угрозами, и демонстрируют более высокую точность в обнаружении угроз. Другие лучше понимают, как справляться с угрозами, например, прибегая к мерам самозащиты. Другие же способны лучше координировать групповые действия и мотивировать людей на преодоление угрозы. Группы эффективны, если люди, которые обнаруживают угрозы, заранее предупреждают членов группы, которые способны быстро реагировать. Таким образом, социальное взаимодействие между различными стилями личности может помочь людям координировать свою деятельность и находить способы эффективного совместного поведения для достижения общих целей. В конце концов, в статье изложены некоторые увлекательные способы рассмотрения того, как можно эффективно регулировать угрозы с помощью социального взаимодействия на благо каждого партнера по взаимодействию.

Заключение

В этой теме исследования мы представили исследования и теории, связывающие три уровня анализа (социальный, когнитивный и мотивационный), и проиллюстрировали их функциональную взаимосвязь в социальном взаимодействии. Модель Loop2Loop помогает нам связать основные мотивационные процессы, которые проявляются в нейронных процессах, связанных с поведенческим торможением и активацией в социальной ситуации, с социальным познанием, которое формирует наше внимание и приверженность системам убеждений, и поведением людей в социальных взаимодействиях, которые может служить для мотивации реакций, которые мы получаем от наших партнеров по взаимодействию.

Вклад автора

EJ написал рукопись. CM внес свой вклад в рукопись и отредактировал ее. Оба автора одобрили окончательную версию рукописи для представления.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Это исследование было проведено при финансовой поддержке Австрийского научного фонда (проект: «От беспокойства к приближению — проверка единой модели угрозы и защиты», P27457). Кроме того, КМ финансировался докторской коллегией «Изображение разума» Австрийского научного фонда (FWF-W1233). Мы благодарны Майку Прентису за полезные комментарии к предыдущей версии статьи.

Ссылки

Карвер, К.С., и Хармон-Джонс, Э. (2009). Гнев — это аффект, связанный с подходом: доказательства и последствия. Психолог. Бык. 135, 183–204. doi: 10.1037/a0013965

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Грей, Дж. А., и Макнотон, Н. (2000). Нейропсихология тревоги: исследование функций септо-гиппокампальной системы, 2-е изд. Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета.

Хармон-Джонс, Э., Хармон-Джонс, К., и Прайс, Т. Ф. (2013). Что такое мотивация подхода? Эмоции. Ред. 5, 291–295. doi: 10.1177/1754073913477509

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хьюз Б.Л. и Заки Дж. (2015). Неврология мотивированного познания. Тенденции Cogn. науч. (Регул. Ред.). 19, 62–64. doi: 10.1016/j.tics.2014.12.006

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Джонас Э. и Бирхофф Х.-В. (2017). «Soziale Interdependenz und sozialer Austausch [Социальная взаимозависимость и социальный обмен]», в Enzyklopädie der Psychologie – Communikation, Interaktion Soziale Gruppenprozesse, 1. Aufl. , гр. Х.-В. Бирхофф и Д. Фрей (Геттинген: Hogrefe), S.2–63.

Джонас Э., МакГрегор И., Клакл Дж., Агроскин Д., Фриче И., Холбрук К. и др. (2014). «Угроза и защита: от беспокойства к приближению», в «Достижения экспериментальной социальной психологии», том. 49 , редакторы Дж. М. Олсон и М. П. Занна (Сан-Диего, Калифорния: Academic Press), 219–286.

Академия Google

Келли, Х. Х., Холмс, Дж. Г., Керр, Н. Л., Рейс, Х. Т., Расбалт, К. Э., и ван Ланге, П. А. М. (2003). Атлас межличностных ситуаций . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Келли, Х. Х., и Тибо, Дж. В. (1978). Межличностные отношения. Теория взаимозависимости . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Уайли.

Социальная мотивация — Серьезная наука

Видео является частью проекта Британских ученых, созданного в сотрудничестве между Серьезной наукой и Британским Советом.

Мотивация — это то, что побуждает нас делать что-то каждый день, независимо от того, голодны вы, устали или испытываете жажду. Социальная мотивация — это идея о том, что у людей в целом есть мотивация взаимодействовать с другими людьми, взаимодействовать с другими людьми. Это было очень важно для выживания человечества: люди, как правило, не очень хорошо выживают сами по себе. И работа с другими людьми, проведение времени с другими людьми — довольно важная стратегия. Социальная мотивация — это идея, которая существует уже очень давно, но я особенно заинтересовался ею в последнее время, потому что появилась теория социальной мотивации аутизма, предполагающая, что люди с аутизмом, которых мы знаем, отличаются во многих аспектах. социального взаимодействия, могут также иметь различия в их мотивации к взаимодействию с другими людьми. Поэтому они могут избегать других людей, они могут не так много смотреть на других людей, они могут не так многому учиться у других людей.

Это очень интересная идея, но ее было нелегко проверить и выявить такие мотивационные факторы. Как вы можете на самом деле оценить чью-то мотивацию взаимодействовать с тем или иным человеком? Если вы спросите людей: «Что ты любишь делать субботним вечером? Нравится ли вам ходить в ресторан с друзьями или, может быть, вы предпочитаете оставаться дома в своей комнате и играть в компьютерную игру в одиночестве?» вам некоторые намеки на социальную мотивацию людей. Но на самом деле это не позволяет нам поставить этому число и разработать научную теорию.

Чтобы посмотреть на это, мы пытались разработать несколько новых способов количественной оценки мотивации. Например, мы разработали задачу, в которой люди могут выбирать между двумя или тремя разными фильмами, которые они хотят посмотреть, каждый фильм длится всего две или три секунды. Таким образом, социальный фильм может быть фильмом о человеке, который смотрит в камеру и улыбается, и он довольно общителен и довольно весел. Несоциальным фильмом может быть фильм, в котором есть небольшой проигрыватель с некоторыми предметами домашнего обихода, стоящими на проигрывателе. Поворотный стол медленно перемещается, поэтому вы можете видеть предметы домашнего обихода, но обычно это не очень интересные предметы домашнего обихода.

Мы показываем людям коробки разного цвета, например, синюю коробку и оранжевую коробку. Они знают, что если они выберут синюю коробку, то увидят социальный фильм, а если выберут оранжевую коробку, то увидят фильм о предметах домашнего обихода. Глядя на выбор, который делают люди, мы можем затем попытаться оценить их социальную мотивацию: насколько они мотивированы видеть социальные вещи? Затем мы немного усложняем им жизнь, потому что устанавливаем стоимость некоторых коробок. Итак, иногда, если вы хотите открыть синюю коробку, вам нужно выполнить последовательность из трех действий, что немного скучнее и требует больше времени, чем выполнение одного действия. Итак, опять же, включив эти затраты, мы можем получить показатели мотивации, а затем попытаться количественно определить, насколько велика разница в мотивации между разными людьми.

Мы можем сделать это с помощью сканеров мозга и получить представление о том, как это связано с системами мозга для мотивации. Вы много знаете о системах мозга, которые участвуют в вознаграждении за несоциальные вещи, когда людям дают еду или деньги с помощью сканеров мозга. Мы знаем много других систем мозга, которые активируются там, но мы можем видеть, задействуют ли социальные вознаграждения, например, вид улыбающихся людей, некоторые из таких систем мозга. Мы также смогли изучить различия в социальной мотивации между людьми, у которых есть аутизм, и людьми, у которых его нет.

В исследовании, которое мы недавно опубликовали, у нас была группа взрослых с аутизмом и группа обычных взрослых, и мы дали им задание на социальную мотивацию, и в этом задании они могли смотреть три разных фильма. . Это может быть фильм о человеке, который смотрит прямо на вас и устанавливает с вами зрительный контакт, или фильм о человеке, который отводит от вас взгляд и не смотрит вам в глаза, или фильм о предметах домашнего обихода. Мы обнаружили, что типичные люди предпочитают зрительный контакт фильмам без зрительного контакта, но люди с аутизмом не делают различий. Люди с аутизмом отдавали предпочтение людям, а не предметам домашнего обихода. Так что дело не в том, что они вообще избегают всех людей, а в зрительном контакте есть что-то особенное. Часто анекдотически сообщают, что люди с аутизмом избегают зрительного контакта, они находят зрительный контакт немного пугающим, они не совсем уверены, что с этим делать.

Такого рода исследования могут предоставить некоторые из первых конкретных доказательств, так что вы можете пронумеровать их и сказать, в чем разница с точки зрения того, как люди с аутизмом хотят смотреть на зрительный контакт и какую пользу они от этого получают. Мы думаем, что понимание того, сколько различных социальных сигналов влияет на мотивацию, будет очень интересным в будущем. Нам также очень интересно более подробно изучить зрительный контакт и выяснить, что заставляет людей стремиться к зрительному контакту или избегать его, а также в чем разница, например, между людьми с аутизмом, которые могут избегать зрительного контакта, и людьми с социальными проблемами. тревожное расстройство, которые также избегают встречи с другими людьми, у них нет мотивации общаться с другими людьми, но, возможно, по совершенно другим причинам. Проводится все больше исследований, направленных на то, чтобы попытаться раскрыть мотивы и фактически количественно оценить их научным способом, а не просто говорить в общих чертах.

Одной из областей, о которой работа над социальной мотивацией заставляет нас задуматься больше, является идея взгляда и зрительного контакта. Взгляд часто используется в качестве меры мотивации, потому что с экспериментальной точки зрения очень просто показать людям изображение лица или набор изображений, отследить их глаза и увидеть, на какие части изображения они смотрят. Существует множество исследований с использованием отслеживания взгляда. Например, обычно показывается, что если у вас есть фотография лица и айтрекер, взрослый или ребенок, смотрящий на это изображение, как правило, смотрит в глаза лица и рот лица, а не на волосы. , или одежду, или фон, в то время как человек с аутизмом может не смотреть в глаза.
Это гораздо более противоречивый результат: некоторые исследования показывают, что они действительно смотрят в глаза, а некоторые — что нет. Это были очень неоднозначные результаты. Но кажется, что все чаще, если мы используем более натуралистические стимулы, то есть вместо неподвижного изображения мультфильма или чего-то еще, мы используем видео реального человека, который говорит, тогда гораздо более четкие различия между тем, что мотивированы типичными детьми или взрослыми смотреть и на что мотивированы смотреть люди с аутизмом. Это с точки зрения совершенствования наших методов: чем ближе наши методы в лаборатории становятся реальными, тем лучше результаты, которые мы можем получить.

Есть также несколько интересных открытий, предполагающих, что у обычных людей, если вы покажете им просто фотографию лица, они легко посмотрят в глаза, но если они смотрят видео в Skype другого человека, как человек оглядывается на них, тогда они не будут так много смотреть в глаза. Так что это будет совсем другой паттерн, потому что, когда вы вступаете в подлинное социальное взаимодействие с кем-то, тогда ваша мотивация и сигналы, которые они посылают, совершенно другие. Если вы смотрите на неподвижную фотографию, то вы можете без смущения смотреть куда угодно и просто собирать любую социальную информацию, которая вам нравится. Но если вы смотрите на другого реального человека, то если вы слишком долго смотрите на его собственного, это будет посылать странные социальные сигналы и может привести к сбоям в социальном взаимодействии. Таким образом, люди будут мотивированы совершенно по-другому и будут вести себя в реальном взаимодействии совсем по-другому, по сравнению с тем, что они делают в некоторых наших типичных лабораторных исследованиях, где мы просто используем неподвижные изображения на экране. В области социальной неврологии становится все более очевидным, что нам действительно необходимо изучать эти интерактивные контакты в реальном мире, чтобы получить хорошие показатели мотивации и поведения людей, тогда как то, что мы делаем в лаборатории, не отделено от реальности на миллион миль. что происходит в реальном мире.

Что касается очень интересной работы, которая проводится в будущем в последние несколько лет и проводится сейчас с точки зрения понимания социальной мотивации, понимание социального взаимодействия заключается в том, чтобы выйти за рамки некоторых традиционных лабораторных методов и сделать вещи интерактивными. Так что вы оглядываетесь на кого-то, кто смотрит на вас, чей взгляд отвечает вам, или вы измеряете вещи в гораздо более богатом, более реальном контексте. Делая подобные вещи, когда вы переносите свою науку за пределы лаборатории, в реальный мир и в интерактивные контексты, мы можем получить гораздо более точные показатели мотивации и попытаться понять, как на самом деле ведут себя люди, что их мотивирует, что ими движет. в повседневной жизни. Мы думаем, что это даст нам гораздо лучший способ понять индивидуальные различия в поведении не только при аутизме, но и при других состояниях, таких как социальное тревожное расстройство, любые психические расстройства, влияющие на социальное взаимодействие, которых существует великое множество. нам нужно действительно изучать социальное взаимодействие в этом интерактивном контексте.

Тема социальной мотивации в целом очень важна для понимания индивидуальных различий в социальном поведении, потому что у каждого человека свои мотивы и их мотивации могут даже меняться в течение дня, в течение недели, на протяжении ход их жизни. У подростков могут быть очень разные социальные мотивы по сравнению со взрослой жизнью и на разных этапах взрослой жизни.