Стратегии совладания: Страница не найдена — PsyJournals.ru

Содержание

О важности оценки стратегий совладания клиентов – Практическая психология здоровья

Надя Гарнефски, Вивиан Краай, департамент клинической психологии Университета Лейдена, Нидерланды

«Роб только что узнал, что у него ВИЧ (негативное событие). Он думает, что именно он виноват в этом (самообвинение), и он сторонится встреч с друзьями (избегание). Эта ситуация опечалила его. Когда Роб сидит дома, он не может перестать думать о своих чувствах (руминация) и считает произошедшее полным крахом (катастрофизирование). Поскольку ему грустно, у него мало энергии. В результате он избегает общения ещё сильнее, что делает его ещё более грустным. Таким образом, Роб втягивается в порочный круг.»

Люди испытывают ряд сильных эмоций в ответ на негативные события в жизни. Чтобы справиться с этими эмоциями, люди могут использовать различные когнитивные и поведенческие стратегии. Этот процесс и называется совладанием, копингом (coping). Лазарус дал определение копингу как усилиям личности, направленные на совладание со стрессом, вызванным вредом, угрозой или вызовом.

В случае Роба негативным событием стала новость о положительном ВИЧ-статусе. Может случиться множество других стрессовых событий – от отдельных, таких как смерть близкого, развод или потеря работы, до продолжительных, например, буллинга, высокой нагрузки на работе и проблем в отношениях. Таким образом, копинг применим ко всем видам жизненных стрессов.

Стратегии совладания могут быть поделены на когнитивные («что ты думаешь») и поведенческие («что ты делаешь»). Пример когнитивной стратегии совладания – самообвинение. Люди, которые используют эту копинг-стратегию, обвиняют себя в том, что им пришлось пережить (Роб обвинял себя в том, что заразился ВИЧ). Другие примеры когнитивных стратегий – руминация и катастрофизация. Руминация – это вновь и вновь повторяющееся размышление об эмоциях, мыслях и чувствах, связанных с негативным опытом. Катастрофизация означает излишнюю фокусировку на разрушительных аспектах произошедшего. Роб прибегал ко всем этим стратегиям. Другие когнитивные стратегии – это обвинение других, принятие, переориентация на более приятные вещи, планирование своих шагов, переоценка или придание событию положительного значения, и рассмотрение события в перспективе (в сравнении с другими, худшими событиями).

Всего в литературе выделены 9 когнитивных копинг-стратегий. Примером поведенческой копинг-стратегии является избегание – уход от ситуаций и социальных контактов, что также наблюдалось у Роба. Другие поведенческие стратегии совладания – это стремление отвлечься, активные действия для того, чтобы справиться с опытом, поиск социальной поддержки, и игнорирование – такое поведение, как будто ничего и не случилось. Итак, всего описано 5 поведенческих стратегий совладания.

Для оценки когнитивных и поведенческих стратегий копинга создано и валидировано 2 инструмента – опросник когнитивной регуляции эмоций (CERQ) и опросник поведенческой регуляции эмоций (BERQ). CERQ уже переведён и валидирован на многих языках, а BERQ сейчас активно переводится.

В исследованиях, которые изучали роль когнитивных и поведенческих копинг-стратегий с помощью CERQ и BERQ, были выявлены полезные и менее полезные стратегии. Среди когнитивных стратегий, руминация, катастрофизирование и самообвинение оказались менее полезны, чем позитивная переоценка, рассмотрение ситуации в перспективе и переориентация на позитивное. Относительно поведенческих стратегий, избегание и игнорирование менее полезны, чем стремление отвлечься, активные действия и поиск социальной поддержки. Это общие выводы; в конкретной стрессовой ситуации может наблюдаться другое.

Знание о специфических когнитивных и поведенческих стратегиях совладания клиента может помочь понять порочный круг психологических проблем и может подсказать пути для изменения дезадаптивных паттернов и выстраивания более адаптивных.

«Роб начал терапию. Терапевт оценил когнитивные и поведенческие стратегии совладания Роба и обнаружил высокие значения самообвинения, руминации, катастрофизации и избегания. Он объяснил Робу, что эти стратегии непродуктивны и могут лишь ухудшить его депрессию, запустив порочный круг. Используя когнитивно-поведенческую терапию, они начали работать над преодолением избегания и изменением негативных мыслительных паттернов. После нескольких сеансов Роб стал снова встречаться со своими друзьями и сейчас чувствует себя намного лучше.

Практические рекомендации

Всегда оценивайте стратегии совладания клиентов. Это может дать важную информацию для терапии.
Проведите психообразовательные занятия о том, что когнитивные и поведенческие копинг-стратегии могут быть частью порочного круга, ведущего к депрессии

Для изменения дезадаптивных копинг-стратегий, как и для активизации поведения и изменения негативных мыслительных паттерном, можно использовать общие техники когнитивно-поведенческой терапии.

Переведено: Дмитрий Ноздрачев

Стратегии совладания (копинг-стратегии) у больных сахарным диабетом 1 и 2 типа на инсулинотерапии: связь с эмоциональным благополучием и уровнем гликемического контроля | Мотовилин

Сахарный диабет (СД) оказывает комплексное влияние на жизнь пациента, причем его различные аспекты тесно связаны между собой и оказывают прямое влияние друг на друга. Так, например, следствием неблагоприятного течения болезни нередко становятся разнообразные проблемы психологического и психосоциального плана: эмоциональные нарушения в виде тревоги или депрессии, трудности социальной адаптации, поведенческие нарушения у больных СД и т. д. [1, 2]. В свою очередь, эти нарушения оказывают выраженное негативное влияние на течение болезни [3, 4].

Попытки эндокринолога вмешаться в этот патологический круг не всегда приводят к желаемому результату. Напротив, иногда усиление контроля со стороны врача за поведением пациента лишь усугубляет многие из указанных негативных процессов. Важнейшей причиной несоответствия усилий эндокринолога по контролю СД и получаемого результата является то, что течение диабета зависит не только от медицинских специалистов, но и от самого пациента.

В современной медицине все более заметную роль играет биопсихосоциальная модель, предполагающая активную роль пациента в управлении своим заболеванием [5]. К СД это применимо в большей степени, чем ко многим другим заболеваниям. Врач, являясь экспертом-профессионалом, анализирует диабет лишь в условиях стационара или амбулаторного учреждения и имеет на руках ограниченное количество данных для принятия решения. В отличие от него, больной живет со своим заболеванием и практически ежедневно сталкивается с его проявлениями.

От того, насколько успешно он сам справляется со своей болезнью, зависят и медицинские исходы, и его психологическое благополучие. Сознательная вовлеченность пациента в процесс лечения получила развитие в концепции Empowerment, предполагающей принятие пациентом существенной доли ответственности за свое заболевание на себя [6, 7].

Сильная вовлеченность пациента с СД в процесс лечения предъявляет повышенные требования к его личностным характеристикам и в особенности к типичному для него совладающему поведению.

Изначально понятие «совладающее поведение» применялось для описания реакций человека на стресс [8], но в последующем получило более широкую трактовку [9]. Необходимость в совладании, или копинге (от англ. to cope – справляться, преодолевать) возникает тогда, когда человек сталкивается с препятствиями на пути реализации его мотивов и достижения стоящих перед ним целей.

Каждый человек имеет ограниченный спектр поведенческих паттернов, которые он использует для преодоления возникающих препятствий.

Присущие человеку паттерны преодоления получили название стратегий совладания.

Копинг-стратегии (КС), или стратегии совладания – это типичные для человека способы, при помощи которых он добивается стоящих перед ним целей и справляется с возникающими трудностями.

КС являются стилевыми характеристиками, они относительно устойчивы и слабо меняются в течение жизни человека. Каждый человек имеет определенный и ограниченный арсенал КС, к которым он прибегает в большинстве ситуаций, и редко выходит за их пределы. До сих пор не существует единой точки зрения относительно того, какая стратегия является наиболее эффективной, однако большинство авторов сходятся в том, что можно выделять более и менее эффективные КС в определенных условиях [8, 9].

Более эффективные стратегии позволяют человеку легче добиваться поставленной цели в данных условиях, в позитивную сторону менять свое эмоциональное и функциональное состояние, преодолевать внутриличностные конфликты и т.д. Использование менее эффективных провоцирует появление неблагоприятных состояний типа тревоги или депрессии, приводит к нарушениям поведения, снижает социальную адаптацию.

Можно предполагать, что использование тех или иных КС в условиях СД оказывает влияние на управление пациентом своим заболеванием, а значит, и на достижение целевых клинических и метаболических показателей. С высокой вероятностью можно говорить также о связи между КС и психологическим (эмоциональным) благополучием пациентов.

Для изучения КС у больных СД в ФГБУ «Эндокринологический научный центр» Минздрава России было проведено исследование с включением пациентов с СД1 и CД2 на инсулинотерапии. Привлечение пациентов с разными типами диабета позволило не только выявить типичные КС двух данных групп, но также и провести их сравнительный анализ. Привлечение для исследования пациентов с СД2 только на инсулинотерапии позволило устранить ситуативное влияние фактора лечения.

Цель

Изучить взаимосвязи КС с гликемическим контролем и эмоциональным благополучием у больных СД1 и СД2 на инсулинотерапии.

Материалы и методы

Выборка формировалась включением больных с верифицированным диагнозом СД1 и СД2 на инсулинотерапии не менее года, поступавших в стационар или обращавшихся на амбулаторный прием в ФГБУ Эндокринологический научный центр Минздрава России. Критериями исключения были выраженные стадии осложнений СД (синдром диабетической стопы, болевая или автономная нейропатия, существенное снижение функции зрения, хроническая болезнь почек 4 и 5 стадии, скорость клубочковой фильтрации ниже 30 мл/мин/1,73 м2, тяжелые сопутствующие соматические заболевания, известный диагноз психического расстройства и/или прием психотропных препаратов.

Некоторые характеристики выборки представлены в таблице 1.

Пациенты из двух групп значимо различались по возрасту и индексу массы тела (ИМТ) (p<0,001) и не различались по гендерному распределению, длительности заболевания и уровню HbA1c. Другие клинические характеристики, такие, как частота гипогликемий, сопутствующая сердечно-сосудистая патология, не приводятся, так как они заведомо различаются у больных СД1 и СД2.

Методики исследования

Всем больным определялся уровень гликированного гемоглобина на анализаторе D-10 (Boirad, США) методом ионообменной хроматографии высокого давления.

Для оценки КС применялась методика «Стратегии преодоления стрессовых ситуаций» С. Хобфолла в адаптации Н.Е. Водопьяновой и Е.С. Старченковой (СПСС). В модели, разработанной С. Хобфоллом, выделяются следующие КС [10].

Ассертивные действия: активное, настойчивое и целенаправленное преодоление проблемной ситуации.
Вступление в социальный контакт: вовлечение других людей в совместную деятельность по преодолению проблемной ситуации.
Поиск социальной поддержки: поиск поддержки, сочувствия со стороны окружающих в трудной ситуации.
Осторожные действия: длительное и осторожное обдумывание потенциальных трудностей.
Импульсивные действия: склонность действовать по первому побуждению, без обдумывания и прогнозирования.
Избегание: избегание решения проблемной ситуации, стремление не думать о ней.
Непрямые действия: скрытая манипуляция окружающими для достижения своих целей.
Асоциальные действия: стремление удовлетворять свои потребности без учета интереса других людей.
Агрессивные действия: реакции раздражения в трудных ситуациях, обвинение окружающих.

Эмоциональное благополучие оценивалось на основании выраженности у пациентов тревожности и депрессии. Уровень тревожности двух типов (реактивной и личностной) исследовался с помощью методики «Реактивная и личностная тревожность» Спилбергера-Ханина (РЛТ).

Реактивная тревожность отражает состояние пациента в настоящий момент времени (т.е. в данном случае понятие «тревожности» эквивалентно «тревоге»).
Личностная тревожность является устойчивой психологической чертой и говорит о типичном для человека уровне готовности реагировать эмоцией тревоги на разные ситуации.

Уровень депрессии оценивался при помощи методики «Шкала депрессии» Центра эпидемиологических исследований (CES-D).

Все участники исследования подписывали информированное согласие. Протокол № 17 заседания ЛЭК ФГБУ Эндокринологического научного центра от 18 сентября 2008 года.

Для статистического анализа использовались t-критерий Стьюдента, U-критерий Манна-Уитни и непараметрическая корреляция rs Спирмана в зависимости от формы распределения признака в выборке.

Результаты

В первую очередь рассмотрим частоту использования различных КС пациентами с СД1.

Как видно на рис. 1, при столкновении со сложными ситуациями пациенты с СД1 активно ищут взаимодействия с другими людьми. Это взаимодействие чаще всего имеет позитивный характер и проявляется в поиске внешней помощи либо совместного решения проблем.

Рис. 1. Стратегии совладания у пациентов с СД1, баллы.

Первая из этих двух КС имеет более пассивный характер, поскольку предполагает ориентацию на внешнюю помощь. При использовании второй КС пациенты сохраняют достаточно высокий уровень автономности и активности, поэтому они более готовы к самостоятельному управлению диабетом и принятию на себя значительной части ответственности за результаты лечения.

Значительно реже пациенты с СД1 прибегают к асоциальным действиям, предполагающим игнорирование интересов других людей ради достижения собственных целей. Также нечасто ими используется стратегия избегания. При столкновении с жизненными трудностями пациенты с СД1 в большинстве случаев стараются разрешить их тем или иным способом и лишь иногда отказываются от их преодоления.

Обратимся к результатам оценки КС у пациентов с СД2.

Как видно на рис. 2, пациенты с СД2 имеют сходную конфигурацию КС с пациентами с СД1. Они также в большей степени ориентируются на взаимодействие с окружающими людьми и реже прибегают к асоциальной стратегии и избеганию.

Таблица 1. Клиническая характеристика пациентов

Группы	N	Возраст, лет	σ, лет	Гендерное распределение, m/f	Длит. заболевания, лет	σ, лет	ИМТ, кг/м2	σ, кг/м2	HbA1c, %	σ, %
СД1	84	22,5	3,3	29/55	11,9	5,36	22,3	3,3	9,1	2,1
СД2	56	61,0	8,9	11/45	11,6	6,2	30,9	5,5	9,0	1,4

Рис. 2. Стратегии совладания у пациентов с СД2, баллы.

Сравнительный анализ позволяет выявить специ фику КС пациентов с СД1 и СД2.

На рис. 3 представлены КС, по которым обнаруживаются значимые различия между пациентами с СД1 и СД2. Большинство значимых различий касается стратегий, имеющих среднюю и низкую частотность применения.

Рис. 3. Стратегии совладания у пациентов с СД1 и СД2
(p<0,01 и менее), баллы.

Хотя обе группы пациентов, как было отмечено выше, чаще прибегают к просоциальным стратегиям, для СД1 характерно более частое, по сравнению с СД2, использование асоциальных стратегий. Так, они более склонны к манипуляции окружающими, чаще выражают свое недовольство и раздражение вовне и игнорируют интересы других людей. Использование этих стратегий ассоциировано с более молодым возрастом, для которого характерны больший эгоцентризм и бóльшая готовность молодых пациентов идти на конфронтацию с окружающими людьми. С одной стороны, это может быть обусловлено ранним началом заболевания и долго сохраняющейся в условиях гиперопеки инфантильной склонностью к манипуляции, а с другой, – наличием большего количества энергии для силового достижения своих целей.

Для пациентов с СД2 более характерна, по сравнению с СД1, стратегия импульсивных действий. Они недостаточно обдумывают последствия своих поступков, из-за чего достижение поставленных целей может быть затруднено. Импульсивность отражает более низкий уровень самоконтроля, трудности управления собой. Причина меньшей импульсивности пациентов с СД1 может крыться в том, что из-за раннего начала заболевания они привыкают контролировать свое поведение, что отражается на развитии соответствующих привычек. Пациенты с СД2 заболевают чаще всего уже в зрелом возрасте, в котором новые привычки образуются не столь легко, как в молодости.

Таким образом, существуют различия в КС между пациентами с СД1 и СД2. Для изучения их связи с эмоциональным благополучием (ЭБ) (в исследовании эмоциональное благополучие оценивалось в соответствии с уровнями депрессии и тревожности) предварительно необходимо оценить уровень тревожности и депрессии у пациентов двух групп (рис. 4).

Рис. 4. Выраженность тревоги и депрессии у пациентов с СД1 и СД2, баллы.

Уровень личностной тревожности у пациентов с СД1 находится на границе между умеренной и высокой, а с СД2 – попадает в зону высокой. Уровень ситуативной тревожности у пациентов с СД1 находится в зоне умеренной, а с СД2 находится на границе между умеренной и высокой. Уровень депрессии у пациентов обеих групп соответствует норме.

Несмотря на то, что на рис. 4 визуально заметны различия в эмоциональном статусе пациентов двух групп, они не являются значимыми. Это позволяет говорить лишь о легкой тенденции к усилению тревоги и депрессии у пациентов с СД2 по сравнению с СД1.

ЭБ связано с использованием тех или иных КС. Поскольку у пациентов с СД1 и СД2 обнаруживаются различия в КС, можно предполагать, что их ЭБ также обусловлено различными КС. Для проверки этой гипотезы проведем корреляционное исследование КС и уровня тревожности и депрессии (рис. 5).

Рис. 5. Корреляция стратегий совладания с тревожностью и депрессией у пациентов с СД1. Примечание: зеленый цвет линий – прямые корреляции, красный – обратные. Толщина линии отражает силу связи.

Наиболее высока отрицательная корреляция эмоцио нального состояния, особенно тревожности, с использованием стратегии ассертивных действий (активного, настойчивого и целенаправленного преодоления проблемной ситуации), причем реактивная тревожность связана только с данной стратегией.

Корреляция не говорит о направленности влияния, однако КС являются устойчивыми стилевыми характеристиками, тогда как эмоциональное состояние более изменчиво. Поэтому наиболее вероятное направление данной связи выглядит следующим образом: если пациент с СД1 ставит перед собой цели и активно их достигает, преодолевая возникающие препятствия, то его ЭБ существенно улучшается. При повышении уверенности в своих возможностях по преодолению ситуации снижается тревожность (в том числе и личностная), а также уровень депрессии, хотя и в меньшей степени.

Напротив, при избегании решения проблем происходит ухудшение ЭБ. Человек, предпочитающий отказываться от преодоления трудностей, тем самым снижает свою уверенность в возможности успешного достижения стоящих перед ним целей. Это ведет к росту тревожности, а в дальнейшем – к депрессии.

Пациенты, склонные к агрессивному реагированию на трудности (вспышками раздражения, недовольства), также оказываются в более неблагоприятном эмоциональном состоянии, вероятно, в связи с тем, что создают вокруг себя «зону напряженности», ухудшают отношения с окружающими людьми и ожидают негативных реакций с их стороны.

Обратимся к анализу корреляционных связей ЭБ с КС у пациентов с СД2 (рис. 6).

Рис. 6. Корреляция стратегий совладания с тревожностью и депрессией у пациентов с СД2. Примечание: зеленый цвет линий – прямые корреляции, красный – обратные. Толщина линии отражает силу связи.

Описанные на предыдущей группе закономерности сохраняются лишь частично.

Так, у молодых пациентов с СД1 наибольшее значение для их эмоционального состояния имело то, насколько ассертивно (активно и целенаправленно) они включаются в преодоление жизненных трудностей. Для людей старшего возраста с СД2 ассертивность сохраняет важное значение с точки зрения их благополучия, хотя и меньшее (т. к. отсутствует связь с депрессией, а значимость корреляций ниже).

В то же время пациенты с СД2 добиваются улучшения своего эмоционального состояния за счет иных стратегий – осторожного планирования своих действий (стратегии осторожных действий), а также широкого использования социального ресурса (стратегии вступления в социальный контакт).

Агрессивные действия сохраняют значимые корреляции с личностной тревожностью и депрессией, что говорит о неэффективности данной стратегии, независимо от возраста.

Интересно, что у пациентов с СД2, в отличие от СД1, отсутствуют значимые корреляции между тревожностью и депрессией, с одной стороны, и стратегией избегания, с другой. Вместо этого появилась значимая корреляция личностной тревожности и стратегии импульсивных действий. Т.е. у молодых пациентов с СД1 эмоциональное благополучие ухудшается при отказе от активного прео доления возникающих трудностей, а у более старших пациентов с СД2 – в том случае, если они действуют необдуманно, импульсивно. Это хорошо согласуется с указанной выше значимостью стратегии осторожных действий для их эмоционального благополучия.

Итак, наше исследование позволило выявить связь между ЭБ и КС у пациентов и с СД1, и СД2. Второй, не менее значимый вопрос заключается в том, связаны ли КС с течением самого заболевания? Отражаются ли они на достижении компенсации диабета?

Для ответа на него проведем корреляционный анализ связи HbA1c с КС (рис. 7).

Рис. 7. Корреляция стратегий совладания с уровнем HbA1c у пациентов с СД1.

Единственная связь, обнаруженная у пациентов с СД1, – положительная корреляция между уровнем HbA1c и стратегией импульсивных действий. Данная КС отражает, во-первых, подверженность человека сию минутным желаниям (например, что-либо съесть), а во-вторых, готовность не столько к целенаправленным действиям, сколько к хаотичной активности. И в том, и в другом случае человек недостаточно эффективно прогнозирует последствия своих действий. В соответствии с этим можно предполагать, что малая обдуманность своих действий у молодого пациента с СД1 приводит к ухудшению его гликемии.

Обратимся к анализу корреляционных связей HbA1c и КС у пациентов с СД2 (рис. 8).

Рис. 8. Корреляция стратегий совладания с уровнем HbA1c у пациентов с СД2.

При СД2 обнаруживаются несколько иные связи. Импульсивные действия не приводят к значимому ухудшению гликемического контроля у пациентов, хотя осторожные действия (во многом противоположные импульсивным) помогают пациентам добиваться улучшения в течении заболевания, вероятно, за счет принятия взвешенных решений.

Несколько странной кажется связь между выраженностью стратегии избегания и низким уровнем HbA1c. Данная стратегия позволяет людям уходить от некоторых проблем, не преодолевая их. Возможно, улучшение компенсации диабета происходит за счет того, что в данном случае человек предпочитает не сделать чего-то, в том числе и нежелательного с медицинской точки зрения.

Наконец, обнаруживается связь между стратегией асоциальных действий и низким уровнем HbA1c. Пациенты, игнорирующие интересы других людей, в большей степени сосредоточены на себе и поэтому могут добиваться лучших результатов в контроле заболевания.

Заключение

Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

Пациенты с СД1 и СД2 имеют в целом сходную конфигурацию стратегий совладания. Наиболее часто ими используются просоциальные стратегии: поиск социальной поддержки и вступление в социальный контакт, а наиболее редко – избегание и асоциальные действия.
При общем сходстве стратегий совладания существуют различия в частоте их использования пациентами с СД1 и СД2. Так, более молодые и рано заболевшие люди с СД1 отличаются большей выраженностью эгоцентрических стратегий (манипуляции, агрессивных и асоциальных действий). Пациенты с СД2, заболевшие уже в зрелом возрасте, имеют меньшие, по сравнению с молодыми больными СД1, возможности развития поведенческого самоконтроля, поэтому они отличаются большей импульсивностью в своих действиях.
Эмоциональное благополучие пациентов с СД1 и СД2 имеет как сходные, так и специфические связи с КС. И у тех, и у других ассертивное (настойчивое, целенаправленное) поведение позитивно отражается на эмоциональном благополучии. Агрессивное поведение, напротив, связано с повышением уровня тревожности и депрессии.
У пациентов с СД1 кроме ассертивной и агрессивной КС обнаруживается связь эмоционального неблагополучия (тревожности и депрессии) со стратегией избегания. У пациентов с СД2 эмоциональное неблагополучие ассоциировано с импульсивными действиями, а благополучие – с осторожными действиями и вступлением в социальный контакт.
Уровень HbA1c связан с разными КС у пациентов с СД1 и СД2. У больных СД1 уровень HbA1c выше при использовании стратегии импульсивных действий, которая заставляет человека принимать необоснованные решения. У больных СД2 уровень HbA1c ниже при использовании стратегий осторожных действий, избегания и асоциальных действий.

Информация о финансировании и конфликте интересов

Авторы декларируют отсутствие двойственности (конфликта) интересов, связанных с рукописью. Проведенная работа выполнена в рамках НИР, утвержденной в ФГБУ Эндокринологический научный центр Мин здрава России.

Совладающее поведение: аналитический обзор зарубежных исследований

Проблема совладающего поведения личности в стрессовых ситуациях стала разрабатываться в психологии с начала XX века. Данной теме посвящено большое количество теоретических и эмпирических исследований, в ходе которых были выявлены: основы методологии, проблема дефиниций, сущность феномена, специфика действия и влияния на адаптацию, а также возрастные, гендерные и культурные особенности.

На современном этапе развития психологии существует несколько подходов к изучению понятия совладающего поведения. В западной литературе совладающее поведение подразумевает под собой два феномена: психологическая защита и копинг-поведение. Понятие «психологическая защита» (defensive behavior) сформировалось в психоаналитических воззрениях З. Фрейда, и впервые было упомянуто в его работе «Защитные нейропсихозы» (1894). Затем данное понятие было более подробно рассмотрено Анной Фрейд и представлено в ее работе «Психология «Я» и защитные механизмы» (1993).

Согласно психоаналитическому подходу, психологическая защита является механизмом, направленным на снижение напряжения и тревоги в ситуации интрапсихического конфликта с целью сохранения целостности и адаптации личности. И характеризуется двумя основными критериями: бессознательностью и непроизвольностью.

Позже в 1962 году в психологической литературе появился термин «копинг» (coping). Л.Мэрфи употребил его при изучении способов преодоления кризисов развития у детей [. Понятие «coping» произошло от английского слова «cope» и переводится, как «справляться», «совладать». Л. Мэрфи выявил соотношение копинг-поведения и индивидуально — типологических особенностей личности, и прошлого опыта совладания со стрессом; а также обозначил две составляющие части копинга — когнитивная и поведенческая.

Дальнейшее развитие проблемы копинга и разработка основных ее положений связаны с когнитивной моделью Р. Лазаруса (1966). Им была написана книга «Психологический стресс и процесс совладания с ним», в которой автор представил описание осознанных стратегий совладания со стрессом, с ситуациями напряжения и тревоги [7]. По мнению Р. Лазаруса, в основе регулирования взаимодействия личности с внешней средой лежит непрерывно меняющийся процесс когнитивной оценки, преодоления и эмоциональной переработки [12]. Когнитивная оценка ситуации предполагает «первичное» и «вторичное» восприятие. Изначально индивид определяет проблемное событие как неустойчивое и опасное, затем, учитывая степень воздействия и свойства стресс-фактора, свои личностные особенности, осуществляет подбор вариантов совладания. Выше перечисленные процессы приводят к становлению определенных форм копинг-поведения. Р. Лазарус определил копинг как «стремление к решению проблем, которое проявляет индивид в ситуации (связанной с опасностью или большим успехом), имеющий условия для активизации адаптивных возможностей, с целью сохранения физического, личностного и социального благополучия» [11]. С опорой на данную дефиницию была представлена трехфакторная модель копинг-механизмов, включающих в себя копинг-стратегии, копинг-ресурсы и копинг-поведение [6, 11]. Копинг-стратегии служат основой этой модели и, определяются как реакция личности на возникающую опасность с целью ее преодоления. Копинг-ресурсы относятся к сравнительно устойчивым характеристикам личности, служат поддержкой внутреннего состояния индивида в процессе совладания со стрессом и способствуют расширению репертуара копинг-стратегий. Копинг-поведение — это поведение обусловленное наличием внешних и внутренних ресурсов в сочетании с использованием копинг-стратегий. Данная трехфакторная модель копинг-механизмов Р. Лазаруса является отправной точкой всех последующих исследований в этой области.

Н. Хаан (1977) разграничила понятия копинга и механизмов психологической защиты [9]. Копинг понимается как процесс, характеризующийся целенаправленностью, гибкостью и актуальностью в выборе действий по совладанию со стрессом. Психологическая защита, в свою очередь, представляют собой пассивные и ригидные формы, искажающие или вытесняющие реальность. То есть, можно говорить о механизме психологической защиты, ориентированном на нивелировании интрапсихических переживаний, и о копинге, ориентированном на сознательное изменение ситуации.

С каждым десятилетием внимание к проблеме совладающего поведения возрастало, увеличивалось количество теоретических разработок и практических исследований [5,6,9,10]. Р. Лазарус и С. Фолкман выделили два направления копинг-стратегий. Это проблемно-фокусированные стратегии, среди которых планирование решения проблемы, поиск социальной поддержки. Они подразумевают рациональный подход, анализ ситуации, поиск дополнительной информации, подбор путей выхода из проблемной ситуации. И эмоционально-фокусированные стратегии, ориентированные на эмоциональное реагирование в ситуации стресса. Среди них конфронтация, самоконтроль, дистанцирование, позитивная переоценка, принятие ответственности, бегство — избегание.

Р. Моос и Дж. Шефер (1986) выделили три вида копинга:

1) Оценочно-фокусированный копинг, который включает в себя логический анализ, когнитивную переоценку или определение значимости события, умственные формы планирования, а также когнитивное избегание или отказ;

2) Проблемно-фокусированный копинг подразумевает поиск дополнительной информации и поддержки, принятие действий по разрешению проблемы и, в связи с этим, прогнозирование вариантов исхода;

3) Эмоционально-фокусированный копинг включает в себя эффективное управление собственными эмоциями и чувствами, эмоциональную разгрузку и покорное принятие [13]. Таким образом, авторы выделили когнитивный, поведенческий и эмоциональный копинги, и говорили о том, что для успешного совладания со стрессовой ситуацией необходимо равное соотношение каждого из них.

В ряде работ копинг-стратегии различают с учетом степени адаптивных возможностей. Так Р. Моос и А. Биллингс (1984) [3,4] представили адаптивные и малоадаптивные копинг-стратегии. К адаптивным стратегиям авторы отнесли решение проблемы и поиск социальной поддержки, к малоадаптвным — самообвинение и избегание. Е. Хэйм (1988) [10] в каждой из сфер реализации копинг-стратегий (когнитивная, поведенческая, эмоциональная) выделил адаптивные, частично адаптивные и неадаптивные стратегии. Дж. Амирхам (1999) полагал, что тип и сила воздействия стресс — фактора не влияет на выбор индивидом определенной стратегии совладания и определял эти стратегии как устойчивые характеристики, разделив их на адаптивные и неадаптивные стратегии [2]. В свою очередь, С. Мадди (1999) в качестве критерия классификации выбрал интенсивность и разделил все стратегии совладания на активные (жизнестойкое совладание) и пассивные с использованием неконструктивных стратегий [14]. Основа классификации Э. Фрайденберг (2004) определяется через меру эффективности или неэффективности и предполагает следующие типы: продуктивный копинг — когнитивный анализ и сохранность оптимистичной составляющей; непродуктивный копинг-стратегия избегания; и обособленно стоит «обращение к другим», так как является неоднозначной стратегией [8].

Особое внимание в зарубежной психологии уделяется систематизации копинг-стратегий, предложенной Э. Скиннер (2006) и названной как «семейство копингов». Оно включает в себя двенадцать разделов, среди которых разрешение проблемы, поиск информации, беспомощность, избегание, уверенность в себе, поиск поддержки, делегирование, социальная изоляция, приспособление, переговоры, покорность, сопротивление. Каждый раздел имеет свои собственные стратегии, сходные по направленности и функциям. Например, «решение проблемы» как категория более высокого порядка, включает в себя не только генерирование разрешения проблемной ситуации, но и другие способы совладания, предназначенные координировать действия по получению желаемого результата и предотвращению отрицательных последствий, такие как планирование, принятие решений, выбор инструментария, прилагаемые усилия и коррекция. Кроме того, некоторые из семейств имеют взаимодополняющие адаптивные функции. Так, поиск поддержки в сочетании с уверенностью в себе позволяют личности управлять копинг-стратегиями на этапе их развития; а переговоры с адаптацией приводят к согласованию целей и имеющихся возможностей. Изучение семейств высшего порядка помогает прояснить сложную структуру копинга и выявить его адаптивные функции.

Иной взгляд на проблему совладающего поведения предложил Дж. Вэйллант (2011). По мнению автора, если реакция на стресс может быть рассмотрена с двух точек зрения — патологические процессы или совладание, то преодолевающее поведение в стрессе может быть разделено на три основные категории. Первая копинг-категория включает в себя произвольное получение помощи и поддержки от другого, например, путем мобилизации социальной поддержки. Вторая копинг-категория предполагает такие произвольные стратегии как сбор информации, умение предвидеть опасность и отрепетировать ответы на нее. Данная категория соответствует когнитивным стратегиям теории Р. Лазаруса и С. Фолкмана. Третья копинг-категория является непроизвольной и влечет за собой развертывание бессознательных устойчивых механизмов (альтруизм, юмор, сублимация и др.), приводящих к снижению мешающих или травмирующих эффектов от внезапного стресса. Таким образом, по мнению Дж. Вэйлланта, стойкость и адаптация индивида может быть определена как способность восстанавливаться вслед за стрессом посредством адаптивных здоровых стратегий.

Проведенный обзор зарубежных исследований, посвященных совладающему поведению, позволил выполнить сравнительный анализ существующих взглядов на проблему адаптации и преодоления индивидом стрессовых ситуаций, представить множественность классификаций копинг-стратегий, а также рассмотреть меру их эффективности или неэффективности. Таким образом, аналитический обзор позволяет создать возможность для всестороннего и более полного представления о механизмах совладания, с целью разработок, ориентированных на решение прикладных задач.

Литература:

1. Никольская И. М., Грановская Р. М. Психологическая защита у детей. — С — Пб: Речь, 2000.

2. Amirkhan J. H. Seeking person-related predictors of coping: Exploratory analyses // European Journal of Personality. 1999.

3. Billings, A. G., & Moos, R. H. The role of coping responses and social resources in attenuating the impact of stressful life events. Journal of Behavioral Medicine, 1981.

4. Billings, A. G., & Moos, R. H. Coping, stress, and social resources among audits with unipolar depression. Journal of Personality andSocial Psychology, 1984.

5. Folkman S., Lazarus, R.S. // J. Hlth Soc. Behav/ — 1980. — Vol. 21.

6. Folkman S., // J. Person. Soc. Psychol. — 1984. — Vol. 46, N 5.

7. Frydenberg E. Beyond Coping. Meeting goals, visions and challenges. — Oxford University Press, 2002.

8. Frydenberg E. Coping сompetencies // Theory into Practice. 2004.

9. Haan N. // Handbook of Stress: Theoreticaland Clinical Aspects / Eds L. Goldberger, S. Breznitz. — New York, 1982.

10. Heim E/ // Psychother. Psychosom. Med. Psychol. — 1988.

11. Lazarus, R.S. // Models for Clinical Psychopathology. — Ney York, 1981.

12. Lazarus, R.S., Folkman, S., Stress, appraisal, and coping. New York: Springer, 1984.

13. Moos R. H., Schaefer J. A. // Life Transitions and Crises: A Conceptual Overview/ Eds. Coping with life crises: An integrated approach (3-28). — 1986.

14. Maddi S. R. The personality construct of hardiness: Effects on experiencing, coping, and strain // Consulting Psychology Journal: Practice and Research, 1999.

Основные термины (генерируются автоматически): психологическая защита, социальная поддержка, стратегия, дополнительная информация, модель копинг-механизмов, поиск поддержки, проблемная ситуация, процесс совладания, разрешение проблемы, стратегия совладания.

Опросник стратегий совладания со стрессом • Психолог Ярослав Исайкин

1.Я стараюсь держаться подальше от всего, что заставляет меня испытывать беспокойство или дискомфорт