Свобода и необходимость в человеческой деятельности — примеры
Покажем, как применять обществознание в жизни
Начать учиться
Все мы — свободные люди. Можем заниматься любимым делом, выбирать, какую музыку слушать и в какой вуз поступать. Но на самом деле не всё так просто. Не зря философы столетиями размышляют над вопросом свободы воли человека. В этой статье мы расскажем, что известно о свободе и необходимости в человеческой деятельности с точки зрения обществознания. А ещё — познакомим с двумя полярными концепциям о ней.
Что такое свобода
В статье «Деятельность человека» мы уже рассматривали виды человеческих активностей и то, что может нас на них мотивировать. Однако с этим понятием связано и ещё одно, не менее важное.
Свобода — это возможность человека самому выбирать вид деятельности, следуя своим желаниям, интересам и целям, которые формируются в рамках общечеловеческих ценностей гражданского общества.
Свобода — понятие с философскими корнями. Оно существует с эпохи Ренессанса, но по-настоящему ломать голову над вопросом свободы люди начали гораздо раньше. Сегодня же под этим термином мы понимаем личный выбор человека в том, какой образ жизни ему вести, как участвовать в экономике общества и т. д.
При этом варианты этого выбора зависят от многих социальных факторов. На схеме ниже мы перечислили их все.
Что может ограничивать свободу
Личная ответственность — перед собственными моральными принципами, законом и другими людьми — это один из факторов, которые ограничивают свободу человека.
Кроме неё есть и другие, например, свобода окружающих.
Пример № 1.
Предположим, вы захотели громко послушать музыку ночью. Сделать это — ваш личный выбор. Но важно помнить, что этим вы ущемите право других людей на здоровый отдых ночью.
И если вы всё-таки решите сделать этот выбор, то ощутите на себе все тяготы ответственности. Это будет осуждение со стороны ваших соседей и штраф за нарушение общественного порядка, если они решат вызвать полицию. А ещё к санкциям может подключиться ваша совесть. Например, если вам станет стыдно за то, что вы разбудили среди ночи соседского грудного ребёнка.
Проверьте себя
Придумайте ещё несколько примеров ситуаций, в которых выбор одного человека может ограничить свободу окружающих. Предположите, какие виды ответственности будут ждать нарушителя в каждом из этих случаев.
Во время ответа не забывайте опираться на материалы этой статьи.
Практикующий детский психолог Екатерина Мурашова
Бесплатный курс для современных мам и пап от Екатерины Мурашовой.
Запишитесь и участвуйте в розыгрыше 8 уроков
Связь между свободой и необходимостью в человеческой деятельности
Свободен человек выбирать или всё вокруг нас подчиняется судьбе — фундаментальный вопрос философии. Одни считают, что мы вольны сами направлять свою жизнь, другие же — что любой наш выбор — это результат необходимости.
Необходимость — это закономерное развитие событий, которое обязательно должно произойти в конкретных условиях.
Но это лишь одна из точек зрения на необходимость. В этом ключе человек несвободен — он лишь подчиняется обстоятельствам. А то, что должно случиться, непременно произойдёт даже вопреки нашей воле.
Но есть и другие. Например, в христианстве принято считать, что человек свободен выбирать лишь между добром и злом. Другие же философы говорят о том, что необходимость связана с законами природы, которые мы не можем изменить, а можем лишь подстроиться под них, т.
Пример № 2.
Рассмотрим, к примеру, природные катаклизмы. Япония — страна, в которой настолько часто случаются землетрясения, что местные жители уже давно перестали обращать на них внимание. А всё потому, что их общество приспособилось к особенностям географического расположения, из-за которого их постоянно «трясёт».
У японцев был выбор — адаптироваться к природе или позволить катастрофам уносить жизни людей. И они выбрали первое — начали строить здания так, чтобы те стали устойчивы к подземным толчкам. Сегодня многие высотки Японии содержат внутри специальный «экзоскелет» с амортизаторами. Из-за них кажется, что во время землетрясения здание шатается из стороны в сторону. Выглядит это страшно, но на деле дома остаются безопасными.
Фатализм и волюнтаризм
Размышления философов на тему свободы и необходимости в деятельности человека привели к образованию двух противоположных концепций: фатализма и волюнтаризма.
Фатализм — это концепция мировоззрения, согласно которой свобода — это познанная необходимость, и все процессы в мире, в т. ч. человеческий выбор, ей подчиняются.
Если говорить проще, это учение о том, что будущее предрешено, а выбор самого человека в этом будущем не играет никакой роли.
В рамках этой концепции принято считать, что случайности не случайны и в жизни людей нет и не может быть иных возможностей, кроме тех, что уже предопределены. Но в таком случае и сам человек представляется не как свободная личность, а как лишённый выбора механизм. И программу для него задаёт судьба, рок или высшая сила.
Пример № 3.
Яркий пример фатализма показывает гомеровская «Илиада». В ней Зевс взвешивает на чаше весов судьбы Гектора и Ахиллеса, и понимает, что Гектору не победить в этом сражении. И тогда он предлагает богам защитить его, но Афина отвечает, что его судьба уже предрешена.
Так Гомер показывает, что даже всемогущий бог, ведающий миром, не может пойти против судьбы.
Волюнтаризм — это концепция мировоззрения, согласно которой человеческая воля берёт верх над всем сущим.
Это учение признаёт волю человека как двигатель всех процессов в мире и единственно верную ценность. Согласно этой концепции люди вольны сами направлять свою судьбу, т. е. поступать так, как хочется. При этом такая воля ничем не ограничена. А значит, желания человека постоянно пересекают границы других людей и здравого смысла.
Пример № 4.
Римского императора Калигулу принято считать одним из самых ярких волюнтаристов в истории человечества. Жестокий и беспринципный правитель желал стать богом и подчинить своей воле все мыслимые и немыслимые законы, например экономические механизмы.
Калигула обожал купаться в роскоши и регулярно запускал руку в государственную казну.
А когда экономика страны зачахла, он придумал «волшебную» экономическую модель — приказал использовать раковины моллюсков вместо денег. Разумеется, план не сработал, т. к. не имел ничего общего со здравым смыслом.
Проверьте себя
Подумайте и назовите несколько примеров проявления фатализма и волюнтаризма из литературы, кинематографа или истории.
Проверьте себя
Давайте узнаем, хорошо ли вы разобрались в понятии свободы и формах её взаимодействия с необходимостью. Выполните задания ниже — это поможет вам узнать, стоит ли изучить тему ещё раз.
Задание № 1
Прочитайте утверждения ниже и определите, какие из них верные, а какие — нет.
Общество согласно в том, что все люди свободны, и ничто не может ограничивать их волю.
На варианты выбора, которые доступны человеку, влияет степень развития общества.
Свободу человека ограничивают закон, общественное мнение и его собственная совесть.
Фатализм учит, что сила воли приводит в движение всё в мире вокруг нас.
Одна из трактовок необходимости связана с тем, что человек вынужден делать выбор, подчиняясь законам природы.
Задание № 2
Подумайте и сформулируйте свой взгляд на свободу личности, ответственность и необходимость. Близка ли вам одна из концепций, которые мы рассмотрели в этой статье? Или у вас есть уникальный взгляд на то, свободен ли человек в своём жизненном выборе? Поделитесь мнением.
Тема свободы и необходимости в человеческой деятельности встречается на ЕГЭ по обществознанию. Надеемся, эта статья помогла вам разобраться в ней. А если нет, продолжайте изучать её на курсах по обществознанию в онлайн-школе Skysmart! Наши преподаватели помогут разобрать вопрос свободы личности на ярких примерах и запомнить все определения без зубрёжки.
Вводный урок — бесплатно!
Алёна Федотова
Автор SkysmartК предыдущей статье
Социальные права человека
К следующей статье
Девиантное поведение
Получите индивидуальный план обучения обществознанию на бесплатном вводном уроке
На вводном уроке с методистом
Выявим пробелы в знаниях и дадим советы по обучению
Расскажем, как проходят занятия
Подберём курс
Что такое свобода и зачем она нужна?
Не существует такой философской системы, которая предлагала бы непротиворечивое исчерпывающее решение проблемы свободы. Каждый мыслитель по-разному рассматривал эту тему. Предлагаем рассмотреть разные идеи о свободе и то, как они менялись.
В Древней Греции понятие свободы было скорее общественным, чем индивидуальным.
Свободным человеком считался тот, кто служил ради всеобщего блага. Эту идею развивал Платон. В его поздних диалогах отмечалось, что высшей формой свободы является дружба, которая реализуется в «совершенном» обществе полиса. Сократ также поддерживал идею, что свобода есть способность стремиться к добру и благу.
Позднее Аристотель в своих учениях вышел за рамки полисного мышления. По его мнению, свобода есть достижение счастья благодаря возможности руководствоваться собственными желаниями и волей.
После распада греческой полисной системы в IV веке понятие свободы стало соотноситься все же с индивидом, а не с обществом. В стоицизме свобода индивида состояла в том, что он мог своим разумом и волей противостоять судьбе. Древнегреческий философ-стоик Эпиктет понимал под свободой собственные стремления: «Свободным является тот, у которого все происходит по собственным решениям». Но в то же время говорил о необходимости следовать Божьей воле. В этом и проявляется диалектическое понимание свободы в стоицизме.
В эпоху Средневековья с развитием христианских идей стало меняться и понимание свободы. В центре внимания стоял вопрос о Боге. Филон Александрийский, представитель еврейского эллинизма, считал, что свободным может быть только Бог, а человеку стоит следовать его воле.
Философ Августин Аврелий считал, что зло исходит не от Бога, а от людей. А причина всех бед кроется в свободе выбора и неумении ею распоряжаться. Человек, по его мнению, должен следовать нравственному долгу, соблюдать заповеди. Только так он может быть спасен.
В эпоху Ренессанса в центре оказалась не религия и библейские тексты, а сам человек. Пико делла Мирандола считал, что люди обладают свободой воли, дарованной им Богом. Благодаря этому человек способен менять мир и общество к лучшему. Следуя своей воле, человек может как подняться, так и опуститься, он может быть либо «зверем», либо «ангелом» или «сыном Божьим». Мартин Лютер же считал свободу «иллюзией человеческой гордыни» и утверждал, что воля человека находится во власти Бога.
Представители немецкой классической философии развивали парадоксальные идеи о свободе. Иммануил Кант в своей работе «Критика чистого разума» связывал свободу с законами космоса. С одной стороны, он воспринимал свободу как постулат деятельности индивидов и их взаимодействия. С другой стороны, человек есть часть природы и должен подчиняться ее законам. Он может в течение своей жизни руководствоваться той или иной точкой зрения: быть пассивным или принимать решения и самостоятельно строить свою жизнь.
Немецкий философ Георг Гегель считал свободу основным принципом существования. Свобода — это результат деятельности духа. При этом чем больше свободы, тем больше неопределенности. Так, каждое действие закрывает перед нами тысячи возможностей, из-за чего появляется тревога. Из-за этого человек никогда не удовлетворен: ему всегда кажется, что другой сценарий может оказаться лучше.
Фридрих Ницше ввел такие ключевые понятия, как «воля к жизни» и «воля к власти». Они описывают то, что философ считал движущей силой в людях, — амбиции и стремление улучшить жизнь.
Эта концепция привела к идее о господстве сильных и решительных над слабыми и безвольными.
В XX веке начала формироваться философия экзистенциализма, которая рассматривала интимную сферу переживаний человека. Одну из наиболее известных идей свободы развивал Жан-Поль Сартр. Он не считал свободу чем-то данным свыше. Человек, в отличие от других существ, имеет множество вариантов действий, каждый из которых открывает спектр возможностей. И каждое решение начинает причинно-следственный ряд событий.
Особое внимание теме свободы уделял Эрих Фромм. В 1941 году он написал книгу «Бегство от свободы». Фромм выделил два вида свободы: «свобода от» и «свобода для». Благодаря последней человек обретает независимость, а из-за «свободы от» отделяется от окружающего мира и становится одиноким. «Свобода для» — позитивная, в этом состоянии индивид является независимым, но в то же время не изолированным. Достичь этого можно путем активного проявления эмоциональных возможностей и самореализации.
Сегодня формируются все новые представления о свободе. В эпоху развития индивидуализма этот вопрос становится все острее, а вместе с ним и вопрос ответственности. Философия Нового времени сформировала основные категории, на основе которых создаются актуальные концепции человеческой свободы, либерализма и философии права.
Любовь Карась
Теги
#наука
#эрудиция
Квентин Скиннер · Что значит быть свободным человеком? Милтон · LRB 22 мая 2008 г.
После появления Стихотворения мистера Джона Мильтона в 1645 году Мильтон не публиковал никаких поэтических произведений до Потерянный рай в 1667 году. В последующие десятилетия он посвятил почти всю свою литературную энергию к нападению на монархию Стюартов и защите создания английского содружества, а затем и Кромвельского протектората. Более того, как он неоднократно заявлял, он считал эти обязательства эквивалентными продвижению идеала свободного образа жизни. Говоря в одном из своих сонетов о слепоте, которая окончательно поглотила его в начале 1650-х годов, он с гордостью заявил, что потерял зрение, потому что оно было «преувеличено / В защиту свободы, моя благородная задача».
Когда Мильтон исследует концепцию свободы, на первый взгляд кажется, что он мыслит знакомыми терминами. Его наиболее полное обсуждение можно найти в его последнем политическом трактате, который он выпустил в начале 1660 года под дерзким заголовком «Готовый и легкий путь к установлению свободного государства », в то время, когда уже шла подготовка к встрече возвращающегося Карла II. . Мильтон утверждает, что во «всей свободе человека» есть два элемента, один из которых он описывает как гражданскую, а другой — как духовную свободу. Чтобы наслаждаться этими двумя аспектами нашей свободы, мы должны иметь возможность выбирать и действовать по своему желанию; нам никогда нельзя насильно мешать действовать, и в равной степени нас никогда нельзя принуждать действовать против нашей воли.
Таким образом, если мы должны считаться обладателями нашей духовной свободы, мы должны иметь возможность свободно следовать внушениям нашей совести, не подвергаясь никаким гнетущим требованиям подчинения ни со стороны церкви, ни со стороны государства.
Как Мильтон уже настаивал в начале своего «Трактата о гражданской власти в церковных делах» в 1659 году, отстаивание христианской свободы требует, чтобы «за веру или практику в религии в соответствии с этим сознательным убеждением ни один человек не должен подвергаться наказанию или домогательствам». какой бы то ни было внешней силой на земле». Мильтон всегда изображает себя не менее враждебным к контролю над религией со стороны государства, чем к поддержанию установленной церкви.
Аналогичным образом обладание гражданской свободой требует, чтобы мы могли высказывать свое мнение и преследовать наши цели без какого-либо ненужного ограничения или принуждения со стороны государства. Это обязательство, которое Мильтон наиболее решительно защищает в своих нападках на лицензирование прессы в Areopagitica от 1644 года. Утверждается, что посягательство на свободу, подразумеваемое этой формой цензуры, проистекает из того факта, что естественное право должно быть «свобода знать, высказывать и свободно рассуждать по совести, превыше всех свобод».
К этому Мильтон добавляет в знаменитом отрывке, что приобретение этого права в его время принесло с собой беспрецедентное просвещение. «Это то, что утончило и просветило наш дух, подобно влиянию небес; это то, что освободило, расширило и возвысило наши представления над собой».0007
Поддержание свободы требует, короче говоря, чтобы мы были свободны от любых внешних помех. Это утверждение неоднократно делалось о христианской свободе в «Трактате о гражданской власти» . Всякий раз, когда нас «принуждает магистрат», результатом является «отнятие нашей свободы, которая является несомненным и священным даром Бога, чтобы Он не коснулся нас и не разлучил нас». Аналогичное утверждение о гражданской свободе делается на заключительных страницах The Tenure of Kings and Magistrates 9.0004 . Везде, где народ попадает под власть «необузданного властителя или тирана», он будет «силой оружия стремиться угнетать и лишать религию и их свободу… . . и переворачивает с ног на голову целые царства людей, как если бы они были не более по отношению к его извращенной воле, чем нация писмаров».
Поэтому неудивительно, что взгляд Мильтона на человеческую свободу так часто понимался как призыв к тому, чтобы нам минимально препятствовали в осуществлении наших прав. Оказывается, например, что это точка зрения премьер-министра, как показал Гордон Браун в речи, которую он произнес в Вестминстерском университете в октябре прошлого года под названием «О свободе». Мильтон представлен вместе с Джоном Локком как ключевой сторонник веры в то, что свобода, по сути, состоит в том, что у каждого есть «пространство, чтобы жить своей жизнью по своему собственному выбору, свободному от контроля и неоправданного вмешательства других».
Я думаю, Локк был бы в ужасе, если бы обнаружил, что его связывают таким образом с Мильтоном, но пусть это пройдет. Интерпретация, которую я хочу подвергнуть сомнению, видится в Мильтоне сторонником известного убеждения, что личная свобода по существу состоит в отсутствии вмешательства. Я хочу подчеркнуть, что, согласно Мильтону, способность наших правителей ограничивать нашу свободу, препятствуя нашему выбору, является лишь поверхностным проявлением гораздо более глубокого оскорбления свободы.
Нам нужно сосредоточиться на более глубоком оскорблении, и именно в надежде раскрыть более сложное и, как мне кажется, более сложное видение человеческой свободы Милтоном я хочу сосредоточить внимание на этом аспекте его мысли.
Как многократно ясно показывает фразеология Мильтона, его фундаментальный интерес заключается не в свободе действия и, следовательно, вообще в свободе от вмешательства. Его основная забота состоит в том, что значит, как он выразился в начале The Tenure , быть свободным человеком, членом свободного общества, живущим в свободном государстве. «Ни один человек, — заявляет он, — не может быть настолько глуп, чтобы отрицать, что все люди по своей природе рождены свободными», или предполагать, что такие свободные люди когда-либо добровольно откажутся от своего неотъемлемого права на свободу и подчинятся господству господ и господ. . Это также одна из его основных забот в The Ready and Easy Way , в которой он противопоставляет тиранию Карла I, при котором все лишались свободы, правлению парламента, признававшего «народ Англии свободным народом, а самих представителей этой свободы ‘.
Что же значит быть свободным человеком? Используя выраженный гендерный язык, которым он всегда пишет о концепции свободы, Мильтон отвечает в The Tenure , что, по сути, это означает быть хозяином самому себе. Свободные люди — это те, кто живет и действует как «хозяева семьи в своем собственном доме и свободном наследовании», пользуясь статусом и властью, которые Мильтон описывает как «корень и источник всякой свободы».
Чтобы стать хозяином самому себе, необходимо, в свою очередь, выполнить два условия. Вы должны прежде всего преуспеть в овладении собой. Под этим Мильтон подразумевает, что вы должны уметь контролировать свои страсти и всегда действовать в соответствии с велениями разума. Если вместо этого вы позволите себе, как он выразился в начале The Tenure , руководствоваться слепыми привязанностями, то ваши действия будут выражением не свободы, а простой распущенности. Достижение этой степени контроля, следовательно, является ключом к полному уместному действию.
Отсюда настойчивость Мильтона в том же отрывке из The Tenure что «любить свободу всем сердцем могут только добрые люди; остальные любят не свободу, а распущенность». Вера в то, что добродетель является условием свободы, лежит в основе моральной и политической мысли Мильтона.
Другим важным условием свободного человека является то, что вы не должны подчиняться и, следовательно, быть порабощенным кем-либо еще. Здесь Мильтон указывает на изначально юридическое понимание гражданской свободы, которое, как он отметил в своей Книге общих мест в начале 1640-х годов, можно проследить до кодекса римского права. Если мы обратимся к этому анализу, мы обнаружим, что это сказано в начале 9-й главы Юстиниана.0003 Дайджест , что «фундаментальное разделение в рамках закона о личности состоит в том, что все мужчины и женщины либо свободны, либо являются рабами». Далее следует формальное определение рабства. «Рабство есть институт ius gentium , посредством которого кто-то, вопреки природе, подчиняется господству другого».
Это, в свою очередь, приводит к определению liber homo или свободного человека. Если все в гражданских объединениях либо связаны, либо свободны, то свободным человеком должен быть тот, кому 9 лет.0003, а не , подчиняется чьему-либо владычеству. Иными словами, быть свободным человеком означает иметь возможность действовать в соответствии со своей автономной волей вследствие того, что он не зависит от воли и, следовательно, от простой доброй воли кого-либо еще.
Считалось, что такое понимание гражданской свободы имеет конституционные последствия, которые были полностью исследованы ведущими римскими историками, особенно Ливием и Тацитом, задолго до кодификации римского права в конце имперской эпохи. Свободный человек, как предполагали Ливий и Тацит, должен также быть законодателем, кем-то активным в создании законов, которыми они связаны. Важнейший конституционный вывод заключается в том, что вы никогда не можете надеяться жить как свободный человек при монархии. Все короли пользуются дискреционной и, следовательно, произвольной властью; но жить под чьей-либо произвольной властью — значит жить в зависимости от их воли и, таким образом, в состоянии раба.
Вы не можете надеяться жить как свободный человек, кроме как в самоуправляющейся республике, в которой вы руководствуетесь исключительно законами, на которые вы дали активное согласие.
Это объясняет, почему Ливий так торжествующе пишет в начале своей истории Рима об изгнании первых королей и установлении республики. С этим изменением, как он отмечает в часто цитируемой фразе, люди стали управляться законами, а не людьми, и, таким образом, смогли жить в свободе. Это также объясняет, почему Тацит в своих « Анналах» с таким отчаянием противостоит переходу от республики к принципату. Как он выражается с характерным вздохом, как только была отнята древняя форма правления, весь политический класс стремительно бежал в рабство.
Именно это римское видение libertas Мильтон излагает в своих основных политических трактатах, и прежде всего в The Tenure . В кульминации этого произведения он, наконец, спрашивает, имеет ли народ Англии право предать своего короля суду за его жизнь.
Он отвечает, что, если они не обладают этим правом, нельзя сказать, что они обладают независимой властью управлять собой в соответствии со своей волей. Но если у них нет этой власти, то они не свободные люди, живущие в свободном народе, а просто рабы деспотического господина, чью волю они не могут оспорить.
То, что не может быть и речи о том, чтобы думать о народе Англии таким образом, совершенно ясно показано в одном из самых громогласных отрывков Мильтона: может сделать в смене правительства или губернатора. . . конечно, те, кто, как и мы, будут хвастаться тем, что они свободная нация, и не имеют в себе власти смещать или упразднять какого-либо верховного или подчиненного губернатора вместе с самим правительством по неотложным причинам, могут порадовать свое воображение нелепой и нарисованная свобода, подходящая для того, чтобы одурачить младенцев; но на самом деле они находятся под тиранией и рабством, так как лишены той власти, которая является корнем и источником всякой свободы, чтобы распоряжаться и экономить на земле, которую Бог дал им как хозяевам семьи в их собственном доме и свободном наследстве.
Без этой естественной и существенной силы свободной нации, хотя они и высоко несут свои головы, они при должном уважении могут считаться не лучше, чем рабы и вассалы, рожденные во владениях и занятиях другого наследственного господина.
Мы теряем свое положение свободных людей, другими словами, как только мы подчиняем себя произвольной власти, следствием которой является вассалитет и рабство.
Эти обязательства позже резюмируются в Eikonoklastes , резкой критике Мильтоном правления Карла I, которая была впервые опубликована позднее, в 1649 году. Когда Мильтон исследует конституционное урегулирование, предложенное короной непосредственно перед началом гражданской войны в 1642 году, он непреклонно защищает его отклонение парламентом. Он делает это, спрашивая о последствиях признания, как того требовала корона, того, что она обладает резервуаром прерогативных прав, включая право короля наложить вето на любой закон, предложенный ему двумя палатами парламента.
Ответ Мильтона состоит в том, чтобы предложить определение свободного государства, государства, состоящего из свободных людей, а не из вассалов или рабов:
Каждое Содружество в общем определяется как самодостаточное общество, во всем способствующее благополучию и комфортной жизни. Любая из этих необходимых вещей, если она не может иметь без дара и благосклонности одного человека или без разрешения его личного разума или его совести, она не может считаться достаточной сама по себе и, следовательно, ни государством, ни свободным; но множество вассалов во владении и владениях одного абсолютного лорда. . . И если наши высочайшие консультации и целенаправленные законы должны быть прекращены по воле короля, то воля одного человека является нашим законом, и никакие тонкости спора не могут избавить парламент и нацию от рабства.
Еще раз повторю, что сам факт того, что мы живем в соответствии с чужим личным разумом, лишает нас свободы и приговаривает к рабству.
Хотя Мильтона больше всего интересует, что значит быть свободным человеком, это не означает, что его не интересует концепция свободного действия. Наоборот, его очень занимает отношение между свободным человеком и свободой действовать, и он говорит об этих отношениях двумя различными способами.
Во-первых, он ни в малейшей степени не оспаривает того, что ваше положение как свободного человека будет ослаблено или убрано, если вам воспрепятствуют в осуществлении выбора. Быть свободным человеком — значит иметь возможность действовать в соответствии со своей автономной волей; если вас удерживают от осуществления вашей воли силой или угрозой ее применения, то ваша свобода будет в этой степени утрачена. Однако гораздо важнее тот факт, что, согласно Мильтону, в равной степени возможно ограничение вашей свободы действий, даже если никто не подвергает вас ни малейшему вмешательству. Причина в том, что, если вы попадаете в состояние зависимости, ваше простое осознание этого затруднительного положения ограничит ваш выбор.
По общему признанию, это утверждение звучит странно, и его часто отвергают как путаное. Но Мильтон делает важное замечание об одном из способов потери свободы. Он просит вас подумать о том, что произойдет, если вы поймете, что живете во власти кого-то другого. Как только вы осознаете свое состояние зависимости, утверждает он, этого будет достаточно, чтобы заставить вас подвергать себя цензуре, тем самым ограничивая вашу собственную свободу действий. Теперь вы позаботитесь о том, чтобы сделать все, даже самое низкое, чтобы свести к минимуму риск того, что ваш господин или правитель вмешается в вашу жизнь пагубным образом, и в то же время вы позаботитесь о том, чтобы не делать ничего, что могло бы вызвать их зависть или гнев. .
Эти утверждения о психологическом воздействии жизни в рабстве также имеют классическое происхождение. Тацит проиллюстрировал их в ряде отрывков, всегда подразумевая, что рабство, как ожидается, порождает раболепие, и что раболепие помогает укрепить рабство.
Саллюстий в своем «Заговоре Катилины » идет еще дальше, указывая на пагубные последствия того факта, что правители склонны особенно завидовать своим наиболее выдающимся подданным. Открытие Milton’s Tenure of Kings and Magistrates настолько точно перекликается с отрывком, что кажется почти его переводом. «Тираны не часто обижаются и не сомневаются в дурных людях, поскольку все они по природе своей раболепны; но в ком больше всего преобладают добродетель и истинное достоинство, тех они всерьез боятся, как по праву своих хозяев; на них направлена вся их ненависть и подозрения». Следствием этого, как подчеркивал Саллюстий, является то, что такие подданные обречены на обуздание своих наиболее ценных талантов из страха перед тем, что может случиться, если они будут демонстрировать их слишком явно.
Это одна из причин, продолжает Саллюстий, почему граждане республик всегда превосходят подданных монархов славой своих деяний, а также оригинальностью своих мыслей. Короли предпочитают льстецов и приспособленцев, тогда как в республиках самые творческие натуры могут парить, не сдерживаемые никакими трусливыми тревогами.
Еще одна причина, добавляет он, заключается в том, что при королях мало гражданских обязанностей, в результате чего их подданные легко впадают в состояние ленивой и вялой уступчивости.
Саллюстий и Тацит — два любимых автора Мильтона, и он берет от них весь этот способ мышления о психологии свободы и рабства. Он уже опирается на их прозрения в своей книге « Areopagitica », в которой он рассказывает о своем визите в Италию в 1638 году. Там он познакомился с престарелым Галилеем, узником инквизиции, и обнаружил, что что может случиться с ними, если они опубликуют свои идеи, о которых они предпочитали хранить молчание. Я считался счастливым, говорит нам Мильтон, «чтобы родиться в таком месте философской свободы, каким, по их мнению, была Англия, в то время как сами только и делали, что оплакивали рабское состояние, в которое была доведена ученость среди них; что именно это погубило славу итальянского ума; что за эти годы там не было написано ничего, кроме лести и пустословия».
0007
Мрачная правда о том, что мы склонны к самоцензуре перед лицом произвола власти, является одной из причин, по которой в своей книге Ready and Easy Way Мильтон с таким отвращением противостоит грядущей реставрации английской монархии. Результатом, как он предвидит, будет то, что его соотечественники приспособят и приспособят «свои благородные слова и действия, до сих пор служившие величием свободного народа, к низменной необходимости придворной лести и поклонов». Вскоре они обнаружат, что отказываются от своего честного поведения в пользу «вечных поклонов и раболепства униженного народа». Как только это произойдет, мы будем напрасно искать любую готовность действовать честно или говорить правду власти.
Мильтон с трудом верит, что народ Англии вот-вот сделает себя «рабами одного человека» таким образом, и продолжает осуждать их в одном из своих самых яростных обличений:
Через десять или двенадцать лет процветающей войны и соперничества с тиранией, чтобы подло и одурманенно вновь ввергнуть свои шеи в ярмо, которое они сломили, и повергнуть все плоды своей победы впустую к ногам побежденных, кроме потери нашей славы, и тому подобное.
пример, которым короли или тираны никогда еще не имели себе равных, будет позором, если это постигнет нас, которые никогда еще не случались с какой-либо нацией, обладающей своей свободой; действительно достойны сами, кем бы они ни были, быть навеки рабами.Чтобы восстановить монархию Стюартов, Мильтон теперь готов настаивать, нужно идти по саморазрушительному и позорному пути к рабству.
Тем не менее, этот позор был должным образом понесен, и в течение нескольких лет Мильтон, кажется, почувствовал, что также произошли еще худшие последствия жизни под властью деспота. Как мы видели, Саллюстий еще больше беспокоился о том, что до тех пор, пока можно с легкостью наслаждаться рабством, люди могут предпочесть его более напряженной жизни гражданской активности. В Samson Agonistes , впервые опубликованный в 1671 году, Мильтон иногда, кажется, именно так размышляет о провале республиканского дела, особенно в тот момент, когда порабощенный Самсон размышляет о неспособности Иуды принять участие в борьбе за освобождение:
Если бы Иуда в тот день соединился, или целое племя,
Они тем самым овладели башнями Гефа,
И господствовали над теми, кому теперь они служат;
Но что чаще бывает в народах, развратившихся,
И пороками порабощенными,
Чем любить рабство больше, чем свободу,
Связывание с легкостью, чем напряженную свободу.
Для Мильтона, как и для многих более поздних писателей республиканской традиции, цена свободы — не что иное, как вечная бдительность.
Мильтон так величественно выражает себя, что слишком легко увидеть в нем недвусмысленного поборника личной свободы и, следовательно, человека, который, несомненно, должен жить в этот час. Чтобы не вносить свой вклад в эту романтизированную картину, я должен подчеркнуть, что единственный вопрос, который я рассматривал, — это то, что, согласно Мильтону, означает обладание нашей свободой. Я не спрашивал, насколько, по его мнению, нам должно быть позволено пользоваться нашей свободой как в религиозной, так и в гражданской сфере. Поднять этот дополнительный вопрос означает столкнуться с некоторыми из наиболее тревожных ограничений его интеллектуальных симпатий. Когда он ссылается на A Treatise of Civil Power к свободе вероисповедания, он выступает за нее от имени протестантских сект, но яростно отказывает в ней членам католической церкви, и он не может представить себе распространение ее на другие конфессии.
Когда он аналогичным образом ссылается в Areopagitica на свободу выражения, единственной формой цензуры, против которой он выступает, является изменение текстов перед публикацией; он по-прежнему выступает за строгие наказания для тех, кто публикует произведения подстрекательского или непристойного характера. Свобода для Мильтона может быть центральной ценностью, но она никогда не является неограниченным правом, и его уравнивание свободы и независимости сопровождается бесстыдной верой в то, что самой ценностью может пользоваться только относительно небольшое число преуспевающих и образованных людей, таких как он сам.
Мы обнаруживаем, что Мильтон снова размышляет над темой человеческой свободы в «Потерянный рай» , и нигде с большей убежденностью, чем в речи в начале Книги III, в которой сам Бог настаивает на учении о свободе человека. волю:
Я создал их свободными, и свободными они должны оставаться,
Пока они не поработят себя: Я иначе должен изменить
Их природу, и отменить высокий указ
Неизменный, вечный, который предопределил
Их свободу, они сами предопределили их падение.
Здесь Мильтон принимает сторону в одном из ведущих споров в протестантском богословии того времени, утверждая, что Божье предвидение грехопадения полностью совместимо с утверждением, что непослушание Адама и Евы было не предопределенным, а свободно выбранным поступком.
Мильтон также снова затрагивает, особенно в первых двух книгах, вопрос о том, что значит быть свободным человеком. Однако если мы обратимся к этим отрывкам, то обнаружим, что сталкиваемся с глубоко сбивающей с толку чертой его аргументации. Язык, на котором он ранее защищал дело английского государства — независимость вместо вассалитета, жесткая свобода вместо легкого рабства, праведная жизнь вместо преклонения колен, — теперь является языком, на котором говорит сатана и его самые адские сообщники.
Возможно, наиболее тревожным является момент, когда Маммон выступает в дебатах между падшими ангелами о том, должны ли они возобновить конфликт на небесах. Молох советует начать войну, но Маммон предлагает вместо этого идти своим путем, установив в аду именно такое свободное и трудолюбивое государство, которым Мильтон так восхищался на земле:
Как утомительно
кого мы ненавидим.
Насильно невозможно, по разрешению полученному
Неприемлемо, хоть и на небесах, наше государство
Великолепного вассалитета, а лучше ищи
Своего блага от себя и от своего
Живи себе, хоть и в этой обширной нише,
Свободно и никому не подотчетно, предпочитая
Тяжело свобода перед легким игом
Рабской пышности. Наше величие проявится
Тогда самое заметное, когда великое из малого,
Полезное из вредного, процветающее из неблагоприятного
Мы можем творить.
Тогда не будем преследовать Фиксируясь на этих и подобных отрывках, повторяющаяся цепочка комментариев утверждает, что различает в поэме элемент враждебности со стороны Мильтона по отношению к Богу, пути которого, как он заверил нас в своих первых строках, он намеревался оправдать перед людьми. .
Несомненно, Сатана противостоит своей катастрофической утрате с решимостью и силой духа, и это может быть великим достоинством. Но акцент Мильтона на этих качествах вряд ли противоречит его основным целям.
Структуре эпоса присуще то, что сатана должен быть грозным противником: если это не так, то нет трагедии ни в обмане Евы его уловками, ни в непослушании Адама Богу. Кроме того, необходимо провести важное различие, говоря о месте монархии в мысли Мильтона. С одной стороны, он, безусловно, считает, что земные монархии нарушают правильные отношения между людьми. Как он подчеркивает в Готовый и легкий путь , он считает нелепым, что к королям, которые являются не чем иным, как простыми смертными, избранными по случайности рождения, относятся с раболепным обожанием и помпой. Он также считает, что такое подобострастие вредно для тех, кто опускается до него, помогая им забыть основной принцип, что все созданы свободными и равными в глазах Бога. С другой стороны, нет нарушения правильных отношений между людьми и Богом, если мы предлагаем Ему абсолютное почтение и послушание. Именно это говорит Абдиил в Книге V в ответ на выходку сатаны. Мы не должны желать бросить вызов Богу, ибо мы связаны с Ним узами любви, но мы ни в коем случае не можем надеяться бросить ему вызов, ибо Бог всемогущ, и нельзя уклониться от того, что мы Его рабы:
Дашь ли ты закон Богу, будешь ли ты спорить
С Ним о пунктах свободы, который сделал
Тебя тем, что Ты есть, и создал небесные силы
Такими, как Он хотел, и очертил их существо?
Призывать к свободе от Бога есть не что иное, как пример греха гордости, через который пали ангелы.
Тем не менее, поразительно, если не сказать больше, что самое громкое осуждение Мильтоном монархии как унизительной формы правления, особенно для добродетельных людей, должно быть помещено в уста сатаны, как это сделано в Книге V:
Но что, если лучшие советы могут возвысить
Наш разум и научить нас сбрасывать это ярмо?
Подчините ли вы свои шеи и решите согнуть
Гибкое колено? Вы не будете, если я верю
Чтобы знать вас правильно, или если вы знаете себя
Уроженцы и сыны неба, которыми владели до
Никто, и если не равны все, но все же свободные,
В равной степени свободны; для орденов и степеней
Яр не вольно, но хорошо состоят.
Кто может по разуму или праву принять
Монархию над теми, кто живет по праву
Равный ему, если по силе и великолепию меньше,
По свободе равный? или может ввести
Закон и указ о нас, кто без закона
Не заблуждайтесь, а тем более за то, чтобы это был наш Господь,
И ищите поклонения злоупотреблению
Из тех имперских титулов, которые утверждают
Наше предназначение управлять, а не служить?
Возможно, как и в диспуте во второй книге, в этом отрывке можно услышать элемент гиперболы и, следовательно, сатиры.
Но настаивать на таком прочтении может означать слишком легкое предположение о том, что нужно доказать. Как я пытался показать, одной из основных ценностей Мильтона является идеал свободного человека; а суть свободного человека в том, чтобы быть самим собой, не желая ни перед кем преклонять податливое колено. Как только этому соображению придается должное значение, становится труднее с полной уверенностью отвергнуть предположение о том, что, как замечательно выразился Уильям Блейк, Мильтон мог быть на стороне дьявола, сам того не подозревая.
15 признаков того, что вы по-настоящему свободный человек
Хотя для всех нас это может означать что-то свое, всем нравится идея свободы. У всех нас есть степень свободы в жизни, но для большинства людей свобода кажется чем-то недостижимым. Даже если у нас есть финансовая свобода, у нас может не быть эмоциональной свободы (например, депрессия или тревога). Если у нас есть свобода в карьере, у нас может не быть физической свободы (например, болезни и плохое здоровье).
Установить все компоненты на место сложно. Поэтому, если вам интересно, насколько вы «свободны» в своей жизни прямо сейчас, посмотрите, соответствуете ли вы какой-либо из этих черт по-настоящему свободного человека.
1. Вы ничего не боитесь
Трудно чувствовать себя свободным, когда просыпаешься каждое утро и на тебя накатывает волна страха – страх перед необходимостью идти на работу, страх перед определенными трудными отношениями и т. д. Свободные люди редко испытывают это чувство. Они либо устраняют то, что им не подходит, либо меняют свое отношение к этому.
2. Ваши привычки служат вам
Есть разница между привычками и зависимостями. По-настоящему свободный человек будет иметь привычки, которые он сознательно культивирует, например, заниматься спортом так, как ему нравится. Это не самоповреждающие привычки, такие как курение, употребление фаст-фуда или общение с токсичными людьми. Свободные люди осознали, как эти вещи лишают их силы.
3. Вы сами принимаете решения
Если вы чувствуете, что вас ограничивают в принятии желаемых решений, особенно трудно чувствовать себя свободным.
Свободный человек будет игнорировать негативное суждение со стороны других, потому что он знает, что лучше для него самого. Они также избегают передавать слишком много власти людям с властным и сильным характером. Свободные люди не поддаются давлению сверстников и бессмысленным обязательствам, которые не приносят им пользы.
4. Вы полны энергии
Недостаток энергии является препятствием для вашей физической свободы. Поэтому те, кто действительно свободен, будут расходовать свою энергию так, как им нравится. У них не постоянно заканчивается энергия, а наоборот, они всегда перезаряжаются. Это включает в себя очень разные виды деятельности для разных людей, но общий эффект от ощущения прилива энергии одинаков.
5. Вы верите в свои способности
Если вы верите, что способны достичь своих целей, вы освобождаете себя, чтобы действительно двигаться к этим вещам. Если вы скептически относитесь к своим способностям, вы чувствуете, что не можете попробовать или что у вас нет права пытаться.
Свободные люди знают о своих сильных и слабых сторонах и используют жизнь в своих интересах. Они не тратят время на то, чтобы ругать себя за ошибки, и могут рассматривать их как опыт обучения.
⌄ Прокрутите вниз, чтобы продолжить чтение статьи ⌄
⌄ Прокрутите вниз, чтобы продолжить чтение статьи ⌄
6. Ваше финансовое благополучие
Это не зависит от суммы денег, которую вы зарабатываете. Скорее, это продиктовано вашим отношением к деньгам. Свободные люди могут жить на очень низкие или очень высокие зарплаты. Независимо от их фактического дохода, они позволяют себе то, что им нужно, и чувствуют себя стабильно, а не в постоянном стрессе. Свободный человек не будет чувствовать необходимости перерасходовать деньги, чтобы достичь наполнения.
7. Вы просите помощи у других
Это может показаться нелогичным, но настоящая свобода обычно требует помощи других. По-настоящему свободные люди попросят совета, чтобы стать лучше, или попросят прямой помощи, не чувствуя смущения.
Они осознают, что отказ от помощи других — это личное ограничение их свободы. По сути, свободными людьми не управляет гордыня.
8. У вас есть свободное время
Очевидно, что настоящая свобода требует некоторого количества свободного времени! Даже если ваш график плотный, его можно заполнить делами ты решил и хотел сделать. Это также можно считать свободным временем, потому что вы живете так, как собираетесь жить. Свободный человек будет делить свое время на работу и развлечения, не увлекаясь ни тем, ни другим.
9. Вы знаете себя
Поскольку свобода предполагает делать то, что вы хотите, и жить так, как вы хотите, познание себя является предшественником свободы. Свободные люди достаточно знают о своих симпатиях и антипатиях, ценностях, стандартах и целях, чтобы действительно достичь свободы. Жить по чужим стандартам — это своего рода духовная лень и барьер на пути к свободе, который некоторые могут не признавать.
10. Вы независимы
Точно так же, как свобода предполагает обращение за помощью, когда она вам нужна, независимость является еще одним важным компонентом.
Свободные люди не чувствуют нужды или нестабильности, когда они одни. Они также не зависят от других в своих основных потребностях, таких как еда и чистая одежда. (Да, свободным людям все еще нужно стирать белье). В основном свободным людям не мешает чувство беспомощности, которое мешает людям заботиться о себе.
11. Вы физически здоровы
По-настоящему свободный человек не будет окружен рецептурными таблетками, медицинскими счетами и нездоровой пищей. Свободный человек возьмет свое здоровье в свои руки и улучшит свое тело наилучшим образом, когда возникнет проблема со здоровьем. Они не позволят негативным пристрастиям закрасться и держать их здоровье в заложниках.
⌄ Прокрутите вниз, чтобы продолжить чтение статьи ⌄
⌄ Прокрутите вниз, чтобы продолжить чтение статьи ⌄
12. Вы смеетесь
Почему смех делает вас свободным? Потому что это ваше основное право наслаждаться собой и своей жизнью.
Тот, кто не смеется, упускает самую простую и основную форму свободы. По-настоящему свободный человек найдет время для смеха, потому что знает, что заслуживает этого.
13. Вы удовлетворяете свои потребности
К настоящему времени вы поняли, что ваши потребности должны быть удовлетворены, и это то, за чем свободные люди сознательно следят. Свободные люди не ждут, пока их потребности будут удовлетворены другими; они оценивают их на постоянной основе. Они отдыхают, когда им нужно, звонят другу, когда им нужно, и даже заставляют себя работать усерднее, когда это лучше для них.
14. Вы не позволяете другим сдерживать вас
Свобода подразумевает здоровые границы между вами и другими. Противоположностью этому является созависимость, из-за которой люди чрезмерно полагаются на других в вопросах собственного достоинства. По-настоящему свободные люди не черпают свою ценность из внешних людей или событий. Они оценивают себя в соответствии со своими собственными разумными стандартами и остаются на пути к своим целям, независимо от поведения других.