Что такое Культ? И как его создать сценаристу в своей истории? — Кино и сериалы на DTF
О чём вы думаете, когда слышите слово «Культ» или «Культист»? Скорее всего, перед вами появляется образ полоумных фанатиков в тёмных рясах, поклоняющихся Сатане или Великим Древним из книг Лавкрафта. А может быть отец Сид и его семейство из Far Cry 5. Но кто такие культисты на самом деле и как их грамотно могут вводить сценаристы в написанную историю? Об этом мы сегодня и поговорим.
1736 просмотров
Иосиф Сид из игры Far Cry 5
История возникновения слова «Культ»
«Культ», в широком смысле слова, — это малая группа людей, страстно верующих во что-либо. Нейтральное значение термина пришло из социологии и антропологии, где «культ» — это группа людей, что может обладать собственной сакральной идеологией и проводить обряды с использованием священных символов.
С середины 20-го века это слово приобрело разные значения.
Зачастую, «культом» пренебрежительно называют группы людей и верования, которые не воспринимаются большинством. Использование слова в таком контексте вызывает ошибочные убеждения, что «культ» — это фанатизм, доведённый до абсолюта, с сомнительные практиками.
Один из ярчайших примеров культа — секта Бхагавана Шри Раджниша (Ошо)
Если проследить за историей возникновения этого слова, то мы узнаем, что оно появилось в начале 17 века, обозначая группу или секту, которые разделяли определенные убеждения и почитали человека, идеал или священные предметы. В то время, европейцы активно осваивали новые земли и основывали колонии. Слово «Культ» использовалось исследователями и переселенцами для описания верований «нецивилизованных» людей. Расхождение представлений о вере и религии европейцев и аборигенов, порождали небылицы и вызывал чувство отвращения или насмешки с обеих сторон. Слово «Культист» употреблялось в качестве издёвки или оскорбления.
Различие в понимании можно проиллюстрировать следующим примером.
Жертвоприношение богине Кали
Современные СМИ используют термин «культ» в уничижительной манере по отношению к любой религиозной или духовной вере, лежащих вне общеизвестных религиозных практик. В то же время, материальные «культы», такие как уфологи, адепты успешного успеха, культуристы и им подобные, таковыми обществом не признаются.
СОВЕТ ДЛЯ СЦЕНАРИСТОВ №1:
В первую очередь решите, какое отношение героев и общества к культам будет в вашей истории. От этого зависит, как зритель будет воспринимать адептов культа — в нейтральном или пренебрежительном ключе. Это в равной степени относится и к подаче информации.
Яркий пример — культ богини Аксис (Аквы). Её последователей считают немного… навязчивыми и пренебрежительно называют «культистами»
Первый вариант. Герой «А» пренебрежительно называет персонажа «Б» культистом. «А» пытается отделить себя от собеседника, принижая и обесценивая его веру. Если добавить к этому слову эмоциональные действие или позу — надменно-задранную голову, плевок, толчок и т.п. — зритель легко сможет понять современный посыл.
Второй вариант. Герой «А» в спокойном и нейтральном тоне называет персонажа «Б» культистом. «А» лишь обозначает факт принадлежности собеседника к другой вере или религии, с отличными от героя «А» ценностями. То есть, это слово не имеет негативного подтекста и показывает лишь различия между персонажами.
При написании собственной истории с включением в неё культов, мы рекомендуем вам придерживаться социологического и антропологического определения этого явления. Это убережёт вас от неосознанной демонизации культа, а также превращения его в абсолютное зло с фанатиками-культистами.
Важное замечание. Люди, являющиеся членами культа, не считают и не называют себя культистами. Для них это просто определенный набор убеждений и вера во что-то, даже если они знают, что находятся в меньшинстве.
И даже Бетельгейзе из аниме «Re: Zero» не считает себя культистом.
Современные признаки «культа».
В современной трактовке, культ обладает шестью характерными признаками:
• Харизматичный лидер
• Пропаганда убеждений меньшинства
• Уникальное, сакральное знание, доступное лишь членам культа
• Религиозное обращение/ обряд посвящения
• Ритуалы. Церемонии. Обряды. Символы
• Преданность вере культа
Рассмотрим каждый из элементов подробнее.
Харизматичный лидер
Культ может существовать без «культа личности». Но «культ личности» не может существовать без культа. Культ создаёт группа людей, объединенных верой во что-то. Среди них может выделиться сильный и харизматичный лидер, признанный и неоспоримый другими членами культа.
Это особенно ценно, если убеждения группы противоречат общепринятым, и группа подвергается нападкам или социальному давлению. Исторический пример — Джозеф Смит, лидер ранних мормонов в Америке, который смог объединить людей, завербовать новообращенных и возглавить движение за колонизацию, несмотря на большие трудности.
Подробнее о Джозефе Смите: https://ru.wikipedia.org/wiki/Смит,_Джозеф
Иногда культ становится «культом личности» и формируется харизматичным лидером, выходящий за рамки основополагающей идеологии.
Пропаганда мнения меньшинства
Если группу людей объединяют общепринятые верования, её не будут называть культом. Автор должен определить, что именно в идеологии группы делает ее точкой зрения меньшинства. Это отличает их от общепринятых идеологий и дает сообществу ощущение уникальности, вращающееся вокруг их убеждений.
Важное замечание. Понятие «меньшинство» относительно. Если вы и все жители вашего города думаете одинаково, то вы являетесь большинством в своем районе.
Однако, если вы отправитесь в столицу и обнаружите, что там люди верят во что-то другое, то вы будете меньшинством.
Уникальное знание
Сакральная идеология, вокруг которой организуется культ, обычно основывается на некоем уникальном знании или познании какого-то объекта. Оно лежит в основе веры и является неприкасаемым и неопровержимым для членов сообщества. Буквально: «Мы знаем истину, а другие нет».
Иосиф Сид в его Эдеме
Если это религиозная группа, то источником веры может стать «откровение»: пророчество, личность пророка, утерянный древний том со священными писаниями, раскрывающий тайную мудрость. Яркий пример — Иосиф Сид из Far Cry 5. Несмотря на то, что он харизматичный лидер, на него ещё и снизошло «откровение» о приближающейся катастрофе. Вокруг Сида сформировался культ, против которого боролся герой на протяжении всей игры.
Если группа светская, то предметом веры может стать любой объект, сфальсифицированные данные, биография именитого автора или книга популярного блоггера.
СОВЕТ ДЛЯ СЦЕНАРИСТОВ №2:
Когда вы продумываете источник веры культа, необходимо задать несколько важных вопросов: 1. Что именно является источником веры — материальный объект, личность или тайное знание? 2. О чём эта группа знает (или думает, что знает), но не знают другие?3. Почему эта информация недоступна людям, не состоящим в культе?4. Почему это знание ценно и люди убеждены в его значимости и неприкасаемости?5. Какие аргументы в ложности знаний есть у противников культа?
Ответив на эти вопросы, сценарист создаёт полноценную фракцию в своей истории. У культистов появляется конфликт, мотивация к действию, а также понимание своих сильных и слабых сторон. Благодаря этому, культисты могут стать как частью общества, так и быть противопоставлены ей.
Религиозное обращение / Обряд посвящения
Обращать в свою веру могут не только деятели религиозного культа, но и адепты определённых убеждений.
Чтобы стать частью сообщества, претендентам обычно приходится пройти обряд посвящения, связанный с проверкой стойкости духа и неприкасаемости «веры».
театрализованный обряд посвящения одного из племён Южной Америки
Для религиозных культов будет важен процесс «смерти старого» и «рождения нового». Претендента заставляют пройти испытания, граничащие со смертью; раздобыть какой-либо предмет в опасной авантюре; выдержать насилие и не сойти с ума от опиатов. Важен не столько путь, сколько результат — духовное перерождение человека. Когда обряд пройден, то человек признаётся обществом и становится членом культа, получая доступ к сакральному знанию.
Чтобы стать частью светского культа, требуется выполнить некий набор заданий. Для уфологов — раздобыть фото инопланетного корабля или пришельца. Для культуристов — выжать «сотку» и жить целый год на курице и гречке. Не важно, какой будет результат испытания, главное путь, пройденный претендентом.
Покажи веру и стремление стать частью культа — и будешь принят. Это главное отличие между религиозными и светскими культами.
Ритуалы. Церемонии. Обряды. Символы.
Среди культистов часто проводятся общие собрания и различные мероприятия. Церемониями считаются торжественные и траурные события, будь то свадьбы или похороны. Ритуалы — это определённые действия, позволяющие культистам прикоснуться к источнику своей веры, стать одним целым, попросить о помощи или о спасении. Обряды служат неким промежуточным этапом, когда члены сообщества готовятся к какому-то событию — родам, посвящению в тайны, выбору нового лидера и т.д.
Просто косплееры культистов собрались на мероприятие. Кадр из «Re: Zero»
Во многих ритуалах и обрядах культа существуют предметы особой ценности. Иногда это объекты поклонения или источники тайного знания. В обоих случаях, для культистов эти предметы будут прямой связью с источником веры. Это же касается и символики, относящейся к культу.
Символы никогда не бывают случайными. Если главный объект преклонения выглядит как чаша, то и тайным знаком станет упрощённое изображение чаши. Для сатанистов будет характерна пятиконечная звезда, похожая по форме на голову козла. Для любителей фитнеса буква «H», выглядящая как эскиз штанги.
Пример символа. Голова козла, олицетворяющего антихриста и пятиконечная звезда
Даже в культе без видимых символов есть что-то, к чему они относятся символически, или то, что они делают, носит скрытый смысл. Эти обряды должны иметь особое значение для культа и могут занимать центральное значение для их практик.
Ритуалы, церемонии и символы помогают культистом определять «своих» и «чужих». Единство способа проведения мероприятий и использование тайных знаков будет объединять людей независимо от их местоположения и ситуации. В случае светских культов, это выражается не только в сопричастности его членов, но и в некоторой надменности или жалости по отношению к тем, кто не обладает такой общностью.
СОВЕТ ДЛЯ СЦЕНАРИСТОВ №3:
При создании ритуалов, церемоний и обрядов культа, продумайте, что лежит в их основе — цикл смерти и перерождения, обладание тайным знанием или каким-либо предметом. Далее решите, какие мероприятия культа помогут сообществу чувствовать своё единение между собой и источником веры. Это могут быть всеобщие собрания, на которых культисты молятся и поют; купание в реках; испытание веры в тёмном лесу с ловушками и т.д. Когда определитесь с обрядами, переходите к символам.
Символ монолита из игры Dead Space
Символы подбираются исходя из источника веры. Если это священное писание, изображённое на монолите — то символом будет эскизное изображение монолита. Так было в игре Dead Space. Культисты рисовали эскизы монолита и кусочки писания на стенах. Символ не обязательно должен быть оригинальным, но легко узнаваемым.
Преданность вере культа
Не каждый «верующий» в группе одинаково предан своей вере.
Многие люди следуют какой-то идеологии из-за удобства, выгоды или потому что ей следуют их друзья, семья и другие близкие. Причина может быть любая..
С другой стороны, чем больше группа воплощает веру меньшинства и подвергается социальному давлению из-за этой веры, тем больше людей, которые придерживаются ее, как правило, будут с более высоким уровнем преданности идеологии.
Любой член церкви Аксис из Коносубы готов вручить путникам бланк о вступлении в культ.
Таким образом, хоть «пылкая вера» и не является необходимым признаком культа, она часто присутствует в разных сеттингах. Культисты могут как бы чувствовать, что они знают «Единственный Истинный путь» и выражать превосходство над теми, кто не разделяет их убеждений.
Это превосходство не обязательно должно быть властным и неприятным: оно может быть таким же простым, как и убеждение в том, что человек более проницателен в жизни благодаря своим убеждениям и знаниям. Или это может быть чрезмерный фанатизм, когда только те, кто верит, или «спасены», или «мудры», или «избраны богами», и так далее.
Поэтому, не все культисты являются сторонниками «Единственного Истинного пути», но они точно будут дорожить своими убеждениями и прилагать усилия , чтобы жить в соответствии со своей идеологией.
Внимание: избегайте мультяшных культов абсолютного зла!
У-у-у-у-у, я злоооой!
Троп «культа зла» давно является клише. Это слишком примитивный способ создания «злых злодеев» для приторно добрых героев. В современных реалиях эта концепция чрезмерно часто используется для представления новых и небольших религиозных групп, отличающихся своим харизматичным лидерством и маргинальными убеждениями. Чтобы лучше понять, как банально о культах говорят в современных СМИ, вы можете прочесть об этом статью на английском языке: http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/Main/Cult
СОВЕТ ДЛЯ СЦЕНАРИСТОВ №4:
Чтобы случайно не создать шаблонный культ с безумным лидером и такими же фанатиками, используйте для проработки шесть пунктов, описанных выше.
Определите уникальные знания, которые объединяют эту группу, и разработайте символы, ритуалы, верования и практики, которым они следуют. Это подскажет, в чем заключаются их интересы и что ими движет. При желании, вы сможете продумать мотивацию каждого члена культа работать на благо общины и причины, из-за которых персонажи стали частью меньшинства. А это подарит вам источник конфликтов как внутри культа, так и с внешней средой.
— Мы на сходку культистов!
Что касается того, является ли определенная религиозная или светская группа культом или нет, следует спросить: «В чем различия между верой меньшинства и культом»? Разница может оказаться неочевидной. Но главное отличие между ними в том, что хочет ли меньшинство считать себя исключительными и согласно ли большинство с такой позицией. Если ответ на первую часть вопроса положительный, а на вторую — отрицательный, то меньшинство будут уничижительно называть культом.
Спасибо за внимание! Удачных вам рилов и творческих успехов! До новых встреч!
Источник
Что делает культ культом и при чем здесь религии
Культы — это странные эксплуататорские группы с не менее странными верованиями и обычаями.
Обычно вокруг них собрано огромное количество негативных историй, и в целом культы как явление — это что-то абсолютно порицаемое. Но как быть с тем фактом, что когда-то практически все группы, которые впоследствии сформировали традиционные, официальные религии, порицались не в меньшей степени? Что делает культ культом, а религию — религией? Подготовили перевод статьи, автора бестселлеров и доктора богословия, о том, что такое культ и можно ли считать религию культом только лишь на основе наличия ряда схожих признаков.Культы, вообще говоря, в чем-то схожи с фильмами для взрослых: когда вы с ними столкнетесь, вы их узнаете. Мне было довольно трудно избежать этого ярлыка, когда я встретила 20 человек, бесплатно трудящихся на христианском фермерском хозяйстве в сельской местности Висконсина, — это были люди, которые почитали своего лидера как кого-то наиболее близкого к представителю Бога на Земле. Конечно, они яростно утверждали, что их группа — не культ. То же самое делали и представители церкви на 2000 человек, которую я посетила за пределами Нэшвилла.
Ее прихожан якобы христианской диетической программой (!) убедили продать свои дома и переехать жить на «одну квадратную милю» Нового Иерусалима, обещанную их харизматичным церковным лидером. Здесь они могли есть и жить в соответствии с Богом и заповедями своего вождя. Будучи человеком со стороны, достаточно легко инстинктивно сказать: да, все это и есть культ.
Однако гораздо труднее определить почему. Рефлекторные реакции — плохая основа для социологии, и определение того, что именно делает группу культом, часто сводится к суждениям, основанным на предполагаемой легитимности. Однако воспользуйтесь им, и вы тут же обнаружите массу оценочных суждений, которые зависят от возраста, традиций или «респектабельности» человека. В то же время, основные признаки культизма в их более теоретическом виде — один харизматический лидер, замкнутая структура, кажущийся религиозным экстаз, финансовое бремя членов культа — также могут быть применены к любому количеству новых или растущих религиозных движений, которые мы не относим к культам.
Зачастую то, что мы выбираем маркировать как культ, больше говорит нам о самих себе, чем о том, что находится перед нашими глазами
Исторически сложилось так, что одержимость культами, кажется, процветает в периоды более широкой религиозной неопределенности. В США пик «антикультовой» активности пришелся на 1960-е и 1970-е годы — период, названный экономическим историком Робертом Фогелем «четвертым великим пробуждением», когда наряду с упадком основного протестантизма, породившим множество новых движений, наблюдался всплеск интереса к личной духовной и религиозной практике. Некоторые из этих новых движений были по своей природе христианскими, другие формировались под сильным влиянием вездесущих поп-культурных псевдовосточных и нью-эйдж идей — Международное общество сознания Кришны (также известное как «Харе Кришна»), современная Викка, сайентология. Многие из этих движений ассоциировались с молодыми людьми (особенно с представителями контркультуры с их подозрительной политикой), что добавляло особый политический тон к окружающему их дискурсу.
Против этих новых организацией возникла целая сеть «антикультовых» движений, объединяющая бывших членов сект, их семьи и других противников. Антикультовые движения считали, что секты «промывают мозги» своим членам. […]
Каждый сектантский подъем — Мэнсоны, Храм народов, Церковь Объединения Сон Мен Муна («муны») — сталкивался с равной и противоположной волной истерии. В 1979 году американские социологи Энсон Д. Шупе, Дж. К. Вентимилья и Дэвид Дж. Бромли ввели термин «рассказ о зверствах» для описания мрачных рассказов СМИ о мунах. […] Ужас достиг своего пика, когда число рассказов о зверствах стало больше, чем число настоящих кошмаров. «Сатанинская паника» 1980-х годов принесла с собой волну массовой истерии по поводу культов сатанистов, использующих для ритуалов детей в детских садах, что, похоже, целиком и полностью является продуктом ложных воспоминаний. […] Истерия СМИ превратила сатанинскую панику в национальный кризис и развлечение.
И все же нельзя отмахиваться от антикультовой работы как от чистой истерии.
Возможно, и нет сатанистов, прячущихся за каждым углом, чтобы похитить детей или принести кроликов в жертву, но опасность духовного, эмоционального и сексуального насилия в небольших неконтролируемых религиозных общинах, особенно изолированных от основной или доминирующей в обществе культуры, достаточно реальна. […]
Историк Дж. Гордон Мелтон из Бейлорского университета в Техасе говорит, что слово «культ» бессмысленно: оно просто предполагает нормативную основу, которая узаконивает некоторые проявления религиозной власти — те, которые связаны с основными организациями, — и осуждает другие. Группы, которые одобрили «ортодоксальные» верования, считаются законными, в то время как группы, чья интерпретация священного текста отличается от установленных норм, делегитимизируются только на этом основании. Определение также зависит от того, кто именно определяет. Множество «культов», идентифицированных антикультовыми и контркультовыми группами в одних странах, признаны в других странах как «законные» религии.
Свидетели Иеговы, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, даже католическая церковь — все они подверглись атакам наряду с мунами или Храмом народов.
Для Мелтона отрицать легитимность так называемого культа на основании его размера, убеждений или одних только историй о злодеяниях значит играть на поле нормативных определений власти. В докладе, представленном в Центре изучения новых религий в Пенсильвании в 1999 году, Мелтон сказал: «Мы достигли общего консенсуса в отношении того, что новые религии являются подлинными и действительными религиями. Некоторые могут быть плохими, а некоторые могут быть ведомы злыми людьми, но они являются религиями». […]
Какова бы ни была наша реакция на сайентологию и сколько бы мы ни знали случаев, когда члены групп добровольно отдают все свои сбережения харизматичным лидерам, мы не можем забывать, что для истории христианства (и других конфессий) характерно не меньшее количество обвинений в сектантстве. Каждая волна так называемой ереси в хаотической и противоречивой истории христианских церквей сопровождалась множеством историй о зверствах, которые служили узакониванием той или иной формы религиозной практики.
И вряд ли этот процесс был односторонним. Обвинения предъявлялись группам, которые мы теперь можем рассматривать как «ортодоксальные», а также группам, которые история отправила на свалку ереси. […]
Конечно, неприятная правда здесь заключается в том, что даже настоящая церковь (многочисленная, устоявшаяся, исповедующая традиции) и культ не так уж далеки друг от друга — по крайней мере, когда дело доходит до сравнения признаков. Наличие харизматичного лидера? А кем был Жан Кальвин❓Французский теолог, пастор и женевский реформатор времен протестантской Реформации.? И кем, в конце концов, был Иисус Христос? Традиция секретности специальных текстов или практик, разглашаемых только избранным посвященным? Достаточно взглянуть на приверженцев элевсинских мистерий в Древней Греции или современных мистиков в самых разных духовных традициях, от еврейской каббалы до буддийской традиции Ваджраяны. Изолированное проживание на определенной территории? Рассмотрим современные монастыри. Финансовые обязательства? Христианство, иудаизм и ислам поощряют регулярное возвращение десятины в религиозную общину.
И если мы откажемся от четкого разделения культа и религии, разве мы не станем обязаны осуждать и то и другое? Только онтологическая метафизическая истина может оправдать требования, которые любая религия предъявляет своим приверженцам. Если мы примем за истину, что Бог нереален (или что мы никогда не узнаем, чего он от нас хочет), различия между ними легко разрушить одним движением руки: все религии — культы, и все они, вероятно, одинаково плохи для нас. Проблема с этим аргументом в том, что он тоже терпит неудачу, когда дело доходит до навешивания ярлыков. Ведь споры о том, что делает культ культом, можно так же легко переформулировать: что делает религию религией?
Кроме того, обвинения в сектантстве часто предъявляются светским или полусекулярным, а также метафизически настроенным организациям. Целью может стать любая организация, предлагающая ритуалы формирования идентичности и связное повествование о мире и том, как в нем жить: от Общества анонимных алкоголиков и практики йоги до популярной и связанной с палео спортивной программой CrossFit, которую исследование Гарвардской школы богословия использовало в качестве примера современной «религиозной» идентичности.
Но если границы между культом и религией столь прозрачны, то границы между религией и культурой еще более проницаемы
В своей основополагающей книге о религии «Интерпретация культур» (1973) антрополог Клиффорд Гирц отрицает, что люди могут жить вне культуры. Все, что касается того, как мы видим мир и приписываем значения символам как на лингвистическом, так и на духовном уровне, опосредовано семиотической сетью, в которой мы работаем. Религия также функционирует в рамках культуры как серия приписывания значений, определяющих то, как мы видим себя, других и мир. Гирц пишет:
Итак, без лишних слов, религия — это (1) система символов, которая действует для (2) установления сильных, всепроникающих и устойчивых настроений у людей посредством (3) формулирования концепций общего порядка существования и (4) облачения этих концепций в такую ауру фактичности, что (5) настроения и мотивации кажутся уникально реалистичными.
Такое определение религии не ограничивается группами с формальными доктринами о «Боге», но охватывает любое более широкое культурное повествование о себе в мире.
Определение Гирца, которое сейчас несколько устарело, было обновлено — известный антрополог Талал Асад утверждает, что Гирц упускает из виду один из наиболее важных механизмов создания смыслов, а именно власть. То, как мы воспринимаем Бога, наш мир, наши духовные ценности (жажда «очищения» в йоге или доказательство силы, как в кроссфите), неотделимо как от нашей собственной личности, так и от нашего положения в группе, где никогда нельзя упускать из виду вопросы власти.
Даже нарративы, распространяемые многими религиями, культами и религиозными группами — что они в некотором смысле отделены от «других», — сами по себе трагически ошибочны: они одновременно отделены от проблем более широкой культуры и в то же время прочно находятся внутри них. Скажем, именно так не менее широко распространенное в культуре представление о том, что основные институты (от системы здравоохранения до основных церквей) не способны удовлетворить потребности своих членов, порождает людей, восприимчивых к теориям заговора или культовому поведению — ко всему, что может придать жизни осмысленность.
Крах более широких религиозных нарративов, кажется, неизбежно оставляет место для более мелких, более интенсивных и часто более токсичных групп, которые могут изменить признаки, названные Гирцем, по своему усмотрению. Культы не возникают из ниоткуда — они заполняют вакуум вокруг как для отдельных людей, так и для общества в целом. Даже христианство распространилось наиболее широко в результате аналогичного вакуума — относительного упадка государственно религиозных обрядов и политической гегемонии в Римской империи.
В конце концов, аргумент, обратный аргументу «если Бог не реален, то все религии, вероятно, являются культами», заключается в следующем: «Если данная религия или культ верны с метафизической точки зрения, то эта правильность — самая важная вещь во Вселенной». Если божество действительно хочет, чтобы вы, скажем, бичевали себя кнутом (как когда-то делали кающиеся католики) или сожгли себя на погребальном костре вашего мужа, то никакие здравые рассуждения не могут служить законным сдерживающим фактором: абсолютная космическая осмысленность действий превосходит любую другую потенциальную потребность.
И если вы находитесь в сообществе людей, которые могут помочь укрепить эту истину, чьи ритуалы, дискурс и символы помогают не только укрепить чувство значимости, но и обосновать его в контексте коллективной цели, тогда эта значимость становится еще более важной: она лежит в основе вашего понимания того, что значит быть человеком.
Говорить о религии как о фактическом векторе злоупотребления иерархической властью (другими словами, о культе в широком смысле) — это бессмысленное упрощение. Мы определяем себя, участвуя в чем-то, точно так же, как мы противопоставляем себя тем, кто в чем-то не участвует. Наше понимание самих себя как людей, чьи действия имеют космическое, если не метафизическое значение, дает нам символическую основу для жизни, даже если оно предписывает нам наши возможности. Каждый раз, когда мы повторяем ритуал, от служения католической мессы до тренировки по кроссфиту, он определяет нас — а мы определяем людей вокруг себя.
Что такое культ?
Слово «культ» сейчас очень часто используется.
Бывшего президента Дональда Трампа сравнивают с культовым лидером. Конгрессмен от Демократической партии от Калифорнии Джеки Спейер недавно сравнила Трампа с Джимом Джонсом, печально известным лидером «Храма народов», американской религиозной группы, около 1000 членов которой погибли в результате массовых убийств-самоубийств в Гайане в 1978 году. членами храма во время засады, в результате которой был убит конгрессмен Лео Райан из Сан-Франциско.
Еще есть NXIVM, «секс-культ», базирующийся в Олбани, штат Нью-Йорк. Сообщения СМИ и доказательства на суде показали, что женщины-участницы NXIVM вербовали «рабынь», на которых были клеймены инициалы лидера группы Кита Раньера. Раньер, также известный как «Авангард», был приговорен к 120 годам тюремного заключения за торговлю людьми в целях сексуальной эксплуатации.
Одной из аргументов защиты, выдвинутых юристами NXIVM, было то, что «хит-листы» СМИ о группе привели к несправедливому судебному разбирательству.
Конечно, наше внимание привлекает слово «культ».
Но что именно это означает, когда мы используем такие слова, как культ или «лидер культа»?
Ученые иногда используют термин «культ» для описания групп, которые имеют особые убеждения и высокий уровень приверженности. Проблема в том, что популярное использование этого слова часто используется для описания авторитарных групп, которые практикуют контроль над разумом или промывание мозгов.
Как ученый, преподающий религию и пишущий о ней, я считаю, что ярлык «культ» мешает пониманию новых религий и политических движений.
Ранние христиане и культ
Во-первых, культ — это расплывчатая категория.
Авторитарные лидеры и структуры обычно можно найти в группах, имеющих четкую миссию и идентичность. От католической церкви до Корпуса морской пехоты США, многие организации полагаются на строгую дисциплину и послушание. Использование слова «культ» — это простой способ критиковать группу, но плохой способ ее описания.
Во-вторых, теории контроля или промывания мозгов имеют проблемы.
В общепринятом понимании лидеры культов используют контроль над разумом или промывание мозгов, чтобы переделать личности новобранцев, заставляя их делать и верить в то, что они обычно не принимают.
«Промывание мозгов» было связано с Церковью Объединения, или «Мунитами», основанной южнокорейским преподобным Сон Мён Муном. Мунисты изолировали новобранцев и осыпали их вниманием — процесс, называемый «бомбардировкой любовью».
Но, как показала социолог Эйлин Баркер в своем исследовании Церкви Объединения, уровень вербовки все еще был очень низким. Если верным признаком культа является бомбометание любовью, контроль над разумом или промывание мозгов, результаты были не очень впечатляющими.
В-третьих, ярлык «культ» отрицателен.
Как заметил британский социолог Джеймс Бекфорд, культы обычно связаны с верованиями и практиками, считающимися «нездоровыми». Но то, что считается здоровым в одной культуре, может рассматриваться как нездоровое в другой.
На самом деле, раннее христианство можно было назвать культом, потому что христианские верования и обычаи, такие как отказ от жертвоприношения императору, считались в Древнем Риме странными и опасными.
В-четвертых, термин «культ» не связан с ключевыми частями системы верований группы.
Например, религиоведы Джеймс Табор и Юджин Галлахер утверждают, что осада Уэйко в 1993 году закончилась трагедией, отчасти потому, что ФБР проигнорировало основанные на Библии верования Ветви Давида, милленаристской христианской секты.
Четверо агентов Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию были убиты при попытке ареста «лидера секты» Дэвида Кореша. После 51-дневного противостояния ФБР впрыснуло слезоточивый газ на территорию группировки. В последовавшем за этим пожаре погибли 75 человек, в том числе дети. Причина пожара остается спорной по сей день — одни утверждают, что воспламенился слезоточивый газ, а другие утверждают, что подожгли сами Ветви Давида.
Однако некоторые ученые предположили, что если бы ФБР более серьезно отнеслось к системе верований Ветви Давидианцев, вместо того, чтобы рассматривать членов как последователей безумного лидера культа с промытыми мозгами, смертей можно было бы избежать.
Политика культа
Термин «культ» также мешает понять американскую политику. Существуют реальные различия между изолированными религиозными группами, живущими сообща, и политическими движениями, привлекающими миллионы людей.
Называть Трампа лидером культа — это риторически мощно. Но этот язык может упростить то, как и почему MAGA и другие лозунги нравятся многим американцам. И в полностью опубликованных комментариях члена палаты представителей Спейера о Дональде Трампе и Джиме Джонсе действительно признается, что проблема была сложной.
Чтобы было ясно, религиозные и политические движения могут быть опасными и преступными, помимо того, что они просто странные. Также важно тщательно изучить отношения между лидером и его последователями.
Тем не менее, заманчиво использовать такие слова, как культ или лидер культа, когда мы говорим о группе или человеке, который нам не нравится или которого мы не можем понять. Проблема в том, что когда люди слышат слово «культ», обсуждение часто заканчивается до того, как началось какое-либо исследование.
Это обновленная версия статьи, впервые опубликованной 10 апреля 2018 года.
[ 3 СМИ, 1 религиозный бюллетень. Получите истории из The Conversation, AP и RNS.]
Что делает культ культом?
Хаф провела первые пятнадцать лет своей жизни в «Дети Бога», христианском культе, в котором считалось, что педофилия имеет божественное одобрение, а женщинам-членам было предписано стать, как вспоминал один из бывших членов, «Божьими шлюхами». Несмотря на стойкое презрение Хаф к тем, кто жестоко обращался с ней, ее опыт работы с минимальной заработной платой в обычной Америке убедил ее в том, что то, что проповедовали Дети Божьи о несправедливости американской системы, было на самом деле правильным. Она утверждает, что страданий и унижений, которые эта страна обрушивает на свой прекариатский класс, достаточно, чтобы любой захотел присоединиться к культу. Тем не менее, люди, решившие поступить так, не обязательно являются несчастными существами, ввергнутыми в заблуждение социальными течениями, которых они не понимают; они часто идеалисты, стремящиеся создать лучший мир.
О решении ее собственных родителей присоединиться к Детям Бога она пишет: «Все, что они видели, — это страдания, вызванные жадностью — нищета и война, одиночество и чертова жестокость всего этого. Так они присоединились к коммуне, сообществу, где люди делились тем немногим, что у них было, где люди говорили о любви и мире, о мире без денег, о деле. Семья. Выбрал не ту чертову коммуну. А кто нет».
Привязанность людей к первоначальному, идеалистическому видению культа часто удерживает их в нем, даже после того, как опыт, казалось бы, разоблачил фантазию. Психолог Леон Фестингер предложил теорию «когнитивного диссонанса» для описания неприятного чувства, которое возникает, когда устоявшееся убеждение сталкивается с явно противоречащими фактами. В классическом исследовании «Когда пророчество не сбывается» (1956) Фестингер и его соавторы рассказывают о том, что случилось с небольшим культом на Среднем Западе, когда пророчества его лидера Дороти Мартин не сбылись. Мартин утверждал, что был проинформирован различными бестелесными существами о том, что катастрофический потоп поглотит Америку 21 декабря 19 года.
54, и что до этого апокалипсиса, 1 августа 1954 года, она и ее последователи будут спасены флотилией летающих тарелок. Когда инопланетяне не появились, некоторые члены группы разочаровались и немедленно ушли, но другие справились со своим замешательством, удвоив свою убежденность. Они не только остались с Мартином, но и впервые начали активно проповедовать о скором прибытии тарелок.
Этот парадоксальный ответ на несбывшиеся надежды оживляет «Лучше уйти» Акаша Капура (Scribner), рассказ об Ауровиле, «преднамеренном сообществе», основанном на юге Индии в 1968. Ауровиль был источником вдохновения для Бланш Альфасса, француженки, известной своим духовным последователям как Мать. Она утверждала, что научилась у своего гуру, Шри Ауробиндо, системе «интегральной йоги», способной осуществлять «клеточную трансформацию» и в конечном итоге даровать бессмертие тем, кто ее практикует. Она задумала Ауровиль (его название намекает как на Шри Ауробиндо, так и на aurore , французское слово, обозначающее рассвет) как дом интегральной йоги и колыбель будущей расы бессмертных, «супраментальных» мужчин и женщин.
Мать, похоже, не обладала тоталитарными импульсами истинного лидера культа, но ее учения пробудили в ее последователях культовый фанатизм. Когда через пять лет после основания Ауровиля ей не удалось осуществить давно обещанную клеточную трансформацию и она умерла в возрасте девяноста пяти лет, зарождающееся сообщество пришло в ярость. «Она никогда не готовила нас к возможности того, что оставит свое тело», — говорит Капуру один из первых членов сообщества. «Я был совершенно потрясен. На самом деле, я до сих пор в шоке». Чтобы сохранить видение Матери, воинствующая группа верующих, известная как Коллектив, закрывала школы, сжигала книги в городской библиотеке, брила головы и пыталась прогнать тех членов общины, которых считала недостаточно набожными.
Капур и его жена выросли в Ауровиле, и он переплетает свою историю общины с историей матери своей жены, Дайан Мэйс, и ее бойфренда, Джона Уокера, пары первопроходцев Ауровиля, ставших жертвами того, что он называет «поиск совершенства».
В семидесятых Диана пережила катастрофическое падение, помогая строить архитектурный центр Ауровиля, Храм Матери. Из уважения к учению Матери она отказалась от длительного лечения и сосредоточилась на достижении клеточной трансформации; она больше никогда не ходила. Когда Джон заболел тяжелой паразитарной болезнью, он тоже отказался от лечения и в конце концов умер. Вскоре после этого Диана покончила жизнь самоубийством, надеясь присоединиться к нему и Матери в вечной жизни.
Капур, по его собственным словам, человек, который одновременно и не доверяет вере, и завидует ей, живет ближе к «стороне разума», но подозревает, что его скептицизм может представлять собой провал воображения. Хотя он признает, что приверженность Дайан и Джона своим духовным убеждениям убила их, он не совсем готов назвать их веру неуместной. Он считает, что было что-то «благородное и даже возвышенное» в непоколебимости их убеждений. И хотя он потрясен фанатизмом, охватившим Ауровиль, он благодарен за жертвы первопроходцев.
В конце концов Ауровиль пережил свою культурную революцию. Воинственное безумие Коллектива утихло, и община была передана под управление индийского правительства. Капур и его жена после почти двадцати лет разлуки вернулись туда жить. Спустя пятьдесят лет после своего основания Ауровиль, возможно, не был «идеальным городом» бессмертных, каким его представляла Мать, но он по-прежнему, как считает Капур, является свидетельством преданности его первопроходцев. «Я горжусь тем, что, несмотря на наши неизбежные компромиссы и умиротворения, нам, тем не менее, удалось создать общество — или, по крайней мере, угольки общества — несколько эгалитарного и стремящегося выйти за пределы материализма, охватившего остальную часть общества. планета.»
Капур дает слишком схематичный портрет современного Ауровиля, чтобы мы могли с уверенностью судить о том, насколько триумфальным на самом деле является город с населением в тридцать триста человек, и была ли интегральная йога неотъемлемой частью его успеха.
(Норвегия придумала, как быть «несколько эгалитарным» без помощи сверхъестественной мудрости гуру.) Независимо от того, разделяет ли кто-нибудь восхищение Капура духовной уверенностью своих предков и матерей, кажется возможным, что Ауровиль процветал вопреки, а скорее чем из-за этой уверенности — что в конце концов общество спаслось от культового безумия и возможного краха именно не вера, не тоталистическое видение Матери, а плюрализм, терпимость и унылые «компромиссы и умиротворения» гражданской жизни.
Заманчиво принимать плюрализм и толерантность вдали от Ауровиля как должное, но и то, и другое плохо себя зарекомендовало в Америке эпохи Интернета. Бункеры политического группового мышления, созданные социальными сетями, оказались идеальной средой для прорастания и распространения экстремистских идей и альтернативных реалий. На сегодняшний день самым значительным и пугающим культовым явлением, возникающим в социальных сетях, является QAnon. По мнению некоторых наблюдателей, движение QAnon нельзя назвать полноценным культом, поскольку в нем отсутствует единый харизматичный лидер.
Дональд Трамп — герой движения, но не его контролер. «Q», онлайн-присутствие, чьи гномические брифинги — «Q drops» — составляют основу мифологии QAnon, возможно, является своего рода лидером, но армия «гуру» и «промоутеров», которые расшифровывают, интерпретируют и вышивают Q высказывания показали себя вполне способными порождать доктрины и подстрекать к насилию в отсутствие директив Q. (Q ничего не публиковал с декабря, но пророчества и заговоры продолжают распространяться.) Возможно, что наши традиционные определения того, что представляет собой культовая организация, должны будут адаптироваться к веку Интернета и новой модели краудсорсингового культа.
«Я ухожу с работы, чтобы проводить больше времени со своей семьей сурикатов».
Карикатура Майкла Шоу
У либералов есть веские причины беспокоиться о политическом охвате QAnon. Опрос, опубликованный в мае Исследовательским институтом общественной религии, показал, что пятнадцать процентов американцев придерживаются центрального мнения QAnon о том, что правительством управляет клика педофилов, поклоняющихся сатане, и что двадцать процентов верят, что «надвигается буря».
скоро это сметет правящие элиты и восстановит законных лидеров». Тем не менее, беспокойство по поводу движения, как правило, подрывается смехом над предполагаемой глупостью его членов. Некоторые из адвокатов, представляющих последователей QAnon, принимавших участие во вторжении в Капитолий, даже сделали это своей главной линией защиты; Альберт Уоткинс, который представляет Джейкоба Ченсли, «шамана Q» с голым торсом, недавно сказал репортеру, что его клиент и другие обвиняемые были «людьми с повреждением мозга, они чертовски умственно отсталые».
Майк Ротшильд в своей книге о феномене QAnon «Буря на нас» (Melville House) утверждает, что презрение и насмешки над убеждениями QAnon привели к тому, что люди радикально недооценили движение и даже сейчас удерживают нас от серьезно относиться к его угрозе. Стереотип QAnon о «белом американском консерваторе, доведенном до безрадостного чувства преследования со стороны либеральной элиты» не должен закрывать нам глаза на тот факт, что многие из последователей Q, как и члены любого культового движения, являются людьми, ищущими смысл и цель.
«Несмотря на все преступления и насильственные идеи, которые мы видели, многие верующие действительно хотят сыграть свою роль в том, чтобы сделать мир лучше», — пишет Ротшильд.
Не только политическая мерзость QAnon заставляет нас не сопереживать его последователям. Мы питаем общее чувство превосходства над теми, кто захвачен культами. Книги и документальные фильмы регулярно предупреждают, что любой из нас может попасть в ловушку, что все дело просто в том, чтобы оказаться не в том месте и не в то время, что средний новообращенный культ не глупее любого другого. (Некоторые культы, в том числе Аум Синрикё, привлекли непропорционально большое количество высокообразованных и состоявшихся новобранцев.) Тем не менее наше ощущение, что вступление в культ требует некоторой необычной степени доверчивости или доверчивости, сохраняется. Немногие из нас в глубине души верят, что Эми Карлсон, недавно скончавшаяся лидер культа «Любовь победила» из Колорадо, которая утверждала, что породила все творение и что в прошлой жизни она была дочерью Дональда Трамп, может поставить нас под ее чары.
Возможно, один из способов противостоять нашему интеллектуальному высокомерию в этом вопросе — напомнить себе, что все мы придерживаемся некоторых убеждений, для которых нет убедительных доказательств. Убеждения в том, что Иисус был сыном Божьим и что «все происходит не просто так», старше и более распространены, чем вера в привилегированный доступ Эми Карлсон к пятому измерению, но ни то, ни другое, в конечном счете, не является более рациональным. В последние десятилетия ученые стали все более непреклонны в том, что 90 055 ни 90 056 наших убеждений, рациональных или иных, не имеют ничего общего с логическими рассуждениями. «Люди не используют мощный человеческий интеллект для беспристрастного анализа мира», — пишет Уильям Дж. Бернстайн в «Заблуждениях толпы» (Atlantic Monthly). Вместо этого они «рационализируют, как факты соответствуют их эмоциональным предубеждениям».
Книга Бернштейна, обзор финансовых и религиозных маний, вдохновлена работой Чарльза Маккея 1841 года «Воспоминания о чрезвычайно популярных заблуждениях и безумии толпы».
Маккей считал динамику толпы центральным элементом таких разрозненных явлений, как пузырь Южных морей, крестовые походы, охота на ведьм и алхимия. Бернштейн использует уроки эволюционной психологии и нейронауки, чтобы прояснить некоторые наблюдения Маккея, и утверждает, что наша склонность массово сходить с ума отчасти определяется заложенной слабостью к историям. «Люди познают мир через рассказы, — пишет он. «Как бы мы ни льстили себе мыслью о нашей индивидуальной рациональности, хорошая история, какой бы аналитической она ни была, задерживается в уме, вызывает эмоциональный отклик и убеждает больше, чем самые убедительные факты или данные».
Важно отметить, что Бернштейн имеет в виду не только истории, рассказываемые культами, но и те, которые вовлекают людей во всевозможные аферы, в том числе финансовые. Не все заблуждения мистические. Фраза Бернстайна «хорошая история», возможно, вводит в заблуждение, поскольку многие истории, торгуемые торгашами и лидерами секты, по любым общепринятым литературным стандартам довольно плохи.
Их заставляет работать не сюжет, а обещание: вот ответ на вопрос, как жить. Или: Вот способ стать богатым за пределами мечтаний скупости. В обоих случаях подсказки здравого смысла. Разве не странно, что инопланетяне выбрали только меня и моих друзей, чтобы спасти от разрушения Америку? Возможно ли, что у Берни Мэдоффа есть надежная система, которая может приносить всем его инвесторам десять процентов в год? И, как только вы впали в иллюзию, вы оказались среди людей, которые взяли на себя одно и то же обязательство, которые одинаково намерены поддерживать ложь.
Процесс, посредством которого люди в конце концов освобождаются от своих культовых заблуждений, редко ускоряется вмешательством благонамеренных чужаков. Те, кто укореняется в групповой идее, очень быстро учатся отвергать скептицизм других как глупую болтовню непосвященных. Если мы примем допущение, что наши убеждения коренятся в эмоциональных привязанностях, а не в хладнокровной оценке фактов, мало оснований полагать, что рациональные дебаты разрушат чары.
Хорошей новостью является то, что рациональные возражения против недостатков доктрины культа или лицемерия со стороны лидера культа действительно оказывают мощное воздействие, если и когда они возникают у самих членов культа. Аналитический ум может быть успокоен культовым мышлением, но он редко притупляется полностью. Особенно если культовая жизнь оказывается неприятной, способность к критическому мышлению может восстановиться. Ротшильд берет интервью у нескольких последователей QAnon, которые разочаровались, заметив «оборванную нить», за которую однажды потянули, и распутался весь гобелен знаний QAnon. Может показаться маловероятным, что кто-то, купившийся на идею о том, что Хиллари Клинтон будет пить кровь детей, может быть bouleversé , скажем, из-за пустяковой ошибки в датах, но человеческий разум — вещь загадочная. Иногда факт, который вспоминают из начальной школы, открывает дверь к здравомыслию. Одна из бывших саентологов, давшая интервью в документальном фильме Алекса Гибни «Идя на поправку», рассказывает, что после нескольких лет работы в организации у нее появились первые подозрения в сомнениях, когда она прочитала рассказ Л.