Теория сновидений Карла Юнга | это… Что такое Теория сновидений Карла Юнга?
Карл Густав Юнг не разделял концепцию Зигмунда Фрейда, обрисованную в трактате «Толкование сновидений», что сновидения являются «шифром», кодирующим запретные импульсы полового влечения, репрезентацией неосуществленных желаний, считая такой взгляд упрощенным и наивным. На самом деле сновидение, писал Юнг, является «прямой манифестацией бессознательного» и только «незнание его языка мешает понять его послание».
В целях толкования сновидений, в отличие от Фрейда, Юнг призывал сновидца не «убегать в свободные ассоциации», но сосредоточиться на конкретном образе сновидения и дать ему как можно больше аналогий. Юнг считал, что метод свободных ассоциаций позволяет выявлять лишь личные (индивидуальные) ассоциации сновидца, группирующиеся вокруг комплексов (что Юнг доказал экспериментально)[1], но не дает приблизиться к смыслу самого сновидения.
По Юнгу, смысловое поле сновидения гораздо шире этих индивидуальных рамок и отражает богатство и сложность всей сферы бессознательного — как индивидуального, так и коллективного.
Юнг считал сновидение средством наладить связь между сознанием и подсознанием и видел в сновидении функцию компенсации позиции Эго. Также он особо выделял «большие» сновидения, то есть сны, сопряженные с нуминозным чувством восторга и ужаса. В этих сновидениях Юнг видел высшее духовное руководство, которое исходит из центра человеческого (а возможно и всякого) бытия — Самости.
Юнг разработал два основных подхода к анализу материала сновидений: объективный и субъективный.
[3] В объективном подходе каждый персонаж сна относится к реальному человеку: мать — это мать, подруга — подруга и т.д. В субъективном подходе каждый персонаж сна представляет аспект самого сновидца. Юнг считал, что хотя сновидцу может быть сперва сложно принять субъективный подход, но в процессе работы над сновидением он сможет опознать в персонажах сна свои черты и неведомые ранее аспекты своей личности. Так, например, если человеку снится, что на него нападает сумасшедший убийца, то сновидец может осознать свои убийственные импульсы. Этот подход расширен гештальт-терапевтами: они считают, что даже неодушевленные объекты во сне могут рассматриваться как воплощения аспектов личности сновидца.
Юнг считал, что архетипы (Анимус, Анима, Тень и др.) проявляют себя в снах через символы или персонажей. Это может быть старик, молодая девушка или огромный паук, участвующие в сюжете. Каждый воплощает бессознательную установку, по большей части скрытую от сознания. Даже являясь неотъемлемой частью психики сновидца, они зачастую существуют автономно и воспринимаются сновидцем как внешние фигуры.
Юнг считал, что материал, подавляемый сознанием (к чему Фрейд и сводил бессознательные содержания вообще), подобен тому, что в его концепции именуется Тенью, и составляет лишь некоторую часть бессознательного.
Юнг предостерегал от слепого приписывания символам сна определенных значений без ясного понимания личной ситуации сновидца. Он описывал два подхода к символам сновидения: причинный подход и финалистический подход.[4] В причинном подходе символ редуцирован до определенных базовых тенденций. Таким образом, меч может символизировать пенис, змея — тоже. В финалистическом подходе интерпретатор сновидения спрашивает: «Почему именно этот символ, а не иной?». Тогда меч может репрезентировать пенис за счет своих качеств: он твердый, острый, неодушевленный и разрушительный.
А змея, репрезентируя пенис, указывает на другие качества: нечто живое, опасное, возможно, ядовитое и скользкое. Финалистический подход раскрывает дополнительные нюансы смысла установки, в которой находится сновидец.
В отношении техники работы со сновидениями Юнг рекомендовал разбирать каждую деталь сна в отдельности, а потом выявлять суть сна для сновидца. Такой подход является адаптацией процедуры, описанной Вильгельмом Штекелем, который советовал обдумывать сон, как статью в газете, и придумывать для нее заголовок.
Хотя Юнг настаивал на универсальности архетипических символов, его точка зрения противоположна пониманию знака – образа, который имеет однозначно определенное значение. Его подход заключался в том, чтобы распознавать динамику и текучесть, которые существуют между символом и его значением. Символы должны исследоваться как источники индивидуального значения для пациентов, а не сводиться к предопределенным концепциям.
Это убережет интерпретатора сновидения от скатывания к теоретическим и догматическим упражнениям, которые уводят процесс от психологического состояния пациента. В поддержку этой идеи он подчеркивал, что очень важно «прилипнуть к сновидению» — раскрывать глубину его смысла через ассоциации клиента к отдельному образу. Такой подход совершенно противоположен свободным ассоциациям Фрейда, уводящим от черт образа. Он описывал, например, образ «деревянный стол». Может быть, у сновидца нашлись бы какие-то ассоциации с этим образом или, напротив, отсутствовали бы какие-либо личные смыслы (что вызвало бы подозрения в особой значимости образа). Юнг же просит пациента представить себе этот образ как можно более живо и рассказать о нем так, как если бы собеседник никогда не видел деревянных столов.
Юнг подчеркивал важность контекста в понимании сновидения. Он считал, что сновидение надо понимать не просто как сложную загадку, изобретенную бессознательным, которую надо расшифровать для раскрытия каузальных факторов, стоящих за ней.
Сознательная, или «дневная» жизнь души дополнена бессознательной, «ночной» стороной, которую мы воспринимаем как фантазию. Юнг считал, что несмотря на очевидную важность нашей сознательной жизни, нельзя недооценивать важность бессознательной жизни в сновидениях.
- ↑ Jung, C.G. (1902) The associations of normal subjects. In: Collected Works of C. G. Jung, vol. 2. Princeton, NJ: Princeton University Press, pp. 3–99.
- ↑ 1 2 Storr, Anthony The Essential Jung.
— New York, 1983. — ISBN 0691024553 - ↑ Jung, C.G. (1948) General aspects of dream psychology. In: Dreams. trans., R. Hull. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1974, pp. 23–66.
- ↑ Jung, C.G. (1948) op.cit.
- ↑ Stekel, W. (1911) Die Sprache des Traumes (The Language of the Dream). Wiesbaden: J.F. Berman
- ↑ Sullivan, H.S. (1953) The Interpersonal Theory of Psychiatry. New York: Norton.
- ↑ Jung, Carl The Practice of Psychotherapy. «The Practical Use of Dream-analysis». — 1934. — P. 147. — ISBN 071001645X
— New York, 1983. — ISBN 0691024553Сон и алхимия
Об одном случае из психоаналитической практики Карла Густава Юнга
В книге «Психология и алхимия» Юнг детально проанализировал сны молодого человека в хронологическом порядке их появления. Он обработал 400 сновидений и ярких образов пациента, пришедших за девять месяцев. Важно, что Юнг, как человек, увлеченный алхимией и желавший увидеть связь между древним искусством и сновидениями, мог повлиять на содержание снов.
Понимая это, Юнг не виделся с пациентом восемь месяцев, и за его интерпретацией следили ассистенты, которые должны были контролировать выводы, чтобы в них не было субъективизма и натянутых гипотез. По крайней мере, в своем предисловии Юнг заявил именно так.
Каждый сон — его причина — происходит из неизвестного источника. Юнг как психиатр установил, что активные архетипы коллективного бессознательного во снах человека пробуждаются в моменты религиозного и личностного кризиса, когда идеи, придававшие смысл жизни, утратили значение. Экзистенциальный вакуум, потеря ценностей и ориентиров, приводящая к депрессии, — это descensus ad inferos (сошествие в ад), с чего начинается opus alchymicum, алхимическое делание.
Анализируя сновидения пациентов, Юнг отметил, что похожие устойчивые образы возникают у разных людей, сны современных людей содержат точно такие же образы, что содержатся в древних мифах, ритуалах, сказках. Чтобы объяснить, почему люди чуждых друг другу культур видят одинаковые сны, Юнг ввел понятие «коллективное бессознательное».
Человечество накопило огромную мудрость, но она закодирована в нашем бессознательном, с которым можно напрямую встретиться в видениях и сновидениях.
Общая функция снов заключается в попытке восстановить наш психический баланс посредством производства сновидческого материала, который восстанавливает — весьма деликатным образом — целостное психическое равновесие. Я назвал бы это дополнительной (или компенсаторной) ролью снов в нашей психической жизни.
Юнг К. Г. «Функция и анализ снов»
Юнг видел самоценность сновидений, и в этом принципиальное различие его подхода с подходом его учителя Фрейда. Сновидения — это часть бессознательного, а для Фрейда бессознательное воспринималось болотом, которое нужно осушить, чтобы не было темных мест в психике. Все противоположное сознательному требовало «всплытия на поверхность», прояснения и рационализации. Для Юнга, напротив, как и для алхимиков, имела самостоятельную ценность тайна.
Юнг считал историческими предшественниками аналитической психологии алхимиков и гностиков, осознанно работавших с собственным бессознательным и сновидениями, в частности.
Бессознательное — сокровищница индивидуальных образов и древнейших архетипов, играющих первостепенную роль в процессе «индивидуации» — термин, введенный Юнгом, для обозначения развития личности через интеграцию сознания и бессознательного. С архетипами можно вступать в общение через сон и с их помощью достигать личностных трансформаций. Именно так он понимал и алхимический процесс. Процесс индивидуации захватывает человека целиком — и его сознательное эго, и бессознательные процессы, — ars requirit totum hominem («искусство требует человека целиком»). В алхимическом делании человек также имеет дело со всем содержанием собственной души:
Великое Делание затрагивает существование в его тотальности, по возможности не нарушая непрерывность его процессов.
Джаммария Г. «Эта неизвестная алхимия»
Алхимики, по мысли Юнга, подключаясь к бессознательному, часто проходили инициацию именно в сновидениях. Николай Фламель получил знак, как отыскать lapis philosophorum — философский камень, — во сне.
К нему явился ангел с таинственным фолиантом, в котором раскрывались секреты алхимического делания. Согласно легенде, вскоре эта книга — книга Авраама — попала к нему в руки, и он вместе с женой сумел ее расшифровать и получить желаемый камень.
Евгений Всеволодович Головин, известный знаток алхимического искусства, привел такую историю, которая случилась с алхимиком Василием Валентином во сне:
Во сне действие происходит в пустыне, ему явился бог Меркурий и начал прыгать вокруг него. И говорит: «Вот смотри, какой я проворный и быстрый, а вообще говоря, мне лет-то не так мало». И тогда Валентин у него спрашивает: «Ну, а сколько, к примеру, тебе лет?» Меркурий говорит: «Сам я толком и не знаю, знаю что немало. Ты вот что сделай, — обращается он к автору, — ты сходи в лабораторию и принеси мне плащ, который я там забыл. А плащ мне важен, потому что он пропитан моей кровью. А кровь моя — такой состав, который никакой растворитель, никакая кислота не растворит. Возьми его и принеси».
Головин Е. В. «Приближение к Снежной королеве»
Заметим, что Валентин, видимо, был очень квалифицированный человек, поскольку из этого сна вышел в свою лабораторию, принес плащ, вернулся в сон, отдал плащ. Плащ Меркурий забрал и отдал кольцо. И Валентин проснулся, и кольцо оказалось у него. Он, собственно, даже особого удивления и не выказал, потому что знал прекрасно, что одна из трактовок алхимического термина «ребис» или «гермафродит» есть буквально «двойная вещь».Легендарный Христиан Розенкрейц, основатель братства розенкрейцеров, согласно аллегорическому произведению Валентина Андреа «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца», также прошел алхимическую инициацию через череду снов, приснившихся ему за несколько дней перед Королевской свадьбой, куда был приглашен в качестве гостя.
Юнг также прошел посвящение в алхимию через сон.
Прежде чем состоялось мое знакомство с алхимией, у меня была целая серия сновидений, в которых все время возникала одна и та же тема.
(Юнг К. Г. «Воспоминания, сновидения, размышления»).
Рядом с моим домом стоял еще один или это было другое его крыло или пристройка, что казалось мне во сне очень странным. Каждый раз во сне я недоумевал, почему мой дом мне незнаком, хотя он явно стоял тут всегда. В конце концов, мне приснилось, что я попал в это другое крыло дома. Там оказалась прекрасная библиотека, книги в которой начинались с XVI и XVII веков. На полках стояли огромные толстые тома, переплетенные в свиную кожу. Среди них было некоторое количество книг, украшенных медными гравировками странного вида и иллюстрациями с изображениями незнакомых символов, подобных которым я никогда не видел. В то время я не имел ни малейшего понятия, что они означают, только значительно позднее я распознал в них алхимические символы.И эти сны послужили сигналом, что ему необходимо начать штудировать алхимические трактаты. С помощью них Юнгу удалось сформировать концепцию индивидуации, светский вариант духовного саморазвития.
Был у швейцарского психиатра период, когда он стал практиковать анализ собственных сновидений, а также вызывать видения с помощью метода активного воображения, чтобы преодолеть личный кризис. Юнг серьезно переживал разрыв с Фрейдом, который считал его своим главным учеником, продолжателем его учения. Расхождение взглядов с учителем его потрясло.
Юнг довольно подробно описал этот критический период жизни. Порой, читая написанное, не веришь глазам, как европейский просвещенный психиатр пишет о том, как его работа с собственным бессознательным — общение с персонифицированными архетипами — привела к тому, что привидения заселились в его дом, пугая его самого, его детей и служанок.
Дом наводнили призраки, они бродили толпами. Их было так много, что я едва мог дышать и без конца спрашивал себя: «Бог мой, что же это такое?». — Призраки отвечали мне: «Мы вернулись из Иерусалима, там мы не нашли того, что искали». — Эти слова я сделал началом «Septem Sermones».
И далее он пишет:
Это невероятное событие следовало принимать таким, каким оно было, или, по крайней мере, таким, каким я его себе представлял. Оно, вне всякого сомнения, было связано с моим эмоциональным состоянием, которое и спровоцировало парапсихологические феномены. Это скопище бессознательных образов натолкнуло меня на мысль о присутствии некоего архетипического нумена».
Паранормальные явления, связанные с его погружением в бессознательное, встреча в сновидениях с образами, пугающими и возвышенными, — все это в период кризиса стало частью его повседневности.
Смысл здесь просматривался четко: душа, анима, устанавливала связь с бессознательным, и это была связь с миром мертвых — бессознательное соответствует мифологической «стране мертвых», земле предков. И если в моей фантазии душа отлетала, это означало, что она возвращается в бессознательное, в «страну мертвых». Подобное явление еще называют «потерей души», оно нередко встречается у примитивных народов.
В «стране мертвых» душе дана таинственная способность «оживлять» призраков и облекать в видимые формы древние инстинкты, т. е. коллективное бессознательное. Подобно медиуму, она дает мертвым возможность соприкоснуться с нашим миром.Девять месяцев его дом был полон призраков, а в его снах отчетливо проявлялись алхимические символы трансформации. Этот глубоко личный опыт послужил основой для книги «Психология и алхимия», в которой Юнг выступил в качестве пациента для самого себя.
Юнг и мечты — Общество аналитической психологии
Юнг и мечты, Маркус Уэст
«Сны — беспристрастные, спонтанные продукты бессознательной психики, неподконтрольные воле. Они чистая природа; они показывают нам неприкрашенную, естественную истину и поэтому как ничто другое способны вернуть нам отношение, соответствующее нашей основной человеческой природе, когда наше сознание слишком далеко отклонилось от своих основ и зашло в тупик».
[Собрание сочинений, том 10, абзац 317]
Юнг считал, что ум/тело/чувства (или то, что он называл «психеей») работают вместе.
Даже негативные симптомы могут быть потенциально полезными для привлечения внимания к дисбалансу; например, депрессия может быть результатом того, что человек подавляет определенные чувства или не следует по пути, который является естественным и верным для его конкретной личности. Таким образом, он видел психику как саморегулирующуюся систему, в которой все психическое содержание — мысли, чувства, сны, интуиция и т. д. — имеет цель; он думал, что психика «целенаправленна».
Цена мечты
Юнг рассматривал сны как попытку психики сообщить человеку важные вещи, и он высоко ценил их, возможно, превыше всего, как способ узнать, что происходит на самом деле. Сновидения также являются важной частью развития личности — процесса, который он назвал индивидуацией.
Маскировка
В то время как Фрейд считал, что сны выражают запретные желания, которые должны быть замаскированы (он различал явное содержание сновидения — то, что было на поверхности, от латентного содержания — того, что было скрыто), Юнг рассматривал сновидения как открытое выражение вещей.
Он написал:
«Они не обманывают, не лгут, не искажают и не маскируют… Они неизменно стремятся выразить то, чего эго не знает и не понимает». [CW 17, пар. 189]
Символы
Если сны иногда трудно понять, то это потому, что нам нужно понять, что сны выражают себя через использование символов. О символах Юнг писал:
«Символ — это наилучшая формулировка относительно неизвестного психического содержания».
Он также писал, что сновидение — это «спонтанное самопредставление в символической форме фактической ситуации в бессознательном» [CW 8, para. 505].
Символ не просто говорит нам о том, о чем сон может показаться на поверхности, но имеет значение и резонанс вне конкретной ситуации. Как сказала Мария Луиза фон Франц:
«Бессознательное не тратит много слюны, говоря вам то, что вы уже знаете»
Выражая неизвестное, особенно связанное с дисбалансом, Юнг думал, что сны являются формой компенсации.
Компенсация
Один из собственных снов Юнга дает хороший пример компенсации; сон касался одного из его пациентов. Она была интеллигентной женщиной, но Юнг заметил, что на их сеансах в их диалоги все чаще входила поверхностность. Он решил поговорить с ней об этом, но в ночь перед сеансом ему приснился следующий сон:
Он шел по шоссе через долину в предвечернем солнечном свете. Справа от него был крутой холм. На его вершине стоял замок, а на самой высокой башне сидела женщина на чем-то вроде балюстрады. Чтобы как следует ее разглядеть, ему пришлось сильно запрокинуть голову. Он проснулся с хрустом в шее. Даже во сне он узнал в этой женщине свою пациентку. [ Воспоминания, сны и размышления , с. 155]
Юнг сказал, что интерпретация сразу же стала для него очевидной. Если во сне он должен был таким образом смотреть на пациентку свысока, то в действительности он, вероятно, смотрел на нее сверху вниз — сон был компенсацией за его отношение к ней.
Пример юнгианского анализа сновидений
Если мы посмотрим на сон, который Юнг использовал для описания своего особого подхода к сновидениям, это может стать яснее. Больной женщине приснилось следующее:
Она собирается пересечь широкую реку. Моста нет, но она находит брод, по которому можно перейти. Она собирается это сделать, когда большой краб, затаившийся в воде, хватает ее за ногу и не отпускает. (Она просыпается в ужасе). [CW 7, пункт. 123]
Стоит остановиться, чтобы вспомнить, что Юнг говорит о толковании снов в этом месте:
«Настолько трудно понять сон, что с давних пор я взял за правило, когда кто-нибудь рассказывает мне сон и спрашивает моего мнения, прежде всего говорить самому себе: «Я понятия не имею, что этот сон означает’. После этого я могу начать исследовать сон».
В сновидении его пациента присутствует ряд символов: река, переход через реку, брод, краб и нога. Чтобы начать понимать значение этих символов, Юнг спросил у своей пациентки, какие у нее ассоциации со сном.
Она сказала, что думала, что река образует границу, которую трудно пересечь, что-то, что ей нужно преодолеть, возможно, это связано с лечением. Она думала, что брод предлагает способ преодолеть трудности, вероятно, в лечении. Она связала краба с раком, который она считала страшной болезнью, которой она боялась и которая убила знакомую, госпожу X. Краб явно хотел утащить ее в реку, и она ужасно испугалась.
«Что мешает мне перейти дорогу?» она размышляла: «О да, у меня была еще одна ссора с моей подругой [женщиной]».
Юнг описывает отношения своей пациентки с ее подругой как «сентиментальную привязанность, граничащую с гомосексуальной, которая длится годами».
Сновидица добавляет, что миссис X обладала «артистичной и импульсивной натурой, которую, по мнению сновидицы, наказал рак — в частности, у миссис X был роман с художником после смерти ее мужа».
Объективный и субъективный уровень
Таким образом, этот сон можно рассматривать на объективном уровне, который рассматривает образы сна как соответствующие объектам реального мира.
На этом уровне сон может быть о страхе перед раком и о том, что вы пойдете по стопам миссис Х — будете импульсивными, заведете интрижку и испытаете ужасающие последствия — рак утянет вас под «воду». Это также может быть описано как интерпретация на личном уровне.
Юнг, однако, сделал свою интерпретацию на субъективном уровне. Здесь он говорит — и это характерная юнгианская позиция, — что каждый объект во сне соответствует элементу в собственной психике человека. Таким образом, река, краб и все связанные с ними элементы относятся к собственной психике сновидца.
Таким образом, интерпретация Юнга заключалась в том, что краб во сне утаскивал спящую обратно в бессознательное — в реку — чтобы противостоять непризнанной, непрожитой и негуманизированной части ее собственной личности — ее собственной художественной и импульсивной натуре, а также ее собственная «мужская» природа. Сон пытался компенсировать отсутствие этих качеств в ее бодрствующей жизни.
Усиление
Юнг интерпретировал, что это был мужской аспект природы сновидца, поскольку краб схватил сновидца за ногу.
Юнг расширил символ сновидения о стопе со ссылкой на собственное понимание символического значения стопы. Такие амплификации могут быть применительно к любым мифологическим, религиозным, сказочным, архетипическим ассоциациям.
Юнг связал стопу с мифом об Осирисе и Изиде (он не обязательно говорил пациенту об этой связи) и пришел к выводу, что «стопа, как ближайший к земле орган, представляет в сновидениях отношение к земной реальности и часто имеет фаллическое значение». Он также сделал ссылку на Эдипа [что буквально означает «волшебная нога»], которого он понял как «подозрительный», другими словами, кто-то, кто не был хорошо связан с реальностью. [CW 5 пункт. 356] Это относит сновидение к архетипическому уровню, другими словами, к тем элементам психики, которые являются общими для всех нас, как мужская природа.
Уровень переноса
Когда Юнг сказал своей пациентке, что, по его мнению, у нее мощная мужская природа, она не признала этого, считая себя «хрупкой, чувствительной и женственной».
Юнг задавался вопросом, почему она не признавала свои собственные мужские черты, столь очевидные для него по отношению к ее подруге. Это привело его к другому аспекту сновидения – уровню переноса (отношениям с аналитиком).
Хотя образы сновидения могут соответствовать различным частям собственной психики сновидца, они также могут соответствовать людям в объективном мире, а также аналитику, поскольку аналитик может воплощать то, что символизирует образ сновидения. В этом суть символа — его можно применять в самых разных ситуациях. Это то, что Юнг обнаружил в данном случае.
Его пациентка сказала ему, что, когда она не была с ним, Юнг казался ей «довольно опасным и зловещим, как злой маг или демон». Таким образом, Юнг интерпретировал, что он, Юнг, действовал как опасный, мужественный, цепляющийся за ноги краб (несущий проекцию мужественности своей пациентки), и именно эти зависимые отношения с Юнгом, как и с ее подругой, мешали ей пересечь границу. река.
Когда он предложил все это своей пациентке, у нее возникло «неожиданное чувство ненависти и презрения к подруге».
Юнг предполагает, что «вытеснение ненавистных мужских качеств было нарушено, и в этот момент пациент вступил в новую фазу жизни, даже не подозревая об этом».
Работа Юнга на внутреннем, субъективном уровне воплотила, очеловечила и персонализировала эти архетипические качества – стремительные, опасные, ненавистные, презирающие, «мужские» качества – и таким образом, вместо того, чтобы бессознательно обладать этими качествами, она могла бы использовать эти качества в служении ее более полной жизни.
Мы можем видеть, что, рассматривая образы сна как символы, причем все изображения представляют элементы в собственной психике сновидца, и запрашивая личные ассоциации сновидца со сновидением, а также усиливая другие образы по отношению к архетипическим темам, мы способны понять сон и то, что он может пытаться сообщить сновидцу — обычно путем компенсации текущего сознательного отношения сновидца, которое в некотором роде одностороннее или неполное.
Последняя мысль о мечтах
Юнг написал:
«Я заметил, что сны так же просты или так же сложны, как и сам сновидец, только они всегда немного опережают сознание сновидца.
Я не лучше любого из вас понимаю свои собственные сны, потому что они всегда находятся за пределами моего понимания, и у меня с ними те же проблемы, что и у любого, кто ничего не смыслит в толковании снов. Знание не является преимуществом, когда речь идет о собственных мечтах». [CW 18, пар. 244] О Маркусе Уэсте
Маркус — обучающий аналитик SAP. Он написал книгу «Понимание сновидений в клинической практике» (опубликовано Karnac в 2011 г.). Смотрите сайт Маркуса.
Теория сновидений Юнга: переоценка
Источник: Келли Балкли
Идеи К.Г. Юнг (1875-1961) остаются ценным источником руководства в мире снов.
С тех пор было предложено много других теорий, и некоторые из его мыслей теперь кажутся устаревшими в свете более поздних научных и культурных достижений. Но его основные работы о природе и значении сновидений по-прежнему считаются, возможно, наиболее глубокими работами о сновидениях любого западного психолога прошлого или настоящего.
Ниже приведен краткий обзор некоторых основных концепций и тем теории сновидений Юнга. (Второй пост будет включать дальнейшие идеи из его работ.)
Много общего с Фрейдом и одно большое отличие
Юнг усвоил несколько ключевых идей от своего раннего наставника Зигмунда Фрейда (1856-1939). И Юнг, и Фрейд согласились, что сновидение — это значимый продукт бессознательных сил в психике, корни которого уходят глубоко в эволюционную биологию нашего вида. Оба они согласились, что сны являются ценными союзниками в лечении людей, страдающих различными видами психических заболеваний. Они оба использовали лучшие на то время нейронауки для обоснования своих теорий, и они оба вышли за пределы науки о мозге, чтобы найти понимание природы сновидений в мифологии, истории и искусстве. Оба они считали, что более глубокое знание сновидений может помочь нам лучше понять философские тайны того, как взаимодействуют разум и тело.
Наиболее фундаментальное различие между теориями сновидений Фрейда и Юнга заключалось в следующем: подход Фрейда смотрел назад и сосредоточивался на причинных источниках сновидений в раннем жизненном опыте.
Подход Юнга смотрел на вперед на и пытался понять, куда могут вести сны и что они могут рассказать о развитии жизни человека в будущем.
Компенсация
Основная функция сновидения, согласно Юнгу, — психологическая компенсация. Сны помогают поддерживать здоровый динамический баланс между сознанием и бессознательным. Когда бодрствующее эго становится слишком односторонним или если оно пытается подавить часть бессознательного, возникают сны, чтобы подчеркнуть дисбаланс и направить человека обратно на путь становления более целостным «я».
«Фундаментальная ошибка относительно природы бессознательного состоит, вероятно, в следующем: принято считать, что его содержание имеет только одно значение и отмечено неизменным знаком плюс или минус. По моему скромному мнению, такая точка зрения слишком наивна. Психика — это саморегулирующаяся система, которая поддерживает свое равновесие так же, как и тело. Всякий процесс, заходящий слишком далеко, немедленно и неизбежно вызывает компенсации, без которых не было бы ни нормального обмена веществ, ни нормальной психики.
В этом смысле мы можем принять теорию компенсации за основной закон психического поведения… Когда мы приступаем к толкованию сна, всегда полезно спросить: какую сознательную установку он компенсирует?» (1934, 101)Редуктивные компенсации
Иногда компенсация может принимать критическую форму, которую Юнг называл редуктивными компенсациями. Сны иногда приносят карающую дозу смирения, когда бодрствующее эго становится слишком раздутым или самодовольным (древние греки называли это высокомерием ).
Согласно Юнгу, сны дают нам честное представление о том, кто мы есть на самом деле. Если мы думаем о себе слишком высоко, компенсаторная природа психики вызовет сны, которые возвращают нас в наши глубины. Если мы слишком впечатлены собственной добротой и моральной праведностью, мы будем склонны видеть сны, напоминающие нам о наших грехах, наших неудачах, наших злых импульсах, наших лицемерных рационализациях и обманах, защищающих эго.
«Есть люди, чье сознательное отношение и способность к адаптации превышают их индивидуальные способности; то есть они кажутся лучше и ценнее, чем они есть на самом деле… Они не доросли внутренне до уровня своего внешнего возвышения, поэтому бессознательное во всех этих случаях имеет отрицательно-компенсирующую или редуктивную функцию… Всякая видимость ложного величия и важности тает перед редуктивными образами сновидения, анализирующего его сознательную установку с безжалостной критикой и выносящего сокрушительный материал, содержащий полный перечень всех его наиболее болезненных слабостей». (1948а, 43-45)
Предполагаемая функция
Сновидения могут иметь множество различных функций, и Юнг не настаивал на том, чтобы каждое сновидение относилось к одной из его категорий. Но помимо компенсации он предложил еще одну важную функцию сновидения, которую назвал проспективной функцией. Это не пророчество, хотя и пересекается с традиционными религиозными представлениями о снах, предлагающих проблески и видения возможностей будущего.
Юнг сказал, что проспективная функция фокусируется в первую очередь на будущем росте человека на пути к большей психологической интеграции и целостности. Если мы научимся понимать эти предполагаемые сны, они могут стать важным источником бессознательного интеллекта и понимания.
«Проспективная функция — это предвосхищение в бессознательном будущих сознательных достижений, что-то вроде предварительного упражнения или наброска, или заранее намеченного плана…. То, что предполагаемая функция сновидений иногда значительно превосходит предвидимые нами комбинации, неудивительно, поскольку сновидение возникает в результате слияния подсознательных элементов и, таким образом, представляет собой совокупность всех восприятий, мыслей и чувств, не зарегистрированных сознанием. из-за слабой акцентуации… Таким образом, в отношении прогноза сновидения часто находятся в гораздо более благоприятном положении, чем сознание». (1948а, 41-42)
Архетипические образы и «большие сны»
Юнг уделял большое внимание снам с чрезвычайно яркими образами.
Он считал их выражением более глубоких бессознательных паттернов инстинктивного значения и мудрости, которые он назвал архетипами . Эти образы сна помогают нам соединиться с первичными энергиями души, конечной целью развития которых является наша целостность как людей, что Юнг называет индивидуацией .
Отсюда интерес Юнга к различению «больших» и «маленьких» снов. Большие сны вращаются вокруг мощных архетипических образов из коллективного бессознательного. Такие сны являются указателями на пути индивидуации.
«Не все сны одинаково важны. Даже первобытные люди различают «маленькие» и «большие» сны, или, как мы могли бы сказать, «незначительные» и «значительные» сны. При ближайшем рассмотрении «маленькие» сны — это ночные фрагменты фантазии, исходящие из субъективной и личной сферы, и их значение ограничено повседневными делами. Вот почему такие сновидения легко забываются именно потому, что их действие ограничено повседневными колебаниями психического равновесия.
