максимализм! / Стиль жизни / Независимая газета
Самое тихое место в мире – безэховая камера с фоном шума минус 21 децибелл. Фото Джейкоба Киркегарда
Безупречное, беспримесное, совершенное может убивать.
Мы привычно стремимся к как можно более чистой воде, считая ее великой ценностью. Но если довести это стремление до абсолюта, оно убьет нас. Если человек выпьет два стакана идеально, на 99,99999% чистой воды, которой в природе, впрочем, не встречается, он умрет, поскольку эта вода со страшной силой начнет высасывать из него всякие металлы, соли, необходимые для жизни вещества. Но даже дистиллированная вода, к нашему счастью, содержит примеси. Природа оберегает нас от убийственного идеала.
Многие из нас стремятся к покою. Что ж, в Орфилдской лаборатории, Миннесота, США, создали самое тихое место в мире – безэховую камеру.
Фоновый шум в этой камере – минус 21 децибел. Для сравнения: 0 децибелов – это порог слышимости человеческого уха. Все, что ниже, мы не воспринимаем. А минус 24 децибела – это звук ударяющихся друг о друга молекул воздуха.
В этой комнате, где идеально тихо, ни звука, любая мелочь вырастает до Эвереста. Глоток звучит как выстрел, кашель – как гром. Человек начинает слышать свое тело, включая движение крови по сосудам, работу внутренних органов, стук сердца, колебания легких – и даже вращение глазных яблок.
Рекорд сидения в этой комнате – час, и то в благотворительных целях, по-корчагински, через силу. В среднем же через пять минут пребывания в этой комнате люди бешено просятся наружу, поскольку чувствуют, что от всего этого они сходят с ума.
Как и в случае с водой, таких идеально тихих мест в естественных условиях не встречается. Природа оберегает нас не только от смерти, но и от безумия.
Впрочем, идеальное и бескомпромиссное может губить людей не только физически, но и морально.
Фридрих Ницше в своих книгах много лет страстно проповедовал идеал «сильного человека», который не отвлекается на такие «пустяки», как сострадание и помощь слабым. «Падающего – толкни!» – уверенно писал Ницше. Мол, природа гармонична потому, что сама очищается от слабых особей. Она прекрасна потому, что выживает в ней только сильнейший. Так что и людям, по словам Ницше, нужно забыть об этой «христианской выдумке – сострадании», которое мешает строить идеальное общество сильных людей.
И что же? В конце концов он сошел с ума от сострадания, когда на его глазах извозчик «слишком жестоко» хлестал лошадь. Не была ли его теория попыткой преодолеть собственную чувствительность, понимаемую им как слабость? И не был ли этот культ силы попыткой преодолеть собственное телесное нездоровье? Известно же, что всю жизнь Ницше страдал от чудовищных, невыносимых приступов головной боли. Очевидно, что первым, кто пошел бы под нож в случае воплощения в жизнь этой теории, был бы ее автор.
Как видим, жажда такого идеала губительна не только для многих миллионов людей, но и для самого создателя этого идеала.
Ницше не был антисемитом, более того, был ярым противником немецкого шовинизма. Потому не все соглашаются с тем, что его философия послужила основой для немецкого нацизма. Но культ идеального общества сильных людей, резкая критика сострадания к слабым, конечно, с нацизмом перекликаются. Да и сам Гитлер своими предшественниками считал Ницше в философии и Вагнера в музыке. (Кстати, последний действительно был предтечей нацизма и кровожадным антисемитом.)
Так, немцы в 1933–1945 годах, жаждая идеальной чистоты нации и безграничного могущества их империи, пришли в итоге к тотальному разгрому, чудовищному позору и вписали в историю человечества самую ужасную страницу.
|
Люди склонны придумывать для себя идеалы, которые зачастую становятся для них губительными.  Фото Pixabay |
В известном стихотворении Иосифа Бродского «Осенний крик ястреба» эта птица поднимается на такую высоту, что видит оттуда сразу несколько штатов и вообще небывалые красоты.
Но за все надо платить: разреженность воздуха губит ястреба, сердце не выдерживает, и он камнем падает на землю. Что это, если не развернутая метафора одиночества поэта или мыслителя, воспарившего в такие высоты духа, что оттуда открывается очень многое, но его никто не понимает и он гибнет от своего одиночества?
«Искусство – выход в чрезмерное», – писал Флобер, но это чрезмерное может и убивать. Самый поразительный пример – Юкио Мисима. Пожалуй, самый яркий, глубокий и драматичный японский писатель XX века. А также культурист, кинорежиссер, поэт, критик, эссеист, драматург, актер, летчик, дирижер симфонического оркестра… Проще сказать, каких талантов у него было… и каких извращений.
– Зачем вы пишете? – спросили его.
– Чтобы не убивать, – честно ответил он.
Этот человек – бесконечное поле битвы эроса – жажды созидания и танатоса – жажды разрушения. Двух начал, заложенных в каждом человеке.
Известное определение искусства как раскаленной лавы в стальном сосуде подходит ему, как никому другому.
Страстно тоскуя по утраченным идеалам рыцарской, самурайской Японии, он со своими сторонниками поднял мятеж, который потерпел крах. Он был готов к этому и по плану совершил ритуальное самоубийство сеппуку. Ему было 45 лет, и он был в прекрасной физической форме. Его фото вошло в энциклопедию культуризма. Но он говорил: «На том свете слишком много старых и немощных и слишком мало молодых и сильных. Я хочу это исправить».
Юкио Мисима – еще один пример человека, которого сгубила жажда несбыточного идеала.
Мартин Иден, герой одноименного романа Джека Лондона, руководствуясь максималистским принципом «Что же вы не любили меня грязненьким? Чистеньким меня всякий полюбит», приходит к депрессии и кончает жизнь самоубийством, хотя вполне мог бы наслаждаться заслуженным успехом, богатством и любовью.
Математический гений Григорий Перельман, безукоризненно доказавший гипотезу Пуанкаре, ушел из науки и прервал контакты с коллегами после того, как ряд китайских математиков попытались украсть его достижения.
Сходная судьба была и у знаменитого писателя Джерома Дэвида Сэлинджера. Разочаровавшись в человечестве, которое, видите ли, «не умеет быть честным», всю вторую половину своей долгой жизни он провел затворником и отшельником. Что это, если не юношеский максимализм уже взрослого, зрелого человека?.. В опросе на эту тему 100% людей признались, что лгут хотя бы время от времени… проявив тем самым недюжинную смелость и честность.
Чрезмерный максимализм, идеализм, перфекционизм похожи на невроз. Это завышенные ожидания от себя, от мира, от людей, которые просто не могут оправдаться. Максимализм может давать выдающиеся результаты в науке, культуре, творчестве, но он не может сделать человека счастливым и гармоничным. Предъявлять людям непомерные требования – лучший способ возненавидеть человечество.
У меня у самого было два эпизода с покорением гор в Египте и Турции, когда после долгого и трудного восхождения до вершины, о которой я мечтал, оставались считаные метры, но я понимал, что метры эти смертельно опасны, – и останавливался. Будь я максималистом – меня бы уже не было.
Максимализм — что это такое, хорошо или плохо?
Кто такие максималисты
Наверное, каждый из нас сталкивался с проявлением «максимализма». Часто этот термин относят к подросткам, так называемому «юношескому максимализму». Но на самом деле, этой склонности подвержены и многие взрослые, возможно, даже и вы мой читатель. Давайте разберемся, что же это такое.
Термин «максимализм» происходит от «максимума» — наибольшего из возможного в чем-либо. Таким образом, максимализм — это стремление и требование самого лучшего, чрезмерность, крайность в суждениях и ожиданиях.
Например, часто максимализм проявляется в отношениях, требованиях к партнеру, к одежде, уровню жизни, признанию.
Часто такие люби говорят: я не хочу хорошего, я хочу самого лучшего. С одной стороны, в этой позиции нет ничего зазорного, с другой — это фанатичное, чрезмерное стремление может привести к разочарованности, неудовлетворенности, и даже синдрому отложенной жизни. Иными словами, максималист предпочитает игнорировать «несовершенных» людей, события, вещи, чужое мнение, ставя себя выше всего этого.
Часто максималисты считают себя непризнанными гениями. Они лучше, умнее, красивее, развитие других. И всем своим поведением пытаются доказать окружающим свое превосходство. Также часто такие люди не могут логически объяснить свой выбор «самого лучшего». Например, для потребностей конкретного человека, вполне хватит, базового, современного смартфона. Но он покупает только самый дорогой и продвинутый гаджет, возможности которого не использует и наполовину. Но если в случае с вещами, это лишь вопрос затраченных средств, то в отношениях склонность к завышению может вызвать определенные проблемы.
В своей деятельности, при работе с девушками моделями, я очень часто сталкивался с проявлениями максимализма и нарциссизма. Обычно, это проявлялось в завышенных требованиях к «второй половинке». Такие красивые, по своему успешные леди, в основном ожидают от партнера очень многого, он должен быть «совершенным». При этом, понятие совершенства у каждого человека разное. Для кого-то, это материальное благосостояние, для других ум, известность, красивая внешность и так далее. И в этом, по моему мнению кроется основная ошибка. За прошедшие годы я наблюдал множество случаев неоправдавшихся надежд, разочарований, депрессии.
Все дело в критериях выбора максималиста. Например, иногда случается так, что образ «лучшего», на самом деле оказывается ложным. Как максималист, вы можете стремится к браку с обеспеченным, успешным мужчиной. Но, когда, наконец-то, достигаете своей цели, оказывается, что на первый план выходят простые человеческие отношения. Именно таким образом расходятся многие пары, когда оказывается, что для счастливой жизни не хватает того «максимального» набора требований, которые мы ставили перед собой ранее.
Склонность к максимализму, это плохо?
Максимализм, как таковой, может стать как отрицательной склонностью, так и положительной, в каждом конкретном случае. В стремлении к самому лучшего нет ничего плохого, проблемы начинаются лишь тогда, когда возникает чрезмерность. Человеку хочется все больше и больше, лучше и лучше. И в этой гонке за «максимальными» показателями, реальная жизнь становится неинтересной, портятся отношения с близкими людьми, исчезает ощущение удовлетворения. Постоянно неудовлетворенный человек чувствует себя подавленным, несчастным. Поэтому, важно найти баланс, «золотую середину» в ваших требованиях и ожиданиях. Внутренняя гармония позволит получать удовольствие и от простых вещей, радоваться жизни и достигать поставленных целей.
Минимализм мертв. Встречайте максимализм.
Часть The Home Выпуск из The Highlight , наш дом для амбициозных историй, объясняющих наш мир.
На стене моей гостиной висит уродливая, несоответствующая и быстрорастущая коллекция произведений искусства.
С марта я добавил к нему несколько работ, в том числе раскрашенный отпечаток трех медвежат из набора Goodnight Moon , который я нашел на тротуаре, рисунок кота, который я купил на Etsy всего за 20 долларов, потому что художник признался, что он не Очень хорошо, массивная и безвкусная репродукция рекламы старинных французских вин, вроде тех, что продаются на кишащих голубями туристических променадах возле Лувра. Он опирался на груду черных мусорных мешков на обочине, покрытую таинственной серой грязью. Я должен был это иметь.
Моя стена ужасного искусства для меня — это отчасти тревожное карантинное хобби и отчасти эстетическое путешествие к максимализму, где комнаты могут быть наполнены цветом, причудливостью и несовместимыми объектами, и в этом суть. Потому что в последнее время кажется, что все хотят чего-то большего и более странного.
«Девочки хотят только одного — гостиной с паркетным полом, зеленым бархатным диваном и ярким ковром», — говорится в августовском вирусном твите.
Аккаунты в Instagram, полные максималистских интерьеров таких дизайнеров, как Дабито, Джастина Блейкни из Jungalow и Келли Минделл из Studio DIY, имеют сотни тысяч подписчиков, в то время как популярные домашние издания, такие как Apartment Therapy и Domino, регулярно освещают оживленные, визуально текстурированные пространства. «Гоблинкор» и «миллениальный» дизайн, эстетика, посвященная сбору и демонстрации эклектичных или реликвий ручной работы, становятся вирусными на Tumblr и Pinterest.
Взглянуть на максималистский дом — значит получить представление о том, как может выглядеть внутренность человеческого мозга — места, которые он посетил, его наследие, случайные предметы, которые он накопил за свою жизнь. А жизнь в квартире, забитой грязью и листьями в горшках, теперь по какой-то причине является символом статуса.
Тенденция окружать себя большим количеством вещей не возникла из ниоткуда; «Винтажный максимализм», наряду с «Kindercore», «изобилием текстур» и «броскими дверными ручками» были среди прогнозов дизайна Architectural Digest на 2020 год.
Также не случайно, что это происходит в конце десятилетия, определяемого минимализм, способ явного отказа от строгих белых стен и идеально расставленных деревянных салатниц профессиональных ценителей вкуса в Instagram. В течение многих лет после рецессии это было доминирующим средством изысканности: подвесные лампочки Эдисона, простые свитера верблюжьего цвета, капучино стоически стоял на столе из мелиорированного дерева.
Легко задаться вопросом, почему мы на самом деле желаем чего-либо из этого, как если бы жесткое серое платье-рубашка и жесткий как камень модернистский диван середины века были такими интересными и удобными. Но сделать это означает забыть, почему минимализм вообще был крутым — он был ответной реакцией на свою противоположность.
Если вы когда-либо смотрели сериал «Настоящие домохозяйки Нью-Джерси, », то в вашей памяти наверняка засела конкретная серия 2009 года. В нем крикливая, переворачивающая столы, бесспорная звезда шоу Тереза Джудиче входит на склад, заполненный самой безвкусной, самой золотой и экстравагантно безвкусной мебелью, которую только можно себе представить, и тратит 120 000 долларов наличными.
Оглядываясь назад, возможно, это был предупредительный знак того, что должно было произойти (позже она и ее муж будут обвинены в мошенничестве с банкротством и заговоре и заключены в тюрьму), но это также архетип середины нулевых: вкус к новым деньгам: золото было хорошим. , кожа была внутри, логотипы брендов были большими, а McMansions — часто спроектированные так, чтобы имитировать европейские королевские дома или поместья довоенных лет — были больше.
Затем, начиная с конца 2007 года, миллионы людей потеряли работу, дома, сбережения или все вместе. Эстетика того периода отражала рецессию; внезапно стало менее круто выглядеть богатым. Корпорации, которые пропагандировали позицию «больше значит больше», чувствовали себя ненадежными для среднего потребителя, и поэтому, как отметила Элиза Брук для Vox в 2018 году, стартап-бренды, поддерживаемые венчурным капиталом, которые определяли минимализм, ориентированный на миллениалы, характеризовались внешним видом, который был «урезанный, но теплый, с большим количеством букв без засечек и пустым пространством».
Дизайн интерьера также был упрощен: «Белые стены и безобидные светильники стали популярны среди декораторов дома отчасти из-за рецессии — пузырь на рынке жилья стал самой причиной финансового кризиса — и журнал о стиле жизни Kinfolk (оценка 2011 г.) поднялся. которые смотрят на желательные уровни с его изображениями чистых, приглушенных пространств», — написала Брук.
Кайл Чайка, автор книги «Жажда меньшего: жизнь с минимализмом» (а также написавший окончательный профиль Kinfolk) , придумал для этого термин в 2016 году: воздушное пространство. К середине десятилетия казалось, что куда бы вы ни отправились — в офис, в соседнее кафе, в сеть салатных магазинов в центре города, в аренду на время отпуска — все выглядело одинаково или, по крайней мере, стремилось к тому, от Лос-Анджелеса до Берлина и Сеула: необработанные деревянные столы (вероятно, намекающие на какую-то инициативу в области устойчивого развития), открытый кирпич и модернистские диваны середины века.
Самое главное, ничего не было лишним; каждый объект казался выбранным вручную и правильно размещенным, создавая как дружелюбное знакомство с новыми пространствами, так и сверхъестественное сглаживание всего контекста.
Более простой подход к дизайну дома выглядит на первый взгляд как поворот к доступности, в отличие от иерархической безвкусицы середины нулевых. Но как только подход Мари Кондо — избавиться от всего имущества, которое не может «зажечь радость» и жить более чистой жизнью — распространился по всему миру, последовала негативная реакция. Был тот факт, что когда успех Кондо стал таким, что у нее было собственное шоу на Netflix, некоторые люди возмущались идеей, что она начала продавать вещи, чтобы заменить вещи, которые выбросили ее клиенты (хотя другие указывали, что на самом деле это не так). отрицают идею о том, что больше наших вещей должно делать нас счастливыми).
К тому времени минимализм «становился все более вдохновляющим и роскошным образом жизни», как написала Джиа Толентино в New Yorker.
Другими словами, практически пустая комната интересна только в том случае, если она особенно красива и безупречно чиста.
Эстетика того периода отражала рецессию; вдруг стало менее круто выглядеть богатым
Минимализм также невозможно отделить от его политического подтекста вокруг того, что и кого он исключает. Архитекторы середины века, такие как Адольф Лоос, определили модернистский дизайн как прямую противоположность тому, что он считал нецивилизованными культурами, сводя объекты к их наименее декоративному виду. «Тот вид модернизма, который отстаивал Лоос, был скромным и строгим, подчеркивая функцию каждого объекта или конструкции, а не скрывая ее за слоями мишуры», — объяснила Чайка в New Yorker. «Он говорил об орнаменте как о своего рода дикости… ссылаясь на лицевые татуировки членов племени и изображая редуктивный модернизм белых европейцев как окончательный ответ на все эстетические проблемы».
Популярность минимализма посылает четкий и неявно расистский сигнал о том, какие идеи ценны для общества.
Конечно, обычный человек, который любит скандинавскую мебель и аккуратные кремовые кухни в Instagram, скорее всего, не подпишется на такое мрачное видение. Но как только вы их увидите, исключительные корни минимализма трудно не заметить.
Еще более очевидно, что эстетика, призванная быть популистским отказом от кричащего богатства, становилась недоступной для обычных людей. С минимализмом «трудно жить», — объясняет Дайана Баддс, старший сценарист Curbed и автор исчерпывающей статьи о максималистском дизайне интерьера. «Эти дома невозможны, в них нет признаков жизни. Есть что-то психологически успокаивающее в просмотре этих фото, много порядка и умиротворяющих красок. Я просто не думаю, что большинство людей могут так жить».
Кто может? Сверхбогатые, такие как Ким Кардашьян и Канье Уэст, которые потратили экстравагантные суммы на превращение своего особняка в пригороде Калифорнии в «футуристический бельгийский монастырь», как его описал сам Канье. Среди устрашающе стоических фотографий, опубликованных Architectural Digest ранее в этом году, выделяется одна: почти полностью пустая кухня, лишенная шкафов или техники, за исключением крошечных стопок керамических тарелок и ваз в мрачной радуге бежевого и серого цветов.
«Все во внешнем мире так хаотично. Мне нравится приходить в какое-то место и сразу чувствовать спокойствие», — сказала Кардашьян журналу.
Похоже, это было целью многих модных кафе и общественных мест, которые появились в таких местах, как Портленд, штат Орегон, в 2010-х годах. Внезапно окруженная им арт-директор и дизайнер Анника Ханстин-Изора вспоминает, как эта эстетика не нашла отклика у нее как у квир-афроамериканки. «Будучи темнокожим в Портленде, вы прекрасно понимаете, как людям некомфортно из-за того, сколько места вы занимаете, из-за того, насколько громким является мой смех, из-за того, как я одеваюсь, из-за моей прически», — говорит она о городе, который составляет более 70 процентов белого. «Я очень громкий и очень яркий человек, и я не видел себя в минимализме. Минимализм — это идея, что ты сводишь что-то к необходимым элементам, и я хотел задать вопрос, ну а кто решает, что необходимо? Кто решает, что слишком много?»
Итак, в течение одного года, в 2019 году, Анника посвятила себя более максималистской жизни, позволив себе быть громче и страстнее, занимать больше места.
«Это действительно выглядело как сосредоточение яркости, пышности и удовольствия в моей повседневной жизни», — объясняет она. «Моя бабушка — одна из первоклассных максималисток: ее дом полностью полон растений, цветов, произведений искусства и всего этого, накладывающегося друг на друга. Вот что делает его прекрасным для меня — сколько в нем жизни».
Это также философия некоторых современных чернокожих художников — президентского портретиста Кехинде Уайли, мультимедийного художника Микалин Томас — которые избегают минимализма. Николь Краудер, которая изготавливает на заказ обивку вручную из красочных тканей с большим рисунком, предпочитает, чтобы ее работа была одновременно смелой и причудливой, вдохновленной постмодернизмом 1980-х годов. «Мне нравится, когда моя мебель кажется одетой, как будто она собирается представить себя миру», — говорит она. Хотя некоторые из ее клиентов, живущих в основном в Вашингтоне, округ Колумбия, склонны не рисковать при проектировании дома, ее миссия состоит в том, чтобы побудить их мыслить шире, быть более смелыми и более выразительными в своей индивидуальности.
«Если последние шесть месяцев показали нам что-то подобное, делайте то, что вы знаете, что хотите. Зачем ждать, чтобы сделать это?» — говорит она со смехом.
Винтажный максимализм, тысячелетний максимализм, или как бы вы это ни называли, — это такая же реакция на минимализм, как и на доступность гипермодных товаров массового производства. Теперь, когда вы можете купить подделку стула Eames на Amazon или Wayfair менее чем за десятую часть цены оригинала, наличие кресла Eames, готового для Instagram, только делает ваше пространство похожим на любую другую нейтральную палитру современной комнаты середины века. Вместо этого такие тенденции, как стиль «грандмиллениал» и коттеджкор, отдают предпочтение декоративным предметам ручной работы, таким как игольчатые подушки, кружевные салфетки и ситцевые шторы, которые предполагают какую-то личную историю.
Винтажный максимализм в такой же степени является реакцией на минимализм, как и на доступность гипермодных товаров массового производства.как викторианский. «В народном воображении викторианцы известны своими переполненными пространствами, тяжелой мебелью, множеством статуэток и картин на стенах», — объясняет Дженнифер Ховард, автор книги « Clutter: An Untidy History» 9.0011 .
В течение 19 века, по мере того как индустриализация преобразовывала городские пространства, а массовое производство распространяло больше товаров среди большего числа людей, общество поощряло накопление (часто в основном бесполезных) предметов в доме как способ демонстративного потребления. Это была эпоха, когда идея сувенира была новой, поэтому дом, переполненный памятными вещами и украшениями, был символом неторопливой жизни. (Конечно, комнатные растения в то время также были чрезвычайно популярны.)
А наличие небольшого количества вещей, независимо от того, насколько аккуратно вы их хранили, было признаком принадлежности к рабочему классу — людям, у которых не было ни времени, ни денег, чтобы путешествовать в новые места и приносить домой предметы на память.
Представление о том, что покупать в основном одноразовые предметы является моральным благом, продолжалось в воображении американцев во время расцвета каталогов для заказа по почте в конце 19 века, появления крупных магазинов в 1960-х и удвоения их размеров. американского дома 19с 70-х по 2010-е, объясняет Ховард в своей книге. Поэтому неудивительно, почему минимализм вызвал желанную негативную реакцию, когда он распространился в социальных сетях с его обещаниями упорядоченного пространства и свободы от излишеств. Телевизионные шоу, такие как « Хранители», «Уборка с Мари Кондо», «», а теперь и « The Home Edit», , в которых команда организаторов бродит по кладовым знаменитостей и объясняет важность цветового кодирования орехового масла, пленили миллионы людей.
И тем не менее, «у него есть что-то вроде «Я провозглашаю победу над своим имуществом» [тон]», — говорит Ховард. «Но как утомительно относиться к своим вещам». Миллениальный максимализм предлагает другой взгляд на вещи, который больше напоминает подход бабушки Анники: они могут быть набором радостных, личных и, возможно, сложных вещей, рассказывающих историю жизни человека.
Вместо того, чтобы рассматривать максимализм как эстетику, фетишизирующую объекты, Дайана Баддс из Curbed предполагает, что в нем также есть элемент устойчивости. «Самая экологичная вещь, которую вы можете иметь, — это то, что вы можете использовать в течение длительного времени. Я бы сказал, что это антипотребительский элемент максимализма: вы можете иметь все эти вещи и найти способ заставить их работать на вас вместо того, чтобы пытаться копировать этот невероятно строгий образ».
Хью Лонг, дизайнер интерьеров из Нью-Йорка, который подрабатывает дико интересным обозревателем домов знаменитостей на TikTok, является откровенным критиком простого «калифорнийского современного образа», которым известные люди до сих пор не могут насытиться. («Мне это так надоело, это абсурд», — говорит он.) «Идея максимализма сейчас также является своего рода личным подходом, как будто вы можете взять вещи, которые у вашего клиента были годами, и превратить их в схемы с вещами, которые у них есть», — говорит он.
Instagram и Pinterest были особенно плодотворной площадкой для живых максималистских интерьеров, что неудивительно, учитывая, что красочный, кураторский хаос, как правило, хорошо себя чувствует на визуальных платформах, а также тот факт, что карантин дал людям гораздо меньше возможностей смотреть на новые , интересные вещи в реальном мире.
Вполне вероятно, что по мере того, как максимализм становится сознательным выбором среднего потребителя, он тоже будет заметен нереалистичными и недостижимыми иерархиями, в которых закрепится «правильный» и «неправильный» способ достижения внешнего вида. . Но так как очень многие люди очарованы идеей капитального ремонта своего имущества, возможно, есть некоторая свобода в осознании того, что то, что у вас есть, действительно может быть действительно круто, чтобы держать его при себе.
Вот так я вижу постоянно растущую коллекцию уличного мусора на стене моей гостиной. Пока я объезжаю свой квартал в очередной день карантина, тысячи жителей Нью-Йорка бегут из города или переезжают из квартир, и каждый раз, когда они это делают, они оставляют маленькую часть своей прежней жизни на крыльце. Уже одно это заставляет любой плакат в рамке или массовый арт-принт, который я беру, чувствовать себя особенным, даже если я никогда не могу быть уверен, что он значил для его предыдущего владельца. Мы накапливаем так много вещей, большинство из которых не подходят для аккуратного размещения в идеально организованных контейнерах. Но зачем нам это?
Ребекка Дженнингс освещает интернет-культуру в The Goods by Vox. В последний раз она писала для The Highlight о том, как коронавирус сделал каждое социальное взаимодействие неловким .
сделайте пожертвование уже сегодня от $3 .
Поддержите ли вы разъяснительную журналистику Vox?
Миллионы обращаются к Vox, чтобы понять, что происходит в новостях.
5 дизайнеров, которые думают, что больше значит больше
Дизайнер Люк Эдвард Холл в своей студии
Сдержанный «спокойный» дизайн в приглушенных тонах господствует уже много лет, но, похоже, все изменится, поскольку цвет, узор и излишества приобретают все большее значение. Центральная сцена.
Прогулка по Неделе дизайна в Милане в апреле показала «мультикультурное и эмоциональное путешествие в мир максимализма» от Corian, а последняя коллекция Dimore Studio была продемонстрирована на фоне смешения исторических стилей и цветов. Художник и дизайнер Люк Эдвард Холл считает, что это негативная реакция на оцифрованное совершенство: «Мы тратим так много времени, глядя на экраны, что хотим, чтобы наши дома были более «настоящими» — более многослойными, более текстурированными, наполненными предметами, которые мы собрали.
Мы поговорили с пятью креативщиками, и все они согласны с тем, что когда дело доходит до дизайна интерьера, чем больше, тем лучше…
Люк Эдвард Холл
«Диско-гостиная», созданная Люком Эдвардом Холлом для лондонского магазина Talisman. Фото: Билл Баттен
Одна из ярких молодых вещей галереи Дэвида Гилла в 2016 году, лондонский Люк Эдвард Холл занимается дизайном интерьеров, тканей и керамики. «Мир иногда может быть довольно мрачным местом, и максималистские интерьеры обеспечивают спасение — фантазию, в которой можно потеряться», — говорит он. «Я просто вижу это как желание быть окруженным прекрасными вещами» 9.0007
Собственный дом Люка Эдварда Холла в лондонском Камдене. Фотография: Rebecca Reid
Он черпает вдохновение из самых разных источников: от древнегреческих мифов и фольклора до английской сельской местности и итальянской кухни, поэтому неудивительно, что его работы такие богатые и красочные.
Малин Глемме
Фото: Идха Линдхаг
Один из самых интересных дизайнерских магазинов Стокгольма, Layered, появился потому, что дизайнер Малин Глемме не смогла найти ковер для своей гостиной.
«Скандинавский дизайн известен как минималистичный, но это еще не все, — добавляет она. «Последние несколько лет наблюдается медленное возвращение к более красочному, яркому дизайну, вдохновленному шведом Йозефом Франком и движением «Шведская благодать». Мондадори Сартого — основательница Cabana — журнала, выходящего раз в два года и переплетающегося из разных материалов для каждого выпуска, — но она благодарит своих родителей и родственников мужа за максималистский стиль, который пронизывает ее дом.
Фото: Филиппо Пинколини
«У всех наших родителей была страсть к вещам, к патине и качеству, а также к удовольствию коллекционирования», — сказала она Architectural Digest .
Роман и Уильямс
Студия Романа и Уильямса на Манхэттене. Предоставлено Roman & Williams
Roman and Williams Buildings and Interiors — нью-йоркская студия дизайна, основанная Робином Стандефером и Стивеном Алешем в 2002 году. Описывая свой стиль как «примитивный модернизм», они избегают минималистского стиля, преобладающего в современном офисном дизайне. . «В архитектуре существует целое движение, которое говорит, что офис должен быть белой коробкой — вы не хотите, чтобы пространство отвлекало все ваше творчество», — говорит Стандефер. «И, конечно же, мы со Стивеном чувствуем прямо противоположное. Сделайте его максималистским, а не минималистским».
Бывший лофт пары NoHo. Via Douglas Elliman
Dimore Studio
Бритт Моран и Эмилиано Сальчи из Dimore Studio. Фотография: Semaine
Основатели Эмилиано Сальчи и Бритт Моран описывают Dimore Studio как движущуюся между дизайном и искусством, архитектурой и модой, поэтому неудивительно, что они возглавили тенденцию к плюрализму на Миланской неделе дизайна.
как викторианский. «В народном воображении викторианцы известны своими переполненными пространствами, тяжелой мебелью, множеством статуэток и картин на стенах», — объясняет Дженнифер Ховард, автор книги « Clutter: An Untidy History» 9.0011 . 
«Когда вы смотрите на минималистский подход Мари Кондо к вещам, речь идет скорее о том, чтобы избавиться от всего, что есть у вашего клиента, и вернуть все обратно».
Наша миссия никогда не была более важной, чем в этот момент: расширять возможности через понимание. Финансовые пожертвования наших читателей являются важной частью поддержки нашей ресурсоемкой работы и помогают нам сделать нашу журналистику бесплатной для всех. Пожалуйста, рассмотрите возможность сделать вклад в Vox сегодня.
и любил»
Она сама спроектировала один, нашла производителя в Индии, и он появился на фотографиях ее дома. У Глемме было так много запросов, что она запустила его в производство, и сегодня Layered переопределяет скандинавский дизайн. «Меня всегда привлекали образы с сильной индивидуальностью, выраженные в смелых узорах, цветах и формах», — говорит Глемме.
Она часто ездила с отцом на выставки и в галереи, и его влияние ощущается и по сей день.