Обзывалки. И что? — Психологос
Недавно столкнулась с такой ситуацией. Я и мой сын Алешенька (6 лет) пришли в гости к моей сестре. Дома были: сестра и ее дочь Алиночка (11 лет). Дети весело и замечательно играли – они любят друг друга и очень дружные. Через полчаса подходит ко мне мой сын и тихонечко говорит:
– Мамочка, а когда мы пойдем домой?
– Сынок, мы только что пришли, я еще не пообщалась с мамой и сестренкой. А что ты хотел?
– Я не хочу больше здесь находится…
– Я поняла. Что произошло?
– Алина меня дразнит и обзывает. Я не хочу с ней общаться.
– Я все поняла. А давай поиграем с тобой в игру: ты меня будешь дразнить и обзывать.
Он на меня посмотрел удивленно. «Да, — продолжаю я, — попробуй обзываться на меня. Можешь сказать то, что тебе Алина сказала, можешь придумать что-то свое». Мой сын задумался, потом говорит: «Мама, ты тупая». Я говорю: «Угу. И что?»
Была пауза. Ребенок смотрит на меня удивленно и молчит. Я говорю:
– Что дальше, сын?
– Ничего…
Придумывай обзывалки, обзывай меня, а еще лучше позови свою сестренку, давайте вместе играть в эту игру.Мой сын позвал Алиночку, и они начали меня обзывать: «Да ты тупица!» — «Угу, и что?» Они смеются, им весело, и продолжают: «Ты на лошадь похожая!» «Угу, и что? Зато я красиво бегаю рысью!» — Потом я у них спрашиваю:
– Когда вы обзываете, что вы чувствуете?
– Смешно.
– А вам хочется меня обзывать, когда я говорю слово «и что?»?
– Не хочется.
– Замечательно. А давайте теперь я буду вас обзывать. А вам дарю этот волшебный вопрос «и что?».
И я начала их обзывать: «Ах, вы глупые дети!» – «И что?». Причем видно, что поза меняется на уровне тела. Когда дети мне отвечали «и что?», их поза становилась ровная, немного нагловатая, появлялся умный взгляд из подлобья. Появляется внутренняя сила, внутренняя уверенность в себе. Получается, когда говоришь «и что?» чувствуешь себя спокойно, уверенно, просто «Я не буду играть в ту игру, которую мне предлагают. Хочешь, чтобы я тебя в ответ обозвал? Не буду.
Я их спросила:
– Когда вы отвечаете «и что?» что вы чувствуете?
– Становится так спокойно. Все равно: обозвали меня или нет.
И мы поговорили с ними о том, что у детей есть замечательное развлечение: обзывалки и дразнилки. В этой игре детям особенно нравится, когда человека удается задеть, когда в ответ на обзывалку у него возникает обида, злость, ярость… Когда же реакция нулевая, дразнить этого человека становится неинтересно, и пропадает всяческое желание это делать. Если ребенок в ответ на свои обзывалки получает спокойный вопрос «и что?», то обзывать становится неинтересно. Важно только говорить это с улыбкой, и чтобы взгляд был доброжелательный: «Ты можешь что угодно говорить, а мне все равно. Я не хочу играть в эту игру».
Те люди, которых обозвали, и они сказали «и что?» чувствуют внутреннюю уверенность и спокойствие. Это как игра в теннес: кинули мячик, а у меня в руках ракетка, и я его запускаю обратно.
Только разница в том, что мне его яростно кидают, а я просто отбиваю, и мячик летит туда, куда мне надо. Зачем его кидать в человека? Им надо попасть в корт, чтобы человек поменял место… Мы все это разобрали, и весело закончили игру. Проходит несколько дней, мой ребенок приходит из садика и говорит:
– Мама, меня сегодня Егор обозвал!
А лицо довольное! Я говорю:
– Расскажи поподробнее – интересно же!
– Мам, ко мне Егор подходит и говорит – «Ты дурак!» Я на него смотрю и говорю – и что? Егор развернулся и ушел, а я стал дальше с ребятами играть, и мне почему-то было смешно.
– То есть, после этого вопроса Егор перестал тебя дразнить.
– Да, после этого он ко мне больше не подходил.
Через какое-то время возникла новая ситуация, уже не с сыном, а ребенком соседки. Соседка рассказала, что ее ребенок подрался, порвал в драке куртку и все из-за того, что его мальчик обзывал.
Понятно, что в ответ он его обзывал тоже, все как у нормальных детей. Пошли мы к ее сыну.
– Ванечка — говорю я — обзывай меня.
Он стоит, хлопает глазами: – Теть Наташ, вы что?!
– Просто обзови меня.
– Я не буду.
– Ванечка, давай сейчас мы с тобой сыграем в игру. Я тебе даю разрешение меня обзывать, и даю тебе слово, что мне будет нормально.
Ваня ребенок воспитанный, со взрослыми всегда вежлив, ему было сложно. Он робко говорит: «Дура…» А я на это: «И что?» Сначала он не прочувствовал. Тогда подключилась его мама, и мы это все разыграли с ней. Она меня начинает обзывать, я стою спокойно и ей в глаза говорю: «И что?» Иногда к этой стандартной отбивке «И что?» я добавляла перевод в шутку:
– Ты уродина!
– И что? Я видела себя в зеркале: если уродины такие, то мир совершенен!
Мальчик послушал. Потом я ему говорю:
– Теперь я тебя буду обзывать, а ты будешь говорить «и что?»
– Давайте!
Мы начинаем играть, и потом я его спросила: «Что чувствуешь?» Он описал, что когда он говорит эти слова, то ему становится как-то спокойно.
– Вань, а какое желание возникает в тот момент, когда слышишь «и что?»
– Возникает желание развернуться и уйти. То есть, не возникает желания продолжать общаться.
– А если это применить тогда, когда кто-то на улице подошел и обозвал? Как ты думаешь, как она сработает?
– Думаю, что тот, кто обзывается развернется и уйдет.
– Тогда давай договоримся, что когда ты это используешь, то обязательно мне расскажешь.
Что было дальше? Через несколько дней Ваня мне уже рассказывал: к нему в школе подошел старшеклассник и сказал ему что-то грубое. Он ответил: «И что?» Старшеклассник остановился, посмотрел на него, а потом развернулся и ушел… Получается, что когда нападают и дразнят и получают в ответ эмоцию — обиду, раздражение и т. д. — это заводит — игра началась! Её интересно продолжать, дети в нее вовлекаются, эмоции начинают раскручиваться. А когда эта игру не поддерживают и пресекают спокойствием, то есть как бы говорят «Я в это играть не буду», то игра заканчивается, не успев начаться.
Комментарий от Н.И. Козлова: У мудрой Натальи Коваленко все всегда складывается разумно, а менее опытным родителям, прежде чем учить детей отбивке «И что?», полезно подумать о технике безопасности. Стоит заранее задуматься о том, чтобы королевское «И что?» у ребенка вдруг не начало звучать в ваш адрес, в ответ на вашу обоснованную критику и требования. «Ты уроки сделал?» — «Нет. И что?». Впрочем, в хороших семьях дети сами знают, от кого нужно защищаться, а кто — свои. «И что?» — это защита от нападения чужих, а родители — не чужие. Не всегда ребенок поймет это сам, иногда это нужно рассказать так же, как и мы рассказываем ребенку любые другие важные вещи, но с вашей помощью ребенок должен все-таки различать, чем отличаются разборки со сверстниками от отношений с родителями.
У статьи оказалось продолжение, смотри «Я не сделал уроки! И что?»
Видео от Яны Счастье: интервью с профессором психологии Н.И. Козловым
Темы беседы: Какой женщиной нужно быть, что успешно выйти замуж? Сколько раз женятся мужчины? Почему нормальных мужчин мало? Чайлдфри.
Воспитание детей. Что такое Любовь? Сказка, которой бы лучше не было. Плата за возможность быть рядом с красивой женщиной.
От А до Я. От детской дразнилки до взрослой эпиграммы
Лиля Пальвелева : Такую разновидность детского фольклора, как дразнилка, некоторые исследователи причисляют к низкому жанру и относятся к ней негативно. То ли дело, нежная колыбельная или какая-нибудь милая считалка! Однако уже самый поверхностный лингвистический анализ обнаруживает родство дразнилки с почтенной литературной эпиграммой. Задача всех этих текстов — уязвить оппонента, выставив его в смешном свете.
XVIII век. Бёрнс. Перевод Маршака.
«Году семьсот сорок девятом
(Точнее я не помню даты)
Лепить свинью задумал черт,
Но вдруг в последнее мгновенье
Он изменил свое решенье,
И вас он вылепил, милорд!».
Если вдуматься и забыть о несомненных достоинствах стиха, об этом издевательски-любезном «вас, милорд» — брань чистой воды! Здесь не просто уподобление человека свинье, но особенно мерзкому, созданному Нечистым, гибриду. Недаром, лучшая похвала для любой эпиграммы — эпитет «злая».
А вот хорошо известная дразнилка, что примечательно, также построенная на отождествлении с животным. Рыдания плаксы сравниваются с коровьим мычанием:
«Рева-корова,
Дай молочка.
Сколько стоит?
Три пятачка».
По всей видимости, прародителями литературных эпиграмм являются именно фольклорные дразнилки, а тех — совсем уж архаичные формы устрашения. Слово лингвисту Валерию Белянину (он профессор МГУ и профессор университета в Питсбурге, штат Пенсильвания).
Валерий Белянин : Обзывалки, дразнилки, всевозможные такие обидные слова существуют с очень давних времен, когда рвали рубаху на груди, пытались запугать словами, рыками, всевозможные воинские такие традиции — намазать себе лицо, чтобы испугать противника.
Я считаю, что это совсем древние корни имеет.
Лиля Пальвелева : Сейчас Валерий Белянин специализируется на таком направлении, как психолингвистика, а прежде он занимался собиранием фольклорных текстов.
Валерий Белянин : Когда-то я с этого начинал. И начинал я, честно говоря, не совсем один, а с Ириной Бутенко. Всевозможные высказывания мы собрали в словарь «Живая речь». Дело в том, что Ирина Бутенко писала курсовую работу и дипломную у Никиты Ильича Толстого в Московском университете, а он, как известно, был любитель такой вот неформальной речи, всего такого необычного. Когда Ирина защищалась, он сказал — жалко, что она девочка, а то в мужских туалетах столько всего понаписано. Он имел в виду то, что тогда было некодифицированной речью, не присутствовало в официальной речи.
Лиля Пальвелева : Но кодифицированными, строго говоря, эти тексты и сейчас не являются.
Валерий Белянин : Да, но тогда они даже не были нигде зафиксированы. Были там XIV , XVIII , XIX век, а вот живая спонтанная речь ХХ века не подлежала записи. Это все считалось мусором, сорняками.
Лиля Пальвелева : И среди этих «сорняков» вы собрали тексты детских дразнилки и прозвищ. А, по вашим наблюдениям, это явление только русской языковой культуры, или в других языковых системах оно тоже встречается?
Валерий Белянин : Я опрашивал сейчас своих студентов-американцев. Говорю — а у вас есть? Они с очень большим трудом вспомнили все эти высказывания, стишки какие-то. Их, может быть, раз в 100 меньше, нежели в русском языке.
Лиля Пальвелева : Тем интереснее привести пример из американского фольклора.
Валерий Белянин :
«Sticks and stones
May break my bones,
But words will
Never hurt me »
(Палки и камни могут сломать мне кости, но слова меня не ранят никогда).
Лиля Пальвелева : Это отповедь, ответ на дразнилку, защита от нее. А вот какие вспомнились Валерию Белянину русские аналоги.
Валерий Белянин : «Сам такой же десять раз». Можно еще проще — «сам дурак». «Кто так обзывается, тот сам так называется». Или «я зеркальце» и показать ему ладошку, чтобы он как бы увидел свое отражение. Или человек говорит кому-то «Дурак, идиот», а ему в ответ — «Очень приятно, рад познакомиться», то есть его же обида ему же и возвращается. Это, в принципе, такой навык защиты и, действительно, очень неплохой. Это одна из рекомендаций детям, которые подвергаются обструкции, — дать ответ в смешной, юмористической, такой легкой форме, не воспринимая это как личностную нападку.
Лиля Пальвелева : Дразнилка всегда произносится нараспев (так смакуется рифма, от которой дети получают особенное удовольствие). Всегда громко. Во-первых, чтобы все слышали.
Во-вторых, в словесный поединок лучше вступать с безопасного расстояния, а то ведь и сдачу получить можно. Известного всей округе местного алкоголика, бредущего домой нетвердой походкой, уместнее всего поприветствовать не только издалека, но и — забравшись куда-нибудь повыше. Очень хорош в таких случаях забор. Наиболее эффектно — прокричать в три-четыре глотки разом:
«Пьяница за рюмкой тянется,
Рюмка не дается, пьяница дерется».
Ритм и рифма в дразнилке на первом месте. Логика необязательна
Валерий Белянин : «Ленка-пенка — колбаса, на веревочке оса!» Что? Чего? Какая веревочка?
Лиля Пальвелева : Случайное нанизывание слов совсем не случайно. Здесь юмор высекается из абсурда. Недаром дети так восприимчивы к стихам Хармса. Валерий Белянин подчеркивает:
Валерий Белянин : В этом какое-то творчество есть. Есть своего рода эстетика, потому что есть рифма, есть некоторое отстранение.
Но я все-таки чаще вижу здесь психологическое содержание, потому что «Вовка-морковка», «Ирка-дырка»… Форма зачаровывает. Она придает игровой элемент, но скрывает порой очень опасное психологическое содержание.
Лиля Пальвелева : Опасное? Но разве это не милая дразнилка — «Вовка-морковка»? Что тут опасного?
Валерий Белянин : А почему он должен быть Вовкой-морковкой, если он Владимир, владеющий миром. Почему Наташка должна быть промокашкей? Правда, сейчас уже, наверное, нет промокашек в тетрадях, а раньше она была. И вот этот суффикс «-к-» такой уничижительный, снижающий значение имени, как бы останавливающий ребенка в прошлом, в детстве. Вот эти тянущиеся во времени клички тормозят развитие человека.
Лиля Пальвелева : Смотрите, но ведь существует такое явление, как взрослые эпиграммы. Мы же не относимся к ним как к чему-то негативному. Мы говорим — да, это литературный жанр.
Может быть, здесь есть какая-то возрастная дистанция между этими дразнилками и пушкинской эпиграммой? «В Академии наук заседает князь Дундук». Кто знает — очень обидная эпиграмма, похлеще всех дразнилок.
Валерий Белянин : Дело в том, что взрослый человек, а тем более личность публичная должна понимать, что она находится в центре внимания, что за ней следят. Она должна быть готова к любой критике поэтому. Здесь она, как бы неизбежно, становясь публичной, подвергает себя критике, которая порой появляется в такой смешной, странной и достаточно обидной форме. Тем хуже для этой личности, что эпиграммы легко запоминаются.
Лиля Пальвелева : Так и детские дразнилки легко запоминаются. «Обманули дурака на четыре кулака».
Валерий Белянин : Да, «Всем по ириске, а Вовке очистки». В этом есть, конечно, что-то очень легкое, в ритме танца. Недаром Чуковский писал, что дети легко идут на хорей, потому что они сами ходят в ритме хорея.
Лиля Пальвелева : Ну, а если все-таки поговорить о сугубо научной, лингвистической стороне этих текстов, на чем они строятся?
Валерий Белянин : На вычленении какого-то признака, который не нравится человеку — очки, либо короткая стрижка, либо, наоборот, длинная стрижка; на имени, которое рифмуется с чем-нибудь, на национальности нередко. Обзывания по национальному признаку везде существует, во всех обществах.
Лиля Пальвелева : Вы когда-то собрали такие тексты в словарь. А как вы сейчас относитесь к этой своей работе?
Валерий Белянин : Мне немножко стыдно, что я запустил его тиражом в 12 тысяч. Я как-то задумался — стоп! — я же собрал то, что все говорят, я же зафиксировал это для науки, по всем правилам лексикографии. Но лучше бы этого не было.
Лиля Пальвелева : Вообще?
Валерий Белянин : Или в более научном издании, нежели в массы это пустить, чтобы те, кто не знал, открывали – о, как здорово, теперь я знаю еще и такую обзывалку.
Он или приучиться над собой смеяться и принижать себя, либо озлобится, затаит злобу на своих обидчиков, и будет потом как-то мстить. То есть вырабатывает некоторый комплекс неполноценности, не уважительное отношение к человеку, а все-таки уничижительное.
Лиля Пальвелева : Можно взглянуть на это и по-другому. Никакое детство не бывает безоблачным. Всякий ребенок обязательно проходит через кризисы и конфликты. Если не впадать в крайности и дразнилками не злоупотреблять, если оставить за скобками грубые тексты, фольклорные сатирические стишки помогают преодолевать сложности общения. Они снимают детскую агрессию. Можно пожаловаться маме, забиться в угол и лить слезы или броситься в драку, но можно обезоружить оппонента универсальной, обкатанной поколениями хлесткой формулировкой.
Так, в известном возрасте интерес к противоположному полу проявляется во враждебном поведении. Классический пример — мальчики дергают девочек за косички. Ну или что-нибудь в этом роде.
В ответ можно услышать такое:
«Нынче воскресенье,
Девочкам — варенье,
А мальчишкам-дуракам —
Толстой палкой по бокам».
Часть 5: Свидетели домогательств в Интернете
Почти три четверти интернет-пользователей — 73% — стали свидетелями домогательств в Интернете. Оскорбительные обзывания и намеренное смущение были наиболее распространенными видами домогательств, свидетелями которых были люди. Респондентов спросили, были ли они свидетелями следующих видов домогательств в Интернете:
Молодые люди в возрасте от 18 до 29 лет чаще всего из любой демографической группы становятся свидетелями домогательств в Интернете, как в целом, так и по каждому конкретному элементу. Полностью 92% стали свидетелями домогательств в Интернете.
Молодые люди чаще всего наблюдают обзывательства и попытки поставить кого-то в неловкое положение, но их опыт выделяется при рассмотрении более серьезных видов онлайн-преследований. Молодые люди сталкиваются с физическими угрозами, сексуальными домогательствами, преследованием и домогательствами в течение длительного периода времени почти в два раза чаще, чем население, использующее Интернет в целом.
Те, кому от 30 до 49 лет, наблюдают эти виды домогательств с той же частотой, что и население в целом, использующее Интернет, в то время как лица старше 50 лет наблюдают их значительно реже. Как и в случае домогательств, молодые люди особенно подвержены риску стать свидетелями домогательств в Интернете.
Латиноамериканцы и афроамериканцы чаще, чем белые, становятся свидетелями домогательств. 88% латиноамериканцев, 84% афроамериканцев и 69% белых стали свидетелями хотя бы одного вида домогательств в Интернете. По шести отдельным элементам латиноамериканцы чаще, чем белые, становятся свидетелями каждого из них. Наряду с латиноамериканцами афроамериканцы также чаще, чем белые, становятся свидетелями физических угроз, целенаправленного смущения и преследований в Интернете.
Те, кто был свидетелем онлайн-преследований, также могли стать их мишенью. Более половины интернет-пользователей, 53%, которые стали свидетелями преследований других в Интернете, сами стали жертвами онлайн-преследований.
Они более чем в десять раз чаще, чем интернет-пользователи, которые не были свидетелями домогательств в Интернете, столкнулись с ними с разницей от 53% до 5%.
Открытые ответы: Свидетели домогательств
Респондентов попросили дать собственное описание самого последнего случая онлайн-преследований, свидетелями которых они были. Описанные темы и разочарования были аналогичны описанным в этом отчете историям тех, кто подвергался домогательствам. Многие респонденты отметили, что анонимность стояла за большей частью преследований, свидетелями которых они были, и давала людям право вести себя плохо.«Некоторые люди теряют всякое чувство приличия, когда думают, что действия в Интернете анонимны».
«Поведение и язык, которые никогда не были бы сделаны лично».
«Комментаторы на досках объявлений бездумно говорят людям всякие ужасные вещи. В идее анонимности так много безопасности, что люди гораздо более прямолинейны в том, что они говорят, потому что у них не так много шансов, что они действительно столкнутся с тем, что они сказали или сделали».
«Разделы комментариев на веб-сайтах могут быть расовыми и/или женоненавистническими и бесплатными для всех. Люди прячутся за своей анонимностью, чтобы говорить самые грязные, расистские и сексистские вещи. Они говорят вещи, которые никогда бы не сказали в глаза. В прошлом я вызывал некоторых из этих людей и читал им лекции об их поведении. Однако с больным или глупым умом не всегда можно рационализировать».
«В сети люди теряют моральный компас. Вы можете быть настолько жестоки, насколько хотите, за ширмой, потому что никто не отвечает сразу, и вам не нужно сталкиваться с тем, что вы говорите/делаете».
«Многие из этих вещей происходят анонимно. Они становятся менее частыми, когда личность человека известна, но его все равно видят».
«В основном анонимные атаки на онлайн-форумы глупого характера, ничего особенного».
«Твиттер, Facebook и электронная почта — все это позволяет анонимным людям писать самые ненавистные и вредные вещи о людях и для них.
Это больше не должно быть анонимно. Людям должно быть позволено говорить то, что они хотят, но получатель должен знать, кто автор комментариев. Слишком много людей выходят в интернет и чувствуют себя способными протянуть руку и отомстить незнакомцам, потому что никто не знает, кто они такие. Через пять лет мы будем удивляться, почему мы позволяем людям так долго оставаться безнаказанными. Он будет изменен».
«Анонимные люди обзывают других людей и ставят под сомнение их характер».
«Я видел, как людей называли расистскими вещами, такими как n-слово, дерьмо или гейские оскорбления. Я видел, как других людей называли глупыми или глупыми. В основном на тамблере. Они используют анонимную настройку и просто разрывают людей на части».
«Человеку слишком легко преследовать, беспокоить и угрожать другому в Интернете и оставаться полностью анонимным».
«Социальные сети, позволяющие кому-то быть анонимным, что позволяет ему говорить что-либо о нескольких людях».
«Facebook и Twitter обычно… люди используют анонимность для словесных нападок на людей или ставят их в неловкое положение своими убеждениями».
‘Я видел, как люди унижали людей, которых даже не знали. Анонимность в Интернете позволяет людям быть более грубыми, чем они были бы в реальной жизни».
«Как и все остальные. На людей нападают в Интернете за простые комментарии или их убеждения. Предполагаемая/предполагаемая анонимность в Интернете порождает множество крутых парней и хулиганов».
«Люди регулярно оскорбляют других в Интернете гораздо более свободно, чем в личных ситуациях, из-за анонимности. Люди не будут регулярно оскорблять других за такие мелочи, но в Интернете редко бывают последствия, и люди этим пользуются».
«Люди говорят вещи, которые обычно не говорят в глаза».
Большинство людей сказали, что были свидетелями общей жестокости или подлости в Интернете. Оскорбления, оскорбления и неспособность уважать различия во мнениях были обычными жалобами. Некоторые выразили некоторую апатию по поводу того, что подлость — это просто характер жизни в Интернете. «Злые люди разглагольствуют о деликатной ситуации и пытаются навязать свои взгляды фактам.
Нецензурная брань была основным двигателем разговора и громких голосов».
«Кого-то высмеивают на форуме за его убеждения и мнения. Использование ненормативной лексики и физического насилия, хотя преступник, вероятно, никогда не собирался действовать в соответствии с этим. Трусы, как правило, проявляют большую смелость, сидя за своими компьютерами».
«Атаковать в отношении чужой точки зрения и иногда доходить до обзывания…..или того хуже».
«Комментарии к сообщениям часто носят оскорбительный, вульгарный и подлый характер по отношению к автору или другим комментаторам».
«Глупые насмешки, не позволять людям иметь собственные мысли, не иметь возможности не соглашаться и позволять быть, иметь последнее слово, мы должны позволить другим мнениям учитываться так же, как и нашему собственному».
«Друзья или друзья друзей, спрятанные дома, где никого нет, вполне комфортно говорят все, что приходит на ум, не задумываясь».
«Обычные издевательства и комментарии, направленные на унижение или вызывание стресса у кого-либо, обычно на Facebook».
«Я часто сталкиваюсь в Facebook с комментариями людей, которые обижаются на чужое мнение. Эти комментарии часто могут привести к большему количеству комментариев от многих людей и включать в себя все типы замечаний (смешные/грязные/неприятные/и т. д.)».
«Я видел, как кто-то распространял неправду о другом человеке среди других в социальных сетях. Ложь и попытка заставить других поверить в это, а также рассказать другим. Очень тревожно видеть это, особенно когда ты знаешь человека, о котором они говорят, и ты знаешь, что это неправда».
«В комментариях к сообщению в Facebook люди часто грубо и непристойно оскорбляют других людей, оставляя комментарии. Они называют их страшными именами, употребляют ужасные выражения, говорят о них гадости, хотя и не знают их, и будут долго спорить».
«В целом, независимо от того, является ли фактором анонимность или нет, люди считают себя вправе вести себя жестоко с людьми, которых они не знают».
«От одного чтения того, что человек размещает в сети, у меня переворачивается живот».
‘Кто-то обзывает кого-то’.
«Комментарии не требуют членства в Mensa, поэтому они могут и превратились в обзывание».
«Люди на интернет-форумах могут быть просто злыми. Я видел все типы неуместных комментариев, которые люди делают, чтобы беспокоить, унижать и принижать других. Я не понимаю, почему люди такие неуважительные, безразличные и просто злые».
«Люди просто произносят имена, просят обнажиться и говорят людям, что они отстой в жизни».
«Люди говорят очень неприятные вещи в Интернете, не опасаясь последствий, повсюду разбрасываются расистскими оскорблениями, часто почти без всякой причины».
«Люди говорят гадости о других публично, а не один на один».
«Люди думают, что в Интернете им все сойдет с рук, поэтому они обращаются с людьми так, как хотят».
«Люди думают, что могут говорить или делать все, что хотят в Интернете, потому что у них нет личного взаимодействия или ответственности перед другими».
«Все это в Интернете.
Как ты можешь этого не видеть?»
«Это Интернет. Это почти везде. В сети много дерьма, но нужно принимать плохое вместе с хорошим, и я принимаю это таким, какое оно есть».
‘Ненавистники будут ненавидеть. Это постоянно».
Многие люди наблюдают в Интернете притеснения в связи с политическими или религиозными различиями или общественными деятелями.«Умышленная подлость в отношении политических деятелей».
«Я спорю о политике и вижу обсуждение одного и того же. Они становятся довольно невежественными. Расизм, дискриминация, обобщение, вы называете это, я видел это. Я окружен необъяснимыми невежественными придурками».
«Я заметил снисходительные и враждебные замечания в отношении людей в онлайн-группе для обсуждения местной политики и социальных проблем».
«Я наблюдал, как социальные сети используются для очернения разных людей за их религиозные и/или политические убеждения. Особенно это касается нынешних политических лидеров».
«В блогах, в основном обсуждающих политику, где люди набрасываются друг на друга, потому что они так недовольны собой или хотят чувствовать себя выше других в своей точке зрения».
«При чтении блогов: 1. Люди называют людей с иными политическими и/или религиозными взглядами очень оскорбительными именами и оскорбляют их интеллект. 2. Многие не могут и не останавливаются на проблемах, потому что думают, что чем более неуместно эмоциональны они становятся… тем лучше они донесут свою точку зрения. НЕПРАВИЛЬНО… ОНИ просто принижают себя».
«В Facebook мой друг постоянно высмеивал одну политическую партию и их кандидатов с такой подлостью, что я исключил этого человека из списка друзей».
«Грубые оскорбления, связанные с разногласиями по поводу политики или религии».
«Кого-то преследуют за веру и приверженность ее принципам».
«Я вышел из Facebook из-за религиозных чокнутых, которые всем навязывают свое мнение».
«Я часто вижу много ненависти и оскорблений в адрес президента».
«Наткнулся на нескольких либеральных/прогрессивных троллей, которые словесно угрожают и преследуют онлайн-участников, чтобы прервать разговор и вызвать общее раздражение».
«Общие оскорбления во время горячих политических или общественных дискуссий. Похабные и в целом непристойные комментарии обычно исходят от сторонников левого уклона. Когда они проиграли дебаты и их свели к убийству репутации как наступательному (не каламбурному) оружию».
«Общий троллинг на сайте, где люди, как правило, правые экстремисты, обзывают всех, кто не согласен с их мировоззрением, неприятными именами и иногда, особенно если целью их троллинга является женщина, доходит до сексуальных домогательств».
«Либерально-левые тролли, называющие людей глупыми, угрожающие смертью, говорящие сексуально оскорбительные вещи».
«В основном фанатики прав на оружие откликаются на призывы принять разумное законодательство об оружии».
Разделы комментариев на веб-сайтах также были отмечены антагонистическими разговорами между участниками.
Часто это были новостные сайты. «Комментарии на страницах, где люди могут оставаться анонимными, особенно на новостных сайтах».
«Комментарии к новостям полны личных оскорблений и оскорблений».
«Комментарии к новостным статьям часто содержат расистские, гомофобные и сексистские высказывания».
«Пять минут в комментариях на любых сайтах».
«Я постоянно вижу подобные вещи в разделах комментариев к статьям. Я не знаю, читают ли оскорбительные комментарии люди, которым они адресованы, но всегда есть непристойные комментарии».
«В комментариях к новостным статьям часто встречаются те, кто прибегает к оскорблениям, когда кто-то высказывает мнение, отличное от их собственного».
«Часто это происходит в разделе комментариев практически ко всему — новостным сайтам, видео на YouTube… всякий раз, когда есть возможность высказать свое мнение, люди заходят слишком далеко и делают личные нападки».
«Оскорбительные, бесчувственные или невежественные комментарии в ответ на опубликованные статьи или колонки, касающиеся политики, экономики и культуры».
«Комментарии к статье или видео, которые носят унизительный и оскорбительный характер — либо связанные с самим видео, либо с нападками на других, комментирующих разные мнения».
«Наполненный ненавистью ответ на письменную статью. Не было никакого оспаривания фактов, только словесные оскорбления/догма».
Другие места в Интернете, где часто становились свидетелями домогательств, включают сайты социальных сетей, блоги, видеосайты и форумы.«Почти все это происходило либо в комментариях на YouTube, либо в Facebook».
«Блоги, особенно политические блоги, примерно в 50% случаев содержат ненормативную лексику и невероятную пошлость».
«Комментарии обычно публикуются анонимно людьми на крупных веб-сайтах, таких как YouTube».
«Фейсбук».
«Оскорбления в комментариях на Facebook, Buzzfeed и YouTube».
«Много раз видел это на Facebook и определенно в Twitter. С обновлениями статуса и твитами легко говорить о других в негативном ключе».
«Неуместные анонимные комментарии на таких сайтах, как YouTube».
«Я видел сайт под названием 4chan. Там довольно страшно».
«В основном в разделах комментариев к новостным статьям и Craig’s List».
«На Youtube и Reddit распространено грубое или оскорбительное поведение. Это особенно верно, когда речь идет о комментариях и контенте, связанных с такими спорными темами, как политика, расовые отношения и религия, но иногда эта гадость распространяется на темы, которые должны быть более беззаботными, такие как спорт или поп-культура».
«Люди, которые неуважительно относятся к другим через социальные сети».
В качестве примеров часто использовались постыдные фото и видео.«Компрометирующие фотографии публикуются в социальных сетях».
«Я не могу описать подробности. Как правило, публикуется фотография, на которой изображен кто-то в скомпрометированном положении, даже если он довольно невиновен. Просто намерение состоит в том, чтобы попытаться смутить человека».
«Оскорбительные изображения (порнографические или жестокие), оскорбительные оскорбления».
«Фотографии публикуются с дразнящими/недружелюбными комментариями».
«Размещены фотографии постыдного поведения».
«Публикация фотографий кого-то, которые смущают, и отметка этого человека».
«Кто-то разместил несколько откровенных фотографий, и на них пожаловались, а человек, на которого сообщили, разозлился и назвал другого человека скучающей стервой».
Многие наблюдали очень личные выпады — «выбрасывание сор из избы» семейной драмы.«Разногласия возникли, когда кто-то критически прокомментировал слухи о деятельности другого человека. После раскрытия их собственных семейных секретов и грязного белья первой жертвой было много ругательств. Обмен был разрушительным и печальным».
«Мать-одиночка обвиняет отца своего сына в том, что он плохой отец».
«Женщина, которую семья мужа пристыжает за то, что она якобы имеет любовную связь».
«Публикация свекрови об инциденте, в котором она обвинила своего мужа, публикация тети о ком-то, кто каким-то образом обидел ее семью».
«Публикация в Facebook о супружеской связи».
«Я видел, как члены семьи смущали и высмеивали друг друга в социальных сетях до такой степени, что братья и сестры были исключены из воли моих родителей».
«Я был свидетелем того, как Facebook использовался для семейных ссор и приводил к разрыву отношений. Я также был свидетелем расизма и ненависти».
«Я был свидетелем того, как папочка преследовал мать и обзывал ее».
«Это были семьи, нападавшие друг на друга, пока шел развод… А также мужчины и женщины, подкрадывающиеся к своим увлечениям».
«Только начал на Facebook, и из 5 моих друзей двое особенно считают нормальным смущать членов своей семьи и быть откровенно грубыми. Я не хочу знать эти вещи, и я действительно не думаю, что другие тоже. Конечно, тогда я намного старше 18 и 40 лет».
«Люди рассказывают неловкие моменты о себе, своих супругах или детях».
«Личные нападки на членов семьи, которые не должны предаваться гласности».
«Свидетели того, как группу смущает член семьи недавно умершего человека из-за того, что некоторые в группе «недостаточно скорбят».
«Рассылать электронные письма об ошибках/ошибках человека в офисных настройках».
«Комментарии, адресованные коллеге не по имени, а в целом».
«Я видел, как член команды на работе использовал свой мобильный телефон для публикации пренебрежительных замечаний о другом члене команды, а затем открыто комментировал их».
Другие стали свидетелями сексуальных домогательств и уничижительных комментариев в адрес женщин.«Друг делает неуместные комментарии сексуального характера в адрес женщин».
«Каждый раз, когда человек вступает в ссору в Интернете в эти дни, вы видите угрозы, ругательства, оскорбительные выражения и другие тревожные характеристики. Молодые женщины, особенно когда публикуют свои фотографии, имеют дело с сексистскими замечаниями о своем теле, и печально то, что некоторые из них, хотя и не знают, как реагировать, даже не понимают, насколько это неуважительно».
«Повседневный сексизм и домогательства к женщинам».
«Друзья в Facebook ругают друг друга, жуткие старики часто комментируют фотографии девушек и т. д.»
«Facebook дает людям свободу говорить и публиковать почти все, что они хотят. В любой день вы можете увидеть, как людей обзывают грязными именами, или увидеть интимные фотографии девушек, размещенные на странице парней, потому что они расстались, и он думает, что показ этих фотографий заставит его чувствовать себя лучше (или наоборот)».
«Оскорбления и оскорбления на игровых форумах. Или когда люди думают, что кто-то женщина, они делают сексуальные комментарии и продолжают. Когда девушки публикуют фотографии на Facebook, появляется много комментариев».
«Парни и жеребцы выставляют обнаженные фотографии женщин, которые присылают им обнаженные фотографии».
«Я был на сайте знакомств, где цветных женщин унижают и говорят о них, как о недочеловеках».
«Хулиганы на клавиатуре, обзывая женщин на «с» и т.
д.….»
«Много женоненавистничества, расизма, сексизма, гендерной политики, стыда тела и антиинтеллектуализма».
«Много вещей. Это интернет. Я вижу, как людей обзывают самыми разными именами и унижают за то, что у них есть какое-то мнение. Мужчины также часто сексуально домогаются женщин. Почему-то они делают вид, что все в порядке. Я виню в этом порноиндустрию и индустрию красоты…»
«Женоненавистнические высказывания и угрозы изнасилования в разделах комментариев к новостным статьям на феминистские темы».
«Сомнительные комментарии и замечания сексуального характера к селфи или аватаркам девушек в социальных сетях».
«Размещено видео из реальной жизни, на котором хулиганы пристают к женщинам на улицах, задирая юбки и обнажая ягодицы».
«Видели, как люди намеренно высмеивают комментарии других. Видно, как мужчины преследуют женщин, которые оставляют феминистские комментарии. Я сам боялся комментировать определенные посты из-за реакции, которую получу».
«Кажется, мишенью становятся сильные молодые женщины. Это выглядит довольно ужасно. Угрозы изнасилованием, угрозы убийством».
Некоторые наблюдали физические угрозы и преследование.«Я видел, как людям в группе, в которой я был, угрожали смертью. Всегда есть один сумасшедший, который «прячется» за их компьютером!»
«Людям не нравится то, что кто-то опубликовал, и люди угрожали им телесными повреждениями».
«Люди угрожают причинить физический вред, потому что им не нравится то, что говорят, обзывают».
«Кому-то угрожали физической расправой за размещение комментария в сети».
«Много насмешек. Неважно, что он придумает другое имя и снова нападет на нее. Постоянно угрожал ей, рассказывал ей, где она была и что делала, и говорил ей, во что она была одета. Полиция ничего не сделала. Нет справедливости. Это сказка».
«Слежка за людьми в социальных сетях и разделах комментариев, оставление угрожающих и оскорбительных комментариев с целью преследования».
«Я видел, как мужчина лайкал и комментировал почти все старые посты и фотографии моего друга. Затем он начал отправлять ей сообщения и появляться в местах, где она «зарегистрировалась». Я также видел, как женщины спорили в социальных сетях, и видел, как люди плохо отзывались о ком-то, кто скончался».
«В основном это люди, пытающиеся выследить кого-то способами, на которые этот человек не давал разрешения, например, по личной электронной почте и тому подобное».
«Постоянные издевательства и притеснения в отношении жертв в Интернете, включая угрозы или подробные описания насилия, которое, как они надеются, подвергается жертве, обычно вследствие несогласия. Не просто пустые угрозы, а такие вещи, как доксинг (разглашение чьей-либо личности интернет-мафии), попытки добиться увольнения/исключения людей, нападение на кого-то с помощью технических средств и т. д. Я видел, как это происходило с людьми, которых я знаю, но считай это так. вездесущ, поэтому даже когда я не знаю, кто подвергается нападению, я предполагаю, что такие нападения происходят».
«Упрекать кого-либо за их симпатии и антипатии к таким вещам, как спорт, автомобили, спортсмены, футбольные команды колледжей и тому подобное».
«Я видел все, что было упомянуто [в вопросе], а также многое другое на любом игровом сайте. Судя по всему, за сайтом никто не следит. Есть куда пожаловаться, но изменений нет. Слава богу, есть способ «игнорировать» этого человека… и я «игнорировал» сотни!»
«В таких играх, как World of Warcraft, некоторые люди впадают в ярость, воспринимают все слишком серьезно и делают все возможное, чтобы кого-то унизить».
«Обыкновенная болтовня о Call of Duty».
«Многие комментарии к трансляциям видеоигр носят крайне откровенный и жестокий характер, хотя я искренне сомневаюсь, что хоть один из них когда-либо предназначался для фактического выполнения, и говорить грязно и злобно в большей степени является нормой сообщества».
«Доски объявлений для спортивных команд могут содержать угрозы до того, как модераторы их закроют, и даже угрозы сексуального характера. Я подозреваю, что это потому, что плакат пьян».
«В основном просто словесные оскорбления в Xbox Live».
«Люди болтают друг с другом кучу дерьма в онлайн-играх, таких как Call of Duty».
«Играют в соревновательные игры в Интернете с другими людьми, а они просто закоренелые неудачники и не могут смириться с поражением. Они выходят из себя и начинают обзывать других игроков».
«Сразу скажу, что я никогда не чувствовал, что какое-либо событие, подобное этому, когда-либо имело намерение. Но это происходит постоянно в многопользовательских онлайн-играх, в которые я играю. Оскорбительное и резкое словесное обращение здесь является обычным явлением. Примеров так много, но большинство из них типа «F you» или «STFU» или «удалите, вы мусор».
«Спортивные блоги печально известны онлайн-распрями между авторами. Из-за «расстояния» между плакатами могут быть очень неприятные движения туда-сюда.
Никогда не встретится лицом к лицу».
«Просто друзья, которые шутят».
«Просто забавные комментарии, которые в любом случае могут быть немного обидными».
«Больше шутки, чем что-либо еще, когда кто-то завладевает телефоном другого человека с его Facebook, и они публикуют случайные забавные вещи и саботируют их профиль».
«В основном в шутливой, игривой манере».
«Обычно в шутку друзья обзывают друг друга нецензурной бранью».
«Обычно молодые люди на Facebook пытаются развлечься».
Многие беспокоились о подростках, которых они видели в сети. Особенно это касалось родителей и учителей. «У меня есть подростки, и я все это видел. Их друзья совершают самоубийство и т. д. из-за Интернета. Мои собственные дети подвергались преследованиям и много раз не спали всю ночь напролет».
«Подростки из школы моей дочери написали в Интернете что-то об однокласснике».
«Просто обзывания и оскорбления со стороны подростков».
«В основном разглагольствуют подростки».
«Подростки и молодые люди старшего возраста запугивают».
«Я видел, как подростки чертовски издеваются друг над другом в Интернете. Пришлось вмешаться родителям».
«Дети-подростки из школы моего ребенка».
«У меня две племянницы. Одной около 20 лет, а другой — поздний подростковый возраст. Они очень разные по комплекции, взглядам, музыкальным вкусам и почти всему остальному. Различия также включают в себя то, как каждый из них подвергался преследованиям в Интернете в младшей и старшей школе. Между ними я видел все виды домогательств и преследований, которые я отметил в предыдущем списке [в ответе на вопрос]. Истории многочисленны и часто ужасны. Я не буду вдаваться в подробности, чтобы защитить их».
«Как бывший учитель я был свидетелем преследования как учителей, так и учеников».
«Как учитель, я был посвящен в такого рода притеснения, происходящие в жизни моих учеников».
«Ученик притесняет ученика в Facebook, а дедушка и бабушка угрожают учителю в Facebook».
«Как учитель, у меня в классе были хулиганы, которым постоянно нравилось издеваться над некоторыми детьми».
«В выходные дни, когда учащиеся не ходят в школу, в Интернете происходит много обзываний. Молодые люди будут возвращаться к организованным занятиям, таким как уроки танцев, внеклассные мероприятия и т. д., злясь друг на друга. Проблема часто заключается в том, что обзывают онлайн через Facebook, Twitter и т. д.».
«В основном это вещи, о которых сообщают ученики и которые приносят в школу родители, жалующиеся на издевательства».
«Ученика постоянно дразнят и оскорбляют одноклассники».
«Молодого старшеклассника обзывают и травят в социальных сетях».
Государственный университет Гленвилля заявляет, что оскорбительные обзывания, шутки, изображения и предметы являются сексуальными домогательствами «в любой обстановке»
Содержание
от
- Лаура Бельц
Государственный университет Гленвилля в Западной Вирджинии дает настолько широкое определение сексуальным домогательствам, что почти любой разговор, касающийся секса или пола, может быть наказан как домогательство. Эта политика, которая угрожает охладить речь студентов, которые обоснованно опасаются наказания из-за ее широких и запутанных терминов, является Речевым кодексом месяца FIRE на июль.
Сексуальные домогательства являются незаконными действиями, не защищенными Первой поправкой, и колледжи и университеты обязаны реагировать на сексуальные домогательства в отношении своих студентов. Но школы слишком часто выдвигают сбивающие с толку широкие определения сексуальных домогательств и длинные списки примеров, которые звучат так, будто что-то может быть наказано как сексуальное домогательство, подрывая права учащихся на свободу слова.
Штат Гленвилл — одна из таких школ. Его веб-сайт «Сексуальные домогательства» начинается со следующего широкого определения:
Сексуальное домогательство является формой дискриминации по признаку пола и представляет собой домогательство по признаку пола.
Сексуальное домогательство — это нежелательное словесное или физическое поведение. Университет запрещает сексуальные домогательства.
Сексуальное домогательство — это нежелательное словесное или физическое поведение. Университет запрещает сексуальные домогательства.В соответствии с этим определением, любое нежелательное словесное поведение запрещено. Позже политика дает более подробные определения домогательств «услуга за услугу» и «враждебная среда» под заголовком «Типы сексуальных домогательств», но нигде не говорится, что сексуальные домогательства действительно должны соответствовать этим стандартам, чтобы быть наказуемым.
Запрещение любого нежелательного словесного поведения будет включать в себя все, от одной оскорбительной шутки до набора таких шуток, которые на самом деле представляют собой незаконное преследование.
Политика, подобная политике штата Гленвилл, позволяет школе слишком легко расследовать или даже наказывать учащегося за защищенное слово.
И политика подтверждает это понимание определения, когда вы добираетесь до списка примеров, которые оно предоставляет.
Все эти вещи могут быть частью поведения, которое соответствует стандарту Верховного суда в отношении притеснения сверстников враждебной средой в образовательной среде: поведение, которое является «настолько суровым, всеобъемлющим и объективно оскорбительным, и которое так подрывает и отвлекает от образовательный опыт жертв, что жертвы-студенты фактически лишены равного доступа к ресурсам и возможностям учебного заведения».
Но отдельный анекдот, жест или шутка откровенно сексуального характера сами по себе вряд ли представляют собой домогательство «в любой обстановке».
Тем не менее, студенты, читающие политику, должны предположить, что они могут быть наказаны, если кто-то утверждает, что они участвовали в любом из этих примеров.
А почему бы и нет, учитывая, что колледжи регулярно проверяют студентов из-за явно защищенной речи. Возьмем, к примеру, 43-дневное расследование домогательств Американского университета в отношении студентов, которые обсуждали просочившееся мнение Суда по делам об абортах в Доббс , или исключение из Канзас-Сити художественного института студента за ретвит сексуального искусства после утверждения, что изображения могут представлять собой сексуальные домогательства. Политика, подобная политике штата Гленвилл, позволяет школе слишком легко расследовать или даже наказывать учащегося за защищенное слово.
Запрещение любого нежелательного словесного поведения будет включать в себя все, от одной оскорбительной шутки до набора таких шуток, которые фактически представляют собой незаконное преследование.
Штат Гленвилл не фигурирует в базе данных FIRE Spotlight, охватывающей политику 481 колледжа и университета по всей стране, но вместо этого был рассмотрен как часть недавнего отчета FIRE о кодах речи, поддерживаемых 17 учреждениями Западной Вирджинии, подготовленного в партнерство с Кардинальским институтом политики Западной Вирджинии и Центром академического обновления Джеймса Дж. Мартина. Выводы из этого отчета были ужасны: в то время как 18,5% школ по всей стране получили худший рейтинг FIRE, «красный свет» за явное и существенное ограничение свободы слова, 47% школ Западной Вирджинии, опрошенных FIRE, получили этот рейтинг, включая Гленвилл.
Штат Гленвилл и остальные школы, включенные в отчет FIRE по Западной Вирджинии, должны пересмотреть свою политику, чтобы гарантировать, что они лучше соответствуют стандартам Первой поправки и больше не угрожают запрещением выражения мнений. До тех пор альпинисты не являются «всегда свободными» в кампусах Западной Вирджинии.
- Преследование
- Права студентов
- Речевые коды
Последние статьи
Отмеченная наградами служба новостей FIRE освещает новости о свободе слова, которые вам нужны, чтобы быть в курсе.
FIRE критикует Гарвард за отмену стипендии правозащитника Кена Рота
Кен Рот — вторая неоднозначная фигура, которую за последние годы исключили из Гарвардской школы Кеннеди. Это случилось с военным разоблачителем Челси Мэннинг в 2017 году9.0003
Восьмой округ: критика профессором коллеги не нарушает Первую поправку
FIRE подала исковое заявление в поддержку профессора права Марка Линдера, на которого коллега подал в суд за критику его показаний эксперта
Ирвингтон Тауншип, штат Нью-Джерси, ответ на запросы публичных записей: идите в тюрьму, не проходите, не собирайте 200 долларов.
Ирвингтон Тауншип, штат Нью-Джерси, отклонил несколько запросов на открытие записей, поданных адвокатом FIRE Адамом Стейнбо. Когда он пожаловался государству, городской клерк потребовал, чтобы его посадили в тюрьму.
FIRE подает жалобу аккредитации на профессора истории искусств из Миннесоты, уволенного за демонстрацию картины Мухаммеда