Как молодежь в РФ убеждает родителей не поддерживать войну – DW – 05.03.2022
Антивоенная демонстрация в РоссииФото: picture alliance/dpa/AP
ПолитикаРоссия
Кира Соколова
5 марта 2022 г.
Молодые россияне активно обсуждают, как изменить мнение родителей о войне в Украине. У некоторых это получается. Несколько историй — у DW.
https://p.dw.com/p/481f6
Реклама
В Twitter — еще до его блокировки в России — активно обсуждали, как убедить родителей не верить пропаганде и не поддерживать войну в Украине. Пользователи делились своим опытом, советовали использовать цитаты знаменитостей, приводить факты. Студенческий журнал Doxa 27 февраля выпустил справочник о том, как спорить с пропагандистскими мифами о войне, Роскомнадзор его за это заблокировал. DW собрала монологи молодых людей, которые ведут споры с родителями.
«Папа включил критическое мышление, а мама осталась фанатиком путинской политики»
Елена, 29 лет, живет в Москве, занимается развитием IT-технологий для НКО
Антивоенные протесты в МосквеФото: Sefa Karacan/picture allianceЭто полномасштабная война, я безусловно против этого.
Первый день я была в абсолютном шоке и весь день ревела, читая новости. Мне стыдно и грустно, я чувствую свою ответственность за то, что болезнь нашей страны в виде президента начала отражаться не только на нас, но и на людях в других странах. Я всегда старалась изменить это, я не выбирала эту власть, я ходила на протесты.
Сейчас я тоже выходила на акции, я подписала все, что только могу подписать против войны, я обсуждаю с людьми, что они со своими компетенциями могут сделать, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Мы на днях с друзьями вышли к метро «Баррикадная» и раздавали там зеленые ленты, как символ мира, и это было даже страшнее, чем выходить на протест. Были разные реакции: один мужчина в возрасте подошел к нам со слезами на глазах и попросил ленту еще для своей жены, была женщина, тоже в возрасте, начала орать на всю улицу, что мы фашисты и что нас надо убивать.
Мои родители тоже живут в Москве, папе 59 лет, он инкассатор, маме 63 года и она пенсионерка, а до того была сценаристом детских программ.
Когда началась вся эта история в Украине, мы стали с ними ссориться. Они верили всему, что говорят по телевизору. Утром 26 февраля я позвонила брату, он придерживается такого же мнения, как и я, и сказала: «Давай собирайся на дачу, нам всем нужно сесть и поговорить». Мы поговорили и здесь у нас победа 50 на 50.
Мы привели отца к осознанию того, что все это ужасно, у него включилось критическое мышление. Он и до того уже начинал понимать, что все не так, как рассказывают по телевизору, но это новое осознание было для него катастрофой, у него прямо был приступ, он задыхался, для него это абсолютное разрушение всех его мыслей о России и о том, каков народ. Теперь мы стали людьми, против которых когда-то боролся СССР в войне — именно это для него стало просто уничтожением всего мира внутри.
Мама же как только села на пенсию, включила телевизор и стала просто фанатиком путинской политики. Первым делом мы пытались призвать ее хотя бы изучить альтернативные источники, но она тотально ничего не слышит.
Как только ей говоришь, что ее идеология может быть неправильной, в ее глазах просто ярость, она начинает агрессировать, как вот та тетка, которая называла нас фашистами. Когда появилась информация, что Кадыров направил свои войска в Украину, а это армия хладнокровных убийц, она чуть ли не хлопала в ладоши. Это ранит.
Очень хочется, чтобы близкие знали правду, чтобы они не были обмануты системой. Мы с мамой пока контактировать больше не можем, возможно, я поговорю с ней об этом позже, когда все последствия этого дойдут и до нее и когда у нее у самой начнет трескаться стекло в ее розовых очках. Но у нас хотя бы есть папа, который теперь с нами. Отец всегда не поддерживал, что я выхожу на протесты, но просто потому что он за меня боится. И для меня было поразительно, что он после всего нашего разговора он посмотрел на меня и сказал, что если я пойду на протест, то он выйдет вместе со мной. Будет хорошо, если таких, как мой отец, станет больше. Если граждане России не очухаются сейчас, то я тогда не знаю, что может отрезвить этих людей.
«Мама орет пропагандистcкими лозунгами, но нам обоим нравится Борис Немцов»
Антон, 24 года, дизайнер, живет в Подмосковье.
Трансляция выступления Владимира ПутинаФото: picture-alliance/dpa/P. GolovkinЯ вырос в Морозовске в Ростовской области — это примерно 200 километров до Луганска, я с детства знал украинцев, у нас с ними все было хорошо. Утром 24 февраля, как началась война, я поехал снимать валюту, а потом собрал рюкзак на случай мобилизации, чтобы если что, сказать: «Ребята, я в лес». Мать сразу стала спрашивать, куда я собрался, начала говорить, что поддерживает войну с Украиной, что надо было ее еще в 2014 году захватить, что Путин молодец. Я просто опешил. Матери 52 года и она верит в разные странные вещи типа рун, карт Таро, ритуалов желаний, заговоров, а о политике она просто орет пропагандистскими лозунгами, какие только можно себе представить. Но я не ожидал, что в ее голове будет оправдано убийство людей в соседней стране. Мне важно ее убедить, что убийства не могут быть оправданы ничем.
Я считаю, что война — это неприемлемо, такого не должно быть. Я служил в армии и тогда начал понимать, что в стране происходит что-то не то: для докладов нам буквально говорили не фотографировать технику, которая сломана, офицеры сливали себе бензин. И когда я вернулся, я стал ходить на протестные митинги. Война — это производная этой системы, поэтому я пытаюсь убедить мать в том, что то, что происходит в России — это не нормально. На второй день, 25 февраля, мы стали обсуждать все без ссор и истерик, я выстраивал логическое цепочки, давал ей аргументы, предлагал ей почитать Оруэлла и Замятина, а на третий день мы уже спокойно общались. Я не думаю, что у меня получается ее переубедить, у нее в голове все смешано, но я все равно стараюсь. Мы с ней, например, сошлись на том, что нам обоим нравится Борис Немцов.
Мне важно выступать против войны. Вот меня пару дней назад задержали в центре Москвы, потому что я не послушался призыва «разойтись». Меня обыскали, побили по ногам, сказали: «Сейчас погеройствуешь тут», выпустили только утром.
Был суд. Суд постановил штраф 20 тысяч, буду подавать на аппеляцию, мать интересовалась: «Поехать с тобой? Как дела?». Видимо, никаких споров не предвещается.
«Моя стратегия — говорить о своем неистовом отчаянии»
Жанна, 29 лет, психолог из Санкт-Петербурга
Протесты в Санкт-ПетербургеФото: REUTERSЯ против войны, против того, чтобы погибали люди — этого не должно было случиться. Я очень злюсь, что правительство, не только наше, но и мировое, допустило такую ошибку, это очень крупный провал дипломатических отношений. Я подписывала петиции против войны, ходила на протесты, но минут на 40, это очень опасно, там прямо очень жестко окружал ОМОН, это было очень страшно. Еще в 2014 году я почти вообще не следила за новостями, но стала это делать, когда оказалось, что наш президент еще на один срок остается с нами. В этот момент я поняла, что не могу оставаться в стороне: я ходила на все голосования, чтобы показать, что мне нравится все, что угодно, только не вы, мистер президент, в прошлом году я ходила на митинги в поддержку Алексея Навального.
Я говорила с мамой 26 февраля, я помню, что мне хотелось получить ее поддержку, это был момент, когда российские банки решили отключить от SWIFT. Я позвонила и сказала: «Мама, мне так плохо, мне страшно», а она ответила: «Не драматизируй», и в этот момент у меня все оборвалось. Обычно мы с родителями не разговариваем про политику, им по 60 лет, я знаю, что они смотрят телевизор и верят в то, что там говорят. Я раньше пыталась им рассказать, что ситуация разнообразнее, чем им показывают, но они меня толком не слышали.
В этот раз я захотела сказать все честно, как я чувствую и вижу, хотя я уже с самого первого момента поняла, что не увижу такого же взгляда. Мама верит в то, что там нет жертв среди мирных жителей, она не думает, что идет война. А когда я сказала ей, что по факту у нас больше нет будущего, она ответила: «Ну вот был же Крым и ничего, нормально живем». В целом самое обидное — это то, что мама обесценивала мои чувства. Но, наверное, она имеет право на свою точку зрения, она делает это не потому, что она плохой человек, а потому что у нее нет других источников информации и она не открыта к тому, чтобы увидеть что-то другое.
Ей сложно с чувствами, а когда ты видишь ситуацию настоящей, со всей болью, это сложно вместить в себя, мама это просто не может.
С папой я об Украине не разговаривала, он военный и вообще ничего не понимает про чувства, избегает разговоров, сливается. Мы еще до того с ним поругались: он обиделся на меня из-за того, что 23 февраля я поздравила его с праздником вечером, а не утром. А у меня к этому празднику в целом отвращение, но я позвонила папе, потому что знала, что для него это важно.
Сначала я очень злилась из-за того, что могут быть такие противоположные взгляды, думала: это не мои родители, они так не могут. А потом я поняла, что тогда я ничем не лучше, если я им с пеной у рта что-то пытаюсь доказать. Они замечательные люди, я их люблю, но их научили верить только одному источнику информации и не видеть своих чувств. Я думаю, что никогда не смогу их переубедить в формате «Сейчас я вам расскажу, как правильно», моя стратегия — говорить о том, как я себя чувствую: как мне больно, тяжело, какое у меня неистовое чувство отчаяния.
«Хочется, чтобы родители не оправдывали мясорубку»
Алена, 26 лет, экономист из Санкт-Петербурга.
Плакат «Нет войне» на Невском проспектеФото: Dmitri Lovetsky/AP/picture allianceТо, что происходит, — это ужасно, отвратительно, нас ждет гуманитарная катастрофа. У меня был шок и оцепенение, я подписывала петиции, ходила на протесты, писала об этом в соцсетях, помогала задержанным. С мамой мы созваниваемся почти каждый день, с папой чуть реже. Маме 47 лет, у нее административная должность в больнице, а папе 56, он работает в РЖД. Они живут в Перми и еще в 2014 году скорее поддерживали российское правительство и воспроизводили то, что тогда транслировалось в телевизоре. Сейчас я очень боялась звонить им, потому что не знала, что они там скажут. Я очень надеялась, что хотя бы мама не поддержит войну, она на всех последних выборах уже голосовала против действующей власти. По поводу папы были беспокойства, у него есть все эти «ура патриотичные» настроения про армию.
Но все прошло нормально, никто ни разу не поругался, ни одного слова поддержки войны я от них не услышала.
Как поменялось мнение: первая подвижка была, когда мы покупали сыр почти каждый день, а после 2014 года мы стали покупать его сильно реже и он стал невкусный, тогда я была в 11 классе и мне это очень сильно запомнилось. Параллельно папа в РЖД стали платить меньше, потому что вливали много денег в Крым. Я училась на экономическом факультете и говорила им: смотрите: мы пришли в Крым — мы резко стали жить хуже, на это ушли ваши деньги, оно того стоит? Я садилась и объясняла: вот, что нам снова запретили, вот к чему это приведет. Нам помогает то, что у нас очень хорошие отношения, родители всегда хотели понять. И тут очень хороший аргумент был для них всегда: вот вы трудились ради меня и моей сестры, а в итоге из-за того, что правительство, которое мы не выбирали, захотело кусок другой страны, качество нашей жизни летит в трубу.
Вроде бы сейчас родители понимают, что война — это плохо.
Но я все равно боюсь, что все качнется в другую сторону. Сестра, ей скоро 19, она живет с родителями, показывала папе новость о российских контрактниках, которые якобы отказались ехать на Украину и папа, который до этого говорил, что все это вообще неправильно и так быть не должно, отвечает: люди, которые нарушили присягу — дезертиры и вообще отвратительные. Когда эта логика ломается, мне до сих пор непонятно, но у папы сохранились представления из армии, когда он еще служил, и он считает, что приказ есть приказ. Я планирую об этом с ним поговорить, потому что хочется, чтобы родители понимали, что происходит.
Я допускаю, что у разных поколений могут быть разные взгляды на какие-то вещи, но не на те, которые происходят сейчас. Я рада, что мои родители вроде бы разделяют мое мнение о войне, я не очень представляю, как можно думать иначе и быть при этом хорошим, добрым, адекватным человеком. Мне все время кажется: ну ладно, эти люди оправдывают мясорубку, а что они тогда еще могут оправдать? Как с ними можно жить и иметь дело, если они считают, что это нормально? Хочется, чтобы родители не были такими людьми.
И мы, дети, могли бы им в этом помочь: например, сориентировать их в потоке информации. Если мы можем это сделать и если есть точка соприкосновения с родителями есть, ей надо пользоваться.
* Имена героев изменены.
Смотрите также:
Поезда с украинскими беженцами прибывают в ФРГ
To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video
Написать в редакцию
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Пропустить раздел Близкие темыБлизкие темы
СеверодонецкФотохроника войны в УкраинеПротесты в РоссииВойна в Украине: хроника событийПропустить раздел Топ-тема1 стр. из 3
Пропустить раздел Другие публикации DWНа главную страницу
Родитель — тоже человек: обидные слова ребенка и как на них реагировать
Психолог центра «Архитектура будущего» Александра Чернышева рассказывает родителям, откуда берутся обидные слова ребенка и как на них реагировать.
— Часто во время ссоры люди произносят неприятные слова, которые впоследствии отрицают. Мы действительно говорим не то, что думаем, или в этом состоянии всплывает именно то, что мы так долго мы держали в себе?
— Встречаются оба варианта. Очень часто в запале ссоры произносятся те слова, которые изначально человек не намеревался произносить. Безусловно, об этих словах человек думает и держит их в голове. Однако это совсем не значит, что вне конфликтной ситуации он бы это высказал. В подростковом возрасте ссоры часто сопровождаются выплеском эмоций. Когда недовольство друг другом накапливается, в порыве ссоры, на эмоциях каждый может высказать то, что беспокоит его и раздражает в грубой форме.
Возрастные кризисы у ребенка: как не сойти с ума родителю?
— Что делать, если ребенок произнес обидную болезненную фразу, после которой кажется, что вернуться к прошлым отношениям не удастся?
-Во-первых, вспомните о так называемых «Я-высказываниях».
Суть метода заключается в том, что мы говорим про себя и свои эмоции: не «Ты меня обидел», «Ты меня расстроил», «Ты меня разозлил», а «Я обиделся», «Я расстроился» и «Я разозлился». Тем самым начните с признания существования своих эмоций.
Каждый человек знает болезненные точки родных и близких и может в ссорах неосознанно на них надавить. Ребенок, произнося обидную для вас фразу, делает именно это.
Во-вторых, необходимо помнить о том, что в отношениях между родителем и ребенком главная роль отводится родителю. Если вам кажется, что после произнесенных ребенком обидных слов к прежним отношениям не вернуться, значит, вы относитесь к ребенку как к равному, что неправильно. Главный – родитель, и его задача объяснить ребенку, какие последствия бывают из-за неприятных слов и выражений. В случае, если мы обижаемся и глубоко погружаемся в обиду, мы оказываемся за рамками детско-родительских отношений, что вредно для обеих сторон.
— Давайте разберем наиболее часто встречающиеся фразы.
Что означает, если ребенок говорит: «Ты меня не любишь»?
-Чаще всего – это запрос на внимание. Наиболее правильной реакцией родителя будет не отвечать: «Нет же, я тебя люблю», — а попытаться понять, чего ребенку не хватает. Нужно расспросить ребенка, почему ему кажется, что его не любят; как он вообще понимает, что любим близкими, то есть в каких действиях для него проявляется любовь.
Кстати, это полезно проанализировать и самим родителям: как вы понимаете, что вас любят. Другой вполне распространенный вариант – это попытка манипулирования: «Я хочу ту игрушку, тот гаджет» и т.п. Если вы понимаете, что сейчас именно такой случай, имеет смысл проговорить с ребенком о взаимосвязи любви и финансовых операций. Если родитель до этого легко шел на покупки и траты по первому желанию ребенка, то в понимании последнего на родителя накладываются некие обязательства в аналогичных ситуациях. Это своеобразный маячок о том, что не будет лишним поговорить с ребенком про финансовые отношения в семье.
— Если ребенок говорит «Ты меня не понимаешь»?
— Это наиболее часто встречающаяся фраза в период подросткового возраста, когда ребенку кажется, что его эмоции уникальны, и такого, как с ним, не было никогда и ни с кем. Здорово, если родитель сможет вспомнить себя в подростковом возрасте, чего ему хотелось от своих родителей. Возможно, в спокойной обстановке не будет лишним поделиться с ребенком этими воспоминаниями.
— Как можно трактовать слова «Лучше бы я умер» или «Вот умру, ты все поймешь»?
— Обычно за такими словами стоит сильная эмоциональная реакция со стороны ребенка. В то же время детям обычно сложно сформулировать сильные эмоции: малыши топают ногами и кричат: «Я тебя не люблю, ты плохой». Дети постарше могут сказать: «Вот я умру, тогда посмотришь».
Важно встать на место ребенка, попытаться понять, что он в этот момент испытывает. Немаловажно задавать ему вопросы: «Тебе сейчас больно, грустно?», «Ты сейчас злишься, правильно?».
Помогайте осознать саму эмоцию и подобрать ей правильное название. Если совместно с ребенком все обсудить, скорее всего, выяснится, что умирать он не собирается.
В крайнем случае, если ребенок часто так говорит, то это может уходить в манипулирование, точно так же, как и с любой другой фразой. Здесь важно иметь в виду, что дети часто высказывают то, чего взрослые боятся. Это бывает как со словами, так и с поведением. Когда ребенок лезет на окно в процессе ссоры, он осознает, что родитель боится этого. Если вы реагируете на это со страхом и паникой, то, с одной стороны, закрепляете у ребенка такое поведение, с другой, не переходите на уровень взаимодействия и прояснения его эмоций.
— Если родитель слышит в свой адрес: «Ты плохая мать», «Ты плохой отец»?
— Идея, что мы плохие родители, существует в нашем сознании с момента появления ребенка. Кроме того, родителю об этом активно напоминают близкие, знакомые, врачи, воспитатели и прочие люди, которые его окружают.
Это самая простая вещь, которой родителя можно вывести из себя и заставить его чувствовать вину. Далее родитель либо начинает переживать и стараться для своего ребенка лучше, либо начинает сильнее злиться, так что ссора накаляется еще больше.
Эта фраза – попытка вывести на эмоцию и избавиться от своих эмоциональных переживаний. «Мне плохо, мне грустно, ты плохая мать!» — и вот мы скинули эмоциональное напряжение. Ребенок, тонко чувствуя, цепляет наши эмоции. Иногда это просто обида и манипуляции, а иногда это попытка достучаться и показать, что есть что-то конкретное, что ему не нравится. В последнем случае это вычисляется простым вопросом: «Что тебя не устраивает?». После него вы сможете перейти на конструктивный уровень решения проблем. Главное справьтесь с эмоциями и не переходите с ребенком на взаимные обвинения.
— Что кроется за фразой «Я тебя ненавижу»?
— В этой ситуации я бы прислушалась к тому, что чувствует родитель в этот момент. В нашем обществе табуированы проявления сильных негативных эмоций.
— Если мы слышим от ребенка «Я ухожу из дома»?
— Опять же, разделяем на 2 пласта. Первый пласт – манипулирование. Если родитель среагировал правильно (продемонстрировал спокойствие и твердость позиции), то подобного в следующий раз не случится. Если мы этого боимся, то ребенок в каждом новом споре будет идти по этому пути. С другой стороны, если в отношениях все действительно хорошо, в семье взаимопонимание, обычно такой проблемы не возникает. Таким образом, это может быть пусть и манипулятивный, но все-таки сигнал о том, что ребенок чем-то обеспокоен.
— Как реагировать на «Ты испортила мою жизнь»?
— Эта фраза работает в обе стороны: ее можно услышать как от подростков в адрес родителей, так и наоборот.
Первое, что стоит сделать родителю, — это вспомнить, не говорил ли он сам таких слов ребенку. Если нет, возвращаемся к проговариванию собственных эмоций и обратно к «Я-высказываниям».
Если знаете, что говорили ребенку такое, важно осознать и понять, что проблема может быть глубже. Ребенок, привыкший к тому, что родитель обвиняет его в собственных жизненных неудачах, считает подобные фразы нормой. Соответственно, первым шагом к исправлению ситуации будет отказ родителя от подобного аргумента в ссорах и признание своей неправоты. Важно помнить, что ребенок, считающий себя виноватым в несчастье родителей, несет этот груз постоянно, что отражается на его самооценке и поведении.
— Как понимать фразу «Отстань от меня»?
— Ребенок произносит это, если его личные границы нарушаются. Например, родительского внимания слишком много, и его чрезмерно опекают или оно не такое, какое нужно ребенку, и к ребенку относятся по-детски. «Отстань от меня» вполне может быть сигналом о том, что родителя слишком много в жизни ребенка, причем не в формате старшего партнера, а в формате контролирующего полицейского.
— Что делать, если ребенок заявляет «Ты ничего не понимаешь»? «Я взрослый, я умный, а ты старый»?
— Стоит подумать о том, почему ребенку кажется, что ваш опыт не может ничего ему дать. Возможно, пора переходить на более партнерские отношения с меньшим количеством нравоучений.
— Что необходимо сделать родителю, чтобы в будущем ребенок не облекал негативные эмоции в форму обидных слов?
— Важно проговаривать ребенку собственные эмоции, которые возникают у вас в ответ на его слова. Если мы не будем этого делать, то в какой-то момент наши собственные эмоции могут выйти из-под контроля, приводя к эмоциональной буре, сильному и никому не нужному скандалу. Да и самому ребенку полезно понимать, что детско-родительские отношения все-таки иерархичны, так что в пылу самой сильной ссоры имеет смысл «выбирать выражения».
А это легче всего достигается через спокойное объяснение родителями своих эмоций.
Как родителю позаботиться о себе?
— Какие общие рекомендации можете дать для родителей, сталкивающихся с подобными высказываниями?
— Данные фразы являются маркером того, что у ребенка много сильных эмоций, которые он длительное время держал в себе, в результате чего их стало сложно объяснить нормальными необидными словами. После разбора конкретных ситуаций поговорите с ребенком о том, что злиться – это нормально, но нужно осознавать свои эмоции и их подоплеку. Такой вариант действий подойдет для детей доподросткового возраста.
Если говорить о подростковом возрасте, масштаб эмоций увеличивается в несколько раз. Ведь эмоциональная буря, сопровождающая процесс полового созревания, усиливает все реакции. Важно не забывать, что ребенок меняется, растет, ему важно получать от родителя не только защиту и контроль, но внимание и, по крайней мере, совещательное право голоса.
Если вы хотите сохранить близкие отношения с ребенком, то помните, что даже самый маленький ребенок – это отдельная личность со своими чувствами, желаниями и потребностями. В таком случае коммуникация будет гораздо более успешной.
Биографическая справка:
Александра ЧернышеваАлександра Чернышева – психолог-консультант, закончила факультет психологии СПбГУ кафедру Кризисных и экстремальных ситуаций.
С 2007 Александра ведет индивидуальные, групповые консультации и тренинги с детьми и подростками, а также координирует работу лагеря «Архитектура будущего». К сфере ее научных и практических интересов относятся следующие темы:
- «Уверенность в себе»,
- «Интеллектуальная успешность»,
- «Эффективность в общении».
Вы можете бесплатно забронировать путевку в лагерь «Архитектура будущего», в котором работает Александра:
0
0
0
0
0
Опубликовано Автор Елена РыженковаРубрики Психология и здоровьеТак мужчины боятся после #MeToo? Подумайте о том, каково это женщинам | Джессика Валенти
Американские мужчины боятся. Они беспокоятся о том, что могут обнять коллегу из лучших побуждений, и это не будет истолковано как развратное, обеспокоены тем, что увольнение множества влиятельных людей является признаком полномасштабной «сексуальной паники», и что эпоха #MeToo — это «криминализация ухаживания».
Как выразились женщины из шоу «Субботним вечером в прямом эфире»: «Добро пожаловать в ад, теперь вы в нашей лодке».
Вы можете понять, почему во время национальной расплаты по поводу изнасилований и домогательств женщинам было трудно проявить сочувствие к мужчинам, горестным из-за объятий и ритуалов свиданий. Мы всю жизнь боимся, но через несколько месяцев мужчины не могут вести себя сексистски безнаказанно, и это «охота на ведьм».
Если вы думаете, что #MeToo изменит все, спросите свою мать, думала ли она так же об обвинениях Аниты Хилл в 1990-х годах
Из средств массовой информации мы слышим от мужчин и женщин о предполагаемых последствиях момента #MeToo . Маша Гессен из New Yorker говорит, что новый акцент на утвердительном согласии может «криминализировать плохой секс». Джеральдо Ривера отреагировал на увольнение Мэтта Лауэра, заявив, что общество «криминализирует ухаживания». А Бари Вайс из New York Times, ссылаясь на своего отстраненного коллегу Гленна Траша, пишет, что мы «криминализируем поведение, которое раньше считали самонадеянным и хамским».
Еще никто не попал в тюрьму. Никто не был арестован. На самом деле ни одно поведение не было «криминализировано», даже если кажется, что оно действительно было преступным. Харви Вайнштейна обвиняют в жестоком обращении на протяжении десятилетий, в том числе в изнасиловании, которое он отрицает, и он улетел в Европу.
Лауэр, обвиненный в сексуальном насилии, зарабатывал 20 миллионов долларов в год. Луи С.К. разоблачал себя перед женщинами, однако ему не было предъявлено никаких уголовных обвинений.
Но, как выразилась Ребекка Трейстер: «Влиятельный белый человек, потерявший работу, — это смерть». То, что мы видим сейчас, — это национальные похороны.
Примечательно, что немногие, выражающие опасения в данный момент, оплакивают рухнувшие карьеры или разбитые устремления бесчисленных женщин, которые оставили свои рабочие места и предприятия после того, как подверглись преследованиям. Нет, настоящий потерянный талант — это мужской, ушедший на то же печальное кладбище вместе с заветной мужской способностью прикасаться к подчиненным женщинам без разрешения или последствий.
Если я звучу раздраженно, это может быть потому, что я всю жизнь смотрел мне в спину, и это сделало меня немного вспыльчивым. Как и большинство американок, я узнала — часто на собственном опыте — что я не в безопасности.
Женщины знают, что они в опасности, будь то на улице, на работе или дома. Вскоре мне придется передать это знание моей дочери, научив ее следовать линии безопасности, стараясь при этом оставаться неутомимой. (Ведь нас называют наивными, если мы не предохраняемся, но если повседневные меры предосторожности нас слишком злят, мы истерики.)
Возможно, проблема в том, что могущественные белые люди недостаточно напуганы. Может быть, невероятное чувство права, позволяющее мужчинам так ужасно обращаться с женщинами без каких-либо последствий, можно убить — или, по крайней мере, прихрамывать — с помощью хорошей дозы страха. И, возможно, этот страх, пусть и временный, даст женщинам столь необходимую передышку. В конце концов, мы даже не знаем, кто мы, без этой тревоги, нависшей над нашими головами; было бы неплохо мельком увидеть беззаботную женщину, которой нам так и не суждено было стать.
Несмотря на панику в ответ, что флирт на рабочем месте и обычные повседневные взаимодействия внезапно станут запрещенными, большинство из нас знает лучше.
Вуди Аллен все еще снимает фильмы, поскольку его дочь спрашивает, почему никого не волнует, что она обвинила его в растлении ее, когда ей было семь лет (что он категорически отрицает). Мужчины, обеспокоенные тем, что обвинения могут разрушить их карьеру, могут обратиться к президенту Соединенных Штатов и понять, что это неправда. И если вы думаете, что #MeToo все изменит, спросите своих матерей, думали ли они так же об обвинениях Аниты Хилл в 1990-е.
Если мужчины хотят помочь женщинам в данный момент, они могут начать с того, что сидят с любым дискомфортом и страхом, которые у них есть, какими бы неуместными они ни были. Они могли понять, что то, что они чувствуют, является частью того, с чем имеют дело женщины. И вместо того, чтобы паниковать или слишком остро реагировать, они могли слушать. (Ой, и не показывай нам свои члены, если тебя не попросят.)
MeToo: Почему я теперь боюсь мужчин | Британский GQ
«Послушайте, извиняюсь, позвольте мне предложить вам, двум девочкам, выпить.
Как вас зовут? Я внимательно изучаю лицо подруги, пытаясь понять, о чем она думает. Эти ребята в безопасности? В конце концов, он всего лишь пьяный споткнулся о наш стол: это не очень серьезное нарушение. — Дженнифер, — небрежно отвечает она. Ее зовут не Дженнифер. Черт, как меня зовут? Наступает мучительная пауза, пока я неубедительно не останавливаюсь на «Стефани», после чего вскоре раздается хохот окружающих мужчин. «Ну я ей верю, но тебе , а не , звонил Стефани.
Но теперь меня зовут Стефани, то есть если ко мне подойдет незнакомый мужчина и спросит мое имя. Я повозился во время этой встречи, но теперь я вооружен вымышленным именем, по-видимому, важным оружием в мире, где, кажется, никому нельзя доверять. Это не единственная артиллерия, которую я ношу с собой: ключи превращаются в кастеты, когда я иду от станции метро к себе домой ночью, а приложение камеры на моем телефоне — en garde , чтобы зафиксировать улики, если что-то действительно произойдет. Таким образом, если на меня нападут, по крайней мере, люди мне поверят.
Это параноидальное поведение? Может быть, но в разгар движения #MeToo это действительно необоснованно?
Я всегда знала, что мужчины могут быть опасны, и всегда была осторожна, но после Вайнштейна, когда все больше и больше мужчин разоблачаются как секс-вредители, я обнаружила, что искренне боюсь противоположного пола. На днях мужчина улыбнулся мне в метро, в почти пустом вагоне, и я автоматически предположил, что он собирается напасть на меня. В другой раз человек, сидевший напротив меня, выглядел особенно изворотливым и озабоченным, поэтому я, естественно, предположил, что он замышляет что-то неблаговидное, жертвой которого стану я. Я пытался убедить себя, что веду себя нелепо и что он, вероятно, просто волнуется, потому что опаздывает, но все же решил сойти и пересесть в вагон. Вы знаете, на всякий случай. Раньше я улыбалась в ответ или просто игнорировала любое странное поведение, но теперь кажется, что так же, как мужчины были коллективно приучены объективировать женщин, я был приучен бояться их.