Юнг об архетипах коллективного бессознательного: Книга: «Архетипы и коллективное бессознательное» — Карл Юнг. Купить книгу, читать рецензии | DIE ARCHETYPEN UND DAS KOLLEKTIVE UNBEWUSSTEN | ISBN 978-5-17-117179-7

Читать онлайн «Архетипы и коллективное бессознательное», Карл Густав Юнг – Литрес

C. G. Jung

DIE ARCHETYPEN UND DAS KOLLEKTIVE UNBEWUSSTEN —

Archetypes and the Collective Unconscious (Collected Works, Volume 9.1)

Перевод с немецкого А. Чечиной

Печатается при содействии литературного агентства Paul & Peter Fritz Agency.

© Walter Verlag AG, Olten, 1971

© Foundation of the Works of C. G. Jung, Zürich, 2007

© Перевод. А. Чечина, 2018

Школа перевода В. Баканова, 2019

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

***

Карл Густав Юнг (1875–1961) – швейцарский психолог, психотерапевт, философ, социолог и культуролог – один из выдающихся ученых XX столетия, ученик Зигмунда Фрейда, основоположник аналитической психологии и психотерапии, основатель Швейцарского общества практической психологии.

^[1]

¹ Гипотеза о коллективном бессознательном принадлежит к классу тех научных идей, которые поначалу кажутся странными, но быстро превращаются в хорошо известные и привычные концепции. Именно это произошло с понятием бессознательного в целом. Так, философская идея бессознательного, преимущественно сформулированная Карусом и фон Гартманом, сперва бесследно исчезла, захлестнутая волной моды на материализм и эмпиризм, а затем вновь появилась, но уже в области медицинской психологии.

² Изначально предполагалось, что содержание бессознательного включает лишь вытесненные или забытые элементы. Даже у Фрейда, который рассматривает бессознательное – по крайней мере метафорически – в качестве действующего субъекта, оно, по сути, остается не чем иным, как скоплением забытых и вытесненных содержаний, что и обусловливает его функциональную значимость. С этой точки зрения бессознательное носит исключительно личный характер

[2], хотя даже Фрейд признавал наличие в нем архаических и мифологических мыслеформ.

³ Более или менее поверхностный слой бессознательного, несомненно, является личным. Я называю его личным бессознательным. Однако личное бессознательное покоится на другом, более глубинном слое, который формируется отнюдь не из личного опыта. Этот врожденный глубинный слой я называю коллективным бессознательным. Я выбрал термин «коллективный», ибо эта часть бессознательного имеет не индивидуальную, а всеобщую природу; в противоположность личной составляющей психики, она включает содержания и модели поведения, которые встречаются повсюду и у всех индивидов. Другими словами, коллективное бессознательное одинаково у всех людей, образуя тем самым универсальный психический субстрат сверхличной природы, который присутствует в каждом из нас.

⁴ О психической жизни человека можно судить лишь по тем ее элементам, которые способны проникнуть в сознание. Следовательно, мы можем говорить о бессознательном лишь в той мере, в какой можем продемонстрировать его содержание. Содержание личного бессознательного главным образом составляют так называемые эмоционально окрашенные комплексы, образующие личную и интимную стороны психической жизни. Содержание коллективного бессознательного, напротив, представлено так называемыми архетипами.

⁵ Термин «архетип» встречается уже у Филона Александрийского^[3]

в контексте Imago Dei (образа Божьего) в человеке. Также его можно обнаружить у Иринея Лионского: «…мироздатель сотворил их не от самого себя, но заимствовал из чужих первообразов»^[4]. В Corpus Hermeticum^[5] Бог представлен как τò άρχέτυπον φϖς (архетипический свет). Понятие архетипа несколько раз встречается у Дионисия Ареопагита, например в его сочинении «De caelesti hierarchia» (II, 4; «нематериальные архетипы»^[6]) и в сочинении «De divinis nominibus» (I, 6; «архетипический камень»^[7]). Хотя Блаженный Августин само слово «архетип» не употребляет, в своем трактате «De diversis quaestionibus LXXXIII» он говорит об ideae principales, которые представляют собой «некие первичные формы или замыслы вещей… сами не получившие форму… и заключены они в Божественном разумении»^[8]. «Архетип» – объяснительная парафраза платоновского εϊδος. Для наших целей использование термина «архетип» в высшей степени уместно и целесообразно: он подразумевает, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем в виду древнейшие или, лучше сказать, первозданные элементы этого содержания, то есть универсальные образы, существующие с незапамятных времен. К содержанию бессознательного равно применим и термин «représentations сollectives» (фр. – «коллективные представления»), предложенный Леви-Брюлем для обозначения символических фигур в первобытном представлении о мире и подразумевающий практически то же самое. Примитивные родоплеменные знания тесно связаны с архетипами, видоизмененными особым образом. Это уже не элементы бессознательного; они превратились в осознаваемые формулы, которые по традиции передаются в виде тайных учений. Последние представляют собой типичное средство выражения коллективных содержаний, берущих начало в бессознательном.

⁶ Другим распространенным выражением архетипов являются мифы и сказки. Впрочем, и здесь мы имеем дело со специфическими формами, которые передавались от поколения к поколению достаточно длительный период времени. Таким образом, термин «архетип» применим к «représentations collectives» лишь косвенно, ибо обозначает только те элементы психического содержания, которые еще не подверглись какой-либо сознательной обработке и, следовательно, представляют собой непосредственную психическую данность. В этом смысле архетип как таковой существенно отличается от формул, возникших в ходе исторического развития. В частности, на высших уровнях тайных учений форма, в которой предстают архетипы, свидетельствует о решающем влиянии их сознательной переработки. Непосредственные манифестации архетипов, с которыми мы сталкиваемся в сновидениях и видениях, более индивидуальны, менее понятны и более наивны, чем, например, в мифах. Это происходит потому, что архетип – а именно бессознательное содержание, которое изменяется в результате осознания и восприятия, – приобретает особый оттенок под влиянием того индивидуального сознания, в котором возникает

[9].

 

⁷ Если формальное значение слова «архетип» явственно проступает в его связях с мифом, тайным учением, сказкой, то установить, что такое архетип с психологической точки зрения, гораздо сложнее. До сих пор мифологи опирались на солярные, лунарные, метеорологические и другие подобные представления. При этом никто не обращал внимания на то, что мифы – это прежде всего психические явления, обнажающие естество нашей души. Первобытный человек не склонен к объективному описанию очевидного, однако испытывает настоятельную потребность – точнее, его бессознательному свойственно непреодолимое стремление – уподобить весь внешний опыт внутренним, психическим событиям. Ему недостаточно просто видеть, как встает и заходит солнце, – эти внешние наблюдения должны стать психическими событиями, то есть движение солнца должно представлять судьбу бога или героя, обитающего, по сути, в самóй человеческой душе. Все мифологизированные естественные процессы, такие как лето и зима, фазы луны, сезоны дождей и так далее, есть не столько аллегория

[10] объективных явлений, сколько символические выражения внутренней бессознательной драмы, доступной человеческому сознанию через проекцию, то есть отражение в явлениях природы. Такая проекция носит столь фундаментальный характер, что потребовалось несколько тысяч лет, чтобы хоть как-то отделить ее от внешнего объекта. Так, астрологию, эту древнейшую «scientia intuitiva», объявили лженаукой, ибо ее сторонники ставили психологическое описание характера в зависимость от звезд. Этот предрассудок жив и по сей день. Тем не менее каждый, кто способен исчислить гороскоп, должен знать, что со времен Гиппарха Александрийского точкой весеннего равноденствия считается 0° Овна. Следовательно, знаки зодиака, на которых основывается любой гороскоп, весьма произвольны, поскольку с тех пор эта точка сместилась в силу прецессии к началу Рыб.

⁸ Учитывая поразительную субъективность первобытного человека, нам давным-давно следовало догадаться, что мифы относятся к сфере психического. Его знания природы по сути представляют собой язык и внешние проявления бессознательного психического процесса. Именно в силу этой бессознательности при толковании мифов человек обращался к чему угодно, но только не к психическому. Он просто не знал, что психика содержит в себе все те образы, которые дали начало мифам, и что наше бессознательное является одновременно действующим и претерпевающим действия субъектом, внутреннюю драму которого первобытный человек по аналогии обнаруживал в природных явлениях – как больших, так и малых

[11].

⁹ «В твоей груди, и только в ней, заключены все звезды твоей судьбы»^[12], – говорит Илло Валленштейну. Пожалуй, это изречение могло бы удовлетворить всех астрологов, если бы мы хоть немного знали о тайнах сердца. К несчастью, до сих пор наши знания этого предмета были крайне ограниченны. Я даже не решусь утверждать, что сегодня ситуация изменилась в лучшую сторону.

¹⁰ Родоплеменные знания всегда священны и опасны. Все тайные учения стремятся постичь невидимые психические события, и все они претендуют на высший авторитет. Еще в большей степени это справедливо по отношению к господствующим мировым религиям. Они содержат изначально сокровенное знание и представляют тайны души с помощью величественных образов.

Их храмы и священные писания провозглашают в образе и слове освященную древностью доктрину, делая ее таким образом доступной каждому верующему сердцу, каждому чуткому глазу, каждому, даже самому дальнему, уголку человеческого разума. На самом деле мы вынуждены признать, что чем прекраснее, величественнее, полнее этот передаваемый традицией образ, тем дальше он от индивидуальных переживаний. Мы можем лишь ощупью найти путь к нему, что-то почувствовать, но изначальный опыт давно утрачен.

¹¹ Почему психология является самой молодой из эмпирических наук? Почему бессознательное не было уже давно открыто, а его сокровищница вечных образов – поднята на поверхность? Именно потому, что для всего психического мы имели религиозную формулу, причем намного более стройную и всеохватывающую, нежели непосредственный опыт. Хотя для многих христианское видение мира поблекло, сокровищницы символов Востока по-прежнему полны чудес, которые еще долго смогут питать нашу страсть к зрелищам и новым нарядам.

Кроме того, эти образы – будь они христианскими, буддистскими или еще какими-нибудь – красивы, таинственны, интуитивны. Конечно, чем привычнее они для нас, тем сильнее они стираются от постоянного употребления; в результате от них остается лишь банальная внешняя оболочка и почти лишенная смысла парадоксальность. Таинство Непорочного Зачатия, единосущность Отца и Сына или Троица, не являющаяся тем не менее простой триадой, больше не окрыляют фантазию философов. Они превратились в собственно предметы веры. Отсюда неудивительно, что верующий разум и философские измышления образованных европейцев тяготеют к восточной символике – поистине грандиозным индийским представлениям о божественном и безднам философии китайского даосизма. Точно так же сердце и разум античного человека были захвачены в свое время христианскими идеями. Сейчас немало европейцев, которые настолько поддались влиянию христианской символики, что у них не развился кьеркегоровский невроз, или которые, в силу обеднения символики, трансформировали свое отношение к Богу в отношение «Я – Ты», чтобы затем пасть жертвой магии и новизны восточных символов. Подобное отречение не обязательно означает поражение; скорее, оно доказывает восприимчивость и жизнеспособность религиозного чувства. Нечто похожее мы наблюдаем у образованных представителей Востока, которых нередко привлекают христианские символы и столь чуждая восточному духу европейская наука. Многие даже демонстрируют их завидное понимание. Тяга к вечным образам абсолютно нормальна, для этого они и существуют. Они должны привлекать, убеждать, очаровывать, подавлять. Они сотканы из изначального откровения и отражают уникальный опыт божественного. Вот почему они наделяют человека предощущением божественного, одновременно оберегая от непосредственного его переживания. Благодаря усилиям, которые предпринимал человеческий дух на протяжении столетий, эти образы, с одной стороны, запечатлены во всеохватывающей системе мышления, стремящейся упорядочить окружающий мир, а с другой – представлены могущественным, обширным, авторитетным институтом под названием Церковь.

¹² Лучше всего я могу проиллюстрировать вышесказанное на примере недавно канонизированного швейцарского мистика и отшельника, брата Николая из Флюэ^[13]. Вероятно, его важнейшим переживанием было так называемое видение Святой Троицы, которое он изобразил – или попросил изобразить – на стене своей кельи. Рисунок (его до сих пор можно увидеть в приходской церкви Заксельна) представляет собой разделенную на шесть частей мандалу, в центре которой находится коронованный лик Божий. Сегодня известно, что брат Николай исследовал природу своего видения с помощью иллюстрированной брошюры какого-то немецкого мистика. Много лет он занимался тем, что старался придать своим переживаниям более или менее понятную форму. Я называю это «проработкой» символа. Размышления брата Николая о сущности видения, выраженное влияние на которые оказали мистические диаграммы, использованные им в качестве отправной точки, привели его к выводу, что он, должно быть, узрел саму Святую Троицу – summum bonum, вечную любовь. Такое истолкование подтверждает и «подчищенное» изображение, которое поныне можно увидеть в Заксельне.

¹³ Первоначальный опыт, однако, носил абсолютно иной характер. То, что увидел брат Николай, оказалось настолько ужасным, что его собственное лицо изменилось, причем столь сильно, что люди стали его бояться. Увиденное им обладало невероятной интенсивностью. Вельфлин^[14] – старейший источник, которым мы располагаем на сегодняшний день, – пишет:

Все приходившие к нему с первого взгляда преисполнялись жуткого страха. Сам он объяснял это тем, что видел пронизывающий свет, напоминающий человеческое лицо. Видение было столь устрашающим, что он боялся, как бы его сердце не разорвалось на части. Охваченный ужасом, он тут же отвернулся и упал. Вот почему отныне его собственное лицо стало страшно для других.

¹⁴ Это видение по праву сравнивали^[15] с апокалипсическим образом Христа, описанным в Откровении Иоанна Богослова (1:13). По своей отвратительности и необычности его превосходит лишь чудовищный семиглазый агнец с семью рогами (там же, 5:6). Крайне трудно увидеть связь этой фигуры с евангельским Христом. По этой причине ранние источники толковали видение брата Николая строго определенным образом. В 1508 году гуманист Карл Бовиллус (Шарль де Бовель) писал своему другу:

Я хотел бы рассказать тебе о лике, который привиделся ему на небе в звездную ночь, когда он предавался молитве и созерцанию. Он увидел голову человека с ужасным лицом, полным гнева и угрозы^[16].

 

¹⁵ Это истолкование вполне соответствует современному развернутому описанию на основе Откровения Иоанна Богослова 1:13^[17]. Также не следует забывать и о других видениях брата Николая, например Христа в медвежьей шкуре; Бога Отца, Бога Сына и Богородицы (в данном случае в образе Сына был сам брат Николай) и т. п. Им всем присущи черты, крайне далекие от догматов христианства.

¹⁶ С вышеописанным видением традиционно связывали изображение Святой Троицы в заксельнской церкви, а также символ колеса в так называемом «Трактате паломника»^[18]. Брат Николай, как известно, показал рисунок колеса навестившему его паломнику. Очевидно, оно занимало его некоторое время. Бланке полагает, что, вопреки традиции, между видением и изображением Троицы нет никакой связи^[19]. На мой взгляд, подобный скептицизм заходит слишком далеко. Интерес брата Николая к колесу должен иметь основания. Подобные видения часто вызывают смятение и дезинтеграцию (сердце, «разрывающееся на части»). Опыт подсказывает нам, что защитный круг, мандала, является традиционным средством против хаотических состояний духа. Вполне понятно, почему брат Николай был очарован символом колеса. Истолкование ужасного видения как богооткровенного не должно быть также далеко от истины. Связь видения и изображения Троицы в Заксельне, а также связь их обоих с символом колеса, таким образом, кажется мне весьма вероятной, если исходить из психологических соображений.

¹⁷ Это видение было, несомненно, страшным и крайне волнительным. Оно прорвалось в религиозное миросозерцание брата Николая без всякой догматической подготовки и без экзегетического комментария. Разумеется, потребовалось длительное время для того, чтобы оно ассимилировалось – уложилось в общую структуру психики, и восстановилось нарушенное психическое равновесие. Брат Николай свыкся с этим переживанием благодаря непререкаемым в то время христианским догматам, превратившим нечто ужасное и живое в прекрасную абстракцию идеи Троицы. Однако это примирение могло произойти на иной основе – основе, предусмотренной самим видением и его неестественной реальностью. Это могло привести к искажению христианских представлений о Боге и нанести еще больший вред самому брату Николаю, который в таком случае оказался бы не святым, а еретиком (если не психически больным) и, вероятно, закончил бы жизнь у позорного столба.

¹⁸ Данный пример свидетельствует о ценности догматического символа: он делает потрясающий, в высшей степени убедительный и важный психический опыт (так называемое «переживание Божественного») доступным нашему пониманию, при этом не только не искажая его сущности, но и не умаляя его чрезвычайной значимости. Видение гнева Божьего, которое мы также встречаем у Якоба Беме, плохо сочетается с новозаветным Богом – любящим Отцом Небесным, и по этой причине легко могло стать источником внутреннего конфликта. Это вполне бы соответствовало духу того времени – концу XV века, эпохи Николая Кузанского, чья формула «сотрlexio oppositorum» фактически предвосхитила неизбежный церковный раскол. Вскоре после этого произошло возрождение яхвистического представления о Боге в протестантизме. Яхве – концепция Бога, содержащего противоположности в еще не разделенном состоянии.

1. [Впервые очерк опубликован в 1934 г. в журнале Eranos-Jahrbuch. В переработанном виде вошел в сборник Von den Wurzeln des Bewusstseins (Цюрих, 1954).]

2. В более поздних работах Фрейд разграничивает инстинктивную составляющую психики «ид» и коллективное сознание «супер-эго», в рамках которого индивидуальное носит частично сознательный и частично бессознательный характер (так как подавляется).

3. Dе oрificio mundi, I, § 69. [Перевод на рус. яз. см.: Филон Александрийский. О сотворении мира согласно Моисею. – Примеч. пер.]

4. Adversus haereses, кн. II, гл. 7, абз. 5: «Mundi fabricator non a semetipso fecit haec, sed de alienis archetypis transtulit». [Перевод на рус. яз. cм.: Ириней Лионский. Против ересей. – Примеч. пер.]

5. Scott, Hermetica, I, стр. 140.

6. Migne, P.G., vol. 3, col. 144.

7. Там же, col. 595. См.: The Divine Names (пер. Rolt), стр. 62, 72.

8. Migne, P.L., vol. 40, col. 30. В аналогичном смысле термин «архетип» использовался алхимиками, например в «Tractatus aureus» Гермеса Трисмегиста (Theatrum chemicum, IV, 1613, стр. 718): «Как Бог [хранит] все сокровища своего божественного разума… в себе как в сокровенном архетипе [in se tanquam archetypo absconditum]… так и Сатурн скрывает в себе подобия металлических тел». В «Tractatus de igne et sale» Вигенеруса (Theatr. chem., VI, 1661, стр. 3) говорится, что мир «ad archetypi sui similitudinem factus» (сотворен по подобию своего архетипа), а потому называется «magnus homo» («homo maximus» Сведенборга).

9. Необходимо различать «архетип» и «архетипические идеи». Архетип как таковой представляет собой гипотетическую, недоступную представлению модель, схожую с «паттерном поведения» в биологии. См.: О природе психе, разд. 7.

10. Аллегория – перефразирование осознаваемого содержания; символ – наилучшее возможное выражение неосознаваемого содержания, о природе которого можно только догадываться, ибо оно еще не известно.

11. См. мои очерки о божественном ребенке и Коре, включенные в полное издание, а также сопутствующие эссе Кереньи в сборнике Einführung in das Wesen der Mythologie.

12. [Шиллер Ф. Пикколомини. II, 6. – Здесь и далее приводятся примечания редактора к изданию на немецком языке.]

13. Cм. мой очерк «Brother Klaus».

14. Генрих Вельфлин, также известный как Lupulus, родился в 1470 г. Гуманист, преподаватель латыни в Берне. Цит. по: Fritz Blanke, Bruder Klaus von Flüe, стр. 92 и далее.

15. Там же, стр. 94.

16. Ein gesichte Bruder Clausen ynn Schweytz und seine deutunge (Wittemberg, 1528), стр. 5. Цит. по: Alban Stoeckli, O. M. Cap., Die Visionen des seligen Bruder Klaus, стр. 34.

17. Б. Лаво (Lavaud, Vie Profonde de Nicolas de Flue) проводит аналогичную параллель с текстом из Horologium sapientiae Генриха Сузо, в котором апокалипсический Христос предстает в виде разгневанного мстителя, что резко контрастирует с Христом, читающим Нагорную проповедь. [См.: Сузо Г. Книжица вечной премудрости. – Примеч. пер.]

18. Ein nützlicher und loblicher Tractat von Bruder Claus und einem Вilger (1488).

19. Blanke, стр. 95 и далее.

Коллективное бессознательное (по Юнгу): примеры

Коллективное бессознательное — элемент психоанализа, открытый Карлом Юнгом. Проще говоря, это часть подсознания, состоящая из жизненного опыта предыдущих поколений. По мнению Юнга, она оказывает сильное влияние на то, как мы живем, как ведем себя в тех или иных ситуациях. Так ли это на самом деле? Действительно ли жизнь наших предков влияет на нас?

Содержание

• Что такое коллективное бессознательное
• История открытия понятия
• Характеристики коллективного бессознательного
• Архетипы коллективного бессознательного
• Примеры коллективного бессознательного
• Проблема и критика
• Заключение

Что такое коллективное бессознательное

Согласно теории Юнга в психологии, коллективное бессознательное — это один из пластов или слоев подсознания. Если сказать по-другому — это информационное поле, в котором находится большое количество самых разных данных. Что формирует структуру коллективного бессознательного по Юнгу? Жизненный опыт, но не каждого отдельного человека, а всего общества.

Сам Юнг описывал это понятие так: «Коллективное бессознательное — это одна из форм бессознательного, единая для общества в целом и являющаяся продуктом наследуемых структур мозга». В отличие от индивидуального бессознательного, коллективное является общим для всех живших и живущих на планете людей, независимо от их жизненного опыта или истории. По сути, это некий общий знаменатель, объединяющий кардинально отличающихся друг от друга людей.

По словам ученого, коллективное бессознательное представляет собой информацию психического мира, накопленную за тысячелетия, на протяжении которых существует человечество. Индивидуальное же бессознательное — это информация психического мира конкретного человека.

История открытия понятия

Как сказано выше, автор идеи коллективного бессознательного — Карл Густав Юнг, швейцарский психоаналитик. Он был самым известным и вместе с тем самым противоречивым учеником Зигмунда Фрейда. Его теория такая же противоречивая, но оттого не менее интересная.

Первое упоминание учения о коллективном бессознательном было в 1916 году в статье Юнга «Структура бессознательного». Речь в ней шла об исследованиях Фрейдом сновидений. В них он обнаружил некоторые элементы, которые 100% не были частью индивидуального бессознательного, но напоминали о коллективной природе человека. Эти самые элементы были названы профантазиями, архаическими остатками. Также Фрейд говорил о них как об унаследованных психических предрасположениях, архаическом наследии прошлого и унаследованных схемах.

В одной из своих работ Фрейд сказал, что душевная жизнь человека во многом зависит не только от того, что пережил лично он. На нее оказывают влияние усвоенные при рождении элементы, наследие общества.

Характеристики коллективного бессознательного

В 1936 году Карл Юнг прочитал доклад «Понятие коллективного бессознательного» в Обществе Абернети в Англии. В нем он наделил понятие рядом характеристик:

1. Развивается не индивидуально, а передается по наследству.
2. В его состав входят так называемые архетипы или модели и образцы инстинктивного поведения.
3. Также состоит из однотипных образов поведения, одинаково присутствующих у всех людей.
4. Коллективное бессознательное идентично для каждого человека. А значит, можно назвать его основанием душевной жизни всего человечества в целом.
5. Имеет мифологические элементы.
6. Состоит из отдельных образов, у которых нет расовых или кровных различий. Они принадлежат всем живущим на планете.
7. Коллективное бессознательное — это своеобразное хранилище воспоминаний о далеком прошлом. Его нельзя контролировать или менять с помощью силы воли.

И еще один факт — коллективное бессознательное активизируется только в больших группах людей. Это приводит ко всеобщему помешательству, результатом которого являются революции и войны.

Архетипы коллективного бессознательного

По мнению Юнга, архетипы помогают человеку освоиться во внешнем мире. Существует 3 главные модели поведения:

1. хаос — стремление воевать;
2. порядок, нейтралитет — стремление к порядку, сотрудничество;
3. гармония — процветание, гармоничные взаимоотношения, красота.

Архетипов, определяющих, как человек будет жить, тактику его поведения в тех или иных ситуациях, тоже несколько:

1. Анима, Анимус — женское и мужское начало.
2. Тень — часть психики, скрытая и охраняемая бессознательным;
3. Герой — активизируется в опасных ситуациях.
4. Мудрый старец — наставник, тот, кто учит, воспитывает.
5. Трикстер — архетип, связанный с хитростью, коварством.

И, пожалуй, самый главный архетип — персона. Это маска, которую человек надевает для того, чтобы предстать перед обществом.

Примеры коллективного бессознательного

В реальной жизни концепция коллективного бессознательного проявляется в 2 формах поведения людей, являющихся частью толпы:

1. Объединение. Благодаря одинаковому эмоциональному состоянию или идеям разрозненная толпа становится единым целым. Так бывает, например, на митингах или на религиозных собраниях.
2. Разъединение. В этом случае коллективное бессознательное заставляет паниковать, создавать хаос. Люди находятся в состоянии стресса, они не могут принимать адекватные решения. Главное, что они хотят сделать, — выжить. Со стороны кажется, что человек просто не в себе.

Наверняка вы встречали и то, и другое проявление коллективного бессознательного в своей жизни.

Проблема и критика

Главная проблема теории Юнга — использование биологических, а иногда даже и мистических объяснений человеческого бытия. Религия и мифы всегда казались ему чем-то, что тесно связано с человеческой психикой, тем, что является частью коллективного бессознательного.

Возможно, именно из-за этого теория не была принята коллегами ученого. По их мнению, это не что иное, как попытка оправдать асоциальное поведение.

Есть и другая причина, почему коллективное бессознательное не пользуется популярностью — эту теорию нельзя ни доказать, ни опровергнуть. В нее можно только верить.

Заключение

Стоит ли говорить, что человеческая психика многогранна? Уже давно ученые разделили ее на несколько составляющих, одна из которых — коллективное бессознательное. Сложно сказать, действительно ли оно оказывает влияние на наше поведение и жизнь в целом. Известно лишь одно — опыт человечества в той или иной мере отражается на сознании каждого из нас.

Карл Юнг — Архетипы и коллективное бессознательное

Архетипы и коллективное бессознательное (1968) Карл Юнг Почему первобытный человек зашел так далеко, чтобы описать и интерпретировать явления в мире природы, например восход и заход солнца, фазы луны, времен года? Карл Юнг считал, что явления природы не просто помещаются в сказки и мифы, чтобы объяснить их физически. Скорее, внешний мир использовался для придания смысла внутреннему. В наше время, отметил Юнг, этот богатый кладезь символов — искусства, религии, мифологии — который на протяжении тысячелетий помогал людям понять тайны жизни, был заполнен и заменен наукой психологией. По иронии судьбы, учитывая заимствование древнегреческого термина, психологии не хватало понимания psyche,  или самости в самом широком смысле. Для Юнга цель жизни состояла в том, чтобы увидеть «индивидуализацию» этого «я», своего рода объединение сознательного и бессознательного разума человека, чтобы их первоначальное уникальное обещание могло быть выполнено. Это более широкое представление о себе также было основано на идее, что люди являются выражением более глубокого слоя универсальное сознание. Чтобы понять уникальность каждого человека, как это ни парадоксально, нам пришлось выйти за пределы личного «я», чтобы понять работу этой более глубокой коллективной мудрости. Коллективное бессознательное Юнг признавал, что идея коллективного бессознательного «принадлежит к тому классу идей, которые люди сначала находят странными, но вскоре овладевают ими и используют их как привычные концепции». Ему пришлось защищать его от обвинений в мистицизме. Тем не менее, он также отметил, что идея бессознательного сама по себе считалась фантастической, пока Фрейд не указал на его существование, и она стала частью нашего понимания того, почему люди думают и действуют именно так, а не иначе. Фрейд полагал, что бессознательное — это нечто личное, содержащееся внутри индивидуума. Юнг, с другой стороны, рассматривал личное бессознательное как лежащее на гораздо более глубоком универсальном слое сознания, коллективное  бессознательное – унаследованная часть человеческой психики, не развившаяся из личного опыта. Коллективное бессознательное выражалось через «архетипы», универсальные мыслеформы или ментальные образы, которые влияли на чувства и действия человека. Опыт архетипов часто мало учитывал традиции или культурные правила, что предполагает, что они являются врожденными проекциями. Новорожденный ребенок — это не чистый лист, он готов к восприятию определенных архетипических паттернов и символов. Юнг полагал, что именно поэтому дети так много фантазируют: они недостаточно пережили реальность, чтобы свести на нет удовольствие их разума от архетипических образов. Архетипы выражались в мифах и сказках, а на личном уровне — в снах и видениях. В мифологии они называются «мотивами», в антропологии — « репрезентаций коллективов ». Немецкий этнолог Адольф Бастиан называл их «элементарными» или «изначальными» мыслями, которые он снова и снова выражал в культурах племенных и народных народов. Но они представляют не просто антропологический интерес; обычно, сами того не зная, архетипы формируют отношения, которые имеют значение в нашей жизни. Архетипы и комплексы Юнг выделил ряд архетипов, включая «аниму», «мать», «тень», «ребенка», «мудрого старика», «духов» сказок. , и фигура «обманщика», встречающаяся в мифах и истории. Мы смотрим на два ниже. Анима Анима  означает душу в женской форме. В мифологии она выражается в виде сирены, русалки, лесной нимфы или любой другой формы, которая «сводит молодых людей с ума и высасывает из них жизнь». В древние времена анима представлялась либо богиней, либо ведьмой, то есть аспектами женщины, которые были вне контроля мужчин. Когда мужчина «проецирует» женский аспект своей психики на настоящую женщину, эта женщина приобретает преувеличенное значение. Архетип присутствует в жизни мужчины либо путем страстного увлечения, либо идеализации, либо увлечения женщинами. Сама женщина на самом деле не оправдывает эти реакции, а выступает мишенью, на которую переносится его анима. Вот почему потеря отношений может быть настолько разрушительной для мужчины. Это потеря той его стороны, которую он сохранил внешней. Каждый раз, когда возникает крайняя любовь, или фантазия, или запутанность, анима действует на обоих полов. Она не заботится о упорядоченной жизни, но хочет интенсивности опыта — жизни в любой форме. Анима, как и все архетипы, может прийти к нам, как судьба. Она может войти в нашу жизнь как нечто прекрасное или как что-то ужасное — в любом случае ее цель — разбудить нас. Признать аниму означает отказаться от наших рациональных представлений о том, как следует жить, и вместо этого признать, как выразился Юнг, что «жизнь безумна и осмысленна одновременно». Анима глубоко иррациональна, но при этом обладает великой мудростью. Когда она входит в вашу жизнь, это может показаться хаосом, но только позже мы можем угадать ее цель. Мать Архетип Матери принимает форму личной матери, бабушки, мачехи, свекрови, няни, гувернантки. Это может быть выполнено в образных Матерях, таких как Мария Богородица, София или Мать, которая снова становится девой в мифе о Деметре и Коре. Другие символы Матери включают Церковь, страну, Землю, лес, море, сад, пашню, родник или колодец. Положительным аспектом архетипа является Материнская любовь и тепло, столь воспетые в искусстве и поэзии, которые дают нам нашу первую идентичность в мире. Но может иметь и негативное значение – любящая мать или ужасная мать или богиня судьбы. Юнг считал Мать самым важным архетипом, потому что она, казалось, заключала в себе все остальное. Когда в человеке происходит дисбаланс архетипа, мы видим «комплекс» Матери. У мужчин комплекс может породить «донжуанизм», который может сделать мужчину зацикленным на том, чтобы угодить всем женщинам. Однако мужчина с материнским комплексом может обладать и революционным духом: жестким, настойчивым, чрезвычайно амбициозным. У женщин комплекс может вылиться в преувеличение материнского инстинкта, когда женщина живет ради детей, жертвуя своей индивидуальностью. Ее муж становится просто частью мебели. Мужчин могут изначально привлекать женщины с материнским комплексом, потому что они являются воплощением женственности и невинности. Однако они также являются экранами, на которые мужчина может проецировать или экстериоризировать свою аниму, и только позже он обнаруживает настоящую женщину, на которой женился. В других формах архетипа женщина пойдет на все, чтобы не быть похожей на свою биологическую мать. Она может создать свою собственную сферу, например, стать интеллектуалом, чтобы показать необразованность своей матери. Выбор партнера по браку может заключаться в том, чтобы противостоять матери и отдалиться от нее. Другие женщины во власти архетипа могут иметь бессознательные кровосмесительные отношения с биологическим отцом и ревность к матери. Они могут заинтересоваться женатыми мужчинами или романтическими приключениями. * * * * Юнг отмечал, что с точки зрения эволюции бессознательное появилось задолго до развития сознательного мышления. Тем не менее, в своем юношеском энтузиазме сознательный ум чувствует, что может бросить вызов своему более глубокому аналогу или отвергнуть его; оно всемогуще, в то время как бессознательное кажется туманной неуместностью. И все же он считал, что «самый страшный грех человека — бессознательность». Мы проецируем на мир все, что внутренне не любим или не можем принять, чтобы воевать вместо того, чтобы изучать себя. Это случай «чего угодно, только не самопознания», но в конце концов мы платим цену, индивидуально или коллективно. Духовные архетипы Почему психология как наука так молода? Юнг предполагает, что это произошло потому, что на протяжении большей части истории человечества в этом просто не было необходимости. Чудесные образы и мифология религий смогли идеально выразить вечные архетипы. Люди чувствуют потребность останавливаться на идеях и образах, связанных с перерождением и трансформацией, и религии в изобилии предлагают их для каждого аспекта психики. Странные идеи католической церкви о девственном зачатии и Троице — это не причудливые образы, а наполненные смыслом, писал Юнг, архетипы защиты и исцеления, которые устраняют любые трещины в умах верующих. Протестантская Реформация отреагировала на все это. Богатые католические образы и догмы стали ничем иным, как «суеверием», и, по мнению Юнга, такое отношение уступило место бесплодию современной жизни. Подлинная духовность должна задействовать как бессознательный, так и сознательный разум, как глубины, так и высоты. Юнг наблюдал тенденцию людей на Западе стекаться к восточной духовности, но чувствовал, что это вряд ли необходимо, учитывая глубину смысла, заложенную в христианской традиции. Другим результатом стало то, что людей привлекают политические и социальные идеи, которые «отличались своей духовной мрачностью». У людей есть религиозный инстинкт, считал Юнг, будь то вера в Бога или в какую-то светскую веру, такую ​​как коммунизм или атеизм. «Никто не может избежать предрассудков быть человеком», — заметил он. Индивидуация «Индивидуация» была термином Юнга для точки, когда человек, наконец, способен интегрировать в себе противоположности — свой сознательный и бессознательный разум. Индивидуация просто означает стать тем, чем вы всегда были в potentia , чтобы выполнить свое уникальное обещание. Результатом является личность в истинном смысле этого слова, цельное и нерушимое «я», которое больше не может быть захвачено расколотыми аспектами или комплексами. Но эта реинтеграция не происходит, если думать об этом рационально. Это путешествие с неожиданными поворотами. Многие мифы показывают, что нам нужно идти по пути, превосходящему разум, чтобы реализовать себя в жизни. Юнг приложил немало усилий, чтобы определить самость. Он понял, что это нечто отличное от эго; на самом деле «я» включало в себя эго, «точно так же, как большой круг заключает в себе меньший». В то время как эго относится к сознательному разуму, самость принадлежит личному и коллективному бессознательному. Исцеляющая мандала Юнг включил в Архетипы и коллективное бессознательное множество репродукций мандал, абстрактных узорчатых изображений, название которых на санскрите означает «круг». Он считал, что когда человек рисует или раскрашивает мандалу, бессознательные склонности или желания выражаются в ее узорах, символах и формах. В своей терапевтической практике Юнг обнаружил, что мандалы обладают «магическим» эффектом, уменьшая путаницу в психике до порядка и часто воздействуя на человека способами, которые стали очевидны позже. Они сработали, потому что бессознательному дали свободу действий; то, что было заметено, выходит на поверхность. Такие мотивы, как форма яйца, цветок лотоса, звезда или солнце, змея, замки, города, глаза и т. д., создаются без видимой причины, но отражают или вытягивают процессы, происходящие глубоко под сознанием этого человека. Юнг заметил, что когда человек смог осмысленно интерпретировать изображения, это обычно было началом психологического исцеления. Это был один шаг в процессе индивидуации. Заключительные комментарии Мы думаем, что мы современные и цивилизованные со всеми нашими технологиями и знаниями, но внутри, как говорит Юнг, мы все еще «примитивы». Однажды он наблюдал в Швейцарии, как местный знахарь Штрудель снимал заклятие с конюшни — в тени железнодорожной линии, по которой с ревом проносилось несколько трансъевропейских экспрессов. Современность не избавляет нас от необходимости обращать внимание на наше бессознательное. Если мы пренебрегаем этой частью нас самих, архетипы просто ищут новые формы выражения, в процессе пуская под откос наши тщательно разработанные планы. Обычно бессознательное поддерживает наши сознательные решения, но когда появляется пробел, архетипы выражаются странными и сильными способами; мы можем попасть в засаду из-за отсутствия самопознания. Вселенная древних символов, которую мы когда-то использовали для расшифровки жизненных изменений и большего смысла, была заменена наукой – психологией, которая никогда не предназначалась для понимания души и обслуживания ее. Описывая научное мышление в целом, Юнг писал: «Небеса стали для нас космическим пространством физиков… Но «сердце пылает», и тайное беспокойство гложет корни нашего существа». Современный мужчина или женщина живет с духовной пустотой, которую когда-то легко заполняла религия или мифология. Только новый тип психологии, действительно познавший глубину psyche сможет подавить эти тайные волнения. Когда кажется, что вы беспомощны перед проблемами, следует помнить, что этот более глубокий разум несет в себе всю совокупность человеческого опыта, огромный запас объективной мудрости и совершенных решений. Его нужно только распознать и получить к нему доступ.

«Понимает он их или нет, но человек должен оставаться сознающим мир архетипов, ибо в нем он все еще часть Природы и связан со своими корнями. Мировоззрение или общественный строй, отсекающие его от первичных образов жизни, не только не есть вовсе культура, но во все большей степени есть тюрьма или конюшня». К. Г. Юнг Карл Густав Юнг родился в Кесвиле, Швейцария, в 1875 году в семье протестантского священника. В 1895 году он поступил в Базельский университет, чтобы изучать медицину, а когда в следующем году умер его отец, ему пришлось занимать деньги, чтобы остаться студентом. Он начал специализироваться в психиатрии и с 1900 года работал в клинике Бургхольцли в Цюрихе под руководством новаторского психиатра Ойгена Блейлера. В 1903 году он женился на Эмме Раушенбах, богатой швейцарской наследнице. По швейцарским законам Юнг имел доступ к ее состоянию, и они построили большой дом в Кюснахте для своей молодой семьи. В 1905 году Юнг стал лектором психиатрии в Цюрихском университете, а в последующие годы развил успешную частную практику. В 1912 году он порвал с Фрейдом, а через два года вышел из Международного психоаналитического общества. Фрейд считал Юнга своим наследником психоаналитической теории, поэтому раскол стал крупным событием в истории психологии. Раскол позволил Юнгу разветвиться и исследовать такие понятия, как синхронистичность, индивидуация и теория психологических типов (см. Изабель Бриггс Майерс). Другие книги включают Психология бессознательного (1911-12), Символы трансформации (1912), Психологические типы (1921), Психология и религия (1937), Психология и Ала. (1944) и Неоткрытое Я (1957). Архетипы и коллективное бессознательное  на самом деле является частью I девятого тома Собрания сочинений Юнга . После Второй мировой войны его обвинили в симпатиях к нацистам, но убедительных доказательств не было. Он проводил время с коренными народами Америки и Африки и проявлял большой интерес к этнологии и антропологии. Юнг умер в 1961 в Швейцарии.

Источник: 50 Классика психологии: быстрый доступ к наиболее важным идеям о разуме, личности и человеческой природе Том Батлер-Боудон (Лондон и Бостон: Николас Брили)

Нажмите, чтобы увидеть просмотры читателей или купить

Купить Амазон

Купить Amazon Великобритания

​Также доступно в формате Kindle и Audio. ​

Вернуться к списку классики

Архетипы, личность и коллективное бессознательное

Карл Юнг был одним из первых сторонников Фрейда из-за их общего интереса к бессознательному. Он был активным членом Венского психоаналитического общества (ранее известного как Психологическое общество среды).

Когда Международная психоаналитическая ассоциация была создана в 1910 января Юнг стал президентом по просьбе Фрейда.

Однако в 1912 году, во время лекционного турне по Америке, Юнг публично раскритиковал теорию Фрейда об Эдиповом комплексе и его упор на инфантильную сексуальность. В следующем году это привело к необратимому расколу между ними, и Юнг продолжил разработку своей собственной версии психоаналитической теории.

Большинство предположений Юнга о его аналитической психологии отражают его теоретические разногласия с Фрейдом. Например, хотя Юнг соглашался с Фрейдом в том, что прошлые и детские переживания человека определяют будущее поведение, он также считал, что наше будущее (стремления) также формирует нас.

Различия между Юнгом и Фрейдом

Содержание

Теория либидо

Юнг (1948) не соглашался с Фрейдом относительно роли сексуальности. Он считал, что либидо — это не просто сексуальная энергия, а обобщенная психическая энергия.

Для Юнга целью психической энергии было мотивировать человека несколькими важными способами, в том числе духовно, интеллектуально и творчески. Это также было источником мотивации человека для поиска удовольствия и уменьшения конфликта 9.0011

Теория бессознательного

Как и Фрейд (и Эриксон), Юнг рассматривал психику как состоящую из ряда отдельных, но взаимодействующих систем. Тремя главными были эго, личное бессознательное и коллективное бессознательное.

Согласно Юнгу, эго представляет собой сознательный разум, поскольку оно включает в себя мысли, воспоминания и эмоции, о которых знает человек. Эго в значительной степени отвечает за чувство идентичности и преемственности.

Подобно Фрейду, Юнгу (1921, 1933) подчеркивал важность бессознательного по отношению к личности. Однако он предположил, что бессознательное состоит из двух слоев.

Первый слой, называемый личным бессознательным, по сути такой же, как и версия бессознательного Фрейда. Личное бессознательное содержит временно забытую информацию, а также вытесненные воспоминания.

Юнг (1933) выделил важную черту личного бессознательного, названную комплексами. Комплекс — это совокупность мыслей, чувств, отношений и воспоминаний, сосредоточенных на одном понятии.

Чем больше элементов присоединено к комплексу, тем сильнее его влияние на личность. Юнг также считал, что личное бессознательное гораздо ближе к поверхности, чем предполагал Фрейд, и что юнгианская терапия меньше связана с подавленными детскими переживаниями.

Это настоящее и будущее, которое, по его мнению, было ключом как к анализу невроза, так и к его лечению.

Коллективное бессознательное

Однако, безусловно, наиболее важным различием между Юнгом и Фрейдом является юнговское понятие коллективного (или надличностного) бессознательного. Это его самый оригинальный и противоречивый вклад в теорию личности.

Коллективное бессознательное представляет собой универсальную версию личного бессознательного, содержащую психические паттерны или следы памяти, общие с другими представителями человеческого вида (Юнг, 1928).

Эти воспоминания предков, которые Юнг называл архетипами, представлены универсальными темами в различных культурах, выраженными в литературе, искусстве и снах.

«Форма мира, в котором [человек] рождается, уже врождена в нем, как виртуальный образ» (Юнг, 1953, с. 188).

Согласно Юнгу, человеческий разум имеет врожденные характеристики, «отпечатанные» в нем в результате эволюции. Эти универсальные предрасположенности проистекают из прошлого наших предков.

Примерами могут служить боязнь темноты или змей и пауков, и интересно, что эта идея недавно возродилась в теории подготовленного обусловливания (Seligman, 1971).

Однако более важными, чем отдельные тенденции, являются те аспекты коллективного бессознательного, которые развились в отдельные подсистемы личности. Юнг (1947) назвал эти родовые воспоминания и образы архетипами.

Юнгианские архетипы

Юнгианские архетипы определяются как образы и темы, происходящие из коллективного бессознательного, как это было предложено Карлом Юнгом. Архетипы

имеют универсальное значение в разных культурах и могут проявляться в снах, литературе, искусстве или религии.

Юнг (1947) считает, что символы разных культур часто очень похожи, потому что они возникли из архетипов, общих для всего человечества, которые являются частью нашего коллективного бессознательного.

Для Юнга наше примитивное прошлое становится основой человеческой психики, направляя и влияя на настоящее поведение. Юнг утверждал, что идентифицировал большое количество архетипов, но уделял особое внимание четырем.

Юнг обозначил эти архетипы как Самость, Персона, Тень и Анима/Анимус.

Персона

Персона (или маска) — это внешнее лицо, которое мы представляем миру. Он скрывает наше истинное «я», и Юнг описывает его как архетип «конформизма». Это публичное лицо или роль, которую человек представляет другим как нечто отличное от того, кем мы являемся на самом деле (например, актер).

Анима/Анимус

Другой архетип — анима/анимус. «Анима/анимус» — это зеркальное отражение нашего биологического пола, то есть бессознательной женской стороны у мужчин и мужских тенденций у женщин.

Каждый пол демонстрирует взгляды и поведение другого пола в силу столетий совместной жизни. Психика женщины содержит мужские аспекты (архетип анимуса), а психика мужчины содержит женские аспекты (архетип анимы).

Тень

Далее идет тень. Это животная сторона нашей личности (как Ид у Фрейда). Это источник как нашей творческой, так и разрушительной энергии. В соответствии с эволюционной теорией архетипы Юнга могут отражать предрасположенности, которые когда-то имели ценность для выживания.

Самость

Наконец, есть Самость, которая дает ощущение единства опыта. Для Юнга конечной целью каждого человека является достижение состояния самости (аналогично самоактуализации), и в этом отношении Юнг (как и Эриксон) движется в направлении более гуманистической ориентации.

Это, безусловно, было убеждением Юнга, и в своей книге «Неоткрытое Я» он утверждал, что многие проблемы современной жизни вызваны «прогрессирующим отчуждением человека от своей инстинктивной основы». Одним из аспектов этого являются его взгляды на значение анимы и анимуса.

Юнг утверждает, что эти архетипы являются продуктом коллективного опыта мужчин и женщин, живущих вместе.

Однако в современной западной цивилизации мужчинам не рекомендуется жить своей женской стороной, а женщинам — выражать мужские тенденции. Для Юнга результатом было то, что полное психологическое развитие обоих полов было подорвано.

Вместе с господствующей патриархальной культурой западной цивилизации это привело к обесцениванию женских качеств в целом, а преобладание персоны (маски) возвысило неискренность до образа жизни, не подвергаемого сомнению миллионами в их повседневной жизни. .

Критическая оценка

Идеи Юнга (1947, 1948) не были так популярны, как идеи Фрейда. Это могло быть связано с тем, что он не писал для неспециалистов, и поэтому его идеи не были так широко распространены, как идеи Фрейда. Это может быть также потому, что его идеи были немного более мистическими и неясными, и менее ясно объясненными.

В целом современная психология недоброжелательно отнеслась к теории архетипов Юнга. Эрнест Джонс (биограф Фрейда) говорит, что Юнг «спустился в псевдофилософию, из которой он так и не вышел», и для многих его идеи больше похожи на мистические спекуляции Нью-Эйдж, чем на научный вклад в психологию.

Однако, хотя исследование Юнгом древних мифов и легенд, его интерес к астрологии и увлечение восточной религией можно рассматривать в этом свете, также стоит помнить, что образы, о которых он писал, имеют, как исторический факт, оказали неизгладимое влияние на человеческий разум.

Кроме того, сам Юнг утверждает, что постоянное повторение символов из мифологии в личной терапии и в фантазиях психотиков поддерживает идею врожденного коллективного культурного остатка. В соответствии с эволюционной теорией может случиться так, что архетипы Юнга отражают предрасположенности, которые когда-то имели ценность для выживания.

Юнг предположил, что человеческие реакции на архетипы подобны инстинктивным реакциям животных. Одна из критических замечаний Юнга заключается в том, что нет никаких доказательств того, что архетипы имеют биологическую основу или сходны с животными инстинктами (Roesler, 2012).

Более поздние исследования показывают, что архетипы не рассматриваются как чисто биологические, а возникают непосредственно из нашего опыта и являются отражением языковых или культурных особенностей (Young-Eisendrath, 1995).

Тем не менее, работа Юнга также внесла свой вклад в господствующую психологию, по крайней мере, в одном важном аспекте. Он первым выделил две основные установки или ориентации личности — экстраверсию и интроверсию (Юнг, 1923).

Он также определил четыре основные функции (мышление, чувство, восприятие и интуиция), которые в перекрестной классификации дают восемь чистых типов личности.

Психологи, такие как Ганс Айзенк и Рэймонд Кеттелл, впоследствии использовали это. Таким образом, Юнг не только был культурной иконой для поколений студентов-психологов, но и выдвигал идеи, которые были важны для развития современной теории личности.

Ссылки

Jung, CG (1921). Психологические типы. Собрание сочинений К. Г. Юнга, Vol. 6 Боллинген Серия ХХ.

Юнг, К.Г. (1923). Об отношении аналитической психологии к поэтическому искусству 1 . Британский журнал медицинской психологии, 3 (3), 213-231.

Юнг, К.Г. (1928). Вклад в аналитическую психологию . Нью-Йорк: Harcourt Brace

Jung, CG (1933). Современный человек в поисках своей души.

Юнг, К.Г. (1947). О природе психики . Лондон: Ковчег в мягкой обложке.

Юнг, К.Г. (1948). Феноменология духа в сказках. Архетипы и коллективное бессознательное , 9 (часть 1), 207–254.

Юнг, К.Г. (1953). Собрание сочинений. Том. 12. Психология и алхимия.