Человеческая ненависть: Чужая ненависть (2018) – КиноПоиск

Содержание

Чужая ненависть (2018) — актеры и съемочная группа — КиноПоиск

Режиссер

Актеры

… Maverick «Mav» Carter

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

52.

53.

54.

55.

56.

57.

58.

59.

60.

61.

62.

63.

64.

65.

66.

67.

68.

69.

70.

71.

72.

73.

74.

75.

76.

77.

78.

79.

80.

… Protester, в титрах не указана

81.

… Student, в титрах не указан

82.

… Family at Fruneral / Protester, в титрах не указан

83.

… Student / Protester, в титрах не указана

84.

… Highschool Student, в титрах не указан

85.

… Grand Jury, в титрах не указан

86.

… Parent, в титрах не указан

87.

… Nation of Islam Rioter, в титрах не указан

88.

… King Lords Gang Member, в титрах не указан

89.

… Tia, в титрах не указана

90.

… Williamson Student, в титрах не указан

91.

… Basketball Player, в титрах не указана

92.

… Police Officer, в титрах не указан

93.

… Young Protester / Basketball Player, в титрах не указан

94.

… Hospital Guest, в титрах не указан

95.

… Cop Supporter, в титрах не указан

96.

… Family at Fruneral / Protester, в титрах не указана

97.

… Riot Policeman, в титрах не указан

98.

… Rioter #23, в титрах не указан

99.

… Natasha, в титрах не указана

100.

… Bbq Order Pick Up Man, в титрах не указан

101.

… King Lord Gang Member, в титрах не указан

102.

… Junkie #2, в титрах не указан

103.

… Pallbearer, в титрах не указан

104.

… Business Professional, в титрах не указан

105.

… Protestor, в титрах не указан

106.

… Riot Police, в титрах не указан

107.

… Neighborhood Activist, в титрах не указан

108.

… High School Student, в титрах не указана

109.

… Protestor / Prayer Circle, в титрах не указана

110.

… Funeral Goer, в титрах не указана

111.

… High School Student / cafeteria student / Prom goer, в титрах не указан

112.

… Family Member, в титрах не указан

113.

… Police Officer, в титрах не указан

114.

… Protestor #2, в титрах не указан

115.

… Party Goer, в титрах не указан

116.

… DJ, в титрах не указан

117.

… Junkie 1, в титрах не указан

118.

… Riot Cop, в титрах не указан

119.

… Student / Student Protester, в титрах не указан

120.

… Funeral Goer, в титрах не указан

121.

… Protestor, в титрах не указана

122.

… High School Student, в титрах не указана

123.

… Protester, в титрах не указан

124.

… Nation of Islam Protest Marcher, в титрах не указан

125.

… Protestor, в титрах не указан

126.

… Protester, в титрах не указан

127.

… Protestor, в титрах не указана

128.

… Civilian, в титрах не указана

129.

… Student #19 / Rioter #67, в титрах не указан

130.

… Student, в титрах не указана

131.

… High School Friend, в титрах не указана

132.

… Family Member, в титрах не указан

133.

… Funeral Police Officer, в титрах не указан

134.

… Live Anchorwoman, в титрах не указана

135.

… Student, в титрах не указан

136.

… Student, в титрах не указан

137.

… Police Officer, в титрах не указан

138.

… Protestor, в титрах не указан

139.

… Protestor, в титрах не указан

140.

… Army National Guard, в титрах не указан

141.

… Protestor, в титрах не указана

142.

… Nation of Islam / Church Goer, в титрах не указан

143.

… Protestor, в титрах не указана

144.

… Pallbearer / Funeral Goer, в титрах не указан

145.

… Shane Shifflett — Police Officer, в титрах не указан

146.

… Riot Police Officer, в титрах не указан

147.

… Teacher, в титрах не указан

148.

… Riot Police, в титрах не указан

149.

… Police Officer, в титрах не указан

150.

… Student, в титрах не указана

151.

… Laughing Student #1, в титрах не указана

152.

… Army Private First Class, в титрах не указан

153.

… Pal Barrier, в титрах не указан

154.

… Spiritual Leader, в титрах не указан

155.

… Laughing Student #3, в титрах не указан

156.

… Williamson Student, в титрах не указана

Продюсеры

… исполнительный продюсер

… ассоциированный продюсер (в титрах: heath m. howard)

… исполнительный продюсер

10.

11.

… исполнительный продюсер

Сценаристы

Оператор

Композитор

Художники

… постановщик

… по костюмам

… по декорациям

Монтажеры

«Ненависть к чужим прописана в генах» – Огонек № 44 (5300) от 11.11.2013

В книжных магазинах двухтомник «Эволюция человека» сегодня сметают как горячие пирожки. Распродано около 20 тысяч экземпляров, это для non-fiction рекорд. Ученого, умеющего рассказать об эволюционной теории так, как ресторанный критик говорит о любимом ресторане, зовут Александр Марков

Маркову — 48, он палеобиолог, доктор наук, ему прочат кафедру биологии в МГУ и называют «русским Докинзом» (кстати, он получил и главную российскую научно-популярную премию «Просветитель» в 2011 году). Мы с ним встречаемся в филиале Палеонтологического института на Ленинском проспекте. Там старые советские шкафы, торчащие из редких розеток гроздьями удлинители и стойкий запах старых книг. Замечательный фон для главного популяризатора эволюционной биологии в России.

— Александр Владимирович, не знаю, помните ли вы роман Веркора «Люди или животные», где суд должен определить, что такое человек. Там по сюжету убит детеныш, и вот нужно вынести вердикт — человек убит или животное? Если бы все зависело от вас, как бы вы провели границу между человеком и не человеком?

— Ну, если бы наши ближайшие предки были живы и гуляли по планете — живые неандертальцы, питекантропы, хабилисы, то есть «люди умелые»,— тогда бы эта проблема стояла в полный рост. Но поскольку все они вымерли, что для нас очень удобно, а ближайший наш выживший родич — это шимпанзе, то соответственно нет и вопроса. Тут все понятно. Но если вас интересует юридический вопрос — с какого момента развития считать человека человеком, можно ли делать аборты…

— Очень интересует! Ведь есть люди, которые сегодня борются за права зародышей, и не удивлюсь, если дойдут до прав яйцеклетки.

— Онтогенез у нас тоже идет постепенно. Мы не вылупляемся из куколки, у нас нет метаморфоза, как у бабочек или мух, чтобы ползала гусеница, а потом окуклилась и — р-раз! — уже вылетела муха. У нас единственный резкий скачок в развитии — это рождение. Но оно опять же может происходить на разных стадиях. В норме — в 9 месяцев, но бывает в 7 или в 8. Так что по факту рождения грань проводить тоже не очень хорошо: тогда получится, недоношенные — уже люди, а вынашиваемые в срок — еще эмбрионы… Может, считать человека человеком с момента зачатия? Тоже вариант, но он обсуждается на уровне культуры. А теоретически любая диплоидная клетка при определенных условиях может дать начало полноценному человеческому организму. Клонирование же существует! Но, боюсь, считать любую жизнеспособную человеческую клетку человеком очень неудобно. Например, была в свое время такая пациентка, Генриетта Лакс, у нее был рак, ее культуру раковых клеток стали лабораторно разводить, чтобы ставить всякие опыты… Клетки стали размножаться, у них пошла эволюция, потом они стали случайно заражать другие лабораторные культуры — в итоге получилось самостоятельное одноклеточное существо с человеческим геномом, которое живет своей жизнью, а кое-где уже вышло из-под контроля и способно, например, заразить пробирку, в которой его не сеяли. По имени Генриетты Лакс эта культура называется HeLa, и ей даже видовое название присвоили. Смешно, но логично. Сейчас это самостоятельный вид организмов, бодро живущий в лабораториях по всему миру. Общий вес этих живых существ давно превосходит вес несчастной Генриетты Лакс, которая в 1951 году умерла. То есть ее более 60 лет как нет, а ее клетки живут и процветают! Но считать эти клетки человеком было бы странно. Хотя если мы клетки HeLa должным образом модифицируем, поисправляем мутации — можно будет и из них сделать человека. Непреодолимых препятствий нет. Поэтому кого считать человеком — это вопрос, определяющийся на основе общественного договора в рамках конкретной культуры конкретной эпохи.

— Вроде бы все культуры в нашу эпоху полагают, что убийство новорожденного — это убийство человека.

— Дело в том, что момент рождения не просто формальность. Он производит сильнейшее впечатление на психику матери, да и отца, и родственников, вызывая выброс кучи гормонов, приводящий к трепетной любви к розовому вопящему существу. Это чувство настолько сильно, что ребенок воспринимается как сверхценность. В нас это прошито на уровне инстинктов настолько сильных, что против них не попрешь, поэтому никогда не будет поддержан призыв «а давайте считать человека человеком только с годовалого возраста!..» Хотя, конечно, был и инфантицид во многих культурах, а в сельском Китае, видимо, он продолжается и по сей день в отношении девочек. Но и там, наверное, годовалую девочку уже никто не убьет. И полугодовалую тоже. А если ей несколько дней — еще можно: типа, пока не человек. Тут как с эмбрионами — ситуация расплывчатая. Эмбрион себя не сознает, у него нет способности к обучению, по крайней мере, она не больше, чем у мыши…

— Давайте посмотрим на вопрос с другой стороны. Дарвин в «Происхождении человека…» прямо говорил о том, что различия между мышлением человека и животных имеют не столько качественный, сколько количественный характер. Вы согласны?

— Да, это знаменитая скандальная фраза… Понимаете, когда ее обсуждают, обычно лезут в семантические дебри. Я не силен в таких спорах. Человеческое мышление имеет ряд необычных особенностей. Например, мы можем реконструировать причинно-следственные связи. Но, во-первых, не все люди в этом сильны, а во-вторых, многие животные это тоже умеют. Крысы, мыши, обезьяны. Вот система коммуникаций уникально богата у человека — язык, речь. Но и у животных она есть! Некоторые авторы не стесняются проводить даже параллели между языком танца пчел и человеческим языком. А коммуникации дельфинов и других китообразных? У обезьянок-верветок есть специальные сигналы звуковые, которые обозначают орла, леопарда или змею… Да, мы превосходим всех, но это не сравнение с нулем. Да, у нас есть гипертрофированная способность моделировать психическое состояние другого человека, то, что по-английски называется theory of mind, «модель психики», потому что слово «теория» в русском и английском имеет отличающиеся наборы значений… Считается, что хорошим тестом на умение строить «модель психики» является способность узнавать себя в зеркале.

— Должен заметить, что поутру в понедельник это удается не всем… Но давайте вернемся к дарвинизму. Что изменилось в этой теории со времен Дарвина?

— Изменилось — не то слово! Дарвин ведь только создал общую модель. Прежде всего в 1930-х годах произошло объединение дарвинизма с генетикой и родилась синтетическая, или генетическая, теория эволюции, в которой природа наследственности объяснялась уже на уровне генов. Второй великий рубеж — 1950-1960-е годы, когда была расшифрована молекулярная структура ДНК, открыты процессы репликации, транскрипции, трансляции, то есть механизмы размножения и считывания наследственной информации, появилась молекулярная биология, был расшифрован генетический код, возникла возможность изучать эволюцию на уровне ДНК. Кроме того, было множество других дополнений к дарвинизму. Например, теория нейтрализма. Со времен Дарвина принято считать, что случайные наследственные уклонения (которые мы сегодня называем мутациями) бывают либо полезные, либо вредные, и они либо поддерживаются, либо отбраковываются отбором. Но выяснилось, что большинство изменений нейтральны… Был открыт генетический дрейф — изменение частот генетических вариантов под действием не отбора, а случайности. На этом основана идея молекулярных часов, благодаря чему мы можем определить время существования общего предка любых двух родственных участков ДНК. В моей книге «Рождение сложности» многие из таких открытый затронуты.

— Сегодня при слове «антропология» люди среднего возраста вспоминают давнюю телепрограмму Диброва, а их дети не вспоминают вообще ничего. Как выглядит современная картина происхождения человека, если пересказать ее в стилистике «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова»?

— Если отбросить боковые ветви и пренебречь гибридизацией, то предками Homo sapiens были африканские представители гейдельбергских людей в широком смысле. Те произошли от Homo erectus, людей прямоходящих, которые тоже эволюционировали, плавно восходя от Homo habilis, которые 2,3-2,5 млн лет назад стали широко пользоваться примитивными каменными орудиями. Хабилисы произошли от грацильных австралопитеков, а те — от форм, близких к ардипитекам. А уже на уровне ардипитеков мы приближаемся к последнему общему предку человека и шимпанзе. Если двигаться дальше вглубь времен, то там будут примитивные человекообразные обезьяны, еще дальше — примитивные узконосые обезьяны, потом просто обезьяны, далее просто приматы… А потом — примитивные плацентарные зверушки типа землеройки, а еще дальше яйцекладущие, а потом вымершие зверозубые рептилии, потом палеозой, древнейшие рептилии где-то в каменноугольном периоде, которые начали откладывать яйца с твердой оболочкой не в воду, а на сушу… Еще дальше — амфибии, затем первые четвероногие тетраподы, потом кистеперые рыбы…

— В общем, с вуалехвостом в аквариуме мы родственники!

— Не очень близкие. Лучеперые рыбы отделились от лопастеперых достаточно давно, где-то в силурийский период. Но общий предок у нас существовал, и этот предок ближе к нам, чем к акуле или скату, поскольку хрящевые рыбы отделились еще раньше.

— Другими словами, как и было написано в журнале Nature, «при всем уважении к чувствам верующих, идею о том, что человек создан по образу Божию, можно уверенно отбросить». Тогда получается, что религия, вера — это эволюционный продукт с истекшим сроком годности?

— Желание заполнять намерениями и невидимыми сущностями все дырки в понимании реальности понятно. Это побочное следствие развития социального интеллекта. Пока наука была неразвита, невозможно было по-другому понимать мир. Что касается организованных религий, они выполняют важную социальную функцию — сплачивают коллектив. Заставляя отдельных индивидов вести себя иррационально, они в целом побуждают общество вести себя в высшей степени рационально, потому что сплоченное религией племя будет побеждать племена, у которых при прочих равных условиях религия не такая эффективная. Если все члены племени свято верят, что они избранный богом народ, что им бог велел насадить головы соседей на колья — они это будут делать с чистым сердцем и со всем возможным мужеством. Если еще и посмертное блаженство пообещать, то подавно. Поэтому на уровне социума до какого-то момента религиозность очень выгодна. Но культура развивается, знания растут. И сегодня древние верования, воспринимаемые буквально, никак не вписываются в картину мира. Ну не 6-7 тысяч лет назад наша Вселенная возникла! Поэтому религии пытаются выйти из кризиса путем переистолкования. Сегодня отказываются от буквального понимания одного кусочка, завтра — от другого. Но вот воскресение Христа или девственность Марии понимаются по-прежнему буквально, не как аллегория. Однако любознательный человек сегодня не может долго оставаться креационистом.

Биолог Александр Марков считает, что граница между «уже человеком» и «еще не человеком» всегда будет спорной

Фото: Григорий Поляковский, Коммерсантъ

— В «Эволюции человека» вы, ссылаясь на недавние исследования, утверждаете, что политические пристрастия людей определяются не только рассудочными умозаключениями, но и генетикой. А патриотизм генетически обусловлен?

— Генетическая предрасположенность, по-видимому, есть у таких вещей, как парохиальность, то есть склонность к тому, чтобы любить своих и ненавидеть чужих. Но вот кого человек будет считать своими — только ребят со своего двора, или свою футбольную команду, или граждан своей страны, или граждан только части страны,— это уже зависит от воспитания. Это не прописано в генах. В отличие от склонности делить людей на своих и чужих и бить морду чужим, защищая своих.

— А чувство собственного достоинства или, наоборот, раболепие — это от генов или от культуры?

— Исследований на эту тему я не знаю. И что под честью и достоинством понимать? Высокий социальный статус, все эти «Морозовы никогда не сядут ниже Годуновых»? Там существуют разные стратегии — когда в борьбе за статус можно рискнуть, потому что награда больно уж велика, а можно плюнуть и уехать в свое имение. В животном мире это тоже есть. Например, морские слоны или котики: одни дерутся чуть не до смерти за контроль над гаремом самок, а некоторые уклоняются, живут отдельно, и нет-нет да и какая-нибудь самочка, которую тоже достала иерархия, снисходит. Живут себе парочкой и тоже оставляют потомство…

— Совесть — это отмирающее в процессе эволюции качество человека?

— Почему отмирающее?.. Совесть — это моделирование отношения чужих людей к собственным поступкам. И если модель приводит к ситуации осуждения, то человек говорит себе: ой, как же можно так поступать! Чем анонимнее ситуация, тем меньше человек проявляет совестливости в своем поведении, но даже в полностью анонимной ситуации люди не снижают просоциальность своего поведения до нуля. Даже если они уверены, что об их поступках никто не узнает, все равно будут склонны поступать скорее хорошо, чем плохо. Как ни странно, верующие люди в таких ситуациях ведут себя не более нравственно, чем неверующие, если только не напомнить им о чем-либо божественном — предложить прочесть молитву или посмотреть на икону. А такие эксперименты были. Но если неверующему напомнить аналогично о морали, он тоже будет себя вести лучше. Вообще, разница между верующими и неверующими видна только в ситуации пониженной анонимности, когда известно, что о твоем поступке узнают люди, вот тогда верующие ведут себя более просоциально. Но в полностью анонимной ситуации разницы нет.

— Ну и вопрос под занавес. Homo sapiens — это ведь не последняя ступень в эволюции? Можно ли предположить, что затем?

— Ой, хотел бы я знать… Наша способность предсказывать будущее сложных систем более чем ограничена. Мы не знаем о будущем вообще ничего. Может быть, будет безумная ядерная война. А может, фундаменталисты захватят власть и будет мрак на 5 тысяч лет. А может, они скиснут и будет всеобщий коммунизм, как в романах Ефремова. Одно могу сказать: культурная эволюция с появлением человека забивает биологическую, то есть именно изменения культуры будут изменять характер и направление отбора. Если, конечно, на Землю не прилетят инопланетяне и не начнут нас скрещивать в лабораторных условиях, проводя отбор по поведенческим признакам, выводя новые сорта и породы.

Беседовал Дмитрий Губин

Анатомия ненависти

Сергей Медведев: Наша программа – о болевых точках повседневности, об особенностях массового сознания россиян. Сегодня я хотел бы поговорить о том, что, я боюсь, стало доминантой массового сознания, – это ненависть. Существует мифология, что мы, россияне, такие добрые, открытые, всегда рады гостям. Не знаю… Буквально вчера я был на спектакле, совершенно потрясающий спектакль в Театре наций – «Рассказы Шукшина» в постановке Алвиса Херманиса. Каталог русского сознания, такого, как его показал Шукшин: оно доброе, немножко растерянное, но при этом невероятно остроумное. Доброта доминирует над всем. И мы себя привыкли видеть такими, как описал Шукшин. Так откуда же берется та ненависть, которая сейчас буквально наполняет российский телеэфир, наполняет российские улицы? Чтобы не ходить далеко за примером: буквально недавно осквернено место убийства Бориса Немцова на Москворецком мосту, который называют Немцов мост.

Наша программа – о болевых точках повседневности, об особенностях массового сознания россиян

Откуда берутся эти бессмысленные, жестокие акты ненависти? Об этом я хотел поговорить с нашими гостями – это Любовь Борусяк (Высшая школа экономики) – недавно на РБК у вас с Алексеем Левинсоном вышла статья «Анатомия ненависти», – а также политолог Марк Урнов и член правления международного «Мемориала» Александр Черкасов. Главный вопрос, ответ на который я хочу найти для себя: откуда все это берется? Это все внешнее, это пропаганда или корни этой ненависти, этой злобы – глубже?

Любовь Борусяк: Очень хочется думать, что это пропаганда. Ведь всегда приятнее считать, что мы – бедные жертвы, нас такими делают извне.

Откуда же берется та ненависть, которая сейчас буквально наполняет российский телеэфир, наполняет российские улицы?

Сергей Медведев: Не мы такие, а жизнь такая.

Любовь Борусяк: Не то чтобы даже жизнь, а есть некий источник, который нас портит. При этом – да, по данным опросов, русские считают, что главные черты национального характера – это доброта, искренность, терпение. А мы говорим о других вещах.

Внушить массовому сознанию можно только то, что оно готово воспринять

В какой-то степени говорить о том, что исключительно пропаганда формирует ненависть, – это попытка найти какие-то простые ответы на очень сложные вопросы. А вопрос ведь очень сложный, потому что внушить массовому сознанию можно только то, что оно готово воспринять. Сейчас, конечно, эти проявления ненависти стали открытыми. Значит, у нас были некие внутренние проблемы, которые мы решаем с помощью этой агрессии. Если говорить о социологическом подходе, то, наверное, существует целый ряд обстоятельств, которые способствовали тому, что в данный момент все это активизировалось.

Любовь Борусяк

Сергей Медведев: Мы поговорим об этом чуть позже. Сейчас я хочу спросить Марка: по-моему, в 2004-м, больше 10 лет назад было исследование среди россиян об авторитарном синдроме, где, собственно, ты тогда и прописал вот эти основные вещи. Уже тогда было ясно, что эта почва вспахана, готова к ненависти, которой в тот момент еще не было на телеэкране?

Это волна агрессивности, связанная не с тем, что нам плохо, а с тем, что нам становится лучше, а хочется, чтобы было еще лучше

Марк Урнов: На телеэкране не было, а в массовом сознании уже была. Это такая волна агрессивности, связанная не с тем, что нам плохо, а с тем, что нам становится лучше, а хочется, чтобы было еще лучше. Это то, что в психологии, в политологии называется парадоксом Токвиля, он характерен для стран и обществ, которые еще не прошли конверсию рынком. В свое время очень хороший американский психолог Аткинсон описывал это как модель поведения неудачника: когда ему становится чуть лучше, он хочет еще больше – такой эффект старухи в «Золотой рыбке», а когда становится плохо, он мгновенно сгибается и перестает «претензировать».

Но я совсем не согласен с Любовью по поводу того, что внушить можно только то, что уже сидит внутри. Это верно, когда мы говорим о понятиях и представлениях, а когда мы говорим о настроениях и эмоциях, надо иметь в виду, что человеческая психика очень чувствительна.

Два примера. Давно, в 1950-е годы (может быть, в 1960-е) проводился такой замечательный эксперимент: два американских психолога – Леонард Берковиц и Энтони Лепаж – клали перед человеком винтовку и измеряли, насколько повышается его агрессивность, когда он видит оружие. Потом убирали оружие, клали теннисную ракетку – агрессивность падала. Даже на это идет реакция.

Кроме того, есть разные замечательные психологические эксперименты по индуцированию настроений. Это называется «процедура Гольтена». Дают, например, человеку серию выражений, 60 или 100, они расположены в порядке нарастания агрессивности. В 50% случаев такое простое чтение предложений с нарастающей агрессивностью вызывает у человека рост агрессии. В обратном порядке – агрессия спадает.

Сергей Медведев: Получается, человеку можно вписать любую эмоцию?

Эмоцию можно вызвать достаточно легко и очень сильно, особенно когда идет интенсивная эмоциональная пропаганда изо дня в день

Марк Урнов: Эмоцию можно вызвать достаточно легко и очень сильно, особенно когда идет интенсивная эмоциональная пропаганда изо дня в день. Я могу не принимать формулы, я могу не принимать идеологию, я могу не принимать идеи, но что касается эмоционального заряда – у меня нет фильтров против этого.

Тут очень важные, ключевые моменты – фильмы Алексея Балабанова

Сергей Медведев: Я копаюсь в российском обществе, пытаюсь понять, где те зерна, из которых проросла ненависть. Саша, что вы думаете по этому поводу? Для меня тут очень важные, ключевые моменты – фильмы Алексея Балабанова. При этом я его невероятно высоко ставлю, это некая азбука российских архетипов – вспомним «Брат-1», «Брат-2» (это 1994 год).

Александр Черкасов: Это середина 1990-х. Причем очень важно, как был понят и воспринят первый «Брат». Ведь о чем этот фильм? Герой – это такой плохой Форрест Гамп – человек, который идет по жизни, не понимая, через что он идет, делает страшные вещи. Получает кассету от каких-то музыкантов, не понимает, что это за музыканты, не знает, что это за музыка, убивает людей направо и налево. Это страшный человек…

Сергей Медведев: Он – автомат, он фактически не фиксирует…

Это уже сознательный выбор, что именно такой «Брат-2» – наш

Александр Черкасов: Форрест – добрый, а здесь – наоборот. Бодров-младший, он же такой интеллигентный, утонченный, у него дипломная работа была про что-то итальянское, а сыграл такого плохого парня. И вдруг этот плохой парень был воспринят как хороший парень. А «Брат-2», извините, это уже сознательный выбор, что именно такой «Брат-2» – наш.

Возможны варианты. И вопрос выбора из этих вариантов очень важен. У нас («у нас» – в широком смысле – у советских людей) есть исторический опыт того, как на месте насилия возникало нечто иное. Например, Литва: в конце 1940-х – начале 1950-х – жесточайшее партизанское движение в послевоенном Советском Союзе, сотни тысяч погибших с обеих сторон, а в 1970-е годы уже совсем не так. Скажем, Балис Гаяускас, который сел в 1948 году за то, что, отстреливаясь, ранил или убил чекиста. Вышел после 25-летнего срока и что он начал делать? Он начал переводить «Архипелаг ГУЛАГ» на литовский (сел, правда, еще на 10 лет за это). Но Литва изменилась в большой степени под влиянием литовской Католической церкви. В итоге к 1990-м годам мы имели такое общество, которое обеспечило самый безболезненный переход в новое состояние на всем постсоветском пространстве.

Сергей Медведев: Вот об этом я тоже хотел спросить. 1991 год – тяжелейшие времена, я помню эти очереди за хлебом в Москве, я уже не говорю про все эти межнациональные конфликты по периферии. Но, по крайней мере, в российском обществе как таковом я совершенно не видел этого заряда ненависти.

Когда нам плохо, мы не злимся, а когда начинает быть хорошо, нагнетается агрессия

Марк Урнов: Потому что было плохо. У нас иной тип реагирования: когда нам плохо, мы не злимся, а когда начинает быть хорошо, нагнетается агрессия. Начиная с 2000 годов, когда цены на нефть стали подниматься, действительно начал повышаться уровень жизни и пошла раскручиваться спираль претензий. А мозги-то старые, в них сидит авторитарный синдром, и вот идеология, которая на самом деле требует агрессивности, связалась с волной, которая требует агрессивности индуцированной, ситуативной, и это породило очень мощный кулак. Наша пропаганда сегодня так успешна, потому что идет атака сразу по двум направлениям: с одной стороны, нагнетается эмоциональная волна агрессии, а с другой стороны, те самые идеологические стереотипы, которые сидят в мозгах, подкрепляют агрессию, вызывают еще большую. Вот и успех.

Марк Урнов

Любовь Борусяк: Я думаю, имеет смысл говорить о массовом сознании, а не об индивидуальном, потому что все-таки разного рода психологические эксперименты – это воздействие в лабораторной ситуации, когда человек не может отказаться от индуцированного воздействия.

А мозги-то старые, в них сидит авторитарный синдром

Марк Урнов: Он 5 часов смотрит телевизор.

Любовь Борусяк: Его никто не заставляет. И в интернете – другая ситуация, там человек сам выбирает источники и приходит к тому же самому. Никакой разницы в поведении, во мнениях, в степени агрессии у интернет-пользователей и телезрителей нет. Вот это – самое интересное. 1991 год – это время ожиданий, когда было ясно, что плохое в прошлом, нас ждет хорошее.

Марк Урнов: «Здесь будет город-сад» – чего злиться?

Никакой разницы в поведении, во мнениях, в степени агрессии у интернет-пользователей и телезрителей нет

Любовь Борусяк: И в этот период – это не потому, что плохо, а потому, что есть взгляд в будущее, где мы наконец избавимся от того, что мешало нам жить.

Марк Урнов: Во-первых, было очень плохо, а во-вторых, была надежда, что все это произойдет очень быстро…

Любовь Борусяк: …наконец станет хорошо. В этом смысле современная ситуация, когда взгляда в будущее нет, когда нас ничего не ожидает в будущем, а желание объединиться, быть вместе очень сильно, тут начинается… Тут много проблем: и психологическая социальная травма, полученная в результате распада СССР… Время шло, жить вроде становилось лучше, а для чего жить, как жить – было непонятно. И происходит перенос неудовлетворенности.

У нас, например, возникает очень сильная агрессия по отношению к террористам, когда бывают взрывы, но она очень быстро проходит. По отношению к чиновникам и к силовикам она, как правило, гораздо более устойчива, и она не меняется. Не уходит ощущение, что ты беззащитен, при всех своих относительно неплохих в «тучные годы» экономических позициях.

Сергей Медведев: Согласитесь, в России все-таки разная ненависть к мигрантам – и ненависть к чиновнику и силовику. Ненависть к мигранту отливается во вполне конкретные формы действия, если вспомнить Бирюлево.

Благополучные московские студенты демонстрировали чрезвычайно высокий уровень ксенофобии, и отнюдь не оттого, что им это внушали

Любовь Борусяк: Она, как правило, никуда не выливается. Марк вспомнил 2004 год. В 2004 году я провела опрос московских студентов, написала статью «Патриотизм как ксенофобия». Благополучные московские студенты демонстрировали чрезвычайно высокий уровень ксенофобии, и отнюдь не оттого, что им это внушали. Первое: хотелось ощущать некоторое чувство единства, а единство у нас, как правило, возникает против кого-то, как говорили в театре, «против кого дружите?». Второе: это некая конкуренция. В Москве, даже по отношению к иногородним, приехавшим учиться в вузах, можно услышать: они занимают наши места. Москва – это тот ресурс, который «принадлежит только нам».

Сергей Медведев: «Москва не резиновая»…

Александр Черкасов: «Россия для русских, Москва для москвичей».

Марк Урнов: Просто, когда агрессия высока, бить хочется слабых.

Сергей Медведев: Тогда здесь мы выходим на какие-то миграционно-демографические аспекты этой ненависти. Они сильно связаны с этим замесом?

Толпа может быть и такой, и сякой, в зависимости от того, как работать с этой толпой и в этой толпе

Александр Черкасов: Это, по-моему, упрощение, попытка рассмотреть все происходящее как нечто совершенно объективное, вот так оно течет – и все. Но кроме естественного течения вещей бывает еще нечто другое. Что было тогда, в 1980-е, к началу 1990-х? Тогда, между прочим, было очень интенсивное обсуждение той ситуации, в которой мы оказались, и возможных вариантов поведения в этой ситуации, обсуждение и выбор. Русские в широком смысле, мы умеем быть и плохими, когда нам плохо, очень хорошо умеем быть плохими, и хорошими умеем быть. Толпа может быть и такой, и сякой, в зависимости от того, как работать с этой толпой и в этой толпе. Вопрос, работать ли.

Александр Черкасов

Начало 90-х – это результат некоей большой работы – и среди интеллигенции, и работы, адресованной толпе, народу, обществу

Так вот, начало 1990-х – это результат некоей большой работы – и среди интеллигенции, интеллектуалов, и работы, адресованной толпе, народу, обществу. В нулевые годы – отсутствие такого разговора и совершенно другие модели поведения, которые предлагаются как нормальные. Начать с того, что мы живем в воюющей стране с 1979 года, то есть уже 35 лет. Даже в самом что ни на есть мирном 1992 году, когда, вроде бы, Россия отделилась от всех войн, российская армия участвовала в пяти войнах на территории Советского Союза.

Сергей Медведев: Согласитесь, Александр, какие разные были реакции, как относилась, скажем, прогрессивная общественность к первой войне в Чечне…

Марк Урнов: Даже не прогрессивная относилась к первой войне негативно. Непопулярная была война.

Теперь об атомной войне рассуждают как о чем-то вполне допустимом

Александр Черкасов: Даже до первой чеченской было много всего. Да, действительно, куда-то делись все те барьеры, которые казались достаточно прочными. Куда – это вопрос. Даже маршал Язов оказывается чуть ли не гуманистом, потому что после трех погибших в Москве в 1991 году он вывел из Москвы войска. По сравнению с ним паркетные чиновники, спокойно отдававшие приказы, после которых гибли сотни, тысячи, десятки тысяч людей, которые сами не воевали, не имеют такого опыта, справедливо кажутся монстрами. Весь тот советский опыт «лишь бы не было войны», при всей лицемерности этого лозунга, он же все-таки впитался, и для многих это было чем-то важным. А теперь об атомной войне рассуждают как о чем-то вполне допустимом…

Марк Урнов: И тогда рассуждали. «Оборона – наша честь, дело всенародное, бомба атомная есть, есть и водородная».

Александр Черкасов: Но все-таки ощущение того, что в случае атомной войны нужно завернуться в простыню и ползти на кладбище, что это нечто страшное и конец всему, было, а сейчас – такое простое рассуждение, такое же простое, как у чиновника, которого я послал бы на недельку поработать в гнойную хирургию, прежде чем он принимал бы решение.

Сергей Медведев: В 1970-е это отношение к атомной войне было немножко анекдотичным (фольклорный макабр), а сейчас – на полном серьезе. Российский посол в Дании говорит, что эти страны – мишени… Какая-то подмена…

Марк Урнов: В 1988 году я проводил опрос среди наших физиков-теоретиков в Москве. Среди них в три раза больше людей боялись начальства, чем термоядерной войны.

Любовь Борусяк: Потому что она в то время казалась совершенно нереалистичной.

Эта ненависть может обернуться какими-то вполне реальными ядерными эскападами

Сергей Медведев: Это тоже – часть культуры ненависти, которая не абстрактна. Она, например, убила Немцова, потом разрушила самодельный памятник из цветов, эту гекатомбу из цветов на Москворецком мосту. Но дело в том, что эта ненависть может обернуться какими-то вполне реальными ядерными эскападами.

Александр Черкасов: Даже не ядерными. Число людей, имеющих опыт безнаказанного насилия, насилия не по отношению к говорящим на ином языке, не к вьетнамцам, не к афганцам, а к таким же, говорящим по-русски, – число таких людей очень велико. Та же полиция и силовики за последние 15 лет в очень большой своей части были прогнаны через Кавказ. И то, что именно это и книжками в мягких ярких обложках, и телеэкраном с его бесконечными сериалами про силовиков и спецназ на Кавказе преподносится как некоторое нормативное поведение – «ничего страшного в этом нет»…

Число людей, имеющих опыт безнаказанного насилия, очень велико

И то, что жертвы у нас меряются уже не единицами, а нулями – сто тысяч человек, двести тысяч человек, кто больше, а не отдельные люди… И то, что стиль подачи всего этого – как будто с высоты ангельского полета, людей там не видно… Нет сопереживания, нет эмпатии. Все это воспитывает сниженный порог…

Сергей Медведев: Да, снижение болевого порога.

Марк Урнов: Он совершенно точно смещается. Конечно, еще 20 или 30 лет назад рассказы о том, что кому-то набили морду или начались коллективные драки, воспринимались как нечто странное. Сейчас это уже нормально. Здесь, опять-таки, есть интересные социологические, политологические, психологические исследования. Когда в стране или страной ведется война, то такой агрессивный хвост в поведении остается в среднем лет на 5, люди просто начинают вести себя по-иному. И страдают от этого агрессивного хвоста в основном мирные граждане страны, ввязавшейся в войну. Становится естественным, нормальным: тебе не понравился кто-то – взял и пристрелил, или порезал, или устроил драку, или дом поджег.

Сергей Медведев: Это – как часть посттравматического синдрома?

Легко напоить человека, а вот выводить его из состояния алкогольной интоксикации нужно долго и очень осторожно

Марк Урнов: Это действительно смещающиеся нормы, которые очень медленно возвращаются. Главная моя претензия к пропаганде – легко напоить человека, ему можно дать литр-два, он напьется, а вот выводить его из состояния алкогольной интоксикации нужно долго и очень осторожно.

Сергей Медведев: Да, детоксикация проходит дольше. Я вот что хочу уточнить: каковы сейчас объекты ненависти? Мне кажется, что достаточно долго это было собирательно (извините меня за неполиткорректность): все это «черное», начиная с того же балабановского фильма и кончая «хватит кормить Кавказ», «русскими маршами» и Бирюлево.

Очень сильно стремление чувствовать рядом плечо «своих»

Любовь Борусяк: Это ровно то, о чем мы говорим – об антимигрантской, этнической ксенофобии. Она – понятно, в каком смысле? В том смысле, что ты визуально отличаешь своих от чужих. Вообще, очень сильно стремление чувствовать рядом плечо «своих». Ведь в нашем обществе, по всем исследованиям последних десятилетий, современный человек, притом что материально он жил все лучше и лучше до какого-то времени, он чувствовал свое одиночество в том смысле, что никому нельзя доверять, кроме самых близких людей.

И вот это стремление почувствовать некое единство становилось все сильнее и сильнее, в этом смысле «мы» и «они» – как на войне. Когда мы побеждаем в футболе или на Олимпиаде – это общий восторг, потому что там тоже свои и чужие.

Когда мы побеждаем в футболе или на Олимпиаде – это общий восторг, потому что там тоже свои и чужие

А сейчас ситуация стала очень необычной, новой вот в каком смысле. Когда в декабре 2011 года в Москве начались массовые протестные движения, то пропаганда пыталась их максимально дискредитировать. Выходили известные телепередачи типа «Анатомия протеста», но что-то не очень получалось вызвать сильную агрессию по отношению к этим «врагам народа». Это не всегда удается, хотя программы были очень эмоциональные.

Сейчас – другое: с одной стороны, у нас есть традиционные враги, которых мы всегда воспринимаем с той или иной степенью актуальности. Американцы – это всегда наши враги, хотя бы потому…

Сергей Медведев: В 1990-е так не было.

Любовь Борусяк: Кроме очень короткого периода, буквально два года, когда, наоборот, шла пропаганда, что они нам помогают, когда формировалось то, что социологи называют черным сознанием – что у нас все плохо, значит, у них все хорошо. Потом это черное сознание очень быстро начало себя изживать.

Сергей Медведев: Интересно, сейчас американцы заняли место мигрантов, место «черных»? Украина и Америка, Порошенко и Буш – они вместо Кавказа и Средней Азии?

Мигрантов, конечно, не любят, но есть гораздо более актуальные враги

Любовь Борусяк: В какой-то степени – да. Сейчас актуальность этих врагов временно ушла. Я хочу обратить внимание на слово «временно». Мигрантов, конечно, не любят, но есть гораздо более актуальные враги, поэтому те ушли в тень – скорее всего, на время.

Сергей Медведев: Александр, насколько сейчас ушла традиционная ксенофобия, которую все эти годы отслеживали и в «Мемориале», и в других местах, – насколько она заменилась новыми сконструированными врагами: украинскими, американскими, европейскими?

Александр Черкасов: Да все сконструировано, и чеченцы были сконструированы, причем их сознательно конструировали в блаженном 1993 году, когда обострилось противостояние между президентом и его командой, и парламентом. Наш замечательный пропагандист Михаил Никифорович Полторанин использовал свои советские навыки, вместо «плохих» евреев боролся почему-то с «плохими» чеченцами. Хасбулатов был не плохой спикер, а «злой чечен», засевший в Белом доме. Структура охраны Белого дома – это были не то, что оппоненты, а «да они там все – чеченские бандиты». Это прекрасно лилось из ящиков репродукторов, особенно на милиционеров и вэвэшников. В итоге, когда они готовились штурмовать Белый дом, то по их внутренним радиопереговорам было такое ощущение, будто они собираются брать то ли Кабул, то ли Грозный.

Образ врага сформирован искусственно. Вопрос в том, что никуда мы от этого не уйдем

Образ врага был сформирован достаточно искусственно. Сейчас это все тоже искусственно. Вопрос в том, что никуда мы от этого не уйдем. В замечательной книжке Джона Стейнбека «Путешествие с Чарли в поисках Америки» где-то в американской глубинке он говорит с каким-то фермером, а тот поминает соседа. «У меня сосед, – говорит, – всегда Рузвельта ругал. Как он Рузвельта ругал, когда у него куры крупом болели! А теперь Рузвельт умер, и он не знает, что ему делать». «А вы ему скажите, – говорит рассказчик, – что существуют русские, и у него сразу все наладится». А потом он произносит еще такую фразу: «Наверное, у русских тоже есть такие русские, только они называются американцами».

Сейчас выясняется, что экстремист – это не тот, кто применяет насилие, а тот, кто меня, хорошего, спровоцировал

Вопрос еще в том, что дозволено по отношению к этому оппоненту. Порог того, что дозволено, сейчас немного изменился: что разрешено, что запрещено, что есть нормальные методы, что есть экстремальные. Когда-то считалось, что экстремальные – это когда мы применяем насилие. А сейчас выясняется, что экстремист – это не тот, кто применяет или одобряет насилие, а тот, кто меня, хорошего, спровоцировал. То есть и тут смещены понятия. Ежели меня спровоцировать или оскорбить мои чувства, то мне можно по отношению к этому самому мигранту (демократу, Обаме) то, что раньше было нельзя. Вопрос не в том, кто у нас назначен чужим, а кто временно отставлен из этой когорты. Вопрос в том, что можно сделать, причем сразу же и не отходя от кассы.

По-моему, это возвращение к архаике, которое последний раз так выплескивалось в 1919-20 году, когда носили чучело Чемберлена

Сергей Медведев: Вот это меня тоже очень впечатляет за последний год. Я понимаю: американофобия, обамофобия, но сейчас она слилась с каким-то нутряным русским расизмом – на машинах пишут: «Обама-банан», «куплю кожу Обамы», на Масленицу сжигается чучело Обамы и так далее – по-моему, это какое-то возвращение к архаике, которое последний раз так выплескивалось в 1919-20 году, когда носили чучело Чемберлена.

Когда поднимается волна агрессии, сознание упрощается, мы примитивизируемся

Марк Урнов: Есть совершенно четкий закон: когда поднимается волна агрессии, сознание упрощается, мы примитивизируемся. Понятное дело, начинается спрос на примитивно простые решения, примитивизируются образы и поведение.

На «Газели» было пальцем написано: «Я не люблю НАТО»

Сергей Медведев: Причем это – народное, идет из самых глубин. Я думаю, что в советской пропаганде такого близко не было. Я буквально сейчас ехал на эфир: впереди едет грязная «Газель», на таких машинах часто пишут пальцем какие-то месседжи, которые очень интересно считывать – это такая структура народного подсознания. На этот раз на «Газели» было пальцем написано: «Я не люблю НАТО». В Советском Союзе вся эта пропаганда, откуда исходит угроза миру, – все эти политинформации близко не достигали такого, чтобы советский человек вдруг у себя на машине написал «Я не люблю блок НАТО».

Марк Урнов: Потому что советская пропаганда при всей ее жесткости камуфлировалась борьбой за мир. Замечательная формула Галича «мы стоим за дело мира, мы готовимся к войне» – она совершенно точно так и была. А сейчас очень активно повсеместно культивируется демонстрация насильственных действий.

Нацменьшинства никуда не ушли, просто спектр агрессивного отношения обогатился

Касаемо объектов: я думаю, и нацменьшинства никуда не ушли, просто спектр агрессивного отношения обогатился. Этноконфликты характерны не только для нас, они характерны для любой страны, в которой низкий коэффициент рождаемости и в которой очень сильно начинают расти меньшинства, «инородцы», приезжие. Это происходит в Европе, это частично происходит даже в Соединенных Штатах, и уж подавно происходит у нас. Везде идет реакция на появление «иных», а мы сейчас к этому естественным образом добавили Соединенные Штаты и Украину – очень хитро.

Сергей Медведев: Евреи практически ушли?

Марк Урнов: Они не ушли – они уехали.

Любовь Борусяк: В 1990-е годы их во многом сменили в общественном сознании кавказцы – по крайней мере, на какое-то время.

Сергей Медведев: Сейчас они сливаются с либералами. Вспомните Скойбеду и ее знаменитые абажуры.

Любовь Борусяк: Почему в 1970-е годы пропаганда все-таки не была такой успешной? Хотя бы потому, что вокруг Брежнева народ не сплачивался, а вокруг Путина сплачивается. Для нашего массового сознания очень важно наличие авторитетной фигуры.

Марк Урнов: Брежнев был добрый, человечный человек.

Для нашего массового сознания внутренние враги никогда не были так актуальны, как сейчас

Любовь Борусяк: Но он был героем анекдотов. Мы, кто постарше, помним, как он говорил. Чем больше он говорил по телевизору, тем меньше происходило сплочение вокруг этой фигуры. В этом смысле дихотомия очень простая: с одной стороны – сильный, спортивный, белый, замечательный Путин, с другой стороны – его оппонент Обама. Один символизирует русский народ, другой символизирует американский. Нельзя сказать, что это сложно организовано. Здесь самое интересное – то, что я впервые начала отслеживать за последний год: на моей памяти для нашего массового сознания внутренние враги никогда не были так актуальны, как сейчас. Уровень сплочения нации достиг такой необыкновенной высоты, что теперь образовался такой комплекс: с одной стороны – заокеанские враги, с другой стороны – враги-предатели «внутри нас».

Сергей Медведев: Идет война.

Даже у образованных людей «пятая колонна» вызывает более сильную ненависть, чем враг, которому положено быть врагом

Любовь Борусяк: Дело не только в войне. Предатель – это еще хуже, чем враг, которому положено быть врагом. Вот здесь немножко вспомнили о евреях, хотя это пока еще не главная сила. Но то, что даже у образованных людей, которые пишут в интернете, внутренний враг, «пятая колонна» вызывает более сильную ненависть, чем враг, которому положено быть врагом (американцы, например), – да, это так.

Сергей Медведев: Мне кажется, это сливается. «Пятая колонна», конечно, является носителем какого-то внешнего вируса. В «Анатомии протеста» был Гиви Таргамадзе, то есть это грузины. Сейчас говорится, что за этой ритуальной, сакральной жертвой стоит украинский след, западный след или что это организовали украинские спецслужбы.

Марк Урнов: Появляются книги о том, что во всей украинской катастрофе виноваты евреи.

Когда мы воюем через Грузию или через слабую Украину с Америкой, вот тогда это признак нашей настоящей силы

Любовь Борусяк: В основном – американцы. Так же, как за грузинами были американцы. На самом деле нам воевать с какой-нибудь маленькой Грузией вообще никакого интереса, сплочения не происходит. Когда мы воюем через Грузию или через слабую Украину с Америкой, вот тогда это признак нашей настоящей силы, особенно, если мы в этой войне выигрываем.

Марк Урнов: Притом что, по данным социологов (по крайней мере, по состоянию на прошлый год), единственной страной, которую российское общественное мнение признавало более сильной, чем Россия, были Соединенные Штаты.

Александр Черкасов: За этим еще скрывается катастрофическое упрощение представлений и о себе, хороших, и об оппонентах. Невозможно не любить Кавказ и людей, которые там живут, если хоть немножко приглядеться к тому совершенно разному, разнообразному Кавказу, с которым связана наша история, литература. Все писатели XIX века практически, так или иначе, были на Кавказе, писали о Кавказе.

Марк Урнов: В смысле «злой чечен ползет на берег»?

Катастрофическое упрощение представлений о мире, где чикагский профессор Барак Обама превращается в карикатурного персонажа, позволяет кого угодно ставить на место врага, особенно не задумываясь

Александр Черкасов: Лев Николаевич Толстой, Михаил Юрьевич Лермонтов – поручик спецназа, но что он писал и как он писал! Да господи, если видишь в кавказцах эту сложность, эти многовековые отношения, невозможно не задуматься и не заговорить! А если все упростить и уйти от разговора, тогда остается язык насилия. Катастрофическое упрощение представлений о мире, где чикагский профессор Барак Обама превращается в карикатурного персонажа, позволяет менять еврея на таджика и кого угодно ставить на место врага, особенно не задумываясь.

Марк Урнов: Потому что, как говорил Гитлер, если вы хотите сделать врага, то вы должны сконцентрироваться на одной его черте и бить в нее постоянно. Невозможно воспринимать врага в широком спектре характеристик.

Как только ты видишь во враге человека, в другом – себя, он уже не такой враг

Александр Черкасов: Как только ты видишь во враге человека, в другом – себя, он уже не такой враг. Я еще раз повторю: уход в языке описания любых событий от человеческого масштаба, от того, что – неважно где – в Киеве, в Тбилиси, в Донецке живут люди… Крупно написать – «здесь живут люди». Переход к языку (по-немецки) прекрасно позволяет делать врага из кого угодно.

Марк Урнов: Это время абсолютно джентльменских войн.

Александр Черкасов: К сожалению, если мы рисуем красные и синие стрелки на карте, то это касается и нас как москвичей, и нас как киевлян. Для одних приемлемо долбить «Градом» по Донецку, для других приемлемо долбить «Градом» по Грозному, для третьих приемлемо долбить «Градом» по Цхинвали, потому что людей ни там, ни там нет, а есть враг.

Логика массовых войн, логика «расчеловечивания»…

Сергей Медведев: Логика массовых войн, логика «расчеловечивания»…

Марк Урнов: Логика массовых войн была разная. Я недавно перечитывал «Севастопольские рассказы» Толстого. Фантастическая история: там стреляют друг в друга французы и русские. Потом объявляется перемирие, русские и французские офицеры выходят, курят вместе, обсуждают, какие храбрые и хорошие у них противники, как интересно повоевать. Потом перемирие кончается, и они продолжают стрелять друг в друга. Сейчас такая психика просто невозможна.

Александр Черкасов: Это другая эпоха, и через это мы перешли уже давно. Уже в 1914 году, то есть сто лет назад, логику колониальных войн, где противник принципиально «обесчеловечен», перенесли сюда, на европейский континент. И войны с тех пор – это войны с совершенно окарикатуренным, нечеловекообразным противником.

Сергей Медведев: В целом – да. Но тоже не могу не поделиться историей. Сейчас я читал (и фильм вы, наверное, смотрели – «Нота») Рудольфа Баршая, он рассказывает, как выступали музыканты на передовой, около самой линии фронта. Там выступали артисты, играли, скажем, трио Моцарта, иногда немцы выходили послушать. Они выходили на окраину поляны, присаживались, слушали, как играют музыканты, а потом уходили обратно за линию фронта. Их видели советские бойцы, и они все вместе сидели и слушали.

Увеличивается количество жертв, становятся все более античеловечными средства ведения войны, все более жестко начинают обращаться с мирным населением

Марк Урнов: У меня такое впечатление, что уровень агрессивности у человечества на очень долгом промежутке времени постоянно нарастает и нарастает.

Сергей Медведев: Кстати, Марк ставит философский вопрос: растет или падет уровень агрессивности, или мы учимся его ритуализировать, замещать компьютерными играми, стрелялками, бродилками?

Марк Урнов: Читаю, например, исландские саги: едут люди с топорами воевать друг с другом. Выходят, но они же не бросаются сразу драться, они начинают разогревать, оскорблять друг друга. И только уже на пике агрессивности они начинают друг друга молотить. То есть они приехали драться, но эмоционально готовы не были. Можно посмотреть, как увеличивается количество жертв, становятся все более и более жесткими и античеловечными средства ведения войны, все более и более жестко начинают обращаться с мирным населением. Это же все показатели одно и того же – смещается норма.

То, что можно все, то, что нет ограничений, нет заповедей, – это нечто новенькое

Александр Черкасов: Соревнование средств ведения войны и попыток наведения чего-то человеческого в этот ужас – это параллельное существование. Древняя история гуманитарного права, известный нам сюжет со спартанцами, царем Леонидом и персидскими послами, которых сбросили в колодец, имеет продолжение, потому что спартанцы послали своих послов к персам: вот, де, мы ничего не боимся, вы теперь наших убейте. Что сказал персидский царь? «Я их не убью, потому что тогда я утрачу право судить их». Все-таки различие между варварством и законом есть всегда. А вот убирание этого различия – то, что мы сейчас видим в разговорах, в описаниях происходящего на Донбассе… То, что можно все, то, что нет ограничений, нет заповедей, – это нечто новенькое.

Сергей Медведев: Мы поговорили об объектах ненависти, о том, как они менялись: когда-то это были евреи, затем это стали кавказцы, мигранты из Средней Азии, затем это переключилось на Америку, на Украину, а сейчас очень ловко переключается на «пятую колонну», то есть происходит перенастройка регистра ненависти. А что можно сказать о субъекте ненависти, о тех, кто ненавидит? Кто эти люди, среди которых больше всего распространена ненависть? Это как-то коррелируется с уровнем образования, с уровнем доходов, люди чувствуют себя проигравшими в этой социальной системе?

Любовь Борусяк: Я только одно слово скажу о том, что исторически общества очень гуманизировались внутри. Когда право сильного проявляется в физическом насилии, оно сейчас воспринимается совсем не так, как это было даже 50 лет назад. И все-таки в войнах, когда контактно вступали в бой с противником, чувство агрессии было сильнее, чем когда ты нажимаешь на кнопку.

Социологи проявили наивность. Сначала мы думали, что смена поколений приведет к гуманизации общества

Что касается субъектов, то здесь надо сказать, что социологи за 25 лет проявили некоторую наивность. Сначала мы думали, что смена поколений приведет к гуманизации общества. Уйдут воспитанные еще в советское время, настроенные против одних, других, третьих люди, новые поколения, которые воспитаны в новое время, будут более демократичны, более либеральны. Это оказалось не так. Молодежь по отношению ко многим явлениям более консервативна и жестка, чем более старшие поколения.

Теперь – что касается образования. Вторая идея была о том, что общество телезрителей сменится обществом интернета – это более образованные люди, это люди, у которых есть возможность увидеть жизнь во всей ее сложности, а элементы анализа всегда предполагают более взвешенный подход.

Сергей Медведев: По-моему, это не оправдалось.

Любовь Борусяк: Это вторая наша надежда, которая оказалась признаком наивности.

Марк Урнов: Как и первая.

Молодежь оказалась ничуть не менее консервативной, чем те поколения, на смену которым она пришла

Любовь Борусяк: Сначала первая, потом вторая. Молодежь оказалась ничуть не менее консервативной, чем те поколения, на смену которым она пришла. Образованные, успешные интернет-пользователи оказались не менее агрессивными. Я, например, все время отслеживаю дискуссии, которые ведут представители того, что можно условно назвать столичным средним классом. Мы там видим абсолютно те же самые высказывания, абсолютно ту же самую агрессию…

Сергей Медведев: …что меня удивляет. Грубо говоря, кто поедет убивать на Донбасс?

Любовь Борусяк: Ехать мало кто хочет.

Сергей Медведев: Едут. Мы читаем истории. В Екатеринбурге собираются. Есть точка зрения, что едут люди, которым обрыдла жизнь, которым нечего терять, которые в своих дальних городах и весях сидят без жизненных перспектив, и вот пришла веселуха, война, они едут пострелять. Я вижу, что едут и какие-то успешные менеджеры.

Марк Урнов: Едут за романтикой войны.

Любовь Борусяк: Это не связано. В Америке для негров – всегда спорт и достижения. Война – это была возможность поднять свой статус. Здесь этого, скорее всего, нет. Но все-таки это не массовое явление. Как раз по всем опросам, большинство людей, конечно, хотят, чтобы Россия выиграла, но все-таки как-нибудь без их участия. Это такое проявление брутальности, такая потребность может быть в любом социальном слое.

Это Че Гевара, которому хочется разжигать мировой пожар. У нас таких «че гевар» много

Марк Урнов: В любом обществе наверняка есть некая группа людей, которые всегда готовы: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Это точно. И они едут. Они едут не оттого, что что-то ущемлено. Это Че Гевара, которому хочется разжигать мировой пожар. У нас таких «че гевар» много.

Сергей Медведев: Всегда, во всех обществах присутствует какой-то уровень таких романтиков насилия?

Любовь Борусяк: Смотря какая война и чего от нее хотят. Войны бывают разные. Я думаю, что если на страну напали, то тех, кто хочет ее защищать, гораздо больше. А вот поехать повоевать – иностранные легионы.

Грубо говоря, Белый дом переехал в Донецк

Александр Черкасов: Давайте не будем говорить категориями. Да, действительно, наверное, есть те, кто понабирал кредитов. С другой стороны, есть люди вполне идейные, которых я еще несколько лет назад не заподозрил бы в том, что они туда поедут. А есть те, кто в своей предыдущей, вполне мирной истории готовил себя к тому, что в какой-то момент слово превращается в дело. А есть те, кто уже давно участвовал в событиях. Назову одного персонажа – Игорь Стрелков, который в 1993 году был в Боснии, в 1992 – в Приднестровье, в 1993-м – в Белом доме в Москве, участвовал в первой чеченской, второй чеченской. И вот 12 апреля прошлого года он появляется в районе Славянска. Он не один такой, достаточно много людей, которые прошли через разные конфликты постсоветского времени. И тут уже мы социологией не отделаемся – это у нас преемственность в той группе, которая продолжает свою войну. Эта война какое-то время назад была маргинальна. Но, грубо говоря, Белый дом переехал в Донецк. Это не современная категория.

Сергей Медведев: Это люди октября 1993-го?

Александр Черкасов: Отчасти это люди октября 1993-го. Бородай, например, тоже был со Стрелковым в Белом доме.

Сергей Медведев: Они являются статистически значимыми?

Отчасти это – побеждающий августовский путч, отчасти – побеждающий октябрь 1993-го. И то и другое – это легализация агрессии, насилия, ксенофобии

Александр Черкасов: Это статистически значимая часть нашей общей истории, которая воевала все эти годы и которая сейчас побеждает. Если угодно, отчасти это побеждающий августовский путч, отчасти побеждающий октябрь 1993-го. И то и другое – это легализация агрессии, насилия, ксенофобии, отчасти под флагом защиты угнетаемого, своего же, русского меньшинства, защиты своего угнетаемого класса, защиты своей угнетаемой веры. Агрессия под видом защиты – это очень распространенная вещь. Например, в Иране во время революции 1978 года они побеждали именно так: вроде бы защищаемся, а на самом деле побеждаем.

Марк Урнов: Добавить сюда антиамериканизм – получится национал-социализм в чистом виде.

Откуда это пошло, что русские – бедные, русские – угнетаемые?

Сергей Медведев: Защита угнетаемых русских – этот ресентимент, плакаты Жириновского в предвыборную кампанию: «За русских, за бедных!…» Откуда это пошло, что русские – бедные, русские – угнетаемые? Это все какая-то придумка, идущая оттуда, из 1993-го, из мифологии о великой геополитической катастрофе распада Советского Союза – «страна на коленях»?

Александр Черкасов: Жириновского придумали еще в 1990 году, он с тех пор более-менее в пределах своей роли прыгает и трясет бубенчиками. Отчасти это то, что складывалось еще в период распада Советского Союза. Ведь смотрите: некоторые из конфликтов закладывались не то что искусственно, но в них подливали керосинчику, чтобы предотвращать распад Союза. Не то чтобы не было никаких предпосылок у сепаратизма в Абхазии, в Южной Осетии или в Приднестровье, но была идея связать республики, разжигая в них собственные сепаратистские конфликты, – это было, это делалось с 1990 года. Попытка найти собственную социальную базу, отчасти русскую, отчасти бедную, отчасти – русскую диаспору – она тоже с того времени, с конца 1980-х, с 1990 года. Здесь мы упираемся в 25-30 лет нашей недавней истории. Если мы хотим копать археологию, то возьмем диссидентскую мемуаристику, например, тех же самых национальных республик – о том, как там начинались национальные движения.

Сергей Медведев: Здесь важно, что это очень широкое социальное движение.

Александр Черкасов: Скорее, глубокое.

Сергей Медведев: В нынешнее время получается – широкое, так как оно захватывает далеко не только дезадаптантов (я сейчас говорю не о тех, кто едет воевать на Донбасс, а шире – обо всех носителях ненависти), захватывает 86% населения, включая средний класс.

Любовь Борусяк: Очень сложно объяснить, почему мы так хотим защищать русских и почему мы считаем, что им плохо. Здесь нет одного ответа. Первое – что в некоторых бывших республиках им действительно было плохо, многие уехали оттуда. Это, прежде всего, относится к Средней Азии. Как раз об этих русских думают меньше всего. Второе – это, конечно, тяжело переживаемый распад страны, когда русские были Старшим братом и вдруг в республиках перестали им быть. Особенно отсюда, из бывшей метрополии, это воспринимается очень болезненно.

Сергей Медведев: Мне кажется, это наведенное. В путинское время было сказано, что мы, русские, проиграли. В 1990-е нам не говорили, что мы проиграли.

Любовь Борусяк: Со второй половины 1990-х эти настроения уже очень сильно росли.

Ненависть – это как паста в тюбике, ее очень легко выдавить наружу и практически невозможно засунуть обратно

Сергей Медведев: Вот эта культура ненависти, менеджмент агрессии, который мы видим со стороны власти, путинский ресентимент в России (по аналогии с ресентиментом Веймарской Германии) – это ведет к установлению ментальных структур фашизма?

Марк Урнов: Это очень опасная игра. Это создается с помощью средств массовой информации, чисто функционально: давайте мы сплотим население, потому что у нас падает рейтинг, еще что-нибудь, маленькая победоносная война, мы поднимем… Начинает разворачиваться агрессивная пропаганда, создается атмосфера, в которой живут и люди, на которых выбрасывается пропаганда, и люди, которые делают пропаганду. Потихонечку смещаются представления, и все начинают незаметно верить, что то, что пропагандируется, и есть реальность. А поскольку эксплуатируются вещи совершенно очевидные – нация, ущемленность… Действительно были случаи ущемленности, но главное – не то, что ты ущемлен, а то, что ты мог бы жить лучше, другие живут лучше тебя. Зависть, социальность, нация, агрессия и «сплотимся вокруг единой линии» – это, конечно, может быть, не национал-социализм, но корпоративное государство – совершенно точно.

Сергей Медведев: Ненависть – это как паста в тюбике, ее очень легко выдавить наружу и практически невозможно засунуть обратно, внутрь. Мне кажется, все российские власти предержащие сейчас это видят, с этим сталкиваются и уже не знают, как эту ненависть засунуть обратно. А она – здесь, она – на улицах…

Польское руководство нагнетает ненависть ко всему белорусскому народу – зампред «Белой Руси»

27 Апреля 2021 г. 10:13

Отношения Беларуси и Польши сегодня переживают кризис. Минск считает, что Варшава стремится «ополячить» белорусов, а Варшава обвиняет Минск в преследовании поляков по национальному признаку. Обострение началось с задержания в Беларуси членов незарегистрированной организации «Союз поляков» после того, как прокуратура Бреста направила в суд иск о ликвидации «Польской школы». Этот учебный центр оказался в центре скандала из-за мероприятия по чествованию «проклятых солдат», виновных в геноциде белорусов во времена Второй мировой войны. Почему Польша поддерживает подобные инициативы и к чему это приведет отношения двух стран, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил заместитель председателя РОО «Белая Русь» Александр Шатько.

– Александр Викторович, чем в действительности занимался «Союз поляков», и в чем кроются причины возбуждения уголовного дела?

– Ситуация с двумя «Союзами поляков» весьма давняя. У всех у нас есть часть польских кровей, в том числе и у меня, и я никак не вижу своего преследования. В Республике Беларусь очень хорошо относятся ко всем национальностям: и к русским, и к белорусам, и к украинцам, и к полякам, и к разным другим.

Другое дело, что есть радикально настроенная часть националистических поляков, которая считает, что часть территории Беларуси является исконно польской («верните нам наши польские земли, верните великую польскую державу»). Это нагнетание обстановки. На сегодняшний день Украина рвется в НАТО, а границы у нас общие. Это и поддержка этих потуг вступить в НАТО, и угрозы.

То, что происходит на сегодняшний день с Польшей и Беларусью – ужасная ситуация. Задержание? Да, задержание, но это те люди, которые финансировали через польские каналы радикально настроенную оппозицию, это те, которые поднимали польские флаги на облисполкомах, те, кто разжигал ненависть, в том числе в Гродно и Бресте. Это те самые люди. Наказание я считаю адекватным.

– Ранее президент Беларуси Александр Лукашенко обвинил Варшаву в поддержке беглых белорусских оппозиционеров, предоставлении убежища экстремистам, а также в попытках героизации военных преступников. Каких целей добивается Польша подобными действиями?

– Не хочу никак обижать поляков, потому что ведь только руководители этим занимаются. Простые польские граждане больше занимаются собой, у них тоже хватает проблем с тем же бизнесом в связи с COVID, от которого приграничные территории особенно сильно пострадали из-за прекращения торговых отношений.

Я думаю, что польское правительство работает в угоду Госдепу США, потому что это даже не ЕС.

Это моя точка зрения, потому что я бывал в Польше и не раз и очень хорошо отношусь к самой Польской республике. Красивые города, замечательные люди, но то, что происходит на сегодняшний день в Польше – это нагнетание атмосферы ненависти почти ко всему белорусскому народу и ко всей культуре. А то, что укрывают беглых? Они уже сами жалеют, что уехали в Польшу. Им там несладко, я думаю, что для них это наказание

– Какую выгоду получает Польша от нагнетания ненависти к белорусскому народу?

– Чисто политические факторы. У Польши очень много проблем различного рода. В том числе, вы видите, что и ЕС не очень доволен законодательной деятельностью польского руководства. Есть масса вопросов и по преследованию журналистов, по правам человека и так далее. Польша не участвует в приеме мигрантов из других стран, то есть, она достаточно обособленная, и у нее хватает проблем.

На сегодняшний день цель – просто отвести от своих проблем, перекинуть на чужие, сосредоточиться внимание на чем-то другом. Так было всегда, ничего не поменялось с давних времен. Даже при Советском Союзе, если мы вспомним, Польша – это какие-то митинги и забастовки, военное положение и так далее.

– Комментируя конфликтную ситуацию с Польшей, Лукашенко заявил: «Мы никогда не вспоминали об оккупации Польшей значительной части белорусской территории в 20-30‑е гг. прошлого века. Но, видимо, пришло время вернуться к этой теме и детально исследовать ее с привлечением историков и политологов, что уже, кстати, мы начали делать». Почему историческая тематика сейчас оказались в центре политической повестки?

– Польша претендует на территории Беларуси, говорит, что они являются исконно польскими, и на сегодняшний день Польша говорит, что с приходом Советского Союза и с поддержкой Беларуси в Польше были репрессии, все было плохо и так далее. Но на самом деле 1920‑е гг. не зря вспомнили, ведь белорусское население вырезалось напрочь, и были гонения.

«Ополячивание» было глобальным и тотальным, и об этом тоже не надо забывать, потому что иначе получается, что мы такие вот гадкие и профашиствующие, а там все чисто и красиво. Все на самом деле не так.

История есть история, и как прибалты походили неслабо по Беларуси в стародавние времена, точно так же происходило с Польшей. Поэтому не надо никого терроризировать. Всякое было в истории, надо жить сегодняшним днем, тем, что есть сегодня.

– Что Беларусь предпримет в качестве мер реагирования на попытки вмешательства во внутренние дела? Может ли измениться уровень дипломатического представительства Беларуси в Польше?

– Я думаю, что отреагирует достаточно жестко, никто никому не даст вмешиваться во внутренние дела, в том числе и Польше (и та это прекрасно понимает). Наш президент уже говорил о том, что часть дипломатических миссий, которые не приносят результата для страны, будет закрыта. Конечно, от этого больше пострадают простые люди, но это не инициатива Беларуси.

Польша на сегодняшний день стремится расширить влияние. Это связано и с католицизмом: уже и католические священники к этому делу примешаны. Поэтому меры будут достаточно жесткие. Если Польша будет проявлять такую же активность, как делала это до этого момента, то будут ответные меры, и это понятно и нормально.

– Как данная ситуация отразится на будущем белорусско-польских отношений?

– При всех передрягах мир меняется, меняются люди. Я очень надеюсь, что закончится COVID, закончится эта всемирная истерия по поводу России, Беларуси, разделения полномочий, геополитического деления. Мы уже проходили эти этапы и периоды, и я надеюсь, что отношения на уровне таких организаций, как мы, общественных структур, культурных связей, личностных отношений сохранятся.

В свое время нас с Россией пытались поссорить, но, тем не менее, внутренние, семейные, теплые отношения сохранились, и сегодня они являются стимулом и тем толчком для развития дальнейших отношений, в том числе экономических и межгосударственных. То же самое произойдет и с Польшей.

Когда-нибудь закончится этот дурдом, все вернется на круги своя, и в конце концов простые люди поймут, что мне как простому человеку не надо польских территорий, как и поляку не нужны территории брестщины и гродненщины. Им надо хорошо жить, хорошо кушать, чтоб было мирно, чтоб дети могли учиться и развиваться. То же самое нужно каждому народу, и я думаю, что трезвый разум минус глобальная политика восторжествует. Сегодня это звучит как фантастика, но я на самом деле в это верю.

Беседовала Мария Мамзелькина

Любовь к ненависти: как устроена повседневная агрессия на улицах и в соцсетях

Откуда берутся хейтеры? Почему все такие злые? Как быть, если вас послали матом или не извинились, наступив вам на ногу? Почему люди звереют во время дискуссий в соцсетях? «Афиша» внимательно изучила феномен повседневной агрессии в компании социолога, эволюционного биолога, психолога и историка.

Карина Пипия

Социолог «Левада-центра»

Лишь 2% участников наших исследований отрицают, что в России существует проблема хамства. 89% россиян признают, что лично сталкивались с хамством в общественных местах или просто на улице. Основная реакция на это — не обращать внимания и терпеть. Каждый третий россиянин пытается возмущаться, но безрезультатно. Только 13% протестуют против хамского обращения и добиваются более уважительного отношения к себе. Тот факт, что большая часть жителей страны закрывает глаза на хамство даже в отношении самих себя, позволяет говорить о том, что агрессия стала нормой, к которой привыкли. Например, пара молодых людей одного пола, целующихся в общественном месте, вызвала бы более негативную реакцию со стороны окружающих, потому что в российском обществе сформировано коллективное представление о том, что однополый союз — это табу, а агрессия — это, конечно, плохо, но допустимо.

Александр Марков

Доктор наук, заведующий кафедрой биологической эволюции биофака МГУ

Чем человеческая агрессия отличается от агрессии животных

Возможно, психологи со мной не согласятся, но мне не кажется очевидным, что у человека есть формы агрессии, принципиально отсутствующие у других животных. Агрессия — фундаментальный элемент поведения. Без нее приспособиться к жизни в сообществе вообще невозможно. Каждое животное, как и человек, пытается как-то охранять личное пространство, территорию, интересы, потомство от конкурентов. Абсолютно ничего отсутствующего у других животных в человеческой агрессии нет, если мы не рассматриваем сложные общества. Конечно, крупные межгосударственные войны с большими армиями — это уже чисто человеческая форма агрессии, но и она развивается как надстройка над обыкновенной агрессией. Психологическая и нейробиологическая основа у человека такая же, как и у других приматов и других млекопитающих.

О том, что вызывает агрессию

Принято жаловаться на агрессию среди пассажиров общественного транспорта. Но то же самое происходит в аналогичных обстоятельствах и у животных. Выберите на свой вкус любых млекопитающих — белочек или крыс, напихайте их плотно в автобус и посмотрите, как они будут себя вести. В стрессовой ситуации скученности многие животные — от муравьев до млекопитающих — станут бросаться друг на друга без всяких очевидных причин, потому что нарушается их индивидуальное пространство. Мозг и психика приспособлены к определенным условиям: они держат некоторую дистанцию от сородичей, если вдруг их становится гораздо больше — выделяются гормоны стресса, которые провоцируют агрессивное поведение.

Но скученность — только один из факторов. Никогда не нужно стараться в таких сложных науках, как биология и психология, свести все к одной причине. Австрийский зоолог Конрад Лоренц считал, что агрессия — это базовый инстинкт, потребность. Если нет под рукой подходящего объекта агрессии, то эта агрессия копится, а потом выбрасывается на первый попавшийся объект. Лоренц экспериментировал с аквариумными рыбками. Если посадить в один большой аквариум две семьи, самцов и самок, они начинают отчаянно драться парами за территорию внутри этого аквариума. Но если поставить между ними непрозрачную перегородку, то через некоторое время самцы начинают атаковать своих самок. Это неадаптивное поведение (то есть вредное проявление полезного в целом инстинкта, который проявляется в нетипичной ситуации). Если перегородка будет прозрачной, то они будут видеть врагов и пытаться атаковать их, а не своих самок.

В большинстве случаев в животном мире до кровопролития дело не доходит

Вполне возможно, что у человека есть подобные проявления. Возникает какой-то агрессивный потенциал. Но в современном обществе нельзя бросаться на соседей или прохожих с кулаками, все решается цивилизованно. И тогда накопленная агрессия выплескивается на что-то другое.

В иерархическом обществе существует смещенная агрессия — ее можно наблюдать как, например, у петухов, так и у людей. Самый главный, доминант, клюет субдоминанта, те, кому некого клюнуть, клюют землю. То есть агрессия выплескивается на неодушевленные предметы.

О природе словесной агрессии

Люди часто проявляют агрессию с помощью слов. У животных нет речи, но есть много способов проявить угрозу. В большинстве случаев в животном мире до кровопролития дело не доходит. Драка опасна даже для сильнейшего: он может получить увечье и в столкновении со слабым, а ему это ни к чему. Если он может просто напугать соперника, обратить его в бегство, это выгодно. Поэтому у многих животных бывают угрожающие позы, символические действия, сигналы: я сильный, мощный, даже не начинай. Совсем дикие сразу бросаются кусаться, а нормальные животные сначала рычат, распушают шерсть, бьют хвостом. Это создает впечатление, что животное крупнее, чем на самом деле. Кто поменьше, послабее, тот убегает.

У человека есть рудимент древнего рефлекса: волосы встают дыбом или кожа покрывается мурашками от страха и от возбуждения. У нас не осталось шерсти на теле, но мышцы, которые поднимали шерсть торчком на теле наших предков, сокращаются — отсюда и мурашки.

Сегодня нам кажется, что в мире становится все больше насилия, но на самом деле уровень жестокости снижается

Причем у сильно вооруженных хищников есть своеобразная мораль: во внутригрупповых конфликтах волков и других крупных хищников крайне редко дело доходит до убийства. Они сдерживают себя. Бывают турниры у копытных, например у оленей: они бьются рогами, но не пытаются пырнуть острым рогом в бок или выпустить кишки сопернику.

В Московском зоопарке живут гориллы: один самец, две его жены и детеныши. Когда их кормят, служители зоопарка сначала выводят горилл из вольера, а потом складывают еду в кучу. Первым начинает есть самец — все остальные ждут, когда он попробует пищу. Он должен показывать, что он самый главный, и таким образом поддерживать свое положение. Точно так же ведут себя другие обезьяны и люди.

О том, что сдерживает агрессию

Человек — слабо вооруженный примат. Он никогда не имел сдерживающих инстинктов, потому что обезьяны плохо вооружены. Потом люди взяли в руки камни, палки, копья и получили гораздо больше возможностей для убийства себе подобных, а сдерживающих инстинктов не получили. У первобытных охотников-собирателей кровопролития было чудовищно много. Археологические данные показывают, что в разных первобытных обществах от 5 до 30% смертей случались в драках, войнах, стычках. Дальше произошла не биологическая, а культурная эволюция. Появились правила, нормы поведения и мораль, поэтому после перехода к производящему хозяйству крови проливать стали меньше.

Наша цивилизация выросла из патриархального общества. Отсюда и статистика, по которой большую часть преступлений, связанных с насилием, совершают мужчины

Сегодня нам кажется, что в мире становится все больше насилия, но на самом деле уровень жестокости снижается. Почему нам кажется, что он растет? В частности, из-за того, что усилились моральные нормы. В Средние века войны и казни были нормой жизни. Сейчас же акты насилия вызывают мировые скандалы. Население огромное, больше семи миллиардов, и случаев жестокости много в силу этой статистики, а так как СМИ мгновенно оповещают нас о случившемся, то складывается ощущение, что мир становится более жестоким. В действительности же все иначе: исследователь Стивен Пинкер подсчитал, что если бы в XX веке уровень кровопролитности был таким же, как в каменном веке, то в войнах и конфликтах погибло бы не сто миллионов человек, а два миллиарда. Бывают небольшие скачки, конечно, но в целом после Второй мировой количество войн и количество погибших постоянно снижается. Наша планета становится все более безопасным и приятным для жизни местом.

О том, как пропаганда манипулирует человеческой агрессией

Очень легко воспламенить сидящие в нас древние инстинкты при помощи пропаганды. У нас сохранилась мощнейшая врожденная психологическая предрасположенность становиться грудью на защиту своих против чужих — группы, которая в нашем воображении представляет угрозу для своих. Мы это наблюдаем в России последние пару лет: например, когда толпы людей, насмотревшись телевизора, хватали оружие и мчались воевать на Донбасс, чтобы убивать тех, кого считали врагами. Кто мог себе представить, что такой кошмар может начаться между Россией и Украиной? Телепропаганда за несколько месяцев может это сделать. На этих же дремучих инстинктах основаны драки футбольных болельщиков.

Об отличиях женской агрессии от мужской

У многих животных самцы агрессивнее самок. Этот феномен очень хорошо объясняется теорией полового отбора. Самцам, которые мало участвуют в судьбе потомства, выгоднее стремиться к максимизации числа половых партнерш, тогда как самкам это не настолько выгодно. Поэтому женский репродуктивный ресурс, как правило, в дефиците, а мужской — в избытке.

Человек относится к видам, для которых типичен мужской вклад в потомство. То есть встречаются, конечно, мужчины, которые придерживаются стратегии мачо: вместо семьи заводят много связей и добиваются репродуктивного успеха, максимизируя число партнерш. Но все-таки устойчивые связи и совместная забота о потомстве более типичны для нашего вида. И половой отбор работает по-другому. Конкуренция между женщинами тоже обычно сильная, в том числе за хороших брачных партнеров. Женщина старается привлечь побольше потенциальных партнеров, чтобы выбрать из множества кандидатов лучшего. Поэтому, согласно теории полового отбора, мы можем ожидать значительный уровень агрессии не только у мужчин, но и у женщин. Что, мне кажется, и подтверждается. Но культура, которая эволюционирует гораздо быстрее, чем наши гены, может накладывать свои ограничения. Во многих обществах женщина оказалась очень сильно подавлена. Возник партиархальный уклад, в котором женщины были лишены физической возможности проявлять агрессию. Конечно, внутри гарема между женами какого-нибудь султана могли быть конфликты вплоть до убийств. Но, как правило, в таком обществе женщина — забитое, бесправное создание, которое не конкурирует ни с кем ни за что. Наша цивилизация выросла из этого патриархального общества. Отсюда и статистика, по которой большую часть преступлений, связанных с насилием, совершают мужчины. Но эта разница по мере роста равноправия будет постепенно сходить на нет.

О том, почему люди агрессивно ведут себя в интернете

Интернет — это коммуникативная среда, которая совершенно не похожа на то, что существует в природе. Здесь мы можем только с удивлением наблюдать, как наши психологические черты, развивавшиеся в других условиях, проявляют себя в этих новых и необычных обстоятельствах. В социальных сетях мы не видим собеседника, не слышим его, только читаем, что он написал, и поэтому у нас не включается механизм эмпатии, способности понимать и разделять чужие эмоции. А этот механизм у людей вообще очень сильно развит: мы умеем по выражению лица собеседника реконструировать его внутренний мир, поэтому отчасти становимся на его позицию.

Когда мы сопереживаем собеседнику, это подавляет нашу агрессию по отношению к нему; если мы его видим, у нас срабатывают зеркальные нейроны (нейроны головного мозга, которые отвечают в том числе за эмпатию. — Прим. ред.): это тоже человек, возможно, свой, он говорит на том же языке, к нему нужно относиться по-человечески. С определенными ограничениями, но эти механизмы действуют. А в интернете зеркальные нейроны не работают, мы видим только голый смысл. Если этот смысл нам не нравится, то собеседник мгновенно переводится в ранг чужака, врага — и на него можно выливать свой гнев сколько угодно.

Данила Гуляев

Психолог, нарративный практик

О том, что побуждает людей быть агрессивными по отношению к незнакомым

Людей побуждает к агрессии каждый раз какая-то уникальная история. Помните, в «Дне сурка» герой Билла Мюррея в одном из бесконечных повторений своего дня начинает бить людей, которых встречает в миллионный для себя раз. А для тех, кого он бьет, это встреча единственная. Они не понимают его поведения и, скорее всего, будут объяснять эти выпады его дурным нравом или обострением психоза, например. Это простые объяснения, которые скорее утешают пострадавших, чем отражают мотивы самого агрессора. И чтобы понять уникальные мотивы человека, желательно его о них расспросить. Чаще всего такой возможности нет, но можно попробовать самим понять, что может приводить людей к агрессивным действиям.

В психологической науке есть множество теорий, которые объясняют агрессию разными причинами: личными особенностями, биологическими эволюционными программами поведения, разрушительными инстинктами или реакцией на препятствия к удовлетворению потребностей. Но чаще всего на агрессивное поведение влияют смыслы — те значения, которые люди придают поступкам и намерениям окружающих. Иными словами, человек может действовать агрессивно, если попал в ситуацию, которую он понимает как повод для нападения или контрнападения, словесного или физического.

Власть поддерживает жизнь «по понятиям», избирательно карая за насилие — защищая от него только лояльных людей и применяя его к несогласным

В культуре есть целая система сильных ограничителей: норм, предписаний и запретов, которые лучше не нарушать. Но иногда границы приличий становятся условными — и появляется санкция их нарушить. Это так называемая легитимизированная агрессия, когда причинять вред другому человеку кажется нормальным и законным. Яркий пример наших дней — нападения на людей, которые выходили на улицы с антивоенными пикетами или в поддержку дискриминированных сообществ. Эти нападения становились возможными, потому что в обществе стало актуальным деление на своих и врагов. И если человек в чем-то противоречит доминирующему взгляду на события, то его автоматически относят к врагам, а нападать на врагов — это не агрессия, а героизм.

Не менее злободневный пример — насилие по отношению к женщинам, которые в чем-либо «сами виноваты». В норме агрессия по отношению к женщинам табуирована сильнее, чем по отношению к мужчинам. Но есть множество случаев, когда женское поведение оценивается как повод для нападения. Например, когда, по мнению мужчины, женщина ведет себя уверенно и конкурирует с ним в чем-то. Или когда ее поведение трактуется как слишком свободное или провоцирующее. Это оборотная сторона патриархальной «галантности» — чтобы обеспечить себе безопасность, женщина должна демонстрировать, что она не конкурирует и не провоцирует.

Еще одна патриархальная особенность — легитимность агрессии старших по отношению к младшим. И по возрасту, и по званию, и по социальному статусу. Считается нормальным накричать на подростка в метро, толкнуть или даже ударить. Считается, что начальник пользуется меньшим уважением, если не кричит и не оскорбляет подчиненных. В конфликтах на улице или магазинах можно услышать фразу «Да кто ты такой!». Это распространенный способ снизить статус оппонента, ведь с «никем» можно позволить себе больше грубости и оскорблений. С другой стороны, близкий статус людей тоже часто дает повод для легитимизации агрессии — в семьях, коллективах, дружеских компаниях. Если свой, значит, можно не церемониться.

Об агрессии в больших городах

Люди в городах не более агрессивны, а иначе агрессивны, потому что у них другие проблемы по сравнению с маленьким городами и селами. Город и его отдельные районы могут быть перенаселены, отчего стресс от повседневного совместного проживания усиливается. Самый простой пример — вы на большой скорости идете по узкому тротуару в час пик и, сами того не желая, толкаете других прохожих.

Нормально или нет толкать людей намеренно — это вопрос нашего самоопределения как общества. Нормально ли причинять людям боль, если что-то в них нам не нравится? Если исходить из ценностей психологической профессии, то это отклонение от нормы — люди имеют право на безопасность. Другое дело, что сейчас в нашем обществе идет конкуренция разных норм. И с гуманистическими и правовыми нормами конкурируют нормы неформальных сообществ — криминальных, мачистских, экстремистских. Того, что называется жить по понятиям. Согласно этим нормам агрессия и насилие — это естественная часть жизни, часть традиционного устройства общества. И насилие оправданно, если жертва сама заслужила его своим низким статусом или неправильными «по понятиям» действиями, если она «сама виновата». Власть поддерживает жизнь «по понятиям», избирательно карая за насилие — защищая от него только лояльных людей и применяя его к несогласным.

Мы как общество проходим через особый период нормативной утряски, результат которой непредсказуем. Может оказаться, что агрессия по отношению к «тем, кто сам виноват» действительно станет официальной нормой. И тут многое зависит от активности людей, которые не готовы такую норму принимать.

Об особенностях агрессии в России

Особенность российского менталитета состоит в том, что мы часто преувеличиваем свою особенность. Как в плане самокритики, так и в плане самовосхваления. Если правильно помню, писатель Михаил Идов называл это где-то самоэкзотизацией — очень удачно, на мой взгляд. Поэтому мне не хочется поддерживать версию, что жители России какие-то особенно агрессивные, но можно говорить о местных особенностях агрессии.

Менталитет — это не статичная законсервированная данность, а постоянно обновляющееся самоописание общества. Сейчас агрессивность становится главной чертой российского менталитета. «Русский бьет первым», «Не смеши мои «Искандеры» — эти угрожающие высказывания конституируют агрессию как норму жизни. Миролюбие, готовность договариваться при таком подходе воспринимаются как слабость, а враждебность, готовность нападать, жестокость начинают быть социально привлекательными. Конфронтация становится главным способом решать повседневные проблемы.

Задача агрессии — выбить человека из колеи, лишить самообладания и этим подчинить

Мы живем в сложном обществе, которое изо всех сил пытается быть простым. Культурные, этнические, религиозные, классовые, мировоззренческие различия есть в любых странах, но у нас это многообразие различий особенно велико как в бывшей империи. И многие люди ощущают это многообразие как проблему, которую надо решать единообразием и группомыслием. Хотя различия — это не столько проблема, сколько данность. А проблема в том, какие способы реагирования на эти различия доминируют в культуре.

За мнения стыдят и винят, за взгляды могут признать врагом. Наверное, это культурное наследие большевизма, которое сейчас снова стало актуальным. С другой стороны, это доминирующий способ справляться с когнитивным диссонансом. Если люди, которых я считаю своими — друзья, коллеги, соседи, соотечественники, — придерживаются чуждых мне взглядов и как-то иначе себя ведут, то мой внутренний баланс нарушается. И чтобы его восстановить, мне нужно либо заставить их перестать так думать и так себя вести, либо перестать считать своими, либо признать их право на взгляды, отличные от моих. Этот третий вариант в нашей реальности часто даже не рассматривается. Большинство людей разрываются между первым и вторым — либо переделывают друг друга, либо отвергают. Более того, в политической и социальной риторике сейчас этот третий вариант клеймится как толерантность, как будто это что-то плохое.

Как быть, если ты стал жертвой повседневной агрессии

Экспресс-реакция на бытовую агрессию — сразу сфокусироваться на своем теле. Попробовать дышать глубже, на пару секунд крепко сжать и разжать кулаки, ногами почувствовать точку опоры. Полезно бывает отрефлексировать собственные эмоции, чтобы с ними не сливаться. Любое чувство — страх, стыд, вина или гнев — может подняться как волна, а потом пройти. Необязательно глубоко в него погружаться. Ведь задача агрессии — выбить человека из колеи, лишить самообладания и этим подчинить. Поэтому важно не пытаться оценить, прав оппонент или не прав, а попробовать отследить, какие слова и физические приемы он использует, чтобы доминировать. Агрессия — это в каком-то смысле технология унижения и подчинения, которую люди воспроизводят. И если она становится изученной и прозрачной, то человеку легче не вовлекаться в такое взаимодействие.

Оскорбления, насмешки, угрозы — это не информация о человеке, которому они адресованы, а инструмент причинения эмоциональной боли

Мне не хочется давать сейчас конкретных рецептов. Ситуации бывают настолько разные, что полезная для одного случая рекомендация может принести вред в другом. Но общий принцип — нужно показать агрессору, что вы не собираетесь нападать, что у вас мирные намерения. Но при этом продемонстрировать, что вы можете и защитить себя в случае необходимости. Можно предложить человеку выбор, альтернативу: мы можем сейчас ругаться и причинять друг другу вред, а можем поговорить мирно и с взаимной пользой. Иногда важно обозначить ситуацию нападения, но без обвинения. Можно просто сказать, что вам сейчас неприятно, что вам не нравится такой стиль общения. Ответные обвинения и оскорбления могут только раззадоривать агрессора так же, как растерянность и робость. По отзывам людей, с которыми я работал, одна из самых полезных стратегий в такой ситуации — вести себя не по шаблону. Агрессор часто ждет либо ответной агрессии, либо самозащиты — оправданий, уговоров, переубеждения. Разрывом шаблона может быть неожиданное поведение — например, предложить получше познакомиться или восхититься тем, как прекрасно человек умеет нападать и оскорблять.

О механизмах агрессии в интернете

Раньше считалось, что интернет способствует проявлениям агрессии, потому что общение в нем анонимно — и это снимает с людей многие ограничения. В первую очередь личную ответственность и эмпатию. Если оппонент не сидит прямо перед тобой, ты не видишь его лица, а он твоего, то сказать можно гораздо больше и резче. Но с приходом социальных сетей ситуация с анонимностью и сниженной ответственностью изменилась. Теперь большинство людей остаются под своими именами, можно найти про них подробную информацию — и от ответственности за свои действия уйти сложнее. Тем не менее градус агрессивности в интернете по-прежнему высок и вероятность получить оскорбительное сообщение здесь выше, чем в реале. Люди в интернете оказываются коммуникативно расторможенными — в каком-то смысле недержание аффектов и мнений здесь не только технологически возможно, но даже приветствуется. Это эффект хулигана, который быстро пробежал мимо, обматерил — и след его простыл. Так и в интернете: человек заскочил в комменты и дальше убежал. К тому же хейтерство в комментах уже стало сложившейся практикой, которую люди просто воспроизводят. Надеюсь, эта практика со временем станет маргинальной. Особенно если большинство людей не будут ее поддерживать чтением таких комментов и реакцией на них.

О кибербуллинге и травле в соцсетях

Кибербуллинг технологически очень легко инициировать и поддерживать. Интернет дает эту возможность как среда быстрой и постоянно вовлекающей новых участников коммуникации. Тут большие технические возможности для травли. А подвергающийся травле человек оказывается более уязвим в информационном и эмоциональном плане — здесь ему сложнее спрятаться, закрыться, он оказывается доступен в любое время суток. И даже если человек не выходит в интернет, то можно причинить ему отсроченную эмоциональную боль, распространяя про него клевету.
Главная мишень буллеров — это социальный статус и самооценка человека, которого они преследуют. И их задача — создать у жертвы ощущение, что ее статус и самооценка словно бы находятся в их руках. Это прежде всего способ установить власть — втянуть в коммуникацию, где они окажутся более эффективны.

И важно эту власть не поддерживать, не подчиняться ей. Прежде всего, не втягиваться в прямую коммуникацию. Буллеры ожидают шаблонных эмоциональных реакций — страха, стыда, злости, — чтобы дальше эти чувства растравливать. Поэтому важно не кормить ни троллей, ни буллеров — ни ответами, ни спорами, ни оправданиями. Если буллинг происходит в вашем аккаунте, то лучше блокировать всех, кто оставляет оскорбительные и угрожающие комментарии. Естественно, чувства все равно будут возникать, но важно их прожить не в процессе общения с буллерами, а отдельно, самостоятельно и с поддержкой близких.

Важно помнить, что самооценка человека не принадлежит другим людям, они над ней не властны. Оскорбления, насмешки, угрозы — это не информация о человеке, которому они адресованы, а инструмент причинения эмоциональной боли. Инструмент ничего не говорит о том, кому пытаются боль причинить. Если агрессивные реплики все же затрагивают самооценку, заставляют сомневаться в себе, то важно вспомнить людей, которые не согласятся с негативными высказываниями в ваш адрес и смогут рассказать что-то хорошее о вас. Если вы стали свидетелем травли, то хорошо бы поддержать человека, который ей подвергается.

Об особенностях онлайн-общения в России

Для меня главная особенность российского интернета — его перегруженность смыслами и функциями. Социальные сети у нас становятся не просто местом для выкладывания фото после отпуска, а площадкой для социальной и политической полемики. И агрессивный настрой может быть реакцией на эту перегруженность одного канала коммуникации важными социальными функциями. Интернет стал у нас общиной веб 2.0 — своеобразной практикой коллективных обсуждений всем миром, местом для столкновений и конкуренции мнений. Думаю, это может быть полезно в плане развития гражданского общества и развития культуры полемики. Но пока что эта культура только начинает развиваться.

Артем Ефимов

Учитель истории

Обычно говорят, что история человечества — это история войн. Это, мягко говоря, большое упрощение. Про войны легко и интересно рассказывать: там, как правило, понятно, кто, с кем и за что рубится, все драматично, есть яркие герои, подвиги и все такое прочее. Мирное время, торговля, развитие земледелия и ремесел, медленный технологический прогресс — это сложно и скучно, как бухгалтерские книги. Но если приглядеться, самые существенные перемены человечество переживает именно так, медленно и скучно.

Никакая война не ведется ради самой войны — всякий раз ее целью провозглашается более совершенный мир. При всей своей воинственности человечество неизменно тяготеет к миру. Вот только накажем злодея, который у царя жену похитил, или выгоним захватчиков с нашей исконной земли, или научим этих дикарей правильным законам — и тогда заживем.

Про Первую мировую в свое время говорили, что это «война за то, чтобы прекратить все войны». Прямо скажем, не очень получилось, но сама постановка задачи свидетельствует: человечество предпочитает мир войне. И чем дальше, тем больше это осознает. Сам факт того, что мы сокрушаемся по поводу окружающей нас агрессии, — это очень важный симптом: мы уже не воспринимаем агрессию во всех ее проявлениях как нечто само собой разумеющееся, мы пытаемся отыскать ее причины и как-то ее умерить.

Медленно и скучно война перестает быть естественным состоянием человечества — и не только на уровне государств, но и на уровне отдельных людей. Это, конечно, пока еще далеко не свершившийся факт, но устойчивая тенденция. Это не отменяет всплесков насилия — в диапазоне от толчеи в метро до Сталинградской битвы, но мы уже не так упиваемся красотой войны и агрессии, как наши предки. Мы находим все более изощренные и все менее кровопролитные способы регулировать наши отношения и решать наши споры. От этого история становится все запутаннее и все скучнее, но, честно говоря, и слава богу.

Ненависть (сериал, 2008) — смотреть онлайн все сезоны и все серии подряд в хорошем качестве

Страсти, принципы и запретная любовь.
В одном приморском городке грядут перемены, туда приезжает новый военком и решает привести местные дела в порядок. Он принципиален, несгибаем, честен. Сергей Волков намерен отыскать всех уклонистов от службы, даже если придётся обойти дома лично, чем он и занимается. Переезжает он с супругой Ниной и дочерью Машей, но и представить не может, что именно тут повстречает настоящую любовь. Вопреки всему, вопреки чести, принципам, да и всей прежней жизни Волков полюбит ещё совсем юную Ларису. С ней и ради неё он вынужден будет отказаться от всего. Одиночество, тайга и два человеческих существа на фоне человеческой жестокости и непримиримой судьбы.

Сюжет

Действие картины разворачивается на рубеже 1980-х и 1990-х годов. В приморский городок Первомайск приезжает вместе со своей женой Сергей Волков. Его назначают новым военкомом, чему местные совсем не рады. Мало того, что Волков − ярый борец с уклонистами, так он ещё и посажен на место, на которое метил капитан Гущин. Уж Гущин-то знает, как по-правильному нужно с уклонистами поступать и какие суммы у них запрашивать. Но с Волковым это дело не пройдёт: план по весеннему призыву не выполнен, вот он и обходит всех поголовно. В одном из домов, который его особенно интересует, ведь там его ожидает встреча с мастером спорта по стрельбе из лука Игорем Шустиковым, Волков повстречает Ларису. Это младшая сестричка Шустикова, ученица старших классов, совсем ещё юная и явно взволнованная появлением майора Волкова. Это знакомство не просто изменит жизнь Волкова, оно практически перечеркнет её.

Дикая страсть, пламенные чувства, резкие и необратимые решения. Между Ларисой и Волковым не просто начнётся роман, очень быстро они поймут, что жизнь в обществе невозможна. Тогда они уйдут в лес, в тайгу, где и обустроят свой дом. Очень скоро у двоих появится ребёнок. Но сколько времени живёт страсть, какой должна быть любовь, чтобы вынести вечное отшельничество. Сериал берётся не только за историю любви, но и за человеческую природу, которая оказывается временами чрезмерно жестокой. Майор Волков, даже лишившись своего положения, старается жить по совести, но, как и раньше, он − исключение. Во что выльется эта ослепляющая страсть, какой может оказаться жизнь? Где кроется человеческое счастье и горе? Откуда берётся неизбывная ненависть? Помимо завораживающих пейзажей, природной фактуры и странной лесной жизни, сериал будет изобиловать самыми настоящими кровавыми стычками. Стрельба из ружей и из лука, месть, достижение цели, защита. Весь спектр человеческих мотиваций от каменного века и до наших дней.

Причины посмотреть

▪ Телесериал Михаила Шевчука, режиссёра фильмов «Убежать, догнать, влюбиться», «Танцуй со мной», а также сериала «Геймеры» и других.
▪ «Русский вариант «Унесённых ветром» − именно так описала фильм продюсерка Ольга Погодина.
▪ Невероятные судьбы, невероятные пейзажи, невероятные условия человеческого существования на фоне сжигающих чувств.

Интересные факты

▪ Сериал поставлен по роману Елены Райской «Освоение жизни», оригинальное название сериала планировалось тем же, но было изменено, чтобы подчеркнуть основной мотив внутри сюжета. По словам продюсера Алексея Пиманова, ненависть ведёт героев по жизни, именно она разрушает и меняет их жизни.
▪ Сериал стал дебютной работой как для продюсерки ольги Погодиной, так и для актрисы и исполнительницы главной роли в сериале Елены Лагуты.
▪ В сюжете речь идёт о сибирских краях, хотя на деле картина снималась в Крыму.
▪ В фильме есть сцена, где актёру Ивану Соловьеву − в сериале это Максим − необходимо бороться с медведем: сцена была поставлена при помощи дрессировщика и актёр умудрился обойтись без единой царапины.

Гиганты Big Tech, владеющие соцсетями, не смогли защищить пользователей от подстрекательства к насилию и пропаганды ненависти. Объясняет замдиректора Amnesty Tech Джо Уэстби

Перед Конгрессом США в четверг, 25 марта, должны выступить генеральные директора Google, Facebook и Twitter. Американские парламентарии устраивают публичные слушания, чтобы обсудить вопросы, как можно противодействовать дезинформации и незаконной деятельности в Сети, не нарушая при этом свободы выражения мнений. Джо Уэстби, исполняющий обязанности заместителя директора Amnesty Tech, накануне слушаний выступил с заявлением, в котором обвинил американских техгигантов в нежелании бороться с пропагандой ненависти и дискриминации на своих площадках.

Социальные сети не смогли защитить людей от такого контента на своих платформах, который подстрекает к насилию или пропаганде ненависти. И, несмотря на растущие призывы к действию, пользователей продолжают бомбардировать целенаправленной рекламой, политическими сообщениями и пропагандой. Обещания Big Tech о реформировании звучат бессмысленно, когда компании не осознают, что истинная причина проблемы – это сами их платформы, которые жаждут получить от пользователей личные данные.

Бизнес-модель таких крупных технологических компаний, как Google и Facebook, зависит от того, насколько успешно будет привлекаться внимание людей, от чего зависит получение дохода от рекламы. С этой целью алгоритмы, которые определяют, что мы видим в новостной ленте Facebook или принадлежащем Google YouTube, часто продвигают вперёд дискриминационный и подстрекательский контент. Эти компании апеллируют к нашим эмоциям, страху и гневу, заставляя нас смотреть на свои экраны. Это может иметь разрушительные последствия на всё население, разжигая поляризацию, раскол, что чревато серьёзными последствиями для прав человека.

Эти компании апеллируют к нашим эмоциям, страху и гневу, заставляя нас смотреть на свои экраны. Это может иметь разрушительные последствия на всё население, разжигая поляризацию, раскол.
Джо Уэстби, исполняющий обязанности заместителя директора Amnesty Tech

Бездействие государств по всему миру, которые предоставили этим технологическим гигантам возможность саморегулироваться, позволило их платформам вырасти до таких масштабов, при которых вредоносный контент может распространяться как лесной пожар. Конгресс не должен поддаваться ложным обещаниям Big Tech. Он должен устранить первопричины – необъяснимые алгоритмы и основную бизнес-модель, основанную на инвазивном наблюдении и профилировании пользователей.

Генеральный директор Facebook Марк Цукерберг, генеральный директор Google Сундар Пичаи и генеральный директор Twitter Джек Дорси столкнутся с вопросами со стороны двух подкомитетов Сената и Комитета по энергетике и торговле Палаты представителей во время виртуального слушания под названием «Нация дезинформации: роль социальных сетей в пропаганде экстремизма и дезинформации».

Проверка проводится после того, как социальные сети были обвинены в непринятии мер, чтобы остановить распространение дезинформации во время американских президентских выборов 2020 года. Facebook обвиняют в том, что он позволил группам, связанным с QAnon, движением “бугалу” и прочих “ополченцев”, призывать к насилию в течение недель, предшествовавших захвату здания Капитолия США, приведшего к человеческим жертвам.

В преддверии дачи показаний на слушаниях вице-президент Facebook по вопросам корпоративной этики Гай Розен заявил в своём блоге, что компания занимает «жёсткую позицию» в отношении дезинформации и ежедневно блокирует миллионы поддельных учетных записей. YouTube заявляет, что его алгоритмы рекомендаций «не рекомендуют проактивно» контент, который «приближается к нарушению наших Принципов сообщества, но не выходит за его пределы».

Определение мизантропа по Merriam-Webster

мис · ан · глотка | \ ˈMi-sᵊn-ˌthrōp \

Определение

человеконенавистников

Психология ненависти: как мы отказываем людям в их человечности

Одно из самых удивительных судебных дел, о которых вы, вероятно, никогда не слышали, сводилось к этому.Стоящий Медведь, упорный вождь племени Понка, поднялся 2 мая 1879 года, чтобы выступить перед переполненной аудиторией в зале суда Небраски. Речь шла о существовании разума, который многие не могли видеть.

Путешествие Стоящего Медведя в зал суда было мучительным. За несколько лет до этого правительство США решило изгнать 752 индейца Понка с их земель вдоль плодородной реки Ниобрара и переселить их на пустынную территорию индейцев, которая сейчас является северной Оклахомой.Стоящий Медведь сдал все, чем владел, собрал свое племя и начал маршировать шестисотмильный «след слез». Если прогулка не убила их (как дочь Стоящего Медведя), то убила бы и выжженная Индийская территория. Оставшись со скудными припасами и полями выжженной скалы для фермы, почти треть понка умерла в течение первого года. В том числе и сын Стоящего Медведя. Когда его сын умирал, Стоящий Медведь пообещал вернуть его кости на могилы племени, чтобы его сын мог пройти загробную жизнь со своими предками в соответствии с их религией.В отчаянии Стоящий Медведь решил вернуться домой.

Неся кости своего сына в сумке, прижатой к груди, Стоящий Медведь и еще двадцать семь человек начали свое возвращение в разгар зимы. Слухи о путешествии группы распространились по мере приближения к индейской резервации Омаха в середине пути. Омаха приветствовала их с распростертыми объятиями, но официальные лица США встречали их с распростертыми наручниками. Правительственные чиновники приказали генералу Джорджу Круку вернуть осажденных Понкас на индийскую территорию.

Крук не мог вынести этой мысли. «Я много раз был вынужден по приказу Вашингтона делать самые бесчеловечные поступки в отношениях с индейцами, — сказал он, — но теперь мне приказывают делать еще более жестокие поступки, чем когда-либо прежде». Крук был благородным человеком, который не мог не подчиняться прямым приказам больше, чем он мог летать, поэтому вместо этого он остановился, поощряя редактора газеты из Омахи нанять юристов, которые затем подали бы в суд на генерала Крука (как представителя правительства США) от имени Постоянного Медведя.Костюм? Чтобы правительство США признало Стоящего Медведя как человека, как человека .

Дело длилось несколько дней, в течение которых правительственные юристы пытались изобразить понкас дикарями, больше похожими на бездумных животных или бесчувственных объектов, чем на разумных и эмоциональных людей. В конце концов, восприятие Понка как бездумного — вот что позволило чиновникам обращаться с ними как с собственностью в соответствии с законом, а не как с личностями. Это мнение было ясно из вступительного вопроса государственного прокурора: он спросил Стоящего Медведя, сколько людей он вел на своем марше.«Я просто хотел посмотреть, умеет ли он считать», — объяснил адвокат.

После нескольких дней дачи показаний судебный процесс подошел к концу. Судья Элмер Данди знал, что Стоящий Медведь хотел обратиться к аудитории своими собственными словами, как это было принято в традиции Понка, но прямые заявления в конце судебного заседания не допускались в соответствии с судебной практикой США. Уважая индейские традиции и нарушая свои собственные, судья Данди вызвал судебного пристава к своему столу, прошептал, что «суд сейчас отложен», чтобы тайно завершить официальное разбирательство, а затем позволил Стоящему Медведю встать и обратиться в суд.

Итак, дело дошло до этого. Около десяти вечера, в конце очень долгого дня, Стоящий Медведь поднялся. Неграмотный, необразованный и не имевший времени на составление речи, он с минуту молчал, оглядывая комнату. Наконец, он сказал: «Я вижу здесь очень многих из вас. Я думаю, что многие из них — мои друзья ». Затем он попытался показать, что на самом деле он гораздо больше, чем бездумный дикарь. Он объяснил трудности своего племени на территории Индии, заявил, что никогда не пытался причинить вред белому человеку, и рассказал, как он принял несколько U.Солдат С. перебрался в свой дом на протяжении многих лет и вылечил их. Затем, в потрясающий момент, который транслировал монолог Шейлока из «Венецианского купца», Стоящий Медведь протянул руку. «Эта рука не твоего цвета. Но если я проткну его, я почувствую боль. Если проткнуть руку, вы тоже почувствуете боль. Кровь, которая будет течь из моей, будет такого же цвета, как и ваша. Я — человек.»

Стоящий Медведь был человеком достаточно умен, чтобы провести свое племя в шестисотомильном путешествии в разгар зимы и обратно, человеком, который чувствовал такую глубокую любовь, что он носил кости своего сына на шее, чтобы выполнить обещание.Тем не менее, он обнаружил, что умоляет людей из далеких мест, которые почти полностью не смогли увидеть его разум и вместо этого рассматривали его как часть бессмысленной собственности. Столкнувшись с теми, кто не мог распознать разум перед их глазами, Стоящий Медведь был вынужден показать им свой.

ВЫКЛЮЧЕНО

Случай

Standing Bear — это яркий пример удивительно распространенной ошибки нашего шестого чувства. Подобно тому, как закрыть глаза, а затем сделать вывод, что ничего не существует, неспособность задействовать свою способность рассуждать о разуме другого человека не только приводит к безразличию к другим, но также может привести к ощущению, что другие относительно бессмысленны.Самые крайние примеры обычно связаны с ненавистью или предрассудками, отдаляющими людей друг от друга. Нацисты, опираясь на многовековые антисемитские стереотипы, изображали евреев жадными крысами без совести или прожорливыми свиньями, лишенными самоконтроля. Хуту в Руанде изображали тутси как безмозглых тараканов, а потом убивали их сотнями тысяч. Исключения в этих крайних случаях обычно исходили от тех, кто на самом деле непосредственно знал цели предубеждения. Генерал Крук взял интервью у Стоящего Медведя и его соплеменников в своем офисе; они прямо рассказали ему о своей боли и страданиях, о своих надеждах и мечтах, о своих убеждениях и воспоминаниях.Он не считал Понка безмозглыми дикарями и поэтому был готов организовать судебное дело, в котором он был назван ответчиком. Из этих примеров мы начинаем извлекать важные уроки о том, что нужно для признания существования полностью человеческого разума в другом человеке, а также о последствиях неспособности распознать его.

Конечно, Стоящий Медведь — не первый и не последний человек, чей разум недооценивают и недооценивают. Кросс-культурный психолог Густав Джахода составил каталог того, как европейцы со времен древних греков рассматривали людей, живущих в относительно примитивных культурах, как людей с отсутствием разума одним из двух способов: либо отсутствием самоконтроля и эмоций, как у животных, либо отсутствием разума и интеллект, как у ребенка.Столь иностранные по внешнему виду, языку и манерам, «они» не просто превратились в других человека, они стали на меньше человека. В частности, они считались имеющими меньших умов , ограниченными способностями рассуждать или чувствовать.

Подобные оценки играют на протяжении истории как побитый рекорд. Мартин Лютер Кинг-младший был убит в Мемфисе, когда поддерживал забастовку работников санитарии, чьим сплоченным лозунгом было «Я мужчина». В начале 1990-х годов полиция штата Калифорния обычно называла преступления с участием чернокожих молодых людей NHI — No Humans Involved.В 2010 году тысячи иммигрантов протестовали против экстремальных иммиграционных законов в Аризоне, неся таблички с надписью «Я человек». Когда люди по всей планете требуют прав человека или заявляют, что с ними обращались бесчеловечно, центральной проблемой является неспособность их угнетателей осознавать их разум. Возможно, поэтому статья I Всеобщей декларации прав человека ставит человека в центр внимания: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны действовать по отношению друг к другу в духе братства.«Очевидно, можно легко забыть, что у других людей есть умы с такими же общими способностями и опытом, как и у вас. Когда-то считающегося неспособным рассуждать, свободно выбирать или чувствовать, человек считается чем-то меньшим, чем человек.

Таким образом, сущность дегуманизации заключается в неспособности признать полностью человеческий разум другого человека. Те, кто борется с дегуманизацией, обычно имеют дело с крайними случаями, которые могут показаться относительно редким явлением.Нет. Тонкие версии повсюду вокруг нас. Даже в вашем холодильнике может храниться артефакт одного из примеров. Когда французы начали делать шампанское для британцев, производители шампанского быстро узнали, что британцы предпочитают гораздо более сухое шампанское, чем французы. На самом деле, французы сочли эту версию неприятной. Они назвали это низкое шампанское brut sauvage , высмеивая, казалось бы, бесхитростных британцев. В конце концов шутка прозвучала и над французами: брют сейчас самый популярный сорт шампанского в мире.

Недостатки нашего шестого чувства в этих случаях частично возникают из-за нашей неспособности задействовать его в присутствии кого-то, столь отличного от нас или далекого от нас. Он может подпитывать предрассудки и ненависть, но этого не требует. Разъединение может наступить в любой момент, когда между двумя умами существует дистанция, которую необходимо преодолеть. Например, когда владельцы команд Национальной футбольной лиги предложили продлить сезон с уже изнурительных шестнадцати игр до изнурительных восемнадцати, Рэй Льюис, один из самых грозных игроков НФЛ, возразил, что владельцы упустили из виду опыт игроков и думали о них только как о прибылях.«[Я знаю] то, через что вам нужно пройти, чтобы ваше тело [функционировало]. Мы не автомобили. Мы не машины. Мы люди «. Нет никаких оснований полагать, что здесь были замешаны какие-либо предубеждения или враждебность. Владельцы вполне могли быть сосредоточены на собственных финансах, а не на головах своих игроков, что позволило бы легко упустить из виду или недооценить боль своих игроков.

Даже врачи — те, кто занимается гуманным лечением других — могут оставаться вне умы своих пациентов, особенно когда эти пациенты легко воспринимаются как отличные от самих врачей.Например, до начала 1990-х годов обычной практикой было хирургическое вмешательство младенцев без анестезии. Почему? Потому что в то время врачи не верили, что младенцы могут испытывать боль, что является фундаментальной способностью человеческого разума. «Как часто более старшие врачи уверяли нас, что новорожденные не могут чувствовать боль», — пишет доктор Мэри Эллен Эйвери в начале книги «Боль у новорожденных».

«Да, они плачут, когда их сдерживают, и во время процедур, но« это другое.Врачи уже давно понимают младенцев как людей в биологическом смысле, но только в последние двадцать лет они поняли их как людей в психологическом смысле.

Ваше шестое чувство функционирует только тогда, когда вы задействуете его. Если вы этого не сделаете, вы можете не распознать полностью человеческий разум, который находится прямо перед вашими глазами. Приятно представить, что такая «слепота разума», как ее описывает психолог Саймон Барон-Коэн, является просто хроническим заболеванием или чертой личности для некоторых людей, состоянием, которого нет ни у вас, ни у меня.Действительно, для некоторых это так. Это утешительная история, потому что она заставляет бесчеловечность, которая может происходить из-за дегуманизации, игнорирования ума другого человека или равнодушия к нему, кажется чем-то, что, вероятно, будет существовать в других людях, а не в вас. Хотя это действительно правда, что способность читать мысли других существует в спектре со стабильными индивидуальными различиями, я считаю, что более полезные знания приходят от понимания текущих ситуативных влияний, которые могут вести даже самого общительного человека. — да, даже ты и я — относиться к другим как к безмозглым животным или объектам.Взаимодействие с сознанием другого человека зависит не только от того, кем вы являетесь, но и от контекста, в котором вы находитесь. Ни один из случаев, описанных в этой главе, пока не затрагивает людей с хроническими и стабильными расстройствами личности. Напротив, все они происходят из предсказуемого контекста, в котором шестое чувство людей оставалось отключенным по одной фундаментальной причине: дистанция .

РАССТОЯНИЕ НЕ БЕЗОПАСНО

Для психологов расстояние — это не просто физическое пространство.Это также психологическое пространство, степень, в которой вы чувствуете себя тесно связанным с кем-то другим. Вы описываете психологическую дистанцию, когда говорите, что чувствуете себя «далеким» от своего супруга, «лишенным связи» с жизнями своих детей, «миром отдельно» от политики соседа или «отделенным» от своих сотрудников. Вы не имеете в виду, что физически отдалились от других людей; вы имеете в виду, что чувствуете себя психологически далеким от них. Со временем у вас развились убеждения, отличные от убеждений вашего супруга, и вы «разошлись», поколение ваших детей настолько отличается от вашего собственного, или вы работаете в большой корпорации с большим количеством сотрудников, чем вы можете назвать.Эти две особенности социальной жизни — величина разрыва между вашим собственным умом и умом других и мотивация сократить этот разрыв — имеют решающее значение для понимания, когда вы задействуете свою способность полностью думать о других умах, а когда нет.

Distance держит ваше шестое чувство отключенным как минимум по двум причинам. Во-первых, ваша способность понимать мысли других может быть вызвана вашими физическими чувствами. Когда вы находитесь слишком далеко в физическом пространстве, эти триггеры не срабатывают.Во-вторых, ваша способность понимать мысли других также зависит от ваших когнитивных выводов. Слишком далеко в психологическом пространстве — слишком разные, слишком чужие, слишком другие — и эти триггеры, опять же, не задействуются. Понимание того, как эти два триггера — ваши физические чувства и ваши когнитивные выводы — вовлекают вас в сознание другого человека, необходимо для понимания бесчеловечных ошибок, которые мы можем совершить, оставаясь без взаимодействия.

ТРИГГЕР № 1: ЧУВСТВОВАТЬ ЧУЖИЕ РАЗУМЫ

Не так давно я взял трех своих сыновей в поход и попал в реанимацию.Мой старший сын строгал невероятно большую ветку смехотворно маленьким перочинным ножом, когда лезвие соскользнуло и вонзилось ему в руку. Я повернулся спиной, ухаживая за нашим костром, но когда я услышал его крик, я мгновенно обернулся, чтобы увидеть, как он подпрыгивает с кровью, капающей из его руки, глядя мне прямо в глаза со смесью боли и страха. . В мгновение ока я точно знал, что он сделал, морщился от боли вместе с ним и в равной степени беспокоился о том, что мы собираемся делать.В эту долю секунды наши умы слились.

В моем мозгу была установлена точно такая же операционная система, что и в вашем, та, которая позволяет нашему мозгу автоматически синхронизироваться с другим при определенных обстоятельствах. В этом нет никакой магической психической связи; он следует за тремя совершенно естественными шагами. Во-первых, вы и другой человек должны разделять внимание, смотреть или думать об одном и том же. Как люди, мы с вами исключительно хороши в обнаружении внимания.Когда мой сын порезал руку, я мгновенно взглянул на его лицо и с расстояния двадцати футов понял, что он порезал себе ладонь, а не запястье. Я не смог бы измерить угол крыши, если бы у меня был час и несколько транспортиров, но и вы, и я можем почувствовать угол взгляда человека до десятичных знаков за доли секунды, и поэтому можем легко определить, что кто-то еще смотрит. Как только два или более человека сосредоточены на одном и том же, их умы начинают сливаться, потому что они реагируют на одно и то же событие.Вы испытываете отвращение к рвоте. Я тоже. Симпатичные младенцы делают вас счастливыми. Я тоже. Порезать руку ножом очень больно. Я с вами. Хотя всем нам нравится думать о себе как о уникальных, в целом наш мозг очень похоже реагирует на события. Когда два человека оценивают одно и то же событие, они также создают основу для того, чтобы думать и чувствовать одинаково.

Во-вторых, как только наши глаза обращают внимание на одно и то же событие, наши лица и тела могут синхронизироваться. «Когда мы видим нанесенный удар», — писал Адам Смит в «Теории моральных чувств», «когда мы готовы упасть на ногу или руку другого человека, мы, естественно, сжимаемся и отводим назад нашу ногу или собственную руку.«Когда я увидел, что мой сын порезал руку, я вздрогнул от боли, как будто я порезался. То же самое происходит на футбольных матчах моих детей, где я должен держать ряд перед собой свободным, чтобы было место для сочувствия. Другие родители тоже идут вместе со своими детьми. Спровоцировать подобную имитацию может практически любое событие. Когда кто-то зевает, трудно не зевнуть самому. Смейтесь, и по крайней мере кто-нибудь из присутствующих будет смеяться вместе с вами. То же самое и с улыбками, испугом и хмурым взглядом, которые заразительны в толпе.Обратите внимание в следующий раз, когда вы будете в группе, и вы будете поражены тем, как часто вы ловите себя на схожих жестах или позах, с таким же темпом речи или даже с таким же акцентом, что и другие. Вы как будто стали марионеткой на чужой веревке.

Наконец, когда сливаются глаза и тело, сливаются и наши умы. Мысли и чувства возникают в результате того, на что мы смотрим и как наши тела на это реагируют, поэтому, когда два человека смотрят на что-то и реагируют одинаково, они, вероятно, тоже будут чувствовать и думать одинаково.Адам Смит думал, что подражание отражает ваше понимание опыта другого человека: ваше тело показывает то, что, по вашему мнению, чувствует другой человек. На самом деле верно и обратное: вы чувствуете то, что показывает ваше тело. Когда вы видите болезненное выражение на лице друга, ваше лицо также может исказиться и превратиться в болезненное выражение, из-за чего вы сами почувствуете легкую боль. Сядьте прямо, и вы будете больше гордиться своими достижениями. Улыбнитесь, и вы почувствуете себя счастливее. Даже нахмурившись, как будто вы думаете больше, вы можете сделать на самом деле думать усерднее.Эта связь между имитацией действий другого человека и переживанием его эмоций является важным звеном для понимания умов других. Если исследователь лишает вас возможности имитировать выражение лица другого человека, например, прося вас зажать ручку между губами10 или вводя вам в лицо ботокс11, ваша способность понимать, что чувствует другой человек, значительно снижается. Ботокс притупляет ваши социальные чувства вместе с вашими морщинами. Предостережение для покупателя.

Эта цепочка из трех частей — разделение внимания, имитация действия и имитация создания опыта — показывает один способ, которым ваше шестое чувство работает через ваши физические чувства.Что еще более важно, это также показывает, как ваше шестое чувство может оставаться отключенным, оставляя вас отключенным от умы других. Закройте глаза, отвернитесь, заткните уши, стойте слишком далеко, чтобы видеть или слышать, или просто сосредоточьтесь на другом месте, и ваше шестое чувство может не сработать.

Важность физического расстояния для задействования нашего шестого чувства, возможно, лучше всего иллюстрируется удивительной проблемой для военачальников во время войны: солдатам в бою относительно легко стрелять в кого-то на большом расстоянии, но им гораздо труднее стрелять. прямо перед ними стоит враг.Джордж Оруэлл описал свое нежелание стрелять во время гражданской войны в Испании. «В этот момент, — писал он, — мужчина, предположительно несший послание офицеру, выскочил из траншеи и побежал по верхней части парапета на виду у всех. Он был полуодет и на бегу придерживал брюки обеими руками. Я воздержался от стрельбы в него. Это правда, что я плохо стреляю и вряд ли попаду в бегущего человека на сотне ярдов. . . . Тем не менее, я не стал снимать отчасти из-за деталей брюк.Я приехал сюда стрелять в «фашистов», но человек, который придерживает штаны, не «фашист», он явно собрат, похожий на вас, и стрелять в него не хочется. . »

Оруэлл далеко не одинок. Интервью с американскими солдатами во время Второй мировой войны показали, что только от 15 до 20 процентов смогли выстрелить в противника в ближнем бою. Даже когда они стреляли, солдатам было трудно поразить свои человеческие цели. Во время Гражданской войны в США мушкеты могли поражать тарелку пирога на 70 ярдов, а солдаты обычно могли перезаряжать от 4 до 5 раз в минуту.Теоретически полк из 200 солдат, стреляющих по стене вражеских солдат шириной 100 футов, должен быть в состоянии убить 120 с первого залпа. И все же количество убитых во время Гражданской войны было ближе к 1-2 человекам в минуту, а средняя дальность поражения составляла всего 30 ярдов. Сражения бушевали часами, потому что люди просто не могли заставить себя убить друг друга, увидев белки глаз врага. Даже люди генерала Джорджа Крука столкнулись с этой трудностью. В Роузбад-Крик 16 июня 1876 года его люди выпустили 25000 мушкетных пуль, но поразили только 99 коренных американцев, ранив всего 1 человека на каждые 252 выстрела.Современные армии теперь знают, что им необходимо преодолеть эти побуждения к эмпатии, поэтому солдаты проходят непрекращающуюся подготовку, которая снижает их чувствительность к рукопашному бою, чтобы они могли выполнять свою работу. Современные технологии также позволяют армиям легче убивать, потому что они позволяют убивать на таком большом физическом расстоянии. Большая часть убийств американских солдат теперь происходит от рук пилотов дронов, которые смотрят экран из трейлера в Неваде с почти полностью отключенным шестым чувством.

Все эти исследования подчеркивают, как наши сенсорные ощущения позволяют понимать мысли других.Генерал Джордж Крук смог распознать страдания Стоящего Медведя, оценить его планы и понять несправедливость, потому что он видел боль Понка прямо у него на глазах и слушал их истории, рассказанные их собственными голосами. Правительственные чиновники, слишком удаленные и отключенные, чтобы использовать свои чувства, оставались отключенными, что делало их более вероятными думать о понкасах как о безмозглых дикарях. Вы учитываете умы других, по крайней мере частично, когда вас к этому приводят другие чувства.

ТРИГГЕР №2: УЧАСТВОВАТЬ ЧУЖИМ УМАМ

Очевидно, что другим людям не обязательно стоять прямо перед вами, чтобы вы могли представить, что они думают, чувствуют или планируют. Вы можете просто закрыть глаза и вообразить это. Вы можете представить, что кто-то, кого уволили, глубоко несчастен или знает, что порезанный ножом болезненен, и при этом ему не нужно видеть розовую полоску или кровь. Когда руководители компании думают о своих клиентах, мужья думают о своих женах, а политики думают о своих избирателях, нет необходимости иметь под рукой клиента, жену или избирателя, чтобы активировать физические чувства этих людей.Они могут полагаться на свои выводы, основанные на том, что они уже знают (или думают, что знают), и работать оттуда.

Вы можете видеть это различие между чувствами и умозаключениями, четко работающее в умах врачей. Со временем врачи естественным образом теряют чувствительность к страданиям и боли своих пациентов, так же как вы привыкаете к любому повторяющемуся опыту, но врачи сохраняют способность знать, когда их пациенты испытывают боль, а когда нет. Отнюдь не плохо, притупление их эмпатического чувства необходимо для медицинской практики.Мы с тобой будем физически искалечены, если попробуем сделать другому человеку инъекцию. Врач может не чувствовать боли, когда другой человек испытывает боль, но может без труда сделать вывод, что другой человек испытывает боль. Кажется, есть два разных пути к пониманию ума другого человека.

Фактически, теперь ученые могут точно определить эти различные пути в мозге. В одном эксперименте врачи, практикующие иглоукалывание, лежали на спине в аппарате фМРТ и смотрели видео, на которых людей протыкают иглами.В некоторых видео было показано, как людей ткнули в ногу, другие — в руку, а третьи — в губы. Обещаю, на это больно смотреть, по крайней мере, если вы не врач. У нефизиков, которые смотрели эти видео, была такая же реакция, как и у меня, с нервными областями, которые активны, когда на самом деле испытывают физическую боль, также активны, когда наблюдают за другими людьми, испытывающими боль. В буквальном смысле больно смотреть, как кому-то больно. Однако врачи практически не проявили никакой реакции в этих областях физической боли.Вместо этого врачи проявили активность в совершенно другой части мозга, особенно в относительно небольшом участке медиальной префронтальной коры головного мозга (MPFC). Это пятно расположено примерно на один дюйм выше и позади внутренней части ваших бровей, с каждой стороны вашего мозга. Для блага вашей общественной жизни постарайтесь не получить там травму.

Для вас важнее, чем его местонахождение, функция MPFC: он участвует в составлении выводов о мыслях других людей. Когда вы задаетесь вопросом: «Что, черт возьми, они думают?», Ваш MPFC задействован.Когда вы обдумываете, что ваша мама хочет на день рождения, вы используете MPFC. И когда вы спокойно замечаете: «Этот человек страдает», ваш MPFC задействован. Когда врачи в этом эксперименте видели, как кого-то ткнули иглой в лицо, они не чувствовали боли этого человека. Вместо этого их вовлеченный MPFC показал, что они спокойно сделали вывод о боли другого человека. Большинство из нас может пожелать, чтобы наши врачи были более чувствительными, возможно, лучше чувствовали нашу боль, но на самом деле мы хотим, чтобы они знали о нашей боли.Мы не хотим сочувствия врача; нам нужен докторский MPFC.

MPFC и несколько других областей мозга поддерживают логический компонент вашего шестого чувства. Когда задействована эта сеть областей мозга, вы думаете о головах других. Неспособность задействовать эту область, когда думаешь о других людях, является твердым признаком того, что вы упускаете из виду их мысли. Исследования подтверждают, что MPFC привлекает больше внимания, когда вы думаете о себе, своих близких друзьях и семье, а также о других людях, чьи убеждения схожи с вашими.Он активируется, когда вы достаточно заботитесь о других, чтобы заботиться о том, что они думают, а не когда вы равнодушны к другим. Он значительно менее активен, когда вы думаете о мыслях тех, кто психологически далек от вас. Когда республиканцы думают о том, во что верят их товарищи-республиканцы, они используют MPFC. Когда республиканцы думают о том, во что верят демократы, они немного меньше используют свой MPFC. Демократы, конечно, поступают так же, только с противоположными группами.

Эта нейронная активность важна, потому что она говорит нам нечто важное о том, как люди думают друг о друге.Те, кто нам близок, считаются мыслящими людьми, «такими же, как я». По мере того, как люди становятся все более и более отличными от нас или все более отдаляющимися от наших непосредственных социальных сетей, у них становится все меньше и меньше шансов использовать наш MPFC. Когда мы не занимаемся этим регионом, другие кажутся относительно безмозглыми, чем-то менее человечным.

Наиболее наглядно это демонстрирует эксперимент с нейровизуализацией. В этом эксперименте студенты американских университетов лежали на спине в фМРТ-сканере и рассматривали фотографии относительно близких членов группы — сокурсников по колледжу и «американцев» — и более удаленных членов группы — пожилых и богатых людей.Наиболее интересными были ответы этих студентов на фотографии бездомных, группы, которая, как считалось, больше всего отличалась от самих студентов. В сканере изображения бездомных вызвали MPFC значительно меньше, чем фотографии любого из других членов группы, и вместо этого вызвали активацию, более похожую на ту, которая наблюдается, когда участники смотрят на отвратительные объекты, такие как переполненный туалет или рвота. Вне сканера эти участники оценили бездомных как более отвратительных, чем кто-либо из других.Что еще более показательно, добровольцы также оценили бездомных как менее внимательных — менее умных, менее красноречивых и менее эмоциональных. Бездомные рассматривались скорее как лишенные разума объекты, чем как полностью внимательные люди.

Необязательно заглядывать в мозг человека, чтобы увидеть последствия отказа от использования MPFC. Вы можете услышать это в впечатлениях, которые люди делятся с другими людьми. Призвав к реформе системы социального обеспечения в 2010 году, например, вице-губернатор Южной Каролины Андре Бауэр сравнил бедняков с «бездомными животными», государственная помощь которых должна быть ограничена.»Ты знаешь почему?» он сказал. «Потому что они размножаются. . . . Они будут воспроизводить, особенно те, кто не думает намного больше. . . . Они не знают ничего лучшего «. Шестое чувство Бауэра, по-видимому, отключено, как и многие люди, когда они думают о бедных, бездомных, наиболее обездоленных и отдаленных социальных группах. Расстояние — ощущение непохожести, различия, непохожести — может держать ваш MPFC не задействованным, заставляя вас думать о других людях как о чем-то менее чем полностью человеческом.

МЕНЬШЕГО УМА

Ошибка, которая может возникнуть, если вам не удается взаимодействовать с умами других, заключается в том, что вы можете думать о них как о относительно бессмысленных. То есть, вы можете подумать, что у этих других меньше происходит между ушами, чем, скажем, у вас.

Это может показаться слишком абстрактным, но в повседневной жизни есть множество тонких примеров. Позвольте мне начать с одного из самых основных и фундаментальных переживаний, которые вы имеете в своем уме: вашего чувства свободы воли.Хотя у многих ученых мало терпения для объяснения поведения, основанного на свободе воли, нет никаких сомнений в том, что мы с вами чувствуем, что оно у нас есть. Кажется, что мы можем свободно выбирать, съесть еще один пончик или нет, пошевелить пальцами или нет, продолжать читать эту книгу или нет. Но как насчет умы других? Есть ли у других такую же свободу выбора, как у вас, или у них меньше свободы воли? Они больше привязаны к своим обстоятельствам, своему окружению или своей жесткой идеологии, чем вы?

Тщательное исследование показало, что большинство людей отвечает на эти вопросы, утверждая, что у них больше свободы воли, чем у других.Например, свобода воли означает независимость, свободу выбора любого из множества вариантов независимо от окружающих обстоятельств в соответствии с собственными интересами и желаниями. В одном эксперименте соседей по комнате в колледже попросили сообщить, насколько предсказуемыми были их прошлые решения в жизни и насколько предсказуемыми будут их будущие решения. Каждый человек поступал так же со своим соседом по комнате. Эти студенты оценили свое собственное прошлое и будущее как значительно менее предсказуемое, чем прошлое и будущее их соседей по комнате, как если бы у их соседа по комнате было меньше свободы воли — меньший разум — чем у них.

Свобода воли также требует возможности выбирать между различными вариантами — «жизнь — это то, что ты делаешь», как говорится. В другом эксперименте сотрудникам двух разных ресторанов был дан список того, чем они могли бы заниматься в течение следующих десяти лет, где они могли бы жить (например, Восточное побережье, Западное побережье, Средний Запад, квартира в в том же городе), где они могли бы работать (на той же работе, на интересной работе, на скучной работе, без работы), на то, какой была бы их жизнь (тот же образ жизни, что и сейчас, более ориентированный на семью, более беззаботный образ жизни).Они обошли все варианты, которые казались вероятными, а затем сделали то же самое с хорошо знакомым коллегой. В конце исследователи подсчитали количество реальных возможностей, которые окружили люди, и оказалось, что кругов для собственной будущей жизни было заметно больше, чем для жизни известного коллеги. Свобода воли позволяет вам делать прекрасный выбор, но также позволяет делать и ужасный выбор. Если вы попросите людей наметить свое будущее по сравнению с другими, они не просто скажут, что у них больше свободы, чтобы в конечном итоге получить хорошие варианты, такие как владение отличным домом или интересная работа.Они также сообщают, что у них больше свободы, чтобы оказаться перед ужасными вариантами, такими как владение паршивым домом или отсутствие работы вообще.

Это не только свобода воли, которой, возможно, не хватает другим умам. Этот эффект меньшего разума имеет множество проявлений, включая то, что кажется универсальной тенденцией предполагать, что умы других менее сложны и более поверхностны, чем собственные. Члены отдаленных чужих групп, от террористов до бедных жертв урагана и политических оппонентов, также считаются менее способными испытывать сложные эмоции, такие как стыд, гордость, смущение и чувство вины, чем близкие члены собственной группы.Одна серия экспериментов даже показала, что извинения от далеких чужих групп, таких как канадцы, которых просят простить афганских солдат за инцидент с дружественным огнем, относительно неэффективны, потому что эти далекие люди считаются относительно неспособными испытывать угрызения совести. Поэтому их извинения казались неискренними.

Когда ум другого человека выглядит относительно тусклым, потому что вы не занимаетесь им напрямую, это не означает, что ум другого человека на самом деле тусклее. Стоящего Медведя считали не вполне человеком — бесхитростным, неразумным и бесчувственным — и сегодня это кажется относительно редким случаем крайних предрассудков.Возможно, это так, но это также пример того, как отсутствие связи с разумом другого человека может заставить его казаться относительно безмозглым, поскольку между ушами происходит меньше действий, чем у вас и ваших близких друзей. Обычны более тонкие версии этого размежевания, и ошибки, которые они создают, могут привести к тому, что мы будем менее мудры в отношении ума других, чем могли бы.

Из книги Николаса Эпли «Разум: как мы понимаем, что другие думают, верят, чувствуют и хотят».Авторские права © 2014 Николас Эпли. Перепечатано по договоренности с Альфредом А. Кнопфом, подразделением Random House, Inc. Все права защищены.

Происхождение ненависти — Scientific American

Если говорят, что любовь исходит из сердца, как насчет ненависти? Наряду с музыкой, религией, иронией и множеством других сложных концепций исследователи ищут неврологические основы ненависти. Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) начала показывать, как сильные эмоции начинают проявляться в мозгу.

Нейробиолог Семир Зеки из лаборатории нейробиологии Лондонского университетского колледжа в прошлом году провел исследование, в ходе которого были сканированы мозги 17 взрослых, когда они смотрели на изображения человека, которого они ненавидели. По всей видимости, активировались области медиальной лобной извилины, правой скорлупы, премоторной коры и медиального островка. Исследователи отметили, что части этого так называемого «контура ненависти» также участвуют в инициировании агрессивного поведения, но само чувство агрессии — а также гнев, опасность и страх — проявляет в мозгу иные модели, чем ненависть.

Разумеется, отвращение может возникать из положительных чувств, таких как романтическая любовь (в облике бывшего партнера или предполагаемого соперника). Но любовь, кажется, деактивирует области, традиционно связанные с суждением, тогда как ненависть активирует области лобной коры, которые могут быть задействованы в оценке другого человека и прогнозировании его поведения.

Однако некоторые общие черты любви бросаются в глаза, отмечают авторы исследования. Области скорлупы и островка, активируемые индивидуальной ненавистью, такие же, как и области романтической любви.«Эта связь может объяснить, почему любовь и ненависть так тесно связаны друг с другом в жизни», — писали они в октябрьском номере журнала PLoS ONE за 2008 год.

Однако это первоначальное исследование не убедило всех в том, что исследователи раскрыли неврологический корень ненависти. «Это действительно начало игры», — говорит Скотт Хюттель, доцент кафедры психологии и нейробиологии Университета Дьюка, который не принимал участия в исследовании. По его словам, другие эмоции, такие как счастье и печаль, понятны гораздо лучше: «Даже такие вещи, как сожаление, имеют довольно четкие нейронные координаты.»

Следующим шагом, как указывает Хюттель, будет проведение дополнительных исследований четко определенных аспектов и типов ненависти, в том числе групповой ненависти, а не той, которая направлена на отдельных лиц, а затем их проверка в нескольких различных ситуациях. Это также будет важно, он отмечает, что нужно искать случаи, в которых части мозга были нарушены, а эмоциональные склонности изменились. «Как только вы покажете положительную активацию и нарушения, когда область мозга повреждена, у вас есть веские доказательства того, что у вас есть хотя бы часть схема », — говорит он.

Вопрос о том, какой цели служит эмоция ненависти, также остается открытым. Хотя некоторые утверждают, что это чувство имеет эволюционное преимущество — оно может помочь человеку решить, кому противостоять или презирать, — Хюттель отмечает, что, как и определение выделенной нейронной цепи, это все просто «обоснованные предположения».

Разве вы не ненавидите это?

Целевая группа по преступлениям на почве ненависти

Целевая группа по преступлениям на почве ненависти Перейти к основному содержанию

О Целевой группе

Губернатор

Куомо в 2018 году создал Целевую группу по преступлениям на почве ненависти для решения проблемы увеличения числа угроз, преследований и насилия на почве предубеждений в штате Нью-Йорк.

Управляемая государственной полицией при содействии Государственного отдела по правам человека и Отдела служб уголовного правосудия, Целевая группа работает вместе, чтобы предотвращать, расследовать и отслеживать преступления на почве ненависти и нарушения Закона о правах человека.

Целевая группа работает совместно с местными правоохранительными органами и прокуратурой. Направления поступают от этих организаций, а также по горячей линии, текстовой строке и различным другим каналам.

Утвержденный бюджет на 2021 финансовый год включает 2 миллиона долларов для поддержки текущей работы Целевой группы и для усиления мониторинга цифровых СМИ, пропагандирующих насилие, нетерпимость, продажу запрещенных веществ и терроризм.

ЗАЩИТА ВАШИХ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ И БОРЬБА С ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ НА НЕНАВИСТИ

Позвоните: 1-888-392-3644 или отправьте SMS с текстом «НЕНАВИСТЬ» на номер 81336.

Жителям, которые столкнулись с угрозами, преследованием или дискриминацией на почве предубеждений, рекомендуется звонить по бесплатной горячей линии с 9:00 до 17:00. открыт с понедельника по пятницу. Если вам нужно сообщить о преступлении или вы опасаетесь своей безопасности, немедленно позвоните в службу 911.

Мы никогда не позволим страху и нетерпимости разорвать ткань того, кем мы являемся.

Годовой отчет DCJS за 2016 год

Прочтите отчет, в котором подробно описаны инциденты, связанные с преступлениями на почве ненависти, о которых правоохранительные органы сообщили в Отдел службы уголовного правосудия.

Нью-Йорк всегда должен быть маяком терпимости и надежды

Ознакомьтесь с последними новостями Целевой группы по преступлениям на почве ненависти.

В ЛИЦЕ СТРАХА НЬЮ-ЙОРКЕРЫ РАСПРОСТРАНЯЮТСЯ

https: // www.youtube.com/embed/TihkRalbBfE

Участвующие агентства штата Нью-Йорк

Вы покидаете официальный сайт штата Нью-Йорк.

Штат Нью-Йорк не подразумевает одобрения перечисленных направлений, не гарантирует точность любой информации, изложенной в этих направлениях, и не поддерживает любые мнения, выраженные в них.Внешние веб-сайты действуют по указанию их владельцев, с которыми следует напрямую связываться с вопросами, касающимися содержания этих сайтов.

Посетите сайт

Алгоритмы разжигания ненависти в Facebook не учитывают некоторые языки

13 ноября Facebook с большой помпой объявил, что удаляет со своей платформы значительно больше сообщений, содержащих язык вражды, чем когда-либо прежде.

Facebook удалил более семи миллионов случаев разжигания ненависти в третьем квартале 2019 года, заявила компания, что на 59% больше, чем в предыдущем квартале.Они добавили, что все больше и больше ненавистнических высказываний (80%) теперь обнаруживается не людьми, а автоматически с помощью искусственного интеллекта.

Однако новая статистика скрывает структурную проблему, которую Facebook еще предстоит преодолеть: не все разжигающие ненависть высказывания рассматриваются одинаково.

Из всех разжигающих ненависть высказываний Facebook 80% теперь помечаются алгоритмами

первыми.

Эмили Бароне и Лон Твитен / TIME

Алгоритмы, которые в настоящее время использует Facebook для удаления языка вражды, работают только на определенных языках.Это означает, что Facebook стало легче сдерживать распространение расовой или религиозной ненависти в Интернете в преимущественно развитых странах и сообществах, где преобладают такие глобальные языки, как английский, испанский и мандаринский.

Но в остальном мире это как никогда сложно.

Facebook сообщает TIME, что у него есть функциональные алгоритмы обнаружения языка вражды (или «классификаторы», как они называются внутри компании) на более чем 40 языках по всему миру.Что касается языков остального мира, Facebook полагается на своих пользователей и модераторов-людей, чтобы пресекать разжигание ненависти.

В отличие от алгоритмов, которые, по словам Facebook, теперь автоматически обнаруживают 80% сообщений, содержащих ненависть, без необходимости, чтобы пользователь сначала сообщил о них, эти модераторы-люди не сами регулярно сканируют сайт на предмет разжигания ненависти. Вместо этого их работа состоит в том, чтобы решить, следует ли удалять сообщения, о которых уже сообщили пользователи.

Языки меньшинств больше всего страдают от этого неравенства.Это означает, что расовые оскорбления, подстрекательство к насилию и целенаправленное насилие могут распространяться в развивающемся мире быстрее, чем в настоящее время в США, Европе и других странах.

Индия, вторая по численности населения страна в мире с населением более 1,2 миллиарда человек и почти 800 языками, дает представление об этой проблеме.

Facebook отказался предоставить полный список языков, на которых работают алгоритмы обнаружения языка вражды. Но компания сообщает TIME, что из 22 официальных языков Индии только четыре — хинди, бенгали, урду и тамильский — охватываются алгоритмами Facebook.Согласно анализу TIME индийской переписи 2011 года, около 25% населения Индии не говорят хотя бы на одном из этих четырех языков или на английском, а около 38% не говорят ни на одном из этих языков в качестве своего первого.

Facebook имеет алгоритмы обнаружения языка ненависти только на четырех из 22 официальных (или «запланированных») языков Индии.

Эмили Бароне и Лон Твитен / TIME

В штате Ассам, на северо-востоке Индии, этот пробел в системах Facebook позволил процветать насильственному экстремизму — неконтролируемому регулирующими органами и ускоряемым властью, которую Facebook дает любому для широкого обмена текстом, изображениями и видео.

В Ассаме глобальная правозащитная группа «Авааз» выявила продолжающуюся кампанию ненависти со стороны говорящего по-ассамски, в основном индуистского, большинства против бенгальского, в основном мусульманского, меньшинства.В отчете, опубликованном в октябре, Авааз подробно описал сообщения в Facebook, в которых бенгальских мусульман называли «паразитами», «крысами» и «насильниками» и призывали отравлять индуистских девушек, чтобы мусульмане не могли их насиловать. Посты просмотрели не менее 5,4 миллиона раз. ООН назвала ситуацию там «потенциальным гуманитарным кризисом».

Facebook подтвердил TIME, что у него нет алгоритма для обнаружения языка вражды на ассамском, основном языке Ассама.Вместо того, чтобы автоматически определять язык вражды на ассамском языке, Facebook круглосуточно использует неопределенное количество модераторов-людей, говорящих на этом языке. Но эти модераторы, по большей части, отвечают только на сообщения, отмеченные пользователями.

Участники кампании говорят, что использование Facebook в сообщениях пользователей о языке ненависти на языках, где у него нет рабочих алгоритмов, ложится слишком тяжелым бременем на этих жертв языка ненависти, которые часто не имеют высокого образования и уже принадлежат к маргинализованным сообществам.«В контексте Ассама меньшинства, на которые нацелены разжигающие ненависть высказывания в Facebook, часто не имеют доступа к Интернету или понимания того, как пользоваться инструментами пометки Facebook. Никто не сообщает об этом за них », — говорится в отчете Avaaz. «Это оставляет Facebook в огромной слепой зоне», — сказала TIME Алафия Зояб, старший участник кампании Avaaz.

Решение, по словам Зояб, заключается не в меньшем участии человека, а в большем: больше сотрудников Facebook, выполняющих упреждающие поиски разжигания ненависти, и согласованные усилия по созданию базы данных о языке ненависти в Ассаме.«Если Facebook не решит стать более умным в понимании обществ, в которых он работает, и не будет гарантировать, что люди будут вынуждены активно« зачистить »платформу для контента с насилием, на некоторых из этих небольших языков мы продолжим в этом цифровая антиутопия опасной ненависти », — сказала она TIME.

Технические проблемы

Facebook говорит, что причина, по которой он не может автоматически обнаруживать язык ненависти на ассамском и других малых языках, заключается в том, что у него нет достаточно большого набора данных, чтобы обучить программу искусственного интеллекта, которая могла бы это делать.

В процессе, называемом машинным обучением, Facebook обучает свои компьютеры оценивать сообщения по спектру ненависти, предоставляя им десятки или сотни тысяч примеров языка вражды. Для английского языка, на котором говорят 1,5 миллиарда человек, это достаточно просто. Но с меньшими языками, такими как ассамский, на котором, по данным индийской переписи 2011 года, говорят только 23,6 миллиона человек, это становится труднее. Добавьте к этому тот факт, что не многие посты с ненавистью на ассамском языке помечаются в первую очередь как разжигание ненависти, и становится очень трудно обучить программу для обнаружения ненависти на ассамском языке.

Но участники кампании говорят, что это не делает нынешнюю ситуацию в Ассаме неизбежной. Когда ненавистнические высказывания в отношении меньшинства рохинджа в Мьянме яростно распространились через Facebook на бирманском языке (язык, на котором говорят около 42 миллионов человек), Facebook не сразу начал действовать, потому что у него не было алгоритма обнаружения языка ненависти на бирманском языке и было мало модераторов, говорящих на бирманском. Но после геноцида рохинджа Facebook создал классификатор языка вражды на бирманском языке, направив ресурсы на проект.Он заплатил за найм 100 модераторов контента, говорящих на бирманском языке, которые вручную создали набор данных о ненавистнических высказываниях на бирманском языке, который использовался для обучения алгоритма.

Facebook отказался сообщить, сколько модераторов, говорящих на ассамском языке, он нанимает, после нескольких запросов от TIME. В заявлении Facebook говорится: «Мы не разбиваем количество рецензентов контента по языкам, в значительной степени потому, что само по себе количество не репрезентативно для людей, работающих над тем или иным языком или проблемой, а количество меняется в зависимости от персонала. потребности.Мы основываем наш персонал на ряде различных факторов, включая геополитическую ситуацию на местах и объем контента, публикуемого на определенном языке ».

Facebook сообщает TIME, что у него есть список стран, в которых он уделяет приоритетное внимание предотвращению того, что он называет «оффлайн-вредом», который он определяет как физическое насилие в реальном мире. По словам пресс-секретаря, в этот список входят Мьянма, Шри-Ланка, Индия, Ливия, Эфиопия, Сирия, Камерун, Демократическая Республика Конго и Венесуэла.

Компания также раскрыла TIME еще несколько из более чем 40 языков, на которых работают алгоритмы обнаружения языка вражды. В их число входят мандаринский и арабский языки, а также два официальных языка Шри-Ланки: сингальский и тамильский. В настоящее время компания создает классификатор языка вражды на панджаби — еще одном официальном индийском языке, на котором говорят более 125 миллионов человек по всему миру.

Facebook также отказался раскрыть степень успеха отдельных языковых алгоритмов.Таким образом, хотя глобальные алгоритмы Facebook теперь обнаруживают 80% языка вражды до того, как о нем сообщает пользователь, невозможно сказать, является ли это средним значением, которое маскирует более низкие показатели успеха на некоторых языках по сравнению с другими.

Два представителя Facebook — один инженер, который работает над алгоритмами языка вражды, и один член «группы стратегического реагирования» Facebook — сказали TIME, что Facebook создает классификаторы на нескольких новых языках, но не хочет размещать их на сайте до тех пор, пока они были более точными, чтобы не удалять посты, не содержащие ненависти.

Но даже когда их алгоритмы помечают контент, разжигающий ненависть, утверждает Facebook, модераторы-люди всегда принимают окончательное решение об удалении его. Facebook утверждает, что его модераторы обычно отвечают на сообщения в течение 24 часов. В это время сообщения, помеченные как разжигающие ненависть, остаются в сети.

Facebook говорит, что на «более чем 50» языках модераторы работают 24 часа в сутки, семь дней в неделю.Но есть «значительное совпадение» между этими более чем 50 языками и более чем 40 языками, на которых в настоящее время активен алгоритм, сообщает Facebook. На еще большем количестве языков Facebook нанимает модераторов на неполный рабочий день.

Поскольку Facebook не разбивает количество модераторов контента по языкам, также трудно определить, есть ли расхождения между языками, когда речь идет о том, насколько быстро и эффективно удаляются посты, содержащие ненависть. По словам Авааз, языки меньшинств также игнорируются, когда дело доходит до скорости модерации.Когда Авааз сообщил в Facebook о 213 «самых ярких примерах» постов на ассамском языке, модераторы в конечном итоге удалили 96. Некоторые были удалены в течение 24 часов; другие заняли до трех месяцев. По словам Зояб, остальные 117 примеров «наглых высказываний ненависти» остаются на сайте.

Другие наблюдатели сомневаются в правильности построения автоматизированной системы, которая, как они опасаются, в конечном итоге передаст машинам решения о том, какой вид речи является приемлемым. «Последствия свободы слова должны вызывать крайнюю тревогу у всех, поскольку мы не знаем, что Facebook оставляет или закрывает», — говорит Сьюзан Бенеш, исполнительный директор Dangerous Speech Project, некоммерческой организации, которая изучает, как публичные выступления могут вызывать насилие в реальном мире.«Они снимают миллионы единиц контента каждый день, и вы не знаете, где они проводят черту».

«Предотвратить его размещение в первую очередь, — говорит Бенеш, — было бы намного, намного эффективнее».

— Дополнительное сообщение Эмили Барон и Лона Твитена / Нью-Йорк

Correction, 27 ноября

В исходной версии этой истории неверно указано, сколько времени потребовалось Facebook, чтобы удалить 96 из 213 сообщений, отмеченных как разжигание вражды Авааз.Некоторые, но не все, были удалены в течение 24 часов. Остальные заняли до трех месяцев.

Получите краткую информацию. Подпишитесь, чтобы получать самые важные новости, которые вам нужно знать прямо сейчас.

Спасибо!

В целях вашей безопасности мы отправили письмо с подтверждением на указанный вами адрес.Щелкните ссылку, чтобы подтвердить подписку и начать получать наши информационные бюллетени. Если вы не получите подтверждение в течение 10 минут, проверьте папку со спамом.

Напишите Билли Перриго по адресу [email protected].

Запрещение пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти

Назад к правам и свободам: по праву

Статья 20

Статья 20 МПГПП гласит:

Любая пропаганда войны запрещена законом.
Любая пропаганда национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющая собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, запрещается законом.

Заявление и оговорка Австралии о толковании

Однако это требование является предметом права сторон делать оговорки. Стороны договоров могут делать оговорки, которые ограничивают или исключают определенные обязательства.

Австралия сделала следующую оговорку к статье 20:

Австралия толкует права, предусмотренные статьями 19, 21 и 22, как соответствующие статье 20; соответственно, Содружество благосостояния и составляющие государства, приняв законодательные акты в отношении предмета статьи в вопросах, представляющих практический интерес в интересах общественного порядка (ordre public), сохраняют за собой право не вводить какие-либо дальнейшие законодательные положения по этим вопросам. имеет значение.

Статья 4 КЛРД

Статья 4 (а) КЛРД требует, чтобы страны криминализовали любое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти и подстрекательстве к расовой дискриминации, а также все акты насилия или подстрекательства к таким действиям против любых расовых или этнических групп.

Статья 4 (b) КЛРД требует криминализации участия в организациях, которые поощряют расовую дискриминацию и подстрекают к ней.

Заявление / оговорка Австралии о толковании

Став участником КЛРД в 1975 году, Австралия сделала заявление в отношении статьи 4 (а), что в то время она не могла криминализировать все вопросы, охватываемые этой статьей.Это заявление обычно называют оговоркой.

Во время Универсального периодического обзора Австралии в 2011 году правительство Австралии обязалось установить систематический процесс регулярного обзора оговорок Австралии к международным договорам о правах человека.

Дополнительная информация

Комментарии по вопросам, поднятым на этой странице, включая предложения по добавлению, поправкам или дополнительным ресурсам, принимаются с использованием поля Комментарии в конце этой страницы.Обратите внимание, что

регистрация и авторизация необходимы для включения комментариев. Это делается исключительно в интересах сокращения количества неаутентичных комментариев (включая автоматический спам) и регулируется политикой конфиденциальности Комиссии
сообщений, не относящихся к теме или иным образом противоречащих нашим правилам в отношении социальных сетей, могут быть удалены.

Пожалуйста, напишите, если возникнут трудности с размещением комментариев

ФБР — 2018

Преступления, о которых сообщается в ФБР, касаются преступлений, мотивированных предубеждениями по признаку расы, пола, пола. личность, религия, инвалидность, сексуальная ориентация и этническая принадлежность.

Таблицы доступа

Жертвой преступления на почве ненависти может быть физическое лицо, бизнес / финансовое учреждение, правительство. юридическое лицо, религиозная организация или общество / общественность в целом.

Таблицы доступа

Правоохранительные органы сообщают о количестве правонарушителей и, если возможно, о предполагаемой расе и этнической принадлежности. преступников.

Таблицы доступа

Правоохранительные органы могут указать одно из 46 обозначений местоположения, например.ж., жилые дома или дома, школы или колледжи, автостоянки или гаражи.

Таблицы доступа

Включает данные о преступлениях на почве ненависти со стороны государства и ведомства.

Таблицы доступа

Осторожность Против рейтинга Читать почему ФБР не одобряет рейтинговые агентства исключительно на основе данных UCR.

Дополнительные отчеты

Федеральный Данные о преступности

Четвертый год, когда Программа UCR представляет данные о федеральной преступности, привлекает больше агентств и двигаться чтобы сделать данные более сопоставимыми с традиционными данными UCR.

Человек Торговля людьми

Отчет по сбору данных программы UCR о торговле людьми. Содержание включает в себя общие информация о торговле людьми, а также данные, предоставленные агентствами, сообщившими о торговле людьми. преступления торговли людьми в 2018 году.

Груз Кража

Отчет по сбору данных программы UCR о кражах грузов. Содержание включает общую информацию о краже грузов, а также данные, предоставленные агентствами, сообщившими об инцидентах с кражами грузов в 2018 году.

Дополнительные публикации

ЛЕОКА

Данные о смертельных случаях, связанных с уголовными преступлениями и несчастными случаями при исполнении служебных обязанностей, а также о нападениях на офицеров

НИБРС

Данные национальной системы отчетности по инцидентам программы UCR для инцидентов, правонарушений, жертв, правонарушители и задержанные

Чужая ненависть (2018) — актеры и съемочная группа — КиноПоиск

«Ненависть к чужим прописана в генах» – Огонек № 44 (5300) от 11.11.2013

Биолог Александр Марков считает, что граница между «уже человеком» и «еще не человеком» всегда будет спорной

Анатомия ненависти

Польское руководство нагнетает ненависть ко всему белорусскому народу – зампред «Белой Руси»

Любовь к ненависти: как устроена повседневная агрессия на улицах и в соцсетях

Чем человеческая агрессия отличается от агрессии животных

О том, что вызывает агрессию

О природе словесной агрессии

О том, что сдерживает агрессию

О том, как пропаганда манипулирует человеческой агрессией

Об отличиях женской агрессии от мужской

О том, почему люди агрессивно ведут себя в интернете

О том, что побуждает людей быть агрессивными по отношению к незнакомым

Об агрессии в больших городах

Об особенностях агрессии в России

Как быть, если ты стал жертвой повседневной агрессии

О механизмах агрессии в интернете

О кибербуллинге и травле в соцсетях

Об особенностях онлайн-общения в России

Ненависть (сериал, 2008) — смотреть онлайн все сезоны и все серии подряд в хорошем качестве

Определение мизантропа по Merriam-Webster

Определение

Психология ненависти: как мы отказываем людям в их человечности

Происхождение ненависти — Scientific American

Целевая группа по преступлениям на почве ненависти

О Целевой группе

ЗАЩИТА ВАШИХ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ И БОРЬБА С ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ НА НЕНАВИСТИ

Позвоните: 1-888-392-3644 или отправьте SMS с текстом «НЕНАВИСТЬ» на номер 81336.

Мы никогда не позволим страху и нетерпимости разорвать ткань того, кем мы являемся.

Годовой отчет DCJS за 2016 год

Нью-Йорк всегда должен быть маяком терпимости и надежды

В ЛИЦЕ СТРАХА НЬЮ-ЙОРКЕРЫ РАСПРОСТРАНЯЮТСЯ

Участвующие агентства штата Нью-Йорк

Алгоритмы разжигания ненависти в Facebook не учитывают некоторые языки

Технические проблемы

Получите краткую информацию. Подпишитесь, чтобы получать самые важные новости, которые вам нужно знать прямо сейчас.

Спасибо!

Запрещение пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти

Статья 20

Заявление и оговорка Австралии о толковании

Статья 4 КЛРД

Заявление / оговорка Австралии о толковании

Дополнительная информация

Комментарии

ФБР — 2018

Дополнительные отчеты

Федеральный Данные о преступности

Человек Торговля людьми

Груз Кража

Дополнительные публикации

ЛЕОКА

НИБРС

Часто задаваемые вопросы

Добавить комментарий Отменить ответ